CC BY
182
УДК 101.2
раздел ФИЛОСОФИЯ и СОЦИОЛОГИЯ
ИЛЛЮЗИЯ ПРИСУТСТВИЯ В ВИРТУАЛЬНОМ МИРЕ © О. И. Елхова
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450076 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел./факс: +7 (347) 229 96 64.
Email: oxana-elkhova@yandex.ru В статье рассматривается виртуальная реальность с позиций экзистенциальной аналитики присутствия. Отмечается, что иллюзия присутствия виртуальной реальности фиксирует нахождение человека в искусственно-созданной среде, выделяются ее базовые составляющие: «погруженность», «вовлеченность» и «интерактивность». Вводится понятие «индекс виртуальности», обозначающее глубину вовлеченности пользователя в виртуальную среду, анализируются виртуальные реальности с низким и высоким индексом виртуальности. Производится разграничение виртуальной реальности и онтологически сходных с ней образований на основании содержательных составляющих понятия «иллюзия присутствия». Автором выделяются такие базовые составляющие иллюзии присутствия в виртуальной реальности, как «погруженность» (immersion), «вовлеченность» (involvement) и «интерактивность» (interactivity).
Ключевые слова: онтология, виртуальная реальность, присутствие, иллюзия присутствия, вовлеченность, погруженность, интерактивность.
Широкое распространение информационных технологий за последние десятилетия привело к популяризации понятия «виртуальная реальность» в науке. Теоретическое осмысление некоторых аспектов виртуальной реальности мы находим во многих областях научного знания. В настоящее время данное понятие активно употребляется практически во всех гуманитарных дисциплинах. Однако отдельные науки описывают некоторые стороны виртуальной реальности, не дают общефилософского представления о ней в целом. Преодоление односторонности частнонаучных толкований, целостное представление о виртуальной реальности возможно лишь в философии. Значимая роль онтологии в системе всего философского знания обусловливает перспективность онтологического направления исследований виртуальной реальности. Концептуализация онтологического содержания виртуальной реальности обнажает перед нами ее внутреннюю сущность.
Человек играет в существовании виртуальной реальности ключевую роль, поэтому онтология виртуальной реальности является антропоцентричной по своей сути. Наблюдается совмещение смысловых полей антропологии, занимающейся изучением человека, и онтологии, осуществляющей поиск предельных оснований мира. Позиция онтологии в таком совмещении является ведущей, но, вместе с тем, она уже сама видоизменятся, становится человекоразмерной, можно сказать, онтологией «с человеческим лицом».
Мы разделяем позицию М. Хайдеггера, представляющего сферу развертывания человеческой жизни, аналитику бытия присутствия (Dasein), в качестве фундаментальной дисциплины онтологии. Для такого подхода характерно отсутствие противопоставления субъекта и объекта, что сближает данные представления с онтологическими схемами восточной философии, где наблюдается «слияние» человека с бытием и его участие в «переменах бытия». Человеческое существование, охарактеризовано М. Хайдеггером как «бы-тие-в-мире», указывает на присутствие человека в мире. На наш взгляд, «бытие-в-мире» - понятие, которое хорошо подходит для исследования виртуальной реальности. Бытие человека в мире, будучи временно расположенным в бытии привилегированным сущим, становится местом соединения онтологии и антропологии. Виртуальная реальность, в свою очередь, нахо-
дится в значительной корреляции со сферой человеческой субъективности и не существует без воспринимающего ее человека, который играет ключевую роль в ее онтологии.
Виртуальная реальность исследуется нами с позиций хайдеггеровской экзистенциальной аналитики присутствия. Реальность виртуальности полагается как форма проявленности в конкретном сущем, называемом «виртуальным миром», именно бытия, принимаемого за всеобщую объективность. Нами осуществлена концептуализация онтологического содержания виртуальной реальность, в которой она предстает как целостное образование, нерасторжимое единство объективного, субъективного и трансцендентного (ОСТ-концепция виртуальной реальности) [1-2].
Понятие «виртуальная реальность» определяется нами как создаваемое впечатление человека о пребывании в искусственно созданном мире. Подчеркивается, что виртуальная реальность всецело не принадлежит ни сфере субъективной реальности, ни сфере объективной реальности, является порождением взаимодействия субъективных и объективных составляющих и формируется как процессуальное взаимодействие между человеком и некоторой искусственно созданный техническими средствами окружающей его средой. Виртуализация, т.е. возникновение и существование виртуальной реальности, представляет собой процесс замещения реальности ее симуляционным образом, смоделированным современными техническими средствами. События виртуальной реальности возникают и удерживаются в зоне диалога, в пространстве «между», всецело не принадлежат ни той, ни другой стороне и в результате диалога вырабатывается наполнение конкретного виртуального события [1-2].
Развитие науки и техники и их возрастающее влияние на жизнедеятельность людей заставляют рассмотреть проблемы бытия человека в мире, познания им этого мира в ином ракурсе. Современные устройства, начиная от мобильных телефонов и планшетных компьютеров, заканчивая последними разработками в области виртуальной реальности, ориентированы на принцип ФОПИ (физические основы получения информации). Тот факт, что проблемы физических основ получения информации, присутствия человека в им-мерсивных средах больше обсуждаются специалистами в сфере компьютерных технологий, чем философа-
ми, кажется нам, по меньшей мере, парадоксальным. В трудах Х. У. Гумбрехта мы находим точку зрения, которая в некоторой степени совпадает с нашей. Мы хотели бы акцентировать внимание на его работе «Производство присутствия: Чего не может передать значение», основная идея книги направлена против оставления и забвения перцептивных факторов в познании мира. Автор замечает, что широко утвердившаяся европейская философская традиция «значения», обусловленная картезианским cogito, старается объяснить и истолковать мир по преимуществу путем извлечения глубинных смысловых структур реальности. Наряду с этим должен быть подход к изучению реального мира, основанный на «присутствии», система понятий которого ориентирована на непосредственную перцептивную представленность явлений окружающего мира человеку в опыте. Если М. Хайдеггер эксплицирует бытие-присутствие через его временную составляющую, то в своих рассуждениях Х. У. Гумбрехт «присутствие» связывает в большей части с пространственными характеристиками. Понятием «присутствие» (presence) им обозначается пространственное отношение человека к миру и его предметам. Х. У. Гумбрехт подчеркивает важность того, что, с одной стороны, присутствующую вещь можно потрогать руками, с другой стороны, вещь может оказать непосредственное воздействие на тело и чувства человека [3, с. 10].
Заметим, разница в способах описания мира очевидна: в подходе «значения» господствующим является «res cogitans», а в подходе «присутствия» определяющим является «res extensa». В первом подходе человек занимает эксцентрическое положение относительно мира, который противостоит ему. В то время как в другом подходе человек рассматривается как часть мира, которому свойственно пространственное и временное бытие-в-мире. Окружающий мир в подходе «значения» наделен смыслом, которым его наделяет субъект в процессе истолкования, а вещь перестает быть предметом внимания после того, как найден «лежащий под ней смысл». В подходе «присутствия» подчеркивается, что вещественный мир обладает еще и тем, что не имеет концептуальный характер, не требует своего толкования в значение. «Присутствие» трактуется как то, что находится по ту сторону значения, при таком отношении интерес не утрачивается ни к одной из сторон вещи даже после того, как мы завладели смыслом [3, с. 86-89].
Со своей стороны отметим, что подход «присутствия», актуализированный в работах Х. У. Гумбрехта, нужно рассматривать как дополнение к попыткам извлечения смыслов как некоторой бестелесной основы тех или иных топосов бытия. Толкование не должно быть онтологически единственным способом познания и объяснения мира. Действительно, необходима разработка категорий, которые хоть как-то улавливали бы феномены присутствия, вместо того, чтобы просто пренебрегать этой стороной дела. Так, наделяя некоторую вещь только значением, мы формируем представление о ней и неизбежно ослабляем воздействие, которое вещь могла оказать на наше тело и чувственность. Гармоничное сочетание подхода «присутствия» и познания, основанного на значении, способно раскрыть мир и его явления в полноте и многогранности.
Можно заметить, что каждое явление состоит из двух слоев: поверхностного, доступного толкованию, и глубинного, остающегося по ту сторону значения. Созвучные идеи можно встретить в восточной философии. Так, в индийской философии утверждается, что майя (завеса знания - представление о мире) скрывает
от человека реальную сущность мира. Чтобы постичь истину, человеку нужно попытаться отодвинуть эту завесу и выйти за пределы разумного однозначного толкования мира. Западная культура, основанная на картезианской философии, напротив, уверена в абсолютности законов «Логоса» и за счет усилий разума стремится к человеческой гегемонии над окружающим миром. Восточная культура базируется совершенно на иной основе.
Если, имея дело с реальным миром, мы употребляем термин присутствие, то, на наш взгляд, говоря о виртуальном мире и пребывании человека в нем, правильнее было бы использовать термин «иллюзия присутствия» (illusion of presence). Виртуальная реальность не может быть зафиксирована в чистом виде, она может быть обнаружена только там, где свершается самораскрытие бытия сущему, т.е. в экзистенции. Присутствие в виртуальной реальности (иллюзия присутствия) фиксирует нахождение человека в искусственно-созданной среде. Несмотря на кажущуюся терминологическую простоту, представляет собой сложное понятие. Поскольку процесс погружения в виртуальную среду носит субъективный характер, описать его достаточно трудно. Можно выделить такие базовые составляющие иллюзии присутствия в виртуальной реальности, как «погруженность» (immersion), «вовлеченность» (involvement) и «интерактивность» (interactivity).
Под «погруженностью» мы понимаем охваченность органов чувств пользователя искусственно созданной средой, с которой он имеет возможность взаимодействия. Технологические характеристики систем, продуцирующих виртуальную реальность, задают иммерсивность среды. Иммерсивность влечет за собой вовлеченность пользователя в виртуальный мир. Главным отличием между погруженностью и вовлеченностью является рациональная составляющая, присущая вовлеченности и включающая в себя осмысление событий виртуального мира. Под вовлеченностью подразумевается концентрация внимания человека на объектах и событиях виртуального мира. Вводимое нами понятие «индекс виртуальности», обозначающее глубину вовлеченности пользователя в виртуальную среду, позволяет выделить виртуальные реальности с низким и высоким индексом виртуальности.
Виртуальные реальности с низким индексом виртуальности. Слабая виртуальная реальность характеризуется незначительной глубиной вовлеченности пользователя. Как правило, она задействует минимальное количество каналов восприятия. Человек занимает по отношению к ней позицию внешнего наблюдателя, постоянно отдает себе отчет, что имеет дело с искусственным образованием, фиксация его сознания на событиях виртуального мира низкая. Пользователь, находящийся в такой виртуальной реальности, описывает ее как созданную техническими средствами искусственную среду.
Виртуальные реальности с высоким индексом виртуальности. Такие виртуальные реальности характеризуются значительной глубиной вовлеченности пользователя, эмоционально захватывают человека, нивелирует внешнюю по отношению к себе позицию наблюдателя. Человек концентрирует свое внимание на объектах и событиях виртуального мира, реагирует на них так же, как если бы они были бы реальными. Так, пользователи, эмоционально вовлеченные в виртуальную среду, воспринимают события и объекты, продуцируемые техническими средствами, как реальные: ожидают ощутить дуновение ветра, пытаются увернуться от
летящего в них камня, испытывают желание прикоснуться к предметам виртуального мира. Как правило, в данной ситуации задействуется значительное количество каналов восприятия. Однако стоит отметить, что виртуальная реальность, охватывающая даже минимум каналов восприятия, может эмоционально захватить пользователя, монополизируя при этом его сознание. Например, Дж. Ланьер указывает на тот факт, что виртуальная реальность часто представляется человеку лучше, чем она есть на самом деле, т.к. сознание человека достраивает образ иллюзорного мира. Например, человеку часто кажется, что он чувствует, осязает фактуру виртуальных объектов, хотя при этом технологической симуляции тактильных ощущений не производится [4]. Представляют значительный интерес исследования К. Хитэр, посвященные теме «присутствия» в виртуальной реальности. Широкую известность на Западе получает работа «Будучи там: субъективный опыт присутствия» (Being There: The subjective experience of presence), где выделяются социальные аспекты присутствия [5]. Социальные аспекты присутствия отражают коммуникативную насыщенность виртуальной среды. Немаловажным для эффективного погружения в виртуальную среду для пользователя является сам факт присутствия «Другого» в виртуальной среде, а также возможность диалога с ним. Осознание того, что в виртуальную среду погружено множество людей, является для пользователя дополнительным свидетельством «реальности» искусственной среды, обеспечивает высокий индекс виртуальности и иллюзию присутствия в ней [6].
Понятие «интерактивность» означает, с одной стороны, возможность навигации и участия человека в изменении и формировании содержания виртуальной среды, с другой стороны, сама среда должна быть податливой и отвечать на действия пользователя. При этом оклик виртуальной среды на внешнее воздействие должен содержать элементы нелинейности, непредсказуемости для вовлечения в нее пользователя. Таким образом, интерактивность в виртуальной среде означает процесс взаимодействия, взаимного влияния пользователя и симуляционной среды, что в итоге и определяет особенности и форму протекания виртуального события.
Исходя из вышеизложенного, мы полагаем, что из всех существующих к настоящему моменту времени интерпретаций наиболее приближенной к онтологической сущности виртуальной реальности является ее компьютерно-техническая представленность, учитывающая коммуникативные процессы сетевого интернет-взаимодействия. Всеобщее внимание к виртуальной реальности инициирует ситуацию, когда сущее иной статусной принадлежности определяется как виртуальное, что, в свою очередь, актуализирует задачу разграничения виртуальной реальности и онтологически сходных с ней образований.
Так, психологическое направление исследований виртуальной реальности базируется на том основании, что человеческим сознанием «конструируются реальности», воспринимаемые им в качестве объективно существующих. В связи с этим виртуальным статусом наделяются различные психологические реальности, связанные с измененными состояниями сознания. Со своей стороны заметим, что здесь мы имеем дело с такими формами сущего, которые лишь в отдельных своих проявлениях сходны с виртуальной реальностью. Онтология данных феноменов связана с бытийными психическими проявлениями индивида, его интроспекцией внутри границ своего сознания. При попытках концептуального оформления виртуальной ре-
альности в психологии нередко можно встретить работы, мы сознательно не приводим фамилии их авторов, где виртуальная реальность отождествляется с субъективной реальностью индивида. Часто исследователи понятия «виртуальная реальность» и «субъективная реальность» употребляют одно вместо другого, особенно не вникая в суть различий между ними. Хотя совершенно очевидно, что это не одно и то же. Психологические реальности, определяемые во многих исследовательских работах как виртуальные, таковыми не являются ввиду отсутствия в них искусственно созданной диалоговой интерактивной среды, в которую человек мог бы погрузиться и вступить во взаимодействие, ему доступно лишь то, что непосредственно находится в его сознании.
Социальная интерпретация виртуальной реальности основывается на том, что виртуальное измерение приобретает всякая социальная реальность, когда присутствует ее подмена различными симуляционными образами, создаваемыми при помощи масс-медиа. Подчеркивается, что виртуальная реальность даже и не предполагает реальных действий или преобразований, для ее существования вполне достаточно их симуляции. Виртуальная реальность имеет и эстетическую трактовку, активно используется для осмысления процессов, протекающих в искусстве. Действительно, виртуальная реальность оказывается очень близкой к художественной реальности по своим базовым параметрам: вторичности и искусственности создаваемого мира. Если жизненную реальность обозначить как первичную, то реальность художественная определяется как производная от нее, надстраиваемая над ней, представляет собой вторичный мир, созданный воображением людей. Художественное творчество является эффективным средством производства искусственных миров, дающих человеку переживания происходящего в них как событий реального мира. Художественная реальность может быть представлена идеально в литературе или иметь визуализацию в виде скульптур, картин, рисунков, театральных представлений, кинематографии. По нашему мнению, то сущее, описание которого мы находим в социальной и эстетической трактовках, безусловно, родственно виртуальной реальности, но не тождественно ей. Причина различия кроется в недостаточной интерактивности внешней среды.
В заключение отметим:
1. Развитие информационных технологий заставляет рассмотреть проблемы бытия человека в мире, познания им этого мира в ином ракурсе. Необходима разработка категорий, которые описывали бы феномены присутствия человека в мире, в т.ч. и в виртуальном. Гармоничное сочетание подхода «присутствия» и познания, основанного на значении, способно раскрыть мир и его явления в полноте и многогранности.
2. Иллюзия присутствия виртуальной реальности фиксирует нахождение человека в искусственно-созданной среде. Можно выделить такие базовые ее составляющие, как «погруженность», «вовлеченность» и «интерактивность». «Погруженность» связана с технологическими характеристиками систем, продуцирующих виртуальный мир, означает охваченность органов чувств пользователя искусственно созданной средой, с которой он имеет возможность взаимодействия. Под вовлеченностью подразумевается концентрация внимания человека на объектах и событиях виртуального мира. Интерактивность в виртуальной среде означает процесс взаимодействия, взаимного влияния пользователя и искусственно-созданной среды.
3. Вводимое нами понятие «индекс виртуальности», обозначающее глубину вовлеченности пользователя в виртуальную среду, позволяет выделить виртуальные реальности с низким и высоким индексом виртуальности.
4. Виртуальные реальности с низким индексом виртуальности характеризуются незначительной глубиной вовлеченности пользователя. Человек занимает по отношению к ней позицию внешнего наблюдателя, постоянно отдает себе отчет, что имеет дело с искусственным образованием, фиксация его сознания на событиях виртуального мира низкая.
6. Виртуальные реальности с высоким индексом виртуальности характеризуются значительной глубиной вовлеченности пользователя, эмоционально захватывают человека, нивелируют внешнюю по отношению к себе позицию наблюдателя. Социальные аспекты оказывают огромное влияние на вовлеченность пользователя. Осознание того, что в виртуальную среду погружено множество людей, является для пользователя дополнительным свидетельством «реальности» искусственной среды, обеспечивают высокий индекс виртуальности и иллюзию присутствия в ней.
7. Из всех существующих к настоящему моменту времени интерпретаций наиболее приближенной к онтологической сущности виртуальной реальности является ее компьютерно-техническая представленность, учитывающая коммуникативные процессы сетевого
Интернет-взаимодействия. Психологические реальности, определяемые во многих исследовательских работах как виртуальные, таковыми не являются ввиду отсутствия в них искусственно созданной диалоговой интерактивной среды. Сущее, описание которого мы находим в социальной и эстетической трактовках, можно рассматривать как онтологически сходные с виртуальной реальностью образования, но не тождественные ей. Причина различия кроется в недостаточной интерактивности внешней среды.
ЛИТЕРАТУРА
1. Елхова О. И. Онтология виртуальной реальности. Уфа: РИЦ БашГУ, 2011. 228 с.
2. Елхова О. И. Онтологическое содержание виртуальной реальности: дис. ... д-ра филос. наук. Уфа, 2011. 330 с.
3. Гумбрехт Х. У. Производство присутствия: Чего не может передать значение. М., Новое литературное обозрение, 2006. 184 с.
4. Lanier J. Information is an alienated experience. N.Y., 2006. 285 p.
5. Heeter C. Being There: The subjective experience of presence // Presence: Teleoperators and Virtual Environments. 1992. V. 1. №2. P. 262-27.
6. Елхова О. И. Виртуальная реальность коммуникации // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена / Izvestia: Herzen University Journal of Humanities & Sciences. №»137: Научный журнал. СПб., 2010. С. 62-70.
Поступила в редакцию 21.10.2015 г.
THE ILLUSION OF PRESENCE IN THE VIRTUAL WORLD © O. I. Elkhova
Bashkir State University 32 Zaki Validi St., 450076 Ufa, Republic of Bashkortostan, Russia.
Phone: +7 (347) 229 96 64.
Email: oxana-elkhova@yandex.ru
In the article the virtual reality from the perspective of existential analytics of presence is discussed. It is noted that the illusion of presence of virtual reality fixes being of a man in an artificially-created environment. The concept of "virtual index" is introduced, indicating the depth of involvement of the user in a virtual environment; virtual realities with a low and a high virtual index are analyzed. Virtual realities with a low virtual index are characterized by low depth of user engagement, a man there takes place of an outside observer in relation to it and is constantly aware about dealing with an artificial construct, level of fixing user's mind on the events of the virtual world is low as well. Virtual realities with high virtual index are characterized by significant depth of engagement of the user, they capture a person emotionally, eliminate the position of external observer. On the basis of substantive components of the concept of "illusion of presence", the distinction is made of virtual reality and ontologically similar formations. The author points out such basic components of the illusion of presence in a virtual reality as "immersion", "involvement" and "interactivity". "Immersion" is related to technological characteristics of the systems, producing a virtual world; "involvement" reflects the concentration on objects and events of the virtual world; "interactivity" describes the interaction and mutual influence of the user and artificially-created environment. Based on these criteria, computer-technical interpretation that takes into account the communication processes of the Internet network interaction is assumed as the most close to the ontological essence of virtual reality. Psychological, social and aesthetic realities defined in many research works as virtual, actually are not virtual realities due to the lack of interactivity of the environment.
Keywords: ontology, virtual reality, presence, illusion of presence, immersion, involvement, immersion, interactivity.
Published in Russian. Do not hesitate to contact us at bulletin_bsu@mail.ru if you need translation of the article.
REFERENCES
1. Elkhova O. I. Ontologiya virtual'noi real'nosti [Ontology of virtual reality]. Ufa: RITs BashGU, 2011.
2. Elkhova O. I. Ontologicheskoe soderzhanie virtual'noi real'nosti: dis. ... d-ra filos. nauk. Ufa, 2011.
3. Gumbrekht Kh. U. Proizvodstvo prisut-stviya: Chego ne mozhet peredat' znachenie [Production of presence: What not can be expressed by meaning]. M., Novoe literaturnoe obozrenie, 2006.
4. Lanier J. Information is an alienated experience. N.Y., 2006.
5. Heeter C. Presence: Teleoperators and Virtual Environments. 1992. Vol. 1. No. 2. Pp. 262-27.
6. Elkhova O. I. Izvestiya Rossiiskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta im. A. I. Gertsena / Izvestia: Herzen University Journal of Humanities & Sciences. No. 137: Nauchnyi zhurnal. Saint Petersburg, 2010. Pp. 62-70.
Received 21.10.2015.
