CC BY
81
будущего с точки зрения соотношения в нем любительского и профессионального, игрового и собственно художественного начал. Что касается духовного содержания искусства, то оно может быть возвышенным, адекватным пониманию Соловьева лишь в том случае, если на смену потребительским и гедонистическим ценностным ориентациям придут ориентации на ответственность, справедливость, милосердие. Это, в свою очередь, возможно лишь при систематических и объединенных усилиях общества, в том числе предпринимаемых на уровне государственной политики и идеологии.
1 Соловьев B.C. Общий смысл искусства // Соловьев B.C. Соч. В 2 т. М., 1998. Т. 2. С. 404.
2 Соловьев B.C. Критика отвлеченных начал // Соловьев B.C. Соч. В 2 т. М., 1998. Т.1. С. 745.
3 Гегель Г.В. Ф. Эстетика. М., 1968. Т.1. С. 14 - 15.
4 Соловьев B.C. Общий смысл искусства. С. 404.
5 Указ. соч. С. 404.
6 Об эстетических вкусах B.C. Соловьева см., например: Мочульский К.С. Владимир Соловьев: жизнь и учение // Владимир Соловьев: Pro et contra: Антология. СПб., 2000.
7 Соловьев B.C. Общий смысл искусства. С.404.
8 Подробнее об этом см.: Всеобщая история искусств. Искусство XX века. Книга первая. Т. 6. М.: Искусство, 1965.
9 См.: Памятники мировой эстетической мысли. Эстетические учения XVII - XVIII веков / Под ред. М.Ф. Овсянникова и др. Т.П. М.: Искусство, 1964. С. 452.
10 См.: Там же. С. 320.
Л.Н. ЗОРИНА
Вятский государственный гуманитарный университет
г. Киров
ИДЕЯ ВСЕЕДИНСТВА В ФИЛОСОФСКОЙ ЭСТЕТИКЕ ВЛ. СОЛОВЬЕВА
Всеединство Вл. Соловьева неразрывно связано с теорией символа. Символ, во-первых, есть сущность, то есть смысл данной вещи, иначе говоря, есть идея вещи. Во-вторых, символ есть
сущность, воспроизведенная в «ином», то есть в образности. Образность - это «материальное тело» символа. В-третьих, в этом «ином» фиксируется воспроизведенная здесь единичность. Символ - это всегда целостное образование. Это не идея, не образ, а нечто третье - нечто новое и оригинальное, уже не делимое на идею и образ - «идейная образность или образная идейность»1. Символ есть самостоятельное творение, есть нечто единичное и неповторимое. В-четвертых, любое явление многозначно, символ фокусирует многозначность в нечто единое, и поэтому символ тоже многозначен. Он есть сведение многозначности в единое - многозначное. Символ есть всегда открытый образ, его смысл никогда не сводим к одному определенному значению, он всегда веер смысловых перспектив. Символ представляет потенциально неисчерпаемую смысловую глубину.
Некоторые ученые, рассматривая символ как живой одухотворенный организм, одним из его отличительных признаков выделяют личностный момент (А. Лосев, В. Бакусев).
Символ всегда эстетичен, так как является «органической целостностью»2. Целостность - сбалансированное единство составляющих частей. В отношении идеи и образа это означает, что идея дана конкретно, чувственно, наглядно, в ней нет ничего, чего не было бы в образе, и наоборот. В символе образ полностью сохраняет свою самостоятельность, он не сводим к абстракции, потенциально содержит в себе множество абстрактных идей изображаемого предмета. В символе образ и идея взаимо-обратимы. В этом заключается равновесие идеи и образа.
В отношении формы и содержания символ есть «проплавка их друг в друге и их диалектическое взаимоотрицание и взаи-
3
мопереход, дающее в итоге высшее единство» .
Символ всегда чувственно-пластически оформлен. Оформленность, выраженность плана содержания одновременно являются и сущностной чертой эстетического, равно как и его способность целостно воспроизводить предметы и явления мира, проникать в сущность, не разрушая ее.
Репрезентируя замещенный им предмет наглядно-образным способом, символ включает в свою структуру эмоционально-чувственный момент. Будучи целостной конструкцией, он воздействует на сознание целостно и синкретично. В вы-
зываемых символом ассоциациях всегда наряду с рациональным присутствует и эмоциональное, и чувственное. Символ, а особенно художественный символ, впечатляет. Читатель стиха, даже воспринявший стихи с максимальной остротой, почти никогда не может объяснить, почему этот стих произвел на него разящее впечатление, тем более метод, которым поэт достигает такого впечатляющего действия. Понимание метода, техники -дело знатоков, профессионалов. Что до читателей, то одни лучше улавливают музыку стиха, другие - зрительные образы, третьи - ритм, рифму, игру определенных гласных, четвертые -концентрированность и силу мысли, но прежде всего действует впечатление в целом.
В символе заключается целая гамма эстетических эмоций, являющих собой преодоление хаоса, даже если отражается непрекрасное, помогающих воспринять мир сквозь призму общечеловеческого опыта. Символ - это не только некое значение объективных качеств предметов, явлений, но и непременно культурно-личностное к ним отношение. Эстетическое отношение - отношение ценностное.
Символ эстетичен в силу своего миросозидающего характера. Этот момент раскрывает А.Ф. Лосев в контексте диалектической трактовки символического познания. Символ вещи есть ее отражение, но не пассивное. Отражение несет в себе силу и мощь самой действительности, «поскольку однажды полученное отражение перерабатывается в сознании, анализируется в мысли, очищается от всего случайного и несущественного и доходит до отражения уже не просто чувственной поверхности вещей, а их внутренней закономерности»4. Живое созерцание в символе, совершив подъем и достигнув высокой степени абстрагирующего мышления, став его (чувственного познания) обобщающей моделью или сущностной закономерностью, возвращается назад, к своим истокам - объективной действительности. Такое возвращение возможно лишь одним путем - практикой, то есть превращением в ту или иную потенциально-актуальную силу социально-исторического и культурного воздействия на окружающий мир. Символ, таким образом, предстает как такое образование, которое наделено или заряжено значительно преобразующей и воздействующей на мир смысловой энергией.
В. Соловьев использует слово «символ» в работе «Красота в природе» как некоторое знаковое выражение высшей и совершенно не знаковой сущности. Философ пишет: «В человеческой жизни художественная красота есть только символ лучшей надежды, минутная радуга на темном фоне нашего хаотического существования»5. Интерес к данной категории отразился в высказывании философа-поэта по поводу стихов начинающих русских символистов, в котором Соловьев критикует их за узкое ограниченное понимание символа только как средства изобразительности.
Поэтической формулой соловьевского символа могут служить строки:
Милый друг, иль ты не видишь, Что все видимое нами -Только отблеск, только тени От незримого очами?
(Милый друг, иль ты не видишь...)
Четкого определения символа в сочинениях философ не дает. По этому поводу А.Ф. Лосев замечает, что такие категории, как «символ» или «миф», оказались для Вл. Соловьева все еще слишком абстрактными6. Вместо этих традиционных терминов философ использует свой, максимально синтетический термин «всеединство», личностным выражением которого является София.
Соловьевское всеединство в свете современных теорий символа следует рассматривать как символ. Изучение всеединства Вл.Соловьева позволит углубить, расширить представление о природе символа.
В философии и до Соловьева пользовались термином «всеединство». Понятие «всеединство» наряду с «триединством» встречается у немецких философов-мистиков Я. Беме (XVII в.), Фр. Баадера и Фр.Шеллинга (XIX в).
Термин «всеединство», введенный Вл.Соловьевым в философский категориальный аппарат и возведенный в своеобразный критерий оценки всемирового движения, одновременно содержит в себе и обобщение теоретических достижений XIX в., и то новое, что вносит в развитие философии Вл.Соловьев. В статье энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона философ рас-
шифровывает содержание термина как единство всего, заключающееся в том, что «обще всему существующему»7. Для материализма этим общим является материя, для последовательного идеализма - самораскрывающаяся идея.
«Безусловным единством», «абсолютным всеединством» для Соловьева выступает сущая истина, или Бог. Высшая форма «божественного откровения» в мире, по философу, есть «положительная всеобщность», или «положительное всеединство». Это всеединство мыслитель характеризует как живой целостный организм с личностным выражением - Софией. Всеединство Соловьева есть такое отношение единого начала (Бога) ко всему (вселенной, миру), как отношение всеобъемлющего духовно-органического целого к живым членам и элементам, в нем находящимся. Это отношение построено на принципах всепроницае-мости и взаимосвязанности.
Структура соловьевского всеединства включает духовное и чувственное, ноумен и феномен, универсальность и личностное выражение (индивидуальность). Внутренняя форма всеединства есть не что иное, как символ, который основан на единстве противоположностей: изменчивости и постоянства, формы и содержания, тождественного и различного, единичного и всеобщего, чувственного и духовного.
В литературе соловьевское всеединство зачастую стремятся свести к понятию, сталкиваясь при этом с большими противоречиями. Если всеединство только понятие, то каким образом объяснить его личностный теологический аспект - Софию. Безусловно, всеединство философ рассматривает через понятийную систему, доходящую до формалистического схематизма, особенно в ранних работах. Под влиянием же общего пафоса универсализма Соловьев-эстетик вырывается из строгих логических рамок, подчас позволяет себе изъясняться на языке полупоэтическом-полунаучном, что производит впечатление философского мифа. Более художественно, более патетично мыслитель настроен в учении о Софии как аспекте всеединства.
Сама структура всеединства на трансцендентном уровне отражает природу символа.
Всеединство в философском плане есть абсолютное. В «Философских началах цельного знания» Соловьев различает
два центра абсолютного. Первый центр представляет собой абсолютно-сущее вообще, оно безусловно единично, свободно от всяких форм. Оно определяет себя, проявляясь как безусловно единичное через положение своего противного, то есть второго - идеи. В идее заложена непосредственная потенция бытия, или «первая материя»8, под которой Соловьев понимает влечение, или стремление к бытию. Эту первую материю философ обозначает как нечто внутреннее, психическое. Через первую материю при помощи Логоса (акта проявления) абсолютно-сущее реализуется в идее как адекватный образ сущего. Эти два центра -абсолютно-сущее и идея - неразрывно связаны между собой, предполагают друг друга как соотносительные, каждый есть и порождающее, и порождение другого.
Подробно рассматривая идею, философ использует понятие формы и материи. Форма мыслится как активное начало, заложенное в Логосе, а материя является пассивным началом в идее. Форма и материя находятся в единстве, так как идея не может быть только формой, имеющей свою материю или содержание в чем-нибудь другом, она сама в себе должна иметь свою материю и быть, таким образом, столько же материей, сколько и формой, то есть единством того и другого.
Из вышесказанного следует, во-первых, что идея есть второй центр абсолютного, то есть сущего. Идея, являясь сущим, есть также всеединство. В работе «Красота в природе», «Общий смысл искусства» русский мыслитель подчеркивает, что идея есть «положительная всепроницаемость или всеединство», есть
9
«положительное всеединство» .
Во-вторых, идея есть сущее проявленное в ином, то есть в «первой материи», есть «проявление или адекватный образ сущего»10.
В-третьих, идею Соловьев рассматривает как некую самостоятельную единичность, обладающую действительной реальностью. Идея мыслится философом как единство или синтез материи («первой материи») и формы (содержание, смысл сущего). Идея есть нечто новое, нечто третье, которое является реальным и оправданным. Вл.Соловьев отмечает, что «идея есть нечто действительно и определенно существующее, или некоторая
действительная реальность, или, выражая эти понятия одним словом, идея есть существо»11.
Исследователями теории символа именно такое единство идеи и образа, такая форма осуществления идеи трактуется как символ. Идея к тому же имеет личностное выражение - Софию.
В-четвертых, идея, с одной стороны, тесно связана с сущим, не может существовать без первоначала, с другой стороны, она есть нечто самостоятельное, несущее в себе момент отрицания сущего, но не в смысле простого уподобления, а скорее -пребывания. Есть то же, да не то. Идея конечна и бесконечна, в своих отдельных проявлениях она выражает сущее, но до конца раскрыть его не может. «Абсолютное первоначало, - заключает Соловьев, - есть единство себя и своего отрицания»12.
Итак, идея в трактовке философа есть не что иное, как символ. Идея же является, по определению мыслителя, всеединством. Таким образом, на трансцендентном уровне всеединство Соловьева есть символ.
Модусами всеединства (идеи-символа) выступают истина, добро и красота. Философ подчеркивает, что они являются необходимыми «видами» или «образами» проявления абсолютно сущего. Эти образы следует рассматривать как символы идеи. Идея-символ содержит в себе беспредельное множество символов: 1) сущее есть сущее, и сущее имеет символ; 2) символ, являясь целым, имеет части - форму и материю, идею и образ; 3) так как каждая часть того целого продолжает сохранять природу целого, каждая часть сущего - сущее и символ, каждая часть символа - символ и сущее, то символизируемое сущее есть беспредельное множество символов.
Всеединство полнее раскрывается в становлении. В окружающей человека действительности нет никаких чисто эмпирических явлений, ибо всякое явление есть выявление духовной сущности, чувственный облик определенного ноумена. Феномен и ноумен взаимно доставляют точное выражение, образуя нераздельное двуединство. Реальность Соловьева всецело и насквозь символична, и мир - собратие двуединых, ноуменально-феноменальных явлений-символов. Строение реальности мыслителем видится иначе, чем в традиционном философском представлении. Всеединство, основанное на символическом принци-
пе совмещения духовного и природного, отбрасывает членение царства чувственных вещей. Трансцендентный и природно-материальный миры становятся единой реальностью. Абсолютное, по Соловьеву, находит само себя в своем «противуполож-ном или другом» и возвращается к себе как осуществленное единство себя и своего другого. Духовный мир и материальный в концепции Соловьева представляют собой одно неразрывное, органическое целое. Реальность становится единой. Она повсюду, в любом своем элементе, и чувственна, и духовна - она сим-волична. Бытие есть всеединство - такова формула онтологии Соловьева.
Бытие, по философу, представляет собой целостное образование, как целостное оно прекрасно. Эстетический момент в системе Соловьева имеет огромное значение. Для философа-поэта красота есть высшее проявление сущности. Вл.Соловьев постоянно «шел» к эстетическому осмыслению всеединства. Ученый стремился создать всеобъемлющий труд по эстетике. «Только что отправил <...> вчерашнее длинное письмо, - писал он М.М. Стасюлевичу 27 октября 1893 г. из Динара, - как вдруг меня осенило вдохновение свыше <...>. Я приготовил к печати книжку: «Основание эстетики». Одна из глав ее <...> кажется весьма способной к превращению в отдельную статью»13. К сожалению, начатая книга не была завершена.
Ни теоретический разум с его высшим принципом истины, ни практический разум с его высшим принципом добра не способны придать феноменальному миру его внутреннее совершенство, поскольку «материальное бытие», для того чтобы приобщиться к высшему «нравственному порядку», нуждается в «просветлении», «одухотворении», то есть в обретении формы красоты. В красоте идеальное содержание и художественная форма, духовное и чувственное, находятся в гармоничном синтезе.
Порядок красоты есть объективное произведение космогонического процесса. Это связано с тем, что красота в природе есть преображение материи через воплощение в ней другого, сверхматериального начала. Материя становится носительницей красоты через действие одного и того же светового начала, которое сначала поверхностно озаряет, а затем внутренне проникает, животворит и организует. Свет, по Соловьеву, есть «первич-
ная реальность» в «весомом веществе», есть первое начало красоты в природе.
Свет истолковывается Соловьевым не как физическая определенность окружающей действительности, но как «медиум», связывающий эмпирический мир воедино, как принцип, организующий собой весь космос. Вводя символ света, Соловьев актуализирует идею универсальной красоты в мире. Испытывая непосредственное переживание красоты, человек осознает совершенство всего, что истинно существует, и в этом просветлении соединяется идеально с абсолютным божественным совершенством, создает его в себе.
В процессе создания «великолепного тела вселенной» Соловьев включает человека сначала как результат, а потом как деятеля мирового процесса. В работе «Общий смысл искусства» философ рассматривает человека в качестве эстетического субъекта, который продолжает художественное дело природы. Именно человеку отводится роль по дальнейшему и полному разрешению эстетической задачи организации мира, ибо он является «самым прекрасным» и «самым сознательным природным существом». В работе «Смысл любви» мыслитель пишет о задаче всего человечества по преобразованию мира: «В устроении физического мира (космический процесс) божественная идея только снаружи облекла царство материи и смерти покровом природной красоты; чрез человечество, чрез действие его универсально-разумного сознания она должна войти в это царство изнутри, чтобы оживотворить природу и увековечить ее красоту»14. В этом смысле Соловьев считает необходимым изменить отношение человека к природе. С нею он должен установить «сизигическое единство». Это единство должно строиться не только на законах красоты, но и на законах истины и нравственности. Единство объективного и субъективного обеспечивается только символическим принципом с его синтезом всего материального и идеального, объективного и субъективного, общего и индивидуального. Взаимодействие идеального и материального, природного и духовного в таком синтезе становится той гармонией, которая видна в любом совершенном произведении искусства.
Соловьев задается вопросом, почему весь мировой процесс, начатый природой и продолжаемый человеком, представляется именно с эстетической стороны. Он считает, что для «настоящей реализации добро и истина должны стать творческою силою в субъекте, преобразующею, а не отражающею только действительность»15. Для этого, полагает философ, необходимо воспитывать чувство, присущее художнику. Человек с художественным восприятием мира охватывает его всецело. На вопрос о способах становления эстетической действительности как реальной силы в процессе взаимодействия человека и природы Вл. Соловьев дает ответ: воспитайте в человеке художника на поприще истины и добра, и он сам будет «с любовью воспитывать» природу.
Результатом решения эстетической задачи космогонического процесса является совершенная, или абсолютная, красота. Эта «красота неземная» - абсолютная красота совместит в себе все, что «чище, сильней, и живей, и полней».
Совершенная красота (= положительное всеединство) предполагает прежде всего глубочайшее и теснейшее взаимодействие между внутренним, или духовным, и внешним, или вещественным, бытием.
Главным условием красоты оказывается любовь, оберегающая целое от вражды и раздора: «всякое внутреннее единство, всякое извнутри идущее соединение многих есть любовь (в том широком смысле, в котором это понятие совпадает с понятием лада, гармонии, и мира, или м1ра, космоса)»16. В этом смысле благо, истина и красота являются лишь различными образами любви. Благо есть единство всего и всех, то есть любовь как желаемое; истина есть та же любовь, то есть единство всего, но это единство идеальное, красота есть любовь, но проявленная или ощутимая - это единство реальное.
Полноценное единство, положительное всеединство, должно обладать лицом. Будучи универсальным божественным организмом или существом, всеединство индивидуально. Оно, полагая себя объектом, тем самым является субъектом, обладая всем, оно не может быть лишено чего-либо, в частности личного бытия. Для Соловьева абсолютное единство есть существенная Премудрость Божия, или София (= «Вечная Женственность»).
Божественная Премудрость, с одной стороны, есть универсальная субстанция Бога, едина в Боге, с другой - отлична от него, стремится к самостоятельному своему проявлению. В работе «Смысл любви» читаем: «... Вечная Женственность ... не есть только бездейственный образ в уме Божием, а живое духовное существо, обладающее всею полнотою сил и действий»17.
София есть художница мира, есть «первое сияние Всемирного и творческого дня». Она «устрояет» вселенную, организует мир в совершенное всеединство:
Все видел я, и все одно лишь было -Один лишь образ женской красоты... Безмерное в его размер входило, -Передо мной, во мне - одна лишь ты.
Три свидания
Соловьевское всеединство есть становление идеи в материальном, «светлая телесность», живой одухотворенный организм с личностным выражением, Софией. Большим вкладом Соловьева в теорию символа является разработка софийного и эстетического аспектов всеединства.
1 Лосев А.Ф. Символ // Философская энциклопедия. М., 1970. Т.5. С.5.
2 Рубцов H.H. Символ в искусстве и жизни: философские размышления. М., 1991. С. 44.
3 Свасьян К.А. Проблема символа в современной философии. Ереван, 1980. С. 92.
4 Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1976. С. 85.
5 Соловьев B.C. Соч. В 2 т. М., 1988. Т.2. С. 352.
6 Лосев А.Ф. Вл.Соловьев и его время. М., 1990. С. 341.
7 Соловьев B.C. Всеединство // Энциклопедический словарь: репринт. воспроизвел. изд. Ф.А.Брокгауз И.А.Ефрон, 1890. М.: ИЦ «Терра», 1990. Т.13. С. 388.
8 Соловьев B.C. Соч. В 2 т. М., 1988. Т.2. С. 363.
9 Там же. С. 393. 10Там же. С. 240. "Там же. С. 286.
12 Там же. С. 243.
13 Соловьев B.C. Письма. СПб., 1908. Т.1. С.114.
14 Соловьев B.C. Философия искусства и литературная критика. М., 1991. С.159.
15 Там же. С.76.
16 Соловьев B.C. Чтения о Богочеловечестве. Статьи. Стихотворения и поэма. Из «Трех разговоров»: Краткая повесть об антихристе. СПб., 1994. С.134.
17 Соловьев B.C. Соч. В 2 т. М., 1988. Т. 2. С.534.
Л.С. ЕРШОВА
Российский государственный гуманитарный университет
Москва
К ВОПРОСУ ОБ ЭСТЕТИКЕ ПРИРОДЫ B.C. СОЛОВЬЕВА
Вся история эстетической мысли свидетельствует о подвижности, непрерывной пульсации, мерцании предмета ее исследования. В то же время существуют вечные, сквозные темы, характерные как для классической, так и для современной эстетики, к ним относится проблема красоты природы.
В классической эстетике природы XVIII - XIX вв. было принято выделять три типа эстетических объектов - живописные (привлекательные, миловидные), прекрасные и возвышенные. Категории живописного посвящались популярные эстетические трактаты, обосновывалась связь живописной красоты с пейзажем. Считалось, что живописная красота «просится на карандаш», предназначена для картины. Живописность создается игрой света и тени, разнообразием и контрастами, проявляется в необычности, бесформенности изменчивых облаков или, например, в изображении развалин древних замков. Термином «живописное» в эстетике обозначался естественный английский парк, противостоящий геометрическому, рационально организованному, упорядоченному французскому парку.
Многие европейские художники, писатели и поэты предпринимали так называемые «живописные путешествия», чтобы сделать зарисовки и описания необычных красот. Предполагалось, что первым поднялся на гору, чтобы полюбоваться красо-
