CC BY
46
Будаева Цыцык Ботоевна, доктор политических наук, доцент кафедры государственного и муниципального управления Бурятского госуниверситета. E-mail: tsytsyKb @gmail.com
Басаев Геннадий Доржиевич, доктор исторических наук, профессор кафедры истории Бурятии Бурятского госуниверситета.
Budaeva Ts.B., doctor of political sciences, associate professor, department of the state and municipal management, Buryat State University.
Basaev Gennady Dorzhievich, doctor of historical sciences, professor, department of history of Buryatia, Buryat State University.
УДК 94 (571.54+517.3)
А.А. Елаев Идея мировой революции как фактор внутренней и внешней политики Бурят-Монголии в 20-е гг. XX в.
Рассматриваются влияние идей мировой революции на создание автономии бурятского народа в 20-е гг. XX столетия, позитивные и негативные последствия усилий по активизации пролетарской солидарности населения БМАССР.
Ключевые слова: идея мировой революции, автономия бурят, Коминтерн, солидарность трудящихся, МОПР.
А.А. Elaev The idea of the world revolution as a factor of domestic and foreign policy of Buryat-Mongolia in the 20s of the XXth century
The influence of the ideas of the world revolution on the formation of the Buryat people’s autonomy in the 20s of the XXth century, the positive and negative consequences of the efforts on the activation of BMASSR proletarian solidarity are considered.
Keywords: idea of the world revolution, the autonomy of Buryats, the Comintern, solidarity of workers, MOPR.
В научной литературе по истории образования Республики Бурятия при анализе причин ее образования сохраняется влияние марксистского подхода, т.е. причины объясняются как реализация национального вопроса в рамках ленинской национальной политики, в более поздних исследованиях - как объективный процесс, вызванный необходимостью решения этнических проблем. Однако есть и другая сторона этой проблемы - степень влияния внешнеполитических факторов на решение о предоставлении автономии бурятскому народу, - которая остается до конца не проясненной.
Обращение к архивным источникам позволяет утверждать, что предоставление автономии бурятскому народу всецело было подчинено целям распространения революции в сопредельные страны, а «решение национального вопроса» имело второстепенный характер. Более того, в первые годы Советской власти «доктрина мировой революции» определяла практически всю внутреннюю политику БМАССР.
Для распространения революционных идей за рубежом ЦК РКП(б) использовал мощный арсенал политических, организационных и пропагандистских средств. Уже в 20-е гг. XX в. сложилась система мер и инструментов, имевшая разветвленную иерархическую структуру во главе с Коминтерном, призванная обеспечить достижение этой цели. Следует отметить, что в тот период под эгидой Коминтерна представители Бурят-Монголии приняли активное участие в проведении социалистических преобразований в Монголии и создании Монгольского государства. Однако деятельность Коминтерна в Монголии - тема для отдельного исследования и не входит в задачи данной статьи.
Начало 20-х г. XX в. политической истории страны ознаменовано кардинальными изменениями в социальной жизни общества - две революции, образование нового государства - Советской России, гражданская война, военный коммунизм и переход к НЭПу. Эти и другие события, происходившие на громадной территории страны, были пронизаны одной общей идеей «мировой революции», привнесенной, в общем-то, «сверху» как теоретико-политический конструкт, но тем не менее активно воспринятый широкими массами людей. Согласно этому конструкту, победа революции во всемирном масштабе и создание всемирной Республики Советов являлась стратегической целью, а революции в отдельных странах, в том числе Октябрьская революция 1917 г. в России, должны были стать частью этого процесса и этапами по ее достижению. Такая грандиозная цель, заманчивый идеал бу-
дущего с обещанным «земным раем» после ее победы во всем мире, безусловно, была очень привлекательна для простого обывателя, искренне надеявшегося в случае успеха проекта получить свой «кусочек счастья», поэтому она служила мощным стимулом для активного личного участия в этом процессе. В среде самих большевиков много было таких, кто до конца не понимал эту идею, но при этом свято верил в ее правоту или искренне заблуждался, что верит в нее. Были среди большевиков и одержимые этой утопической идеей, именно такие стояли во главе процесса переустройства Российской империи и строительства нового государства.
Одним из ярких примеров этого грандиозного эксперимента в истории, в основе которого лежала идея мировой революции, является факт создания Бурят-Монгольской республики - национально-территориальной автономии бурятского народа - в начале 20-х гг. XX в.
Отправной точкой и политическим решением создания Бурятской автономии было постановление политбюро ЦК РКП(б) от 14 октября 1920 г. «О задачах РКП(б) в местностях, населенных восточными народами», основной целью которого было предоставление прав автономии бурят-монголам Забайкалья, но при этом будущей бурятской автономии на границах Монголии и Китая отводилась роль «плацдарма для развития мировой революции на буддийском Востоке» [1].
Местные партийные органы были солидарны с Центром в понимании непосредственной связи идеи мировой революции и задач создания республики. В докладной записке Бурят-Монгольского обкома РКП(б) от 8 декабря 1922 г. Центральному Комитету РКП(б) подчеркивалось, что «основной предпосылкой необходимости организации Бурят-Монгольской Автономной Республики являлся прежде всего политический момент» и необходимость «революционизирующего воздействия республики непосредственно в зоне японского влияния, а именно - на населенные монголами территории Восточной Монголии, прилегающей к Южно-Китайской железнодорожной магистрали...» [2].
Центр рассматривал республику как важный фактор политического и культурно-исторического влияния на народы Монголии, Тибета, Индокитая, Китая, Кореи, усиления их политических симпатий к Советской России и фактор революционизирования народных масс.
Революционные преобразования и строительство новой республики были начаты на неподготовленной почве. При образовании БМАССР экономика республики находилась в тяжелом положении: практически отсутствовала промышленность, сельское хозяйство после гражданской войны было разорено. Однако, несмотря на недостаток благоприятных внутренних условий для столь стремительных изменений, усилиями партийных и советских органов Бурят-Монголии за короткий временной период были осуществлены глубокие преобразования всего социально-экономического и общественно-политического уклада жизни населения. Вся эта неимоверно трудная работа была проделана силами немногочисленных и неподготовленных, но одержимых идеей «мировой революции» партийных и советских работников республики.
Пропаганда скорой мировой революции вселяла в сознание населения республики небывалый энтузиазм, благодаря которому за короткое время были преодолены последствия послевоенного кризиса и осуществлены национально-государственное строительство и социально-экономические преобразования. Но при этом, как уже говорилось выше, внутренняя политика была подчинена задачам внешней политики, краеугольным камнем которой было распространение коммунизма за рубеж, и поэтому партийно-государственная власть активно «включала» в нее население республики. Революционный романтизм жителей Бурятии, характерный для периодов перемен, и чувство солидарности с братьями по классу в зарубежных странах стали благоприятной почвой для появления разного рода общественных и общественно-государственных формирований, ставших опорой власти и возглавивших общественные инициативы.
Документы Государственного архива Республики Бурятия и материалы печатных средств массовой информации за 20-е гг. дают представление о масштабах и содержании работы, проводимой республиканским отделением МОПРа, и об активности первичных организаций и простых граждан по оказанию помощи зарубежным революционерам.
Уже в период существования ДВР идеи мировой революции, захватившие вихрем перемен разные слои населения, пробуждали в них активный интерес к событиям за рубежом. Сведения о голоде в Китае, дошедшие до трудящихся республики, вызвали активную реакцию ее жителей. В октябре 1920 г. Правительство ДВР объявило «Неделю помощи китайцам», в рамках которой госорганы, предприятия и учреждения организовывали платные концерты, спектакли для сбора средств голодающему Китаю [3]. 31 октября крестьяне Большого Куналея на общем сходе граждан села поддер-
жали инициативу начальника волостного воинского учета Рубинштейна организовать сбор пожертвований трудящимся голодающего Китая. Всего жителями было собрано 9 тыс. 105 р., 100 пудов зерна, 8 пудов муки [4]. В пользу голодающих китайцев служащие управления коменданта Верхнеудинска отчислили пятитидневный заработок и трехдневный паек муки [5]. Но кроме голодающего Китая, внимание жителей ДВР не обошло событие, произошедшее на другой стороне континента, такое как забастовка ирландских рабочих. За несколько тысяч километров от далекой Ирландии, в маленьком селе Разъезд Хохотуй, рабочие лесопильного завода проявили пролетарскую солидарность и пожертвовали в пользу бастующих ирландских рабочих 14 тыс. 793 р. [6].
В первые годы Советской власти ЦК РКП(б) были созданы под эгидой Коминтерна различные общественные организации, призванные обеспечить распространение идеологии «мировой революции» в стране и за ее пределы. Одной из таких организаций стала Международная организация помощи борцам революции (МОПР), охватившая сетью своих областных, районных и первичных организаций территорию всей страны. В Бурят-Монголии в начале 20-х гг. было также создано отделение МОПРа, а также аймачные и ее первичные ячейки.
О проявлении активности населения в этом направлении свидетельствует сообщение в газете «Прибайкальская правда» от 3 мая 1923 г., в котором говорилось о том, что Кульские связники Прибайкалья, узнав о рурских событиях, выразили протест против грабительской политики Франции и потребовали удаления французов из пределов Германии. Они приняли решение, учитывая тяжелое финансовое положение государства, несмотря на голод, отчислить по 50 копеек золотом с каждого на покупку облигаций выигрышного займа в пользу рурских рабочих [7]. Солидарность германскому пролетариату выразила также Боханская организация «Всемедикосантруд», численностью 15 человек, которая отчислила однодневный заработок, составивший 6 рублей 61 копейку [8].
К организации помощи зарубежным рабочим и их семьям привлекались не только рабочие, крестьяне, служащие и предприниматели, но и учащиеся школ. Так, школьники из с. Шимки Тункинско-го района, узнав о голодающих детях Германии, по инициативе учительницы Березовской подготовили своими силами спектакль «Голубая лошадь». Спектакль позволил собрать 20 рублей для голодающих детей Германии. В обращении к зрителям было сказано: «Товарищи, мы, дети Шимкинской трудовой школы, узнали, что в Германии такие же, как и мы, дети голодают. И вот мы решили им помочь устройством спектакля, сбор с которого пошлем в Германию» [9].
На митингах и собраниях трудящиеся республики протестовали против действий империалистов в Китае и Марокко и выражали солидарность с трудящимися этих и других стран, например Англии. Так, работники Статуправления, служащие торгово-складских коллективов Бурят-Монголии выразили солидарность с бастующими рабочими Англии, приняли решение об отчислении однодневного заработка в пользу бастующих и призвали другие коллективы поддержать это инициативу [10]. Решение перечислить полудневный заработок в размере 38 р. 42 к. бастующим углекопам Англии принял коллектив Бурятского Наркомата Рабоче-Крестьянской Инспекции и призвал последовать их примеру коллективы Наркомфина, ЦИК и СНК, Наркомзема и Наркомпроса. Военнослужащие Территориального Управления также приняли решение перечислить полудневной заработок, составивший 25 р. 50 к. Такое же решение принял коллектив Буркоопсоюза [11]. В этом же номере газеты «Бурят-Монгольская правда» от 12 мая 1926 г. была опубликована интересная заметка о пожертвовании проезжими людьми, просившими не оглашать их фамилии, 5 долларов и 35 копеек в помощь английским углекопам [11]. В знак солидарности с бастующими английскими рабочими коллектив Чи-койского кожевенного завода перечислил 300 р. [12].
Следует отметить, что оказание помощи зарубежным трудящимся осуществлялось не только в рамках МОПРа, по отдельным событиям создавались специальные структуры и проводились массовые политические кампании и локальные акции. Одним из таких событий, получивших отклик общественности республики, стало сентябрьское землетрясение в Японии 1923 г. 1 сентября 1923 г. в Японии произошло сильное землетрясение (магнитуда 8,3), получившее название Великого землетрясения Канто. Землетрясение охватило площадь около 56 тыс. км2 и практически полностью разрушило Токио, Иокогаму и еще несколько городов. В результате землетрясения погибло несколько сотен тысяч человек. По масштабу разрушений и количеству пострадавших это землетрясение является самым разрушительным за всю историю Японии. Это событие произошло спустя всего три месяца после образования БМАССР, тем не менее власти и общественность незамедлительно отреагировали на трагедию. Уже 6 сентября 1923 г. приказом Бурревкома был сформирован Верхнеудинский городской комитет помощи японскому народу, пострадавшему от землетрясения [13]. Вслед за ним в
уезде, волостях и селах республики стали создаваться аналогичные Комитеты.
Городской Комитет развернул широкую агитационную кампанию среди населения. В коллективах предприятий и учреждений республики прошли собрания, на которых трудящиеся выражали солидарность с народом Японии и принимали решения по сбору средств пострадавшим. Комитет оперативно координировал деятельность предприятий, государственных органов, общественных организаций по сбору средств пострадавшим. Было опубликовано воззвание к населению, организованы митинги, проведены спектакли, бега и скачки, собрания, платные доклады, выставки, гуляния на пароходе и в городском саду. Среди предпринимателей проводилась «разъяснительная» работа и сбор пожертвований с торгово-промышленных предприятий по принципу самообложения. На митингах в Народном доме, Госвинзаводе, на транспортных предприятиях и в гарнизоне приняли участие и выступили с докладами руководители республики Ербанов, Иванов и другие ответственные работники. Митинги завершались «тарелочным сбором», то есть сбором пожертвований [14].
О необходимости помощи японскому народу к жителям республики обратились Уполномоченный Российского общества Красного Креста по Бурят-Монголии доктор Трубачеев и его заместитель Гурьянов. В их обращении, опубликованном в газете «Бурят-Монгольская правда» 11 сентября 1923 г., говорилось следующее: «...Мы не питаем злобы к японскому народу в целом. И в тяжкий момент неисчислимых бедствий и горя японских трудящихся мы обязаны прийти на помощь пострадавшему от землетрясения населению. К этому нас призывает наша рабочая солидарность, сострадание к чужому народному горю и любовь к трудящемуся человечеству...» [15].
В этот же день, 11 сентября 1923 г., состоялось общее собрание рабочих и служащих Госстеклоза-вода, принявшее решение перечислить однодневный заработок в пользу японских товарищей, а рабочий комитет завода принял решение внести из профсоюзных сумм 150 рублей золотом [16].
15 сентября 1923 г. было опубликовано обращение Прибайкальского Губернского Совета Профсоюзов, также призывавшее жителей Бурят-Монголии, несмотря на интервенцию империалистической Японии на Дальнем Востоке и в Забайкалье, «протянуть руку помощи пострадавшим братьям -японским рабочим...». В Обращении подчеркивалось, что «...пролетариат един и каждый шаг сближения с иностранными пролетариями» является успехом и частью «общепролетарского дела, залогом сближения власти Советов во всем мире». Обращение заканчивалось призывом: «Да здравствует Власть Советов во всем мире, Красные профсоюзы и Коминтерны!» [15].
По итогам работы, проведенной Верхнеудинским городским Комитетом, за год было собрано 312 р. 32 к., из них 290 р. 52 к. золотом перечислено на счет Комитета №205 в Дальневосточном Банке [19]. Однако акции в поддержку трудящихся Японии происходили в условиях напряженной международной обстановки, сложившейся на Дальнем Востоке, и организованы были «сверху». Что касается простых тружеников республики, то Япония оставалась в их глазах агрессивной империалистической державой, оккупировавшей Корею. Поэтому призывы власти о помощи рабочему классу Японии наталкивались на непонимание и нежелание населения оказывать поддержку Японии.
В итоговом отчете Верхнеудинского Комитета обращалось внимание на эти проблемы: «Население города очень неохотно жертвовало на помощь японскому пролетариату, ссылаясь на то, что японцы во время интервенции неделали много зла русским и до сих пор враждебно настроены» [17].
Негативный настрой населения имел под собой объективную почву. Со времени изгнания интервентов прошло очень мало времени, и еще свежа была память об интервенции, а также о жертвах, понесенных Россией в русско-японской войне 1904-1905 гг. В свою очередь, японское правительство своими действиями по недопущению в порты Японии пароходов с гуманитарной помощью и продовольствием из РСФСР укрепляло веру населения во враждебность японцев.
Проведенная кампания по оказанию помощи Японии и другим странам позволяет сделать и другие выводы. В действиях новой, еще не окрепшей власти стали проявляться черты, которые в дальнейшем стали нормой и привели ее к постепенной деградации в будущем. Председатель Комитета И.Ф. Головачев в своем отчете подчеркнул, что со стороны Центрального Комитета не было никакого руководства, поэтому работа протекала слабо, т.е. уже в начале становления системы управления элементы прямого администрирования и принуждения, формализма в работе с людьми, командные методы и «кампанейщина» стали нормой повседневной работы органов государственной власти. Таким образом, формировался характер новой власти, «народной по внешней форме», но «стоящей над народом» по своему внутреннему содержанию. Для этого периода характерны две тенденции: с одной стороны, господство внешне привлекательных идей и лозунгов, оторванных от реальной жизни,
желание власти с их помощью подчинить человека и общество воле партии и государства, а с другой - искреннее стремление человека к лучшей жизни и вера в обретенные свободы, рождавшие неподдельный энтузиазм.
Таким образом, доктрина «мировой революции» была доминирующей в стратегии развития государства в 20-е гг. и определяла его будущие черты. Новая власть, всецело поглощенная идеей «мировой революции», активно использовала веру людей в революционные идеалы, лозунги и призывы, а главное - их естественные человеческие чувства, такие как сострадание, необходимость вспоможения ближнему, направляя их в нужное для себя русло классовой целесообразности. Первоначальные успехи в этом направлении постепенно убеждали в том, что эти чувства можно эксплуатировать бесконечно. В новом обществе, где нормой становилась всеобщность и тотальность, где народ и партия всегда должны были быть правыми, постепенно общественная инициатива и активность переводились «на поток», облекаясь в рамки жестких формализованных иерархических структур, пронизывавших все общество сверху донизу.
В 1920-1930-е гг. опыт деятельности республиканского отделения МОПРа, как и других общественных организаций, свидетельствует о том, что, зародившись в первые годы Советской власти как действительно общественные движения по своей форме и по содержанию, они получили определенную поддержку и понимание со стороны населения. Но постепенно в погоне за численностью и стремлении подчинить своему влиянию все сферы жизнедеятельности общества, в том числе и личную жизнь человека, превратились в самодостаточных бюрократических монстров. Такие общественные, практически полугосударственные, организации могли появиться и существовать только в условиях всеохватывающей идеологии авторитарного режима власти и, находясь в подчиненном положении, выполняли его волю.
Уже во второй половине 1920-х гг. стали заметны противоречия в деятельности МОПРа, что говорило о начале кризиса. Созданная по территориально-производственному принципу организация охватила все аймаки, волости, села. Практически все предприятия, учреждения и учебные заведения имели ячейки МОПР. Разросшаяся структура потребовала создания Областного комитета МОПР с отдельным аппаратом. Постепенно, при отсутствии международной помощи со стороны простых людей, стала падать активность первичных организаций: не уплачивались членские взносы, сократился сбор денежных средств и все чаще возникали проблемы с набором новых членов. Многие первичные и аймачные ячейки МОПРа фактически не работали, а только числились на бумаге. Партийные организации, также находившиеся в стадии становления, испытывали аналогичные проблемы, но по указке вышестоящих органов вынуждены были заниматься так называемой «активизацией» работы ячеек МОПРа.
Областной Комитет МОПРа проводил «Недели МОПРа», в ходе которых пропагандировалась его деятельность и вербовались новые члены и организовывался сбор средств. Формализм в деятельности МОПРа, отсутствие широкой информации о проводимой работе, то есть обратной связи с низовыми организациями, снижали активность его членов, лишали поддержки населения. Руководство МОПРа, чтобы как-то заинтересовать членов ячеек вынуждено было организовать публикации пи-сем-ответов из-за рубежа в СМИ. Так, в «Бурят-Монгольской правде» были опубликованы письма-ответы политзаключенных корейских подшефных тюрем, с которыми рекомендовалось членам МОПРа ознакомиться, «ознакомить других» и оказать помощь [18].
Отделение МОПРа в БМАССР просуществовало до начала 1930-х гг., вместе с отходом ВКП(б) от идеи «мировой революции» постепенно сворачивалась деятельность Коминтерна и МОПРа. На смену доктрине «мировой революции» пришла доктрина «враждебного империалистического окружения» и в связи с этим идея о необходимости укрепления обороноспособности страны и защиты социалистического Отечества. Соответственно новые цели диктовали новые задачи.
К 1929 г. - г. великого перелома - был свернут НЭП, партия взяла курс на жесткую централизацию всех сторон жизни общества на социалистических началах. Наряду с этим усилилась милитаризация общества, которая потребовала идеологической мобилизации населения. В связи с этим были развернуты новые политические кампании и стали создаваться новые общественные организации.
Литература
1. РГАСПИФ.17. Оп.З. Д.115. Л.2.
2. ГАРФ Ф.1318. Оп.1. Д.63. Л.9-12.
3. Дальневосточная республика. 1920. 17 окт. С.2; 23 окт. С.2.
4. Прибайкалье. 1920. 8 декаб. С.2.
5. Дальневосточная республика. 1920. 26 окт. С.2.
6. Дальневосточная республика. 1920. 24 окт. С.2.
7. Прибайкальская правда. 1923. 3 мая.
8. Бурят-Монгольская правда. 1924. 26 янв. С.5.
9. Бурят-Монгольская правда. 1924. 11 апр.
10. Бурят-Монгольская правда. 1926. 11 мая.
11. Бурят-Монгольская правда. 1926. 12 мая.
12. Бурят-Монгольская правда. 1926. 2 июня.
13. ГАРБ. Ф.2.оп.1, д.41. С.2.
14. ГАРБ Ф.2.оп.1, д.41. С.2.
15. Бурят-Монгольская правда. 1923. 11 сент.
16. Бурят-Монгольская правда. 1923. 15 сент. С.З.
17. Бурят-Монгольская правда. 1923. 11 сент. С.З.
18. ГАРБ Ф. 2, on. 1, д.41. С.26.
19. Бурят-Монгольская правда. 1927. 18 марта. С.4.
Елаев Алексадр Афанасьевич, доктор исторических наук, начальник Управления по делам архивов Республики Бурятия. E-mail: [email protected].
Elaev Alexander Afanasevich, doctor of historical sciences, chief of the Board for Archives Work, Republic of Buryatia.
E-mail: [email protected].
УДК 947:32:63 (571.54)
JI.A. Зайцева
О роли политотделов МТС и совхозов в становлении коллективной хозяйственной системы
В статье освещена история создания политотделов МТС и совхозов, влияние их деятельности на формирование колхозной системы в Бурят-Монголии.
Ключевые слова: машинно-тракторная станция, политотдел, совхоз, коллективное хозяйство, полеводство, животноводство, Бурят-Монголия.
L.A. Zaitseva
On the role of political departments at Machine Tractor Stations and State farms in formation of collective economic activity
The history of establishing of political departments of Machine Tractor Stations and farms, the influence of its activity on foundations of farm system in Buryat - Mongolia.
Keywords: Machine Tractor Station, political department, State farm, collective economic activity, field crop cultivation, cattle-breeding, Buryat - Mongolia.
В России в развитии сельского хозяйства с конца 20-х гг. важную роль играли машинно-тракторные станции. Если различные аспекты деятельности МТС нашли достаточно полное освещение в трудах по коллективизации, истории колхозной деревни, истории МТС, укреплению материально-технической базы сельского хозяйства [1], то деятельность политотделов МТС и совхозов относится к числу недостаточно исследованных тем. Можно назвать публикацию И.Е. Зеленина «Сталинская «революция сверху» после «великого перелома» 1930-1939 гг.: политика, осуществление, результаты (М.: Наука, 2006) и работы Г.Л. Санжиева, Ю.А. Гаркуша, В.В. Наухацкого [2].
В данной статье предпринята попытка показать роль политотделов МТС и совхозов в Бурят-Монголии в становлении колхозной системы.
Начавшаяся коллективизация в стране сопровождалась технической реконструкцией сельского хозяйства. Одной из важнейших задач коллективизации считалось создание крупного товарного сельскохозяйственного производства на основе машинной обработки земли. За первую пятилетку основными потребителями машин стали колхозы и совхозы. В 1928 г. на машиноснабжение было вложено средств: 686,0 тыс. р., из них на сложные машины - 172,0 тыс. р., в 1932 г. - 1640,9 тыс. р., в том числе на сложные и трактора - 864,9 тыс. р. [3]
С началом массовой коллективизации многие формы хозяйствования, такие как пункты проката, ремонтные мастерские, машинные товарищества, были утрачены, но появились машинные сенокос-
