CC BY
76
ОТРЯСЛЕЙЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ НЯЧКИ И ПРЯКТИКИ
УДК 343
Конев Андрей Николаевич Konev Andrey Nikolayevich
доктор технических наук, кандидат юридических наук, доцент, начальник академии Нижегородская академия МВД России (603950, Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3)
doctor of technical sciences, candidate of sciences (law), associate professor, head Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankudinovskoye shosse, Nizhny Novgorod, 603950)
E-mail: konev_a@mail.ru
Идеологические основы жизненного воплощения принципа презумпции невиновности
Ideological foundations of life embodiment of the principle of innocence presumption
В статье исследуются проблемы правового статуса подозреваемого, обвиняемого в уголовном судопроизводстве. Отмечается, что в современных условиях реализация правовых гарантий на защиту от обвинения, особенно в досудебных стадиях уголовного процесса, затруднена. В первую очередь это обусловлено слабым судебным контролем, а также отсутствием активности со стороны адвокатского сообщества в отстаивании позиции доверителя при производстве по уголовному делу. Предлагается под контроль суда поставить ряд процессуальных решений, связанных с ограничением личной неприкосновенности подозреваемого, обвиняемого.
Ключевые слова: уголовный процесс, подозреваемый, обвиняемый, идеология, права и свободы, адвокат, меры уголовно-процессуального принуждения, задержание, принудительный привод.
The article examines the legal status of a suspect or accused in criminal proceedings. It is noted that in the present conditions the implementation of legal safeguards for protection from prosecution, particularly in pre-trial stages of the criminal process is difficult. Primarily this is due to a weak judicial control, as well as the lack of activity on the part of the legal community in upholding the position of principal in the criminal case. It is proposed under the control of the court put a series of procedural decisions involving restrictions on the personal integrity of the suspect or accused.
Keywords: criminal trial, the suspect, the accused, the ideology of rights and freedoms, the lawyer, the measures of criminal procedure compulsion, detention, forced drive.
В России ежегодно суды признают виновными в совершении преступлений около 750 тысяч человек [1], что составляет 0,7% [2] от общего населения страны и соизмеримо с населением крупных городов, таких, например, как Омск или Красноярск. Подобные масштабы уголовного преследования неизбежно предполагают особое — идеологическое — понимание принципа презумпции невиновности и особое же претворение этого принципа в реальную юридическую практику.
Анализ правоприменительной деятельности показывает, что в настоящее время существует серьезная дистанция от концептуальной нормативной декларации презумпции невиновности до ее адекватного воплощения в предваритель-
ное расследование и судебное рассмотрение уголовных дел. Для того что бы это расстояние стало минимальным (а лучше — исчезло вовсе), необходимо сформировать представления о ключевых идеях, которые создадут необходимую идеологическую среду для эффективной реализации рассматриваемого принципа.
Подчеркнем, что к понятию идеологии в контексте презумпции невиновности мы обращаемся совсем не случайно. На наш взгляд, это понятие способно обеспечить вполне реальный практический эффект. К сожалению, к понятию «идеология» сегодня относятся с подозрением, даже само это слово приобрело негативный оттенок, поскольку с некоторых пор было выставлено в качестве необходимого атрибута
Вестник Нижегородской академии МВД России, 2015, № 4 (32)
119
Конев А.Н. Идеологические основы жизненного воплощения принципа презумпции невиновности
Конев А.Н. Идеологические основы жизненного воплощения принципа презумпции невиновности
ОТРЯСЯЕВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ нячки И ПРЯКТИКИ
тоталитарной системы организации общества. Мы же хотим представить понятие идеологии в совершенно ином свете, и в уголовно-процессуальном ключе будем понимать под ней систему главных идей, формирующих образ совершенного (должного) уголовного судопроизводства.
Начнем с идеи, непосредственно примыкающей к принципу презумпции невиновности и составляющей его идеологический фундамент. Условно эту идею можно даже назвать концепцией честного человека, в отношении которого осуществляется уголовное преследование.
Суть концепции выражается в следующих основных тезисах:
— честный человек имеет право знать, почему в отношении него началось уголовное преследование;
— честный человек уверен, что его честь и достоинство будут соблюдаться всеми должностными лицами правоохранительных и судебных органов, независимо от выдвинутых в отношении него обвинений;
— честному человеку с момента начала в отношении него уголовного преследования гарантирована неотложная и качественная правовая помощь со стороны адвокатского сообщества, даже при отсутствии возможности ее оплаты;
— честного человека никто из представителей органов государственной власти не вправе без законного повода и достаточных оснований задержать и применить к нему меры пресечения или меры принуждения;
— честный человек уверен, что без законных на то оснований и в установленном порядке данные о его личной жизни, приватность его общения, телефонных и иных разговоров, а также неприкосновенность жилища не будут нарушены, и принадлежащее ему имущество не будет изъято, даже временно;
— честный человек имеет право активно возражать сам или с помощью защитника против выдвинутых в отношении него подозрений в совершении преступления, будучи наделенным всеми теми возможностями, что и сторона обвинения;
— честный человек уверен, что если одно из его личных прав будет нарушено, то он легко и без потери времени может обжаловать действия (бездействия) или решения должностных лиц органов уголовного преследования и суда;
— честный человек уверен в беспристрастном и справедливом судебном разбирательстве (в том числе с участием суда присяжных), где его доводы будут выслушаны и оценены наравне сдоводами стороны обвинения;
— честный человек уверен в законном, справедливом и обоснованном приговоре и в случае несогласия с ним — в возможности его обжалования и рассмотрения в вышестоящих судах;
— честный человек уверен в полном и своевременном возмещении государством причиненного ему ущерба в результате незаконного и необоснованного уголовного преследования.
Если формализовать эти тезисы, то можно увидеть следующие приоритеты в создании механизма процессуальных гарантий прав, свобод и законных интересов лиц, в отношении которых осуществляется уголовное преследование.
Во-первых, сегодня обеспечить реализацию принципа презумпции невиновности можно только в рамках состязательной модели уголовного судопроизводства. Главное условие этой модели — наличие реального (не декларативного) равноправия сторон в возможности отстаивания (доказывания) своей позиции относительно выдвижения обвинения и защиты от него на досудебных и судебных стадиях уголовного процесса. Только воплощение древнего принципа audiatur et altera pars (пусть будет выслушана и другая сторона) может гарантировать законность, обоснованность и справедливость приговора или иного судебного решения.
Первым шагом при формировании реальной состязательной модели уголовного процесса является «идеологический пересмотр» законодательной терминологии, касающейся лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование. Существующий понятийный аппарат формирует предвзятое отношение к человеку, попавшему в сферу судопроизводства. На формирование предвзятости оказывает влияние и сама процедура обретения статуса обвиняемого и подозреваемого. В связи с этим процессуальный порядок должен быть переработан с применением идеологического подхода, так, чтобы правоприменитель и обыватель, глядя в текст УПК РФ, видели в соответствующей процессуальной фигуре честного человека вплоть до приговора суда.
В качестве примера можно привести позицию, при которой в соответствии с европейскими стандартами вместо советского понятия «меры процессуального принуждения» может быть использован термин «меры обеспечения производства». Еще одной иллюстрацией может являться отказ от наименования «уголовное дело» и замена его на «досудебное дело». Это поможет преодолеть психологическое доминирование обвинительного (репрессивного) уклона особенно на этапе расследования, так
120
Юридическая наука и практика
ОТРЯСЛЕЙЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ НЯЧКИ И ПРЯКТИКИ
как лишает органы уголовного преследования монополии на производство.
В уголовно-процессуальном законе также обязательно должна присутствовать общая норма, содержащая запрет представителям органов государственной власти любого ранга высказываться в средствах массовой информации относительно виновности лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование. Подобные публичные выступления могут быть расценены как политический «сигнал» судам, какдавление на них.
Вторым шагом в формировании идеологии состязательного уголовного процесса, является внедрение в сознание законодателя и правоприменителя идеи равноправия (а не равенства) сторон. Подобная идея, прежде всего, выражается в предоставлении стороне защиты реального права собирать и представлять доказательства в подтверждение избранной в уголовном процессе позиции. Такая концепция может быть реализована исключительно при условии признания истиннымидоказательства-ми только той информации, которая была исследована и оценена судом в качестве таковой в основном судебном заседании, а не сформирована в досудебный период производства по уголовному делу. На досудебном этапе вся информация, собранная сторонами в подтверждение своей позиции, должна иметь одинаковый статус.
При таком подходе отпадет необходимость говорить об уголовном процессе как о «...процедуре, в ходе которой ищут и исследуют доказательства, выдвигают обвинения против конкретных лиц, затем обвинение проверяется судом» [3, с. 15].
Право свободно отстаивать перед органами государственной власти, судом свою позицию, в том числе и по уголовным делам, — одно из величайших завоеваний либеральной идеологии, занявшей доминирующее положение в западном мире. Производный от нее либеральный здравый смысл утверждает в качестве базовых ценностей свободного и открытого общества права личности, свободу выбора, ограничение государственной власти и свободу рынка.
Идеи либерализма стали неотъемлемой частью государственных систем, исповедующих идею свободы как право подчиняться исключительно власти закона. Однако, по мнению ученых-политологов, «...либерализм оказался весьма «требовательной» доктриной, требующей от человека быть уверенным в себе, проявлять активность в выстраивании своей жизнен-
ной линии, отстаивании своей личной позиции» [4, с. 99]. Вот здесь и проявляется, по всей видимости, одно из слабых мест в современном российском уголовном процессе.
Мы можем максимально расширить возможности лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, по сбору доказательств при осуществлении им линии защиты. Например, к уже имеющимся в УПК РФ добавим возможность самостоятельного привлечения экспертов на договорных условиях для проведения экспертизы, в том числе и обязательной; можем детализировать перечень информации, получаемой от должностных лиц органов государственной власти, физических лиц и организаций (документы, предметы, акты ревизий и иных проверок). Более того, мы можем закрепить в законе процессуальные гарантии, обязывающие органы государственной власти всех уровней и их должностных лиц выполнять законные требования защитника.
Однако право свободного отстаивания своей позиции наталкивается на профессиональный характер современного уголовного процесса, предъявляющего к его основным участникам требование обладать специфическими знаниями, умениями и навыками в сфере юриспруденции.
Состязательность требует от сторон активности. Ее отсутствие вновь превращает обвиняемого, подозреваемого, подсудимого в объект исследования. Процедура сбора доказательств, особенно в досудебной части, должна быть построена таким образом, чтобы обеспечить права и свободы и при отсутствии со стороны подозреваемого, обвиняемого желания отстаивать свою точку зрения.
Лицо, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, не в состоянии самостоятельно активно выстроить свою линию защиты, тем более когда в отношении него избрана мера пресечения в виде домашнего ареста или заключения под стражу. Вся тяжесть сбора доказательств ложится на защитника-адвоката, в том числе и определение защитной тактики. В этом случае адвокат должен принимать участие в досудебном производстве и в суде от самого его начала и до завершения судебного разбирательства по существу, включая возможность обжалования вынесенного судебного решения в суды высшей инстанции.
Мы наблюдаем ситуацию, когда подавляющее большинство подозреваемых, обвиняемых не могут оплатить услуги адвоката. Адвокат приглашается для производства отдельных
Вестник Нижегородской академии МВД России, 2015, № 4 (32)
121
Конев А.Н. Идеологические основы жизненного воплощения принципа презумпции невиновности
Конев А.Н. Идеологические основы жизненного воплощения принципа презумпции невиновности
ОТРЯСЯЕВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ нячки И ПРЯКТИКИ
следственных действий сучастием обвиняемого, подозреваемого, оплачиваемых отдельным порядком, или выполнения отдельных процедур, связанных, например, с предъявлением обвинения, ознакомлением с материалами уголовного дела. В этих случаях перед адвокатом не стоит задача выстраивания целостной и комплексной линии защиты, его цель — быть га -рантом прав, свобод и законных интересов подозреваемого, обвиняемого только в отдельном эпизоде досудебного производства. Более того, в дальнейшем этот адвокат может не участвовать в этом производстве и больше не увидеть своего подозреваемого, обвиняемого. Иногда в уголовном процессе участвует целый «калейдоскоп» адвокатов.
VII всероссийский съезд адвокатов в своей резолюции обратил внимание государственной власти и общественности на то, что ежегодно от 30 до 40 тысяч адвокатов осуществляют защиту малоимущих граждан в уголовном судопроизводстве в качестве защитников по назначению... При этом квалифицированный труд адвоката по защите малоимущих граждан оценивается государством на уровне труда неквалифицированного работника. Индексация размера вознаграждения за последние три года не проводилась, что поставило многих из них, а также ихсемьи на грань выживания [5].
Очевидно, что эти обстоятельства не способствуют помощи честному человеку в активной защите своих прав от необоснованного обвинения в совершении преступления.
Для преодоления этой проблемы должно быть создано, наравне с традиционной адвокатурой, и государственное учреждение, уполномоченное законом на предоставление бесплатной правовой помощи гражданам, в том числе и при производстве по уголовным делам. Подобные законопроекты законодателем рассматривались. Здесь даже может идти речь и о своеобразной конкуренции. Главное, чтобы бесплатная правовая помощь была качественной. Только в этом случае может быть реализован конституционный принцип — право любого на квалифицированную юридическую помощь. В этом случае будет существовать возможность участия защитника в судьбе конкретного человека с начала и до окончания уголовного процесса.
Еще один вопрос, который важен для сбалансированного доказывания и до сих пор остающийся открытым — равный доступ к информации досудебного производства на всем его протяжении в любой момент и в любое удобное для обвиняемого или его защитника время.
Только исключительное равенство в этом позволит обвиняемому эффективно осуществлять свою защиту.
Во-вторых, наличие эффективного судебного контроля, который позволит компенсировать действия стороны обвинения по применению к лицу, в отношении которого осуществляется уголовное преследования, мер уголовно-процессуального обеспечения, ограничивающих его конституционные права и свободы, и будет способствовать пересмотру вынесенных в отношении него судебных решений на предмет соблюдения их законности, обоснованности и справедливости.
Если о судебном контроле в рамках апелляционного и кассационного производств можно говорить как уже о вполне сложившейся уголовно-процессуальной технологии, то на досудебных стадиях эта форма проверки далека от идеальной процедуры.
По оценке Н.А. Колоколова, в рамках судебно-контрольной деятельности судами иногда удовлетворяется до 100% ходатайств органов предварительного расследования об ограничении конституционных прав личности [6, с. 148]. Очевидно, что подобная позиция судей не соответствует идее взвешенного подхода при определении обоснованности вторжения органов уголовного преследования в сферу конституционных гарантий прав и свобод гражданина. Однако и введение процессуального института следственных судей, как показала практика в других странах «постсоветского пространства», не решает этой проблемы.
Проведенное Л.В. Головко исследованиеде-ятельности следственных судей на Украине, где в апреле 2012 года был принят новый УПК, воспринявший в соответствии с рекомендациями международных организаций этот процессуальный институт, показало, что статистика удовлетворения следственными судьями различных ходатайств следствия (о заключении под стражу, обыске и т. п.) остается точно на том же уровне (1 к 10), что и до появления нового института, когда данные ходатайства рассматривали ординарные судьи. Более того, данное соотношение фактически полностью совпадает с аналогичными российскими цифрами [7, с. 9—16].
Этот тезис подтверждают и данные социоправовых исследований, проведенных А. Трошевым. Согласно полученным им результатам, несмотря на переход к демократическим стандартам осуществления правосудия, «хотя посткоммунистические судьи от Варшавы до Ташкента и приобрели исключительное право
122
Юридическая наука и практика
ОТРЯСЛЕЙЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ НЯЧКИ И ПРЯКТИКИ
решать вопрос об аресте обвиняемого до начала судебного разбирательства, тем не менее они неизменно удовлетворяют 9 из 10 ходатайств об аресте и практически все (96%) просьбы о продлении ареста, поданные государственными обвинителями, и чрезвычайно редко оправдывают подсудимых в уголовных процессах (не более 2,5% оправданных)» [8, с. 52—53].
Причину этого ученые видят в неформальных отношениях между судьями и прокурорами, пришедших из советской эпохи (существующих или заново восстановленных), о которых свидетельствуют стабильно высокий уровень арестов и стабильно низкий уровень оправдательных приговоров. Они настолько сильны, что способны сопротивляться любым изменениям формальных институтов, политических режимов, уровню преступности и степени загруженности судов [8, с. 53].
Это как раз и есть тот узловой вопрос всего уголовного судопроизводства, особенноего досудебного этапа, о котором профессор А.С. Александров писал: «Идеологический нерв уголовного процесса сплетен из двух противоположных волокон: публичного и частного... Публичный интерес состоит в том, чтобы наказать виновного. Частный интерес заключается в создании гарантий гражданских прав и свобод на защиту.» [9, с. 9].
Когда мы говорим о судебном контроле на досудебном этапе, в первую очередь имеем в виду контроль за применением мер уголовнопроцессуального принуждения, связанных с ограничением конституционных прав и свобод лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование.
Среди этих конституционных прав одним из основных является право человека на личную неприкосновенность и свободу передвижения.
В этой связи прежде всего пристального внимания заслуживает правовая регламентация задержания лица по подозрению в совершении преступления. Именно задержание чаще всего сразу и резко отделяет обычную жизнь гражданина от дальнейшей жизни в рамках уголовнопроцессуальных отношений. Более того, шок первых минут и часов задержания криминалистической тактикой рекомендуется использовать для получения первичных показаний, так как лицо еще не полностью осознает происходящее с ним и готово отвечать на любые вопросы следователя, дознавателя и действовать в нужном, порой подсказанном направлении, по любой команде.
Полагаем, что в современной редакции статьи 91 УПК РФ отсутствует четкая регламентации отдельных моментов, связанных как с основаниями задержания лица по подозрению в совершении преступления, так и с минимумом процессуальных гарантий, вытекающих из действия принципа презумпции невиновности гражданина.
В уголовно-процессуальном законе задержание лица складывается из двух действий, которые в теории называют фактическое и юридическое задержание. С каждым из этих видов закон связывает возникновение правоотношений. Так, например, уже с момента фактического задержания задержанный может иметь адвоката. Следовательно, этот первый этап (этап фактического задержания) проходит в рамках уголовно-процессуальных правоотношений и должен иметь процессуальную форму. Как минимум в уголовно-процессуальном законе должна быть прописана обязанность уполномоченного должностного лица сразу же после физического или психологического ограничения личной свободы гражданина разъяснить ему причину задержания;объявить право, предусмотренное статьей 51 Конституции РФ, а также довести до него права подозреваемого, предусмотренные статьей 46 УПК РФ. Все это необходимо сделать еще до составления протокола задержания, предусмотренного статьей 92 УПК РФ.
Не прописан в уголовно-процессуальном законе и конкретный период времени, который должен пройти между фактическим задержанием и доставлением в правоохранительный орган. Очевидно, что в часах его определить нельзя, однако вполне возможно зафиксировать в статье правило, в соответствии с которым «уполномоченное на задержание должностное лицо обязано доставить задержанного в максимально короткий срок к следователю или в орган дознания.». В тех случаях когда имеются подозрения, что задержанный доставлялся в органдознания необоснованно долго, прокурор обязан провести соответствующую проверку, и эта обязанность также должна быть прописана в уголовно-процессуальном законе.
Еще одним аспектом, ставящим под вопрос принцип презумпции невиновности, является правило об уведомлении близких родственников или других родственников о задержании лица по подозрению в совершении преступления.
Уведомить должен следователь, дознаватель или эта возможность должна быть предо-
Вестник Нижегородской академии МВД России, 2015, № 4 (32)
123
Конев А.Н. Идеологические основы жизненного воплощения принципа презумпции невиновности
Конев А.Н. Идеологические основы жизненного воплощения принципа презумпции невиновности
ОТРЯСЯЕВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ нячки И ПРЯКТИКИ
ставлена самому задержанному. Мы не оспариваем разрешительный порядок уведомления задержанным своих родственников, однако возникает вопрос: «Почему это должно произойти в течение 12 часов, а не тотчас после задержания или сразу, как только представится для этого возможность?». Если человек невиновен, то почему для него не реализуется право немедленного уведомления о его задержании? И почему должны быть уведомлены только родственники, а не иные лица по усмотрению подозреваемого. Если есть обоснованные подозрения, что задержанный может навредить расследованию, то после соответствующей проверки уведомляемого иного лица уведомить его может следователь или дознаватель самостоятельно. Об отсутствии желания уведомить о своем задержании подозреваемый должен дать уполномоченному должностному лицу органа расследования соответствующую подписку.
Еще одним аспектом статьи 91 УПК РФ, по нашему мнению, несущим негативную идею по отношению к честному человеку, является необоснованно расширенный перечень оснований для задержания гражданина по подозрению в совершении преступления. Считаем, что эти основания должны исчерпываться исключительно теми, что содержатся в части 1 статьи 91 УПК РФ. Этими же основаниями и должна ограничиваться возможность дознавателя и следователя временно лишать человека личной свободы без судебного решения.
Что касается иных оснований, изложенных в части 2 статьи 91 УПК РФ, то в них необходимо внести следующую корректировку, учитывая принцип презумпции невиновности.
Так, если необходимо задержать гражданина для подготовки ходатайства об избрании в отношении него меры пресечения в виде заключения под стражу и соответствующих материалов, обосновывающих это решение, то будет правильным, если это лицо предстанет перед судьей и тот даст разрешение на его задержание, определив его срок. В этом случае вряд ли имеет смысл в отношении честного человека для решения вопроса о его заключении под стражу избирать 48-часовой срок задержания, потому что отсутствует временная неизвестная взаимосвязь между моментом совершения преступления (обнаружения следов преступления) и лицом, его совершившим.
Далее, в связи с тем что до обвинительного приговора суда, вступившего в законную силу, гражданин считается невиновным, то формулировки «не имеет постоянного места
жительства» и «отсутствуют документы, удостоверяющие его личность» вряд ли следует относить к основаниям задержания лица на 48 часов. Эти вопросы должны решаться в административно-информационном порядке, за рамками мер уголовно-процессуального принуждения, либо исключительно по судебному решению.
Некоторые вопросы вызывает формулировка «если это лицо пыталось скрыться». Если оно пыталось скрыться сразу после преступления, то оно подпадает под действие пункта 1 части 1 статьи 91 УПК РФ. Возможно, более правильной будет следующая редакция пункта 1 части 1 статьи 91 УПК РФ: «Непосредственно после совершения преступления, в том числе и в результате длительного безостановочного преследования».
Также мы полагаем, что и принудительный привод (ст. 111 УПК РФ) лица к следователю, дознавателю представляет собой один из видов психологического или физического принуждения, охватывает собой ограничение личной свободы и должен быть осуществлен только на основании судебного решения.
Подводя итог, отметим, что приведенные нами основные тезисы, касающиеся формирования в правосознании законодателя соответствующих идеологических подходов к пониманию содержательного (не формального) воплощения принципа презумпции невиновности и формирования концепции честного человека в состязательном уголовном процессе, в настоящее время свидетельствуют о необходимости более углубленного исследования не только технологической стороны уголовно-процессуальной деятельности, но и ее идеологических основ.
Примечания
1. URL: http://cbsd.gks.ru/# (дата обращения:
26.10.2015) .
2. URL: http://countrymeters.info/ru/Russian_
Federation#population_2014 (дата обращения:
26.10.2015) .
3. Савицкий В.М. Презумпция невиновности. М., 1997.
4. Шварцмантель Д. Идеология и политика / пер. с англ. Харьков, 2009.
5. URL: http://www.fparf.ru/documents/congress_
documents/congress_resolutions/13950/ (дата обращения: 28.10.2015).
6. Колоколов Н.А. Судебный контроль в стадии предварительного расследования преступлений: от поиска концепции к практике (тезисы) // Судебный
12П
Юридическая наука и практика
ОТРЯСЛЕЙЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ НЯЧКИ И ПРЯКТИКИ
контроль как средство правовой защиты участников уголовного судопроизводства от возможных нарушений при проведении предварительного расследования: материалы Всероссийской межведомственной научно-практической конференции. 28—29 мая 2012 года / под ред. А.В. Бондара, Р.В. Ярцева. Н. Новгород, 2013.
7. Головко Л.В. Архетипы досудебного производства, возможные перспективы развития отечественного предварительного следствия // Уголовное судопроизводство. 2014. № 2.
8. Трошев А. Как судьи арестовывают и оправдывают: советское наследие в уголовном судопроизводстве // Как судьи принимают решения: эмпирические исследования права / под ред. В.В. Волкова. М., 2012.
9. Александров А.С. flyxiess русского уголовнопроцессуального права // Уголовное судопроизводство. 2010. № 1.
Notes
1. URL: http://cbsd.gks.ru/# (last access date: 26.10. 2015).
2. URL: http://countrymeters.info/ru/Russian_
Federation#population_2014 (last access date: 26.10. 2015).
3. Savitsky V.M. Presumption of innocence. Moscow, 1997.
4. Shvartsmantel D. Ideology and politics / tr. from English. Kharkov, 2009.
5. URL: http://www.fparf.ru/documents/congress_
documents/congress_resolutions/13950/ (last access date: 28.10. 2015).
6. Kolokolov N.A. Judicial control at the stage of preliminary criminal investigation: from the search of the concept to practice (abstracts of reports) // Judicial control as a means of legal protection of participants in criminal proceedings against possible violations during the preliminary investigation: proceedings of All-Russian interdepartmental scientific-practical conference. 28-29 May 2012 / ed. by A.V. Bondar, R.V. Yartsev. Nizhny Novgorod, 2013.
7. Golovko L.V. Archetypes of pre-trial proceedings, the possible prospects for the development of the national preliminary investigation // Criminal Justice. 2014. № 2.
8. Troshev A. How judges arrest and acquit: Soviet legacies in the criminal justice // How judges make decisions: empirical studies of law / ed. by V.V. Volkov. Moscow, 2012.
9. Alexandrov A.S. Soullessness of Russian criminal procedure law // Criminal proceedings. 2010. № 1.
Вестник Нижегородской академии МВД России, 2015, № 4 (32)
125
Конев А.Н. Идеологические основы жизненного воплощения принципа презумпции невиновности
