CC BY
100
ДАНИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ АЛЁШИН
Юридический институт, Российский университет дружбы народов (РУДН)
117198, Российская Федерация, Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6 E-mail: lyoshn@gmail.com SPIN-код: 3283-5784 ORCID: 0000-0003-1204-8581
ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ НАПРАВЛЕННОСТЬ НЕКЛАССИЧЕСКОГО ЮРИДИЧЕСКОГО ДИСКУРСА
Аннотация. Вопрос об идеологической направленности неклассических концепций права важен для определения их места в теории права, однако он не часто обсуждается в юридической литературе, даже в работах авторов, придерживающихся неклассических подходов к исследованию права. Между тем неклассическая рациональность может быть представлена как идеологический интеллектуальный проект, который по ряду причин, обусловленных его содержанием, связан с отрицанием науки, культуры и мировоззрения эпохи модерна. Наиболее отчетливо идеологическая направленность неклассической рациональности проявляется в критических теориях права, ныне весьма популярных на Западе, особенно среди борцов за социальную справедливость. Природа неклассической рациональности, утверждающей, что социальный мир контекстуален и может быть сконструирован и, соответственно, воспринят в рамках самых различных моделей, позволяет вести борьбу в идеологической сфере. В силу этого неклассическая рациональность может претендовать на роль действенной силы общественных преобразований, направленной на легитимацию предполагаемого ее принципами социального устройства.
Само понятие идеологии со временем приобрело «неклассическое» содержание. Борьба с идеологией, ведущаяся в современную эпоху, направлена на разоблачение рациональности модерна, что предполагает сомнение в структуре рациональности, оспаривание объективности реальности, отказ от классических устоев научного знания, критику позитивной науки как идеологически обусловленной системы. Особое внимание проблеме идеологии уделяется сторонниками левого направления интеллектуальной мысли. В связи с этим возникает вопрос, является ли сама неклассическая рациональность утверждающая неопределенность, неполноту, дополнительность, децентрацию и другие релятивистские принципы, идеологическим феноменом.
Проблематизация идеологической природы и функции права — одна из излюбленных тем западной гуманитарной науки в целом и западной юридической теории в частности. В постмодернистских и критических западных концепциях права отчетливо прослеживается влияние идеологического контекста. Отечественными авторами картина мира, формируемая неклассической рациональностью, не воспринимается как идеологически обусловлен-
ная, скорее наоборот, кажется максимально неидеологичной. Однако можно предположить, что в будущем в отечественной юридической науке, так же как, например, в американской юриспруденции, именно идеология будет определять содержание научных дискуссий.
Ключевые слова: неклассическая рациональность, эпистемология, постмодерн, идеология, теория права, критическая школа права, неомарксизм, дискурс-анализ
DANIL A. ALESHIN
Law Institute, RUDN University
6, Miklukho-Maklaya str., Moscow 117198, Russian Federation
E-mail: lyoshn@gmail.com
ORCID: 0000-0003-1204-8581
THE IDEOLOGICAL ORIENTATION OF THE NON-CLASSICAL LEGAL DISCOURSE
Abstract. The question of the ideological orientation of nonclassical conceptions of law is very important for determining their place in the theory of law, but it is not often discussed in the legal literature, even in the works of authors who adhere to nonclassical approaches in the study of law. Meanwhile, nonclassical rationality can be presented as an ideological intellectual project, which for a number of reasons, due to its content, is associated with the denial of the science, culture and worldview of the modern era. The clearly ideological orientation of nonclassical rationality is manifested in critical theories of law, now very popular in the West, especially among the fighters for social justice.
The nature of nonclassical rationality, which asserts that the social world is contextual and can be constructed and, accordingly, perceived within the framework of the most diverse models, allows one to wage a struggle in the ideological sphere. Because of this, nonclassical rationality can claim the role of an effective force of social transformations aimed at legitimizing the alleged nonclassical rationality of the social order.
The very concept of ideology eventually acquired a «nonclassical» content. The struggle against ideology, conducted in the modern era, is a project of denouncement of the modern rationality, which includes doubt in the structure of rationality, challenging the objectivity of reality, exposing the foundations of scientific knowledge, criticizing positive science as an ideologically conditioned system. Special attention is paid to the problem of ideology by supporters of the «left» trend of intellectual thought. In this connection, the question arises whether the nonclassical rationality which affirms uncertainty, incompleteness, complementarity, decentralization and other relativistic principles, is itself an ideological phenomenon.
The ideological nature of law is one of the favorite themes of Western humanitarian science in general and Western legal theory, in particular. In the postmodern and critical Western conceptions of law, the influence of the ideological context is most distinctly traced. Russian authors do not perceive the picture of the world, formed by non-classical rationality as ideologically conditioned, rather, on the contrary, it seems for them as non-ideological as possible. However, it can be assumed that in the future in Russian jurisprudence, as well as, for example, in American doctrine, ideology will determine the content of scientific discussions.
Key words: non-classical rationality, epistemology, postmodern, ideology, theory of law, critical law school, neo-Marxism, discourse-analysis
1. Введение
Обращаясь к неклассической рациональности1 и к правовым концепциям, развиваемым в ее рамках, трудно не заметить присущий им дух революционности. По сути, перед нами некое перераспределение капитала, только в данном случае таким капиталом выступает рациональность. Большинство авторов сходятся во мнении, что неклассическая рациональность связана с отрицанием науки, культуры и мировоззрения Нового времени, когда складывались идеалы классической эпистемологии. Приверженцы неклассической рациональности всегда подчеркивают ее несомненную научную новизну, которая «состоит в адекватности науки социальным ожиданиям, социальному запросу, исходящему от общества элит и референтных групп»2. Любая их работа не обходится без указания на то, что традиция модерна, а значит, и классической науки разрушена. Отрицая модернистские концепты науки, субъективность, представления о традиционных социальных ролях, неклассическая рациональность предлагает
1 Об эпистемологических характеристиках неклассической рациональности подробнее см., например: Степин ВС. Классика, неклассика, постнекласси-ка: критерии различения // Постнеклассика: философия, наука, культура / Под ред. Л. П. Киященко, В.С. Степина. СПб., 2009. С. 249—295; он же. От классической к постнеклассической науке (изменение оснований и ценностных ориента-ций) // Ценностные аспекты развития науки / Под ред. Н.С. Злобина, В.Ж. Кел-ле. М., 1990. С. 152—166; Тимошина Е.В. Классическое и постклассическое пра-вопонимание как стили мышления // Коммуникативная теория права и современные проблемы юриспруденции. К 60-летию Андрея Васильевича Полякова. Т. 1. Коммуникативная теория права в исследованиях отечественных и зарубежных ученых / Под ред. М.В. Антонова, И.Л. Честнова. СПб., 2014. С. 63—100.
2 Честнов И.Л. Научная новизна постклассической юриспруденции // Российский журнал правовых исследований. 2016. № 2. С. 7.
жизнь в новом мире некоего революционного сознания, определенных относительно упорядоченных взглядов на современный социум, который, в свою очередь, упорядоченным считать не принято. Общими чертами концепций, развиваемых в рамках неклассической рациональности, следует считать: нонконформизм, оппозиционность, критический потенциал и близость к левому направлению интеллектуальной мысли. Критика модернистских, просвещенческих мировоззренческих установок, догматизма, механицизма, фундаментализма классического научного знания и сложившихся социальных устоев — вот какие вопросы находятся в центре внимания неклассического научного дискурса.
2. Неклассическая рациональность как направление современной юридической мысли
По мнению приверженцев неклассической рациональности, многие из достижений западноевропейской цивилизации должны быть поставлены под сомнение. Почти всегда критика, особенно в западной правовой науке, касается ценностей буржуазного общества: «Постмодернистский буржуазный либерализм — отдает оксюмороном, режет слух, — пишет Р. Рорти, — это сочетание кажется абсурдным и внутренне противоречивым»3. И понятно почему: «Трудно отделить буржуазные либеральные институты от того языка, который эти институты унаследовали от Просвещения, — например, словаря восемнадцатого столетия о социальных правах и свободах, специфической лексики, которую сегодня правозащитники и судейские чиновники (коллеги Дворкина) вынуждены использовать, чтобы быть понятыми»4.
Отечественная критика обычно не ограничивается констатацией прихода нового миропорядка и несоответствия ему предыдущих представлений о мире и праве, заостряя свое внимание на необходимости поиска нового правопонимания. Ведущей темой постсоветской гуманитарной науки стала трансформация экономических, политических, культурных и правовых отношений, а также освобождение от идеологического контекста. Российское
3 Рорти Р. Постмодернистский буржуазный либерализм / Пер. с англ. И. Джохадзе // Логос. Философско-литературный журнал. 1999. № 9. С. 99.
4 Там же.
общество вынуждено было переживать изменения последних лет в условиях распада идеологического фундаментализма. Поэтому и риторика отечественных неклассических концепций права имеет «освободительный» от идеологии характер. Так, во введении к коллективной монографии, которую он называет «коллективным манифестом постклассической юриспруденции», И.Л. Честнов подчеркивает, что, «несмотря на некоторые различия во взглядах, всех авторов объединяет стремление к переосмыслению классической юриспруденции с учетом изменений, происходящих в (пост)современном социуме»5.
Наиболее четко о задачах отечественной неклассической теории права высказалась Е.В. Тимошина. По ее мнению, это: представление теории права в качестве неотъемлемой части социогу-манитарного знания, что создает возможность для определения ее стратегии и перспектив развития; обоснование радикальной необходимости обновления методологических оснований российского теоретического правоведения; дистанцирование от безраздельно господствовавшего в российском правоведении юридического позитивизма; введение в правовую теорию принципиально новой характеристики права — так называемой чело-векоразмерности; обоснование интегральной теории права как, по сути, безальтернативного варианта развития постклассического правопонимания6.
И.Л. Честнов считает, что «классические» типы правопони-мания эпохи модерна неадекватны изменившемуся историческому и социокультурному контексту, и это вынуждает пересмотреть основания общества эпохи модерна, в том числе государственности и права, характеристики правопонимания7; актуальная задача отечественной юридической науки понимается им как предложение «позитивной программы ответа на вызов постмодерна»8. В.И. Павлов убежден в принципиальном изменении самой природы человеческого и правового, в силу чего необходимо отка-
5 Честное И.Л. Постклассическая интерпретация ускользающего бытия права: вместо введения // Постклассическая онтология права: монография / Под ред. И.Л. Честнова. СПб., 2016. С. 21.
6 См.: Тимошина Е.В. Классическое и постклассическое правопонимание как стили философско-правового мышления // Постклассическая онтология права. С. 218—219.
7 См.: Честнов И.Л. Научная новизна потклассической юриспруденции.
8 Честнов И.Л. Постклассическая теория права. СПб., 2012. С. 13.
заться от классической модели человека-субъекта, сложившейся в западноевропейском дискурсе эпохи Просвещения9.
Кроме критики сложившегося правового порядка неклассические концепции права утверждают представления о праве «как о многомерном и противоречивом феномене, ни одна из традиционных интерпретаций которого (позитивистских, естественно-правовых) не может претендовать на полноту и универсальность»10. Однако это, в некотором смысле, тоже отрицание существующих представлений о праве, образ которого всегда складывался в рамках универсалистских концепций. Неклассическая рациональность привлекает внимание тех, кто готов бороться со сложившимся обычаем, универсальным правилом, поэтому соответствующие концепции часто склоняются в левую сторону, подальше от консервативных позиций классической юриспруденции. В данном русле неклассические концепции развиваются и за рубежом.
Так, американский правовой постмодернизм основан на идеологии равенства и борьбы за права меньшинств; он включает критическую теорию, критическую феминистскую теорию, критическую расовую теорию и предполагает выявление всех видов угнетения, деконструкцию власти и другие формы сопротивления существующей власти и господствующей идеологии.
В зарубежной литературе отмечается, что одним из самых ярких и примечательных аспектов современного мира является эрозия традиционных форм личной и социальной идентификации, таких как пол, класс, раса, профессия, гетеросексуальная семья, основанная на моногамии, и т.д. Проблемы рациональности, законности, ответственности, индивидуальной и групповой идентичности сегодня следует решать, осознавая те важные преобразования, которые происходят в современном социуме11. Самыми заметными течениями на сегодняшний день среди не-
9 См.: Павлов В.И. Постклассическая антропология права в контексте си-нергийной антропологии: формирование антропологического типа правопони-мания // Институт философии Российской академии наук. URL: https://iphras. ru/uplfile/root/news/archive_events/2015/02_Pavlov_tezisi.pdf (дата обращения: 14.03.2018).
10 Варламова Н.В. Российская теория права в поисках парадигмы // Журнал российского права. 2009. № 12. С. 72.
11 См.: Bozo de Carmona A.J. Toward a Postmodern Theory of Law // Paideia. Philosophy of Law. URL: http://www.bu.edu/wcp/Papers/Law/LawBozo.htm (дата обращения: 10.03.2018).
классических концепций в американской теории права следует признать правовой феминизм и критическую расовую теорию, которые развиваются в сфере чистой идеологии, борьбы за интересы угнетаемых социальных групп.
В «Постмодернистском феминистском юридическом манифесте» М.Д. Фруг подчеркивает, что постмодернистская позиция определяется тем, что юридический дискурс становится признанным местом политической борьбы за половые различия12. Как и иные критические теории, феминистская юриспруденция ставит под сомнение юридический язык, посредством которого выражаются гендерные отношения.
Критическая расовая теория развивается усилиями ученых и социальных активистов, заинтересованных в исследовании отношений между расами, а также связи между расизмом и властью. Свою задачу они видят в том, чтобы предоставлять студентам-юристам и практикующим юристам материалы, позволяющие оспаривать представления о равной защите социальных групп, исследуя так называемые структурные и бессознательные «ра-сизмы». Такие материалы призваны раздвинуть рамки основных курсов юридического образования, предлагая поиск в юридическом дискурсе расовых предрассудков13.
Можно предположить, что неклассическая рациональность — это форма рациональности, к которой западная гуманитарная мысль пришла в результате развития общественных отношений, а критика прошлого есть неминуемый этап развития, но все не так просто. Неклассическая рациональность и постмодернистская методология не стали бы столь популярны в научном дискурсе, будучи способны лишь адекватно описывать состояние современного общества. Ведь неклассическая рациональность, как можно видеть на примере критических теорий, — это в том числе и идеологический проект интеллектуальной мысли.
Неклассическая научная рациональность претендует на идеологическую функцию — быть действенной силой общественных преобразований, легитимировать желаемое социальное устройство, а не только объяснять существующее положение вещей. Напомним, что социальный мир в неклассических концепциях
12 См.: Frug M.J. A Postmodern Feminist Legal Manifesto (An Unfinished Draft) // Harvard Law Review. 1992. Vol. 105. No. 5. P. 1049.
13 См.: Critical Race Theory // The Bridge. URL: https://cyber.harvard.edu/ bridge/CriticalTheory/critical4.htm (дата обращения: 10.03.2018).
контекстуален и может быть сконструирован и, соответственно, воспринят в рамках самых различных моделей, поэтому способ производства реальности является объектом постоянной борьбы за возможность навязать ту или иную версию социального14. В таком мире контекстуальных моделей соотношение науки и идеологии приобретает весьма важное значение, поскольку именно научное знание благодаря своему авторитету, который оно унаследовало от эпохи Просвещения, является действенным инструментом легитимации существующего порядка.
3. Современное понимание идеологии
Но что такое идеология сама по себе? Сегодня идеология также воспринимается в контексте неклассической рациональности, хотя она и возникла как особая практика модерна.
Термин «идеология» предложен Пьером Кабанисом, Дестю-том де Траси и их друзьями, которые положили в качестве его объекта (врожденную) теорию идей15. Как отмечают Н.В. Поддуб-ный и А.А. Трунов, «идеологисты» во главе Д. де Трасси пытались преодолеть противопоставление рационализма и эмпиризма и претворить в жизнь античное понимание философии как такого типа мышления, который не только отдает себе полный отчет в собственных гносеологических предпосылках, но и охватывает всю сферу имеющегося позитивного знания, постоянно воспроизводящегося в акте живой человеческой мысли16. Свою задачу «идеологисты» видели в объединении всех естественно-научных и гуманитарных дисциплин на основе единой методологии познания. Важной составляющей их учения было утверждение, что идеи могут оказывать непосредственное влияние на человека. Основным назначением идеологии, таким образом, становилось, с одной стороны, адекватное понимание процесса формирования
14 См.: Бурсевич В.В. Взаимодействие идеологии и языка как проблема дискурс-анализа // Весшк БДУ. Серыя 3. Псторыя. Фiласофiя. Эканомша. Права. 2010. № 3. С. 40.
15 См.: Альтюссер Л. Идеология и идеологические аппараты государства (заметки для исследования) / Пер. с фр. С. Рындина // Неприкосновенный запас. Дебаты о политике и культуре. 2011. № 3. С. 14—58.
16 См.: Поддубный Н.В., Трунов А.А. Почему идеология не стала наукой о рациональном мышлении? // Историческая психология и социология истории. 2016. Т. 9. № 2. С. 105.
идей, а с другой — целенаправленное изменение мыслительной деятельности17.
Наибольшее внимание идеологии уделяется в марксистском учении и неомарскизме. С позиций марксизма идеология представляется как система идей, которые содержат в себе теоретическое осмысление политического бытия с точки зрения интересов определенных классов. Согласно ортодоксальной интерпретации марксизма К. Маркс и Ф. Энгельс придали термину «идеология» отрицательный оттенок. Они использовали его для обозначения различных феноменов: идеализма как чрезмерной озабоченности идеями, рассматриваемыми в конкретных социально-экономических условиях; системы идей, узаконивающих и оправдывающих диктатуру правящего класса; мистификаций, иллюзий, служащих для сокрытия от человечества реальных обстоятельств и интересов; совокупности идей, обосновывающих существующий статус-кво в обществе18.
К. Маркс показал социально-экономическую детерминированность «генезиса, циркуляции и смены различных форм общественного сознания. В методологическом плане это положение, перенесенное в область познания, фиксирует тот факт, что "эпистемы", "парадигмы", "научно-исследовательские программы" устроены одинаково по принципу социально-классовой ангажированности, другими словами, являются идеологиями»19.
Идеологичность права при этом представлена как отражение в «теоретизирующем» сознании всей совокупности соотношений воль и иных психических переживаний людей в общественном процессе производства, выявляющих интересы господствующего класса и потребности общественного строя, — отражение, которое предрасположено к развитию в системы догм20.
Проблема идеологии получила развитие в трудах представителей критической теории неомарксистов, в частности Л. Аль-тюссера. Под идеологией он понимает воображаемые отноше-
17 См.: Поддубный Н.В., Трунов А.А. Указ. соч.
18 Law and Ideology // Stanford Encyclopedia of Philosophy. URL: https://plato. stanford.edu/entries/law-ideology/ (дата обращения: 02.03.2018).
19 Эпистемология: основная проблематика и эволюция подходов в философии науки / Под ред. И.Г. Митченкова. Кемерово, 2014. С. 170.
20 См.: Разумовский И.П. Понятие права у К. Маркса и Фр. Энгельса // Под знаменем марксизма. 1923. № 2—3. С. 68—97.
ния членов общества с реальными условиями их существования. С помощью идеологических конструктов создается искусственная реальность — некое идеологическое пространство, которое индивид воспринимает как данность и не подвергает критическому осмыслению и рефлексии. По представлениям Л. Аль-тюссера, воспроизводство рабочей силы требует ее подчинения установленным правилам, что обеспечивается воспроизводством подчинения рабочих господствующей идеологии и воспроизводством способности эксплуататоров правильно манипулировать господствующей идеологией, чтобы они и «на словах» тоже обеспечивали доминирование господствующего класса21. Сопротивление идеологии невозможно, поскольку идеология искажает реальное положение вещей.
Л. Альтюссер выделяет два типа государственного аппарата. Первый, собственно государственный аппарат, включает правительство, армию, полицию, судебные органы, тюрьмы. Главная его функция — осуществление репрессивных мер. Второй тип — это «идеологические государственные аппараты», представленные в виде различных специализированных социальных институтов. К ним Л. Альтюссер относит систему образования, институт семьи, юридическую систему и правовые отношения в целом, политические партии и объединения, сферы торговли и производства, систему массовых коммуникаций, институты культуры. Государство, по его мнению, обеспечивает подчинение господствующей идеологии посредством этих «идеологических аппаратов». Идеология, в свою очередь, создает «гармонию» (иногда не очень стройную) функционирования репрессивного и идеологических аппаратов государства22. Работа Л. Альтюс-сера «Идеология и идеологические аппараты государства» оказала большое влияние на критические дискуссии о праве. Для неомарксистов идеология — это инструмент удержания масс в покорности.
Интересную концепцию идеологии развивает Ю. Хабермас, известнейший представитель одного из течений неомарксизма — Франкфуртской школы, оказавший большое влияние в том числе и на отечественную коммуникативную теорию права. Ю. Хабермас определяет идеологию как иллюзорное сознание: «Идеи часто служат тому, чтобы подгонять под наши действия мотивы оправ-
21 См.: Альтюссер Л. Указ. соч.
22 См.: там же.
дывающие вместо мотивов действительных»23. Применительно к коллективному поведению это и называется идеологией, в которой всегда «фальсифицируется содержание высказываний через нерефлективные связи видимости автономного сознания интересов»24. Идеология у Ю. Хабермаса выступает в качестве постоянного обоснования господства, под которым он, однако, понимает не социальное угнетение и эксплуатацию трудящихся капиталистами, а господство вообще, в том числе выражающееся в подавлении иррациональных импульсов человека25. Средством избавления науки от технократической идеологии Ю. Хабермас считает общественный дискурс и коммуникацию: «На уровне интеракции возможна (или необходима) публичная, неограниченная и свободная от господства дискуссия о приемлемости и желательности ориентирующих в действии основоположений и норм в свете социокультурных обратных воздействий прогрессирующих субсистем целе-рационального действия»26. Понятие идеологии он использует для объяснения заблуждений, которые препятствуют коммуникации.
Исследованием идеологии в XX в. занимались позитивисты, постмарксисты, экзистенциалисты, постпозитивисты, «классики» постмодерна от Ж. Делёза до Ж. Дерриды, что неудивительно, поскольку исследование идеологии — составная часть критической мысли ХХ в. и критического потенциала неклассической рациональности.
М. Фуко, Р. Барт, Ж. Деррида, Ж. Делёз, Ж.-Ф. Лиотар и другие последователи постмодернизма продвигали деконструкцию языка и его критику как основной метод исследования современного общества для выявления идеологии властных структур. Метод деконструкции очень важен для неклассических исследований, именно по нему зачастую идентифицируются сторонники неклассической рациональности.
В социальных науках деконструкция направлена на разрушение логоцентризма, т.е. той картины мира, которая сложилась
23 Хабермас Ю. Познание и интерес // Хабермас Ю. Техника и наука как «идеология» / Пер. с нем. М.Л. Хорькова. М., 2007. С. 182.
24 Там же.
25 См.: Социальная философия Франкфуртской школы (Критические очерки) / Под ред. Б.Н. Бессонова, И.С. Нарского, М.В. Яковлева. М.; Прага, 1975.С. 92.
26 Хабермас Ю. Техника и наука как «идеология» / Хабермас Ю. Техника и наука как «идеология». С. 110.
в рамках классического типа рациональности и представляется как единственно истинная. Деконструкция предполагает работу с текстом или с реальностью (которая тоже интерпретируется как текст), когда посредством расчленения и собирания заново их составных частей находят заложенные в тексте скрытые смыслы, дискурсы, существующие внутри текста и обусловливающие его. Такое «вскрытие» текста показывает его неопределенность и свободу интерпретаций, возможных в рамках неклассической рациональности. Целью деконструкции является выявление идеологических и властных структур, которые предопределяют смысл того или иного явления: скрытые смыслы, источники манипуляций, логоцентричные формулы в тексте. Так, например, в своей книге «Женское тело и закон» З. Эйзенштейн предпринимает амбициозную попытку прийти к концепции равенства, в которой будет учитываться специфика женского тела. Деконструкция, утверждает она, является инструментом, который позволит подтвердить биологическую особенность женщины без одобрения исторических обстоятельств, которые ей навязываются27.
Метод деконструкции относится к постструктуралистской методологии, которая, в свою очередь, является частью «лингвистического поворота». Постструктуралистский дискурс стал реакцией на структурализм, который изменил понимание творчества, истории, языка, человека и был связан с идеей потери человеком своей индивидуальности среди многообразных структурных отношений социума и стратегий обыденного поведения.
Так, например, Американская школа критических правовых исследований обратилась к постструктуралистской методологии в целях избавления юридической науки от структурных зависимостей. Право здесь понимается как знаковая система, но эта знаковая система должна не закреплять «гегемонию правящей власти»28, а соответствовать интересам всего общества. Р. Барт, представитель структурализма и постструктурализма, указывает, что «классическое общество приспосабливалось к свободе с немалым трудом: оно либо отрицает ее напрочь, либо — что имеет место в современных формах такого общества — подвергает цензуре; история символов и их свободы оказывается историей на-
27 См.: Eisenstein Z.R. The Female Body and the Law. Berkeley, 1988.
28 Честнов И.Л. Право в контексте культуры постмодерна // Диалог культур в условиях глобализации: XII Международные Лихачевские научные чтения, 17—18 мая 2012 г. Т. 1: Доклады. СПб., 2012. С. 446.
силия над ними»29. По мнению Г.Г. Кириленко и Е.В. Шевцова, это значит, что язык, строго говоря, является не просто средством познания и инструментом коммуникации, но средством манипулирования господствующей идеологии, что ведет к деградации самого языка и извращению человеческих отношений, их превращению в отношения господства и подчинения30. Человеческое существование, утверждает З. Барт, невозможно без знаковой, искусственной реальности, без идеологии, так как сама действительность идеологична.
Работы М. Фуко заложили основы одного из ведущих современных направлений, занимающихся исследованием идеологии — дискурс-анализа. Постклассическая версия критического дискурс-анализа направлена на выявление механизмов власти и гегемонии в социальных практиках посредством анализа текстов и языка31. С использованием данной методологии было показано, что многие формы социального неравенства, основанного, например, на гендерных, классовых и расовых различиях, конструируются, закрепляются и легитимируются с помощью устных и письменных текстов и прежде всего посредством различных видов публичного дискурса, контролируемого символическими элитами — политиками, журналистами, учеными, писателями и чиновниками32.
Дискурс выступает важнейшей категорией в творчестве М. Фуко. Функционирование и производство дискурса у него связано с проблемой идеологической зависимости от власти. Генеалогия современной власти показывает, что эта власть соприкасается с человеческой жизнью через социальные практики и может создавать идеологически искаженное мировоззрение33. Изыскания М. Фуко демонстрируют, что за многими нашими представлениями скрывается «дисциплинарная практика» го-
29 Барт Р. Критика и истина / Пер. с фр. Г.К. Косикова // Зарубежная эстетика и теория литературы Х1Х—ХХ вв.: Трактаты, статьи, эссе / Под ред. Г.К. Косикова. М., 1987. С. 370.
30 См.: Кириленко Г.Г., Шевцов Е.В. Философия. М., 2003. С. 245.
31 См.: Честное И.Л. Концепт справедливости в постклассическом право-понимании // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2013. № 2. С. 41.
32 См.: Там же.
33 См.: Фрейзер Н. Фуко о современной власти: эмпирические прозрения и нормативная путаница / Пер. с англ. В. Макарова // Неприкосновенный запас. Дебаты о политике и культуре. 2013. № 2. С. 27—47.
сподствующего класса, навязывающего именно такое видение социальной (правовой) реальности34.
Таким образом, в XX в. идеология привлекла пристальное внимание научного сообщества. И если первоначально концепт идеологии использовался в рационально-нейтральном смысле, поскольку означал «анализ идей», «науку об идеях», то в последующем он этот рационально-нейтральный смысл утратил. Современная критика идеологии коренится в постмодернистских представлениях о дискурсивной природе общества, в котором не существует объективного знания, а значит, и идеологии35. Иначе говоря, современная критика идеологии — это критика классической идеологии, которая функционировала в рамках классической рациональности. Изучение идеологии в XX в. является проектом разоблачения рациональности модерна, который включает в себя сомнение в структуре рациональности, оспаривание объективности реальности, критику позитивной науки как идеологически обусловленной.
4. Является ли неклассическая рациональность идеологическим проектом?
Примерно с середины XX в. стали говорить о «конце идеологии». В постиндустриальном обществе под влиянием усиливающейся роли науки происходит десакрализация механизмов власти, ускоряется эрозия смысловых границ различных идеологий и самих ценностей, углубляется дифференциация ценностей в соответствии с социальной и морально-нравственной динами-кой36. Утверждается, что сегодня все идеологии утратили свою состоятельность и современное постиндустриальное общество способно жить вне идеологических догм.
Однако идея конца идеологии бессмысленна: отсутствие идеологии — это тоже идеология. Неомарксизм, постструктурализм,
34 См.: Фуко М. Использование удовольствий. Введение // Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет / Пер. с фр. С. Табачниковой. М., 1996. С. 272.
35 См.: Хмылев В.Л. Концепт идеологии и его интеграция в современную эпоху // Известия Томского политехнического университета. Инжиниринг георесурсов. 2006. Т. 309. № 5. С. 210.
36 См.: Хмылев В.Л. Концепт идеологии от просвещения к постмодерну // Вестник Томского государственного университета. Общенаучный периодический журнал. 2007. № 299. С. 68.
дискурс-анализ, критическая теория права — все эти течения, так или иначе, имеют общие корни и в основном являются продуктом левой интеллектуальной мысли. А потому и формы выражения в юридической теории идей представителей данных направлений, особенно в западной юридической науке, обычно несут на себе отпечаток борьбы за социальные права, недискриминацию, перераспределение социальных благ.
Неклассическая рациональность утверждает неопределенность, децентрацию, недетерминацию и релятивизм познавательной деятельности. Все это является полной противоположностью сложившихся в буржуазном обществе представлений о разумности. А значит, воспринимать неклассическую рациональность надо весьма настороженно — ведь ее идеологическая направленность достаточно очевидна.
Неклассическая рациональность размывает классические критерии научности и прежде всего критерии истинности научного знания. Сегодня концепция истины переосмысливается и представляется в коммуникативной, дискурсивной или прагматической версии. В рамках неклассической рациональности истинным оказывается то, что на данном этапе исторического развития таковым признается. Культурные ценности включаются в содержание научного знания в качестве важнейшего и необходимого уровня его структурной организации, что делает проблематичными любые утверждения об истинности или ложности каких-либо представлений37.
Поэтому закономерно возникает вопрос: не является ли неклассическая рациональность со своими релятивистскими принципами сама по себе идеологическим феноменом? Представляется, что тут возможны два варианта ответов.
1. Неклассическая рациональность действительно является «левым» интеллектуальным проектом, который, будучи когда-то просто модным веянием, постепенно стал оказывать сильное влияние на гуманитарную науку, а затем и на социальную реальность.
2. Мы живем в постидеологическую эпоху, а неклассическая рациональность — наиболее действенный способ объяснить современность; идеология по-прежнему способна побуждать человека к определенным действиям, однако в современном релятивистском мире никакой определенной идеологии не существует.
37 См.: Летягин Л.И. Соотношение науки и идеологии: «постнеклассика» // Философия и наука. 2014. Т. 13. С. 94.
Проблематизация идеологической природы и функции права является одной из излюбленных тем западной гуманитарной науки в целом и западной юридической теории в частности. Как отмечает З.В. Соломко, идейными вдохновителями критических правовых исследований в большей степени были даже не К. Маркс и Ф. Энгельс, а А. Грамши, Г. Лукач и Л. Альтюссер. И если марксисты рассматривали право прежде всего как инструмент классового угнетения, то неомарксисты — уже как средство идеологического воздействия, с помощью которого легитимируется классовое общество, маскируется его эксплуататорская сущность38.
Неомарксизм укоренился в западной юридической науке благодаря неклассическим правовым исследованиям. Критическая школа права противопоставляет себя классическим концепциям, предлагая «дискуссию о современном состоянии общества и о роли в нем права в качестве инструмента манипулирования общественными отношениями»39, проводит деконструкцию традиционных правовых понятий, стараясь покончить с рациональным юридическим дискурсом. Критическая школа утверждает, что институциональные или образные представления индивида о праве «формируются контекстом его жизни, определяемым его политическим, социальным и экономическим окружением»40.
И.Л. Честновым не так давно была опубликована статья, где он обосновывает полезность обращения к идеям постмарксизма для отечественной теории права. Он подчеркивает, что «постмарксизм вписывает идеи неомарксизма в контекст постсовременности — глобализирующегося информационного или постиндустриального общества, в постколониальную систему мироустройства... Сегодня классовая борьба перемещается в сферу расовых, национальных, религиозных, сексистских, региональных отношений, не теряя свою остроту»41. По его мнению, «постсовременная теория права может быть адекватна социальным условиям — исто-
38 См.: Соломко З.В. Право, идеология и критическая правовая теория // zakon.kz. URL: https://journal.zakon.kz/joumal/9004/ (дата обращения: 12.03.2018).
39 СметанниковД.С. Школа критических правовых исследований: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. СПб., 2000. С. 20.
40 Синха Сурия Пракаш. Юриспруденция. Философия права. Краткий курс / Пер. с англ. В.М. Ашмарина. М., 1996. С. 249.
41 Честное И.Л. Постмарксистская методология права: перспективы научной состоятельности // Проблемы постсоветской теории и философии права: сборник статей. М., 2016. С. 271.
рическому и социокультурному контексту — если сумеет... преобразовать постмаркистскую диалектику в программу конкретного научного исследования своего предмета»42.
Возможно, в отечественной юриспруденции со временем на базе постмарксизма сформируется критическая теория, занимающаяся проблемами новой классовой борьбы в сфере расовых, национальных, религиозных, сексистских, региональных отношений, основанная на неклассической рациональности, позволяющей эффективно вести такую борьбу. Например, уже сегодня существует интернет-сайт, содержащий большой объем материалов по критике права43.
Вместе с тем А.В. Поляков утверждает, что его коммуникативная теория «свободна от идеологической ангажированности, поскольку существующие в современном мультикультурном обществе ценности не могут быть выстроены по единообразному бинарному шаблону, отделяющему "истинные" ценности от ценностей "неистинных"»44.
5. Заключение
Сторонники неклассической рациональности определяют ее как наиболее действенный способ понимания современности. Идеология современной эпохи, по их мнению, не универсальна и не фундаментальна; сегодня множество идеологий может сосуществовать и конкурировать в социальном поле. При этом картина мира, формируемая неклассической рациональностью, отечественными исследователями не воспринимается как идеологически обусловленная, скорее наоборот, она кажется им максимально неидеологичной. Однако «консерваторы» от мира юридической науки, критически настроенные по отношению к неклассическому дискурсу, не без оснований рассматривают его как «взгляд слева». И если в будущем в отечественной теории права получат дальнейшее развитие критические исследования, то возможно, как и в американской юриспруденции, именно идеология будет предопределять научные дискуссии на многие годы вперед.
42 См.: Честнов ИЛ Указ. соч. С. 277.
43 См.: Критика права. URL: http://kritikaprava.org/library/index/dokumentyi (дата обращения: 11.03.2018).
44 Поляков А.В. Право и коммуникация // Поляков А.В. Коммуникативное правопонимание. Избранные труды. СПб., 2014. С. 12.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Альтюссер Л. Идеология и идеологические аппараты государства (заметки для исследования) / Пер. с фр. С. Рындина // Неприкосновенный запас. Дебаты о политике и культуре. 2011. № 3. С. 14—58.
Барт Р. Критика и истина / Пер. с фр. Г.К. Косикова // Зарубежная эстетика и теория литературы Х1Х—ХХ вв.: Трактаты, статьи, эссе / Под ред. Г.К. Косикова. М.: МГУ, 1987. С. 349—387.
Бурсевич В.В. Взаимодействие идеологии и языка как проблема дискурс-анализа // Весшк БДУ. Серыя 3. Псторыя. Фiласофiя. Эканомша. Права. 2010. № 3. С. 40—44.
Варламова Н.В. Российская теория права в поисках парадигмы // Журнал российского права. 2009. № 12. С. 68—84.
Кириленко Г.Г., Шевцов Е.В. Философия. М.: Филологическое общество «СЛОВО»: ООО «Изд-во "ЭКСМО"», 2003.
Летягин Л.И. Соотношение науки и идеологии: «постнеклассика» // Философия и наука. 2014. Т. 13. С. 94—101.
Павлов В.И. Постклассическая антропология права в контексте си-нергийной антропологии: формирование антропологического типа правопонимания // Институт философии Российской академии наук. URL: https://iphras.ru/uplfile/root/news/archive_events/2015/02_Pavlov_ tezisi.pdf (дата обращения: 14.03.2018).
Поддубный Н.В., Трунов А.А. Почему идеология не стала наукой о рациональном мышлении? // Историческая психология и социология истории. 2016. Т. 9. № 2. С. 105—120.
Поляков А.В. Право и коммуникация // Поляков А.В. Коммуникативное правопонимание. Избранные труды. СПб.: ООО Издательский дом «Алеф-Пресс», 2014. С. 11—32.
Разумовский И.П. Понятие права у К. Маркса и Фр. Энгельса // Под знаменем марксизма. 1923. № 2—3. С. 68—97.
Рорти Р. Постмодернистский буржуазный либерализм / Пер. с англ. И. Джохадзе // Логос. Философско-литературный журнал. 1999. № 9. С. 96—104.
Синха Сурия Пракаш. Юриспруденция. Философия права. Краткий курс / Пер. с англ. В.М. Ашмарина. М.: Академия, 1996.
Сметанников Д.С. Школа критических правовых исследований: Ав-тореф. дисс. ... канд. юрид. наук. СПб.: Санкт-Петербургский государственный университет, 2000.
Соломко З.В. Право, идеология и критическая правовая теория // zakon.kz. URL: https://journal.zakon.kz/journal/9004/ (дата обращения: 12.03.2018).
Социальная философия Франкфуртской школы (Критические очерки) / Под ред. Б.Н. Бессонова, И.С. Нарского, М.В. Яковлева. М.: Издательство «Мысль»; Прага: Издательство «Свобода», 1975.
Степин В.С. Классика, неклассика, постнеклассика: критерии различения // Постнеклассика: философия, наука, культура / Под ред. Л.П. Киященко, В.С. Степина. СПб.: Издательский дом «Мiръ», 2009. С. 249—295.
Степин В.С. От классической к постнеклассической науке (изменение оснований и ценностных ориентаций) // Ценностные аспекты развития науки / Под ред. Н.С. Злобина, В.Ж. Келле. М.: Наука, 1990. С. 152—166.
Тимошина Е.В. Классическое и постклассическое правопонимание как стили философско-правового мышления // Постклассическая онтология права / Под ред. И. Л. Честнова. СПб.: Алетейя, 2016. С. 218—294.
Тимошина Е.В. Классическое и постклассическое правопонимание как стили мышления // Коммуникативная теория права и современные проблемы юриспруденции. К 60-летию Андрея Васильевича Полякова. Т. 1. Коммуникативная теория права в исследованиях отечественных и зарубежных ученых / Под ред. М.В. Антонова, И.Л. Честнова. СПб.: Издательский Дом «Алеф-Пресс», 2014. С. 63—100.
Фрейзер Н. Фуко о современной власти: эмпирические прозрения и нормативная путаница / Пер. с англ. В. Макарова // Неприкосновенный запас. Дебаты о политике и культуре. 2013. № 2. С. 27—47.
Фуко М. Использование удовольствий. Введение // Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет / Пер. с фр. С. Табачниковой. М.: Касталь, 1996. С. 269—306.
Хабермас Ю. Познание и интерес // Хабермас Ю. Техника и наука как «идеология» / Пер. с нем. М.Л. Хорькова. М.: Праксис, 2007. С. 167—191.
Хабермас Ю. Техника и наука как «идеология» // Хабермас Ю. Техника и наука как «идеология» / Пер. с нем. М.Л. Хорькова. М.: Праксис, 2007. С. 50—116.
Хмылев В.Л. Концепт идеологии и его интеграция в современную эпоху // Известия Томского политехнического университета. Инжиниринг георесурсов. 2006. Т. 309. № 5. С. 206—211.
Хмылев В.Л. Концепт идеологии от просвещения к постмодерну // Вестник Томского государственного университета. Общенаучный периодический журнал. 2007. № 299. С. 66—70.
Честнов И.Л. Концепт справедливости в постклассическом правопо-нимании // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2013. № 2. С. 35—50.
Честнов И.Л. Научная новизна постклассической юриспруденции // Российский журнал правовых исследований. 2016. № 2. С. 7—15.
Честнов И.Л. Постклассическая интерпретация ускользающего бытия права: вместо введения // Постклассическая онтология права / Под ред. И.Л. Честнова. СПб.: Алетейя, 2016. С. 11—21.
Честнов И.Л. Постклассическая теория права. СПб.: Издательский Дом «Алеф-Пресс», 2012.
Честнов И.Л. Постмарксистская методология права: перспективы научной состоятельности // Проблемы постсоветской теории и философии права: сборник статей. М.: Юрлитинформ, 2016. С. 264—279.
Честнов И.Л. Право в контексте культуры постмодерна // Диалог культур в условиях глобализации: XII Международные Лихачевские научные чтения, 17—18 мая 2012 г. Т. 1: Доклады. СПб.: СПбГУП, 2012. С. 446—447.
Эпистемология: основная проблематика и эволюция подходов в философии науки / Под ред. И.Г. Митченкова. Кемерово: ФГБОУ ВПО КузГТУ, 2014.
Bozo de Carmona A.J. Toward a Postmodern Theory of Law // Paideia. Philosophy of Law. URL: http://www.bu.edu/wcp/Papers/Law/LawBozo.htm (дата обращения: 10.03.2018).
Critical Race Theory // The Bridge. URL: https://cyber.harvard.edu/ bridge/CriticalTheory/critical4.htm (дата обращения: 10.03.2018).
Eisenstein Z.R. The Female Body and the Law. Berkeley: University of California Press, 1988.
Frug M.J. A Postmodern Feminist Legal Manifesto (An Unfinished Draft) // Harvard Law Review. 1992. Vol. 105. No. 5. P. 1045—1075. DOI: 10.2307/1341520
REFERENCES
Althusser, L. (1970). Idéologie et appareils idéologiques d'Etat (Notes pour une recherche). La Pensée. Revue du rationalisme moderne, (151), pp. 3—38. (in Fr.) [Russ ed.: Althusser L. (2011). Ideologiya i ideologicheskie apparaty go-sudarstva (zametki dlya issledovaniya). Translated from French by S. Ryndin. Neprikosnovennyi zapas. Debaty opolitike i kul'ture [NZ: Debates on Politics and Culture], (3), pp. 14—58].
Barthes, R. (1966). Critique et Kérité. Paris: Seuil. (in Fr.) [Russ. ed.: Bar-thes, R. (1987). Kritika i istina. Translated from French by G.K. Kosikov. In: G.K. Kosikov, ed. Zarubezhnaya estetika i teoriya literatury XIX-XXvv.: Traktaty, stat'i, esse [The Foreign Aesthetics and Theory of Literature of 19th -20th Centuries: Treatises, Articles, Essays]. Moscow: MGU, pp. 349—387].
Bessonov, B.N., Narsky, I.S. and Yakovlev, M.V. eds. (1975). Sotsial'naya filosofiya Frankfurtskoi shkoly (Kriticheskie ocherki) [The Social Philosophy of the Frankfurt School (Critical Essays)]. Moscow; Prague: "Mysl'" Publ.; "Svo-boda" Publ. (in Russ.).
Bozo de Carmona, A.J. Toward a Postmodern Theory of Law. Paideia. Philosophy of Law, [online] Available at: http://www.bu.edu/wcp/Papers/Law/Law-Bozo.htm [Accessed 10 March 2018].
Bursevich, VV. (2010). Vzaimodeistvie ideologii i yazyka kak problema di-skurs-analiza [Ideology and Language Interaction as a Problem of Discourse Analysis]. Vesnik BDU. Seryya 3. Gistoryya. Filasofiya. Ekanomika. Prava. [Vest-nik BSU. Series 3. History. Philosophy. Economy. Law.], (3), pp. 40—44. (in Russ.).
Chestnov, I.L. (2012). Postklassicheskaya teoriyaprava [Postclassical Theory of Law]. Saint Petersburg: Izdatel'skii dom "Alef-Press". (in Russ.).
Chestnov, I.L. (2012). Pravo v kontekste kul'tury postmoderna [Law in the Context of Postmodern Culture]. In: Dialog kul'tur v usloviyakh globalizat-sii: XII Mezhdunarodnye Likhachevskie nauchnye chteniya, 17—18 maya 2012 g. T. 1: Doklady [Dialogue of Cultures under Globalization: 12th International Likhachev Scientific Conference, May 17—18 2012. Vol. 1: Proceedings]. Saint Petersburg: SPbGUP, pp. 446—447. (in Russ.).
Chestnov, I.L. (2013). Kontsept spravedlivosti v postklassicheskom pravo-ponimanii [Concept of Justice in the Postclassical Law Understanding]. Izves-tiya vysshikh uchebnykh zavedeniy. Pravovedenie [Proceedings of Higher Education Institutions. Pravovedenie], (2), pp. 35—50. (in Russ.).
Chestnov, I.L. (2016). Nauchnaya novizna postklassicheskoi yurisprudentsii [The Scientific Novelty of the Post-Classical Jurisprudence]. Rossiiskii zhurnal pravovykh issledovanii [Russian Journal of Legal Studies], (2), pp. 7—15. (in Russ.).
Chestnov, I.L. (2016). Postklassicheskaya interpretatsiya uskol'zayushchego bytiya prava: vmesto vvedeniya [The Post-Classical Interpretation of the Elusory Being of Law: Instead of Introduction]. In: I.L. Chestnov, ed. (2016). Postklassicheskaya ontologiyaprava [Post-Classical Ontology of Law]. Saint Petersburg: Aleteiya, 2016, pp. 11—21. (in Russ.).
Chestnov, I.L. (2016). Postmarksistskaya metodologiya prava: perspektivy nauchnoi sostoyatel'nosti [The Post-Marxist Methodology of Law: Prospects for Scientific Viability]. In: Problemy postsovetskoi teorii ifilosofiiprava: sbornik statei [The Problems of Post-Soviet Theory and Philosophy of Law: A Collection of Articles]. Moscow: Yurlitinform. pp. 264—279. (in Russ.).
Critical Race Theory. The Bridge, [online] Available at: https://cyber.har-vard.edu/bridge/CriticalTheory/critical4.htm [Accessed 10 March 2018].
Eisenstein, Z.R. (1988). The Female Body and the Law. Berkeley: University of California Press.
Foucault, M. (1984). Histoire de la sexualité. Tome II: L'usage des plaisirs. Paris: Gallimard. (in Fr.) [Russ ed.: Foucault, M. (1996). Ispol'zovanie udovol'stvii. Vvedenie. In: Foucault, M. Volya k istine: po tu storonu znaniya, vlasti i seksual'nosti. Raboty raznykh let [The Will to Truth: beyond Knowledge, Power and Sexuality]. Translated from French S. Tabachnikova. Moscow: Kastal', pp. 269—306.].
Fraser, N. (1981). Foucault on Modern Power: Empirical Insights and Normative Confusions. PRAXIS International, 1 (3), pp. 272—287. [Russ ed.: Fraser, N. (2013). Foucault o sovremennoi vlasti: empiricheskie prozreniya i normativnaya putanitsa. Translated from English by V. Makarov. Neprikosnovennyi zapas. Debaty opolitike i kul'ture [NZ: Debates on Politics and Culture], (2), pp. 27—47].
Frug, M.J. (1992). A Postmodern Feminist Legal Manifesto (An Unfinished Draft). Harvard Law Review, 105(5), pp. 1045—1075. DOI: 10.2307/1341520
Habermas, J. (1965). Erkenntnis und Interesse. Merkur, 19(12), pp. 1139— 1153. (in Germ.) [Russ. ed.: Habermas, J. (2007). Poznanie i interes [Knowledge and Human Interest]. In: Habermas, J. Tekhnika i nauka kak "ideologi-ya" [Technique and Science as "Ideology"]. Translated from German by M.L. Khor'kov. Moscow: Praksis, pp. 50—116].
Habermas, J. (1968). Technik und Wissenschaft als "Ideologie"? Merkur, 22(7), pp. 591—610; 22(8), pp. 682—693. (in Germ.) [Russ. ed.: Habermas, J. (2007). Tekhnika i nauka kak "ideologiya". In: Habermas, J. Tekhnika i nauka kak "ideologiya" [Technique and Science as "Ideology"]. Translated from German by M.L. Khor'kov. Moscow: Praksis, pp. 167—191].
Hmylev, V.L. (2006). Kontsept ideologii i ego integratsiya v sovremennuyu epokhu [The Concept of Ideology and Its Integration in the Modern Age]. Iz-vestiya Tomskogo politekhnicheskogo universiteta. Inzhiniring georesursov. [Bulletin of the Tomsk Polytechnic University. Geo Assets Engineering], 309(5), pp. 206—211. (in Russ.).
Hmylev, V.L. (2007). Kontsept ideologii ot prosveshcheniya k postmodernu [Concept of Ideology — from the Age of Enlightenment to Postmodern]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Obshchenauchnyiperiodicheskii zhurnal. [Vestnic Tomsk State University. General Scientific Periodical], (299), pp. 66— 70. (in Russ.).
Kirilenko, G.G. and Shevtsov, E.V. (2003). Filosofiya [The Philosophy]. Moscow: Filologicheskoe obshchestvo "SLOVO"; "EKSMO" Publ. (in Russ.).
Letyagin, L.I. (2014). Sootnoshenie nauki i ideologii: "postneklassika" [The Science and Ideology Ratio: "Post-non-Classical"]. Filosofiya i nauka [Philosophy and Science], 13, pp. 94—101. (in Russ.).
Mitchenkov, I.G. ed. (2014). Epistemologiya: osnovnayaproblematika i evoly-utsiya podkhodov v filosofii nauki. [The Epistemology: The Main Problems and Evolution of Approaches in the Philosophy of Science]. Kemerovo: FGBOU VPO KuzGTU. (in Russ.).
Pavlov, V.I. Postklassicheskaya antropologiya prava v kontekste sinergiinoi antropologii: formirovanie antropologicheskogo tipa pravoponimaniya [The Post-Classical Legal Anthropology in the Context of Synergistic Anthropology: The Formation of an Anthropological Type of Legal Understanding]. The Institute of Philosophy, Russian Academy of Sciences [online] Available at: https:// iphras.ru/uplfile/root/news/archive_events/2015/02_Pavlov_tezisi.pdf [Accessed 14 March 2018].
Poddubny, N.V. and Trunov, A.A. (2016). Pochemu ideologiya ne stala nau-koi o ratsional'nom myshlenii? [Why Did Ideology Not Become a Science of Rational Thinking?]. Istoricheskayapsikhologiya i sotsiologiya istorii [Historical Psychology & Sociology], 9(2), pp. 105—120. (in Russ.).
Polyakov, A.V. (2014). Pravo i kommunikatsiya [Law and Communication]. In: Polyakov, A.V. Kommunikativnoe pravoponimanie. Izbrannye trudy. [The Communicative Understanding of Law. Selected Works] Saint Petersburg: Iz-datel'skii dom "Alef-Press", pp. 11—32. (in Russ.).
Razumovskii, I.P. (1923). Ponyatie prava u K. Marksa i Fr. Engel'sa [K. Marx and Fr. Engels Concept of Law]. Pod znamenem marksizma [Under the Banner of Marxism], (2—3), pp. 68—97. (in Russ.).
Rotry, R. (1983). Postmodernist Bourgeois Liberalism. The Journal of Philosophy, 80(10), pp. 583-589. DOI: 10.2307/2026153 [Russ ed: Rorty, R. (1999). Postmodernistskii burzhuaznyi liberalism. Translated from English by I. Dzhokhadze. Logos. Filosofsko-literaturnyizhurnal [Logos. Philosophical Literary Journal], (9), pp. 96—104.].
Sinha Surya Prakash (1993). Jurisprudence. Legal Philosophy. In a Nutshell. St. Paul. Minn.: West Publishing Co. [Russ. ed.: Sinha Surya Prakash (1996). Yurisprudentsiya. Filosofiya prava. Kratkii kurs. Translated from English by V.M. Ashmarin. Moscow: Akademiya].
Smetannikov, D.S. (2000). Shkola kriticheskikhpravovykh issledovanii [The Critical Legal Studies School]. The Candidate of Legal Sciences Thesis' Abstract. Saint Petersburg: Saint Petersburg State University. (in Russ.).
Solomko, Z.V. (2010). Pravo, ideologiya i kriticheskaya pravovaya teoriya [The Law, Ideology and Critical Legal Theory]. zakon.kz [online] Available at: https://journal.zakon.kz/journal/9004/ [Accessed 12 March 2018].
Stepin, V.S. (1990). Ot klassicheskoi k postneklassicheskoi nauke (izmenenie osnovanii i tsennostnykh orientatsii) [From Classical to Post-non-Classical Science (Change of Bases and Value Orientations)]. In: N.S. Zlobin and V.Zh. Kelle, eds. Tsennostnye aspekty razvitiya nauki [The Value Aspects of the Development of Science]. Moscow: Nauka, pp. 152—166. (in Russ.).
Stepin, V.S. (2009). Klassika, neklassika, postneklassika: kriterii razlicheniya [Classics, Non-Classics, Post-non-Classics: Criteria of Differentiations]. In: L.P. Kiyashchenko and V.S. Stepin, eds. Postneklassika:
filosofiya, nauka, kul'tura [The Post-non-Classics: Philosophy, Science, Culture]. Saint Petersburg: Izdatel'skii dom "Mir»", pp. 249—295. (in Russ.).
Timoshina, E.V. (2014). Klassicheskoe i postklassicheskoe pravoponimanie kak stili myshleniya [Classical and Post-Classical Understanding of Law as Styles of Thinking]. In: M.V. Antonov and I.L. Chestnov, eds. Kommunikativnaya teoriya prava i sovremennye problemy yurisprudentsii. K 60-letiyu Andreya Vasil'evicha Polyakova: kollektivnaya monografiya. T. 1. Kommunikativnaya teoriya prava v issledovaniyakh otechestvennykh i zarubezhnykh uchenykh [The Communicative Theory of Law and Modern Problems of Jurisprudence. To the 60th Anniversary of Andrey V. Polyakov. Vol. 1. The Communicative Theory of Law in the Researches of Russian and Foreign Scientists]. Saint Petersburg: Izdatel'skii Dom "Alef-Press", pp. 63—100. (in Russ.).
Timoshina, E.V. (2016). Klassicheskoe i postklassicheskoe pravoponimanie kak stili filosofsko-pravovogo myshleniya [The Classical and Post-Classical Understanding of Law as Styles of Legal Philosophical Thinking]. In: I.L. Chestnov, ed. Postklassicheskaya ontologiya prava [Post-Classical Ontology of Law]. Saint Petersburg: Aleteiya, pp. 218—294. (in Russ.).
Varlamova, N.V. (2009). Rossiiskaya teoriya prava v poiskakh paradigm [Russian Legal Theory in Search of a Paradigm]. Zhurnal rossiiskogo prava [Journal of Russian Law], (12), pp. 68—84. (in Russ.).
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Алёшин Данил Александрович — аспирант кафедры теории права и государства Юридического института Российского университета дружбы народов (РУДН).
AUTHOR'S INFO
Danil A. Aleshin — Post-Graduate Student of the Theory of Law and State Department, Law Institute, RUDN University.
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:
АлёшинД.А. Идеологическая направленность неклассического юридического дискурса // Труды Института государства и права РАН / Proceedings of the Institute of State and Law of the RAS. 2018. Том. 13. № 2. С. 78—101.
CITATION:
Aleshin, D.A. (2018). The Ideological Orientation of the Non-Classical Legal Discourse. Trudy Instituta gosudarstva i prava RAN — Proceedings of the Institute of State and Law of the RAS, 13(2), pp. 78—101.
