CC BY
115
ОСОБОЕ МНЕНИЕ
УДК 1 (092)
Идентичность русской души
В статье анализируются черты онтологического аспекта русской души. Обращение к идеальному благу души стало логическим продолжением духовных и философских исканий России. Гуманистический характер России проявляется в признании абсолютных ценностей, стоящих выше эгоистических интересов индивида и группы.
Статья содержит описание природы русской души. В статье рассматривается генезис принципов русской души как методологической основы русской религиозной философии.
В статье подчеркнута необходимость радикального переосмысления ценностных установок современной России.
Ключевые слова: идентификация души, русская душа, онтологический аспект русской души, духовные искания России, абсолютные ценности, платоничность, славян-скость, христианскость.
Россия — это гигантская евро-азиатская страна, с общей великой культурой и историей, с тысячелетней и основной православной религией. Эти факторы повлияли на психологию и судьбу множества коренных российских этносов (восточных славян, финно-угорских этносов, тюрков и других). Следовательно, веками во взаимодействии, взаимовлиянии и прино-равливании складывалась особая, широкая душа народа. Эта душа, скорее, российско-русская, чем просто русская. Эта душа и у вепса св. Александра Свирско-го, и у русского Хомякова, и у украинца Гоголя, и у еврея Франка. На формирование русского этноса, согласно С.А. Токареву [13], повлияли не только восточнославянские племена (вятичи, ильменские словене, кривичи и другие), но и принимавшие православие финно-угорские этносы (меря, чудь, мурома, мордва, мари), тюркские народы (чуваши, часть татар), так называемые скандинавские «варяги» и другие. Нередкими были и есть брачные отношения между представителями различных российских этносов.
Душа оказалась как бы синергетической, единой для многих этносов и рас, говоривших на русском языке и включенных в общую культуру, причем чаще всего на основе православия. Поэтому многим представителям наших этносов понятна мысль
© Курабцев В.Л., 2013
В.Л. Курабцев
Н.А. Бердяева, у которого было смешение аристократических русской, польской и французской кровей: «Несмотря на западный во мне элемент, я чувствую себя принадлежащим к русской интеллигенции, искавшей правду. <...> Я русский мыслитель и писатель» [6, с. 11].
Такими путями формировалась «бытийственная индивидуальность» [3, с. 91—92] каждого человека и народа (который часто называют «русским народом») — с российско-русской душой. Есть, разумеется, и основной, собственно русский народ, который по последней переписи составляет свыше 70 процентов населения России. В современной России процесс смешения этносов не прекращается, причем по ряду причин, в основном духовно-идеального порядка, рожденные в смешанных браках нередко склоняются к выбору русской идентичности.
Попробуем предложить на обсуждение естественную и, одновременно, метафизическую характеристику этой души. Назовем, на наш взгляд, самое в ней важное — это платоничность, славянскость и христианскость.
Действительно, душа близка метафизическому платонизму (а не рационалистическому аристотелизму — выбору Запада). И это показали многие авторы — Н.А. Бердяев, П.А. Флоренский, В.Ф. Эрн, И.А. Ильин, из современных — А.И. Абрамов, А.Г. Тихолаз и другие. Но как понять этот, безусловно, реальный феномен? Как мог народ, создавший огромную евразийскую Империю и повсюду продолжающий благоустройство, народ с известной акос-мией и аколасией (см. коммент. 1), принять Космос и Логос Платона? Почему народ с душевной мягкостью и отзывчивостью поверил по-европейски рациональному, а иногда и не слишком мягкому метафизику?
Как мог народ славянский и человечный, со своим бесхитростным православием и незападным мирочувствием, согласиться с творцом языческой мифологии и метафизики, с философом Запада? Платон должен был показаться чужим — как этнически (психология, менталитет), так и культурно (в том числе религиозно). Но «российско-русский» народ согласился и принял. Притом что едва ли не до XIX века и знать не знал о философе Платоне! За этим скрываются глубокие уровни сходства, которые все-таки более значимы, чем уровни несходства.
1. Платону и славянам (см. коммент. 2) присущ скорее культоцент-ризм, а не культуроцентризм. Так полагал, причем доказательно, П.А. Флоренский. У Платона субстанциальны невидимое Единое-Благо, божественные Идеи, благие ценности и жизнь человека. Явственно богопознание философа и его глубокое сожаление по поводу «пещерного» мира. У русских тоже — мечта о Правде и Справедливости, о Мудром устройстве жизни и Спасении. На этом стоит, согласно Бердяеву, и русский мессианизм. В центре русского богопознания — живая вера в Бога и духовная любовь (агапе). Это заметно и у культурных гениев России (Пушкина, Толстого, Чехова, Шолохова и других). Они — «гениальное цветение русского духа из корней Православия» [10, с. 70]. И у Платона, согласно Гегелю, — то же:
«Философия перемешана с сознанием сверхчувственного, с тем, что мы называем религиозным сознанием» [7, с. 134].
2. Вся философия Платона, в каком-то смысле, — «дом из этики» [15, с. 734]. А русское мировоззрение, сам склад русского мышления, в понимании Н.А. Бердяева, по преимуществу моральный. У русских, похоже, вся жизнь, философия и судьба — «этика», поиск Правды. И Бог — «не в силе, а в правде» (св. Александр Невский). И «мудрое» житейское о суженом — «лишь бы человек был хороший». Ильин И.А. пишет о «сердечном и совестном созерцании» в русских летописях и наставительных сочинениях. Вся русская литература носит «моральный характер, более чем все литературы мира, и скрыто-религиозный характер» [5, с. 64]. Об этом же свидетельствует панморализм (греч. пан — все, лат. mores — нравы, нравственное) русской философии: «Всюду доминирует (даже в отвлеченных проблемах) моральная установка» [8, с. 16].
3. Русские, как и Платон, способны к высшим формам опыта, к умозрению и богообщению. Хотя встречается и неприятие подобного опыта, но способность существеннее и потенциальнее. «Русскому народу свойственно философствовать. о смысле жизни, о Боге, о вечной жизни, о зле и неправде» [5, с. 68]. Причем философствовать скорее в духе Платона, чем в духе Аристотеля или Спинозы. Коммунизм тоже, скорее всего, «есть русская судьба, момент внутренней судьбы русского народа» [5, с. 265]. В том числе и потому, что «русские — максималисты» [5, с. 263] в своих высших формах опыта. Они, как и Платон, полагают, что «человек призван быть на земле именно духом» [10, с. 341], а не «естественным» биологическим и социокультурным существом.
Славянскость нашей души, всегда влиявшая на соседние этносы, еще более очевидна. Ее определяют географические и климатические особенности, основные славянские корни и облик, славянский менталитет и психология, культура и история. Напомним, что:
1. «О доброте, ласковости и гостеприимстве, а также о свободолюбии русских славян свидетельствуют единогласно древние источники — и византийские, и арабские» [9, с. 421].
2. Русское выживание в суровом климате и с жестким правлением сформировало не только авральное трудолюбие, некую привязанность к алкоголю (части народа), но и душевную отзывчивость, доброту. К тому же «русский народ всегда любил жить в тепле коллектива, в какой-то растворенности в стихии земли, в лоне матери» [4, с. 13]. Эта тепло души корневое — из этнической природы и христианской природы славян. В древнейших и недавних упоминаниях о славянах отмечается их простота и аскетичность (одежды, жилища, быта), их доверчивость и мягкость (что не исключало в иных ситуациях и других проявлений).
3. Бердяев Н.А. находил в глубинах души России «русский сверхнационализм и русское бескорыстие, неведомые другим народам» [1, с. 137].
Одна из причин этого — этническое миролюбие и терпеливость народа, жившего бок о бок с другими небольшими народами.
4. Славяне стойки и выносливы. Бердяев, говоря о раскольниках и протопопе Аввакуме, заметил «необыкновенное свойство русского народа — выносливость к страданию» [1, с. 54]. Еще очевиднее — стойкость и самоотверженность русского солдата, причем во все времена.
5. Об одаренности русских говорит вся русская литература, искусство, философия, многовековая культура (в том числе научно-техническая). Это признавали, особенно со времен Петра, многие иностранцы — Легра, Бэ-ринг, Леруа-Болье и другие (см.: Лосский Н.О. Характер русского народа).
Христианскость российско-русской души, влиявшая и на соседние нехристианские народы, тоже заметна.
1. Это наличие «единой мысли о спасении своей души, о спасении народа, о спасении мира» [2, с. 83]. Согласно Н.А. Бердяеву, со спасением связана сама русская (эсхатологическая) идея. Спасение видится в «коммюно-тарности и братстве людей и народов», необходимых для Нового Иерусалима. Как Платон стремился убежать «отсюда туда» и искал святости, так и русские всегда тянулись к спасающей «идее обожения — бшац» [14, с. 109].
2. Христианскость — это и великое терпение и смирение народа (с упованием на Бога), особенно в годины трудных испытаний. Любимые «герои» народа — не только земные кумиры, но и святые.
3. О христианскости так или иначе говорит русская философия, которая «субстанциально пронизана религией Слова» (В.Ф. Эрн).
4. Толстой Л.Н. увидел свой народ как христианский ноумен: русский народ — «кроткий, мудрый, святой», с «великой духовной силой» [11, с. 243; цит. Л.Н. Толстого]. Об этом же говорил Н.А. Бердяев: «Русский народ — религиозный по своему типу и по своей душевной структуре. ...Русские атеизм, нигилизм, материализм приобретали религиозную окраску» [5, с. 266]. Однако в ходе бунтов и революций происходят и превращения русской души: открывается «бездна неверности и давнего отпадения, и одержимости, и порчи» [12, с. 516].
5. Тем не менее Россия «изнутри существенно православна» (В.Ф. Эрн) и, можно сказать, близко (изнутри) стоит к Святой Руси.
6. Таким образом, трудно не согласиться с Ф.М. Достоевским: «Синтез и завершение всех добрых свойств русского народа в его христианском духе» [12, с. 242; цит. Ф.М. Достоевского].
И при этом заметно, что наш человек и наша страна — со многими недостатками (безалаберность, неорганизованность, необустроенность, известная ленивость и т. д.). И почти нет надежды создать (из великой России?!) «маленькую, уютную европейскую страну» и развитую «среднюю культуру» [1, с. 32].
Но у нас есть надежда, помимо реально исполненных дел, — всегда чувствовать дыхание веющего Духа, чтобы знать, как жить; и спастись.
Комментарии
1. Хаотичностью и распущенностью (греч.).
2. Смешение понятий «русские» и «славяне» объяснимо тем, что реальна объективная близость многих характеристик всех славянских народов. Особенно близки качества, психология и менталитет восточных славян — русских, украинцев и белорусов. Кроме того, реальны общая жизнь и многочисленные смешанные браки у восточнославянских народов, а также другие причины. К тому же русские — в существенном смысле лидеры славянского мира, как бы «главные» славяне.
Литература
1. Бердяев Н.А. Душа России // Бердяев Н.А. Судьба России. М.: Советский писатель, 1990. 346 с.
2. Бердяев Н.А. Об отношении русских к идеям // Там же.
3. Бердяев Н.А. Проблема национальности // Там же.
4. Бердяев Н.А. Психология русского народа. Душа России // Там же.
5. Бердяев Н.А. Русская идея... // О России и русской философской культуре. М.: Наука, 1990. 528 с.
6. Бердяев Н.А. Самопознание. М.: Книга, 1991. 446 с.
7. Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии. СПб.: Наука, 2001. Кн. 2. 423 с.
8. Зеньковский В.В. История русской философии: В 2 т. Л.: ЭГО, 1991. Т. 1, ч. 1. 221 с.
9. Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т. М.: Русская книга, 1993. Т. 2, кн. 1. 496 с.
10. Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т. М.: Русская книга, 1993. Т. 2, кн. 2. 480 с.
11. Лосский Н.О. Характер русского народа // Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. М.: Издательство политической литературы, 1991. 368 с.
12. Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. Киев: Христианско-бла-готворительная ассоциация «Путь к истине», 1991. (Репринтное переиздание: Георгий Флоровский, прот. Пути русского богословия. Paris: YMCA-PRESS, 1983.) 600 с.
13. Токарев С.А. История русской этнографии: (Дооктябрьский период). М., 1966. 453 с.
14. Флоренский П.А. Философия культа (Опыт православной теодицеи): Собрание сочинений. М.: Мысль, 2004. 673 с.
15. Zeller E. Die Philosophie der Griechen in ihrer geschichtlichen Entwicklung: Zweiter Theil, erste Abtheilung. Leipzig, 1875. 764 S. («Plato's Philosophie ist von Hause aus Ethik» (нем.) — «философия Платона происходит из дома из этики».)
