CC BY
93
ИДЕИ И ПРИНЦИПЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ МЕТАФОРОЛОГИИ1
А.П. Чудинов
Ключевые слова: политическая лингвистика, политическая метафорология, когнитивизм, дискурсивность, антропологизм, языковые и речевые метафоры, креолизация, экспланаторность, экспансионизм, мультидисциплинарность, интуитивизм, интерпретационная модель познания.
Keywords: political linguistics, political metaphorology, cognitivism, discoursiveness, anthropologism, linguistic and speech metaphors, creolisation, explanatoriness, expansionism, multidisciplinarity, intuitivism, interpretation model of knowledge.
Исследование теории концептуальной метафоры и описание ее конкретных моделей в различных видах дискурса - одно из интенсивно развивающихся направлений современной когнитивной лингвистики. Рассматривая специфику современной когнитивной метафорологии, следует учитывать, что новая теория не отказалась от всего лучшего, что было в традиционных (идущих еще от Аристотеля) учениях о метафоре в том виде, как они представлены во множестве обзоров, среди которых следует выделить монографии «Метафорология: теоретические аспекты» [Лагута, 2003], «Метафора в системе языка» [Скляревская, 1993] и вводную статью Н.Д. Арутюновой в широко известном сборнике переводов [Теория метафоры, 1990].
Теория концептуальной метафоры, в ее классическом понимании, была сформулирована в публикациях Дж. Лакоффа, М. Джонсона [Лакофф, Джонсон, 2004] и их последователей (Р. Гиббс, Э. Гоутли, Дж. Грэди, М. Джонсон, З. Ковечеш, С. Коулсон, А. Мусолфф, Т. Рорер, М. Тернер, Ж. Фоконье и др.). Названные ученые применили к исследованию метафор принципы когнитивной лингвистики, и это позволило увидеть новые грани в, казалось бы, хорошо известном феномене. Современная когнитивистика рассматривает метафору как основную (или одну из основных) ментальную операцию, как способ
1 Статья подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда: проект 14-04-00268 «Политическая лингвистика: проблематика, методология, аспекты исследования и перспективы развития научного направления».
познания, структурирования, оценки и объяснения мира. Человек не только выражает свои мысли при помощи метафор, но и мыслит метафорами, познает при помощи метафор тот мир, в котором он живет, а также стремится в процессе коммуникативной деятельности преобразовать существующую в сознании адресата языковую картину мира.
Для современной теории метафоры методологически очень важна идея Е.С. Кубряковой о необходимости изучения законов композиционной семантики, в рамках которой нужно исследовать «тайны интеграции знаков в новые гештальты... отказаться от разного рода аддитивных, или же суммативных, концепций композиционной семантики и заменить их концепциями более творческого характера -динамическими концепциями, отдающими дань самым сложным когнитивным способностям человеческого разума - воображению, интуиции, абстрактному мышлению и, прежде всего, инференции, а значит, возможностям вывода нового знания в ходе решения текущей проблемы и способности к умозаключениям на основе имеющихся данных» [Кубрякова, 2002, с. 6]. Смешивание, слияние концептов - это не суммативный процесс, а создание новой ментальной единицы, которая не равна сумме двух ее составляющих.
В соответствии с представлениями когнитивной лингвистики метафоричность - это естественный путь творческого мышления, а вовсе не уклонение от главной дороги к познанию мира и не прием украшения речи.
Важным этапом в становлении современной политической метафорологии стало знаменитая публикация Дж. Лакоффа, в которой он, используя методологию когнитивной лингвистики разоблачал методику метафорического оправдания войны в Персидском Заливе, которую использовали политические лидеры США и их сторонники. Не менее детально Дж. Лакофф рассмотрел и метафоры, которые использовали сторонники Саддама Хуссейна [Ьакой'Д991].
В России методика когнитивной политической метафорологии впервые была использована в исследованиях А.Н. Баранова и Ю.Н. Караулова, которые детально описали метафоры эпохи перестройки и последующего демонтажа тоталитарной государственности [Баранов, Караулов, 1991; Баранов, Караулов, 1994; Баранов, 2001].
В наших монографиях были представлены ведущие направления исследования политической метафорологиии, в том числе история ее возникновения и развития, специфика российской политической метафоры конца прошлого века, особенности развития политической
метафорологии в Северной Америке, Западной Европе (Великобритания, Германия, Франция) и России.
Некоторым итогом монографии «Россия в метафорическом зеркале» [Чудинов, 2001] стало представление современной политической метафоры как своего рода «зеркала», в котором, во-первых, отражается ментальный мир человека и общества в целом (метафора дает нам обширный материал для изучения когнитивных механизмов в сознании человека и социального мировосприятия), во-вторых, в этом зеркале мы видим отражение обыденных («наивных») представлений людей о понятийных сферах-источниках пополнения системы политических образов, а, в-третьих, указанное зеркало отражает человеческие представления о сфере-мишени метафорической экспансии (в данном случае это была российская политическая реальность конца прошлого века).
В название нашей следующей монографии [Чудинов, 2003] был вынесен концептуальный образ МЕТАФОРИЧЕСКАЯ МОЗАИКА. Как известно, каждая отдельная частица мозаики - это всего лишь «кусочек камня или стекла», по которому практически невозможно судить о картине в целом. Точно так же каждая конкретная метафора отражает мировосприятие одного человека, нередко метафорическая конструкция передает только сиюминутное настроение этого человека. Если же рассматриваемую метафору сопоставить с множеством других, если выделить доминантные для современного политического дискурса метафорические модели, если сравнить системы политических метафор в различных языках, то, возможно, удастся обнаружить какие-то общие закономерности в метафорической картине политического мира, существующей на данном этапе развития в национальном сознании. Так маленькая частица становится органичной частью большой картины. В связи с этим очень значимо социальное признание авторской метафоры, что может проявиться, в частности, в цитировании соответствующего высказывания и в дальнейшем развертывании образа.
В центре следующей монографии «Метафора в политическом интердискурсе» [Будаев, Чудинов, 2006] оказалась попытка обобщения и классификации современных исследований в области политической метафоры. Как известно, в теории науковедения (К. Поппер, Т. Кун, И. Лакатос, М. Полани и др.) представлены две основных методики подобных исследований. В первом случае автор стремится выделить наиболее важные, этапные для развития науки публикации и на их основе выявить ведущие черты изучаемого периода. При таком подходе предполагается, что в современной науке новых идей
значительно меньше, чем новых публикаций, а поэтому для обобщающих обзоров качество рассмотренных публикаций важнее, чем их количество. Во втором случае проводится своего рода контент-анализ максимально широкого круга научных публикаций, то есть с использованием количественных подсчетов определяются типичные для данного этапа развития науки методы и приемы исследования, наиболее распространенные подходы к анализу материала и способы его отбора, задачи, которые ставят перед собой авторы подобных исследований. В основе этой методики лежит предположение о том, что подлинным показателем авторитетности той или иной научной теории служит количество ее последователей. При оценке новой научной идеи очень значима ее «технологичность», возможность разработать на ее основе эффективные приемы исследования конкретных фактов. Именно к этому варианту относится и наше исследование, в рамках которого было рассмотрено более 600 публикаций по политической метафорологии и предложена их классификация, основанная на анализе методологии исследования, дискурсивных факторах и когнитивной направленности анализа.
В монографии, изданной в 2008 году [Будаев, Чудинов, 2008], была представлена попытка комплексного детального описания зарубежной политической метафорологии. Максимальное внимание было сконцентировано на используемой методологии, мегарегиональной специфике, принадлежности к ведущим научным школам. В эту же книги была включены новые переводы ведущих исследований по проблемам политической метафорологии.
Специфика недавней монографии «Очерки по политической метафорологии» [Чудинов, 2013] представлена в ее названии, в котором отражен материал исследования (современность), преимущественное внимание к теории (метафорология) и жанр (очерки), который предполагает возможность углубленного рассмотрения отдельных проблем и не требует строгого систематического описания всех аспектов когнитивной теории метафоры. В этой книге, помимо прочего, представлено обоснование методики исследования метафорических моделей.
Опыт изучения политической метафоры, накопленный уральской школой политической лингвистики, позволил сформулировать следующие принципы исследования.
1. Примат когнитивного подхода, преодоление ограничений, связанных со структурным, исключительно лингвистическим подходом к исследуемому материалу:
- в едином континууме анализируются не только собственно лексические единицы, но и фразеологизмы (и их компоненты), а также другие воспроизводимые единицы;
- в едином континууме анализируются не только собственно метафоры, но и другие тропы (метафорический эпитет, метонимия, метаморфоза, сравнение, ирония, гипербола, литота и т.п.), а также случаи образного использования имени собственного (см.: [Нахимова, 2010, 2012]);
- в едином континууме анализируются элементы, относящиеся к различным частям речи, к различным уровням языка.
Когнитивная метафорология исходит из признания неразрывной связи языковой деятельности и когниции, человека и его языкового сознания. В советской лингвистике это называли «единство языка и мышления». Идея по существу не новая, об отношениях между языком и мышлением спорят уже сотни лет. Но очень важны следствия из этого постулата. Когнитивный подход к языку подразумевает анализ лингвистических фактов в их связи с организацией понятийной системы. Языковые структуры рассматриваются сквозь призму общих знаний человека о мире и в тесной зависимости от психологических, коммуникативных и культурных факторов.
2. Примат дискурсивного подхода. В отличие от исследователей, обращающихся преимущественно к материалам лексикографии, в когнитивных публикациях преобладает изучение политических метафор в дискурсе, в тесной взаимосвязи с условиями их возникновения и функционирования, с учетом авторских интенций и прагматических характеристик, на широком социально-политическом фоне. Такой подход предполагает рассмотрение речевой деятельности на фоне социальных процессов, то есть метафора рассматривается не только как результат когнитивной деятельности человека, но и как социальный феномен, возникновение которого обусловлено политической ситуации. С этой точки зрения, весьма показательно исследование метафорических систем, создание которых обусловлено той или иной политической ситуацией (выборы, кризис, война и др.).
3. Обращение к единому пространству языковых и речевых метафор. В отличие от специалистов, которые обращаются преимущественно к ярким, образным метафорам [Кобозева, 2001], для уральской школы характерен анализ единого континуума «живых» и «мертвых» метафор (в других терминах - метафор языковых и речевых, узуальных и окказиональных, стертых и художественных, генетических и образных). Вместе с тем в ряде случаев возможно
ранжирование метафор, их индексация по степени образности (например, по методике Ш. де Ландсхеер [Landtsheer,1991]).
4. Обращение преимущественно не к художественным текстам, где очень значима эстетическая функция метафоры в сочетании с иными образными средствами, а к материалам бытовой массмедийной, и институциональной политической коммуникации. В таких условиях метафора используется преимущественно в номинативной, коммуникативной, метаязыковой и когнитивной (категоризация, концептуализация и оценка действительности) функции, что, разумеется, не исключает также использования прагматического и эстетического потенциала метафоры.
5. Примат антропологического подхода:
- анализ в качестве сфер-источников и сфер-мишеней метафоризации не строгих логических категорий, а когнитивных пространств с учетом принципа семейного сходства и выделением категорий базового уровня, лучшего (типичного) образца, центра, ядра, ближней и дальней и периферии.
- анализ в качестве сфер-источников и сфер-мишеней метафоризации не научных классов и разрядов, а национальной когнитивной картины мира (например, в китайской картине мира помидор, ананасы и черешня - это фрукты, тогда как в представлении многих других народов фрукты - это только плоды фруктовых деревьев);
6. Повышенное внимание к креолизованным текстам, в которых взаимодействуют вербальные и невербальные компоненты коммуникации, изображение и вербальный текст. Как справедливо отмечает Е.В. Шустрова, политическая карикатура «во многом строится на мифах, стереотипных представлениях, сплаве образов, персонажей, сюжетных линий, понятий, присущих той или иной культуре», причем вербальные и невербальные компоненты креолизованного текста постоянно взаимодействуют [Шустрова, 2003, с. 40]. Поэтому при анализе текстов, совмещающих словесные знаки и изображения, вполне возможно использование тех методик, которые хорошо зарекомендовали себя при работе с собственно вербальными текстами [Шустрова, 2012, с. 52]. Изобразительная и словесная метафоры постоянно взаимодействуют, и это взаимодействие обеспечивает повышенный прагматический эффект [Ворошилова, 2012].
7. Предпочтение сопоставительным исследованиям, результатом чего стало многообразное сопоставление метафорических картин мира в различных государствах, которые обобщены в специальных обзорах
[Будаев, Чудинов, 2006; Будаев, Чудинов, 2008; Будаев, 2011; Чудинов, 2003; Чудинов, 2013]. Вместе с тем подобное сопоставление в рамках нашей научной школы не рассматривается как единственно возможное или даже основное. Как справедливо отмечает Э.В. Будаев, «основные ракурсы дискурсивного сопоставления политических метафор объединяются в четыре группы:
- этнокультурное сопоставление, направленное на поиск универсального и культурно-специфического в политических метафориках разных этнокультурных сообществ;
- социально -дискурсивное сопоставление , включающее в себя идеологическое, идиолектное и гендерное сопоставление;
- диахроническое сопоставление, охватывающее вопросы исторического развития системы политических метафор;
- мультимодальное сопоставление, предметом которого являются семиотические закономерности функционирования невербальной метафорики и ее взаимосвязи с вербальным пластом политических образов» [Будаев, 2011, с. 11-12]. Не менее важно и то, объектами сопоставительного когнитивного анализа в политической метафорологии являются три группы когнитивных структур:
1) сферы-источники метафорической экспансии;
2) сферы-мишени метафорической экспансии;
3) базисные когнитивные структуры [Будаев, 2011, с. 11].
8. Экспланаторность. Для современной политической лингвистики характерно стремление не просто зафиксировать факты, но дать им лингвистическое, лингвополитическое и дискурсивное толкование. Как подчеркивала Е.С. Кубрякова, новая теория, новые подходы не менее важны, чем новые факты. В этой связи следует вспомнить принцип дополнительности, который сформулировал датский физик Нильс Бор. Суть этого принципа состоит в следующем: если две теории противоречат друг другу, то это еще не означает, что одна из этих теорий является ложной. Каждая из этих теорий хороша на своем месте, для объяснения своей группы фактов.
9. Экспансионизм. Тенденция к расширению сферы лингвистических изысканий. Со времен Соссюра было принято отчетливо дифференцировать лингвистические и экстралингвистические факторы, разграничивать внутренний и внешний аспекты языка. При когнитивном подходе это противопоставление неактуально, что предопределяет повышенный интерес к этническим, социальным, возрастным и гендерным особенностям метафор. Показательны в этом отношении
выполненные в Екатеринбурге диссертации, посвященные специфике метафорической картины мира в дискурсах сторонников феминизма, экологических движений, контркультурных движений и др.
10. Мультидисциплинарность. Постулат о когнитивном обязательстве (по Лакоффу: [Лакофф, 2004]). Этот постулат предполагает возможность (и требование) верификации (проверки) данных одной когнитивной науки при помощи методов и результатов другой когнитивной науки или хотя бы других направлений науки. Например, степень восприятия метафоры можно проверить с использованием данных нейролингвистики (нейрофизиологии). Человеческий мозг и - шире - человеческое тело определенным образом реагирует на метафору. Особенно на яркую, необычную, доставляющую эстетическое удовольствие. И эту особую реакцию можно зафиксировать при помощи специальных приборов. Очень перспективно и использование методов психолингвистики при изучении метафорических моделей и конкретных метафор. Значительный интерес представляет сопоставление материалов и выводов, полученных, с одной стороны, при традиционном лингвостилистическом анализе метафорической системы того или иного текста, а с другой - при использовании когнитивных приемом и эвристик. Использование различных методов для изучения одного и того же объекта способно принести различные, но взаимно дополняющие друг друга результаты. Все это предполагает множественность методик когнитивного исследования, отказ от попытки выделить одну ПРАВИЛЬНУЮ или хотя бы ОПТИМАЛЬНУЮ методику исследования и описания.
11. Интуитивизм. Методологической основой традиционной западной лингвистики был рационализм, идущий от Гоббса, Вольтера, Декарта и Локка. Методологической основой советской лингвистики был марксистский рационализм, восходящий к Канту и Фейербаху. В эпоху постмодернизма методологией гуманитарных наук все больше становится интуитивизм.
Интуиция - это один из важных путей познания мира. Современная когнитивная лингвистика возникла как некий бунт интуитивистов против рационалистов. Традиционная наука считала единственно научным рациональное мышление. Все остальные виды мышления объявлялись ненаучными или по меньшей мере вспомогательными по отношению к рациональному мышлению. Мы считаем, что интуиция, образное мышление - это отнюдь не суррогатные формы мышления, а важнейшие пути познания истины. Особенно это относится к мышлению в ситуациях недостаточной
информации. Интуицию особенно часто используют там, где разум бессилен. Мы не можем точно знать, какие именно процессы проходят в коре головного мозга. Мы можем только догадываться о них, создавать их модели.
Современная лингвистика провозглашает принципиальные различия между мышлением в гуманитарных и естественных науках. Пусть физики мыслят рационально и не верят интуиции. Возможно, это правильно для физики. Но не надо распространять их способы мышления на гуманитарные науки. Нельзя одни формы мышления признавать главными, а другие - второстепенными. Красивая теория не нуждается в иных доказательствах.
Об этом хорошо сказала Е.С. Кубрякова: пришло время отказаться от суммативных концепций и заменить их концепциями более творческого характера. Пришло время «обратиться к динамическим концепциям, отдающим дань самым сложным концепциям человеческого разума - воображению, интуиции, абстрактному мышлению и инференции» [Кубрякова, 2001, с. 6].
12. Интерпретационная модель познания как основа лингвокогнитивных исследований. Мир таков, каким мы его ощущаем, и эти представления отражены в метафорах. Человек не только познает объективно существующий мир, но и сам его конструирует, в том числе с использованием самых разнообразных метафор. Назначение языка - это сортировка и обобщение информации, подведение ее под ту или иную категорию.
С точки зрения интерпретационной модели познания очень значимы исследования, в которых рассматриваются особенности метафорической интерпретации мира в языковой картине мира того или иного человека, в том числе политического лидера, человека, который при помощи ярких метафор способен преобразовать общественное сознание, изменить национальные представления о действительности, как это сумел сделать У. Черчилль в начале Второй мировой войны [Зубакина, 2013].
Наша научная школа продолжает развиваться, и мы надеемся на появление новых исследований, новых идей, новых методов и приемов изучения политического дискурса, важное место в котором занимает политическая метафора.
Литература
Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Русская политическая метафора. Материалы к словарю. М., 1991.
Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Словарь русских политических метафор. М., 1994.
Баранов А.Н. Политическая метафорика публицистического текста : возможности лингвистического мониторинга // Язык массовой информации как объект междисциплинарного исследования. М., 2001.
Будаев Э.В., Чудинов А.П. Метафора в политическом интердискурсе. Екатеринбург, 2006.
Будаев Э.В., Чудинов А.П. Метафора в политической коммуникации. М., 2008.
Будаев Э.В. Сопоставительная политическая метафорология. Нижний Тагил,
2011.
Ворошилова М.Б. Креолизованная метафора: первые зарисовки // Политическая лингвистика. 2012. N° 4.
Зубакина Т.Н. Метафоры в индивидуальной концептосфере У. Черчилля // Политическая лингвистика. 2013. № 2.
Кобозева И.М. Семантические проблемы анализа политической метафоры // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2001. № 6.
Кубрякова Е.С. Композиционная семантика: цели и задачи // Композиционная семантика. Тамбов, 2002. Ч. 1.
Кубрякова Е.С. О разных подходах к изучению СМИ // Язык массовой информации как объект междисциплинарного исследования. М., 2001.
Лагута О.Н. Метафорология: теоретические аспекты. Новосибирск, 2003.
Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М., 2004.
Нахимова Е.А. Аспекты когнитивного исследования имени собственного // Вопросы когнитивной лингвистики. 2010. № 2.
Нахимова Е.А. Историческая динамика прецедентных онимов: окказионализмы, неологизмы, архаизмы и историзмы // Политическая лингвистика. 2012. № 1.
Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. СПб., 1993.
Теория метафоры. М., 1990.
Чудинов А.П. Очерки по политической метафорологии. Екатеринбург, 2013.
Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале : когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000). Екатеринбург, 2001.
Чудинов А.П. Политическая лингвистика. М., 2012.
Чудинов А.П. Метафорическая мозаика в современной политической коммуникации. Екатеринбург, 2003.
Шустрова Е.В. Проявление основных архетипических образов в американской политической карикатуре // Политическая лингвистика. 2013. № 1.
Шустрова Е.В. Языковая игра в американской политической карикатуре на Барака Обаму // Политическая лингвистика. 2012. № 4.
Lakoff G. Metaphor and War. The Metaphor System Used to Justify War in the Gulf. 1991. [Электронный ресурс]. URL: metaphor.uoregon.edu/lakoff-l.htm.
Lakoff G., Johnson M. Metaphors We Live by . Chicago, 1980.
Landtsheer de Ch. Function and the language of politics. A linguistic uses and gratification approach // Communication and cognition. 1991. Vol. 24. № 3/4.
