Идеал знания в интуитивизме Н. О. Лосского Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

УДК 165.18

Канд. филос. наук А.Е. ШАБАЛИНА

(СПбГАУ, [email protected])

ИДЕАЛ ЗНАНИЯ В ИНТУИТИВИЗМЕ Н.О. ЛОССКОГО

Интуитивизм, представление, восприятие, вещь в себе

В 60—70-х гг. XIX века в российском интеллектуальном обществе возрос интерес к философии после ее дискредитации позитивизмом. Представители русской философии имеют европейскую рациональную традицию мышления, можно сказать, что философия И. Канта оказалась мыслительным пространством, в котором осуществляются размышления русских философов. И в построении собственной системы они должны были преодолевать затруднения, созданные Кантом, вследствие этого можно проследить два пути выхода из них: первый — где система Канта принимается, но не признается «вещь в себе» как обладающая объективной реальностью, второй — через расширение границ опыта, что позволяет созерцать трансцендентальную реальность непосредственно.

В рамках первого пути кантианец А.И. Введенский для обоснования критицизма вносит небольшие уточнения в гносеологическую систему Канта, говоря о том, что «вещь в себе» нельзя представить, но можно удержать усилием воли как мыслительную конструкцию и построить с помощью таких конструкций логически непротиворечивый мир. Русский мыслитель отмечает, что такое образование носит нормативный характер, т.е. соблюдаются «нормы», правила интеллектуального мышления, которые носят условный характер, и «я» может от них отказаться. В качестве такой нормы Введенский видит закон противоречия, но в границах представления этот закон становится естественным законом мышления, не допускающим существование «вещи в себе», причем, надо заметить, мыслитель считает, что «законы тожества и исключенного третьего суть чисто естественные законы мышления, а закон достаточного основания — чисто нормативный» [1, 8].

Н.О. Лосский не мог согласиться с доводами Канта и своего учителя Введенского, что знание человека имеет только символическое значение и ограничено представлениями субъекта, а мир, каков он сам по себе, остается недоступен. Лосский также упрекает Канта в построении искусственных конструкций. Кант, вопрос о предмете (явлении) решая через изоляцию чувственности и рассудка [4, 49], что приводит к выстраиванию непреодолимых границ между субъектом и объектом. Лосский ставит своей задачей снять перегородки, отделяющие субъект от мира, разработав гносеологическую систему, которую назвал интуитивизмом.

Рассматривая, как в ходе истории философской мысли решался вопрос об объективности наличного бытия, Лосский разбирает системы Дж. Локка, Дж. Беркли, Д. Юма, Ф. Бекона и делает выводы о недостатках этих эмпирических систем: из-за представлений, что «я» и «не-я» не связаны между собой и поэтому знание о мире как таковом не могут входить в состав знания, принадлежащего «я». По мнению эмпиристов, человек получает знания при воздействии на «я» внешнего мира, образуя в «я» субъективные состояния и копии процессов действительности [5, 49]. Вследствие всех размышлений и умозаключений Лосский приходит к выводу, что Юм неизбежно должен был прийти к утверждению о невозможности знания действительности, что наши знания — это лишь система верований и единичных представлений. И утверждение Юма о том, что общие законы может устанавливать только математика, подвергаются критики. Доведя размышления эмпиристов до логического конца, можно прийти к крайнему скептицизму: если все знание состоит из субъективных элементов, то даже мысль о внешней реальности не возникла бы, но мы наблюдаем у людей устойчивое ощущение внешнего мира [5, 51].

Проанализировав гносеологические системы как эмпиристов, так и рационалистов Лосский приходит к выводу о необходимости отказаться от тех предпосылок, которые взяты в основу этих систем, так как, если опираться на взгляды и доводы Юма, Беркли, Канта и продолжить построение этих взглядов, то они приводят к солипсизму или скептицизму, что для Лосского виделось как уход от идеала знания и производит разрушительное действие на всякое гносеологическое исследование.

В гносеологической системе Канта Лосский подмечает, что объект является порождением процесса познания субъекта, и поэтому не имеет собственного бытия, таким образом, находится в зависимом положении от субъекта. Чтобы разрешить эти проблемы Лосский разрабатывает универсалистский эмпиризм или интуитивизм. В нем русский философ строит свою гносеологическую теорию, не пользуясь утверждениями других наук и философскими системами как

посылками: «теорию знания нужно начинать прямо с анализа действительных в данный момент наблюдаемых переживаний» [5, 25].

Основные положения интуитивизма сводились к следующему. Знание — это всякое переживание, т.е. отношение к чему-либо, что можно обозначить как объект знания [5, 70]. Имманентность объекта знания ясна и неоспорима, когда знание относится к объектам внутреннего восприятия [5, 72] и весь процесс познания всецело определяется условием имманентности, поэтому и восприятие внешнего мира имеет такой же характер, т.е. объект знания имманентен процессу знания. Знание всегда состоит из объекта знания вместе с каким-то дополнительным процессом; знание всегда нечто большее, чем объект, так как сравнение возможно «только, если объект знания находится вне процесса знания или он находится внутри процесса знания, но составляет часть его. Знание есть переживание, сравненное с другими переживаниями - с точки зрения Лосского -сравниваемое переживание и есть объект знания» [5, 76], тогда как у эмпиристов это копия объекта или символ.

В отличие от Канта, который рассматривает отношения только внутри «я» (априорное и чувственное), Лосский делает различение на «я» и «не-я», которое опирается на качественный, непосредственно сознаваемый признак, на переживания «принадлежности» и «данности мне»[5, 92]. Автор интуитивизма подходит к пониманию объективной реальности — не только телесной, но и транссубъективной внетелесной реальности. Он относит в область мира «не-я» самые простые (например, инстинкты) и самые сложные (математические конструкции) по степени сложности переживания, а средние принадлежат «я» этого человека [5, 82]. В знании внутреннего мира «объект знания и процесс сравнивания его находятся в сфере я, а во внешнем мире объект находится вне я, а сравнивание происходит в я» [5, 85].

Лосский указывает, что Кант не разделяет проблем перехода субъективного внешнего опыта или субъективного внутреннего опыта в объективный, так как не видит разницы между внешним опытом и внутренним. «Мало того, смешение проблем у Канта идет еще дальше. Уже из того, что объективность присуща как внутреннему, так и внешнему опыту, видно, что проблема объективности не может быть отождествляема с вопросом о том, почему одни элементы опыта переживаются как мир не-я, а другие как мир я, т.е. с проблемой транссубъективной предметности переживаний» [5, 126]. Лосский выделяет и подчеркивает важность различия транссубъективной предметности и трансцендентальной.

Непосредственное сознавание внешнего мира Лосский обозначает термином «интуиция», подразумевая единство, благодаря которому жизнь внешнего мира дана познающему субъекту так же непосредственно, как и процесс его собственной внутренней жизни.

Лосский переосмыслил критицизм Канта посредством пересмотра отношений между субъектом и объектом, что было в духе общего движения гносеологических исканий мировой философской мысли. Лосский как и Гуссерль начинает свои изыскания с отказа от всех предшествующих систем (конструкций). Можно заметить общность в понимании идеала знания у Н.О. Лосского и Э. Гуссерля. Как и русский мыслитель он рассматривает очевидность для прояснения процесса познания и утверждает, что «в предельном основании любое подлинное, а особенно любое научное познание покоится на очевидности» [3, 29]. Учение об очевидности у Гуссерля проходит через всю его феноменологическую теорию, первое обоснование очевидности Гуссерль дает во II томе «Логических исследований», наиболее разработано в позднем труде «Картезианские размышления». В разрешение проблемы очевидности Гуссерль считает, что познание, прошедшее сквозь призму очевидности, получает статус «абсолютного познания» [2, 8], что важно для построения «строгой науки».

Лосский, решая гносеологическую проблему, не ставит себе задачу проблему бытия, но при этом дискурсивное мышление обнаруживается одной из форм проявления бытия, непосредственно данного в опыте, т.е. интуитивно. Логика признается необходимым механизмом познания очевидности (интуитивно данной действительности).

Лосский не согласен с тем, что необходимость суждения должна быть обоснована только логическим основанием. При выборе между аксиоматическими сужениями законы логики указывают на то, что мы должны сделать выбор, но как его сделать чисто логическими средствами непонятно, исследователь в данном случае опирается на восприятие, т.е. критерии истины носят как аналитическую необходимость, так и синтетическую. [5, 311].

Лосский вопрошанием выводит проблему о возможности познания действительности из

гносеологической плоскости в бытийственную. «О практической жизни нечего и говорить: она шагу ступить не может без умозаключений от присутствия основания» [5, 288].

Лосский оказал огромное методологическое влияние на дальнейшее развитие научного знания. Выстраивая свою гносеологическую систему, он приходит к обоснованию знания как непосредственного созерцания транссубъективной реальности, целостности мира переходит к логическим обоснованиям интуитивизма. Так Лосский ставит в зависимость дедуктивные умозаключения с процессами прямого и косвенного восприятия, он указывает, что образование исходных посылок может происходить как от прямой индукции, так и от косвенного восприятия. Лосский отмечает, что в разрезе такого взгляда дедуктивное умозаключение носит творческий характер и применимо не только для проверки, но и для открытий.

Лосский указывает на «низкую ценность умозаключений от следствия к основанию и отсутствие постулата однозначной связи следствия с основанием... это не тревожит логику: она полагает, что для целей науки достаточно и тех умозаключений, которые опираются на постулат однозначной связи между основанием и следствием. ... Наука в такой же мере нуждается в умозаключениях от присутствия следствия, как и в умозаключении от присутствия основания. Это становится ясным, если обратить внимание на такие науки, которые имеют дело с безвозвратным прошлым»[5, 287].

Методологическая ценность такого взгляда в возможности обоснования предсказания событий, которые носят индивидуальный характер, например для историков, социологов, политологов, прогнозирующих будущие события на основании знаний настоящего и прошлого, так как в этих исследованиях только и возможны косвенные суждения. «Целый обширный класс наук, теория которых стала привлекать к себе внимание только в последнее время, возможен только при допущении косвенного восприятия. Мы имеем в виду науки об индивидуальном в узком смысле этого слова в противоположность наукам об общем. В самом деле, индивидуальные события, хотя и связанные друг с другом необходимо, неповторимы ни в каком смысле этого слова; отсюда следует, что предсказание их, управление ими и даже простое констатирование их (если мы не очевидцы их) не может опираться на аналогию с другими нашими опытами и возможно не иначе как путем косвенного восприятия.» [5, 280]

Значение методологии Лосского для исследования проблем научного познания и антропологического знания актуально и для современной науки. В своих исследованиях он обогатил интуитивизм А. Бергсона и глубоко чувствовал тенденции мировой философской мысли.

Л и т е р а т у р а

1. Введенский А.И. Новое и легкое доказательство философского критицизма. — СПб.: Сенатская типография., 1909. — URL: http://www.odinblago.ru/dokvo_kriticizma (дата обращения 29.08.2015).

2. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии / Пер. А.В. Михайлова. — М., 1999.

3. Гуссерль Э. Логические исследования. — Новочеркасск, 1994. — Т.1

4. Кант И. Критика чистого разума. — М., 1994.

5. Лосский Н.О. Избранное. — М., 1991.