CC BY
18
УДК 821.512.11
ХУДОЖЕСТВЕННО-ФИЛОСОФСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ СЧАСТЬЯ В ПОЭЗИИ АЛЕКСЕЯ ВОРОБЬЕВА В КОНТЕКСТЕ НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНЫХ ТРАДИЦИЙ*
LITERARY AND PHILOSOPHICAL CONCEPT OF HAPPINESS IN ALEKSEY VOROBYEV’S POETIC LITERATURE IN THE CONTEXT OF NATIONAL CULTURAL TRADITIONS
Е. Ю. Иванова E. Y. Ivanova
ФГБОУ ВПО «Чувашский государственный университет имени И. Н. Ульянова»,
г. Чебоксары
Аннотация. В статье представлены результаты исследования художественно-философских аспектов творчества чувашского поэта Алексея Воробьева с позиции выявления его национальнокультурных истоков. В сравнительно-сопоставительном ключе с этико-философскими воззрениями этноса раскрываются индивидуально-авторские представления о счастье, особенности художественного воплощения данной категории в поэтической структуре произведений, ее связи с концепцией человека.
Abstract. The article presents the results of the research work of the literary and philosophical aspects of the Chuvash poet Aleksey Vorobyev from the point of revealing of the national and cultural origin of his literary works. The individual and author representations of happiness, peculiarities of literary expression of the concept of happiness in the poetic structure, the connection of this concept with the conception of the man are revealed in the comparative contrastive manner from the point of ethic and philosophical view of the ethnic group.
Ключевые слова: творческая индивидуальность, национально-культурный контекст, художественно-философское мировосприятие, проблема счастья, художественная концепция человека.
Keywords: creative personality, national cultural context, literary and philosophical world view, problem of happiness, literary conception of the man.
Актуальность исследуемой проблемы. За последние два десятка лет в российской науке появилось немало работ, в которых постижение нравственно-этических, философских и психологических аспектов художественного произведения или творчества автора сопрягается с установлением их национальной специфики. Как известно, творчество в генетическом плане находится в непосредственной связи с культурной действительностью автора. Согласно замечанию литературоведа Е. Ф. Хализева, «автор при всем том, что его личность уникальна и самоценна, мыслит и чувствует, действует и высказывается от лица неких человеческих общностей, порой весьма широких (течение общественной мысли, сословие и класс, нация, конфессия и т. п.)» [14, 388].
*Исследование выполнено при финансовой поддержке гранта Президента РФ, проект МК-5658.2011.6
Мысль о произрастании творческой индивидуальности из национально-культурной действительности весьма реалистична по отношению к чувашскому поэту Алексею Воробьеву. Без преувеличения можно сказать, что имя этого художника для истинных знатоков его поэтического творчества находится в одном ряду с сильнейшими творцами, наследия которых несут художественно-философский потенциал национальной культуры, впитавший исконные этико-философские и эстетические представления народа. Как неотъемлемая черта творческой индивидуальности автора, национально-культурное в поэзии А. Воробьева обладает ценным художественным значением. Вследствие этого его изучение играет немаловажную роль в уяснении поэтики творца.
Выделение проблемы счастья из всей совокупности этико-философских воззрений автора также актуально и целесообразно. Во-первых, в силу того, что данная «фундаментальная категория человеческого бытия», определяемая зачастую как «конечная субъективная цель деятельности человека» [13, 844], находится в теснейшей взаимосвязи с вопросами смысла жизни, ее изучение, как нам представляется, даст возможность приблизиться к пониманию сущностных особенностей авторского видения мира, художественной концепции человека, модели взаимоотношений «человек - мир». Во-вторых, тема счастья занимает важное место в художественно-философских поисках исследуемого поэта.
Несмотря на свою неиссякаемую актуальность, проблема счастья, как и в целом духовно-философские искания чувашской литературы и их связь с национальнокультурным контекстом, на сегодняшний день остается в науке малоизученной областью. Между тем ее решение может являть сущий интерес не только для литературоведов, но и для исследователей философии и психологии чувашской культуры.
Материал и методика исследований. Материал исследования составили лирические и лиро-эпические произведения А. Воробьева, проанализированные в их внутренней целостности, согласованности частей и целого. Особое внимание было уделено идейнотематическому и образно-символическому уровням поэтики автора. Сравнительносопоставительный и культурно-генетический подходы к изучению художественнофилософского аспекта творчества поэта потребовали привлечения фольклора (в частности, пословиц и поговорок) чувашского народа, произведений других авторов, трудов по исследованию народной этики и философии.
Результаты исследований и их обсуждение. В словесной культуре чувашей проблема счастья занимает весьма значимое место. Для народа эта тема тесно связана с категориями добра и зла. Тяжелые периоды в исторической судьбе этноса лишь способствовали ее усилению в устном творчестве, о чем свидетельствуют многочисленные сказки, лирико-философские песни, баллады, пословицы и поговорки, эпос чувашского народа.
Тема счастья в качестве главенствующей выступает во многих классических произведениях чувашской литературы (поэзия М. Федорова, К. Иванова, В. Митты, драма Ф. Павлова, проза Ю. Скворцова, А. Артемьева и др.). Одна из ярких особенностей творчества этих авторов - особое внимание к судьбе человека и его внутреннему миру. Прослеживая судьбы героев, их переплетения, они неизбежно размышляют о счастье и путях его достижения.
Образ человека, прошедшего трудный жизненный путь, предстает в поэтическом творчестве А. Воробьева. Он несет во многом автобиографические черты. В произведениях автора отражаются эмоционально выношенные и философски осмысленные многогранные проявления жизни, выстраданная им непростая судьба простого крестьянина-земледельца,
воина-защитника, поэта-певца. Череда потрясений и нескончаемых испытаний, выпавших на долю поэта уже на заре жизни (война, ранение, голодный тыл, незаслуженный приговор и лишение свободы, клевета, предательство и т. п.), и стремление во что бы то ни стало устоять, сохранить человеческое достоинство способствовали глубоким размышлениям о судьбе человека и смысле бытия, усилили в творчестве мотив счастья.
«Тертсёр япалан техёмё ?ук» [15, 150] / «Без мученья приобретенное вкуса не имеет», - говорят чуваши (подстрочный перевод здесь и далее, кроме оговоренных случаев, наш. - И. Е.). Как признается А. Воробьев в стихотворении «Любовь», именно трудности и невзгоды: тяжелый труд, лишения, ситуации на грани жизни и смерти - привели к осознанию ценности жизни, пробудили сильную любовь к ней («Вилёме чар пахса ку?ёнчен Пурна?а юратма эп вёреннё» [4, 177] / «Смерти глядя в глаза, Учился я жизнь любить»). Видимо, по этой причине в каждой строке А. Воробьева бьется пульс жизни, живет жажда счастья.
Несмотря на трудную судьбу автора, в поэтическом мире А. Воробьева много солнца -света и тепла. Его лирический герой, оставив позади несчастья, войну, холод и голод, сегодня вместе с народом и страной радуется наступлению мира и достатка: «Телей пуртан, пурнас кун-?ул пуртан Чун тасалать ман Атал пек партан» [6, 72] / «От того, что есть счастье, есть жизнь, Душа освобождается, как ото льда большая Волга» («Приглашение в гости»). Счастливое состояние его души выражено через обилие солнечного света, искры, огня - с одной стороны, и хлеба - с другой: «Манра хресчен телейё тем - Асрах кёр умёнхи йётем. Самант эс тёлёнсе пахан: Хёрелнё туха? пек - капан, Атте кёлте перет ?уле. Кашни кёлти - хёру шев-ле. Кашни пучахё - хём пёрчи, Кавар сапса вё?ет пёр си. Хёвел тарать йал-йал ?унса, Ирёлтерет шур пёлёте... Атте персе яран кёлте £и?ет-им сар хёвел пулса?» [6, 72] / «Опять гуляет осень на гумне. Душа крестьянина опять живет во мне. .Опять смотрю я с удивлением во взоре - вот красные скирды вздымаются, как зори. А солнце плавит облака - горит овином, и, как пучки лучей, снопы лежат на вилах. И, словно ворохи углей, искрят колосья. Как залетевший в небо сноп, пылает солнце!» («На гумне», перевод В. Кострова) [2, 46].
Несомненно, солнце и хлеб в поэзии А. Воробьева - это символы счастья и мирной жизни. Поэт пишет о них с любовью, уподобляя друг другу. «Ана аннем камакаран Паян ир пё?ерсе каларна» [6, 178] / «Его мать моя в печи сегодня Испекла утренней ранью», -говорит он о светиле («О полоске»). И с искренней радостью вкушает каравай, «озаривший кухню»: «Хёвел пайарки пек хёлхемлён Купать ун ашши ман уте. Эп ёмёт ?итнёшён хавасла» [6, 194] /«Как луч солнца, его тепло, искрясь, переходит в мое тело. Я рад, что мечта стала явью» («Каравай»). Тем не менее в памяти поэта все еще живы картины горького прошлого страны («Рукавица», «Далекий голос», «Женская судьба», «Цветок победы», «Конец трудного пути», «Большак» и др.). «Оно не было без лебеды» («Земляк»), поэтому для поэта отнюдь не маловажно донести до читателя правду о том, что солнце было «выплавлено на поле битвы» [4, 59] ценой огромных потерь («Дедушка»).
В народной философии чувашей испокон веков отмечалось, что счастье и горе всегда рядом. Они, как день и ночь, одно без другого в мире не существуют. Пословицы содержат богатый материал, фиксирующий мысль о том, что счастье - это благо, выношенное страданиями и муками: «Телей те тертсёрех тупанмасть» [15, 46] / «Счастье без мучений не найти», «Тертленмесёр телей ?ук» [15, 150] / «Пока не пострадаешь, счастья нет», «Хён курмасар ырлах ?ук» [15, 151] / «Пока не познаешь тяготы, блаженства нет», «Нуша хы?ёнче телей мёлки пур те??ё [15, 149] / «За нуждой тень счастья есть, говорят».
Для художественного сознания А. Воробьева характерно традиционное восприятие счастья. Поэт говорит о счастье, которое обретается через страдания, и поэтому часто строит свою речь на воспоминаниях, сопоставляя картины мрачного прошлого и светлого настоящего («Хлеб», «На опушке леса», «Сокрушая землю, бушевала буря.», «Черемуха» и др.).
Например, из двух контрастных частей состоит стихотворение «Хлеб». В его начале - картина голодного тыла, воспроизведенная в памяти автора, возвращающегося домой с войны. В ней изображается обессилевший подросток, который вышел в весеннее поле в надежде найти прошлогодний картофель («Тем чавалать пёр ?амрак хаварт, Алли те, пичё те хура» / «Что-то копает один юноша торопливо, И руки, и лицо в грязи», «Сул-каланать пёччен шурутан, Асархамасть мана пачах» / «Пошатывается, как одинокий пырей, И вовсе меня не замечает», «Пёр ?ёрулми сирсе каларчё» / «Вот одну картошку выкопал»). В конце стихотворения предстает противоположная картина:
<...> Кур паян:
Кашлать таван колхоз уй-хирё, Кашлать пучахё йывартан.
Юхса килет аш ?ил ачашё Ё?ре ?ёкленнё юрапа.
Пёр сара качча (?ав ача-ши?) Комбайнпа вырать урпа.
Ана телей курмашкан пурнё,
Вал ?аванпа кулать йал-ял.
Ун аллипе ?ак мирлё пурна?
Халь тытна ?ирёппён штурвал [6, 97].
<.. .> Г лянь сегодня:
Колышутся поля родного колхоза, Колышутся от тяжести колосьев.
Льется нежность теплого ветра С парящей песнею труда.
Красавец парень (тот ли подросток?) Комбайном убирает ячмень.
Ему суждено увидеть счастье, Поэтому он светится улыбкой.
Его руками эта мирная жизнь Сейчас крепко держит штурвал.
Тяжелые колосья, красивый парень, светлая улыбка, песня - все это становится для поэта олицетворением мира и счастья. Автор подчеркивает: каждый человек, беря в руки хлеб, должен всегда помнить, что благоденствует в «свободе, рожденной в огне».
Оппозиция «горе - счастье» является в творчестве А. Воробьева концептуальной составляющей и зачастую, так же как и в приведенном выше стихотворении, становится основой антитетической композиции произведений. В качестве следующего примера можно назвать стихотворение «На опушке леса», раскрывающее тему народного героизма на войне. В образе леса, изображенного здесь в двух состояниях - в сегодняшнем весеннем ликовании и в живущей в его горьких воспоминаниях героической схватке с разрушительной снежной бурей, - предстает народ, который обрел свое счастье, мужественно пережив испытания войной.
Ирех кунта хёвелён сар ури Сиксе ташлать пиншер турат ?инче. Кашни папкан чал у?а ку?ёнче Аван курнать ?урхи телей пурри.
<...>
Варман хёрри паян та аставать Хёл кунёнче алхасрё ?ил-таман. Туратсене ху?сассан та асат Юрпа кёрешнё йыва?, паранман.
С самого утра здесь золотые ноги солнца Пляшут на тысячах веток.
В широко раскрытых глазах каждой почки Хорошо виднеется весеннее счастье.
<...>
Помнит лес до сегодняшней поры:
В зимние дни неистовствовала буря.
Хоть и поломала ветви беда,
Но сражалось со снегом дерево, не сдавалось.
<...> <...>
Сук, паттарсем пулма^ё терт хурри. Нет, героям не знать позора.
Типет суран, Раны затягиваются,
Вай пур папкасенче. Сила есть в почках.
Куратап эп: хёвелён сар ури Вижу я: золотые ноги солнца
Сиксе ташлать пиншер турат ?инче. Пляшут на тысячах веток.
(«Варман хёрринче») [7, 72] («На опушке леса»)
Лирический герой А. Воробьева - хлебороб, «человек, живущий в обнимку с природой» [9, 3], как и сам поэт, много лет проработавший на полях родного колхоза. В связи с этим и образы для выражения собственных мыслей и чувств он непосредственно находит в природе, в окружающей его крестьянской среде.
Мотив счастья в поэтике А. Воробьева сопровождается рядом следующих ассоциативных образов: ясная погода, утро, теплое время года, распускание почек на деревьях, колошение и созревание хлебов, плодов и т. д. Самый распространенный и часто воспроизводимый автором символ счастья - это колошение злаков: «£ын телейё пучах пек тулса Тёшше ларнан туйанать паян» [4, 156] / «Счастье человека, словно колос, Сегодня наливается зерном» («Восемь строчек - один сверток»). Художник обращается к древнейшему символу человека - растению. Ясно, что в жизни последнего принесение плодов как самореализация является вершинной стадией. Так же и счастье для человека, по сути, есть возвышенное состояние души, момент достижения цели.
Состояние счастья выражается и в цветосимволике. Счастливый мир в произведениях А. Воробьева сияет желтым солнечным цветом: искрятся лучи-ноги солнца, колышется золотая нива, улыбается красавец парень «сара качча» [6, 97]:
Ман чёрере - ви?есёр юрату, В моем сердце - безмерная любовь,
£ёр-шывам, Родина моя,
Санан айламу-сарту, Твои низины и холмы,
Пучахсемпе хумханакан ин?ет Колосьями колышущаяся даль
Манан ку?ра телей пулса ?и?ет. В моих глазах сияют счастьем.
(«Юрату») [6, 93] («Любовь»)
Известно, что в чувашском фольклоре желтый (солнечный) цвет «сара» относится к миру Прекрасного. С помощью эпитета «сара» народ подчеркивает совершенство упоминаемого объекта и свое благорасположение к нему. Так, о красивой девушке говорят «сара хёр», о цветке - «сар чечек», о меде - «сара пыл», о певчей птичке - «сара кайак». Предыдущие наши исследования показали, что и в поэтике А. Воробьева этот цвет сохраняет связи с категорией совершенства, поэтому выступает символом счастья и сопутствующих ему явлений - радости, достатка, мира, добра и красоты («Ширтан», «Топленое масло», «Невестка», «Цивильский мост») [8].
Поэзия А. Воробьева в своей основе - это итог глубоких размышлений художника о сущности такого феномена, как счастье, его источниках, связях с характером человека, окружающей средой и, конечно же, путях его достижения. В понимании автора как представителя чувашского народа счастье - это, с одной стороны, благо, даруемое свыше, удачная судьба, а с другой - удовлетворительный результат жизнедеятельности человека. Чуваши верили: «Телей Тура аллинче» [15, 146] / «Счастье в Божьих руках». Но вместе с тем отмечали, что
счастье зависит и от самого человека, его способностей и стремления поймать ту самую «птицу счастья» из сказок: «Телейён хури кёске, часах тытма ?ук» [15, 146] / «Хвост счастья короток, быстро не поймать», «Телей кайакё пурне те тыттармасть» [15, 145] / «Птица счастья не всем дается в руки». Необходимыми для обретения счастья внутренними качествами народ считает крепость характера, целеустремленность, терпение и трудолюбие: «Те-лей вайли енче» [15, 145] / «Счастье на стороне сильного», «Чи телейли - ё?е юрата-кан» [15, 148] / «Самый счастливый - трудолюбивый», «Чатамлахра ылтан чанкартатать те^ё» [15, 208] / «В терпеливости золото звенит», «Тусёмлёх ырлах анине ?итерет» [15, 208] / «Выносливость на поле добра приводит». Не случайно же терпеливость рассматривается чувашами как качество, возвышающее человека, ибо это свойство присуще самому Верховному Богу «Султи Тура» («Турран чатамё пысак» [15, 50] / «У Бога терпение огромно»).
Несмотря на сложные перипетии судьбы, лирический герой А. Воробьева не считает себя неудачником: «Телейрен эпё катак пулмарам» [6, 109]/ «Счастьем я не был обделен» («Любовь - дар природы.»), «Алламра ман ик кёсмен - Шанчакпа Чун ёненни. Сил кимме тунтересрен Пур каштах телей тени» [6, 216] / «В руках у меня два весла - Надежда и Вера. Чтобы ветер не опрокинул лодку, Есть немного того, что называется счастьем» («Душа не покрыта же инеем.»). Но он тоже подчеркивает востребованность личных качеств и усилий индивида на пути к счастью. К тому же именно в неустанном движении к счастью, по его глубокому убеждению, происходит личностное становление и развитие: «Хавна телейшён пар эс пётём, Унран килет ?ын пуласси» [3, 31] / «Отдай себя всецело ради счастья, От этого зависит, станешь ли человеком» («Не приставай, злой дух.»).
Как видно, проблема счастья в творчестве А. Воробьева сопрягается с концепцией человека. Художественный идеал поэта - это тот, кто неутомимым трудом взращивает собственное счастье на поле жизни («Зерна слов»). А. Воробьев восхваляет в человеке такие качества, как трудолюбие, сила воли, терпение, смелость, стойкость и порыв к мечте. Его лирический герой, будучи с детства закаленным крестьянским трудом, не привык падать духом и сгибаться перед трудностями («Не безмолвствуй, дай голос.», «Ожидание любви», «Ветряная мельница»). Он - борец за счастье, жизнь, честь и достоинство, торжество мира и добра. «Ё?е кана савать текех хул-?урам. Кёрешёве кана савать чёрем» [6, 24] / «Только труд приемлет мое тело, Только борьбу приемлет мое сердце», - заявляет он уверенно («Ночь весеннюю.»), словно в один голос со своим предшественником, «пламенным поэтом» Михаилом Сеспелем. Этот близкий ему по духу поэт, который всем сердцем был устремлен к мечте - солнечному будущему родного народа, в свое время писал: «Кёрешу вутне анчах Камаллать ман вутла чунам» / «Огнекрылою душой Я приемлю только бой» («Морю», перевод А. Смолина) [11, 41]. Не случайно же их объединяют живущие в них «стальная вера» [11, 47] (М. Сеспель) и «сила-искра надежды» [4, 76] (А. Воробьев), без которых меркнет мечта, не будет счастья и жизнь, скорее, обернется в бессмысленность. Вера и Надежда - непреложные ценности для А. Воробьева: «Пурнайман эсё ёненусёр, Чёре апачёсёр, пёр кун» [4, 52] / «Не проживешь ты без веры, Пищи сердца, ни дня» («Вера»), «Телей пурах ёненнинче <.>» / «Все же есть счастье в вере <.>» («Большак»), «Салам яланлах шанчака!» [6, 226], «Да здравствует вечная надежда!» («Строки о любви»), «Эп шанчакпа пахатап мал енне» [6, 24], «Я с надеждой смотрю на восход» («Ночь весеннюю.»).
В литературе ХХ века мотив борьбы и непобедимые герои были весьма актуальны: классовая вражда, противоборство нового и старого. Усилила эту тему и Великая Отече-
ственная война. Но главная борьба, как считает А. Воробьев, - это борьба человека с самим собой, с личными пороками, препятствующими счастью: «Хавна ху ?ёнме чи йыварри» [4, 171] / «Победить себя самого труднее» («Немало вреда себе я принес. »).
Авторский идеал в произведениях А. Воробьева нашел художественное выражение в сквозных символических образах. Среди них следует назвать дерево, противостоящее сильному ветру, снежной или огненной буре («Черемуха», «Вяз», «Старый дуб», «Сосна на утесе»,) и выдерживающее смертельный холод («Липа», «Яблоня», «Черемуховый холод»); росток ржи, выживающий на леденящем ветру в поле («Молодая озимь»); терпеливое зернышко («Зерно»). Все они выступают воплощением мысли о том, что путь к счастью лежит через страдания и преодоление препятствий.
О необходимости принимать жизненные трудности как неизбежность, преподносимую неподвластной человеческой воле судьбой, и в упорной борьбе с ними находить свое счастье говорится в стихотворении «Зерно». Автор размышляет о судьбе золотистого зернышка, попавшего в безвоздушное ледяное пространство и терпеливо дожидающегося скорейшего наступления тепла.
Суллахи кун вал пурна? курё, Ытран вал ?итё тёкеле. Ытарайми пучах ёлккенё Хирте хём сапё ир те ка?.
Пур тыра та шепрех ?ёкленё Ун пуллахне кура таркач [7, 73].
Летним днем оно жизнь увидит,
Из одного преумножится.
Неописуемая красота колоса В поле будет искриться и днем, и ночью. Все хлеба взойдут лучше,
Увидев его урожайность.
Эта картина - в мечтах. Но автор уверен: «Сак ырлаха сар пёрчё курё. Ахаль-и тусёмлё вал халь?» / «Это счастье увидит золотое зерно. Зазря ли терпеливо оно сейчас?» Поэтому в его словах - суровая правда: «Мёнех, пёрче шеллессём пур-и? Шапи ?апла, ун тусмелле» / «Пожалеть мне зернышко? Коль суждено, оно терпеть должно». Даже умение мечтать и ждать, не теряя надежды, по мнению автора, есть проявление духа борьбы и обязательное условие для счастья. Как говорится в народной пословице: «Ырра ёмётленни - ?ур телей, ёмёт пурна?ланни - чан телей» / «Добрая мечта - половина счастья, осуществление мечты - настоящее счастье» [15, 44].
Несомненно, лирический герой А. Воробьева в жизни руководствуется главным принципом природы - «всему свое время». На этом основывается художественная идея стихотворения «Зерно». Можно подумать, что и секрет оптимизма, гармоничного восприятия мира в поэзии А. Воробьева во многом исходит оттуда же.
Двойственность бытия и вечное противоборство полярностей, как и превосходство добра над злом (ведь иначе и жизни не было бы), - для А. Воробьева известная истина. Его лирический герой с честью и достоинством принимает от жизни и сладость, и горечь: «Армути шывне те ё?нё, Пыл курки те сиктермен» [6, 135] / «Пили мы и настой из полыни, Не пропускали и ковш медовый» («Цивильский мост»). Ему, земледельцу, как никому другому, известно, что на ниве жизни рядом растут «золотая пшеница» и «черная лебеда» («Восемь строчек - один сверток»). Наверняка поэтому его смелость удивительным образом граничит с мудростью:
Турккес ?ынсен шапи пек тикёс Ан пултар, тетёп, ман шапа.
Гладкой, как у дерзких людей,
Не желаю, чтоб была судьба моя.
<...>
Курмаллине курам хаюллан <.> («Сара сёнсен ана, тен, тиркё?. »)
<.>
Что суждено, пусть увижу я <.>. («Когда преподносится пиво.»)
[6, 232]
Лирический герой А. Воробьева решительно осознает, что именно пережитое сделало его тем, кем сейчас он является. «Туссе курни - ман ырлахпа инкек. Эп унсар кам? / «Пережитое - мое счастье и горе. Кто я без них?» - задается он вопросом и шутливо добавляет: «Сара ?ер?и кана /«Лишь голый воробей». Он принимает судьбу такой, какой она ему дана: «Кун-^ул ялан ?и?еймё тёкёрле, Сапах них^ан ылханмап шапама» /«Жизнь не может постоянно сиять, как зеркало, Все равно не буду сетовать на судьбу» («Волосы -белый ковыль.») [6, 36].
Секрет счастья, душевной гармонии лирического героя А. Воробьева прекрасно раскрывает мысль, приведенная в работе польского исследователя В. Татаркевича «О счастье и совершенстве человека»: «Будет ли человек счастливым - зависит не только от того, что ему встречается в жизни, но и от того, как он реагирует на все происходящее с ним. <.> Счастье зависит не только от внешних источников, но и от внутренних условий, не только от судьбы человека, но и от его личности» [12, 169].
Так и есть, в поэзии А. Воробьева выступает человек, который наряду с готовностью постоять за свое счастье обладает еще одной не менее важной чертой - смиренным отношением к двойственности жизни: «Кун-^ул тути-маси Ялан пыл пулмё, ан та пултар» [4, 149] / «Вкус жизни не всегда мед, пусть так и будет» («Зеленый платок»), «Асап та кирлё ?ёр ?инче, Телей хакне пёлеймён унсар» [5, 52] /«И мученья нужны на земле, Иначе не узнаешь цену счастью» («И мученья нужны на земле. »).
Немаловажны для счастья не только связи с характером человека, но и связи с окружающим миром. Конечно же, они многообразны, и степень их влияния на жизнь индивида также различна. Ясно одно: «человеку в зависимости от психического типа, к которому он принадлежит, необходимо для счастья чаще или реже общаться с людьми или больше или меньше пребывать в одиночестве» [12, 128].
Лирический герой А. Воробьева по складу души - оптимист. Он не бежит от общества и не ищет счастья вдалеке от своего народа, родины, как герой-одиночка, а наоборот, всем сердцем тянется к людям, в которых он верит, как дитя («Сынсем, сире курма эп тухрам, Эп упа мар супма пёччен» [6, 186] / «Люди, я вышел повидать вас. Я не медведь, чтоб жить один» [6, 186], «Сынсем, сире кётетёп эп» [6, 215] / «Люди, жду я вас» [6, 215], «Сынна ача пек ёненмесёр Епле пурнас ман ?ёр ?инче» [6, 183] / «Не веря людям, как дитя, как я буду жить» [6, 183]).
И по этой причине в качестве источников счастья А. Воробьев без колебаний признает родину, труд на благо народа, любовь, дружеские связи и общение с людьми. Он воспевает любовь («Любовь - дар природы.», «Как только ты придешь.», «Девичий поцелуй», «Поцелуев лог», «Подсолнух» и др.), семейные узы («Невестка», «Строки о любви», «Разговор в поле»): «Юрату - телей этемшён» [6, 222] / «Любовь - счастье для человека» («Ночи черные крылья.»), «Машарпа ?е? пёччен ?ын малашё <.> Эс харах ?унатпа ?ёкленеймён Чан телей тупине ниха?ан» [4, 44] / «Только в паре будущее одиночки <.> Ты с одним крылом не поднимешься В небо счастья никогда» («Слава тебе, двойка!»). Одиночество в его восприятии чревато тоской, упадком сил и даже презрением
окружающих: «Телей пирки ан та палка <.> Пёччен пу? - ?уралман папка. Улми ?ук йыва?ё ?инче» [4, 203] / «Про счастье и не болтай <.> Одинокая голова - нераспустив-шаяся почка. Плодов нет на дереве» («Один»).
«Такова двойственная природа счастья, - подмечает упомянутый выше ученый В. Татаркевич, - оно является внутренним состоянием, но нуждается в помощи извне: мы носим его в себе, но имеем не только благодаря себе. Сам по себе внешний мир не дает счастья, не поможет даже самая благосклонная судьба, если мы не имеем соответствующей внутренней основы. Но эта внутренняя основа должна быть обращена к внешнему миру, он должен заполнить нашу жизнь, иначе она будет убогой и нудной» [12, 121]. В подтверждение своих слов он обращается к мысли английского философа Б. Рассела, считавшего, что «ничто так не надоедает, как быть замкнутым в самом себе, и ничто не дает столько радости, как обращение внимания и энергии вовне» [12, 121].
Духовно-нравственные традиции родного народа привили лирическому герою А. Воробьева уважение к дружбе и потребность в единении с людьми, выработали в нем убежденность в том, что счастье человека не может быть достигнуто вне интересов общества. В этом он не одинок в чувашской поэзии. О дружбе и родственных связях одобрительно отзывается, например, лирический герой поэмы «Тайр» (1948-1956) Василия Митты: «Ман пурлахам чух, пин ылтанам ?ук, Нумай кирлё мар таван пёрле чух. <.> Тату пурна?а, элле, мён ?итет? <.> Пурри вал - пёрле, ?укки - ?урмалла» [10, 155] / «Моего богатства ни больше, ни меньше, Несметного золота нет, Много не надо, когда родня рядом. <.> Что сравнится с жизнью в мире и согласии? <.> Что есть - то общее, чего нет - напополам». В другом стихотворении этот поэт пишет: «Юлташлахра телей иккен-мён, Илем юлташлахра кана!» [10, 75] / «В дружбе - счастье, оказывается, Красота только в дружбе!» [10, 75]. «Чан туслахра пур кивелми илемлёх» [4, 178] / «В настоящей дружбе есть неувядающая красота», - подмечает и А. Воробьев («Друг, вот-вот поднимешься ты в небо. »).
Мысль о том, что человеку необходимо отдавать свои силы, умение, талант, душевное тепло людям, всецело пронизывает размышления автора о смысле жизни в поэме А. Воробьева «Кибенек» (название сельского кладбища. - Е. И.). Герой-повествователь, прибывший на могилу матери, терзает себя мыслью о бренности человеческой жизни и приходит к выводу, что только труд и борьба, совершаемые во благо семьи, народа, страны, составляют смысл бытия. В доказательство своих суждений он прослеживает судьбу матери, отца-фронтовика, пионера-героя, жизни которых прошли в тяжелом труде и борьбе за счастье будущего поколения. Автор акцентирует внимание и на судьбе отрицательного персонажа, бывшего «кровопийцы села», которого встречает в вечернем мраке перед уходом с кладбища. Неутешительное признание старика, ныне «бедолаги» («Ниме тамарё пуранни.» [6, 92] / «Впустую жизнь прошла.»), подводит его к уверенному выводу о ценности доброго имени: «Кун курна чух Сынпа эс пуран. Вилсессён - юлтар ыра ят!» [6, 93] / «Пока живешь - С людьми живи. После смерти чтоб осталось доброе имя!» Таким образом, проблема счастья в поэме переплетается с темой памяти.
В силу национально-культурных традиций неразрывны в творчестве А. Воробьева также понятия труда и счастья. Именно созидательный труд, по представлению автора, приносит человеку доброе имя и память в сердцах потомков. Народная мудрость гласит: «Ё?ре тупна телей савапла» [15, 308] / «Обретенное в труде счастье благодатно». Как отмечает исследователь этнопедагогики Г. Н. Волков, чуваши всегда считали труд главным условием нравственного воспитания подрастающего поколения: «Как только рождался
ребенок, он сразу попадал в трудовую атмосферу семьи, улицы, деревни, его сразу окружала целая система трудовых традиций. Все кругом звало к труду. Все кругом трудились, в труде состоял смысл жизни крестьян. <.> Безделье исключалось самой окружающей действительностью» [1, 190].
Труд для чувашей - опора жизни («Ё? вал - пурна? тытка?ё» [15, 303] / «Труд - это опора жизни»), залог достижения счастья («Телее ё?ре шыра» [15, 144] / «Ищи счастье в труде»), а также эффективный метод вытеснения горя («Ё? хуйха сирет, камала ?ёклет» /«Работа горе вытесняет, настроение поднимает», «Хуйха-суйха хупарласан хусак тыт» [15, 152] / «Когда накроет горе, берись за лопату»).
Спасительная сила труда знакома и лирическому герою А. Воробьева: «Хёрсе хул-?урам тарласан Темле хён-хуйха та шаранё» [6, 153] / «Когда тело вспотеет в работе, Любое горе растопится», - говорит он («Второе счастье»), а дружная работа в поле дарит ему поэтическое вдохновение («Хороший метод»). Он душой и телом устремляется к труду как к источнику счастья: «Уркенчёк чун, ?ёнел те улшан, Ё?ре тарлам эп таташах» [4, 58] / «Ленивая душа, обновляйся и преображайся, Хочу трудиться в поте лица часто» («Дедушка»), «Хирте ?ан-?урам хёриччен Йышпа суха тавасчё ман» [6, 94] / «В поле до разогрева тела Пахать бы мне вместе со всеми» («Зерна слов»). Эта особенность получила яркое выражение в стихотворении «У костра». В нем лирический герой делится впечатлениями от тяжелого рабочего дня, проведенного на пашне, размышляет о пользе труда для здоровья, мечтает о любимой. А главное, он по-настоящему наслаждается своим счастьем от ощущения личного вклада в общее дело народа, пусть даже вклад этот величиной, можно сказать, с зернышко, из которого уже «новый день восходит».
Вут ашшинче типет ?ан-?урам. Этемшён ё? килет сипе.
Паян эс утна ?итмёл ?ухрам Телей сухийён кассипе [4, 21].
В тепле костра подсыхает тело,
Для человека труд идет во здравие. Сегодня ты прошел семьдесят верст По бороздам счастья.
Поэзия А. Воробьева прославляет тяжкий труд хлебороба: «Чан-чан ё? паттарё -суха?» [6, 25] / «Настоящий герой труда - пахарь» («Окажись ты позади.»). Но главным источником счастья для автора все же является поэтический труд, хотя эта радость также не дается без творческих мук («Молодому поэту», «Воз поэзии»). Всю жизнь А. Воробьев горел желанием вырастить в поле поэзии красоту на радость людям: «Сын тени хавасла пултар, Парнелем ана илем!» /«Пусть человек будет радостным, Подарю ему красоту!» («Когда видим красоту»), сеял «сар хёмлё пёрчё» [4, 22] / «искристое золотое зерно» («Весенний сев») своей души, чтобы на собственной ладони преподнести народу настоящее художественное слово - «янравла тёшё» [4, 207] / «звонкое зернышко» («Стоим на земле крепко.»). Отождествляя творчество с трудом земледельца, он говорит: «Ман кёнекем калча пулса хапартар» [6, 147] / «Пусть моя книга Взойдет зеленым ростком» («Главная книга»), «Сынна пулинччё юрахла ман ё?ём, Вал ?акар пек выртинччё ун умне» [6, 98] / «Пусть людям пригодится труд мой, Пусть они будут ценить его, как хлеб» («Сентябрь»), «Самах тёшши акасчё ман Хастар ?ынсен чёрисене. Пёлесчё - манан варлахран Телей калчи усессине» [6, 94] / «Зерна слов посеять бы мне В сердца отважных людей. Знать бы, что из моего зернышка Взойдет росток счастья» («Зерна слов»). Счастье поэта заключается в самоотверженном труде ради блага людей:
Сынна телей ?е? парнелем, Асапё юлтар хам валли. Пёртен-пёр юррам пулё ман, Ана ?ынна савса хывас, Тус-танташсем хавас пулсан, Ача пек эпё те хавас.
Только счастье буду я дарить людям, А муки пусть останутся со мной. Лишь одна песня будет у меня,
Буду слагать ее с любовью к людям. Если рады мои друзья,
Я тоже рад, как ребенок.
(«Сурхи») [6, 34]
(«Весеннее»)
Неугасаемая истина: «Малтан ?ынна телейлё ту - Телейлё пулан эсё тин» [4, 136] / «Сначала другого сделай счастливым - Счастливым ты будешь лишь тогда» («Пожелание счастья»).
Резюме. Художественно-философская концепция счастья в поэзии Алексея Воробьева отражает сущностное своеобразие авторского понимания действительности, смысла жизни, характера взаимоотношений человека с окружающим миром, систему его ценностей и художественный идеал. Представления творца о счастье и особенности воплощения данной категории в поэтике произведений при всей его творческой оригинальности сохраняют глубинные связи с этико-философскими и эстетическими традициями национальной культуры.
1. Волков, Г. Н. Этнопедагогика чувашей / Г. Н. Волков. - М. : Пресс-сервис, 1997. - 441 с.
2. Воробьев, А. А. Ветла : стихотворения и поэмы / пер. с чуваш. ; А.А. Воробьев. - М. : Сов. Россия,
3. Воробьев, А. А. Хёвел5авранаш (Подсолнух) : савасемпе поэма / А.А. Воробьев. - Шупашкар : Чаваш АССР кёнеке издательстви, 1969. - 112 с.
4. Воробьев, А. А. Кантарла (Полдень) : суйласа илнё савасем / А. А. Воробьев. - Шупашкар : Чаваш кёнеке издательстви, 1972. - 215 с.
5. Воробьев, А. А. Пу?елёк (Изголовье) : ятарла каларам / А. А. Воробьев // Таван Атал (Родная Волга). -1997. - № 10-12.
6. Воробьев, А. А. Хиртех ман чун (Сердце мое в поле) : савасемпе поэмасем / А. А. Воробьев. - Шупашкар : Чаваш кёнеке издательстви, 1982. - 238 с.
7. Воробьев, А. А. Юратна сансем (Любимые черты) : савасем / А. А. Воробьев. - Шупашкар : Чаваш АССР государство издательстви, 1961. - 112 с.
8. Иванова, Е. Ю. Цветосимволика в поэзии Алексея Воробьева / Е. Ю. Иванова // Народные и профессиональные традиции в культуре Чувашии : сб. ст. - Чебоксары : Изд-во Чуваш. ун-та, 2009. - С. 20-27.
9. Макаров, А. Свет зари / А. Макаров // Дружба народов. - 1967. - № 5. - С. 3.
10. Митта, В. Сырнисен пуххи. 1 том. Савасемпе поэмасем, ку?арусем (Собрание сочинений. Том 1. Стихи, поэмы, переводы) / В. Митта. - Шупашкар : Чаваш кёнеке издательстви, 2004. - 399 с.
11. Сеспель, М. С этих пор : стихи / М. Сеспель. - Чебоксары : Издательство ЧГИГН, 1999. - 60 с.
12. Татаркевич, В. О счастье и совершенстве человека / В. Татаркевич ; сост. и пер. с польского Л. В. Коноваловой ; В. Татаркевич. - М. : Прогресс, 1981. - 368 с.
13. Философия : энциклопедический словарь / под ред. А. А. Ивина. - М. : Гардарики, 2006. - 1072 с.
14. Хализев, В. Е. Теория литературы : учебник / В. Е. Хализев. - М. : Высш. шк., 2002. - 437 с.
15. Чаваш халах пултарулахё. Ваттисен самахёсем (Чувашское народное творчество. Пословицы и поговорки). - Чебоксары : Чуваш. кн. изд-во, 2007. - 493 с.
ЛИТЕРАТУРА
1986. - 128 с.
