CC BY
61
Принцип публичности является одним из важнейших современных принципов гражданского судопроизводства. Отметим, что принцип публичности в связи с развитием и совершенствованием гражданского процессуального законодательства претерпевал значительные изменения - то усиливая влияние на движение гражданского судопроизводства, то ослабляя его практически до минимального, меняя свою сущность. В подобном усилении и ослаблении проявляется соотношение таких категорий, как «непрерывность» и «дискретность», использование которых характерно для представителей школы хронодискретного моногеографического сравнительного правоведения (ХМСП), и «позволяет поставить перед исследователями ряд дополнительных вопросов, решение которых способно обеспечить современную юридическую практику рекомендациями по дальнейшему эффективному развитию правовых явлений» [1, с. 37]. Публичность в российском праве удобна и перспективна для исследования в рамках ХМСП, так как в ее исследовании имелся тот самый определенный основателем указанной теории «оптимальный временной разрыв» [2, с. 10], который не позволил ей исчезнуть из исторической памяти полностью и дает возможность проводить сравнительный анализ с предшествующим опытом.
Данный принцип формально и обязательно действует со времен принятия Устава гражданского судопроизводства 1864 года (далее - УГС). В статье 324 УГС было установлено, что доклад дела и словесное состязание сторон должны всегда происходить в открытом судебном заседании. При этом статья 325 УГС допускала возможность проведения закрытого судебного заседания в случаях, когда открытое судебное заседание нарушает основы нравственности, общественного порядка, религии и пр. [3, с. 495]. Ученые того времени трактовали принцип публичности дифференцированно, соотнося его с принципом гласности, при этом не изменяя его содержания. Заметим, что в советский период развития гражданского судопроизводства именно гласность полностью заменит как в процессуальном законодательстве, так и в теории процессуального права термин «публичность», придав последнему именно хронодискретный характер.
В начале XX века Е.В. Васьковский писал, что в широком смысле слова гласность распространяется на всех желающих и представляет собой публичность процесса [4, с. 449],
тогда как гласность процесса в узком смысле представляет собой право знакомиться с процессуальной деятельностью суда только лиц, ведущих процесс. Вместе с тем, далее автор утверждал, что принцип гласности в узком смысле вытекает из ряда принципов таких, как непосредственность, устность, состязательность и других, и как самостоятельный принцип не существует [4, с. 449-450]. В.А. Краснокутский, напротив, полагал, что начало гласности выражено в двух формах: в возможности посторонних лиц присутствовать в судебном заседании и в доступности всех действий одной стороны для другой и для суда, так же как и все действия суда должны быть доступны для восприятия тяжущимися [5, с. 37]. О значении данного принципа писал И.Е. Энгельман, указывая, что публика, присутствующая в суде, влияет на судей таким образом, что последние гораздо внимательнее относятся к речам сторон, более тщательно соблюдают внешние формы процесса и обеспечивают равноправие сторон [6, с. 124]. Таким образом, можно констатировать, что в период действия УГС принцип публичности являл собой принцип гласности в самом широком смысле, включая в себя три составляющие: возможность присутствия в судебном заседании посторонних лиц, обязательное открытое состязание сторон, доступность действий судьи.
В советский период не публичность, а гласность судебного разбирательства была закреплена в статье 9 Гражданского процессуального кодекса РСФСР 1964 года (далее - ГПК РСФСР), при этом так называемый принцип гласности в советском процессуальном праве был ограничен рамками лишь одной стадии процесса, а именно судебным разбирательством. Да и его содержание было несколько иное, чем в УГС, при этом у большинства советских граждан складывалось впечатление отсутствия открытости судебной деятельности, метко выраженное В. Высоцким в знакомых всем словах: «Зачем нам врут: «Народный суд!» - Народа я не видел. - Судье простор...».
Заметим, что современный законодатель уже фактически устранил из гражданского судопроизводства два из трех принципов, которые ограничивали свое действие лишь стадией судебного разбирательства: слово «непрерывность» было формально выведено из статьи 157 ГПК РФ Федеральным законом от 29 июля 2017 года № 260-ФЗ «О внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации», а устность (по мнению совет-
ских ученых, неразрывно связанная с гласностью процесса [7, с. 176]) давно превратилась в фикцию, принимая во внимание обязательность письменного оформления всех процессуальных действий. В силу обязательности гражданской процессуальной формы ни одно устное процессуальное действие не имеет правовых последствий без его надлежащей, всегда письменной фиксации. Заметим также, что мы являемся противниками внутреннего подразделения принципов на «принципы отдельных стадий, институтов, категорий дел» [8, с. 73], полагая, что принципы гражданского процессуального права - это именно базовые идеи, лежащие в основе регулирования гражданских процессуальных отношений [9, с. 27]. Некоторая зависимость действия принципов от стадий гражданского судопроизводства, без сомнения, быть может, но их действие не должно сводиться к нулю.
Возвращаясь к основам советской процессуальной теории, следует сказать, что ученые той эпохи, отрицая публичность, гласность (наряду с ушедшими в небытие объективной истиной, выборностью судей и народных заседателей, непрерывностью, процессуальной активностью суда, участием общественности в судебном заседании и некоторыми другими положениями) относили к «принципам, характеризующим специфическое положение суда, и общие демократические условия судебной деятельности» [7, с. 137]. Период расцвета советской процессуальной науки характерен критическим («в силу классовой эксплуататорской сущности суда и правосудия капиталистических государств, стоящих на службе имущих классов» [7, с. 159]) отношением к «буржуазным» терминам, коим среди прочих предполагалась публичность.
Устанавливалось, что разбирательство дел во всех судах открытое, при этом было запрещено присутствовать в зале судебного заседания лицам моложе 16 лет. Допускалось проведение судебного заседания в закрытой форме в двух случаях, когда рассмотрение и разрешение дела в открытом судебном заседании противоречило интересам охраны государственной тайны, либо способствовало бы распространению сведений об интимных сторонах жизни участвующих в деле лиц.
Ученые советского периода отмечали, что принцип гласности является коренным условием судебного разбирательства. Гласность рассматривалась с нескольких позиций: необходимости совершения всех процессуальных действий в присутствии сторон; возможности
сторон знакомиться с материалами дела; возможности всех желающих присутствовать в судебном заседании [10, с. 139], однако вскользь признавалось ее отсутствие в надзорном производстве («в Законе не предусмотрено каких-либо особенностей проявления принципа гласности судебного процесса и в надзорном производстве, хотя по установившейся практике посторонние лица здесь не присутствуют», -писал В.М. Семенов [7, с. 152].
Значение принципа гласности определялось через контроль народных масс, который усиливает ответственности и беспристрастность судей при отправлении правосудия, что должно было укреплять законность в судебной деятельности. Гласность как один из основных принципов судопроизводства должна была способствовать даче правильных показаний и установлению истины по делу [11, с. 138], той самой объективной истины, которую исключили из ГПК РСФСР в 1995 году, но смеем надеяться на ее возращение в качестве если не принципа, то цели судебного доказывания в гражданском судопроизводстве. С нашей точки зрения, именно истина более чем какой-либо из институтов советского гражданского процессуального права достойна стать хронодискретным, возвратясь в законодательство, тем более, что в современной правовой философии и процессуальной теории ее существование поддерживается и обосновывается [12, с. 66-77; 13, с. 353-358; 14, с. 44-46], а в уголовном процессе вводится в ранг концептуальных на уровне диссертационных исследований [15, с. 3-44]. Ведь даже противники объективной истины отрицают только объективность, ратуя за какую-либо «другую» истину - «формальную», «судебную», о чем весьма подробно пишет А.Т. Боннер [16, с. 4560] и А.Ф. Воронов [17, с. 35-40].
В дальнейшем термин гласность сохраняет в своем содержании основы, закрепленные в ГПК РСФСР, которые нашли свое отражение и закрепление в статье 10 Гражданского процессуального кодекса РФ (далее - ГПК РФ). Необходимо отметить, что публичность является конституционным положением, закрепленным в части 1 статьи 123 Конституции РФ. При этом формулировка указанной статьи достаточно лаконична: «Разбирательство дел во всех судах открытое. Слушание дела в закрытом заседании допускается в случаях, предусмотренных федеральным законом». Это общее правило, которое применяется ко всем видам судопроизводства, установленным Конституцией РФ.
И если Конституция РФ не говорит прямо, о гласности или публичности идет речь в указанной норме, то в международных источниках права именно публичность является принципиальным положением судопроизводства. Так, в статье 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод [18] (далее - Конвенция) устанавливается право каждого на публичное рассмотрение и разрешение дела, а также право на публичное объявление судебного решения. Международный пакт о гражданских и политических правах [19] также закрепляет принцип публичности судебного разбирательства в статье 14, содержание которой в целом совпадает со статьей 6 Конвенции.
Если ранее публичность сужалась до гласности, и в ней выделялись такие составляющие, как возможность присутствия любого гражданина или иного лица при рассмотрении и разрешении конкретного гражданского дела в судебном заседании и возможность фиксирования этим лицом хода судебного разбирательства, то в настоящее время содержание ее значительно расширилось. В частности, в содержании публичности помимо указанных составляющих стоит выделить также возможность использования систем видео-конференц-связи. Кроме того, дополнились способы фиксации хода судебного разбирательства, в частности, законодатель допустил фотосъемку, видеозапись и трансляцию судебного заседания по радио и телевидению с разрешения суда.
Таким образом, принцип публичности необходимо рассматривать в нескольких плоскостях: как возможность участвовать в судебном заседании; фиксировать ход судебного разбирательства; использовать системы видео-конференц-связи, а также публичное объявление решения. Подведем итоги по каждому аспекту детально.
Первый аспект принципа публичности - это возможность участвовать в судебном заседании. Данное положение хронодискретно частично - как и УГС, действующий ГПК РФ не устанавливает каких-либо ограничений, в то время как в советский период, как нами отмечено ранее, в надзорном производстве данная возможность утрачивалась, возродясь лишь после недавнего реформирования надзорного порядка пересмотра судебных постановлений по гражданским делам. Хронодискретность данного аспекта публичности схожа с хронодискрет-ностью исследованного В.А. Илюхиной статуса Правительствующего сената Российской империи и Верховного Суда Российской Федерации
как высших судебных инстанций (и тот, и другой рассматривали жалобы и протесты на судебные акты, но первый это делал исключительно в Кассационных департаментах [20, с. 38], а в Верховном Суде жалобы и в советский период также протесты могли рассматриваться как коллегиями, так и Президиумом).
Следующий аспект - это фиксирование хода гражданского судопроизводства, предполагающее возможность использования различных способов для сохранения и использования информации, полученной в ходе судебного заседания. Здесь речь идет не столько о хроноди-скретности публичности, а о развитии данного аспекта в связи с современным значительным количественным и качественным расширением способов фиксации хода судебного разбирательства. Если ранее фиксация была возможна только с помощью письменных форм, то в настоящее время допускается использование фото-, аудио- и видеозаписывающих устройств, радио- и телевизионных средств связи, киносъемки, интернета. Единственным ограничением в данном процессе может выступить запрет суда, так как для совершения этих действий необходимо получить его разрешение (ч. 7 ст. 10 ГПК РФ). Достаточно новым способом фиксации выступает трансляция судебного заседания. Необходимо отметить, что трансляция судебных заседаний допускается только при рассмотрении и разрешении дела в открытом судебном разбирательстве и с разрешения суда.
Относительно возможности проведения судебного заседания с использованием систем видео-конференц-связи отметим следующее. ГПК РФ предусматривает возможность участия в судебном заседании с использованием систем видео-конференц-связи. Такая возможность предоставляется не только лицам, участвующим в деле, но также и лицам, содействующим осуществлению правосудия. Например, использование системы видео-конференц-связи допускается для получения объяснений сторон и третьих лиц, также для получения показаний свидетелей (ст. 55 ГПК РФ), допускается участие сторон в предварительном судебном заседании посредством использования системы видео-кон-ференц-связи (ч. 2 ст. 152 ГПК РФ). В итоге все это должно привести к доведению до совершенства системы электронного правосудия, основанной на принципах открытости, обеспечения права на доступ к информации о деятельности судов, транспарентности [21, с. 122], механизмы реализации которых отражены в Федеральной
целевой программе «Развитие судебной системы России на 2013-2020 годы» [22].
Следует заметить близость понятий «публичность» и «транспарентность» относительно гражданского судопроизводства. Как правило, конституционалисты «транспарентность» считают наиболее широким по содержанию понятием, которое «охватывает все стороны организации и деятельности судебной власти, в том числе публичность, гласность судопроизводства .принцип транспарентности судебной власти определяется. как руководящая идея, базирующаяся на положениях Конституции РФ, нашедшая выражение в реальной действительности и лежащая в основе построения и функционирования судебной ветви власти российского государства, заключающаяся в возможности получения, обработки и передачи своевременной достоверной информации о судебной власти в целом (о процессе назначения на должность судей, прекращения их полномочий, судебных разбирательствах и их результатах и др.), которая позволяет осуществлять гражданский контроль за эффективностью деятельности судебной власти в пределах, ограниченных законом» [23, с. 10]. Не соглашаясь с приведенным суждением о сужении роли публичности до элементарной части транспарентности, отметим, что из указанных двух понятий только «публичность» открыта для понимания и воспринимается привычно для гражданского судопроизводства, несмотря на перерыв ее изучения в советской науке советского гражданского процессуального права. Кроме того, далее в диссертационном исследовании Е.Г. Стребко-вой, из которого приведено предыдущее определение транспарентности, указано: «одним из важнейших основополагающих начал судебной власти является принцип транспарентности (открытости, гласности)» [23, с. 19], что позволяет говорить о тождественном понимании автором гласности и транспарентности, а гласность, как мы уже установили, - исторически часть публичности, которой советская правовая наука придала особое положение среди правовых институтов. Итак, с нашей точки зрения «транспарентность» - термин красивый, но лишний в соотношении терминов «гласность» и «публичность», которых вполне достаточно для понимания и развития выбранного нами направления гражданского судопроизводства.
И последний аспект публичности, на который мы обратим внимание - это публичное объявление судебного решения. Отметим, что в свя-
зи с внедрением информационных технологий в правосудие понятие «публичное объявление решения суда» необходимо трактовать не только как непосредственное объявление решения в зале судебного заседания, но также как и опубликование судебного решения на официальном сайте суда. В интернет-пространстве действует Государственная автоматизированная система «Правосудие», которая объединяет официальные сайты всех судов общей юрисдикции РФ. Появление данной системы было обусловлено принятием Федерального закона «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации», где закреплено, что на сайтах судов должны быть размещены своевременно и полно судебные постановления и определения суда. Сайт каждого суда содержит различную информацию о его деятельности, в том числе информацию о принимаемых судебных постановлениях.
В этой связи можно отметить, что внедрение информационных технологий в деятельность судов выступило одним из основных направлений повышения эффективности судебной защиты и развития принципа публичности.
Несмотря на то что содержание принципа публичности существенно расширилось, отметим, что некоторые его ограничения все же сохранились в связи с особенностями отдельных аспектов государства и общества. В части 2 статьи 10 ГПК РФ устанавливаются некоторые основания для проведения закрытого судебного заседания, в частности, связанные с нарушением государственной тайны, тайны усыновления, коммерческой тайны и пр. Перечень оснований является не исчерпывающим, так как проведение закрытого судебного заседания допускается в случаях, установленных федеральным законом, а также по ходатайству лиц, участвующих в деле, при наличии веских причин (например, неприкосновенность частной жизни).
Ограничение публичности судебного разбирательства допускается только в случае, если открытость судебного разбирательства будет нарушать цели правосудия либо права и интересы определенных субъектов. Ограничение может осуществляться в нескольких направлениях: недопустимость присутствия определенных лиц в зале судебного разбирательства; запрет на фиксацию или трансляцию хода судебного разбирательства техническими средствами; ограничение на использование систем видео-конференц-связи. Не следует забывать, что закрытое судебное рассмотрение и разре-
шение дел может быть проведено на отдельных стадиях судопроизводства и по отдельным категориям гражданских дел.
Можно констатировать, что принцип публичности в настоящее время приобретает то наполнение, которое является его действительным содержанием, он отражает и гласность, и открытость, и в определенной степени доступность судопроизводства по гражданским делам. Изменение содержания принципа публичности направлено на получение реальной и стабильной защиты нарушенных или оспоренных прав и интересов заинтересованных субъектов в ходе осуществления правосудия по гражданским делам.
Анализ принципа публичности на трех обозначенных нами периодах развития гражданского процессуального законодательства (дореволюционный, советский, современный) позволил прийти к выводу о том, что основы принципа, заложенные УГС и учеными-правоведами конца XIX - начала XX века, в целом восстановились в современный период. Изменения-новеллы, происходящие с принципом публичности сейчас, обусловлены мировой тенденцией развития информационных технологий и массовым их внедрением в жизнь государства и общества. Правосудие становится все более открытым, гласным и доступным. Однако необходимо учитывать, что дальнейшее развитие принципа публичности в связи с информатизацией гражданского судопроизводства должно осуществляться при неукоснительном соблюдении баланса публичных и частных интересов, но этот момент уже заслуживает отдельного научно-правового исследования.
Примечания
1. Пчелкин А.В. Непрерывность и дискретность в развитии института досудебного претензионного порядка разрешения экономических споров // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2016. № 4 (36). С. 37- 43.
2. Демичев А.А. О перспективах развития хронодискретногомоногеографическогосравнительного правоведения // Хронодискретное моногеографическое сравнительное правоведение: сборник научных трудов / под ред. А.А. Демичева. Вып. 2. Н. Новгород: Изд-во «КиТиздат»; НФ МГЭИ, 2010. С. 6-1
3. Гордон В.М. Устав гражданского судопроизводства по официальному изданию 1892 г., сводному продолжению 1912 г. и позднейшими узаконениями для местностей. СПб.: Изд.-во юрид. книжного магазина Мартынова. 914 с.
4. Васьковский Е.В. Курс гражданского процесса. Том 1 «Субъекты и объекты процесса, процессуальные отношения и действия». М.: Издание Бр. Башмаковых, 1913. 693 с.
5. Краснокутский В.А. Очерки гражданского процессуального права. Опыт систематизации законодательства РСФСР и СССР по судоустройству и гражданскому судопроизводству // Кинешма: Изд.-во Ив.-Вознесенск. губсоюза, 1924. 132 с.
6. Энгельман И.Е. Курс гражданского судопроизводства. 3-е изд., испр. и доп. Юрьев: Тип. К. Маттисена, 1912. 646 с.
7. Курс советского гражданского процессуального права / под ред. А.А. Мельникова: в 2-х т. Т. 1: Теоретические основы правосудия по гражданским делам. М.: Изд-во «Наука», 1981. 464 с.
8. Исаенков А.А. Позитивизм как основа определения основных начал гражданского процессуального права // Вопросы российского и международного права. 2014. № 8-9. С. 70-80.
9. Исаенкова О.В., Демичев А.А. Гражданский процесс: курс лекций. Саратов: Изд-во ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права», 2009. 400 с.
10. Клейнман А.Ф. Избранные труды. Краснодар: Совет. Кубань, 2009. 816 с.
11. Гурвич М.А. Избранные труды: в двух томах / ред. Т.Е. Абова. Краснодар: Совет Кубань, 2006. Т. 2. 544 с.
12. Фильченко И.Г. Судебная истина и обоснованность решения суда по гражданскому делу // Вестник ВГУ. Серия: Право. 2007. № 2. С. 66-77.
13. Пржиленский В.И. Юриспруденция, философия и поиски объективной истины: проблемы институционализации одного философского понятия // Lex Russica. 2013. № 4. С. 353-360.
14. Угренев А.Ю. Что есть истина и возможно ли ее установление посредством гражданского, арбитражного и административного процесса в настоящее время // Арбитражный и гражданский процесс. 2011. № 9. С. 44-47.
15. Беккер Т.А. Установление истины как основа предотвращения судебных ошибок в уголовном производстве: дис. ... канд. юрид. наук. Томск, 2017. 274 с.
16. Боннер А.Т. Установление обстоятельств гражданских дел. М.: Изд-во «Городец», 2000. 328 с.
17. Воронов А.Ф. Эволюция принципа объективной истины в гражданском процессе // Законодательство. 2004. № 12. С. 35-42.
18. Конвенция о защите прав человека и основных свобод // Собрание законодательства РФ. 2001. № 2, ст. 163.
19. Международный пакт о гражданских и политических правах // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. № 12.
20. Илюхина В.А. Правительствующий сенат Российской империи и Верховный Суд Российской Федерации как высшая судебная инстанция (сравнительно-правовой анализ) // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2016. № 1 (33). С. 37-41.
21. Глоба В.В. Электронное правосудие // Инновационная наука. 2015. № 12. С. 122-124.
22. Собрание законодательства РФ. 2012. № 40, ст. 5474.
23. Стребкова Е.Г. Принцип транспарентности судебной власти: конституционно-правовые вопросы: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2012. 28 с.
Notes
1. Pchelkin A.V. Continuity and discreteness in the development of the institute of pre-judicial claims procedure for resolving economic disputes. Juridical science and practice: Bulletin of the Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia, 2016, no. 4 (36), pp. 37-43. (In Russ.)
2. Demichev A.A. About perspectives of the development of chronodiscrete monogeographic comparative jurisprudence. Chronodiscrete monogeographical comparative jurisprudence: collection of scientific papers /ed. A.A. Demichev. Issue 2. Nizhny Novgorod: Publishing house «KiTizdat»; NF MGEI, 2010. Pp. 6-11. (In Russ.)
3. Gordon V.M. The charter of civil proceedings under the official edition of 1892, the composite continuation of 1912 and later legalizations for the localities. St. Petersburg: Ed. in the law Martynov's bookstore. 914 p. (In Russ.)
4. Vaskovsky E.V. The course of civil process. Volume 1 «Subjects and objects of the process, procedural relations and actions». Moscow: Edition of the Br. Bashmakovs. 1913. 693 p. (In Russ.)
5. Krasnokutsky V.A. Essays on civil procedural law. Experience in the systematization of the legislation of the RSFSR and the USSR on judicial organization and civil proceedings. Kineshma: Izd. in Iv.-Voznesensk. Gubsoyuz, 1924. 132 p. (In Russ.)
6. Engelman I.E. Course of civil justice. 3rd ed., rev. and add. Yuriev: A type. K. Mattisen, 1912. 646 p. (In Russ.)
7. The course of Soviet civil procedural law: in 2 vol. / ed. A.A. Melnikov. Vol. 1: Theoretical bases of justice in civil cases. Moscow: Izd-vo Nauka, 1981. 464 p. (In Russ.)
8. Isaenkov A.A. Positivism as the basis for determining the main principles of civil procedural law. Questions of Russian and international law, 2014, no. 8-9, pp.70-80. (In Russ.)
9. Isayenkova O.V., Demichev A.A. Civil process: a course of lectures. Saratov: Publishing house of the Saratov state academy of law, 2009. 400 p. (In Russ.)
10. Kleinman A.F. Selected works. Krasnodar: Sovet. Kuban Pabl., 2009. 816 p. (In Russ.)
11. Gurvich M.A. Selected works: in 2 vol. / ed. T.E. Abova. Krasnodar: Sovet. Kuban Pabl., 2006. Vol. 2. 544 p. (In Russ.)
12. Filchenko I.G. Judicial truth and validity of a court decision in a civil case. Vestnik VSU. Series: Right, 2007, no. 2, pp. 66-77. (In Russ.)
13. Przhilensky V.I. Jurisprudence, philosophy and the search for objective truth: problems of institutionalization of a philosophical concept. Lex Russica, 2013, no. 4, pp. 353-360. (In Russ.)
4. Ugrenev A.Yu. What is the truth and is it possible to establish it through the civil, arbitration and administrative process at the present time. Arbitration and civil process, 2011, no. 9, pp. 44-47. (In Russ.)
15. Becker T. A. The establishment of truth as the basis for preventing judicial errors in criminal proceedings. Dissertation... candidate of legal sciences. Tomsk, 2017. 274 p. (In Russ.)
16. Bonner A.T. Determination of the circumstances of civil cases. Moscow: Publishing house «Gorodets», 2000. 328 p. (In Russ.)
17. Voronov A.F. Evolution of the principle of objective truth in the civil process. Legislation, 2004, no. 12, pp. 35-42. (In Russ.)
18. Convention on the protection of human rights and fundamental freedoms. Collection of legislative acts of the RF, 2001, no. 2, art. 163. (In Russ.)
19. International covenant on civil and political rights. Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation, 1994, no. 12. (In Russ.)
20. Ilyukhina V.A. The Governmental Senate of the Russian Empire and the Supreme Court of the Russian Federation as the highest judicial instance (comparative legal analysis). Legal science and practice: Journal of Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia, 2016, no. 1 (33), pp. 37-41. (In Russ.)
21. Globa V.V. Electronic justice. Innovative science, 2015, no. 12, pp. 122-124. (In Russ.)
22. Collection of legislative acts of the RF, 2012, no. 40, art. 5474. (In Russ.)
23. Strebkova Ye.G. The principle of transparency of the judiciary: constitutional and legal issues. Author's abstract... candidate of legal sciences. Saratov, 2012. 28 p. (In Russ.)
