CC BY
29
КНИЖНАЯ «ХРОНИКИ ТИТАНОВ» ПОЛКА РОССИЙСКОЙ
ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ
О.В. Иншаков, Д.П. Фролов
Размышления над книгой Абалкина Л.И. «Очерки по истории российской социально-экономической мысли» (М.: ГОУ ВПО «РЭА им. Г.В. Плеханова», 2008).
История общественно-экономической мысли России теперь редко становится предметом специальных работ. Проявляется опасная тенденция нарушения преемственности научного знания. Современные российские студенты и начинающие ученые часто хорошо осведомлены о достижениях зарубежных экономистов, но в основной своей массе имеют слабое представление о выдающихся мыслителях нашей страны. Конечно, сказывается идеологически обусловленное искажение и стирание памяти о них в советский период. Возникает гносеологический эффект структурного перекоса, связанный с преимущественной опорой отечественных научных исследований на иностранные концепции и теории, которые некритично представляются едва ли не вершиной экономической науки. В результате продолжает рутинно применяться трехфакторная модель производственной функции, в учебниках воспроизводится двухуровневое деление хозяйственной системы общества на макро- и микроэкономику, институты повсеместно трактуются как правовые нормы и т.д. Преодолеть эти и многие другие стереотипы, сложившиеся в зарубежной науке, невозможно без переосмысления и использования накопленного в России богатейшего опыта экономического анализа. Это важно не только для теории, но и для хозяй-
ственной практики, поскольку большинство системных проблем российской экономики «уходит корнями» в далекое прошлое. Необходимо глубокое изучение истории их исследования и регулирования на разных этапах развития.
Новая книга академика Л.И. Абалкина по сути - о роли личности в истории экономической мысли. Неявно поднимая один из «вечных вопросов» философии науки, автор выступает против односторонности и прямолинейности примитивного классового подхода (Абалкин, 2008а, с. 4), доминировавшего в советской политэкономии и неявно используемого многими современными учеными. Безусловно, трактовка исследователей как носителей и выразителей интересов тех или иных классов общества «заранее определяет тех, кто прав и кто ошибается, по критериям, выходящим за пределы науки» (Абалкин, 2008а, с. 4) и относящимся к области идеологии. Вместе с тем ни один ученый не свободен от влияния классовых, сословных, партийных и других институциональных интересов, которые прямо или косвенно отражаются в результатах его научного творчества. Но любой крупный мыслитель прошлого или настоящего - это прежде всего творческий субъект, масштабы индивидуальности которого выходят за рамки влияния идеологии на сферу «чистого разума». Именно поэтому «ученые имеют все основания стремиться к объективным знаниям, ...каковы бы ни были их собственные ценностные установки и как бы они ни стремились их распространять и пропагандировать» (Фридмен, 2004, с. 260).
Книга Л.И. Абалкина написана в жанре очерков, что предполагало, с одной стороны, выборочное изложение обширного материала, а с другой - живой характер текста, основанного на цикле лекционных выступлений в Российской экономической академии им. Г.В. Плеханова в 2006-2008 гг. Перед автором стояла сложная проблема выбора ключевых фигур отечественной «школы» социально-экономической мысли, не только наиболее ярко воплотивших ее уникальные черты, но
и создавших концепции, значимые в современных условиях (Абалкин, 2008б, с. 4). В результате основную часть работы составили 16 глав, где в хронологическом порядке раскрываются особенности жизни и творчества крупнейших обществоведов России, поистине «титанических фигур» - от И.Т. Посошко-ва до А.А. Богданова. Важной чертой книги является высокая степень «включенности» автора в дела и судьбы описываемых им людей. Органично и оригинально выглядит, например, рассказ о поиске вазы, подаренной С.Ю. Витте Нью-Йоркской фондовой бирже, или стихи романса, написанного Н.Д. Кондратьевым в суздальской ссылке, детали кропотливого восстановления биографических данных и размышления о роли жен выдающихся ученых. Благодаря таким «лирическим отступлениям» новая работа признанного классика читается очень легко, что позволяет адресовать ее широкой аудитории.
Наибольший интерес вызывают не столько даже оценки Л.И. Абалкина отдельных, хотя и знаковых персоналий российской школы общественно-экономической мысли, сколько сформулированные им ее характеристические признаки и особенности ретроспективного анализа.
В книге обосновывается идея принципиальной невозможности механического использования принципов классификации истории зарубежной экономической мысли, поскольку в России этапы интеллектуальной коэволюции с Западом чередовались с этапами вынужденной автаркии. Поэтому к нашей стране «неприменимо столь привычное деление ученых на представителей меркантилизма, физиократов, классической политической экономии и последующих ее разветвлений. Это, естественно, затрудняет общепринятую классификацию научных направлений. Но такова реальность» (Абалкин, 2008а, с. 221). Например, нельзя четко соотнести воззрения И.Т. Посошкова с учениями меркантилистов или физиократов (Абалкин, 2008а, с. 10), хотя в таком позиционировании присутствует «доля присущего нам желания сравнивать россий-
ского ученого с кем-то на Западе» (Абалкин, 2008а, с. 78).
Вместе с тем недопустимыми признаются преувеличение самобытности отечественной экономической науки и трактовка ее эволюции исключительно сквозь призму «догоняющего развития». Ведь «уже в начале XIX в. российская школа экономической мысли была одним из лидеров мировой политэко-номической теории» (Абалкин, 2008а, с. 13). Успехом завершилась дискуссия первого российского академика-экономиста А.К. Шторха с Ж.-Б. Сэем, а его теория дифференциальной ренты была выдвинута до Д. Рикардо! Обосновывая важность стимулирования роста народонаселения, Н.С. Мордвинов опроверг известную теорию Т.Р. Мальтуса, а его «закону убывающего плодородия почвы» дал развернутую и убедительную критику Д.И. Менделеев. Идеи о роли институциональной системы в развитии хозяйства были сформулированы И.К. Бабстом и Н.Г. Чернышевским более чем за столетие до выхода классических работ Д. Норта. Автором одной из первых в мировой экономической науке работ о развитии форм концентрации и монополизации производства («Промысловые синдикаты или предпринимательские союзы», 1895) был И.И. Ян-жул. Кстати, в основу своего исследования эволюции форм налогообложения он положил теорию классовой борьбы, разработанную независимо от К. Маркса, «хотя они трудились в библиотеке Британского музея практически одновременно» (Абалкин, 2008а, с. 77).
В свою очередь К. Маркс штудировал и цитировал работы М.И. Туган-Барановского, М.М. Ковалевского и других российских ученых. Концепция цивилизационного подхода к анализу эволюции социально-экономических систем Н.Я. Данилевского впоследствии отразилась в трудах О. Шпенглера и А.Дж. Тойнби. Мировое признание получили теория длинных волн Н.Д. Кондратьева (активно полемизировавшего с Й. Шумпетером) и тектология А.А. Богданова. Даже постановка проблем соответствовала последним общемировым тенденциям. Так, курс «Осно-
вы политической экономии» М.И. Туган-Барановского, где ставился вопрос о синтезе теорий стоимости и предельной полезности, и статья Т. Веблена «Ограниченность теории предельной полезности» вышли практически одновременно в 1909 г. (Абалкин, 2008а, с. 96). Таким образом, «если обратиться к страницам истории русской школы экономической мысли, то мы можем четко проследить (начиная со Шторха и до начала XX столетия) отсутствие какой-либо изолированности ее от Запада, - напротив, мы наблюдаем ее органическое включение в движение мировой научной жизни» (Абалкин, 2008а, с. 146). Разрыв внешних связей пришелся на конец 1920-х гг., и его последствия не преодолены до сих пор...
Л.И. Абалкин констатирует, что «представители российской школы экономической мысли никогда не были кабинетными учеными, занимавшимися абстрактными проблемами. Они были прямыми или косвенными участниками проводимых в стране реформ, часто глубоких и весьма радикальных» (Абалкин, 2008а, с. 119). От анализа конкретных реалий хозяйственной практики они диалектически переходили к теоретическим обобщениям в целях уяснения внутренней сложности и целостности рассматриваемых явлений, а затем - к выработке конкретных рекомена-ций и их практическому воплощению. Приоритет отдавался не столь модным в наши дни парадигмо-ориентированным, а проблемно-ориентированным исследованиям, практически значимым разработкам. Закономерно, что все герои рассматриваемой книги принимали активное участие в общественной жизни страны и многие занимали высокие посты в системе государственного управления (например, С.Ю. Витте, Н.Х. Бунге и др.).
Сочетание элементов системного и эволюционного подходов Л.И. Абалкин рассматривает в качестве важной методологической черты отечественной общественно-экономической мысли. Задолго до А.А. Богданова, фактически сформулировавшего принцип синергии, ведущие экономисты
нашей страны предпринимали «рассмотрение народного хозяйства как единого целостного организма» (Абалкин, 2008а, с. 220), что отражало «присущий российской школе экономической мысли общенародный стратегический взгляд на проблемы» (Абалкин, 2008а, с. 67).
Эволюционный анализ конкретного экономического института, по сути, представляла собой докторская диссертация М.И. Туган-Барановского «Русская фабрика в прошлом и настоящем: история развития русской фабрики в XIX веке». Эволюция общинного землевладения на стадии его «разложения» (деградации) в условиях роста капиталистического уклада рассматривались М.М. Ковалевским. Он же положил начало формированию генетической социологии, которую он определял как учение об «исходных моментах» развития всех общественных институтов (семьи, собственности, власти и т.д.).
В.Я. Железнов вплотную подошел «к пониманию современных проблем институ-ционализма в экономической теории» (Абалкин, 2008а, с. 159), например, позиционируя «хозяйственный строй» в качестве центральной категории политэкономии. Эволюцию институциональных форм кооперации в аграрной сфере обстоятельно проанализировал А.В. Чаянов, а Н.Д. Кондратьев сформулировал теоретико-методологические основы экономического развития, разработал генетический метод планирования и поставил вопрос о создании экономической генетики, что стало особенно актуально в связи с необходимостью развития наноэкономики в современной России (Иншаков, 2007а, 2007б).
Российские ученые всегда указывали на важную роль невещественных факторов общественного производства, в том числе моральных, нравственных, духовных и др. Видимо, с этим связана органичная междисципли-нарность российской школы экономической мысли: так, «именно приоритет нравственных начал сближает позицию Н.Я. Данилевского с выдающимися учеными-экономистами нашей страны» (Абалкин, 2008а, с. 47). Еще в курсе политической экономии А.К. Шторха
обосновывалось положение, согласно которому образование, культура и услуги представляют собой сферы производительного труда, а нематериальные элементы национального богатства и характеристики качества жизни народа имеют системное значение для экономического прогресса общества. Поэтому «применяемый сегодня во всем мире объем валового внутреннего продукта для оценки экономического роста и благосостояния населения включает и те элементы, о которых он писал» (Абалкин, 2008а, с. 15). Приумножение богатства страны трактовалось как основа движения к нравственному идеалу гуманизации общества, развитию кооперативных форм экономической жизни, расширению социальных функций государства. Не случайно многим выдающимся экономистам России были близки идеи социально-этического направления немецкой исторической школы и «раннего» институционализма (А.И. Чупров, И.И. Янжул и др.). Глубоко изучались социальные основы кооперации и экономические механизмы формирования «общинных, групповых структур управления, коллективных, чисто артельных форм организации труда (Абалкин, 2008а, с. 219), которым отводилась выдающаяся роль в институциональной структуре будущего народного хозяйства.
Учет конкретно-исторических особенностей народного хозяйства - еще одна ключевая характеристика реалистичной политэкономии России. Критика космополитизма классической школы привела С.Ю. Витте к обоснованию нации как экономической категории. Н.С. Мордвинов популяризировал идеи А. Смита, добился издания первого русскоязычного перевода его главного труда. И вместе с тем русский ученый критиковал тезис о необходимости включения любой страны в систему международного разделения труда, подчеркивая, что у России и Англии разные предпосылки развития и степени «опытности» народа, специфичные конкурентные преимущества и недостатки.
С позиций цивилизационного подхода Н.Я. Данилевского даже в условиях глобали-
зации «конкретные модели и формы организации общества, способы сочетания индивидуальных и коллективных начал, структура гражданского общества и демократические процедуры, равно как и комбинация принципов свободы, экономической эффективности и социальной справедливости оказываются бесконечно многообразными» (Абалкин, 2008а, с. 50-51). Российские экономисты всегда подвергали жесткой критике абстрактно-унифицированные модели хозяйственного устройства.
В отличие от западноевропейских обществ государство в нашей стране возникло как «способ самоукрепления живущих на территории народностей» (Абалкин, 2008а, с. 217). Не случайно В.И. Вернадский выделял в рамках мировой экономической науки положительное направление, которое обосновало активную экономическую роль государства, и отрицательное, исходившее из доминанты «естественных» законов хозяйственного развития и целесообразности либеральной политики. Понимание системной функции государства «красной нитью» проходит через произведения всех лидеров российской экономической науки, но формы ее реализации не сводились к укреплению «вертикали власти», включая также развитие федеративных отношений, формирование основ гражданского общества, укрепление самоуправления и т.д.
Современная Россия переживает высочайшие взлеты и сокрушительные падения, вновь «наступая на грабли» своей нелегкой исторической судьбы. Без непредвзятого понимания прошлого невозможны успехи в будущем. В своей новой книге Л.И. Абалкин постоянно возвращается к критике фундаментального курса «История русской экономической мысли», констатируя его моральное устаревание и догматизм. Видимо, на пороге XXI столетия назрела необходимость очередного переосмысления научного наследия российской социально-экономической мысли и подготовки нового издания курса, свободного от идеологической предвзятости и сложившихся стереотипов.
Литература
Абалкин Л.И. Очерки по истории российской социально-экономической мысли. М.: ГОУ ВПО «РЭА им. Г.В. Плеханова», 2008а.
Абалкин Л.И. Российская экономическая мысль: история и современность. М.: Институт экономики РАН, 2008б.
Иншаков О.В. Экономическая генетика и наноэконо-мика. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2007а.
Иншаков О.В. Экономическая генетика как теоретическая основа наноэкономики // Философия хозяйства. М.: МГУ им. Ломоносова, 2007б. № 5.
Фридмен М. Инфляция и безработица // Мировая экономическая мысль. Сквозь призму веков. В 5 т. / Сопред. научно-ред. совета Г.Г. Фетисов, А.Г. Худокормов. Т. V: В 2 кн. Всемирное признание: Лекции нобелевских лауреатов / Отв. ред. Г.Г. Фетисов. Кн. 1. М.: Мысль, 2004.
