CC BY
12Humanity space International almanac VOL. 1, No 3, 2012: 668-682
Хождения инока Егория по Святой Земле Ю.М. Лещев
2 Цви Франк Ришон Лецион 75660 Израиль
2 Zvi Frank Rishon Lezion 75660 Israel; e-mail: leschev2@bezeqint.net
Ключевые слова: Святая Земля, христианство, русские паломники, Иерусалим.
Key words: Holy land, Christianity, Russian pilgrims, Jerusalem. Резюме: Повесть «Хождения инока Егория по Святой Земле» написана в стиле путевых заметок монаха ивановского монастыря, прошедшего с группой русских паломников по Святой Земле в начале прошлого века. Автор подробно и с любовью описывает увиденное им во время путешествия, часто останавливая свое внимание на незначительных внешне предметах или ситуациях, что в целом создает красочную панораму повседневой жизни обитателей Святой Земли.
Abstract: The Journey of Monk Egorius in the Holy Land is a travel dairy of a Russian monk who visited the Holy Land with a group of Russian pilgrims in the beginning of the last century.
The author writes about his travel experience in great detail, often focusing his attention on things seemingly trivial and insignificant, which gives a wide perspective of an everyday life of the inhabitants of the Holy Land. [Leshchev Yu.M. The Journey of Monk Egorius in the Holy Land]
«А вот, не угодно ли?» спросил меня отец Тихон, игумен Вознесенского монастыря города Иваново, мой старый добрый друг и однокашник, позволивший мне пожить в стенах монастыря, который же сам основал и отстроил своими усилиями в лихие 90-е годы.
В руках отец Тихон держал книжицу, которую и передал мне. Надо сказать, что в монастыре имелась большая библиотека, собранная усилиями отца игумена, и носящая отпечаток его же интересов - Псалтири и богослужебным книгам место нашлось в других местах, здесь же хранились светские книги, которые он охотно позволял читать монастырской братие и даже сам ее к тому призывал, говоря, что «не зная мир вне стен церкви - не изменить его к лучшему.»
Книжка было сильно пожелтевшая не столько от времени, сколько от небрежного хранения, титульный лист и обложка отсутствовали вообще, а листы были прошиты ниткой
с левого края. «А что в ней любопытного?» поинтересовался я. «На месте монастыря нашего нынешнего храм ранее стоял, до 17 года, и как мне сказали, инок Егорий, что тут подвизался, в Святой Земле побывал и описал странствия свои» - ответил игумен. «Я-то книжку эту в целом виде получил, а в зиму, как монастырь мы отстраивали, печь в спальне для братии растапливали, а топил служка, да пьяница прегорький, жаль было выгнать его, убогого, и скажи на милость - листья пучками рвал из этой книжки да уголь ими подпаливал. Пока я не хватился - он полкнижки перевел, что удалось вот сохранить, да нецелыми главами, кусками - сшили, да сохранили, любопытно описано, никак не вспомню как книжку то звать и года какого, кажется, начала прошлого века.»
Я выбрал те главы, которые можно прочитать связно и сложил их вместе, набрав их новым стилем, без «ять» для удобства чтения. О Святой Земле написано много, но интересно читать вот такое бесхитростное и вместе с тем детальное описание увиденного глазами соотечественника, в духе «Хождений игумена Данилы», только что с разницей в добрых десяток веков, трогательно и интересно. А название взяли писанному простое - «Странствия инока Егория по Святой Земле».
I.
«... на третий день нашего путешествия по святым местам остановились мы на Сионской горе в армянском монастыре, по приглашению епископа Гевонда Ованесяна, где нам отвели чистые комнаты. Русская и армянская церковь имеют меж собой евхаристическое общение, а миафизитство армян ересью в православной церкви не считается, хоть и считают они Иисуса "равносущным" Отцу, а не "единосущным", как православные.
Наутро мы отправились от Сионских ворот вниз вдоль стен города, врата Сионские много выбоин имеют от войны меж израильтянами и иорданцами, и так выбоины те и остались. Гора Сионская находится за стенами города по причуде архитекторов, которым султан Сулейман Великолепный поручил отстроить стены города, и они стены отстроили , а на Сионской горе угол сравняли, отчего султан осерчал и велел отрубить им головы, но приказал похоронить их с почестью
возле Яффских ворот, где и сейчас надгробия видны их .
Если идти от Сионской горы вниз на восток - то получится, что идешь по тому же пути, по которому Спаситель шел с учениками своими после пасхального ужина в Сионской горнице, в сад Гефсиманский, откуда и начались Страсти Господни.
По правую руку от стен города настроено много домов, убогих, живут там небогатые евреи и арабы и там грязи довольно и всякой скверности прямо под их домами. Стены же города - изрядно вычищены и поправлены, и радуют взгляд своею мощью. Следующие ворота города от Сионских кличутся Навозными, или Мусорными, так прозванных за то, что чрез них уже многие годы вывозили мусор из города и сваливали его раньше прямо за воротами в долине Бар Гееном или Геенской долине, а сейчас увозят далеко от города, чтобы мор не наступил случайно.
За Навозными воротами с восточной стены города видны Золотые ворота или Милосердные, как их называют иудеи, чрез ворота те, сказывают, в город вошел Дух Святый, а с тех пор врата эти закрыты, и откроются сами, когда еврейский Мессия придет. Кто говорит, что Иисус так же в эти ворота в город вошел, а есть, которые говорят, что зашел он чрез Врата Львиные, что дальше от Золотых.
Справа от стен города тут начинается долина Кидронская, которую евреи зовут «Эмек Иосафат», а арабы - «Вади Джоз», и в той долине будет Страшный суд, когда Мессия придет, по еврейскому верованию, и как пророк Захария возвестил в книге своей, потому почетно евреям быть погребенным здесь, вверх от долины, ибо их сразу первых судить Мессия станет. В той же долине старинные мавзолеи имеются - один первосвященника Захарии, а кто говорит, что и пророка Захарии тот мавзолей, дальше - мавзолей с римскими колоннами семьи первосвященника из рода Хезир, а с левого краю монумент стоит сыну царя Давида - Авессалому.
Блистал среди начальников племени иудейского царь Давид, как никто другой, и народ его почитал, но собственный сын восстал на отца - сам захотел царствовать, отплатив негодной монетою за любовь отцовскую, но пал от рук
соратников Давида. Отец, одначе, горевал и приказал монумент по преступному сыну соорудить, а в монументе том в трех метрах от земли - отверстие большое и евреи, проходящие мимо, кидают камни в ту дыру, желая выразить свое осуждение Авессалома. В долине также, где ее мост пересекает, стоит церковь Святого Стефана, первого мученика христианского, которого за ворота города вывели и забили камнями до смерти, а та церковь и на церковь не похожа, а больше на гостиницу или странноприимный дом, а живут там греки и внутри небольшой молитвенный зал имеется.
Поднявшись из долины, мы пришли в сад Гефсиманский, куда Спаситель пришел и заночевал с учениками и молился у камня, чтобы «миновала его чаша сия», и тут его взяли римляне и храмовая стража. В месте том, над камнем, где молился Иисус, ныне стоит церква Агонии Спасителя , а строили ее всем миром, вскладчину, дали денег итальянцы, французы, англичане, немцы, испанцы и даже грузины. А выше той церквы - русская стоит, Марии Магдалины, и все говорят, даже католики, что нет церквы красивей во всей Святой земле. От нее вверх как пойдем - так и взойдем наверх горы Масличной, по-русски ее принято в каноне называть - Елеонской, а евреи ее зовут - (х)ар-(х)а Зейтим, а арабы - Джабель аз-Зейтун.
Слово "Елеонская" от еврейского слова - "ле'алот" взято, что значит - "подниматься", как с горы этой вознесся на небо Господь наш Иисус Христос. И с горы этой он сьехал на молодой ослице и вошел торжественно в Иерусалим, а народ ему кричал - "Осанна сыну Давидову!".
На вершине горы теперь мусульманская деревня Ат-Тор, и мусульмане же ключи держат от Часовни Вознесения, под куполом которой есть камень с отпечатком стопы Иисуса, так с камня того он в небо и вознесся. Перед стеной часовни стоит минарет и правоверных оттуда на молитву созывают, а через дорогу напротив - греческий монастырь Вознесения есть, церква там маленькая совсем, а игумен монастыря - отец Иоаким, затеял строить большую церкву по совету одного арендатора-еврея, не получив разрешения на то, а подав просьбу в городскую управу, а как управа не дала хода просьбе - так прислали стражников и стенобитные орудья ломать постройку,
и сломали часть церквы уже было, но со стены упала икона Пантократора и покатилась на разрушителей и стала насупротив их рядов, отчего орудья у них тотчас пришли в негодность. Израильтяне, видя такое торжество православной веры, убоялись гораздно и отступили, грозя отомстить сполна при первой возможности.
Игумен Иоаким преставился в 92 году в день Вознесения, и то в монастыре считают как знак его святости. Когда он начинал монастырь - то покушались его убить, но спас его русский насельник и его мать, а мать ту убийцы ножом ударили, отчего она напоследок умерла, а отец Иоаким положил ее почитать как великомученицу.Тут же в монастыре рядом с иконой Пантократора висит икона Пелагии Антиохской, потому как келья ее находилась рядом с монастырем , отчего и сам монастырь часто кличут монастырем Святой Пелагии. Блудницей была Пелагия, но священник Нонн молился за спасение ее души, и она пришла к нему принять крещение и все имущество свое церкви отдала, а сама в Иерусалим удалилась, и придя к братии - назвалась мужчиной и получила имя Пелагий.
Так долго служила в мужском обличье и много подвигов совершила и прославилась своей святостью, и преставилась в 457 году от Р.Х., а как готовить к отпеванию ее стали - то увидали, что это женщина. Псалом над ней прочитали - "И со святыми упокой".
Не дойдя чуть до Часовни Вознесения - будет латинский монастырь "Отче Наш", отменно красивый и ухоженный, а построен он на развалинах старой византийской церкви. Выстроен монастырь очень искусно, с колонными рядами, а на стенах коридоров висят доски с молитвой "Отче Наш" на языках разных, да таких диковинных, что и не слыхано бы простому человеку, есть на арамейском в начале, как считается , что Иисус Христос на арамейском ту молитву сказал, но дальше идут и язык баскский, гэльский, цыганский , зулусский и много других, что таких мы и не слыхивали.
Далее прошли мы дорогой, а по обе стороны стоят дома жителей арабских, и много детей со школы нам шло навстречу, и приветствовали, кто дружелюбно, а кто , завидев, что мы -православные , кричали нам - "ислам, ислам!" Много таверн тут,
где подают кофе, гороховое толокно, мясо с огня, оченно хорош кофе у арабов, они кладут в него всякие травы высушенные и долго цедят его на огне, отчего он выходит густой, и сахара кладут в него в меру так, что сладко, но без приторности.
Меж домами узкий проход ведет к русскому монастырю Вознесения, который прямо на верху Елеонской горы располагается и много земли имеет за собой, живут в монастыре до пятидесяти насельниц, из которых русских немного совсем, а все более местные арабки, рожденные в православной вере, австралийки и немки. Ведут они хозяйство большое - разводят кур, растят маслины и виноград, ткут полотно, а монастырь тот заложил о. Антонин Капустин, много для прославления русской славы сделавший на Святой земле и тут же погребенный. Возле самой церкви, позади, погребен игумен Парфений, которого душегубы убили прямо в келье его, желая ограбить. Церкву строил итальянец, отчего она не похожа на русский стиль, а слева от церкви - колокольня в 40 саженей, самая высокая во всем Иерусалиме. На колокольню можно подняться и с верху ее в хорошую погоду видеть море Средиземное и море Мертвое, или Соленое, как его называют евреи. Ключ от колокольни хранится у матери-игуменьи, но так она, кроткая, почивать изволила, то не довелось нам подняться. Колокол на колокольню,отлитый на диво искусно, весом в 200 пудов, подарил монастырю купчина соликамский, а как привезли колокол тот в порт Яффский, то положили его в телегу, а вместо лошадей вызвалось 50 русских женщин-паломниц свезти его в Иерусалим, так и везли его, с Божьей помощью, около трех недель и водрузили под пение псалмов в 1885 году от Р.Х.
Дальше, вглубь монастыря, стоит церква Первого и Второго Обретения честной главы Иоанна Крестителя и много возле церквы той было русских паломников из Кемской губернии, а внутри церквы прямо за входом углубление в полу есть и мозаикой выложено, то углубление на месте том, где обрелась честная глава Иоанна Предтечи. Про то нам монашка арабская рассказала, по-русски говорила чисто совсем, как бы и русскому человеку, и даже пошутила, что они, арабы, дескать, много ранее нас, русских, христианство приняли, а ее семья, Аль-Диб, из-за Иорданья, а русскую веру они приняли , как
матушка-царица Мария Федоровна школы для арабов построила по Трансиордании.
Как обошли мы монастырь весь, то и солнце уже село, и остались мы на ночлег в кельях при монастыре, кельи просторные те, в домах добротных сделаны, и ужинали мы с насельницами, вкушая, что они сами готовят себе, так ели мы лепешки из муки грубого помола, вареный сладкий картофель, овощи из монастырского огорода, масло оливковое, которое насельницы великие искусницы делать, и мать игуменья благословила вина монастырского испить.»
II.
«... а в день четвертый, как мы ходили по Святой земле, то остановились на ночь в Иерусалиме на Русском подворье, у своих, и то было нам вельми на руку, как одежды свои стирали, ели шти с приварком, что на подворье служки готовят, и которые животом маялись или другими недугами - у врача Шнеерсона пользовались, а он в своем деле гораздо искусный, а сам из Вильно родом,и по-русски говорит чисто.
А на утро, встав рано, отправились мы в Долину креста, что в Иерусалиме, а там монастырь на том месте, где дерево росло, из которого Крест Господень сделали. Монастырь тот -старинный очень, и строили его грузины и греки еще в 6 веке, а служил тут грузинский поэт Шота Руставели, при правлении царицы Тамары, как Грузия тогда была богатой страной и в почете у других христианских правителей.
А как тут только портрет Шоты на стенке есть - то место для грузин особое, и приходят сюда помногу они, даже их нынешний юный правитель был, и дары богатые оставил здесь.
А стены снаружи как бы и у крепости - крепкие и толстые, и звонница красивая сверху, а внутри весь монастырь расписан фресками, грузинских мастеров также, а ныне служба тут не ведется, и денег как не стало у грузин - то грекам в управление монастырь отдали, а ночью стерли портрет Руставели, а кто - неведомо, отчего горя много грузинам было, и посол их евреям пенял, что, дескать, не усмотрели за святыней, а евреи отбоярились, сказав, что не наша то земля и стены в монастыре и хода нам туда нет, а оттого и спроса с нас нету, было много меж ними слов сказано, и не все слова те были
хорошие.
А за залой за алтарем там место есть в полу, а сверху плита с узором и дыркой, как в том месте древо и росло, а древо посадил Лот, как из Содома спасся,а жена его в столп обратилась, а как дали мзду стражнику арабскому при церкви, то поднял плиту, а под ней - малый крест есть, старинный,а наши целовали тот крест, а которые - плакали.
В монастыре всего две насельницы, с Австралии, земли далекой, а сами - русские и в православной вере воспитались, и встретили нас добро, и рассказ нам сказали про монастырь, а как жили тут до двуста монахов и более в старые времена, и библиотека редкая была, и многие вельможи за честь считали в монастырь придти и святыням поклониться, а для гостей наверху как бы и гостиница была отведена, с комнатами чистыми, а в тех комнатах и посейчас приезжие лица духовные останавливаются.
А оттуда мы поехали верхи в долину Сатаф, что в 5 верстах от Иерусалима, а место то на диво красивое, как долины и холмы там, и леса сосновые, а как ехали - вокруг миндаль цветет, мак, как и еще цветы, каких мы не видали ранее.
Там над долиной этой Иоанна Пустынника монастырь,как в месте этом от людей скрывался Иоанн Креститель, пред тем как в служенье свое выйти, и в пещере тут жил. А место то -умильное, и людей там почти нет, а служат там монахи францисканские, сутаны у них коричневые, вервью подпоясанные, а клобук или камилавку не носят.
А под пещерой той есть в скале углубление и оттуда вода течет и в купель собирается, и не возбраняется в той купель омыться. А как Марфа из Коврова, что с нами была, скинула ризы и учала в ту купель сходить, то как была , в нагом естестве, не догадавшись хоть бы и портянкой обмотаться, а как женщина телесная, то в стеснение пришли из нас, которые мужеского полу, а отец Зосима, выволок оттуда безтолковую за волосья, выразив ей так - "Пошто разобралась, в баню, чтоль, пришла?!"
А оттуда вверх тропинка ведет на холм, вокруг той тропинки - кельи малые есть и растут сосны и еще деревья, со стволом красным, диковинным, а монахи там держат птичник, и есть у них куры и голубы-турманы, крупные и жирные, как
вкушают они от трудов своих. А тропинка та выводит к маленькой церкве на холме, а там - гробница Святой Елизаветы, матери Иоанна, и тихо там и благолепно. И отец Зосима речь нам держал о Иоанне и родителях его - Елизавете и Захарьи, и помянул, как Захарья не выдал воинам Ирода, где сын его малый обретается, так за то убили его прямо на ступенях храма еврейского, а душа его спаслась подвигом. А на место его, как служил он священником при том храме, поставили Симеона Богоприемца, чей день на Сретенье Господне в России поминают, а как вспомнили Симеона, то отец Зосима псалом пропеть благословил - "Ныне отпущаещи раба твоего".
С тем мы снова вернулись снова вниз, к пещере Иоанна, а там дворик с фонтаном и рыбы в нем плавают, и погодой солнечной нас Господь благословил в день тот, и возрадовались мы в сердцах своих.»
III.
"... в день восьмой нашего путешествия приехали мы в город Рамла, что недалеко от Яффо на пути в Иерусалим, и не видели еще за наше путешествие такого скверного и грязного места во всей Святой земле. Построен город был еще в 8 веке арабами, а потом крестоносцы его перестроили, а когда их выбил оттуда эмир Саладдин - то церковь в мечеть, называемую Белой, обратил, и завел в городе мытницу, в которой подать собирали с товаров заморских, что из порта в Яффо везли в Иерусалим и в Заиорданье.
Такое бедственное положение города скорее всего надо снесть на неискусство градоправителя, так, если ввести подать на жителей города за грязь или мусор, что выбрасывается, то можно дело поправить, а если не удастся - то издать приказ, чтобы все взрослое население взяло по метле и мело улицы, пока не станет чисто, а кто не станет мести - то примерно наказать.
Долгие годы в городе безобразничали лихоманцы из арабских семей Карадж и Джаруш, продавая маковую выжимку, хоть и детям, а потом меж собой за хабар стали ссориться и убивать, так что и другим нечаянно доставалось. Много горя они жителям доставили, покамест местного начальника городской управы не ограбили прямо на базаре,так он
начальника городской стражи к себе звал и бил его из собственных ручек, так всю стражу пустили на то, чтобы зло то из города удалить и лихоманцев устыдить, кого возможно, а кого невозможно - так сразу одеть в кандалы.
Живут в городе иудеи и арабы, а последние есть , которые магометанской веры, а есть, которые в Иисуса Христа верят, а из них большей частью в греко-православной вере обретаются, но и другие имеются - латиняне и англиканцы.
Город этот - небольшой совсем и за полдня обойти его можно неспешно. Так мы осмотрели башню, что осталась целиком нетронутой, даже когда великия сотрясения земли были, а башня та - до 15 саженей высотой и рядом с ней развалины и подземелья от султанского дворца и мечети, а за оградой - кладбище магометанское. На башню ту взобраться можно, а оттуда вид на предгорье иудейское, да на Море Средиземное. Много мечетей в городе, и старые есть оченно, а в одной мечети уже службу не ведут, а живет там семья арабская, с давних лет, Ибрагимы и Айши, и гостей пускают в дом свой и показывают, где зал молитвенный был, а где минбар стоял. А та Айша - добрая женщина и кофием нас поила, и говорила, что благословили ее именем, как у любимой жены Пророка ихней веры.
Большая Белая мечеть в городе перестроена и покрашена недавно совсем, а внутрь ее пускают и не магометан только, а и всякого путешественника, хоть бы и христианина, а в мечети той внутри видно, где был алтарь от церкви ранее, а теперь там зала с куполом пустая. Дальше от мечети если пройти - то выйдешь к площади, а идти надо через ряды лавок и домов старых, а как идешь - то нос зажать нужно, ибо смердит. Пройдя с полверсты пришли мы к церкви греческой, старой очень, которая еще византийцами строилась, а в церкву ту нас не пустили, потому как не пускают гостей в день субботний, а как мы назвались, что тоже православной веры,то все равно не пустили, да еще обидно сказали, чтобы к своим шли в русскую Яффскую обитель Святой Тавифы. Так один, что с нами был, молодой егерь с Костромы, схватил греческого послушника за бороду и хотел за обиду с него стребовать, но мы удержали и удалились, а послушники те нам вслед плевались.
Возле церквы той много таверн арабских есть, где дают обычную еду местную - толокно из вареного куриного гороха, наведенное на масле оливковом, с пфеффером и солью, мясо же рубленое, на огне жареное, помидоры и огурцы , нарезанные мелко и заправленные луком и укропом, по-турецки, и еще овощей разных, каких мы ранее не ели, но не откушали мы там, а ели что с собой в дорогу взяли в постоялом дворе в Баб эль-Вад - лепешки белые, оливы соленые, картофель печеный. А костромской припрятал бутыль столового московского с собой, так мы и выпили во Славу Господа нашего, но отойдя за стены, так магометане не пьют вина, и чтобы не было им в оскорбленье.
А как темнеть стало, то пришли мы к латинской церкви Святых Никодима и Иосифа, а с ней рядом монастырь и школа для детей арабских числом в 350. Служат в той церкви католики арабские и помогают монахини , кто из Италии, а кто из Франции, как церква та - ордена Святого Франциска. Настоятель нас любезно позвал к службе их остаться и сказал -"Мархаба!", что по-арабски значит "благословленье", а служба в церкве идет по Тридентскому обряду, на арабском служат и пастырь лицом с пастве стоит, а не спиной, как у православных, когда Псалтирь читает.
Церкву итальянец строил, в 1902 году, искусно очень, и двор у нее большой и комнаты есть для паломников, а в одной сам Наполеон Бонапарт жил, когда Египет воевал. Сказывают, что как ночью муаджин с минарета стал правоверных на молитву звать, то осерчал и, выйдя, из ружейного заряда палить учал по минарету, отчего муаджин в страх пришел и звать перестал. Которые говорят, что не было того, а которые показывают на минарете том выбоины от заряда ружейного.
В церкви над алтарем картина художника именитого Тицьяна, а той картины цены не имеется. А напоследок нам монашки итальянские звали придти на праздник Богородицы на службу и было нам то приятно, но и досадно, что свои православные греки к себе не пустили, а латиняне как бы и своих зовут.
А от города Рамлы, что значит по арабски - "песок" -всего 5 верст до города Лидды, где Святой Георгий
Победоносец упокоен, и церква там стоит над гробницей его, а владеют ею греки, а как темно стало, то положили пойти напоследок на утро, как рассветет."
IV.
«.... а как в субботу пасхальную пришли мы в храм
Воскресенья, то место нам указали в греческой части, возле камня омовения тела Господня, как на камень тот положили Его, с креста сняв, и к погребению готовя, то Никодим принес мирра до сту фунтов. А камень тот плитой прикрыт, а плита мирром точит и склоняются богомольцы над плитой и кресты свои кладут здесь.
А прикрыли камень плитой потому, как в 11 веке выволок камень во двор церквы и разбил его на куски халиф египетский Аль-Хаким, как вельми християн невзлюбил и многия пакости им чинил, за что прозвали его «бешеный». А как прознал, что в Пасху ждут ,что огонь святый с небес сойдет, то возбудился ужасно и возопил, что ересь то, язычество и волхвованье и, в храм примчавшись, перебил богомольцев, а сам храм подпалил, отчего стены его рухнули, и горе великое было християнам всем, а на Руси, прознав про то, прозвали его -«окаянный».
А как Господь не попустил такого надругательства, то покарал Аль-Хакима напоследок, а что избрал орудием мщенья - так то неясно, как поехал Аль-Хаким в пустыню утром кататься на осле, а назад не ворочался, то послали за ним воинов искать, а нашли только одежды его окровавленные, да осла мертвого .И в народе говорят, что то демоны его прямо в ад из пустыни уволокли за сквернохульства и дела его безбожные.
В храм Воскресенья на день субботний многия собираются, но не войти сюда всякому, как стражники иудейские и стражники же арабские христианской веры улицы закрывают, а пускают, кто фирман от греков или армян покажет, а стоит тот фирман до двуста лир, деньги немалые, а кто местный прихожан - так того даром пускают. А вход отдельный для тех , у кого фирман греческий и у кого - фирман армянский, и смотрят греки и армяне, чтоб кто не прошел неправильно, а армяне особо усердствуют, как монахи и служки у них молодые и пылкие, и грубят часто богомольцам, отца Зосиму стали
толкать, чтоб отошел в сторону, как совсем бесчинно лицу духовному старшему, так костромской ввязался, а вида он грозного, так отступились армяне.
А греческие монахи - те немолодые все и степенные и уважение нам сделали, как отец Зосима по гречески умеет, и дозволяли дальше других пройти, как в церкве места нету совсем, а местные христиане-сирияки буйствуют, и смотреть то странно, как они друг на дружку лазят и хлопают в руци, и кричат - «Снизойди, снизойди!», как и не пристало бы в любой церкве, а паче здесь, у вертепа Господня.
А отец Зосима толковал, что давно - лет четыреста с лишком - не сходил огонь, ждали, плакали, молились, а огня все нет, и думали, что страшный суд настанет, раз Господь своей милости показать не желает, и пали о колени, и взывали -«Приди, приди! Помилуй, помилуй!», и в час шестой сошел огонь, и повелось так с тех пор, кричать и взывать, и внимали мы рассказу его, только Марфа ковровская не вняла.
А нам ждать долго не привелось, в часу втором, как колокол на звоннице грянул - сошел огонь, и патриарх Феофил из вертепа чрез окно дал поджечь свечи епископам от свечи своей, Огнем Благодатным опаленным, и пошел огонь передаваться, так, что скоро вся церква пламенем светилась, и кричать снова стали - «Христос, Христос», и бросились к выходу, чтоб скорее огонь разнесть и другим передать.»
V.
"... А из города Рамлы через Лидду мы отправились в Яффу приморскую, что в долине Саронской, а ехали мы по дороге неширокой, а вкруг дороги той безсчетно деревьев апельсиновых и лимонных, на всем пути, а есть еще и деревья с маслинами, и красиво и зелено от того. Хоть и путь недолгий, отец Зосима распорядился подать нам дилижансы немецкие, и ехали мы удобно, как господа.
Как в Яффе подошли - так остановились в саду у дороги, а там фонтан есть старый - Абу Набут, строенный в 1820 году, шейхом турецким по прозванью Абу Набут, так и фонтан так за ним прозвали, а имя его на арабском значит - "Отец дубинки", как нрава свирепого был и бил палкой провинных безпощадно.
А у фонтана только сбоку желобок с водой остался, а
раньше не так было, внутрь войти можно было и умыться там и от жары отдохнуть, и много там путешественников останавливалось, а сейчас и окна и дверя там замурованные. И мы умылись водой той, и лица , и руки, а кто и ноги от пыли омыл, а охальник егерь костромской Марфу ковровскую подбивать учал ризы сбросить и тут и омыться на диво проезжающим, так что и отец Зосима смеялся даже.
А от фонтана того всего одна верста до монастыря и церквы русской Святого Апостола Петра и Святой Тавифы, которую в 1868 году отец Антони Капустин строить затеял, через друга своего, араба местного Якова Халави, который в русскую веру перешел, землю купив, как нельзя было при оттоманах землю чужеземцам покупать, а уплатил за землю до трех тысяч франков , а построили дом странноприимный, монастырь и церкву, то как оттоманы реестр имущества делали чрез двадцать лет, то оценили на сто пятьдесят тысяч франков, как богато обустроил все отец Антонин.
Место то на диво тихое и уютное, и ухоженно добро и цветов много тут и деревьев, и много сюда паломников приезжает повидать историю земли русской в Святой земле, а как мы пришли - то встретили там русских людей, что в Неметчине живут, в городе Берлине, а с ними их духовник и сестры-монашки, а мы с ними говорили, а сестра Елизавета нам сказала, что сама она из польского краю, из города Бялосток, а живет и служит в Берлине, и тому подивились мы , где русские люди живут, оказывается. И приветствовали мы друг друга и духовник их нас благословил и отец Зосима крестом их осенил также, и спели вместе мы гимн « Коль славен наш Господь в Сионе».
А дальше мы осмотрели церкву, которую сам отец Антонин замышлял, а как был в Италии помногу, то звонницу сделал по устройству европейскому, без луковых куполов, а напротив холм насыпал и крест там поставил и место то Русской Голгофой кличут. А вниз как от церквы пойдешь - то есть там гробница Святой Тавифы, имя чье на языке арамейском значит «серна», как нрава была кроткого, а как воскресил ее апостол Петр, то в святое состояние перешла, а к гробнице дорожка ведет, а вокруг секвойи все растут, да масличные деревья, и
птицы-цесарки бегают, и то вида все весьма умилительного.
А сбоку от дорожки могилы есть, и снова дивились мы, увидав на надгробьях имена французские, а то надпись только на арабском языке, как в православной русской вере много местных арабов было, а у самой церквы погребен вице-консул российский, и снова мы подивились и подумали, что не за Рязанью земля русская кончается, а много по всему свету было для славы русского дела сделаны людьми сильными и мужественными, как вице-консул тот и отец Антонин.
А как оно всегда в земле нашей водится - хоть и великое и славное дело делал отец Антонин, а вельможи из столицы нашей ему депеши слали, зачем, дескать, земли покупает и греков и французов тем огорчает, как они русским дипломатам пеняют на журфиксах, об экспанции русской на Святой Земле, и было то обидно отцу Антонину, но, как человек духовный, утешался он словами Спасителя,что «нету пророка в Отечестве своем»,и вооружался молитвою и долготерпеньем, так мы благодарно главы склонили, помянув подвиг его.
А день тот мы уже остались в доме странноприимном на подворье монастырском, вместе с паломниками из Неметчины и много говорили о хожденьях своих в Святой земле, и о жизни своей они в земле Немецкой рассказывали и внимали мы с интересом, как дивно было знать, как русские люди на чужбине обретаются и веру свою сохраняют, и трапезу мы разделили, а как солнце село - до позднего часу чаи пили».
Получена /Received: 04.06.2012 Принята/Accepted: 08.06.2012
