CC BY
138
Наука и общ ест во
HOMO MORALIS
Статья в какой-то мере продолжает предыдущую публикацию авторов - «Homo intellectus». Обсуждается проблема морали в философии Вл. Соловьева и ее значение для человека и человечества.
Жог
Валерий Иванович,
доктор философских наук, профессор, действительный член Международной академии информатизации, декан факультета педагогики и психологии Московского педагогического государственного университета
Hit
Коломейцев
Александр Евгеньевич,
кандидат философских наук, доцент кафедры систем управления Московского государственного университета технологий и управления 1
Соловьёв B.C. Сочинения: В 2-х т. - Т.2. - М., 1988. - С. 533-534.
Быть в боге и иметь в себе бога - значит - иметь в себе истину и жить во всеединстве. На древе жизни - «я» - лишь листик в кроне бытия - в щемящем одиночестве трепыхательного существования. Семья как новая «клетка» живого организма есть побег роста нашего множества и смысл единства его развития. Это «мы» - как листья жизни - суть обеспечители силы ветвей наций и заботники крепости человечества ствола, возносящих нас к небесному своду - за дыханием и к свету, а также, утверждающих нашу любовь к жизни - как источник своего бытия и истину совокупного существования - в нарождении и порождении друг друга. Корень - это «мозг» древа жизни как тела его бытия. Здоровье, как и счастье, ощущаешь - когда их «нет». Лишь в своей смерти - опавший листик познает корень: жизнь - после - смерти. Круговорот природы. Конус бытия. Земля-родильница есть матерь божия как прародительница корней бытия. Земля-кормилица есть мать родная как провозвестница моего бытия. Нет земли - меня нет. Земное и небесное дано нам зримо или чувственно в понимании бога и любви к нему как «сердцу» жизни. Средоточие любви. «Бог как единый, различая от себя свое другое, т.е. все, что не Он сам соединяет с собою это все, представляя себе его вместе и зараз, в абсолютно совершенной форме, следовательно, как единое. Это другое единство, различное, хотя и неотделимое от первоначального единства Божия, есть относительно Бога единство пассивное, женское, так как здесь вечная пустота (чистая потенция) воспринимает полноту божественной жизни. Но если в основе этой вечной женственности лежит чистое ничто, то для Бога это ничто вечно скрыто воспринимаемым от Божества образом абсолютного совершенства. Это совершенство, которое для нас еще только осуществляется, для Бога, т.е. в истине, уже есть действительно. То идеальное единство, к которому стремится наш мир и которое составляет цель космического и исторического процесса, оно не может быть только чьим-нибудь субъективным понятием (ибо чьим же?), оно истинно есть как вечный предмет любви Божией, как Его вечное другое»1. Идеальное единство как цельность человечества суть integer его атомных умов и solidus его амерных воль, но чтобы суммировать-
Жог Валерий Иванович, Коломейцев Александр Евгеньевич
интегрировать, утверждать-солидировать разнородное - человечество каждый раз вынуждено придумывать размерности -как структурное основание отождествляющего единства. Человек - уравнитель всех вещей и мера их одинаковости. Homo. Нужда - мать догадки. Любовь измеряется - в «ньютонах», ну а долг - в «паскалях». Сила притяжения и сила давления - в системе единиц этического глобализма - СИ. Если смотреть на человека как на «меру всех вещей», то божественное следует видеть как «мерило самого человека» - задающее правила и нормы - в мышлении и действии, как «образ жизни» -в познании и поведении. Генетически. Социально. Индивидуально. Генетическая память как наследственность есть, на самом деле, заброс настоящего - в будущее, а наше проектирование и планирование жизни, как ни странно, суть возврат будущего - в настоящее. Интеллектуальный капитал и инженерный идеализм - родового настоящего. Провидя будущее - тратим свое настоящее, промышляя настоящее - отдаем его будущему. Нет счастья в жизни - такова суть сейчас. Камера долга - в тюрьме народов. Воровство времени. В настоящем - «я» - орудие и средство «рода» - как нож ума и пила воли - непрерывно истачиваюсь - неумолимо изнашиваюсь. Они. Сила их будущего -это энергия моего настоящего, усилия моего настоящего - это энергия их будущего. Сплошная абдукция. Те и эти. Которых -нет. То ли они - были, то ли они - будут. Ничего - себе, все - им. Но «я» же - не бог. Живем ведь мы сейчас - в крепости и плотности настоящего хотелось бы радости - будущего. Истина как природная необходимость суть «то-что-есть», истина как этическая формула есть «что-должно-быть», но есть еще и истина эстетического воображения - «что-хотелось-бы». Идеальная сладость. Мечта как компенсаторная реальность настоящего времени. «То-что-естъ» - без меня, «то-что-должно» - от меня, лишь «то-что-хочется» - только «во-мне». Идеальный наркотик. Для меня. В надежде. Напрягаясь - творю, стараясь - делаю: «чего ради?». Бога - ради, полагает Вл. Соловьев, ради - любви, понимаемой как истина и благо, добро и красота. Благо есть состояние духа - покой и воля. Суть - умиротворение души. Бесполезно искать «счастье-в-себе» - это - нарциссизм - любование и наслаждение - «сам-с-собой». Мечта эгоиста. Любовь - это труд, покой - мечта, долг - напряженность воли. Творчество добра есть «суть» духовной красоты и есть «истина» человеческого достоинства. Отдаваясь любви - овладеваешь собой. Суть достоинства «я» - в самообладании и умении управлять собой. Без инъектируемых абстракций и без инспектируемых абдукций. Сам себе - личная собственность, сам себе - духовный капитал. Истина природной необходимости эквивалентна истине общинного долженствования и истине социального желания. Для личного и общественного блага желательно и должно, требуемо и необходимо - чтобы: Я = Мы. Радость единства «я» - это
Владимир Сергеевич
Соловьев
(1853-1900)
2
Соловьев В.С. Сочинения: В 2-х т. - Т. 2. - М., 1988 - С. 515
«мы»: старики - наше живое прошлое, дети - наше растущее будущее. Вечно живым, конечно, можно быть только идеально -в родовой памяти. В родственной любви. За добрые дела - Бог плательщик, любовь Родины - за исполненный долг. Родное отечество - вторая ступень единения людей. Но чтобы дойти до потолка - вступаем на лестницу с пола. «Как истинное назначение слова состоит не в процессе говорения самом по себе, а в том, что говорится, - в откровении разума вещей через слова или понятия, так истинное назначение любви состоит не в простом испытывании этого чувства, а в том, что посредством него совершается, - в деле любви: ей недостаточно чувствовать для себя безусловное значение любимого предмета, а нужно действительно дать или сообщить ему это значение, соединиться с ним в действительном создании абсолютной индивидуальности. И как высшая задача словесной деятельности уже предопределена в самой природе слов, которые неизбежно представляют общие и пребывающие понятия, а не отдельные и преходящие впечатления и, следовательно, уже сами по себе, будучи связью многого воедино, наводят нас на разумение всемирного смысла, подобным же образом и высшая задача любви уже предуказана в самом любовном чувстве, которое неизбежно прежде всякого осуществления вводит свой предмет в сферу абсолютной индивидуальности, видит его в идеальном свете, верит в его безусловность»2. Этика и эстетика любви, таким образом, ценностно аксиоматичны и идеально нормированы, а соответственно, они не могут быть науками, поскольку истине существования и реальности бытия они противопоставляют истину идеи и долг веры - как принцип и стремление - к пропозиции идеального образа в качестве совершенного образчика, истина которого еще «не есть» объективно, а как феномен субъективности «есть» только предмет веры. Любовь не догма - а -руководство к действию: истина - в - кредит. Дело истинной любви, полагает Вл. Соловьев, суть дело нашей веры. Коренной смысл любви состоит в признании за другим существом безусловного значения. Но в своем эмпирическом, подлежащем реальному чувственному восприятию, бытии это существо безусловного значения не имеет: оно несовершенно по своему достоинству и преходяще по своему существованию. Следовательно, мы можем утверждать за ним безусловное значение лишь верою, которая есть «уповаемых извещение, вещей обличение невидимых». Вместе с тем утверждать, что данное индивидуальное лицо в своей частности и отдельности обладает безусловным и бесконечным, а тем самым абсолютным, значением, было бы нелепо и богохульно. «Итак, - подытоживает Вл. Соловьев, - соблюдая закон логики, не дозволяющей отождествлять противоречащих определений, а также заповедь истинной религии, запрещающую идолопоклонство, мы должны под верою в предмет нашей любви разуметь утверждение этого
Жог Валерий Иванович, Коломейцев Александр Евгеньевич
предмета как существующего в Боге и в этом смысле обладающего бесконечным значением. Разумеется, что трансцендентное отношение к своему другому, это мысленное перенесение его в сферу Божества предполагает такое же отношение к самому себе, такое же перенесение и утверждение себя в абсолютной сфере. Признавать безусловное значение за данным лицом или верить в него (без чего невозможна истинная любовь) я могу, только утверждая его в Боге, следовательно, веря в самого Бога и в себя как имеющего в Боге средоточие и корень своего бытия»3. Содержание «божественного» в целом у Вл. Соловьева эквивалентно содержанию «общественного сознания», а сам Бог посредством своей Воли становится абсолютным Субъектом социальной организации Человечества. Общественное бытие «божественного» суть культура, заданная в ипостасях веры - истина, добро, красота - и культивируемая в соответствующих институтах интеллектуального, поведенческого и творческого порядка - наука и техника, религия и искусство. «Софийный идеализм» Вл. Соловьева строится на «мудрости любви» как творческом начале, имеющем божественный смысл. Это - Его «идея», это - Его «замысел». «Так как для Бога, вечного и нераздельного, все есть вместе и зараз, все в одном, то утверждать какое-нибудь индивидуальное существо в Боге - значит утверждать его не в его отдельности, а во всем или, точнее, в единстве всего. Но так как это индивидуальное существо в своей данной действительности не входит в единство всего, существует отдельно, как материально обособленное явление, то предмет нашей верующей любви необходимо различается от эмпирического объекта нашей инстинктивной любви, хотя и нераздельно связан с ним. Это есть одно и то же лицо в двух различных видах или в двух разных сферах бытия - идеальной и реальной. Первое есть пока только идея. Но в настоящей, верующей и зрячей любви мы знаем, что эта идея не есть наше произвольное измышление, а что она выражает истину предмета, только еще не осуществленную в сфере внешних, реальных явлений. Эта истинная идея любимого предмета хотя и просвечивает в мгновения любовного пафоса сквозь реальное явление, но в более ясном виде является сначала лишь как предмет воображения. Конкретная форма этого воображения, идеальный образ, в который я облекаю любимое лицо в данный момент, создается, конечно, мною, но он создается не из ничего, и субъективность этого образа как такого, т.е. являющегося теперь и здесь перед очами моей души, нисколько не доказывает субъективного, т.е. для меня лишь существующего, характера самого воображаемого предмета. Если для меня, находящегося по сю сторону трансцендентного мира, известный идеальный предмет является только как произведение моего воображения, это не мешает его полной действительности в другой, высшей сфере бытия. И хотя наша реальная жизнь находится вне
3
Соловьев В.С. Сочинения: В 2-х т. - Т. 2. - М., 1988 - С. 531-532
W**^ -J
4
Соловьев В.С. Сочинения: В 2-х т. - Т. 2. - М., 1988 - С.532-533.
5
Там же. - С. 533.
Фёдоров Н.Ф. Сочинения. - М., 1982. - С. 558.
этой высшей сферы, но наш ум не совсем чужд ей, и мы можем иметь некоторое умозрительное понятие о законах ее бытия. И вот первый, основной закон: если в нашем мире раздельное и изолированное существование есть факт и актуальность, а единство - только понятие и идея, то там, наоборот, действительность принадлежит единству или, точнее, всеединству, а раздельность и обособленность существуют только потенциально и субъективно»4. Размножаясь «во-многих», идея остается «в-себе». Идея «всеединства» во мне реализуется в «Я». Вовне «моего-я» мое единство распадается «на-роли»: тогда «они» = мое «я». В трансцендентной сфере бытия, полагает Вл. Соловьев, бытие «этого» лица не есть индивидуальное «я» в смысле здешней обособленности. «Там, т.е. в истине, - повторяем мы раннюю мысль автора, - индивидуальное лицо есть только луч, живой и действительный, но нераздельный луч одного идеального светила - всеединой сущности. Это идеальное лицо, или олицетворенная идея, есть только индивидуализация всеединства, которое неделимо присутствует в каждой из этих своих индивидуализаций. Итак, когда мы воображаем идеальную форму любимого предмета, то под этою формой нам сообщается сама всеединая сущность»5. Красивая ли - любима, любимая ли -красива: сомнение и вывод. Дедукция. Ты «же» - приказ и повод, ты «бы» - совет и довод. Редукция. Абдукция. «Высший императив (приказ) может быть создан только высшею любовью»6. Мистицизм во всем этом, конечно, есть, но он вполне понятен - для русского и православного человека.
Бог есть энергия, любовь - его сила. Отсюда следуют и две составляющие любви как силы - телесно-физическая и духовно-мистическая. Мистическое при этом следует понимать как уединенное переживание всеобщего. Любовь - телесна и мистична. Человек есть совокупный продукт творческого взаимодействия любви. Мужчина для своего творческого действия имеет в лице женщины материал, равный ему по степени актуализации, перед которым он пользуется только потенциальным преимуществом почина, только правом и обязанностью первого шага на пути к совершенству; отношение между мужем и женой есть отношение двух различно действующих, но одинаково несовершенных потенций, достигающих совершенства только процессом взаимодействия; наконец, человек и его женское alter ego восполняют взаимно друг друга не только в реальном, но и в идеальном смысле, достигая совершенства только чрез взаимодействие. «Человек может зиждительно восстанов-лять образ Божий в живом предмете своей любви только так, чтобы вместе с тем восстановить этот образ и в самом себе; а для этого он у самого себя силы не имеет, ибо если б имел, то не нуждался бы и в восстановлении; не имея же у себя, должен получить от Бога. Следовательно, человек (муж) есть творческое, зиждительное начало относительно своего женского до-
Жог Валерий Иванович, Коломейцев Александр Евгеньевич
полнения не сам по себе, а как посредник или проводник Божественной силы»7. Любовь не есть исключительное взаимодействие между мужчиной и женщиной как психофизических особей. «Для Бога Его другое (т.е. вселенная) имеет от века образ совершенной Женственности, но Он хочет, чтобы этот образ был не только для Него, но чтобы он реализовался и воплотился для каждого индивидуального существа, способного с ним соединяться. К такой же реализации и воплощению стремится и сама вечная Женственность, которая не есть только бездейственный образ в уме Божием, а живое духовное существо, обладающее всею полнотою сил и действий. Весь мировой и исторический процесс есть процесс ее реализации и воплощения в великом многообразии форм и степеней»8. Идея всеединства посредством любви овладевает, таким образом, через индивидуальное чувствование массовым сознанием и становится, по мысли Вл. Соловьёва, реальной исторической силой - истиной в социальном действии. Божественность - разумна, женственность - мудра. «Предмет истинной любви не прост, а двойствен, - продолжает свой структурный анализ Вл. Соловьёв, - мы любим, во-первых, то идеальное (не в смысле отвлеченном, а в смысле принадлежности к другой, высшей сфере бытия) существо, которое мы должны ввести в наш реальный мир, и, во- вторых, мы любим то природное человеческое существо, которое дает живой личный материал для этой реализации и которое чрез это идеализуется не в смысле нашего субъективного воображения, а в смысле своей действительной объективной перемены или перерождения. Таким образом, истинная любовь есть нераздельно и восходящая и нисходящая»9. Восходящая суть любви есть благоговение, нисходящая любовь суть жалость - из сострадания и по милосердию. Первое есть чувство религиозное и божественное (в-человеке), второе -суть нравственное и человеческое (в-боге). «Божество» являет себя для нас как нравственное «Существо». «Человек дорог Богу не как страдательное орудие Его воли - таких орудий довольно и в мире физическом, - а как добровольный союзник и соучастник Его всемирного дела. Это соучастие человеческое непременно входит в самую цель Божьего действия в мире, ибо если бы эта цель мыслима была без деятельности человека, то она была бы уже от века достигнута, так как в самом Боге не может быть никакого процесса совершенствования, а одна вечная и неизменная полнота всех благ»10. Реализуя себя в мире, божественное определяет свою суть как благую Волю. «Эта воля открывается и отдельному человеку, но, конечно, не в обмане его, а в его истине, истина же человека состоит в том, чтобы не отделять себя от всего, а чтобы быть вместе со всем»11. Отождествление индивидуальных умов есть «homo» в «синонимии», соединение атомных воль «homo» есть обретение «символии». Бог есть синоним и символ Мы. Обретение в себе образа и подобия
7
Соловьёв B.C. Сочинения: В 2-х т. - Т. 2. - М., 1988. - С. 530.
8
9
Там же. - С. 534.
Там же. 10
11
Там же. - Т.1. - С. 258.
Там же. - С. 259.
12
Соловьёв B.C. Сочинения: В 2-х т. - Т. 2. - М., 1988. - С. 258
Спас Вседержатель. Андрей Рублев (из Звенигородского чина)
«божиего» есть процедура гомологическая - по установлению согласия, подобия, соответствия «я» и «мы». Бог как узел связи человеческих воль есть топологический конструкт: «мир» есть топос бытия, «бог» есть топос жития. Мир есть состояние согласия в одновременности, бог есть состояние соответствия в повсеместности. Мир не может быть раздроблен и разбросан во времени, «бог» исчезает при раздробленности и разбросанности «мы» в пространстве - то есть - при уничтожении действий «по» принципу «все-вместе». Если время определить как «пространство действий», то «бог» и «мы» тогда - всюду. Можем быть - если захотим. «Осуществление этой возможности для всех есть всемирная история. Участвующий в ней человек собственным опытом, чрез свое взаимодействие с другими, достигает действительного совершенства, и это им самим достигнутое совершенство, т.е. полное, сознательное и свободное соединение с Божеством, есть именно то, чего Бог хочет окончательно, - безусловное добро. Внутренняя свобода, т. е. добровольное и сознательное предпочтение добра злу во всем, есть главное, принципиальное условие этого совершенства, или полного добра»12. Участие человека в общей жизни и ее совершенстве являет нам суть социальности и гуманности его интереса. Быть среди людей и иметь место среди них значит иметь свой интерес - уметь различать себя и свое место в коллективном топосе - «все вместе - в одном месте» - присутствовать и отличаться. Interest - обнаружение в вычете «я» из «мы» -есть разница. Благоразумное Ego. Интерес как волевой интенциал есть желание и стремление втиснуться в «совместное бытие» как «событие» - через посредство - соучастия совокупности и союза сожительства. Из побуждений выгоды и корысти - эгоизм, или по соображениям добродеяний и благородства - героизм. Героизм - это альтруизм и аскетизм в действии и деле, а не - в словах и позе. Духовное имущество человека определяется как его Имя. Все имена в одном - это -бытие во всеединстве Бога. Бог суть духовный топос Человечества. Коллективный по форме и идеальный по содержанию. Бытие бога есть бытие единства: бог есть место и пристанище -для всех. Точка отсчета и топос жития: «в нас», «для нас», «для всех» - «всё-для-всех» и «ничто-для-себя». По своему человеческому смыслу «бог» и «совесть» едины и тождественны - суть -«одно-и-тоже». Это «мы» - в согласии и содействии. Интерес бога - в творчестве добра. «Во всем, что существует, - пишет Вл. Соловьёв, - мы должны признавать возможность (потенцию) добра и способствовать к тому, чтобы эта возможность стала действительностью. Прямая возможность совершенного добра дана в существах разумно-свободных, каковы мы сами. Признавая за собою безусловное значение в силу присущего нам сознания абсолютного идеала (образ Божий) и стремления вполне осуществить его (подобие Божие), мы по справедливости долж-
Жог Валерий Иванович, Коломейцев Александр Евгеньевич
13
ны признать то же самое и за всеми другими и свою обязан- С°лтъёвВ.с. Сужения: В 2-х т. - Т. 2. - М.,
ность совершенствования понимать не только как задачу 1д88 _ с 2б0-261 личной жизни, но и как нераздельную часть всемирно-исторического делания»13. Странно. Образ Божий. Когда мне Там же. _ С. 261. говорят «об» разе божьем, я понимаю, что второго «раза» мне не будет, живешь ведь «единожды» и «второй жизни» не бывает. У Бога _ все _ зараз. Нет права на ошибку и не может быть исправления. У Бога _ нет _ греха. Безгрешен только Бог. В одну и ту же реку нельзя вступить дважды. Сразу. Сначала _ один раз, а потом _ второй раз. В одну и ту же жизнь нельзя войти дважды. Никогда. Это же _ не Дверь. У истории нет возврата. Жизнь человеку дается один раз. Второго раза _ нам _ не Будет. Поэтому, полагает Вл. Соловьёв, мы можем дать безусловному началу нравственности следующее полное выражение: «В совершенном внутреннем согласии с высшею волею, признавая за всеми другими безусловное значение, или ценность, поскольку и в них есть образ и подобие Божие, принимай возможно полное участие в деле своего и общего совершенствования ради окончательного откровения Царства Божия в мире»14. Бытие в «царстве божием» есть жизнь «по-совести» _ в открытости и откровении. Этика Бога суть Совесть Мира. Соучастие и союзничество с Ним есть задача Человечества.
Небеса в часовне д. Рижково(Кенозерский национальный парк, Архангельская обл.)
