CC BY
137
УДК 378
Осколок Кирилл Владимирович ,
кандидат химических наук, доцент кафедры аналитической химии химического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова Е-mail: k_oskolok@mail.ru
ХИМИЧЕСКИЕ ФАКУЛЬТЕТЫ УНИВЕРСИТЕТОВ СССР В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
В предлагаемой статье предпринята попытка показать деятельность химических факультетов университетов СССР в годы Великой Отечественной войны. Автор анализирует сложный процесс эвакуации ряда университетов и их химических факультетов в восточные районы Советского Союза, налаживания на новых местах расположения учебной и воспитательной работы со студентами, а также научных исследований профессорско-преподавательского состава. На примере Московского университета раскрыта сущность государственной политики по реорганизации высшего химического образования в годы войны.
Oskolok Kirill Vladimirovich
Candidate of Chemistry, Associate Professor of the Chair of Analytical Chemistry, Department of Chemistry, Moscow State University after M.V. Lomonosov E-mail: k_oskolok@mail.ru
DEPARTMENTS OF CHEMISTRY AT UNIVERSITIES OF THE USSR IN THE PERIOD OF THE GREAT PATRIOTIC WAR
The offered paper made an attempt to show operation of chemistry departments of Soviet universities in the period of the Great Patriotic War. The author analyzes complexities in evacuation of a number of universities and their chemistry departments to eastern regions of the Soviet Union, arrangement of teaching and educational work with students in new locations, and also academic research by the faculty. An example of the Moscow Unive r-sity has shown the essence of the national policy of reorganization of higher education in chemistry in the years of war.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, Мос- Keywords: Great Patriotic War, Moscow State University ковский государственный университет имени М.В. after Lomonosov, Department of Chemistry. Ломоносова, химический факультет.
Великая Отечественная война стала тяжелым испытанием для советской высшей химической школы: пострадала материально-техническая база учебных заведений, существенно сократилась численность преподавательского состава и студенчества. Во многих вузах СССР 1941-1942 учебный год был фактически сорван в связи с их эвакуацией в восточные регионы страны и обустройством на новых местах. В том учебном году некоторые химические вузы и факультеты не проводили выпуски специалистов.
В 1940-1941 учебном году в СССР действовало 30 университетов, имевших (за исключением Карело-Финского государственного университета) химические факультеты [1]. С началом военных действий часть из них (в Белоруссии, на Украине и Прибалтике) была закрыта, часть эвакуирована на восток страны. Фашистскими варварами были сожжены или взорваны корпуса химических факультетов Днепропетровского, Киевского и Воронежского университетов, из химических лабораторий Тартуского и Львовского университетов вывезено все имущество. Было разграблено оборудование лабораторий химического факультета Харьковского государственного университета; его «новохимический» корпус сильно пострадал при взрыве моста через речку Лопань [2]. От бомбежек частично обрушилось здание Химического института Ленинградского государственного университета, было повреждено или уничтожено оборудование его лабораторий аналитической химии и физической химии.
Большинство университетов, особенно из западных регионов СССР, эвакуировались без учебного оборудования, литературы и необходимого имущества. Обеспечение учебного процесса ложилось на принимавшие их вузы, местные органы власти и общественные организации восточных районов Советского Союза. Самоотверженно работали сотрудники, студенты и преподаватели эвакуированных университетов. Воронежский университет переместился в город Елабугу (Татарская АССР), Киевский и Харьковский университеты были размещены в городе Кзыл-Орда (Казахстан), Одесский университет - в городе Байрам-Али (Туркмения). Белорусский университет действовал на территории дачного поселка в районе станции Сходня в Подмосковье.
В начальный период Великой Отечественной войны большие трудности испытали сотрудники и студенты главного университета Советского Союза. 23 июня 1941 года ректор МГУ имени М.В. Ломоносова, профессор А.С. Бутягин подписал приказ, в котором, в частности, сказано: «Правительством СССР объявлено состояние войны и призыв в действующую армию и ВМФ военнообязанных запаса рождения 1905-1918 гг.». Ректор приказал деканам факультетов, директорам институтов и начальникам отделов быстро организовать и правильно перестроить-
ся на учебную и научно-исследовательскую работу в условиях военного времени, согласно специальным указаниям и мобилизационному календарю. В приказе сказано, что учебный процесс не должен нарушаться ни на минуту и выполняться по установленному расписанию [3].
В июне 1941 годамногие студенты, аспиранты, профессора и преподаватели МГУ явились в районные военные комиссариаты с просьбой отправить их на фронт. Те, кого по тем или иным причинам не призывали в армию, вступали в ряды народного ополчения. На борьбу с фашистскими агрессорами в первые дни войны из МГУ ушло 2 000 патриотов, из них 1 0б5 человек были в народном ополчении [4]. На фронт уходили самые молодые, инициативные и энергичные люди, в первую очередь коммунисты и комсомольцы. Те, кому не удалось вступить в ряды Красной Армии, оказывали помощь в борьбе с врагом в тылу. 500 студентов исторического, физического и химического факультетов МГУ выехали на заготовку сена в Рязанскую область. 1 200 комсомольцев университета строили метрополитен в Москве, который использовался как бомбоубежище. Студенческие бригады были созданы на столичных заводах, которые выпускали оборонную продукцию. Юноши и девушки работали не покладая рук, выполняя и перевыполняя производственные задания.
1 июля 1941 годаВсесоюзный Комитет по делам высшей школы при Совете Народных Комиссаров СССР издал приказ, в котором установил новые сроки и порядок выпуска специалистов в условиях начавшейся войны. В документе было записано следующее: «Для студентов, выполнивших учебный план четырех курсов, в течение июля и первой половины августа организовать подготовку и сдачу одного комплексного государственного экзамена по особо составленной и утвержденной ученым советом факультета и ректором вуза программе, охватывающей основные разделы дисциплины». Студентам, сдавшим государственный экзамен, ВКВШ предписывал выдавать дипломы об окончании университета; остальным - свидетельства с перечнем сданных за время пребывания в университете предметов. Для студентов других курсов - организовать занятия с таким расчетом, чтобы обеспечить их выпуск в следующие сроки: студентам приема 1938 года - 1 мая 1942 года, студентам приема 1939 года - 1 февраля 1943 года, студентам приема 1940 года - 1 июля 1943 года. Курс обучения устанавливается в университете трехлетний. При организации учебной работы студентам с 1941 -1942 учебного года исходить: а) продолжительность учебных занятий около 42 часов в неделю (7 часов в день); б) каникулы летом 1-31 августа, зимой 11-17 февраля; в) учебная экзаменационная сессия не более 6-7 недель. Учебные занятия начать с 1 августа (для студентов, не занятых на производственной практике), с 1 сентября для остальных. Этим приказом ВКВШ прием в аспирантуру в 1941 году отменялся [5].
Для усиления боевой мощи и морального духа Красной Армии в июле 1941 года в Москве были сформированы 12 дивизий Народного ополчения, куда добровольцами зачислялись лица, освобожденные от призыва на военную службу. В начале июля ряды ополченцев пополнили студенты и сотрудники Московского университета, которых зачислили в 8-ю Краснопресненскую дивизию. Из студентов и сотрудников МГУ был сформирован 975-й артиллерийский полк и укомплектован политический состав Краснопресненской дивизии, причем, физиков направили в связь, математиков - в артиллерию, геологов - в саперы. Сотрудников и студентов химфака определили в специальное подразделение противохимической защиты. Судьба Краснопресненской дивизии народного ополчения была героической и трагической. Дивизия прошла недолгий боевой путь от тяжелых боев в июле 1941 года под Смоленском и Ельней до гибели в октябре под Вязьмой. Маршал Советского Союза Г.К. Жуков после войны писал: «Благодаря упорству и стойкости, которые проявили наши войска, дравшиеся в окружении в районе Вязьмы, мы выиграли драгоценное время для обороны на Можайской линии. Пролитая кровь и жертвы, принесенные войсками окруженной группировки, оказались не напрасными» [6].
15 октября 1941 года было принято Постановление Государственного Комитета Обороны «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы». Началась эвакуация правительственных учреждений, оборонных предприятий, учебных заведений вместе с их сотрудниками. Решением СНК СССР от 15 октября 1941 года МГУ имени М.В. Ломоносова подлежал частичной эвакуации в столицу Туркменской ССР город Ашхабад. Эвакуация МГУ в Ашхабад проходила сложно и не привела к желаемым результатам. Фактически, два учебных года Московский университет находился в разделенном состоянии, что наложило отпечаток на его учебно-методическую и научно-исследовательскую работу. Для сотрудников и студентов эвакуированной части МГУ главными задачами были налаживание жизни и быта, а затем организация плановых занятий и научных исследований. У оставшихся в Москве круг задач был шире и сложней. Малыми сила-
ми требовалось сохранить в неприкосновенности все объекты Московского университета и обеспечить их жизнедеятельность.
1 декабря 1941 года в Ашхабадской части МГУ начались занятия со студентами. Университет был размещен в строящемся здании Ашхабадского государственного педагогического института имени А.М. Горького. Исполнявшему обязанности ректора МГУ в Ашхабаде, профессору М.М. Филатову поручили «в целях ускорения окончания строительства учебного корпуса выделить Главному строительному управлению при СНК ТССР специалистов из числа студентов университета, могущих принять участие в строительстве учебного корпуса» [7]. Систематический отрыв студентов от занятий мешал учебному процессу, но тогда другого выхода не нашлось. Положение на советско-германском фронте было очень сложным, что требовало форсированными темпами готовить специалистов для оборонной промышленности и армии.
В марте 1942 года в Саратов прибыло 132 сотрудника Ленинградского государственного университета; вскоре к ним присоединились эвакуировавшиеся индивидуально профессора и преподаватели ЛГУ. Коллектив Ленинградского университета, включая химический факультет, не только обеспечил организацию своей учебной и научно-исследовательской работы, но и «оказывал помощь педагогическими кадрами» вузов Саратова [8]. Качество преподавания студентам учебных курсов в эвакуации оставалось высоким благодаря профессиональной квалификации и самоотверженному труду профессорско-преподавательского корпуса. На химическом факультете Ленинградского университета проводилось обсуждение и корректировка учебных программ, заслушивались доклады по проблемам методики обучения химии и о ходе учебно-педагогического процесса в группах. Преподавателей прикрепляли к группам для консультаций, помощи в подборе учебной и научной литературы, а также для содействия в решении социальных проблем студентов [9]. На химическом факультете ЛГУ в эвакуации начал работать студенческий кружок.
В период эвакуации Ленинградский университет провел три научных сессии, среди которых особое внимание саратовской общественности привлекла сессия 22 мая - 10 июня 1943 года, посвященная русской науке и ее роли в развитии мировой научной мысли. Ряд блестящих докладов был сделан представителями химических школ Ленинградского и Саратовского университетов: профессорами В.В. Челинцевым «100 лет русской химии»; С.А. Щукаревым «Определенные и неопределенные соединения. Идеи Менделеева и Куранакова»; В.Л. Никольским «Работы русских химиков в развитии учения о растворах»; доцентом В.М. Толстопятовым «Работы русских химиков в области создания учения о строении органических соединений». Заседания всех научных сессий, проходившие при постоянно полной аудитории, посетило более 1
000 человек, в том числе, студентов. Тем самым, несмотря на огромные трудности и лишения военного времени, университетскими химиками поддерживался высокий уровень химической научной мысли и оказывалось соответствующее педагогическое воздействие на студенческую молодежь.
На химических факультетах, так же, как и в других подразделениях эвакуированных университетов, существовала проблема планирования расписания занятий из -за того, что при сокращении общей численности студентов и преподавательского корпуса сохранялось прежнее количество учебных групп по специальностям. Чтобы добиться в условиях отведенного времени оптимальной эффективности учебного процесса, студенческие группы объединялись в потоки; по некоторым дисциплинам составлялись общеуниверситетские расписания, были отменены летние каникулы. Ситуацию осложняла и острая нехватка учебных помещений. Например, студенты-химики Ленинградского университета, которых приютил Саратовский университет, занимались несколькими группами в одной комнате, занятия проходили в коридорах, на лестничных площадках. Когда в корпусах Саратовского государственного университета зимой 1942 года были отключены отопление и вода, учебные помещения химического факультета, включая экспериментальную лабораторию, пришлось законсервировать, а занятия перенести в студенческие общежития [10].
Все химические факультеты и кафедры университетов в годы войны страдали от нехватки приборов, реактивов и лабораторного горючего, от перебоев в снабжении газом, электрической энергией и водой. Все это отрицательно сказывалось на темпах учебной и научно -исследовательской работы, а также вынуждало переносить часы лабораторной практики, заменяя их усиленными теоретическими занятиями. Например, физический практикум для студентов
1 курса химического факультета Ленинградского университета в 1942-1943 учебном году был частично перенесен на следующий год, а лабораторный практикум по неорганическому синтезу
на IV курсе сокращен на несколько заданий из-за отсутствия реактивов; неорганический синтез для III курса перенесен на год из-за отсутствия лабораторной базы [11].
Студенты много занимались самостоятельной работой - изучением литературы, подготовкой докладов и рефератов по статьям из иностранных и советских химических журналов. Далеко не всем химическим факультетам эвакуированных университетов удавалось организовать производственную практику на профильных предприятиях, однако, осуществлялась педагогическая практика в местных школах. Наиболее подготовленные студенты становились учи-телями-совместителями в этих школах, заменяя ушедших на фронт мужчин. Работа студентов в местных школах стала для них хорошей педагогической практикой, а также помогала улучшить тяжелое материальное положение.
В годы Великой Отечественной войны испытывали трудности и те центры университетской химии, которые находились в глубоком тылу. Главными проблемами для химических факультетов были: сокращение учебных площадей и материальной базы образовательного процесса, отсутствие технического персонала. Так, в главном корпусе Томского государственного университета был размещен завод, а химический факультет переведен частично в местную фармацевтическую школу и в Политехнический институт. При переводе химфака из одного п о-мещения в другое студенты на руках или на санках перевозили оборудование и реактивы. Преподаватели сами выполняли хозяйственную работу, связанную с организацией учебы и научных исследований. «Случалось, что профессор А.П. Бунтин ломал забор, а профессор М.И. Орлова топила плиту, чтобы вести выпаривания при анализах. Занимались в пальто и рукавицах, писали на старых книгах и газетах, чернила делали из черемуховой коры с железными опилками», - вспоминала выпускница этого университета 1941 года Л.А. Алексеенко [12]. В Пермь был эвакуирован Народный комиссариат угольной промышленности СССР, которому была передана основная часть учебных площадей и лабораторий химического факультете ПГУ.
В программы по химии ряда вузов были подготовлены и включены новые разделы, введены специальные курсы, связанные с военным делом (например, «Химия отравляющих веществ»). После открытия саратовского месторождения нефти и газа в 1944 году на химфаке Саратовского университета была создана кафедра переработки нефти и газа. Она действовала как самостоятельное подразделение СГУ до 1955 года, а затем вошла в состав кафедры органической химии с сохранением лаборатории нефти и газа.
Московский университет в 1942-1943 годах работал в Свердловске, куда он был переведен из Ашхабада. Лекции, семинары, лабораторные занятия проводились в учебных пом е-щениях Уральского индустриального института имени С.М. Кирова. В мае 1943 года в свердловской газете «За индустриальные кадры» было опубликовано благодарственное письмо ректората и научного коллектива МГУ, в котором говорилось: «Библиотеки, лаборатории химии, физики, сопротивления материалов и др. - все это было предоставлено в наше распоряжение с тем, чтобы мы могли вести успешно занятия» [13].
В отчете Харьковского университета за 1943-1944 учебный год отмечалось, что к 1 ноября 1943 года удалось привести в порядок и оборудовать несколько аудиторий и лабораторию химического факультета и начались занятия. Химический факультет имел одну лекционную аудиторию и помещения для неорганической и органической химии, физической химии, коллоидной химии, качественного анализа, количественного анализа и общей химии [14].
Война породила проблему комплектования университетов студенческим контингентом. За 1941 год прием в вузы сократился на 41%, многие студенты и преподаватели были призваны в армию или отправились на фронт добровольцами. Чтобы поддержать численность студенчества, в 1942 году были облегчены условия приема в вузы, расширен круг стипендиатов, принимались меры для улучшения питания учащихся [15]. Численность студенческого корпуса химических факультетов университетов в военные годы постоянно изменялась: молодые люди уходили на фронт и возвращались обратно после ранений (многие стали инвалидами), переводились из одного вуза в другой. Сложные условия обучения вели к большему, чем обычно, отсеву на первых курсах. Большинство студентов работало на местных предприятиях, чтобы зарабатывать средства для выживания в экстремальных условиях военного времени.
В то же время, государственная политика повышения численности учащихся высшей школы давала определенные результаты. Согласно отчету Московского университета за 1943-1944 учебный год численность студентов химического факультета в разные месяцы колебалась от 397 до 427 человек. На начало 1943-1944 учебного года на химическом факультете Харьковского университета обучалось 70 студентов, к концу учебного года их численность возросла до 105 человек за счет возвращения эвакуированных и демобилизованных. В этот период два ас-
пиранта ХГУ занимались по кафедре коллоидной химии и по одному на кафедрах биохимии и органической химии [16]. Из Саратовского университета, напротив, выбыло по разным причинам 111 студентов-химиков, но пополнение не поступало [17]. Во всех университетах Советского Союза за годы войны существенно вырос удельный вес студенток -женщин.
В военные годы студенты химических факультетов в большинстве своем демонстрировали интерес к учебе и высокую успеваемость. Например, в Московском университете 92% студентов химфака успешно сдали зимнюю сессию 1944 года. К концу учебного года на факультете имелось 85 отличников, из них 10 сталинских стипендиатов [18]. В Иркутском университете из 140 студентов-химиков в тот же период 35 человек учились на «отлично», 26 - на «хорошо» и «отлично», 24 сдали сессию без троек [19]. В Харьковском университете по итогам 1943-1944 учебного года показатель посещаемости составлял 94,9%; в зимнюю сессию более 45% студентов сдали экзамены на «отлично», 34,6% - на «хорошо». Сходные данные были представлены химическими факультетами Белорусского университета и других реэвакуированных вузов. В Азербайджанском университете полная успеваемость учащихся на химическом факультете к концу 1943-1944 учебного года составляла 77%. Важно отметить, что 15,1% студентов этого вуза являлись отличниками [20].
Несмотря на трудности военного времени, формировались новые учебные планы университетов, в том числе, по химическим наукам [21]. В них главное внимание уделялось практической направленности подготовки специалистов. Вместе с тем, за университетами сохранялось право готовить молодых ученых. В военные и послевоенные годы в университетах СССР осуществлялась подготовка химиков-исследователей по различным направлениям химической науки. Так, например, в 1944 году студенты IV и V курсов химического факультета МГУ распределялись по следующим специализациям [22]:
Специализации студентов химфака МГУ IV курс V курс
Неорганическая химия 6 4
Аналитическая химия 10 9
Органическая химия 13 16
Химия нефти 4 4
Физическая химия 15 17
Электрохимия 6 4
Физико-химический анализ 15 В
Коллоидная химия 3 4
Всего: 72 66
В период Великой Отечественной войны в рамках химических факультетов продолжала развиваться послевузовская подготовка научных кадров химиков, хотя ее объемы и темпы были сокращены. Так, например, на химический факультет Ленинградского университета к 1 сентября 1942 года было принято 2 аспиранта вместо 4 по плану [23].
Одновременно научными коллективами химических факультетов вузов СССР осуществлялись исследования и научно-производственные разработки оборонного значения. В марте-апреле 1943 года были восстановлены научно-исследовательские институты при Ленинградском университете, в том числе, химический, в котором работали в этот период четыре профессора - доктора химических наук и несколько доцентов - кандидатов химических наук. Во взаимодействии с одним из оборонных заводов они проводили исследования по проблеме замены при сверлении растительных масел осерненными минеральными маслами, был осуществлен анализ ряда образцов стальных изделий военного характера, вывезенных из Сталинграда [24].
В это же время часть коллектива химического факультета ЛГУ продолжала жить и работать в осажденном городе. Ученые химфака Ленинградского университета в дни блокады реализовали идею производства стрептоцида, сульфидина, никотиновой кислоты, глюкозы и других, остро необходимых ленинградцам лекарственных препаратов [25]. Химиками АзГУ разрабатывались проблемы развития технологий химической защиты, производства взрывчатых веществ и фармацевтических препаратов.
22 мая 1943 года прошел последний день учебных занятий студентов Московского университета в Свердловске. Распоряжением Совета Народных Комиссаров СССР и приказом
Народного Комиссариата Просвещения РСФСР было объявлено о реэвакуации МГУ имени М.В. Ломоносова в Москву. Подготовка к реэвакуации проходила по специальному плану, который обеспечивал максимальную сохранность всего имущества университета. Благодаря высокой организованности и дисциплинированности студентов и сотрудников университет менее чем за месяц смог вернуться в Москву и начать подготовку к занятиям в новом учебном году. Люди и имущество были доставлены в столицу без потерь, но здесь их ждали новые испытания и трудности.
В связи с окончанием реэвакуации и развертыванием работы МГУ в Москве 15 июня 1943 года, в полном объеме утверждены составы деканатов факультетов во главе с деканами. Деканом химического факультета утвержден профессор Е.С. Пржевальский [26]. На его долю выпала сложная миссия по восстановлению полноценного учебно-воспитательного процесса на факультете в условиях военного времени. Большую помощь ему оказывали коллективы кафедр и активисты общественных организаций. В своей работе декан факультета опирался на заместителей, общественные организации и студентов из числа участников Великой Отечественной войны, которых становилось все больше. Был среди них и Олег Реутов, который оставил интересные воспоминания.
Находясь в составе 3-й Гвардейской армии на Украине, питомец химического факультета Московского университета старший лейтенант Олег Александрович Реутов вел фронтовой дневник. Записи этого дня сделаны в населенном пункте Подволочинск. Судя по тексту, день выдался без боя; автор записок анализирует прошлые события. Будущий крупный ученый -химик, заведующий кафедрой МГУ, академик АН СССР О.А. Реутов размышляет об ошибках, которые были допущены в предвоенный период. В частности, он пишет:
«Я пошел на фронт, закончив 4-й курс химфака.
Моя военная жизнь началась в сентябре 1941 года под Каховкой. 14-я Гвардейская стрелковая дивизия, в которую меня направили, стала моим домом на полтора года.
Раньше я часто думал о возможности войны, но это были абстрактные размышления. К своему стыду, я никогда не задавал себе прямого вопроса: «А как я подготовлен к ней, как я смогу переносить боевую жизнь, что я умею делать?» И теперь, окунувшись в войну, я понял, что к ней нужно готовиться долго и серьезно.
Стали очевидными досадные недостатки университетского обучения, например, совершенно несерьезная постановка военного дела. Стала понятной абсолютная необходимость прохождения воинской службы юношами, окончившими среднюю школу. Защита Родины - не фраза, а дело, и его нужно подготавливать с предельной серьезностью.
Рота, в которую я попал, имела в то время задачей разведку противника захватом пленных. Состав ее был кадровый, и у него было чему научиться.
С благодарностью вспоминаю своего первого командира-украинца, лейтенанта Рудчен-ко, погибшего в 42-м году.
Добродушно подшучивая над моей неопытностью, называя меня не иначе как «профессор» (имея в виду мои 4 оконченных курса университета), он преподал мне первые уроки поведения в боевой обстановке.
Как и большинство товарищей, бывших на фронте, мне пришлось в первые же месяцы пережить психологический перелом.
Человек, находившийся в тылу и читавший в газетах о немецких зверствах, конечно, уверен, что он ненавидит немцев, но это не та ненависть к захватчикам, которая выросла у фронтовиков.
Встречаясь первое время с пленными немцами, я искал в своей душе ненависть к ним и, к своей досаде, не мог ее найти. Она пришла ко мне позже вместе с горящими селами, взорванными заводами, громадными кострами из тысяч тонн обмолоченного зерна.
Иногда мелкий эпизод, похожий, может быть, на тысячи других, производит большее впечатление, чем большие события. Так было со мной.
Над селом шло два немецких самолета, простреливая улицу. В эту минутку сын моей хозяйки - четырехлетний мальчик - бросился через улицу к своему дому. Вдруг он, словно споткнувшись, упал. Я подбежал и взял его на руки. В него попала пуля немецкого летчика. Он умер прежде, чем подбежала его обезумевшая от горя мать.
Уходящие самолеты, кровь на руках и гимнастерке, убитый украинский мальчик запомнились мне на всю жизнь как призрак немецкого нашествия.
Так родилась настоящая ненависть. Даже вид Освенцима впоследствии мало что добавил к этому чувству» [27].
Война продолжалась, воины Красной Армии добивались все новых побед над ненавистным врагом. Партийно-государственное руководство Советского Союза понимало необходимость скорейшего восстановления территорий, которые временно находились под фашистской оккупацией. Для этого нужны были многочисленные кадры квалифицированных специалистов, в том числе с университетским образованием. Как и в довоенный период на Московский университет возлагались большие надежды; флагман советской высшей школы должен был задать тон в обновлении системы образования.
29 мая 1944 года Совет Народных Комиссаров СССР принял постановление «О мероприятиях по укреплению Московского ордена Ленина государственного университета имени М.В. Ломоносова».Документ определял пути улучшения условий учебной и научной работы университета. Учреждены, начиная с 1944 года, две ежегодные премии имени М.В. Ломоносова для присуждения их профессорам и преподавателям МГУ за лучшие научные труды. Первая премия в размере 25 тысяч рублей, а вторая - 10 тысяч рублей [28]. Первыми лауреатами премии М.В. Ломоносова стали профессор А.А. Власов (физический факультет) и профессор Ю.К. Юрьев (химический факультет).
В декабре 1944 года в Московском университете состоялась расширенная научная конференция, посвященная актуальным проблемам советской науки. В ней приняли участие академики Академии наук СССР, преподаватели ряда московских вузов, научные работники, аспиранты, представители общественности, а также ответственные работники Всесоюзного Комитета по делам высшей школы при Совнаркоме СССР и Народного Комиссариата Просвещения РСФСР. Работа конференции проходила в 11 секциях, где было прослушано 127 научных докладов. Особый интерес вызвали выступления таких крупных ученых, как академики АН СССР Н.Д. Зелинский, С.П. Обнорский, Д.Н. Прянишников, Б.Д. Греков, П.Л. Капица, А.С. Серебров-ский и других [29].
23 февраля 1945 годагазета «Московский университет» опубликовала материал о вкладе ученых в общую победу над фашизмом. В период Великой Отечественной войны наши ученые выполнили 1 600 научных работ. За выдающиеся теоретические работы, за научные открытия и изобретения 48 ученых МГУ были удостоены Государственных премий. Так, академик АН СССР Н.Д. Зелинский получил эту высокую награду за работы по органической химии, профессора Ю.К. Юрьев и А.А. Баландин - за исследования в области органической химии. Наряду с работами теоретического характера создавались труды, имевшие практическое значение. Например, доцент Ф.А. Королев удостоен звания лауреата Государственной премии за разработку методов и приборов для исследования направленного взрыва. Доцент И.Н. Путилова и руководимый ею коллектив - за создание и внедрение в практику новых препаратов-ингибиторов, защищающих металлы от действия кислот [30].
9 мая 1945 года -День Победы Советского народа в Великой Отечественной войне. Вся наша страна отмечала этот великий праздник со слезами на глазах. На бывших временно оккупированных территориях советские люди вели восстановительные работы, надеялись на лучшую жизнь. Несмотря на колоссальные потери, энтузиазм людей, особенно молодежи, был необычайно велик. На праздничном митинге Московского университета выступили ректор профессор И.С. Галкин, Герой Советского Союза студентка Е.В. Рябова (механико-математический факультет), секретарь парткома МГУ доцент Е.М. Сергеев и секретарь комитета ВЛКСМ Н. Го-роденская [31]. Выступившие на митинге ораторы вспоминали студентов, аспирантов, сотрудников и преподавателей университета, погибших в Великой Отечественной войне.
Большие потери понес наш химический факультет. В боях за Родину погибли: Абезгаус Л.З., Агрономов Л.Е., Башкисов Д.А., Большаков П.И., Бондарь А.А., Борек В., Броуде Е.Л., Вар-гин Д.С., Винокур Л.Е., Волков В.Н., Вульфсон Б.Я., Гавриловский В.А., Гельдфельд Г.М., Глу-ховский П.С., Глушнев Н.Ф., Джигит М.М., Епифанский П.Ф., Жасмин А.Г., Зальцгебер В.А., Зейферт К., Знаменский Г.А., Иванов Н.В., Казанский Б.А., Капустенко И.Н., Карулин
В.Ф., Киорре В.В., Кременецкий В.В., Маркус Р.Н., Мельников А.И., Меркин А.З., Ольков И.В., Петров О.И., Петросян Г.И., Понизовский Г.Л., Разиков Е.Ф., Романов А.Д., Романов Н.Р., Рубанович Я.И., Рукавишников А.И., Сабгир И.В., Сагомонян Г.А., Самарин В.Ф., Сарабьянов Б.В., Сафонов Б.И., Семенов А.Н., Сережников Г.В., Сесюнин Е.И., Соколова Н.В.,
Сумин С.А., Тихонов С.Н., Тимофеева Н.Р., Тихомиров С.Н., Третьяков А.И., Турчинович, Федоров В.А., Федоров Е.В., Чеботарев А.Е., Членов М.Г., Чурган Е.А., Шалфеев В.М., Шабад И.Т., Шапшев В.М., Шестаковский С.И., Шеймин П.А., Эвентов Л.М., Энгель М.Ю., Эпштейн Л.И., Юнгман Г.А.
Изучая заявленную проблему с опорой на архивные и опубликованные источники, можно сделать следующий главный вывод. В годы Великой Отечественной войны химические факультеты и кафедры советских университетов совершили существенную перестройку своей учебной, научной и организационной работы. Потребности военного времени требовали развития как теоретических, так и прикладных направлений химической науки. Советская химическая наука, а за ней и химическое производство оказались более мобильными и эффективными по сравнению с развитой немецкой химией. Университетская химия СССР внесла достойный вклад в разгром фашистской Германии.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ
1. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. Р-8080. Оп. 2. Д. 648. Л. 104об.
2. ГАРФ. Ф. Р-8080. Оп. 2. Д. 476. Л. 4.
3. Архив МГУ. Ф. 1. Оп. МГУ. Д. 31. Л. 1 -2.
4. Московский университет за 50 лет Советской власти. - М., 1967. - С. 96.
5. Центральный государственный муниципальный архив Москвы. Ф. 1609. Оп. 2. Д. 130.
6. Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. - М., 1974. Т. 2. - С. 20.
7. Архив МГУ. Ф. 1. Оп. МГУ. Д. 34. Л. 22.
8. ГАРФ. Ф. Р-8080. Оп. 1. Д. 447. Л. 4.
9. ГАРФ. Ф. Р-8080. Оп. 1. Д. 447. Л. 8.
10. ГАРФ. Ф. Р-8080. Оп. 1. Д. 447. Л. 2-3.
11. ГАРФ. Ф. Р-8080. Оп. 1. Д. 447. Л. 6-7.
12. Химический факультет Томского государственного университета. - Томск, 1975. - С. 115.
13. Цит. по кн.: Круглянский М.Р. Высшая школа СССР в годы Великой Отечественной войны. - М., 1970. - С. 86.
14. ГАРФ. Ф. Р-8080. Оп. 2. Д. 476. Л. 4об.
15. Елютин В.П. Высшая школа в СССР за 50 лет. - М., 1967. - С. 70.
16. ГАРФ. Ф. Р-8080. Оп. 2. Д. 476. Л. 7об.
17. ГАРФ. Ф. Р-8080. Оп. 2. Д. 476. Л. 131.
18. ГАРФ. Ф. Р-8080. Оп. 2. Д. 476. Л. 22-29.
19. ГАРФ. Ф. Р-8080. Оп. 2. Д. 476. Л. 52.
20. ГАРФ. Ф. Р-8080. Оп. 2. Д. 467. Л. 26.
21. Учебные планы университетов на 1945/46 гг. / Всесоюзный комитет по делам высшей школы при СНК СССР. -
М.-Саратов, 1945.
22. ГАРФ. Ф. Р-8080. Оп. 2. Д. 476. Л. 31.
23. ГАРФ. Ф. Р-8080. Оп. 1. Д. 447. Л. 41.
24. ГАРФ. Ф. Р-8080. Оп. 1. Д. 447. Л. 23-24.
25. Елютин В.П. Высшая школа в СССР за 50 лет. - М., 1967. - С. 85.
26. См.: Архив МГУ. Ф. 1. Оп. МГУ. Д. 55.
27. Цит. по кн.: Реутова Т.О. Гвардеец. Ученый. Дипломат. Фронтовые дневники академика Реутова. - М., 2011. -С. 127-128.
28. Высшая школа. Основные постановления, приказы, инструкции. - М., 1948. - С. 284.
29. См.: Правда. 1944, 10 декабря.
30. См.: Свод постановлений СССР. 1946. № 2. Ст. 32.
31. Московский университет. 1945. 23 мая.
