CC BY
10DOI: 10.24412/2076-1503-2022-9-303-307 NIION: 2018-0076-9/22-1005 MOSURED: 77/27-023-2022-9-1203
ФАКОВ Азамат Мухажидович,
доцент кафедры деятельности ОВД в особых условиях Северо-Кавказского института повышения квалификации (филиал) Краснодарского университета МВД России, e-mail: [email protected]
ХАРАКТЕРИСТИКА ФИНАНСИРОВАНИЯ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КАК СПЕЦИФИЧЕСКОЙ КРИМИНАЛЬНОЙ
ПРАКТИКИ
Аннотация. Криминальные практики представляют собой наиболее опасный вид де-виантных социальных практик, существующих в социуме в соответствии с логикой его развития и несущих наибольшую опасность для него. Финансирование террористической деятельности следует рассматривать как отдельный вид криминальных практик, для которого характерны специфические субъектный состав, целевая направленность и совокупность орудий, средств, способов и технологий преступной деятельности.
Ключевые слова: социальное действие, криминальная практика, финансирование, террористическая деятельность, преступность.
FAKOV Azamat Mukhazhidovich,
Associate Professor of the Department of Internal Affairs Activities in Special Conditions North Caucasus institute for advanced studies (branch) of the Krasnodar University of the Ministry of internal affairs of Russia
CHARACTERISTICS OF THE FINANCING OF TERRORIST ACTIVITIES AS A SPECIFIC CRIMINAL PRACTICE
Annotation. Criminal practices are the most dangerous type of deviant social practices that exist in society in accordance with the logic of its development and carry the greatest danger to it. The financing of terrorist activities should be considered as a separate type of criminal practice, which is characterized by a specific subject composition, target orientation and a set of tools, means, methods and technologies of criminal activity.
Key words: social action, criminal practice, financing, terrorist activity, crime.
Терроризм, как сложный социально-правовой феномен, охватывающий идеологию насилия и практику ее реализации, проявляющуюся в системе различных преступных деяний, определяет необходимость синтеза различных методологических подходов в его познании.
Поскольку преступная деятельность представляет собой специфический вид человеческой деятельности в целом (как форма активного отношения человека к окружающему его миру, содержательно направленная на его целесообразное изменение и преобразование), наряду с диалектическим и системным подходами, методологической основой ее исследования также должен выступать деятельностный подход, что позволяет рассматривать финансирование террористической деятельности как системную преступную деятельность, образующую самостоятельную криминальную практику [1, а 169-174].
Сегодня повседневной реальностью становится появление и трансформации различных девиантных социальных практик, в том числе и имеющих тенденцию к институализации. Среди девиантных социальных практик именно криминальные практики, через которые происходит проникновение криминальности в социум (само социальное существование человека и общества), представляют наибольшую опасность для общества, неся в себе угрозу формирования внутри социальной системы криминальной социальности. При этом с одной стороны, сам факт существования криминальных социальных практик в обществе способствует вовлечению в них различных личностей, с другой стороны, трансформирующийся социум способствует возникновению новых криминальных социальных практик и новых детерминант приобщения личности к криминальным ценностям и вовлечения ее в различные виды криминальной деятельности [2, а 319-320].
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 9 • 2022
Таким образом, криминальные практики представляют собой наиболее опасный вид деви-антных социальных практик, существующих в социуме в соответствии с логикой его развития и несущих наибольшую опасность для него.
Как одна из ключевых категорий социальных наук категория «практика» характеризует повседневные, привычные формы поведения, конкретную деятельность, направленную на решение ситуативных практических задач. Социальные практики можно рассматривать как опривыченные социальные действия, т.е. действия, ориентируемые и соотносимые по смыслу с действиями других людей, сруктурно включающие в себя такие элементы, как актор, цель деятельности, нормативная система и социальная ситуация [3, а 95-96].
Любая социальная практика как устоявшаяся совокупность конкретных опривыченных повторяющихся в реальном времени и пространстве действий субъектов деятельности, обладая такими характеристиками, как рефлективность, устойчивость, воспроизводство, нормативность и массовость, детерминирована социальной средой и, в то же время, направлена в своем воздействии на социальную среду, в том числе в целях обеспечение стабильности и устойчивости функционирования социальных институтов [4, а 276280]. Обладающими всеми соответствующими характеристиками, но антиподными по целям являются криминальные социальные практики.
Тот факт, что террористическая деятельности и в частности такая ее разновидность как финансирование террористической деятельности является, к сожалению, опривыченной, хабитули-зированной формой преступного поведения, не вызывает сомнения.
Существование терроризма как идеологии насилия и практики ее реализации в мировом масштабе, качественно-количественные характеристики его распространенности, указывают на невозможность функционирования данного вида системной организованной преступной деятельности (подсистемы преступности), без надлежащего экономического обеспечения. Именно финансирование террористической деятельности как элемент системы террористической деятельности обеспечивает ее самоорганизацию, функционирование и развитие, выполняя функции самовоспроизводства и самодетерминации, а также преобразовательную функцию [5, а 130-134].
Рассматривая характеристики структурных элементов финансирования террористической деятельности как специфической криминальной практики, необходимо, прежде всего, обратиться к ее субъектному составу.
В качестве субъектов финансирования террористической деятельности могут выступать различные лица, деятельность которых направлена на предоставление или сбор средств либо оказание финансовых услуг в соответствующих целях.
В широком понимании это могут быть: 1) организаторы такого рода деятельности; 2) лица, вовлекающие иных лиц в финансирование террористической деятельности; 3) лица, осуществляющие сбор средств в соответствующих целях; 4) лица, непосредственно предоставляющие средства в соответствующих целях; 5) лица, непосредственно оказывающие финансовые услуги в соответствующих целях.
Что касается цели деятельности, представляющей криминальную практику финансирования террористической деятельности, то в соответствии со ст. 3 Федерального закона от 7 августа 2001 г. № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» [6], в качестве таковой выступает: 1) финансирование: а) организации, б) подготовки и в) совершения хотя бы одного из преступлений террористического характера; 2) финансирование или иное материальное обеспечение лица в целях совершения им хотя бы одного из преступлений террористического характера; 3) обеспечение: а) организованной группы, б) незаконного вооруженного формирования или в) преступного сообщества (преступной организации), созданных или создаваемых для совершения хотя бы одного из преступлений террористического характера.
Таким образом, с точки зрения целевой направленности, финансирование террористической деятельности представляет собой опривы-ченную волевую сознательную преступную деятельность. Сознание преступника определяет направленность его деятельности именно на содействие (в виде финансирования) реализации практики терроризма. При этом следует учитывать, что преступник осознает и то, что само финансирование в данном случае является разновидностью, структурным элементом системы террористической деятельности.
Целенаправленное воздействие на социальную среду субъектами финансирования терроризма осуществляется, таким образом, как непосредственно, так и опосредованно, через обеспечение возможности самоорганизации, функционирования и развития, в т.ч. институализации, террористической деятельности.
Как известно чем слабее с функциональной точки зрения формальные институты, тем более активны процессы активизации неформальной институционализации. Институализация неформальных социальных практик в свою очередь
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 9 • 2022
ограничивает функционирование формальных институтов и подрывает их. В частности, как отмечает К.И. Ярулин, «сегодня речь идет уже не о наличии институтов теневой экономики как параллельной структуры, а о беспрецедентном росте масштабов теневых отношений во всех сферах жизни общества и фактически об институциональной подмене легальных отношений теневыми» [7, а 14]. С процессами институализации теневой экономики непосредственно связана возможность осуществления финансирования террористической деятельности и институализации последней.
Любая социальная деятельность, в т.ч. в форме социальных практик направлена на объект или иного субъекта. Объектом финансирования терроризма как специфической криминальной практики выступают: 1) общественные отношения в сфере обеспечения: а) государственной, б) общественной и в) международной безопасности; 2) иные субъекты: а) лица, непосредственно осуществляющие террористическую деятельность (от непосредственного совершения террористического акта до публичного оправдания или пропаганды терроризма и т.д.), б) лица, вовлекаемые в систему финансирования террористической деятельности в качестве «доноров», в) лица, вовлекаемые в систему финансирования террористической деятельности в качестве субъектов данной деятельности.
Что касается содержательной характеристики рассматриваемой криминальной практики, то она представляет собой взаимосвязанную общей целью деятельность (активную форму осознанного поведения) различных субъектов по: 1) предоставлению средств; 2) сбору средств; 3) оказанию финансовых услуг.
С практической точки зрения финансирование террористической деятельности как процесс и результат поиска и обеспечения финансовыми ресурсами характеризуется самым широким спектром постоянно эволюционирующих орудий, средств, способов и технологий преступной деятельности [8; 9; 10; 11; 12].
Динамика возникновения, видоизменения и прекращения социальных практик определяется значимыми социальными изменениями. Одним из основных факторов детерминации последних является технологизация современного общества. Именно технологии определяют траектории развития и усложнения социальных практик. Как отмечает В.И. Родионова, «нарастающая динамика технологизации социальных процессов обусловливает также необходимость упорядочить социальные практики как формы их воспроизводства, что предполагает потребность в ценностноо-ценочном осмыслении процесса технологизации и его роли в жизни общества» [13, а 3]. Учитывая
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 9 • 2022
дуалистическую, с точки зрения превентивного и криминогенного потенциала, роль современных технологий в жизни социума [14, а 33-40; 15, а 94-99], их влияние на трансформацию механизмов и способов осуществления финансирования террористической деятельности заслуживает отдельного исследования.
Учитывая те функции, которые выполняет финансирование в системе террористической деятельности (самовоспроизводства, самодетерминации, преобразовательную), то, рассматривая финансирование террористической деятельности как криминальную практику, практическую сторону ее реализации, на наш взгляд, следует рассматривать шире, включая в нее наряду с предоставлением и сбором средств и оказанием финансовых услуг, также действия, направленные на вовлечение в данную систему преступной деятельности иных лиц.
Средства и методы деятельности такого рода могут быть самыми различными, от воздействия на убеждения, эмоциональную сферу и бессознательные установки человека (манипулирование национальными и религиозными чувствами и т.п.), до насильственного воздействия с целью принуждения к участию в соответствующей финансовой деятельности.
В настоящее время все большее распространение получают особым образом организованные социальные практики криминальной направленности, реализуемые под видом социально одобряемой или социально нейтральной деятельности организации (преимущественно коммерческой), имеющая отличные от внешне декларируемых преступные цели деятельности. Повышенная опасность существования такого рода криминальных практик обуславливается тем, что в криминальную деятельность могут вовлекаться и законопослушные лица, выполняющие различные функциональные обязанности в подобных легитимно функционирующих коммерческих и иных организациях. В ходе внутренней социальной интеграции в рамках рабочих (функциональных отношений, носящих безличный характер и определяемых той социальной ролью, которую выполняет работник) происходит постепенное приобщение лица к соответствующей криминальной субкультуре и преступной деятельности. В таких условиях, когда с социальный порядок выступает в форме криминального порядка, личность постепенно, незаметно как бы «растворяется» в криминальной среде. Таким образом, вовлечение в криминальную деятельность неустойчивой, конформной личности происходит постепенно, во многих случаях незаметно для нее самой [2, а 321-322; 16, а 49-51].
Такого рода социально-психологические механизмы вовлечения в преступную деятельность представляют отдельный исследовательский интерес с учетом функционирования широкого спектра коммерческих и некоммерческих организаций, вовлекающих в свою преступную деятельность по финансированию терроризма высоко квалифицированных специалистов различных категорий - экономистов, финансистов, специалистов в сфере информационных технологий и пр.
Таким образом, криминальные практики представляют собой наиболее опасный вид деви-антных социальных практик, существующих в социуме в соответствии с логикой его развития и несущих наибольшую опасность для него. Финансирование террористической деятельности следует рассматривать как отдельный вид криминальных практик, для которого характерны специфические субъектный состав, целевая направленность и совокупность орудий, средств, способов и технологий преступной деятельности. Изучение финансирования террористической деятельности как специфической криминальной практики позволяет установить не только ее сущностное содержание и внутреннюю структуру, но и взаимосвязь с другими, прежде сего, криминальными, социальными практиками, а в конечном итоге способствует выработке эффективных системных мер противодействия террористической деятельности.
Список литературы:
[1] Факов А.М. Методологические основы исследования финансирования террористической деятельности // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. - 2022. - № 3. -С. 169-174.
[2] Романова Н.М. Социальные практики криминального доминирования: особенности вовлечения личности в криминальную деятельность // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Философия. Психология. Педагогика. - 2017. - Т. 17. - № 3. - С. 319-323.
[3] Парсонс Т. О структуре социального действия. - М., 2000. - 880 с.
[4] Шугальский С.С. Социальные практики: интерпретация понятия // Знание. Понимание. Умение. - 2012. - № 2. - С. 276-280.
[5] Факов А.М. Финансирование террористической деятельности в системе террористической деятельности // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. - 2022. - № 6. -С. 130-134.
[6] Федеральный закон от 7 августа 2001 г. № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и
финансированию терроризма» (с изменениями и дополнениями) // СЗ РФ. - 2001. - № 33 (Часть I).
- Ст. 3418.
[7] Ярулин К.И. Институционализация неформальных социальных практик: диссертация ... кандидата социологических наук. - Хабаровск, 2012. - 162 с.
[8] Глушаков Г.В. Роль цифровых финансовых активов в финансировании террористической деятельности // Проблемы правовой и технической защиты информации. - 2018. - № 6. - С. 94-100.
[9] Игнатов А.Н. Информационно-когнитивные технологии в арсенале способов совершения преступлений // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. - 2020. - № 11-2.
- С. 82-89.
[10] Игнатов А.Н. Современные информационно-коммуникационные технологии как инструмент финансирования преступной деятельности // Уголовная политика и культура противодействия преступности: Материалы Междунар. науч.-практ. конф., 24 сент. 2021 г. / редкол.: А.Л. Осипенко, К.В. Вишневецкий, В.С. Соловьев и др. - Краснодар: Краснодарский университет МВД России, 2021.- С. 22-28.
[11] Моисеева А.К. Противодействие использованию криптовалют в финансировании террористической деятельности // Ученые записки. -2021. - № 1 (37). - С. 130-133.
[12] Муратжан З. Сущность, методы, виды, формы и способы финансирования террористической и экстремистской деятельности в современных условиях // Colloquium-Journal. - 2020. -№ 7-7 (59). - С. 35-38.
[13] Родионова В.И. Социально-философский анализ технологизации социальных практик в современном обществе: автореферат дис. ... доктора философских наук. - Ставрополь, 2015.
- 48 с.
[14] Игнатов А.Н. Криминогенность техноген-ности // Общество и право. - 2019. - № 2. - С. 34-4.
[15] Игнатов А.Н. «Криминология завтра» нужна уже сегодня // Общество и право. - 2016. -№ 4 (58). - С. 94-99.
[16] Романова Н.М. Психология мошеннической группы: элементы организационной культуры и криминальной субкультуры // Организационная психология : люди и риски : сб. материалов II рос.-амер. науч. конф. / под ред. проф. Л. Н. Аксе-новской. - Саратов, 2011. - С. 49-51.
Spisok literatury:
[1] Fakov A.M. Metodologicheskie osnovy issle-dovaniya finansirovaniya terroristicheskoj deya-tel'nosti // Gumanitarnye, social'no-ekonomicheskie i
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 9 • 2022
obshchestvennye nauki. - 2022. - № 3. - S. 169174.
[2] Romanova N.M. Social'nye praktiki krimi-nal'nogo dominirovaniya: osobennosti vovlecheniya lichnosti v kriminal'nuyu deyatel'nost' // Izvestiya Saratovskogo universiteta. Novaya seriya. Seriya: Filosofiya. Psihologiya. Pedagogika. - 2017. - T. 17.
- № 3. - S. 319-323.
[3] Parsons T. O strukture social'nogo dejstviya.
- M., 2000. - 880 s.
[4] SHugal'skij S.S. Social'nye praktiki: inter-pretaciya ponyatiya // Znanie. Ponimanie. Umenie. -2012. - № 2. - S. 276-280.
[5] Fakov A.M. Finansirovanie terroristicheskoj deyatel'nosti v sisteme terroristicheskoj deyatel'nosti // Gumanitarnye, social'no-ekonomicheskie i obshchestvennye nauki. - 2022. - № 6. - S. 130-134.
[6] Federal'nyj zakon ot 7 avgusta 2001 g. № 115-FZ «O protivodejstvii legalizacii (otmyvaniyu) dohodov, poluchennyh prestupnym putem, i finan-sirovaniyu terrorizma» (s izmeneniyami i dopolneni-yami) // SZ RF. - 2001. - № 33 (CHast' I). - St. 3418.
[7] YArulin K.I. Institucionalizaciya neformal'nyh social'nyh praktik: dissertaciya ... kandidata sociolog-icheskih nauk. - Habarovsk, 2012. - 162 s.
[8] Glushakov G.V. Rol' cifrovyh finansovyh aktivov v finansirovanii terroristicheskoj deyatel'nosti // Problemy pravovoj i tekhnicheskoj zashchity infor-macii. - 2018. - № 6. - S. 94-100.
[9] Ignatov A.N. Informacionno-kognitivnye tekhnologii v arsenale sposobov soversheniya prestu-plenij // Gumanitarnye, social'no-ekonomicheskie i obshchestvennye nauki. - 2020. - № 11-2. - S. 82-89.
[10] Ignatov A.N. Sovremennye informacion-no-kommunikacionnye tekhnologii kak instrument finansirovaniya prestupnoj deyatel'nosti // Ugolovnaya politika i kul'tura protivodejstviya prestupnosti: Mate-rialy Mezhdunar. nauch.-prakt. konf., 24 sent. 2021 g. / redkol.: A.L. Osipenko, K.V. Vishneveckij, V.S. Solov'ev i dr. - Krasnodar: Krasnodarskij universitet MVD Rossii, 2021.- S. 22-28.
[11 ] Moiseeva A.K. Protivodejstvie ispol'zovaniyu kriptovalyut v finansirovanii terroristicheskoj deyatel'nosti // Uchenye zapiski. - 2021. - № 1 (37). - S. 130-133.
[12] Muratzhan Z. Sushchnost', metody, vidy, formy i sposoby finansirovaniya terroristicheskoj i ekstremistskoj deyatel'nosti v sovremennyh uslovi-yah // Colloquium-Journal. - 2020. - № 7-7 (59). - S. 35-38.
[13] Rodionova V.I. Social'no-filosofskij analiz tekhnologizacii social'nyh praktik v sovremennom obshchestve: avtoreferat dis. ... doktora filosofskih nauk. - Stavropol', 2015. - 48 s.
[14] Ignatov A.N. Kriminogennost' tekhnogen-nosti // Obshchestvo i pravo. - 2019. - № 2. - S. 34-4.
[15] Ignatov A.N. «Kriminologiya zavtra» nuzhna uzhe segodnya // Obshchestvo i pravo. -2016. - № 4 (58). - S. 94-99.
[16] Romanova N.M. Psihologiya moshennich-eskoj gruppy: elementy organizacionnoj kul'tury i kriminal'noj subkul'tury // Organizacionnaya psihologiya : lyudi i riski : sb. materialov II ros.-amer. nauch. konf. / pod red. prof. L. N. Aksenovskoj. -Saratov, 2011. - S. 49-51.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 9 • 2022
