CC BY
62
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 37 (175).
История. Вып. 36. С. 72-80.
ГУБЕРНАТОРЫ И МИРОВЫЕ СУДЬИ ПЕРМСКОЙ ГУБЕРНИИ В 18701880-Х ГОДАХ В СИТУАЦИЯХ ВЗАИМОПОНИМАНИЯ И КОНФЛИКТА1
В статье рассматривается малоизученная проблема взаимоотношений пермских губернаторов и участковых мировых судей. На основе региональных материалов раскрываются причины и факты нормальных или конфликтных ситуаций между двумя ветвями власти, имевших значительные последствия для развития, а затем и ликвидации судебно-мировых учреждений в Российской империи.
Ключевые слова: судебная реформа 1864 г., мировой суд, местная администрация, независимость суда, земские собрания, избирательный процесс судей, всеподданнейшие отчеты губернаторов, Правительствующий Сенат.
Взаимоотношения администрации и введенных в империи по судебной реформе 1864 г. мировых судов находились в центре внимания современников. Либералы еще до введения Судебных уставов заявляли о необходимости независимого суда2, а потом указывали на невозможность «установления вновь какого-либо влияния губернаторов на производство судебных дел»3, жаловались на тщетность ожиданий в ограждении судейской независимости «от произволений местной администрации» и приводили примеры, когда «неблагоприятные» отзывы губернатора повлияли на мнение Сената, несмотря на «наилучшие» высказывания председателей и прокуроров окружных судов об избранных мировых судьях4. Защитники независимого суда видели, что новое судебное учреждение быстро стало «нелюбимым ребенком», которому никак не удается угодить своим родителям и воспитателям5. Одновременно либеральная общественность осознавала, что случаи «препирательств, недоразумений и неудовольствий» между судебной и административной властями не могут быстро исчезнуть: «Россия была бы сказочной страной, если бы в ней изменение нравов и воззрений местной бюрократии шли наравне с быстрым чередом Великих реформ»6.
Консерваторы не понимали составителей Судебных уставов, создавших судебную организацию, которая «поставила судебных чинов в ненормальные отношения к администрации» (ведь этим они нарушили «единство управления»). Они задавали вполне справедливые вопросы: кто же будет защищать права граждан, если даже министр юстиции не может отстранить мирового судью за «неспособность» и «нерадивость»?7
К пятидесятилетию судебной реформы 1864 г. появились первые исследования, посвященные отношениям администрации и мирового суда. Эти труды указывали на «голословность» и «чрезмерную склонность» к обобщениям отдельных губернаторов в отношении мировой юстиции, отмечали симптоматичное совпадение негативных отзывов с «однородным» курсом Министерства внутренних дел8. обличали завуалированные требования глав губерний в установлении их прямого надзора за мировым судом9. Авторы проводили идею о «фактическом преобладании ведомства министерства внутренних дел над судебным»10. Дореволюционная историография коснулась проблем взаимодействия судебных институтов с исполнительной властью, ввела в научный оборот неопубликованные архивные материалы разных министерств и ведомств. При этом большинство работ носило описательный характер.
Советские исследователи не выходили за рамки марксистско-ленинской парадигмы, видели классовый характер во враждебных отношениях административных и судебных структур: борьбу старых феодальных порядков с «буржуазными судебными принципами»11. Некоторые авторы, скрупулезно изучавшие рассматриваемую проблематику, обращали внимание на
большую роль губернаторов «в подборе “нуж-
12
ных людей на должности мировых судей»12 и воздействие высшей бюрократии на судебное ведомство, которая стремилась, не обращая внимания общественного мнения, подчинить суд влиянию административной власти13.
С конца XX в., в связи с восстановлением мирового суда в России, возродился интерес к взаимодействию и борьбе судебной и админи-
стративной власти. Так, Ю. Г Галай отметил поэтапное наступление на независимость мирового суда в период правления Александра II14. И. И. Дунаев обратил внимание на фактический контроль «губернаторской власти над мировым судом»15. Н. Н. Трофимова и Г. А. Боева определили, что «по мере того как режим переходил на все более реакционные рельсы, судебная власть становилась под все больший контроль администрации», а процесс избрания мировых судей находился под бдительным надзором администрации и приобретал все более формальный, «фарсовый» характер16. Л. В. Пашкевич также согласилась с постепенным нарастанием тенденции административного подчинения ми-
17
ровых судов17.
В итоге в современных работах утвердилось мнение о преобладании административной власти над мировыми судьями, которые послушно исполняли ее волю. В то же время, в новейших исследованиях справедливо отмечается, что не все губернаторы стремились подчинить себе мировой суд. Можно наблюдать примеры не только давления на судебные учреждения, но и явного содействия развитию судебных инстанций со стороны губернаторов. При этом «процесс взаимодействия суда и административных органов на местах при реализации судебной реформы изучен слабо»18. Только в последнее десятилетие появились диссертационные исследования, в которых проанализированы некоторые аспекты деятельности мировых судов в отдельных регионах Российской империи. Тем не менее, тема взаимодействия и борьбы администрации и судебно-мирового института остается плохо освещенной. Авторы только упоминают о зависимости мировых судей от губернаторов, при этом не исследуют факты, мотивы, подтексты и последствия таких взаимоотношений. Нет понимания истинных причин неприязненных или же миролюбивых отношений между этими двумя ветвями власти.
Судебная реформа 1864 г. основывалась на независимости суда от администрации. По закону ни губернаторы, ни министр внутренних дел, ни министр юстиции не могли вмешиваться в судебную деятельность выборных мировых судей, влиять на их материальное положение, избрание или отстранение от службы. Судебная власть распространялась на все сословия19.
Судья мог вызвать на судебное заседание даже «начальника» губернии. Некоторые высокопоставленные чиновники считали подобную «равноправность» «показухой», «посмеянием»
и «глумлением» публики, «которую мировой судья может увеселять, делая облеченному властью лицу разные оскорбительные вопросы под предлогом разбирательства дела»20.
При этом во время очередных выборов местных «деятелей Фемиды» у губернатора осталось право сообщать гласным земских собраний, а затем и Сенату свои «замечания» о кандидатах в мировые судьи21. После утверждения судей I Департаментом Сената отстранение их от должности допускалось только по приговору уголовного суда22. Такое положение не устраивало высших представителей местной администрации, которые усматривали крупный недостаток в том, что судебное ведомство оказалось вне надзора губернатора: «чиновники и представители разных ведомств долго не могли освоиться с ролью, которая дана им законом на суде - ролью стороны и ничего более»23.
Создание новых судебных институтов проходило в строгом соответствии с «Положением о введении в действие Судебных уставов 20 ноября 1864 г.»24. Для введения судебно-мировых учреждений в каждом из 12 уездов Пермской губернии нужно было образовать особое уездное присутствие, состоявшее из главных лиц местного самоуправления и представителей исполнительной власти. Этот орган за три месяца должен был составить список кандидатов, которые по закону имели право баллотироваться в мировые судьи.
К обязанностям уездного присутствия относилось также распределение уезда на судебномировые участки, а, следовательно, и определение числа участковых мировых судей. При этом учитывалось количество «населения, пространство, удобство сообщений, развитие промыслов и торговли»25. Итоги работы уездного присутствия проверялись губернским присутствием во главе с губернатором, а затем передавались на рассмотрение уездного земского собрания, где гласные должны были выбрать участковых и почетных мировых судей, определить им содержание, подтвердить распределение уезда на участки. Если во время выборов мировых судей на уездном земском собрании присутствовало меньше 12 гласных или выборы не состоялись по другим причинам (недостаток кандидатов или при баллотировке не получили большинства), то избрание мировых судей передавалось в губернское уездное земское собрание26. Окончательное утверждение принятых решений производил I Департамент Сената.
В мае 1871 г. гласные 2 чрезвычайного Пермского губернского земского собрания единогласно постановили: «...поручить управе ходатайствовать о скорейшем открытии в Пермской губернии судебно-мировых учреждений»27. Однако просьба была удовлетворена только после активного содействия пермского губернатора Н. Е. Андреевского. В апреле 1872 г. он направил прошение министру внутренних дел, в котором указал: «... долгом считаю заявить, что сама народная жизнь всем своим существом нуждается в скорейшем введении судебно-мирового института, который представляется одним из благонадежнейших средств к ее обновлению и развитию»28. Уже в мае 1872 г. министр юстиции К. И. Пален внес в Государственный совет «.представление о введении в действие Судебных уставов в губерниях Пермской и Вологодской»29, которое было рассмотрено и утверждено 12 декабря 1872 г.30
В период генезиса мирового суда в Пермской губернии местная администрация всеми средствами содействовала быстрому созданию нового института. В январе 1873 г. началась активная переписка Н. Е. Андреевского с председателями уездных земских управ о скорейшем образовании особых уездных присутствий для подбора кандидатов в мировые судьи и распределении уездов на судебно-мировые участки31. Губернатор своевременно «испрашивал» разрешения у министра внутренних дел на открытие чрезвычайных земских собраний для избрания мировых судей в Пермской губернии32.
«Начальник» губернии, особые уездные присутствия и земские собрания работали без задержек и промедлений. Это позволило К. И. Палену «.признать ныне возможным назначить время введения в этой губернии означенных установлений на 1 декабря сего (1873) года»33. С начала 1874 г. канцелярия пермского губернатора начала собирать статистические сведения о новом судебном институте34. Во всеподданнейшем отчете Александру II за 1873 г. Н. Е. Андреевский с удовольствием отрапортовал: «.институт мировых судей введен в действие с 1 декабря. Вся губерния подразделена на 68 судебно-мировых участков. 53 мировых судьи избраны местными земскими собраниями, а остальные назначены от правительства»35.
В последующих отчетах губернатор постоянно указывал, что «в Пермской губернии все обстоит благополучно»36. Подобные успехи заключались в тесном и разумном сотрудниче-
стве губернатора с представителями земского самоуправления, в их союзе, основанном на взаимном доверии и уважении. Недаром правление Н. Е. Андреевского называют «веком серебряным» в истории пермского губернатор-ства37. Подобные примеры характерны и для других регионов Российской империи, в частности, Ярославской губернии: при введении мирового суда администрация «выказывала полное содействие судебным учреждениям». Наблюдалось «согласие обеих отраслей управления, т. е. администрации и юстиции, идущих рука об руку»38.
В 1878 г. новым «начальником» губернии был назначен В. А. Енакиев. Современники считали его человеком «доступным», «демократичным» и сочувствующим мирным преобразованиям39. Вскоре после назначения губернатор признал, что первоначально проявился «некоторый антагонизм между органами администрации и земством»40.
Вероятно, поэтому в первом же отчете он назвал пермских гласных «людьми умными и дельными», но отметил, что «вместе с тем эти лица все почти принадлежат к классу людей, не владеющих сколько-нибудь крупной собственностью и не чувствующих потому тяжести земских налогов»41. В последующие годы
В. А. Енакиев весьма благоприятно отзывался о земском самоуправлении, где «проявляется постоянно много жизни и обнаруживаются таланты, которые при отсутствии подобных учреждений, оставались бы неведомыми»42.
Отношения с земством зеркально проецировались и на мировой суд. В 1879 г. губернатор умеренно покритиковал «некоторых» мировых судей, небрежно относившихся к принятым на себя обязанностям43. Однако в начале 1880-х гг. отзывы носили совсем иной характер: «...население, находя в новом суде защиту против личных обид и оскорблений, начинает отвыкать от самовольной расправы с обидчиками и более обращается в суд»44. Увеличение количества обвиненных по решениям мировых судей он объяснял «усиленным рассмотрением в отчетном году дел»45.
После смерти В. А. Енакиева, 23 сентября
1882 г. в г. Пермь прибыл А. К. Анастасьев -отставной поручик, участник Крымской войны, а затем успешный администратор в Царстве Польском. Политические взгляды нового губернатора соответствовали новому духу времени и полностью укладывались в принципы «бескомпромиссного консерватизма»46.
Уже в первом всеподданнейшем отчете за 1882 г. губернатор выразил свое недовольство кадровым составом земских учреждений. Вероятно, у А. К. Анастасьева сразу не сложились отношения с руководителями земского самоуправления: «.распорядителями земского дела являются по преимуществу волостные писари и даже сидельцы питейных заведений, попадающие на места председателей и членов земских управ посредством происков и интриг». Губернатор очень резко отозвался о земских гласных: «традиционная страсть этого класса людей к наживе», «при малом своем кругозоре», «неразвиты и незнакомы с общественной жизнью», «ловкие люди». Причина такого внезапного «нападения» заключалась в том, что представители земств «стараются в различных мелочах выставить свою самостоятельность и независимость от администрации»47.
А. К. Анастасьев не оставил без внимания и мировых судей, которых выбирали «ловкие» гласные на заседаниях земских собраниях. Глава губернии в первом отчете сообщил Александру III, что «.замечался важный недостаток: мировые судьи несочувственно относятся к деятельности полиции». По мнению губернатора, нарушители штрафовались «ничтожной» суммой, а дела, направленные полицией в мировой суд, долго не рассматривались. Для исправления удручающего положения предложил перейти от процесса избрания судей к их назначению: «служа ранее в губерниях Царства Польского, где мировые судьи назначаются от правительства, я убедился в преимуществе их пред выборными судьями»48.
В августе 1883 г. губернатор самостоятельно попытался устранить ранее заявленные недочеты в деятельности судей, не дождавшись указаний из столицы. Во время поездки в г. Екатеринбург он решил помочь полиции в «обуздании» местных мировых судей, которые «положительно» игнорировали составляемые ей акты и протоколы. «Желая по возможности поправить дело к общей пользе» А. К. Анастасьев пригласил к себе трех мировых судей, которые тотчас и к нему явились.
Позднее А. К. Анастасьев в секретном донесении министру внутренних дел так описывал эту встречу: «Чтобы обстоятельно уяснить себе положение дела, я предпочел переговорить с каждым из них отдельно. Переговорив, таким образом, с двумя мировыми судьями и заручившись их обещанием помогать полиции, я приказал пригласить третьего мирового судью
Кикина, но оказалось, что он удалился из моей квартиры!». Обиженный губернатор вновь послал за судьей, пригрозив ему ответственностью за неподчинение. И. К. Кикин явился на следующий день в назначенный час и на вопрос о причине своего быстрого ухода, «скрестив руки на груди, смерив меня с ног до головы, самым дерзким тоном ответил мне: ‘Так что ж, я, мировой судья, должен дежурить у презренной администрации!!!”»49.
Мировой судья тоже послал жалобу на губернатора в Правительствующий Сенат. И. К. Кикин объяснил, что сидел в приемной губернатора более часа, но Анастасьев его так и не принял, а «в камере ожидал народ для разрешения дел», поэтому судья предпочел возвратиться к исполнению своих служебных обязанностей. На следующий день А. К. Анастасьев, «не говоря ни слова о деле, в позе и тоне начальника» грубо спросил судью, чем он может объяснить вчерашнее свое поведение? «Находя этот вопрос неуместным и обидным», И. К. Кикин спокойно напомнил, что по закону губернаторы не имеют права требовать объяснений от мировых судей. После этого глава губернии закричал: «Вон, вон!» И судья удалился50.
Сенат возбудил по этому конфликту «дело в порядке надзора». В декабре 1883 г. возмущенный А. К. Анастасьев написал объяснение, в котором оскорбительно отзывался о судье: «Кикин, как я узнал впоследствии, человек нетрезвого поведения и с большими странностями, почему, как мне заявил председатель местной земской управы, многие считают Кикина самого сумасшедшего, да иначе и нельзя было объяснить его необычайной выходки со мной»51. Несмотря на жалобы, губернатор не смог добиться отстранения И. К. Кикина от службы, который доработал мировым судьей пятого участка Екатеринбургского судебно-мирового округа четвертое трехлетие (1882-1885 гг.)52, а затем был снова выбран в почетные мировые
судьи53.
Таким образом, А. К. Анастасьев, следуя принципу подчинения суда администрации, попытался повлиять на судопроизводство и вмешался в работу мировых судей, которые по закону не подчинялись губернатору. И. К. Кикин тоже не проявил осторожности. Он сильно задел самолюбие «начальника» губернии, заявив о полной независимости мирового суда от администрации. Терпения, мудрости и уважения не хватило обоим представителям разных ветвей власти.
Нетрудно представить, какой отзыв написал
А. К. Анастасьев во всеподданнейшем отчете за
1883 г. о мировых судьях Пермской губернии. С этих пор настоящим врагом для «начальника» губернии являлся весь мировой суд: «нередко приходится даже слышать о продажности судей», «личный персонал мировых судей стоит на крайне низком нравственном уровне». Теперь не только председатели земских собраний и управ избирались из бывших «волостных писарей», но и большинство мировых судей, «успевших приобрести, чаще всего, неблаговидными средствами имущественный ценз». Несмотря на явную эмоциональность высказываний, губернатор рационально призывал обратить внимание на сильную зависимость мирового суда от земских собраний, но выход видел только в отмене процесса избрания судей, которые только «стремятся добиться популярности среди населения, не отступая для этой цели ни пред какими средствами»54.
С. Мокринский, изучавший замечания разных губернаторов о мировом суде, назвал отзыв пермского губернатора «первым по времени»55. Действительно, впервые прозвучали столь серьезные обвинения от высокопоставленного представителя власти, которые не могли не вызвать большого резонанса в правительственных кругах. Александр III приказал «обратить внимание министра юстиции», а также направил отчет на рассмотрение Комитета министров, где возник вопрос: «не следует ли изменить существующий в Пермской и Вятской губерниях порядок назначения мировых судей?»56
Министр юстиции Д. Н. Набоков сначала распорядился собрать сведения «о неудовлетворительных выборах мировых судей по Вятской и Пермской губерниям» за весь период деятельности мирового суда. После скрупулезного рассмотрения всех документов, он пришел к выводу, что находящиеся в распоряжении министерства материалы не позволяют сделать заключения относительно тех мер, «кои должны быть приняты для устранения указываемых губернатором неудовлетворительных сторон постановки дела отправления правосудия мировыми судебными установлениями означенной губернии» и предложил произвести всестороннюю ревизию мирового суда57.
Летом 1885 г. член харьковской судебной палаты В. Ненарочкин ревизовал мировую юстицию в Пермской губернии. Этот судебный деятель обстоятельно подошел к одной из главнейших проблем мирового суда не только Пермской
губернии, но и «вообще во всей России». Он указал на большое количество нерешенных уголовных и гражданских дел и медленность в судопроизводстве. Однако В. Ненарочкин объяснял это не леностью судей или их «нерадивым» составом, а вполне объективными причинами: «огромные пространства Пермской губернии и отдаленность одного мирового участка от другого»58. Так, например, все судебно-мировые участки Верхотурского судебно-мирового округа были абсолютно неравнозначны по размерам и численности населения. Самым большим по площади был 2 судебно-мировой участок -30000 кв. верст, а самым маленьким - шестой
- 1200 кв. верст59.
Участковый мировой судья мог заболеть, умереть, уехать в отпуск и т. п., в это время его замещал судья соседнего участка. В. Ненарочкин возмущался: «.если каждый мировой судья при его поистине тяжелой и трудной деятельности пожелает в течение года отдохнуть хотя бы один месяц и получит на это время отпуск, то в таких больших мировых округах, как, например, Екатеринбургский, где 9 участков, на девять месяцев будет приостановлено отправление правосудия»60. Такой проблемы можно было бы избежать, увеличив количество судебно-мировых участков, а, следовательно, число судей.
Особое внимание В. Ненарочкин уделил кадровому составу судебно-мировых учреждений. Прежде всего, он покритиковал выборщиков мировых судей - составы земских собраний, которые «легко смотрят на избрание лиц в мировые судьи». Местных судей он назвал «разночинцами интеллигенции» и «неудачными карьеристами», которые «творят суд далеко не ради достижения высших интересов, а ради одного прокормления на общественный счет». Однако «.мировые судебные учреждения этой губернии не представляют таких анормальностей, которые вызывали бы особые правительственные меры. Ни продажности, ни полного противодействия их администрации, о чем упоминается во всеподданнейшем отчете бывшего пермского губернатора Анастасьева, как изволите усмотреть из представляемого подробного отчета, мною не обнаружено»61.
В. Ненарочкин прилагал и подробные списки мировых судей, выбранных осенью 1882 г. на четвертое трехлетие (1882-1885 гг.). Из них видно, что А. К. Анастасьев сильно преувеличил низкий кадровый состав мирового суда в Пермской губернии. Из 63 «наличных» ми-
ровых судей Пермской губернии - 27 имели высшее образование (43 %), а 14 (22 %) - юридическое. 15 судей (24 %) окончили средние учебные заведения, 16 судей (25,5 %) обучались в уездных училищах, остальные 5 (7,5 %) получили «домашнее образование». Несмотря на большой процент судей с низким уровнем образования (33 %), большинство имело стаж работы в судебной сфере (в среднем 14 лет). Ревизору удалось найти только одного судью, работавшего до 1873 г. волостным писарем, -это И. Я. Тугаринов, которого только 30 октября
1884 г. Ирбитское уездное земское собрание утвердило в должности участкового мирового
судьи62.
Реформа местного суда в Пермской губернии значительно повысила уровень образования судей, разбиравших незначительные уголовные и гражданские дела. Так, до 1873 г. «в среде личного состава существующих в Пермской губернии уездных судов не было ни одного чиновника, получившего образование в высшем учебном заведении»63. Поэтому средний показатель по губернии в 43 % судей с высшим образованием хорошо доказывал явные достижения пореформенного этапа в судебной системе.
Несмотря на значительную удаленность Пермской губернии от центра, отсутствие системы высшего образования и малочисленность дворянского сословия, здесь было больше судей, окончивших вузы, чем в исконно дворянских губерниях. Так, ревизия сенатора С. Мордвинова в начале 1880-х гг. выявила в Воронежской и Тамбовской губерниях только по 36 % мировых судей, имевших высшее образование. При этом большинство судей до выборов находились на военной службе64. В это же время сенатор И. Шамшин провел ревизию в Саратовской и Самарской губерниях, где из 92 судей только 28 (30 %) окончили высшие учебные заведения, а 53 (57 %)
- средние65. Даже в столице в первые 20 лет работало не более 70 % судей с высшим об-разованием66.
В отчете В. Ненарочкина были приведены и советы по улучшению процесса судопроизводства. Главный из них заключался в «приближении» выборных мировых судей к судьям общих судов: «тем самым заставите мировых судей не думать, что они пасынки судебного мира без будущности, надежд и поощрений!». Ревизор поднял важнейшую проблему существования мирового суда, находившегося на полном обеспечении земств, которые «смотрят
на мировых судей исключительно как на своих местных земских деятелей». Поэтому отрицательные высказывания губернаторов о гласных земских собраний порой заканчивались угнетением и выбранных ими мировых судей, формально принадлежавших к судебной власти, но не пользовавшихся льготами коронных судей (пенсия на общем основании, эмеритальная касса министерства юстиции и др.)67.
Несмотря на фактическое опровержение высказываний А. К. Анастасьева о мировом суде Пермской губернии, давление на судебно-мировые учреждения продолжилось со стороны уже нового пермского губернатора
В. В. Лукошкова, назначенного в апреле 1885 г.68 Он сразу перенял слова и тон предшественника и еще от себя высказался негативно об адвокатуре и институте присяжных заседателей69.
Во многих всеподданнейших отчетах разных губернаторов за 1884-1885 гг. сквозили мнения о мировом суде, высказанные еще А. К. Анастасьевым. Так, самарский губернатор в отчете за 1885 г. сообщил, что правительство уже обратило внимание на недостатки мирового суда, на борьбу партий в земских собраниях, интриги во время выборов и потребовал назначать мировых судей70. Вятский губернатор А. Н. Волков жаловался на «недостойных занятия столь важных должностей» и предлагал «возможно большее назначение правительством лиц» на должности мировых судей71. О «зависимости их от влиятельных людей и партий в уезде» писал новгородский губернатор72.
«Начальники» губерний обычно ругали мировых судей в связке с избравшими их земскими гласными. Так, пензенский губернатор А. А. Татищев, подобно А. К. Анастасьеву, сначала заявил, что земские и городские учреждения «более и более становятся ареной деятельности лиц, преследующих своекорыстные цели», а затем отметил: «в руках этого же кружка находится суд», который не может быть лучше, чем его покровители73. Ярославский губернатор В. Д. Левшин с возмущением заявил о равнодушии, «.с каким относятся к своим обязанностям как исполнительные органы земства, так, в особенности, земские собрания», а потом обрушился на мировой суд, где часто «встречаются лица, не соответствующие этому высокому званию»74. По этой же схеме действовал и полтавский губернатор Е. О. Янковский: «во многих земствах дух партий отодвигает общественную пользу на задний план, устанавливая почву личных страстей.» и в продолжение
- «во многих случаях мировые судьи далеко не отвечают требованиям закона»75.
Отношения, складывавшиеся между администрацией и мировым судом, зависели, прежде всего, от личных взглядов губернаторов на проблемы земского самоуправления, от взаимоотношений между ними и, конечно, правительственного курса, направленного на получение тех или иных сведений о пореформенных институтах. Такое мнение подтверждает не только пример с пермским губернатором А. К. Анастасьевым. Например, в отчете за 1884 г. исполнявший обязанности курского губернатора А. Ф. Анисьин заявил, что «отношения этих учреждений (земских и городских) к администрации являются вообще нормальными», поэтому и «судебно-мировые учреждения никаких нареканий не вызывали»76. Однако через год новый курский губернатор П. П. Косаговский сильно ругал и земство, и мировой суд. Все эти неудовольствия вызваны банальной мелкой обидой: «губернатор ставится иногда в положение даже ненормальное, так, например, будучи обязан лично открывать губернское земское собрание, губернатор должен явиться туда в мундире, в то время как подчиненные губернатору лица, одновременно находящиеся на службе в земстве, принимают своего начальника губернии в домашнем платье»77. Подобные жалобы проскальзывают и у пензенского губернатора А. А. Татищева, который, нападая на пореформенные учреждения, оперирует словами: «губернатор не может», «не в праве вмешиваться», «он следит лишь», «он лишен возможности» и т. п.78
Одновременно многие губернаторы успешно взаимодействовали с земствами и мировыми судьями. Так, ничего плохого о земских собраниях и мировых судьях не писали в 1880-х гг. вологодские, владимирские, воронежские, костромские, московские, нижегородские, симбирские, орловские, псковские, рязанские, саратовские и др. губернаторы79.
Однако негативные отзывы отдель-
ных губернаторов сильно повлияли на Правительствующий Сенат, который в 1886 г. издал указ «О мировых судьях», опубликованный во всех официальных губернских газетах: в связи со «значительным числом жалоб», необходимо установить «надзор» за мировыми судьями (правда, пока со стороны мировых съездов), который должен был простираться вплоть до уголовного преследования80. Несомненно, мнения губернаторов учитывались и при под-
готовке закона «О земских участковых начальниках», ликвидировавшего выборный мировой суд. Впоследствии выдержки из отчетов активно использовались комиссией Н. В. Муравьева для пересмотра «законоположений по судебной части»81.
Подведем основные итоги.
Во-первых, негативные высказывания некоторых «начальников» губерний основывались на субъективных взглядах и носили личностный характер. Все зависело от мировоззрения губернатора, от его социально-политических пристрастий, от конфликтных ситуаций с земским самоуправлением и мировыми судебными установлениями. Либеральные деятели даже в административной среде видели в выборном мировом суде необходимый судебный институт, «воспитывающий» население для современной жизни; консерваторы - развал основополагающих устоев государственного управления, расстройство иерархической системы и, наконец, в будущем - революцию в стране.
Во-вторых, нельзя полностью возлагать ответственность в конфликтных ситуациях только на администрацию. К сожалению, мы не выявили источников, в которых сохранились бы мнения гласных уездных земских собраний
о губернаторах и его подчиненных. Вероятно, они были не самыми лесными. Возможно, что, чувствуя свою безнаказанность, гласные земских собраний иногда вели себя вызывающе, специально пытались подчеркнуть свою независимость от административных структур. В результате назревали неприятные инциденты, которые заканчивались резкими отзывами губернаторов о земском самоуправлении и выбранных ими мировых судьях.
В-третьих, для характеристики деятельности мирового суда в качестве источников исследователи широко используют высказывания губернаторов, не проводя необходимой источниковедческой критики. На примере отчетов пермского губернатора А. К. Анастасьева видно, что его отношение к мировому суду обусловлено не конкретными фактами разных нарушений, а его конфликтом с мировым судьей.
В-четвертых, несмотря ни на что, мировой суд сохранял большую самостоятельность и независимость от администрации вплоть до 1889 г., когда был издан печально известный закон о земских начальниках, объединивших в своем лице судебные и административные функции. Подтверждение этому находится в самих всеподданнейших отчетах: губернаторы
даже в середине 1880-х гг. постоянно просили поставить под правительственный контроль всех выборных мировых судей.
В-пятых, дух «бескомпромиссного консерватизма» оказывал сильное влияние на губернаторов и подталкивал к критике судебных учреждений. Вероятно, многие главы губерний рассуждали по принципу: «необходимо писать то, что хочет читать начальство». Этим и объясняется большое количество однообразных высказываний о мировом суде.
В-шестых, администрация не упоминала о действительных проблемах судебно-мировых учреждений, выражавшихся в катастрофически малом количестве участковых мировых судей и больших по территории судебных участках. Из-за этого одному судье приходилось разбирать большое количество уголовных и гражданских дел, что вело к замедлению судопроизводства и недоступности суда. Сложная система выборов, утверждений и цензов также препятствовала избранию знающих и высококвалифицированных мировых судей. Губернаторы упоминали лишь о контроле над мировыми судьями, но не
0 решении этих насущных проблем судебномировых учреждений.
Примечания
1 Выполнено в рамках исследования, финансируемого грантом РГНФ № 09-01-83102а/У.
2 Суд, администрация и мировые учреждения // Соврем. летопись. 1862. Окт. № 43. С. 17.
3 Карнович, Е. П. Очерки наших порядков административных, судебных и общественных. СПб., 1873. С. 18.
4 Передовая статья // Рус. ведомости. 1880. № 301. 22 нояб. С. 1.
5 Из общественной хроники // Вестн. Европы. 1886. № 10. С. 864.
6 Внутреннее обозрение // Вестн. Европы. 1876. № 5. С. 349.
7 Фукс, В. Суд и полиция. М., 1889. Ч. 1. С. 9495.
8 Мокринский, С. Выборный мировой суд // Судебные уставы 20 ноября 1864 г. за пятьдесят лет. Т. 2. Пг., 1914. С. 24, 57-58.
9 Нольде, А. Отношения между судебной и административной властями и судьба основных начал Судебных уставов в позднейшем законодательстве // Судебная уставы 20 ноября 1864 г. за пятьдесят лет. Т. 2. Пг., 1914. С. 498.
10 Полянский, Н. Мировой суд // Судебная реформа 1864-1914 гг. Т. 2. М., 1915. С. 207.
11 Виленский, Б. В. Судебная реформа и контрреформа в России. Саратов, 1969. С. 370371; Воробейкова, Т. У. Преобразование административно-полицейского аппарата, суда и тюремной системы России во второй половине XIX в. / Т. У. Воробейкова, А. Б. Дубровина. Киев, 1973. С. 56-62; Шувалова, В. А. К вопросу о судебной реформе 1864 г. // Вопр. истории. 1965. № 2. С. 209-212; Скрипилев, А. Е. Об одной стороне судебной контрреформы в России // Совет, государство и право. 1983. № 7. С. 119-124 и др.
12 Галай, Ю. Г. Российская администрация и суд во второй половине XIX (1866-1879 гг.) : авто-реф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1980. С. 10.
13 Шавров, А. В. Надзор и дисциплинарная ответственность в судебном ведомстве пореформенной России (1864-1917 гг.) // Совет, государство и право. 1985. № 10. С. 102.
14 Галай, Ю. Г. Суд и административнополицейские органы в пореформенной России (1864-1879 гг.). Н. Новгород, 1999. С. 23-55.
15 Дунаев, И. И. Институт мировых судей Нижегородской губернии во второй половине XIX -начале XX века (по материалам Нижегородской губернии) : дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2003. С. 46-47.
16 Боева, Г. А. Особенности организации и деятельности мировой юстиции в Российской империи по уставам 1864 г. (на примере Симбирской губернии) : дис. ... канд. юрид. наук. Самара, 2008. С. 98; Трофимова, Н. Н. Мировая юстиция Центрально-промышленного района России в 1864-1889 гг.: генезис, региональные особенности судоустройства и деятельности : дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 127-128.
17 Пашкевич, Л. В. Становление и развитие института мировых судей на Дальнем Востоке России (1896-1917 гг.) : дис. ... канд. ист. наук. Хабаровск, 2006. С. 34.
18 Попова, А. Д. Фемида в эпоху преобразований: судебные реформы 1864 г. и рубежа XX-XXI вв. в контексте модернизации. М., 2009.
С. 139.
19 Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ-2). Т. XXXIX. Отд. 2. СПб., 1867. № 41475. Ст. 2. С. 181.
20 Нольде, А. Указ. соч. С. 493.
21 ПСЗРИ-2. Т. XXXIX. Отд. 2. СПб., 1867. № 41475. Ст. 37. С. 183.
22 Там же. Ст. 72. С. 186.
23 Свод замечаний о применении на практике судебных уставов (1864-1870 гг.). Б.м., б.г. С. 9; Нольде, А. Указ. соч. С. 494.
24 ПСЗРИ-2. Т. 40. СПб., 1867. № 42587.
25 Там же. § 18.
26 СЗРИ. Т. 2, ч. 1. № 1662, 1670. СПб., 1876.
С. 370-371.
27 Систематический сборник постановлений Пермского губернского земского собрания за 1870-1879 гг. Пермь, 1880. С. 708.
28 Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1284. Оп. 91. Д. 28. Л. 2 об.
29 Там же. Л. 5.
30 ПСЗРИ-2. 1872. Т. XLVII. СПб., 1875. № 51635.
31 О введении в Пермской губернии в действие Судебных уставов 20 ноября 1864 г. // Журн. III чрезвычайн. Красноуфим. уезд. зем. собр. Екатеринбург, 1873. С. 19.
32 РГИА. Ф. 1284. Оп. 91. Д. 28. Л. 14-15.
33 Там же. Л. 52.
34 Государственный архив Пермского края (ГАПК). Ф. 65. Оп. 1. Д. 77. Л. 2-75 об.
35 РГИА. Ф. 1284. Оп. 69. Д. 227. Л. 3; Судебные уставы императора Александра II изданные по повелению императора Александра Александровича. СПб., 1886. С. 9. «За недостатком лиц, которые могли бы быть избраны в участковые мировые судьи, недостающее число судей назначается до следующих выборов I Департаментом Сената по представлению министра юстиции».
36 РГИА. Ф. 1284. Оп. 69. Д. 225. Л. 4 об.; Д. 252. Л. 3 об.; Д. 237. Л. 7.
37 Популярная энциклопедия Пермского края. Сборник полезных краеведческих сведений. Пермь, 2006. Т. 1. С. 113.
38 Свод замечаний о применении на практике судебных уставов (1864-1870 гг.). С. 7-8.
39 Пермские губернаторы: традиции и современность. Пермь, 1997. С. 110.
40 РГИА. Ф. 1284. Оп. 70. Д. 333. Л. 64 об.
41 Там же. Оп. 69. Д. 244. Л. 5 об.
42 Там же. Оп. 70. Д. 297. Л. 3 об.
43 ГАПК. Ф. 65. Оп. 1. Д. 45. Л. 5.
44 РГИА. Ф. 1284. Оп. 70. Д. 297. Л. 62.
45 Там же. Д. 315. Л. 79; ГАПК. Ф. 65. Оп. 1. Д. 47. Л. 21.
46 Пермские губернаторы: традиции и современность... С. 113.
47 РГИА. Ф. 1284. Оп. 223. Д. 99. Л. 4-4 об.
48 ГАПК. Ф. 65. Оп. 1. Д. 48. Л. 3 об.
49 Там же. Оп. 2. Д. 1028. Л. 1.
50 Там же. Л. 3-3 об.
51 Там же. Л. 5 об.
52 РГИА. Ф. 1405. Оп. 86. Д. 2949. Л. 110 об.
53 Журн. Екатеринбург, уезд. зем. собр. XVI оче-
ред. сессии 1885 г. Екатеринбург, 1886. С. 231.
54 ГАПК. Ф. 65. Оп. 1. Д. 49. Л. 5.
55 Мокринский, С. Указ. соч. С. 58.
56 РГИА. Ф. 1405. Оп. 86. Д. 2949. Л. 1-3 об.
57 Там же. Л. 22.
58 Там же. Л. 50 об.
59 Кронеберг, А. Доклад о результатах деятельности мировых судей и съезда Верхотурского округа за 1874 и 1875 гг. Пермь, 1877. С. 2-3.
60 РГИА. Ф. 1405. Оп. 86. Д. 2949. Л. 51.
61 Там же. Л. 40 об.-43 об.
62 Там же. Л. 80-141.
63 Там же. Ф. 1284. Оп. 91. Д. 28. Л. 2 об.
64 НСБ РГИА (Научно-справочная библиотека Российского государственного исторического архива). Ревизия сенатора С. Мордвинова Воронежской и Тамбовской губернии. Л. 10.
65 НСБ РГИА. Ревизия сенатора И. Шамшина Саратовской и Самарской губернии. Л. 16.
66 Петроградский мировой суд за пятьдесят лет. Пг., 1916. Т. 1. С. 208.
67 РГИА. Ф. 1405. Оп. 86. Д. 2949. Л. 54-57.
68 Пермские губернаторы: традиции и современность. С. 117.
69 ГАПК. Ф. 65. Оп. 1. Д. 51. Л. 10-11 об.
70 НСБ РГИА. Всеподданнейший отчет начальника Самарской губернии за 1885 г. Л. 5-6.
71 Там же. Всеподданнейший отчет вятского губернатора за 1884 г. Л. 13-14.
72 Там же. Всеподданнейший отчет новгородского губернатора за 1884 г. Л. 14.
73 Там же. Всеподданнейший отчет пензенского губернатора за 1885 г. Л. 8-11.
74 Там же. Всеподданнейший отчет ярославского губернатора за 1885 г. Л. 6-8.
75 Там же. Всеподданнейший отчет полтавского губернатора за 1884 г. Л. 5, 9.
76 Там же. Всеподданнейший отчет курского губернатора за 1884 г. Л. 7.
77 Там же. Всеподданнейший отчет курского губернатора за 1885 г. Л. 9-10.
78 Там же. Всеподданнейший отчет пензенского губернатора за 1885 г. Л. 8-9.
79 См. Всеподданнейшие отчеты вышеназванных губерний за 1884-1895 гг. в НСБ РГИА.
80 Пермские губернские ведомости. 1886. № 79.
1 окт. С. 329.
81 Высочайше учрежденная комиссия для пересмотра законоположений по судебной части. Подготовительные материалы. Т. X. СПб., 1895.
С. 1-25.
