Группы интересов и качество экономических институтов

Вольчик В.В.; Бережной И.В.

ГРУППЫ ИНТЕРЕСОВ И КАЧЕСТВО ЭКОНОМИЧЕСКИХ ИНСТИТУТОВ

В.В. ВОЛЬЧИК,

доктор экономических наук, профессор кафедры экономической теории,

Южный федеральный университет И.В. БЕРЕЖНОЙ, кандидат экономических наук, докторант, Южный федеральный университет

Качество институтов в большинстве экономических моделей является экзогенным фактором. И хотя и в рамках старого (традиционного) и нового институционализма признается, что качество институтов влияет на основные экономические показатели, однако открытым остается вопрос о природе качества институтов.

Говоря о качестве экономических (и шире — социальных и политических) институтов, можно позволить привести одну аналогию. Некоторые химические процессы возможны только при наличии катализатора. В отсутствие катализатора реакция может быть невозможной с заданными компонентами и условиями. Подобное может происходить с внедрением «качественных» институтов. Мы можем инкорпорировать нужные правила, рутины и институты, но не получить эффективной институциональной структуры.

Качество институтов, безусловно, зависит от множества условий, причин и факторов. Можно выделить несколько факторов, которые наиболее часто в научной литературе рассматриваются в контексте качества институтов:

— поведенческие модели и предпосылки, которые используются основными экономическими агентами [26, 47];

— привычки, которые структурируют повторяющиеся взаимодействия между рыночными агентами [29, 30];

— исторически обусловленные закономерности эволюции институтов [34, 36, 37, 17];

— мышление и поведение индивидов как результат нисходящей преобразующей причинной связи [42];

— действия групп специальных интересов, выступающих институциональными инноваторами [19, 20, 46].

В данной работе не ставится задача дать исчерпывающий анализ проблемы качества институтов. Основная задача данной работы — наметить направления исследования и дискуссии о проблеме действия групп специальных интересов как институциональных инноваторов и качества хозяйственных институтов.

Вначале обратимся к наиболее часто встречающемуся определению экономических институтов, принадлежащему Дугласу Норту: институты — это правила, механизмы, обеспечивающие их выполнение, и нормы поведения, которые структурируют повторяющиеся взаимодействия между людьми [14, с. 73]. Таким образом, исходя из определения, качество институтов будет зависеть от действенности правил по регулированию и распространенности в социуме повторяющихся экономических взаимодействий (обменов). Говоря о качестве институтов, выделим несколько основных переменных, которые могут иллюстрировать формирование качественных институтов1.

1 Приводимые ниже формулы являются логическими и не предполагают детального статистического исчисления приводимых показателей.

Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 2

С большой долей условности можно предположить, что качество институтов является функцией от показателей качества человеческого и социального капиталов, а также показателя деятельности в том или ином хозяйственном порядке групп специальных интересов.

а I = ^ s, g),

где а1 — качество институтов,

h — показатель человеческого капитала,

s — показатель социального капитала,

д — показатель, характеризующий деятельность групп специальных (узких) интересов.

Исходя из вышеизложенных обозначений, можно сделать предположение о форме зависимости качества институтов от названных показателей:

Необходимо отметить, что д — показатель, характеризующий деятельность групп со специальными интересами, которые пытаются внедрить инновации путем получения частной ренты в системе с генерализованным обменом, тем самым препятствуя извлечению выгод от него. Именно наличие устойчивых и укорененных в обществе групп со специальными интересами делает невозможным даже потенциальное создание или внедрение эффективных рыночных (экономических) институтов.

Важным является понимание процесса формирования и отбора институтов. В этом процессе важнейшую роль играют именно группы специальных интересов, которые внедряют и поддерживают выгодные им правила и механизмы инфорсмен-та. Качественные институты позволяют заключать желаемые контракты, определяют параметры эффективной институциональной структуры и делают возможным извлекать аллокативные преимущества из самой рыночной координации хозяйственной деятельности.

Качественные институты, способствующие экономическому развитию и росту, формируются в процессе институциональных изменений. Необходимо учитывать, что процесс институциональных изменений является сложным, многофакторным и эволюционным. В научной литературе обычно выделяют два способа осуществления институциональных изменений: эволюционные спонтанные изменения преимущественно неформальных институтов и целенаправленная инженерия государством формальных институциональных ограничений хозяйственной деятельности [24, с. 98-100]. Однако открытым остается вопрос об условиях и критериях эволюционного отбора. В долгосрочном периоде все институциональные изменения можно рассматривать как эволюционные[15]. Но представляется важным вопрос: на какой почве произрастают эффективные и качественные институты? Для этого необходимо остановиться на приведенных выше показателях человеческого и социального капитала и групп специальных интересов.

Часто встречающаяся ошибка современных экономистов заключается в том, что они забывают о человеческой природе экономических акторов. Действующие экономические субъекты должны понимать и ориентироваться в окружающей экономической и социальной среде. Не случайно родоначальник нового институционализма Р. Коуз отмечал, что индивиды нуждаются в институтах, которые они способны понять, с которыми у них есть опыт работы [9, с. 21]. Поэтому невозможно успешное осуществление институциональных реформ и функционирование эффективных и качественных институтов без понимания у большинства экономических акторов их сущности и механизмов функционирования. Понимание во многом зависит от традиции обучения и особенностей социализации индивидов и, следовательно, показателей человеческого капитала.

Важность воздействия, которое оказывают на качество институтов показатели человеческого капитала, позволяет задуматься о том, что функционирование и «про-

изводство» институтов можно сравнить с общественными благами [31]. Хотя данная аналогия не является новой, у институтов есть существенное отличие от общественных благ. Качественные институты непосредственно не «производятся» государством, если государство трактуется как институт2. Определяя качество государства через качество институтов и наоборот, мы скатываемся к откровенной тавтологии.

Необходимо отметить, что в научной литературе существуют две противоположные точки зрения относительно причинной связи между институтами, человеческим капиталом и экономическим ростом. Согласно первой, именно качественные политические и экономические институты детерминируют экономический рост и долгосрочные тенденции роста благосостояния всех групп населения, что положительно отражается на показателях человеческого и социального капиталов [14, 32]. Согласно второй, именно накопленный человеческий и социальный капитал позволяет тому или иному социуму создавать те экономические и политические институты, которые способствуют долгосрочному экономическому росту [40]. Данные две точки зрения на причины формирования эффективных институтов имеют право на существование, так как они акцентируют внимание на различных аспектах внедрения и эволюционного формирования институциональной структуры. Важно учитывать именно эволюционный характер возникновения и развития институтов.

Если исследованию человеческого капитала посвящено множество научной литературы, то исследования социального капитала являются довольно редкими. А именно социальный капитал составляет важнейшую характеристику гражданского общества, без которого немыслима эффективная и устойчивая рыночная экономика. Необходимо отметить, что все три показателя, которые приведены в показателе качества институтов, находятся во взаимосвязи. Характер и природа данной связи требует подробных исследований. Однако наиболее важным представляется вопрос о социальных связях и структурировании социальных взаимодействий. И здесь социальный капитал и группы специальных интересов наиболее значимы.

Исследование влияния социального капитала на экономическое развитие связано с выявлением качественных характеристик социально-экономического порядка в отличие от механистических количественных подходов, которые доминируют в неоклассике. Подобно другим формам капитала, социальный капитал продуктивен. Он способствует достижению определенных целей, добиться которых при его отсутствии невозможно. Например, группа, внутри которой существует полная надежность и абсолютное доверие, способна совершить много больше по сравнению с группой, не обладающей данными качествами [10, с. 126]. Рассмотрение категории социального капитала в институциональном контексте предполагает, что учитывается не столько существующий запас социального капитала, сколько динамика качественных институциональных ограничений.

Необходимо отметить, что, несмотря на кажущуюся схожесть человеческого и социального капиталов (оба они принадлежат к сфере качественных показателей, границы которых размыты социальной сферой), это различные категории. В отличие от иных форм капитала социальный капитал свойственен структуре связей между экономическими агентами и среди них. Он не является атрибутом отдельного человека [25, с. 5].

Социальный капитал — это источник экономического роста, возникающий за счет формирования специфической локальной институциональной среды [7, с. 85]. На макроуровне формирование и накопление социального капитала сопряжено с возникновением, изменением и функционированием институтов, регулирующих хозяйственные связи между субъектами. Поэтому проблема социального капитала не может рассматриваться отдельно от проблемы формирования и функционирования институтов

2 Относя государство к институтам или организациям, мы сталкиваемся с дихотомией: с одной стороны, это институт, регламентирующий конституционные правила существования людей в рамках того или иного национального образования, с другой — организация, которая производит коллективные блага, и, возможно, институты.

Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 2

и институциональной структуры экономики. Необходимо учитывать, что функционирование институтов определяется родом их деятельности, культурными традициями и многими другими факторами, в числе которых эффективность является далеко не определяющим параметром. Перемены чаще происходят с ними потому, что меняются те ценности, которые обусловливают их существование, или они сами становятся несовместимыми с другими ценностями и институтами, но никак не по соображениям эффективности [21, с. 668].

Исследования различных типов рыночных экономических систем показывают, что экономический институт — это обязательный компонент устойчивых отношений между агентами, обеспечивающий взаимодействие и согласование интересов на основе соблюдения формальных правил и неформальных норм хозяйственного поведения [39]. Социальный капитал как дополнительный компонент социальной связи формирует ее качество, организует взаимодействие в соответствии со своими принципами и способствует достижению агентами экономического результата. Однако выполнить свое предназначение в полной мере он может лишь при наличии институциональной среды, адекватной поставленным задачам.

Часто социальный капитал отождествляется с социальной солидарностью и тем, что сопутствует ожиданиям «правильного поведения» [27]. Сама неоднозначность данного определения отражает многогранность жизни ассоциаций, разнообразные составляющие социальной солидарности. Именно формирование доверия, достоверности выполнения обязательств имеет прямое отношение к опережающему экономическому развитию стран Запада [15]. В России наблюдается довольно парадоксальный факт: при наличии коллективистских настроений, согласно социологическим исследованиям [2, 48, 18], не существует традиции солидарного поведения и построения общественных отношений на основе взаимности.

Индивидуализм как характеристика саморегулируемого рыночного обмена сопряжен с идеей доверия, однако становление доверия не является процессом линейным или одинаковым во всех обществах и при всех рыночных системах. Необходимо отметить, что понятие индивида и индивидуальной деятельности не является единственным возможным базисом социального устройства, даже если речь идет о современных социальных устройствах. Например, в Японии и других южно-азиатских странах, в которых основанному на генерализованных родственных связях духовной близости социальному капиталу также соответствовал высокий уровень современного экономического развития [27, с. 83-84].

Социальный капитал можно рассматривать как экономический метаинститут3, который детерминирует специфические ограничения и предпочтения формального и неформального характера, обеспечивающие взаимодействие хозяйственных агентов за счет включения в анализ методологических принципов доверия, обязательств и санкций. Использование концепции социального капитала позволяет рассматривать взаимодействие экономических агентов сквозь призму взаимности и возмездности в условиях рыночных отношений.

Накопление и тиражирование в обществе социального капитала осуществляется через процесс его институционализации. Институционализация социального капитала в хозяйственных порядках предполагает создание и эволюцию рутин технологий, определяющих тип экономических отношений и формирующих фундаментальные институциональные предпосылки для становления того или иного типа экономического порядка. Как уже отмечалось, индивид одновременно может являться членом групп, которые включены в действие многих институтов. Принятие статуса хозяйствующего

3 Метаинститут не надо путать с институтами как правилами и механизмами, обеспечивающими их выполнение. Метаинститут, если говорить образно, представляет собой тот материал, на базе которого формируются правила, впоследствии становящиеся институтами. Было бы логично предположить, что, например, из социального капитала, основанного на доверии и солидарности, формируются институты более эффективные, чем институты, основанные на принципах коллективизма, принуждения и патернализма.

агента вынуждает его в каждом конкретном случае обращаться к практике отдельного института или нескольких из них, что помогает создавать организационную и мотивационную основы связи, которые устанавливается в сделках.

Необходимо учитывать, что сами по себе институты только тогда имеют значение в исторической эволюции хозяйственных порядков, когда их сигналам следуют значительные количества индивидуумов, включенных в социальные экономические отношения. Поэтому именно группы интересов являются теми инноваторами, которые инициируют создание новых институтов и поддерживают функционирование уже существующих. Следовательно, можно сделать вывод, что устойчивое воспроизводство групп интересов позволяет поддерживать и развивать институты того или иного хозяйственного порядка. Поэтому группы специальных интересов, имеют значение в рамках данного исследования как институциональные инноваторы. Именно группы интересов являются той силой, которая позволяет сохраняться правилам структурировать социальные взаимодействия.

Функционирование того или иного института связано с текущими взаимодействиями экономических акторов: организаций, групп специальных интересов и индивидов. Поэтому в процессе отбора институтов важнейшую роль играют устойчивые группы интересов. Причем такие группы могут преследовать как узкие (специальные), так и всеохватывающие интересы. В экономической теории возникновение и развитие теории групп специальных интересов связано, в первую очередь, с именем М. Олсона [19, 20]. Им разработаны основные положения теории коллективных действий и показаны направления ее применения для анализа проблем, входящих в сферу современной экономической теории.

Под группами специальных интересов обычно понимают совокупность агентов, которые характеризуются совпадением экономических интересов, и на которых действуют избирательные стимулы для производства совместного коллективного блага. Группы с особыми интересами могут создавать структуры для лоббирования политических и экономических решений и нормативных актов, олигархические и монополистические структуры, а также участвовать в перераспределении.

Правило, институциональное соглашение или институт, только тогда имеют значение, когда есть значительное количество индивидов, которые им следуют. Индивиды образуют малые и большие вторичные группы, в рамках которых формируются избирательные стимулы, что позволяет группам включаться в процесс создания, изменения и закрепления институтов.

Согласно подходу М. Олсона, группы специальных интересов оказывают негативное воздействие на экономическое развитие. Напротив, деятельность групп со всеохватывающими интересами чаще всего приводит к внедрению эффективных институтов [19]. Однако трудно представить современное общество без представительства различных групп, преследующих корпоративные интересы. В начале двадцатого века в рамках старого (традиционного) институционализма проблема представительства корпоративных интересов воспринималась как фактор, оказывающий положительное влияние на процесс регулирования как экономических, так и социальных отноше-ний4.

Но к концу XX столетия появилось множество работ, в которых убедительно доказывалась бесперспективность институтов, сформированных в экономиках, где господствовали группы узких специальных интересов. Экономика властных группировок, как справедливо отметил Э. де Сото, поразительно напоминает классическую систему меркантилистической экономики. И если в XVI-XVIII веках институты меркантилистической экономики были сравнительно эффективными для своего времени, то в XX веке система современного меркантилизма представляет собой институциональную ловушку, где вследствие эффекта блокировки (lock in) уже явно неэффективные институты закрепляются и функционируют длительное время [28].

4 Особенно здесь важно упомянуть благосклонное отношение Дж. Коммонса к действиям таких групп.

[35, 19, с. 107-108]

Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 2

Группы с особыми интересами замедляют экономический рост, снижая скорость перераспределения ресурсов между сферами деятельности или отраслями в ответ на появление новых технологий или условий. Один из очевидных способов, которым они добиваются этого, - лоббирование фирм, потерпевших фиаско, для выхода из затруднительного положения, что приводит к отсрочкам и затрудняет перемещение ресурсов в те сферы деятельности, где они имели бы большую продуктивность. Другие способы замедления скорости перераспределения ресурсов, возможно, не столь очевидны. Пусть, например, по какой-то причине значительно возрос спрос на труд в отрасли или по профессии, в которой он контролируется единым профсоюзом или профессиональной ассоциацией. Картелированная организация способна из-за сдвига спроса потребовать более высокой оплаты, а новая, более высокая монопольная цена снизит количество труда, используемого в переживающем подъем секторе, снижая тем самым рост и эффективность экономики [46].

Однако было бы большим упрощением трактовать действия групп как узких, так и всеохватывающих интересов исключительно как инноваторов в одном случае неэффективных, в другом эффективных институтов. Группы являются той единицей социального отбора, в результате которого происходит изменение, отбор и сохранение (наследование) институтов, структурирующих социальные взаимодействия.

Для иллюстрации отбора институтов с учетом формирования групп интересов можно использовать аналогию модели «бутылочного горлышка» из эволюционной биологии. Если экономическую эволюцию трактовать как процесс роста многообразия, сложности и продуктивности экономики за счет периодически происходящей смены технологий, продуктов, организаций и институтов [11, с. 9], то модель «бутылочного горлышка» дает релевантное объяснение смены одного экономического порядка другим [5].

В биологии «эффект бутылочного горлышка» и «эффект основателя» используются как частные случаи более общей проблемы «дрейфа генов». Если провести аналогию между дрейфом генов в биологии и процессами в социальной и экономической жизни, то аналогом будут масштабные институциональные изменения. Согласно эффекту «бутылочного горлышка» (т.е. очень маленькой популяции), можно наиболее вероятно идентифицировать возникновение нового вида, когда мутация закрепляется с течением времени в поколениях. Малые популяции являются более вероятными кандидатами на микроэволюцию и видообразование, чем большие, потому что в больших популяциях редко какая мутация просто так закрепляется.

Иными словами - если вид процветает, имеет много особей и размножается хорошо, то ему, чтобы «эволюционировать», нужно гораздо больше времени (миллионы поколений), чем виду, которого мало и которому плохо живется (так как требуется гораздо меньше поколений) [1, с. 128]. Те признаки, которые были присущи малой популяции (в момент прохождения точки «бутылочного горлышка», с большей вероятностью будут мультиплицированы в последующем развитии популяции. Возникающие многочисленные популяции воспроизводят генетическую структуру их основателей. Это явление американский зоолог Э. Майр, один из основоположников синтетической теории эволюции, назвал «эффектом основателя» [12, 44].

Момент радикальной трансформации того или иного экономического порядка приводит к так называемому трансформационному кризису [22]. Во время этого кризиса резко сокращается количество обменов в экономике и происходит деинституционализация и, следовательно, разрушение старых групп специальных интересов. Следовательно, момент перехода от одного экономического порядка к другому аналогичен «эффекту бутылочного горлышка» в биологии и, таким образом, может быть назван так же при описании экономических процессов. Именно институты, которые остаются от старого порядка и первыми создаются (или импортируются) для нового, т.е. существуют в начальный момент развития новой экономической системы, и приобретают особое значение для дальнейшего развития этой системы. Здесь вступает в действие «эффект основателя». Следовательно, очень трудно изменить вектор эконо-

мического развития системы, только что прошедшей через «бутылочное горлышко» кризисной трансформации. Если набор и качество институтов вследствие случайных или незначительных5 исторических событий оказался сравнительно неэффективными, то система будет мультипликативно воспроизводить эти неэффективные состояния до тех пор, пока не возникнет новая ситуация, которая может быть отнесена к «эффекту бутылочного горлышка».

Именно в процессе прохождения через кризис, характеризующийся как «бутылочное горлышко», проходит разрушение, в первую очередь, старых групп специальных интересов, что согласуется с подходом М. Олсона [20]. Фактически в такие исторические моменты национальный хозяйственный порядок может быть кардинально преобразован или даже заменен на новый вследствие импорта или трансплантации институтов [23]. Однако полная смена социального и хозяйственного порядка будет маловероятной из-за существующего в обществе социального капитала, определяющего фундаментальные социальные связи, а также связанного с национальными ментальными и поведенческими моделями. Оставшиеся после прохождения «бутылочного горлышка» группы интересов будут инициировать сохранение старых и формирование новых институтов, в сферу действия которых они включены. Именно в зависимости от выгодности для тех или иных групп и будут формироваться эффективные, субоптимальные и вовсе неэффективные институты [6]. Доминирование групп с узкими специальными интересами в большинстве случаев будет приводить к созданию субоптимальных и неэффективных институтов. Приведенная выше формула (1) показывает, что качество институтов обратно пропорционально показателю деятельности групп с узкими специальными интересами. Таким образом, увеличение числа групп с узкими специальными интересами, которые выступают институциональными инноваторами, неизбежно отрицательно сказывается на качестве институтов. В таких случаях эффективные институты подвергаются деволюции, что, в свою очередь, отражается на показателях экономического развития общества.

Группы интересов, сохраняясь и увеличивая свою численность, участвуют как в генеративном (generative selection), так и ограничивающем (subset selection) социальном отборе [43]. Группы интересов очень трудно выделить в конкретном обществе и хозяйственном порядке, а еще трудней исследовать, однако они более реальны6, чем пресловутые популяции фирм. Группы в данном контексте (рассматриваются вторичные группы) представляют интерес прежде всего фактом согласованных или солидарных действий в следовании или создании определенного правила.

Модель бутылочного горлышка может иллюстрировать действия групп специальных интересов как в случае ограничивающего, так и генеративного отбора. Зависимость от предшествующего пути развития должна также учитываться при исследовании процесса формирования групп специальных интересов, где история их формирования имеет значение, а также факторов, влияющих на стабильность и жизнеспособность группы как институционального инноватора.

При эволюционном анализе действий групп специальных интересов необходимо определить, что отбирается в процессе развития хозяйственного порядка. В рамках нашей концепции отбираются, т.е. возникают, прекращают свое существование, увеличивают или уменьшают количество участников группы интересов как с узкими, так и всеохватывающими интересами. Однако наиболее важным моментом является тот факт, что группы интересов рассматриваются как инноваторы, инициирующие создание институтов, а также поддерживают структуру социальных связей и стимулов, которые определяют порядок их функционирования.

Так как группа рассматривается через призму включенности действия тех или

5 Артур Б. определяет незначительные исторические события как события, которые обычно не берутся наблюдателем в расчет, т.е. не включаются в стандартный анализ как условия, обладающие способностью влиять на что-либо [34].

6 Исследования групп интересов можно найти у политологов и представителей теории общественного выбора. См.: [13, 4, 16].

Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 2

иных институтов, смена персонального членства в группе не оказывает сильного влияния на правила, рутины и институты, которые поддерживаются группой. Примером из российской истории может служить хозяйственная и предпринимательская деятельность староверов, которые следовали определенным неформальным институтам, например, специфической хозяйственной этике [3].

Необходимо учитывать проблему длительного функционирования стабильных групп. В переходной экономике влияние групп специальных интересов на процесс создания институтов проявляется наиболее явно в коротком временном интервале. Однако ex ante очень трудно определить, как внедрение того или иного института отразится на экономической эффективности. Институты, внедряемые узкими группами специальных интересов, в целях перераспределения и для извлечения ренты, с большей вероятностью будут менее эффективными, чем институты, внедряемые группами со всеохватывающими интересами.

Фундаментальной причиной неэффективности групп интересов как институциональных инноваторов является их длительная стабильность и несменяемость в рамках политической системы. После работ М. Олсона стал общепринятым тезис о том, что большие группы обеспечивают своих членов коллективным благом хуже, чем малые группы. Также большие группы являются мене стабильными. Поэтому если проблема стабильности групп интересов, или «социального склероза», может быть решена за счет гибкости политических институтов, то это дает шанс для общества с обилием групп специальных интересов на формирование и функционирование эффективных экономических и политических институтов7. Однако в традиционных и малоразвитых обществах, где большинство социальных общностей представляют первичные группы и религиозные общины, принцип «социального склероза» и разрушения и сменяемости групп должен быть рассмотрен отдельно с учетом специфики таких социумов и их хозяйственных систем.

В момент прохождения «бутылочного горлышка» и в ближайшие временные интервалы возможность «институциональных мутаций» будет более вероятна. В это время создается большинство социальных, в том числе и экономических, институтов, которые будут определять тип и качество хозяйственного порядка до прохождения системы к новой точке системного кризиса. Созданные институты включаются в процесс отбора, который может происходить на институциональном рынке. При отборе вновь созданных институтов важно учитывать два фактора: зависимость от предшествующей траектории развития [33, 34, 36, 37] (path dependence) и экзапта-цию (exaptation) институтов [38, 45].

Нобелевский лауреат Ф.А. Хайек писал, что экономист, остающийся лишь экономистом, скорее всего со временем станет помехой, если не потенциальной опасностью для исследовательской работы [41, цит. по 8, с. 131]. Поэтому включение в круг значимых феноменов, определяющих эффективность того или иного хозяйственного порядка, групп специальных интересов и других социальных феноменов представляется не только обоснованным, но и необходимым. Рассмотренные механизмы и причины отбора институтов, конечно, не охватывают всего широкого спектра факторов, так или иначе оказывающих влияние на качество институциональных ограничений в экономике. Но хотелось бы подчеркнуть важность исследования проблемы природы качества институтов в более широком контексте с использованием исследовательских подходов и инструментов как институциональной экономики, так и других социальных наук и неортодоксальных теорий, что способствует конкуренции идей в экономической теории.

ЛИТЕРАТУРА

1. Айала Ф., Кайгер Дж. Современная генетика. Т. 3. М., 1988. С. 128.

2. Ахиезер А. Россия: критика исторического опыта. Кн. 1-3. М., 1991.

7 Примером могут служить экономики скандинавских стран.

3. Бенам А., Бенам Л. Права собственности в переходной экономике: комментарии по поводу того, что знают экономисты // Экономическая наука современной России. 1999. № 3.

4. Бьюкенен Дж., Таллок Г. Расчет согласия, Бьюкенен Дж. Границы свободы. Между анархией и Левиафаном // Нобелевские лауреаты по экономике. Дж. Бьюкенен. М., 1997.

5. Вольчик В.В. Нейтральные рынки, ненейтральные институты и экономическая эволюция // Постсоветский институционализм / Под ред. Р.М. Нуреева, В.В. Дементьева. Донецк: Каштан, 2005.

6. Вольчик В.В. Эволюционная парадигма и институциональная трансформация экономики. Ростов н/Д.: Изд-во Рост. ун-та, 2004.

7. Дискин И.Е. Экономическая трансформация и социальный капитал // Проблемы прогнозирования. 1997. № 1.

8. Доган М. Политическая наука и другие социальные науки // Политическая наука: новые направления / под ред. Р. Гудина, Х.-Д. Клингемана. М., 1999.

9. Интервью с Р. Коузом // Квартальный бюллетень Клуба экономистов. 1999. Вып. 1. № 4.

10. Коулман Дж. Капитал социальный и человеческий // Общественные науки и современность. 2001. № 3.

11. Маевский В.И. Эволюционная экономическая теория и некоторые проблемы современной российской экономики // Вестник молодых ученых. Сер. Экономические науки. 2001. № 2.

12. Майр Э. Зоологический вид и эволюция. М., 1968.

13. Макаренко В.П. Групповые интересы и властно-управленческий аппарат: к методологии исследования // Социологические исследования. 1996. № 11.

14. Норт Д. Институты и экономический рост: историческое введение // Тезис. Т. 1. Вып. 2. М., 1993.

15. Норт Д. Пять тезисов об институциональных изменениях // Квартальный бюллетень Клуба экономистов. Минск: Пропилен, 2000. Вып. 4.

16. Нуреев Р.М. Теория общественного выбора. М.: Изд. дом ГУ-ВШЭ, 2005.

17. Нуреев Р.М., Латов Ю.В. Теория зависимости от предшествующего развития в контексте институциональной экономической истории // Научный симпозиум «20 лет исследования QWERTY эффектов и зависимости от предшествующего пути развития». М.: ГУ-ВШЭ, 2005.

18. Олейник А.Н. Есть ли перспектива у социальных движений в России: анализ развития шахтерского движения, 1989-1995 // Политические исследования. 1996. № 10.

19. Олсон М. Возвышение и упадок народов. Экономический рост, стагфляция и социальный склероз. Новосибирск, 1998.

20. Олсон М. Логика коллективных действий. Общественные блага и теория групп. М.

21. Оффе К. Политэкономия: социологические аспекты // Политическая наука: новые направления / Под ред. Р. Гудина и Х.-Д. Клингемана. М., 1999. С. 668.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

22. Полтерович В.М. Институциональная динамика и теория реформ // Эволюционная экономика и «мейнстрим». М., 2000.

23. Полтерович В.М. Трансплантация экономических институтов // Экономическая наука современной России. 2001. № 3.

24. Попов Е., Лесных В. Системный подход к проблеме импорта институтов в российскую экономику // Общество и экономика. 2005. № 10.

25. РадаевВ.В. Понятие капитала, формы капиталов и их конвертация // Общественные науки и современность. 2001. № 2.

Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ❖ 2007 Том 5 № 2

26. Саймон Г. Рациональность как процесс и продукт мышления // THESIS. 1993. Т. 1. Вып. 3.

27. Селигмен А. Проблема доверия. М.: Идея-пресс, 2002.

28. Сото Э. Иной путь. Невидимая революция в третьем мире. М., 1995.

29. Ходжсон Дж. Привычки, правила и экономическое поведение // Вопросы экономики. 2000. № 1.

30. Ходжсон Дж. Экономическая теория и институты: Манифест современной институциональной экономической теории. М., 2003.

31. Шаститко А.Е. Институты как общественные блага // Вестник МГУ. Серия Экономика. 1996. № 5.

32. Acemoglu, D., Johnson, S. and Robinson, J. Institutions as the Fundamental Cause of Long-Run Growth, P. Aghion, S.N. Durlauf (eds), Handbook of Economic Growth, V. 1, New York, Elsevier, 2005.

33. Arthur W.B. Increasing Returns and Path Dependence in the Economy. Ann Arbor: The University of Michigan Press, 1994.

34. Arthur W.B. Competing Technologies, Increasing Returns, and Lock-In by Historical Events // Economic Journal. Mar., 1989. V. 99. № 394.

35. Commons J. The Economics of Collective Action. New York: Macmillan, 1950.

36. David P.A. Clio and the Economics of QWERTY // American Economic Review. 1985. V. 75. № 2.

37. David P.A. Path Dependence, its critics, and the quest for 'historical economics. Stanford, CA: Economics Department. Working Paper № 00-011.2000.

38. DewN., Sarasvathy S.D., Venkataraman S. The economic implications of exaptation // Journal of Evolutionary Economics, 2004. V. 14. № 1.

39. FredericL. Pryor. Market economic systems // Journal of Comparative Economics, 2005. V. 33. Р. 25-46.

40. Glaeser E.L., La Porta R., Lopez-de-Silanes F., and Shleifer A. (2004) Do Institutions Cause Growth? NBER Working Paper, 10568, June.

41. Hayek F.A. The dilemma of specialization // The state of social sciences / Ed. by L. White. Chicago: University of Chicago Press, 1956.

42. Hodgson G.M. The hidden persuaders: institutions and individuals in economic theory. Cambridge Journal of Economics. 2003. V. 27. № 1.

43. Hodgson G.M., Knudsen T. The Nature and Units of Social Selection // Papers on Economics and Evolution. 2005. № 0424.

44. Mayr E. Toward a New Philosophy of Biology; Observations of an Evolutionist. — Cambridge, MA: Harvard Univ. Press, 1988.

45. Mokyr J. Evolutionary phenomena in technological change. In: Ziman J (ed) Technological innovation as an evolutionary process, Cambridge University Press, Cambridge, 2000.

46. Olson M. Jr. The Devolution of the Nordic and Teutonic Economies // American Economic Review. May. 1995. V. 85. № 2.

47. Simon H.A. Altruism and Economics // American Economic Review. 1993. V. 83. № 2.

48. Shlapentokh V. Public and private life of Soviet people. Changing values in Post-Stalin Russia. N.Y. 1989.

Группы интересов и качество экономических институтов Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

Похожие темы научных работ по экономике и бизнесу , автор научной работы — Вольчик В. В., Бережной И. В.

Текст научной работы на тему «Группы интересов и качество экономических институтов»