CC BY
128
60
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Литературоведение
УДК 821.161.1 О.В. Савченко
ГРИБОЕДОВ И ШЕКСПИР: ИЗ ИСТОРИИ ИЗУЧЕНИЯ ШЕКСПИРА В РОССИИ НАЧАЛА XIX ВЕКА
Проблема Грибоедов и Шекспир довольно редко привлекает внимание исследователей, а между тем это вполне обоснованный компаративный сюжет. Существует несколько высказываний, свидетельствующих о том, что Грибоедов был знаком с пьесами Шекспира, и даже знал их наизусть. Грибоедова просили переводить шекспировские пьесы, он обсуждал их с друзьями. Одним из важных, почти не использовавшихся исследователями источников, из которых можно узнать об отношении Грибоедова к Шекспиру - высказывания его литературных единомышленников. Известно, что Грибоедов оказал сильное влияние на взгляды В.К. Кюхельбекера, поэтому сравнивая их высказывания, можно прояснить позицию первого. Совпадение во мнениях было отчасти обусловлено тем, что оба принадлежали к литературной группе позже названной Ю.Н. Тыняновым «архаистами». В творчестве Шекспира оба ценили выражение национального духа, осмысление собственной истории через искусство. Однако, будучи младшими архаистами, а, следовательно, романтиками, они отмечали у английского драматурга фантастические элементы, их привлекал сам образ Шекспира - свободного от всяких канонов художника.
Многие исследователи пишут о влиянии Шекспира на творчество Грибоедова. Особенно очевидно оно в незаконченных набросках, в частности к трагедии «Грузинская ночь». Главное произведение драматурга - «Горе от ума» - сравнивают с разными пьесами Шекспира («Гамлет», «Тимон Афинский», «Буря»). Увлечение Шекспиром повлияло не только на эстетические взгляды, но и на разные аспекты творчества Грибоедова. Происходило не только заимствование отдельных мотивов, романтический образ Шекспира во многом сформировал у Грибоедова концепцию собственного творчества.
Ключевые слова: Грибоедов, Шекспир, романтизм, архаисты, компаративистика, заимствование.
Восприятие А.С. Грибоедовым произведений У. Шекспира - проблема крайне малоизученная. Не существует ни одной работы, целиком ей посвященной, хотя уже современники Грибоедова отмечали близость некоторых мотивов «Горя от ума» тем или иным пьесам Шекспира. С тех пор основной объем работ написанных о Грибоедове посвящен его главному произведению или же его биографии, эстетические взгляды драматурга рассматривались, в основном, в контексте литературных споров эпохи.
Наиболее систематическое исследование проблемы принадлежит Ю.Д. Левину; в книге «Шекспир и русская культура» [111, в главе посвященной В.К. Кюхельбекеру, он выдвигает гипотезу о влиянии Шекспира на творческое наследие Грибоедова.
Из более поздних исследований можно выделить только статью С.А. Фомичева в грибоедовской энциклопедии [19]. В ней собраны факты из биографии, высказывания Грибоедова, а также гипотезы о связи его произведений с пьесами Шекспира.
Все исследования, затрагивающие тему Грибоедов и Шекспир, освещают либо литературное влияние Шекспира на произведения русского драматурга, либо сосредотачиваются на отдельных высказываниях Грибоедова о творчестве английского автора.
Возникает закономерный вопрос, существует ли возможность и необходимость более глубокого и систематического изучения проблемы. В связи с этим стоит упомянуть об одном важном подходе к ней.
Несколько лет назад мы начали исследовать проблему шекспиризма в наследии В.К. Кюхельбекера. Здесь, без сомнения, было широкое поле для изучения - Кюхельбекер переводил Шекспира, упоминал о нем в своих критических статьях и ориентировался на него в некоторых художественных произведениях. Общепризнанным является мнение, что познакомил Кюхельбекера с шекспировским наследием именно Грибоедов. В 1821 г. они служили вместе на Кавказе, где и произошло их знакомство. Грибоедов сильно повлиял на эстетические взгляды Кюхельбекера. Это замечали его друзья, в особенности, бывшие литературные единомышленники, это отмечал он сам, подчеркивая значимость влияния Грибоедова на свои читательские пристрастия в письмах, дневниках и даже в стихах.
Кюхельбекер начинает активно пропагандировать творчество Шекспира. В частности, в статье «Разговор с Булгариным», он апеллирует к английскому драматургу «знавшему все: и рай, и ад, и небо, и землю, Шекспиру, который один во всех веках и народах воздвигся равный Гомеру, который, подобно Гомеру, есть вселенная картин, чувств, мыслей и знаний, неисчерпаемо глубок и до бесконечности разнообразен, мощен и нежен, силен и сладостен, грозен и пленителен!» [10]. Это не единственный пример, многолетняя деятельность Кюхельбекера как переводчика Шекспира говорит сама за себя.
Данные факты побудили нас ознакомиться с позицией Грибоедова, который способствовал проявлению интереса к Шекспиру у своего друга. Однако, как я уже отмечала, оказалось, что проблема шекспиризма Грибоедова почти не исследовалась. В связи с этим, мы считаем, что в ситуации отсутствия большого количества сведений, высказывания Кюхельбекера о Шекспире могут служить ценным источником сведений о грибоедовском шекспиризме.
В данной статье рассматривается проблема влияния произведений и образа Шекспира на литературные взгляды и творчество А.С. Грибоедова. Проанализировав и прокомментировав высказывания Грибоедова и его современников по данному вопросу, а также высказывания В.К. Кюхельбекера (чьи взгляды были близки Грибоедову), мы реконструируем восприятие А.С. Грибоедовым творчества У. Шекспира. Во второй части статьи сделан анализ возможных заимствований из пьес Шекспира в произведениях Грибоедова.
Анализ высказываний, в которых отражено отношение Грибоедова к Шекспиру, стоит начать с заметки, в которой идет речь о раннем этапе жизни русского драматурга.
В воспоминаниях ближайшего друга Грибоедова С. Н. Бегичева мы встречаем следующее замечание: «Он первый познакомил меня с "Фаустом" Гете, и тогда уже знал почти наизусть Шиллера, Гете и Шекспира» [12]. Речь идет о юности Грибоедова, сразу после его обучения в Московском университете. С.А. Фомичев считает возникновение у Грибоедова интереса к Шекспиру результатом обучения в этом университете, профессора которого (И.Т. Булле и П.А. Сохацкий), как можно заметить из их статей, превозносили Шекспира по сравнению с более популярными тогда французскими драматургами-классицистами. Известно, что Грибоедов слушал лекции этих профессоров [1] В.П. Мещеряков пишет: «Для Грибоедова А. и Ф. Шлегели стояли на первом месте. Профессор Московского университета И.-Т. Буле подробно останавливался на эстетических декларациях романтиков Шлегелей, из которых Грибоедовым «в основном и прежде всего была воспринята идея свободы творчества» [12]. Таким образом, если из университетского обучения Грибоедов вынес эстетику Шлегелей, то он не мог быть незнаком с мнением А. Шлегеля о Шекспире и с тем, какое место английский драматург занимал в концепциях немецкого филолога. Вполне вероятно, что если Шлегели для Грибоедова «стояли на первом месте» он перенял их взгляды, в том числе и оценку творчества Шекспира.
Большинство последующих сведений носят отрывочный характер. Известно, например, что Грибоедов принимал участие в переводе П.А. Корсаковым «Макбета» [19].
В 1821 г., как отмечалось выше, Грибоедов знакомит В.К. Кюхельбекера с шекспировским творчеством. Об этом свидетельствуют как отзывы, так и аллюзии, содержащиеся в произведениях последнего, начиная с этого времени.
Надо заметить, что высказывания о том, что на Кюхельбекера в этот период жизни сильное влияние оказывал А.С. Грибоедов, стали общим местом в литературоведческих исследованиях, посвященных данной проблеме. Этим воздействием пытались объяснить шекспиризм Кюхельбекера уже ранние исследователи его творчества. Например, Ю.Н. Тынянов, первый глубокий исследователь биографии и творчества поэта, замечает: «Грибоедову принадлежит высокая оценка Шекспира (главным образом его исторических хроник) легшая в основу теоретических взглядов Кюхельбекера на драму» [18]. Тынянов, приводя это высказывание, не ссылается ни на какие источники. Это дает возможность предположить, что Кюхельбекер мог быть знаком с творчеством Шекспира и ранее. Однако мы будем придерживаться тыняновской версии.
Влияние Грибоедова на Кюхельбекера было велико и Шекспиром не ограничивалось. После общения с Грибоедовым на Кавказе в 1821 г. очень сильно меняются эстетические взгляды Кюхельбекера. Сам он в дневниках пишет о прежнем превознесении им поэзии Байрона: «Грибоедов и в этом отношении принес мне величайшую пользу; он заставил меня почувствовать, как все это смешно, как недостойно истинного мужа»[15].
Приехав служить на Кавказ, Кюхельбекер находит в Грибоедове не только друга, но и в большой мере учителя. Кюхельбекер только что вернулся из Европы, где лично общался, например, с Ге-
2015. Т. 25, вып. 6 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
те, одним из любимых и восхваляемых Грибоедовым авторов. Это вполне могло служить одним из поводов для их сближения.
Изменение взглядов Кюхельбекера на литературу благодаря влиянию Грибоедова было подготовлено бытовавшими в эстетике русского романтизма идеями, ранее усвоенными Кюхельбекером. Тынянов пишет, что Грибоедов углубил и помог собрать в единое целое такие присущие Кюхельбекеру идеи, как «патриотизм, сознание мелочности лирической поэзии, ее несоответствие великим задачам, интерес к драматической поэзии» [12]. Кюхельбекеру нравились мысли Грибоедова о «народности» в искусстве, его обращение к возвышенным гражданским темам. Кроме того мы знаем как увлечен был Кюхельбекер идеей пророческого назначения поэта и поэзии. Она прослеживается во многих его стихах, а также в дневниках. Мещеряков пишет, что Грибоедову эта идея тоже была близка [5].
Что же объединяло Кюхельбекера и Грибоедова в оценке Шекспира? Очевидно, интерес к драматической поэзии, с ее острыми, подчас неразрешимыми конфликтами, которым уделяли внимание романтики всех направлений (именно за это ценивших Шекспира). Творчество Шекспира позволяло осознать необходимости обновления, возвышения русской драмы и литературы в целом, побуждало обращаться к величайшим образцам, но не ради подражания. У него можно было учиться пониманию сути творчества, секретов мастерства. С хрониками Шекспира, несомненно, связан интерес к историзму, способам изображения исторического и использующимся для этого приемам. Их Кюхельбекер называл «драматической эпопеей» [9], по ним даже Пушкин учился писать об отечественной истории.
Еще одна черта, ценимая обоими поэтами у Шекспира - народность. По мнению Кюхельбекера, нужно было объяснить всем поэтам, в том числе на примере Шекспира, как важно быть глубоко национальным, чтобы стать признанным мировым гением. Ратовавшие за «национальность» архаисты не терпели заимствований, их хватало в русской литературе, пора было создавать «свое». Шекспир «непереводим, оттого, что национален» [16], - замечал Грибоедов, это высказывание помогает многое понять и в его собственной пьесе «Горе от ума».
Говоря о высоком назначении поэта, Грибоедов и Кюхельбекер вполне могли вспоминать романтический миф о необразованном Шекспире, обладателе «природного» гения. Одно из высказываний Грибоедова касается творческого метода Шекспира - по мнению русского драматурга, он писал не задумываясь, «немного думал об завязке, об интриге, и брал первый сюжет, но обрабатывал его по-своему» [16]. При этом отмечается, что писатели «многие слишком долго приготовляются <...> все оканчивается у них сборами»[16]. У Кюхельбекера в дневнике встречаем запись: «чем хладнокровнее, чем точнее мои планы были обдуманы, тем менее они мне удавались; напротив, всякий раз, когда я следовал голосу мысли, зародившейся в глубине моего Я, поразившей меня внезапно, когда сообразовался с теми мгновенными вдохновениями, которые навевались на меня обстоятельствами, и только не терял из виду главной меты своей, - тогда успех неожиданный и непредвиденный увенчивал труд мой» [8]. Эти суждения отражают творческую манеру многих романтиков, что подтверждается большим количеством незаконченных произведений в эту эпоху. Возможно, они повлияли и на самого Грибоедова, отошедшего от строгой каноничности своих ранних, «несерьезных» произведений, к более свободной и оригинальной форме «Горя от ума».
Еще одна черта, на которую исследователи пока не обращали внимания, это общий для Грибоедова и Кюхельбекера интерес к шекспировской фантастике. Этот интерес, как известно, был свойственен романтизму в целом, в противоположность классицизму и Просвещению - его зарождение можно увидеть в предромантизме воплощенным в готических романах. В интересующую нас эпоху специфика фантастического менялась в зависимости от направления, к которому принадлежал автор. Это могли быть отдельные образы или мотивы, как фольклорные, так и выдуманные самим автором. В России «чудесное» принимали во всем его многообразии - мрачные баллады Жуковского и фантастические повести Одоевского могут служить тому подтверждением. Кюхельбекер был одним из ярых пропагандистов фантастического в рамках романтизма. Он считал важной задачей разработку и распространение «романтической мифологии», частью которой была шекспировская фантастика. Грибоедов тоже проявлял интерес к этой фантастике: по свидетельству К. Полевого, он очень хвалил «Бурю», она была одной из его любимых пьес [16]. Персонажей из «Бури» Кюхельбекер включает в «Шекспировых духов» и «Ижорского». Косвенно свидетельствует об интересе к шекспировской фантастике отрывок из «Грузинской ночи» Грибоедова: сцена появления али, существ грузинской мифологии, еще Ю. Д. Левиным была возведена к сцене появления ведьм в «Макбете» [11].
Следует так же отметить, что многие романтики отмечали умение Шекспира изображать характеры, психологизм, «человека и человечество». А.А. Бестужев даже апеллирует к собственному опыту, чтобы показать, как верно рисует Шекспир человека, обуреваемого сильными эмоциями [3]. Грибоедов и Кюхельбекер, будучи противниками классицистического выпрямления характеров, вероятно, придерживались такого же мнения.
Таким образом, Грибоедов и Кюхельбекер ценили в творчестве Шекспира историзм, народность, психологизм, наличие фантастических элементов.
В 1824 г. Грибоедов читает отдельные места из «Ромео и Джульетты» во французском переводе актеру В.А. Каратыгину. Тот просит Грибоедова перевести пьесу. Он соглашается взять, по крайней мере, последний акт, а остальное поручить А.А. Жандру. Однако полагая, что «эти литературные товарищества» ни к чему хорошему не приводят (ведь он стал бы «переводить с подлинника», а Жандр «с дурного списка, а перекраивать Ш-ра дерзко»), Грибоедов так и не воплощает этот замысел [16].
Затем два более поздних свидетельства - уже упомянутый отрывок из воспоминаний Ксено-фонта Полевого, и другой - Александра Бестужева. Характерно, что оба автора первыми заводят с Грибоедовым разговор о Шекспире: Полевой сетует на то, что не каждый может написать хорошую комедию «Только Шекспир писал наверняка.» [16]. Грибоедов соглашается и описывает принцип работы Шекспира: «Шекспир писал очень просто: немного думал о завязке, об интриге, и брал первый сюжет, но обрабатывал его по-своему. В этой работе он был велик. А что думать о предметах! Их тысячи, и все они хороши: только умейте пользоваться» [16]. Затем Грибоедов упрекает Полевого в том, что он не читал Шекспира в подлиннике (сам Грибоедов знал язык и читал по-английски), ведь «как все великие поэты он непереводим, и непереводим оттого, что национален» [16]. Кроме того, Грибоедов хвалит «первоклассные красоты» в «Буре». «В первый раз при мне Грибоедов рассуждал о литературных предметах, и с особенным любопытством слушал я его мысли о Шекспире. Он сказал много оригинального и блестящего: видно было, что художник говорил о величайшем из своих со-братов» [16], - завершает Полевой.
Другим источником, отражающим восприятие Грибоедовым Шекспира, являются мемуары А.А. Бестужева-Марлинскиого. Во время первой встречи у них заходит разговор о литературе, в котором фигурирует имя Шекспира, и о нем опять первым вспоминает собеседник Грибоедова: «Каждая пьеса его сохраняет единство какой-нибудь великой мысли, важной для истории страстей человеческих, несмотря на грязную пену многих подробностей, свойственных более веку, нежели человеку. Я не знаю ни одного писателя в мире, который бы обладал сильнейшим языком и большим разнообразием мыслей. Вспомните, что он проложил дорогу самому Гете. Вспомните, когда писал он...» [2]. Грибоедов же в ответ замечает, что «едва ли творения Шекспира выдержат сравнения с гетевскими» [2]. Не отрицая таланта Шекспира, считая его одним из предшественников Гете, Грибоедов все-таки ставил немецкого драматурга выше английского.
Завершая биографические отсылки можно заметить, что своего друга Ф.В. Булгарина поэт в одном письме назвал «Калибаном Венедиктовичем» (21 марта 1826).
Вот все, что удается узнать об интересе Грибоедова к Шекспиру. Конечно, стоит критически относиться к мемуарным свидетельствам. Говоря о мемуарах Бестужева, нужно иметь в виду их литературный характер - в рукописях видна работа над текстом, подбор наиболее подходящих слов. Однако если мы все же рассматриваем их как источник, можем заметить, что оба автора первыми начинают говорить о Шекспире. Мы уже отметили, что имя Шекспира в то время постоянно звучало в русских критике и в художественных произведениях. Романтики первыми оценили Шекспира. И хотя очень многое у них было общим, нельзя не увидеть различий, которым придавали большое значение современники.
Для Грибоедова и его единомышленников было важно знакомиться с произведениями Шекспира в оригинале. Бестужев, в письме Пушкину убеждает его при возможности выучить английский язык [3], чтобы читать английскую литературу; сам Грибоедов убеждает Полевого: «Совестно читать Шекспира в переводе, если кто хочет вполне понимать его, потому что, как все великие поэты, он непереводим, и непереводим оттого, что национален» [16]. Такое отношение к языку оригинала у романтиков связано с представлением о важности национальной самобытности, а так же о художественной оригинальности произведения (о кончетти, под которыми он понимал, в основном, игру слов, Кюхельбекер писал: «без них Шекспир не Шекспир» [8]). Бестужев, рассуждая об английском языке, делает его почти синонимом «английской литературы». Идея важности языка является предметом
2015. Т. 25, вып. 6 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
большой части полемик того времени, например, шишковисты и карамзинисты ведут полемику о русском языке.
Рассмотрим далее влияние Шекспира на творчество А.С. Грибоедова. Одним из ключевых для нас является вопрос о том, как интерес Грибоедова к пьесам Шекспира воплотился в его собственном творчестве: если Грибоедов был поклонником Шекспира и ратовал за то, чтобы его читали, почему в своих произведениях он не обратился к опыту английского драматурга?
Очевидная связь «Горя от ума» с классицистскими канонами заставляет ученых искать источники главной пьесы драматурга в этом направлении, даже называть ее социальным заказом. Однако многие исследователи пишут о том, что сохранились более поздние черновики Грибоедова с такими незаконченными произведениями, как «Грузинская ночь», где следы шекспировского влияния видны довольно отчетливо. Основательнее всего они проанализированы Ю.Д. Левиным в статье о шекспи-ризме Кюхельбекера. «Возможно, Грибоедов ориентировался на шекспировские хроники, когда задумывал в 1825 г. исторические трагедии, о которых рассказывал А.Н. Муравьеву, «Федор Рязанский» <...> трагедию о киевском князе Владимире» [11], - пишет исследователь. Помимо этого, он отмечает, что замыслы «Родамиста и Зенобии» и «1812 года», судя по наброскам, близки к историческим драмам, так как в них присутствуют такие возводимые к Шекспиру черты, как сочетание общего и частного, присутствие исторических лиц, разные места действия, пятистопный ямб; кроме того, в «Родомисте и Зенобии» есть многогранность характеров и историчность, характерные для Шекспира. Сцена с появлением духов в «Грузинской ночи» напоминает ученым, и небезосновательно, сцену с появлением ведьм в «Макбете», а замысел пролога «Юности вещего», с его мрачным морским пейзажем, магическими элементами и многим другим, сравнивают с «Бурей». Хотелось бы так же добавить, что при внимательном рассмотрении можно заметить еще ряд перекличек, касательно как конкретных мотивов и характеров, так и приемов (например, введение актуальных ассоциаций в «Грузинской ночи»), возводимых к Шекспиру.
На наш взгляд, вопрос о том, почему в своем главном произведении, комедии «Горе от ума», Грибоедов не заимствовал из Шекспира, так и не решен однозначно ни в одном из исследований. Большинство видит здесь некоторые сходства формального характера: свобода обращения с языком, стихом, формой как таковой, речевые портреты персонажей. Мало кто идет дальше. Однако еще А.Н. Веселовский отметил сходство поступков и положения Чацкого с теми, что присущи герою шекспировской пьесы «Тимон Афинский». В его работе мизантропия рассматривается как качество, сближающее этих героев и мольеровского Альцеста [4]. Этой же точки зрения придерживался Н.К. Михайловский. Он также выделяет столкновение героя с подлостью как вечный сюжет, раскрытый с немного разными акцентами у Шекспира, Мольера и Грибоедова. По мнению Михайловского, Чацкий обманывается относительно «века нынешнего», он слишком оптимистичен, тогда как Тимон обманывался только в преданности своих друзей до определенного момента; Чацкий ищет «уголок оскорбленному сердцу», Тимон - мести Афинам и, в конечном счете, могилы, однако в проклятиях, которые адресуют герои родным городам, находят похожие места, даже фразы [13].
Н.К. Пиксанов в работе «Грибоедов: исследования и характеристики» [14] согласился с такой аналогией. Большее сомнение вызывает у него сравнение комедии Грибоедова с «Гамлетом», которое имплицитно сделал Михайловский, «хотя он прямо не называет этой пьесы, но основной лейтмотив его статьи - «боль за боль». В 1894 г. И.И. Иванов в юбилейной статье говорит об этом сходстве открыто. Хотя он отрицает саму возможность сравнения «Горя от ума» с чем бы то ни было (потому как герои и проблемы специфически русские, а не общечеловеческие, как у Шекспира и Мольера), он все же проводит несколько интересных параллелей [6]. Самое развернутое исследование на эту тему - статья Ю.Ф. Флоринской «Чацкий и Гамлет» (1977). Исследовательница подробно освещает историю вопроса и, хотя не называет некоторые затронутые нами работы, приводит суждения современных Грибоедову и более поздних критиков, в которых сопоставляются или просто похоже оцениваются герои пьес Шекспира и Грибоедова. Автор статьи ставит вопрос о знакомстве Грибоедова с трагедией Шекспира. Как мы видели, не сохранилось прямых указаний на то, что Грибоедов читал трагедию. Однако Бегичев, как мы помним, пишет о знании Грибоедовым всех пьес драматурга, есть указания на то, что с «Гамлетом» были знакомы друзья Грибоедова. Помимо этого, Флоринская пишет о популярности в России предисловия к французскому изданию пьес Шекспира в переводах Гизо, в котором много говорилось о Гамлете. «Однако, судя по замечаниям Грибоедова о "Горе от ума", сам поэт был далек от мысли сознательно связывать литературный тип своего героя с главным персонажем шекспировской трагедии. Но, как гениальный художник, он сумел в своем произведении воссоздать типичную ситуацию эпохи -
столкновение человека передовых взглядов с пошлой средой консерваторов» [20]. Интерпретируется понятие «ум» в обеих пьесах, отмечается сходство в построении сюжетов (пересечение трагедии личной и общественной), в противопоставлении главного героя остальным персонажам. Отмечается также важность темы мнимого безумия в пьесах. Значительное место в статье занимает сравнение характеров главных героев пьес. Автор приходит к закономерному итогу: «Не претендуя на исчерпывающий ответ, мы все-таки полагаем, что родство героев Шекспира и Грибоедова обуславливается не только проявлением контактных связей между двумя национальными литературами, а является, прежде всего, результатом типологической общности эпох, к которым принадлежат герои» [20].
На наш взгляд, сравнение «Горя от ума» с «Гамлетом» вполне обосновано. Схожи начальные ситуации, когда герой возвращается в родной дом, но оказывается разочарован от того, что там видит, сталкиваясь со своеобразным предательством близких людей (впрочем, как и Тимон). За время путешествия меняется как статус героев, так и пространство, из которого они уехали и куда возвращаются. Сходны ситуации измены возлюбленной, принадлежащей к враждебному миру (в «Гамлете» это неспособность героини отречься от семьи), и одиночество героя в борьбе с этим миром. Из формальных признаков можно отметить, например, афористичность, свойственную обеим пьесам. Иванов обращал внимание на мотив мести, отсутствующий у Грибоедова. В этом он прав, однако стоит заметить, что и Гамлет гораздо шире трагедии мести. Флоринская, сравнивая скорее героев, чем произведения (как и заявлено в заглавии), не отмечает принципиальных отличий двух пьес. Однако стоит обратить внимание на их жанровые различия, хотя «Горе от ума» весьма неоднозначная комедия, сам конфликт и его разрешение свидетельствуют о том, что пьеса находится на сломе классицизма. Тут уместно вспомнить, что Шекспир, в свою очередь, один из последних драматургов-пред классицистов, в некоторых его пьесах уже явлены черты нового направления, ярко проявившиеся в творчестве таких его современников, как Бен Джонсон.
«Буря», любимая пьеса Грибоедова, по мнению некоторых исследователей, еще один источник «Горя от ума». С.М. Козлова, размышляя о роли времени в комедии Грибоедова, сравнивает ее с «Бурей» и «Зимней сказкой». В статье «Миростроительная функция сна и сновидения в комедии «Горе от ума» исследовательница выдвигает оригинальную концепцию, в рамках которой сходство «Бури» и «Горя от ума» строится на символическом значении времени действия. По мнению Козловой, ограниченность времени действия в пьесах - не дань канонам, она имеет символическое значение: время отведено на испытание героев, Чацкий должен успеть спасти Софью из дома Фамусова, Фердинанд -пройти испытания Просперо, чтобы получить согласие на брак с Мирандой [7]. Фомичев также согласен видеть аналогию с «Горя от ума» и «Бури». Нам кажется, исследователей привлекает любовь Грибоедова к этой пьесе Шекспира и наличие общих формальных жанровых признаков - обе пьесы называют трагикомедиями, в них обнаруживается единство времени и, условно, единство места (остров и дом). Однако при сравнительном анализе заметны и другие общие черты (например, тема языка, постоянно фигурирующая в «Буре», выраженная, в частности, через образ Калибана, дикаря, наученного говорить и использующего свою способность во зло; в «Горе от ума» это отмеченное многими исследователями противопоставление слова и молчания). Если учитывать отношение Грибоедова к «Буре», эти общие моменты могут из разряда типологических сходств перейти в категорию непосредственных контактов.
Мы описали отношение Грибоедова к шекспировской драме, указали на источники его знания об английском драматурге, проанализировали, как он использовал опыт Шекспира для создания своих произведений. Мнение Грибоедова о Шекспире проявляет принадлежность писателя к кругу молодых архаистов. Все романтики хвалили шекспировские драмы за психологизм, историзм, народность, оригинальность приемов, наличие фантастического элемента. Особенно важным представлялось в творчестве Шекспира то, что противостояло идеалам классицистского театра, делало пьесу более яркой, глубокой и мощной, а ее творца свободным от жестких норм и правил. Этому учились у Шекспира, называя английского драматурга одним, возможно главным, из своих предшественников. Именно благодаря романтическому мифу о свободном от канонов «неученом» Шекспире, многие авторы начинают сами стремиться к большей творческой свободе, искать новые способы самовыражения. Архаисты хотели видеть в Шекспире пример, обращающий их к истокам собственной народности. Если он и воспринимался как влияние, то не закрепощающее, а освобождающее и позволяющее создавать свою национальную литературу. Таким образом, Грибоедов, приняв идею творческой свободы и другие эстетические представления Шекспиром, смог отойти от старых канонов и создать «Горе от ума».
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бегичев С.Н. Записка об А.С. Грибоедове // А.С. Грибоедов в воспоминаниях современников / сост., вступит. статья, подгот. текста С.А. Фомичева, ред. В.Э. Вацуро. М.: Худож. лит., 1980. С. 3-15.
2. Бестужев А.А. Знакомство мое с А.С. Грибоедовым // А.С. Грибоедов в воспоминаниях современников / сост., вступит. статья, подгот. текста С.А. Фомичева, ред. В.Э. Вацуро. М.: Худож. лит., 1980. С. 196-198.
3. Бестужев А. А. Письма. А.С. Пушкину. 9 марта 1825 г. // Декабристы: Эстетика и критика: сборник / сост. и примеч. Л.Г. Фризмана; подгот. текста и вступ. ст. Г.Г. Назарьяна, Л.Г. Фризмана. М.: Искусство, 1991. (История эстетики в памятниках и документах). С. 192-194.
4. Веселовский А.Н. Этюды о Мольере: Мизантроп: (Опыт нового анализа пьесы и обзор созданной ею шк.): моногр. Алексея Веселовского. М.: К.Т. Солдатенков, 1881. 190 с.
5. Грибоедов А.С. Письмо С.Н. Бегичеву, 9 декабря 1826 // А.С. Грибоедов. Полн. собр. соч.: в 3 т. / редкол. С.А. Фомичев и др. СПб.: Нотабене, 1995. Т. 3: Письма. Документы. Служебные бумаги. 2006. С. 140-146.
6. Иванов И.И. Годовщина великого автора и великого произведения // Мир божий. № 9. СПб., 1894. С. 67-70.
7. Козлова С.М. Миростроительная функция сна и сновидения в комедии «Горе от ума» // А.С. Грибоедов. Хмелитский сборник. Смоленск, 1998. С. 114-122.
8. Кюхельбекер В.К. Дневник (1831-1845) // В.К. Кюхельбекер Путешествие. Дневник. Статьи / изд. подгот. Н.В. Королева. Л.: Наука, 1979. (Литературные памятники). C. 64-434.
9. Кюхельбекер В.К. Разбор поэмы князя Шихматова «Петр Великий» // В.К. Кюхельбекер Путешествие. Дневник. Статьи / изд. подгот. Н.В. Королева. Л.: Наука, 1979. (Литературные памятники). C. 462-492.
10. Кюхельбекер В.К. Разговор с Ф.В. Булгариным // В.К. Кюхельбекер. Путешествие. Дневник. Статьи / изд. подгот. Н.В. Королева. Л.: Наука, 1979. (Литературные памятники). C. 461-468.
11. Левин Ю.Д. Пушкинская эпоха // Шекспир и русская культура / Акад. наук СССР. Ин-т русской литературы; под ред. и с предисл. акад. М.П. Алексеева. М.; Л.: Наука, 1965. С. 129-214.
12. Мещеряков В.П. А.С. Грибоедов: Литературное окружение и восприятие (XIX - нач. XX в.). Л.: Наука, 1983. 268 с.
13. Михайловский Н.К. Записки современника // Отечественные записки. № 11. СПб, 1881. С. 81-96.
14. Пиксанов Н.К. Грибоедов: исследования и характеристики. Л.: Изд-во писателей в Ленинграде, 1934. 333 с.
15. Письма В. К. Кюхельбекера // Декабристы и их время: материалы и сообщения / Акад. наук СССР, Ин-т русской лит. (Пушкинский Дом); под ред. М.П. Алексеева и Б.С. Мейлаха. М.; Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1951. С. 40-88.
16. Полевой К.А. Из статьи «О жизни и сочинениях А.С. Грибоедова» // А.С. Грибоедов в воспоминаниях современников / сост., вступит. статья, подгот. текста С.А. Фомичева, ред. В.Э. Вацуро. М.: Худож. лит., 1980. С. 157-170.
17. Проблемы творчества А.С. Грибоедова: Сб. ст. / Рос. АН, Отд-ние лит. и яз., Пушкин. комис.; отв. ред. С.А. Фомичев. Смоленск: Траст-Имаком, 1994. 295 с.
18. Тынянов Ю.Н. В.К. Кюхельбекер // В.К. Кюхельбекер Сочинения. Т. 1-2 / ред. и примеч. Ю. Тынянова. Л.: Сов. писатель, 1939. (Библиотека поэта). Т. 1: Лирика и поэмы. 1939. С. 4-17.
19. Фомичев С.А. Шекспир У. // С.А. Фомичев. Грибоедов. Энциклопедия. СПб.: Нестор-История, 2007. С. 381-382.
20. Флоринская Ю.Ф. Чацкий и Гамлет // А.С. Грибоедов. Творчество. Биография. Традиции. Л., 1977. С. 28-46.
Поступила в редакцию 05.11.15
O. V. Savchenko
GRIBOEDOV AND SHAKESPEARE: FROM THE HISTORY OF SHAKESPERIAN INFLUENCE IN RUSSIA AT THE BEGINNING OF XIX CENTURY
"Griboedov and Shakespeare" is one of the topics which do not frequently attract the scholars' attention. Meanwhile, it is a real comparative problem. There are several evidences that Griboedov read Shakespeare's plays, even knew them "by heart". Griboedov was asked to translate the plays; he discussed them with his friends. One of the most important but rarely used sources, from which we can research about Griboedov's views on Shakespeare, is his literature allies' statements. It is known that Griboedov had a great influence on W. K. Kuhelbeker's views and opinions, thus comparing their commentaries on the theme we can understand deeper Griboedov's position. The both Russian writers were the part of a literature circle, "archaists" ("архаисты"), as later U. N. Tynianov named them. It was the reason why both poets valued Shakespeare's ability to express "national spirit", discussing his country's history in art. Being "younger archaists" and, therefore, romantics, they also noticed English dramatist's use of mythical fantasy elements and the image of Shakespeare created in this period - the free poet, unbound by any rules of writing.
Many researches write about the influence that Shakespeare had on Griboedov's plays. It is particularly obvious in his unfinished creations, such as "Georgian night" ("Грузинская ночь"). His main play "Woe from Wit" ("Горе от ума")
was compared with different Shakespeare's plays ("Hamlet", "Timon of Athens", "The Tempest"). Shakespeare's art affected not only Griboedov's aesthetical views but also different aspects of his creativity. Besides adopting motifs, he was inspired by the romantic image of Shakespeare to make his own writings free from classic rules.
Keywords: Griboedov, Shakespeare, Romanticism, archaists, Comparative studies, Theory of borrowing.
Савченко Ольга Валерьевна, аспирант
ФГБОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет» 125993, Россия, г. Москва, Миусская площадь, 6 E-mail: olgacat2004@yandex.ru
Savchenko O.V., postgraduate student,
Russian State University for Humanities Miusskaya sq., 6, Moscow, Russia, 125993 E-mail: olgacat2004@yandex.ru
