CC BY
211
4.6. ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВАЯ ПРИРОДА ПОСЛЕДСТВИЙ ЗАКЛЮЧЕНИЯ СМАРТ-КОНТРАКТОВ
Родионова Ольга Михайловна, канд. социол. наук, доцент. Должность: заведующая кафедрой. Место работы: Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва. Подразделение: кафедра гражданского права и процесса. E-mail: omrodionova2014@yandex.ru
Аннотация
Задача - Вопросы правового регулирования гражданско-правовых отношений, опосредованных информационными технологиями чрезвычайно актуальны сегодня. Однако, пока неясно, каким образом указанные технологии влияют на правовую форму имущественных и личных неимущественных отношений, средством которых они выступают. В частности, озвучена проблема «самоисполнения» смарт-контрактов, создающая основания для сомнения в необходимости дальнейшего поддержания как отдельных институтов обязательственного права, так и самой этой подотрасли (А.И. Савельев, Й. Хекман, М. Каулартц), требующая анализа и разрешения.
Модель - Исследовались имущественные отношения с использованием информационно-цифровых технологий методами анализа и синтеза, а также частноправовым юридико-догматическим методом.
Выводы - Смарт-контракты могут быть применены далеко не во всех сферах имущественных отношений, что как раз и подтверждается складывающейся практикой заключения указанных соглашений. Думается, основное поле для применения рассматриваемых договоров находится в сфере правопреемства, состоящего в замене лиц в уже возникшем гражданском правоотношении, чем и объясняется эффект их так называемой «самоисполнимости». В то же время отсутствуют основания для утверждений о том, что заключение части смарт-контрактов не может приводить к возникновению обязательств, поскольку, как и большинство договоров они направлены на возникновение гражданских прав и обязанностей, осуществляемых и исполняемых физическими и юридическими лицами, хотя и с использованием информационно-цифровых средств.
Рамки исследования/возможность последующего использования результатов научной работы. Указанные выводы необходимы для формирование новой регуляторной среды, обеспечивающей благоприятный правовой режим для возникновения и развития современных технологий, а также для осуществления экономической деятельности, связанной с их использованием (цифровой экономики).
Практическое значение. Результаты проведенного анализа могут быть положены в основу изменений договорного и, в целом, обязательственного права России.
Оригинальность/ценность. Исследование предназначено для специалистов в области гражданского права, аспирантов, магистрантов и бакалавров, интересующихся проблемами изменения гражданского права в цифровую эпоху.
Ключевые слова: обязательства, смарт-контракты, договоры, исполнение обязательств, правопреемство.
CIVIL-LEGAL NATURE OF THE CONSEQUENCES OF SIGNING SMART CONTRACTS
Rodionova Olga Mikhailovna, PhD in Sociology, associate professor. Position: Head of chair. Place of employment: Mordovia National Research State University named after N.P. Ogarev. Department: Civil Law and Procedure chair. Email: omrodionova2014@yandex.ru
Annotation
Challenge - the Issues of legal regulation of civil relations, mediated by information technology is extremely relevant today. However, it is unclear how these technologies affect the legal form of property and personal non-property relations, a way which they act. In particular, voiced the problem of "self-executed" smart contracts create grounds for doubt of the need for further maintenance as separate institutions of the law of obligations, and most in this sub-sector (A. I. Savelyev. Heckmann, M. Keulartz) requiring analysis and resolution.
Model - Studied property relations using information and digital technology methods of analysis and synthesis, as well as private law legal-dogmatic method.
Insights - Smart contracts can be applied not in all areas of property relations, which is confirmed by the prevailing practice of concluding such agreements. I think, the main field of application of these contracts in the sphere of succession, consisting in the replacement of persons in an already existing civil matters, which explains the effect of their so-called "self-executing". At the same time, there are no grounds for claiming that the conclusion part of smart contracts may not lead to obligations, because, like most contracts they focus on the emergence of civil rights and duties exercised and performed by individuals and legal entities, albeit with the use of information and digital media.
The scope of the study/possibility of subsequent use of results of scientific work. These insights are necessary for the formation of a new regulatory environment, ensuring a favorable legal regime for the emergence and development of modern technologies, as well as the implementation of economic activities related to their use (the digital economy).
Practical value. The results of this analysis can be the basis for contract changes and, in General, the law of obligations of Russia.
Originality/value. The study is intended for specialists in the field of civil law, graduate, masters and bachelors with an interest in the changes in civil rights in the digital age. Keywords: commitment, smart contracts, contracts, compliance, succession.
В последнее время чрезвычайную актуальность приобрели вопросы правового регулирования гражданско-правовых отношений, опосредованных информационными технологиями. Причина состоит в том, что государство намерено массово внедрять указанные технологии в самом ближайшем будущем. Так, распоряжением Правительства Российской Федерации от 28 июля 2017 г. № 1632-р утверждена программа «Цифровая экономика Российской Федерации»1 в рамках которой заявлено о подготовке концепций по совершенствованию правового регулирования с целью развития цифровой экономики. В программе нормативное
1 Об утверждении программы "Цифровая экономика Российской Федерации : Распоряжение Правительства РФ от 28 июля 2017 г. № 1632-р. Доступ: http://government.ru/docs/28653/
6-2017
Пробелы в российском законодательстве
регулирование отнесено к одному из пяти базовых направлений развития цифровой экономики в Российской Федерации на период до 2024 года.
Для решения поставленной цели необходимо разрешить вопросы, касающиеся правовой природы отношений, опосредованных цифровыми технологиями, поскольку пока неясно, каким образом указанные технологии влияют на правовую форму имущественных и личных неимущественных отношений, средством которых они выступают2. В частности, озвучена проблема «самоисполнения» смарт-контрактов3, создающая основания для сомнения в необходимости дальнейшего поддержания как отдельных институтов обязательственного права, так и самой этой подотрасли. Так, А. И. Савельев пишет: «в "умном" контракте воля сторон выражается единожды: в момент его заключения. Впоследствии компьютерная программа сама исполнит все запрограммированные условия такого контракта. Никаких действий по исполнению договора, никаких дополнительных распорядительных сделок от сторон договора не требуется»4. Автор при этом считает, что «основной сферой применения "умных" контрактов в обозримом будущем могут быть преимущественно финансовые договоры (опционы, договоры в отношении деривативов и пр.) и договоры, связанные с депонированием каких-либо цифровых активов (эскроу)»5 Однако, его общий вывод относится ко всем обязательствам. По его мнению, так называемая «самоисполнимость» умного контракта означает «исчезновение понятия «обязательство» в том смысле, как оно понимается еще со времен римского права»6.
Думается, оснований для указанного вывода явно недостаточно. Действительно, в случае списания со счета денежных средств посредством выполнения алгоритма компьютерной программы человеческие действия отсутствуют. Однако это не означает, что любое исполнение обязательств должно сводиться исключительно к физическим действиям человека. Например, в прошлом оказание услуг связи часто производилась с помощью птиц (голубиная почта), а транспортных услуг - посредством животных (лошадей, верблюдов, слонов и т.п.), а в настоящем - посредством функционирования различных приборов и технологий. В первом случае исполнение состояло в действиях человека с использованием в качестве орудий, соответственно, птиц и животных, а в последнем - в инициации, запуске процесса или подключении к уже работающей автоматической системе. В рамках исполнения обязательств человеческая деятельность отличается от поведения животных и функционирования машин, не тем, что ее непременно совершает человек, причем именно и только после заключения договора, а волевым характером, т.е. осознанием и возможностью руководить процессом, совершаемым в рамках тех спо-
2 Heckmann J., Kaulartz M. Smart Contracts: Quellcode als Vertragstext. c't. 24/2016. S. 138. Доступ: https://www.heise.de/ct/ ausgabe/2016-24-Smart-Contracts-QueNcode-als-Vertragstext-3456802.html
3 Смарт-контракт (англ. Smart contract — умный контракт) — компьютерный алгоритм, предназначенный для заключения и поддержания коммерческих контрактов в технологии блокчейн. Доступ: https://ru.wi kipedia.org/wi ki/%D0%A1%D0%BC%D0%B0% D1%80%D1%82-%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D1%82%D1 %80% D0%B0%D0%BA%D1 %82
4 Савельев А.И. Договорное право 2.0: "умные" контракты как начало конца классического договорного права // Вестник гражданского права. 2016. № 3. Доступ из справ.-правовая программа «Консультант Плюс».
5 Там же.
6 Там же.
собов действий, которые согласованы сторонами в качестве удовлетворяющих требования кредиторов,
Очевидно, что всегда будут сохранять свою актуальность обязательства, которые теряют смысл без деятельности человека. В частности, создание произведений науки, литературы, искусства в рамках исполнения обязательств, возникающих из соответствующих договоров, доступно только гражданину, поскольку только его деятельность носит творческий характер, результатом которой являются указанные объекты. Согласно п. 1 ст. 1228 ГК РФ «автором результата интеллектуальной деятельности признается гражданин, творческим трудом которого создан такой результат».
Тесная связь с человеческой деятельностью обнаруживается и в обязательствах, возникающих из потребительских договоров, поскольку потребитель определяется в преамбуле Закона РФ «О защите прав потребителей» от 7 февраля 1992 г. № 2300-1 как «гражданин, имеющий намерение заказать или приобрести либо заказывающий, приобретающий или использующий товары (работы, услуги) исключительно для личных, семейных, домашних и иных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности».
Наконец, именно деятельность человека может быть определена его сторонами в ряде договоров в качестве объектов (предметов) обязательств. Так, гражданин-исполнитель по договору возмездного оказания услуг не сможет перепоручить исполнение, например, обязанности по уходу за ребенком, поскольку если иное не предусмотрено договором возмездного оказания услуг, исполнитель обязан оказать услуги лично (ст. 780 ГК РФ).
Приведенные случаи обязательств, для которых сугубо человеческая деятельность имеет определяющее значение, разумеется, не исчерпывают всего их объема. Следует оговориться, что совершаемые в рамках осуществления конкретных гражданских прав (вещных, обязательственных, исключительных и пр.) и исполнения соответствующих им гражданских обязанностей действия людей не имеют юридически значимого волевого характера7, что и позволяет во многих случаях обойтись без физических усилий человека, по крайней мере, полностью совпадающих с теми, которыми удовлетворяется интерес контрагента. Ведь уже достаточно давно стало ясно, что, например, выполнение покупателем обязанности принять товар в сроки и порядке, предусмотренном договором, не означает того, что он сам берет его в руки (тем более, что это невозможно, как минимум, в случае приобретения крупногабаритных вещей). В рамках исполнения соответствующей обязанности покупатель, как правило, только сообщает адрес, по которому покупаемое должно отгружаться или предоставляет транспортные средства для доставки, если такая обязанность вытекает из договора и т.п.8 Поэтому отнесение к действиям, совершаемым во исполнение обязательств, только физических действий людей, по крайней мере, не соответствует реальной действительности.
Тем не менее, даже в случае удовлетворения интереса кредитора непосредственно манипуляциями механизмов, неверно утверждать, что при исполнении соответствующего обязательства отсутствуют челове-
7 Родионова О.М. Правовые формы реализации волевых отношений в механизме гражданско-правового регулирования: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2017. С. 17.
8 Брагинский М. И. Договорное право : Договоры о передаче имущества / М. И. Брагинский, В. В. Витрянский. М., 2002. С. 37.
ческие действия. Ими во исполнение субъективных гражданских обязанностей, определенных в законе или договорах, запускаются указанные автоматизированные процессы. Утверждение о том, что смарт-контракты, «будучи введенными в систему В1оскс11ат, начинают жить своей жизнью и уже не могут быть изменены какой-либо стороной»9, представляется неточным. Действительно, «все параметры исполнения
уже заранее и однозначным образом определены в
10
программном коде» , однако это не означает, что вся автоматика однозначно «сработает»: думается, не стоит полностью исключать перебои в функционировании любых механизмов, в том числе и в связи с противоправными действиями лиц, которые могут помешать выполнению их алгоритма. Кроме того, не вызывает сомнений то, что одна из сторон контракта может заявить о том, что, например, оплаченный и доставленный товар не соответствует заявленному качеству. Даже если такие товары будут стандартными, указанные ситуации все равно возможны. В этом случае, конечно, обязательство из смарт-контракта нельзя будет считать исполненным в гражданско-правовом смысле. Соответственно, правила об исполнении обязательств, окажутся востребованными, хотя, разумеется, они могут быть дополнены специальными указаниями.
От исполнения обязательств действиями людей с помощью автоматических процессов следует отличать ситуации, в которых какие-либо действия принципиально исключены. Не все договоры влекут возникновение обязательств. Юридическим последствием части из них выступает правопреемство, в рамках которого действия принципиально исключены.
Договоры, связанные с цифровыми активами, логичнее всего определять через конструкции сингулярного правопреемства, в том числе, уступку права требования и перевод долга, поскольку все они в конечном итоге юридически направлены на замену лиц в уже существующем гражданском правоотношении. Так, право, предоставляемое в рамках опциона на заключение договора, имеет обязательственный характер и может быть уступлено, если иное не предусмотрено указанным соглашением или не вытекает из его существа. То же относится и к иным деривативным договорам и ценным бумагам. Поскольку из таких договоров возникают обязательства11, к ним также применимы положения о сингулярном правопреемстве. Соответственно, появление смарт-контрактов, оформляющих замену лиц на стороне кредиторов и должников, не могут поколебать понимания обязательств как определенных действий, которые одни лица обязаны совершить в пользу других лиц (п. 1 ст. 307 ГК РФ).
Сказанное означает, что смарт-контракты могут быть применены далеко не во всех сферах имущественных отношений, что как раз и подтверждается складывающейся практикой заключения указанных соглашений. Думается, основное поле для применения рассматриваемых договоров находится в сфере правопреемства, состоящего в замене лиц в уже возникшем гражданском правоотношении, чем и объясняется эффект их так называемой «самоисполнимости». В то же время отсутствуют основания для утверждений о том, что заключение части смарт-контрактов не может приводить к возникновению обязательств, поскольку, как и большинство договоров они направлены на возникно-
9 Савельев А.И. Указ. соч.
10 Там же.
11 Иванова Е.В. Правовая квалификация деривативов: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006. С. 9.
вение гражданских прав и обязанностей, осуществляемых и исполняемых физическими и юридическими лицами, хотя и с использованием информационно-цифровых средств.
Список литературы:
1. Об утверждении программы "Цифровая экономика Российской Федерации : Распоряжение Правительства РФ от 28 июля 2017 г. № 1632-р. Доступ: http://g ove rnment.ru/docs/28653/
2. Heckmann J., Kaulartz M. Smart Contracts: Quellcode als Vertragstext. c't. 24/2016. S. 138. Доступ: https://www.heise.de/ct/ausgabe/2016-24-Siriart-Contracts-Quellcode-als-Vertragstext-3456802.html
3. Родионова О.М. Правовые формы реализации волевых отношений в механизме гражданско-правового регулирования: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2017. 504 с.
4. Брагинский М. И. Договорное право : Договоры о передаче имущества / М. И. Брагинский, В. В. Витрян-ский. М., 2002. 800 с.
5. Иванова Е.В. Правовая квалификация деривативов: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006. 170 с.
6. Савельев А.И. Договорное право 2.0: "умные" контракты как начало конца классического договорного права // Вестник гражданского права. 2016. № 3. Доступ из справ.-правовая программа «Консультант Плюс».
Статья прошла проверку системой «Антиплагиат»;
Оригинальность текста - 86,12%
Рецензия
на статью О. М. Родионовой " Гражданско-правовая природа последствий заключения смарт-контрактов"
Вопросы правового регулирования гражданско-правовых отношений, опосредованных информационными технологиями чрезвычайно актуальны сегодня. Однако, пока неясно, каким образом указанные технологии влияют на правовую форму имущественных и личных неимущественных отношений, средством которых они выступают. В частности, озвучена проблема «самоисполнения» смарт-контрактов, создающая основания для сомнения в необходимости дальнейшего поддержания как отдельных институтов обязательственного права, так и самой этой подотрасли.
В статье О. М. Родионовой обосновывается, что смарт-контракты могут быть применены далеко не во всех сферах имущественных отношений, а в основном в сфере правопреемства, чем и объясняется эффект их так называемой «самоисполнимости». Автор доказывает, что заключение части смарт- контрактов может приводить к возникновению обязательств.
Предлагаемое понимание позволяет определить гражданско-правовое значение новых договорных конструкций.
Статья написана с использованием соответствующих методов исследования. Цели и задачи, поставленные в ней, соответствуют выводам, сделанным автором. Материал изложен ясно, с использованием надлежащей терминологии. Использовано достаточное количество источников. Библиографические данные оформлены правильно.
Научная статья О. М. Родионовой «Гражданско-правовая природа последствий заключения смарт-контрактов» соответствует всем требованиям, предъявляемым к работам такого рода, и рекомендуется к публикации.
Д-р юрид. наук, проф., зав.кафедрой государственного и административного права ФГБОУ ВО «МГУ им. Н.П.Огарева» Дудко И.Г.
