Научная статья на тему '“гражданин Вселенной" или еще раз о Шпоньке'

“гражданин Вселенной" или еще раз о Шпоньке Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
140
28
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Текст научной работы на тему «“гражданин Вселенной" или еще раз о Шпоньке»

A.tí Козлова "Гражданин Вселенной" или еще раз о Шпоньке

Л. В. Козлова

"ГРАЖДАНИН ВСЕЛЕННОЙ" ИЛИ ЕЩЕ РАЗ О ШПОНЬКЕ

Томский государственный педагогический университет

В 30-е гг. XIX в. умами русских писателей, мыслителей владеет идея создания синтетического искусства. В этот процесс органически включаются Жуковский и Пушкин, Одоевский н Марлине кий, Гоголь и Погодин. Адекватной формой выражения этой идеи, "формой времени" становится прозаический цикл [2. с. 35). На формирование эстетики русской) прозаического цикла во многом оказал влияние европейский романтический цикл, в частности циклы Э.-Т.А. Гофмана, наиболее отчетливо репре-зеширующие романтическую философию и поэтику диойничества. Неслучайно первым русским прозаическим циклом стал "Двойник'* А. Погорельского,

Цикл как жанровая форма ориентирован на сакральный процесс собирания целого из частей. При этом дуальная модель часть/целое служит выражением религиозного соотношения Творец/Творение, что, по нашему мнению, во многом формирует концепцию романтического двоемирия. "2" является поистине сакральным числом романтизма и, ¡сак это ни парадоксально, выражением органического единства жизни, которое зиждется на фундаментальном законе аналог ии или зеркального подобия всех явлений бытия. Романтические максимы гласят: что вверху, го и внизу; что снаружи, то и внутри.

Полярность в понимании немецких романтиков -универсальное свойство бытия. "Все единое раскалывается на две стороны, и каждая из этих сторон едина лишь в своем противопоставлении другой, внутри же себя в свою очередь раздваивается" [3, с,169]

Гофмановская циклическая форма полностью определяется символикой "2". У него два романа. Псе новел'лы двухчастны или четырехчастны. Все циклы выходят двумя или четырьмя томами, имеют четное количество новелл (также 2 или 4) в каждом томе. г_-н~г1 структура будет воспринята русским никлом в лице Погорельского ("Двойник"), Одоевского ("Пестрые сказки") и, конечно, Гоголя ("Вечера на хуторе близ Диканьки", "Миргород"),

Философия романтического циклнэгггорсгва предполагала еще и следующее: а самом акте циклизации, создании единства из контрастных частей художник уподоблялся демиургу, Творцу, воспроизводил сакральный процесс овладения хаосом стихий, преобразовывая его в космос, являя, таким образом, таинство Творения. Именно поэтому эстетика цикла сопряжена с принципом стихий или "стих и о-логией". "Повести о стихийных духах" [4, сЛ44] мы найдем у Гофмана, Тика, Жуковского, Одоевского, четкую ориентацию на стихии имеют четыре понести гоголевского "Миргорода".

Эта философия и поэтики потребовала героя нового типа "двойного человека", "гражданнна двух миров" (Одое некий), способного совмещать крайние противоречия. В осмыслении философов этого периода человек фатально двойствен: "межевой знак на границе двух миров" (Геррес); "новоротный пункт между двумя мирами'' (Шеллинг); "дефис в книге бытия" (Жан-Поль), Гофман выпускает на страницы своих произведений дуалистов всех видов и мастей: шутов, ремесленников, переписчиков, художников, поэта в н т.д., а также их загадочных л войн и ков Одной из номинаций героя этого типа, человека вне установленных границ, владеющего секретом гармонической двойственности, становится "гражданин Вселенной".

Таким образом, цель нашей статьи - взглянуть на повесть И.В. Гоголя "Иван Федорович Шпонька н его тетушка" и ее место в цикле "Вечера на хуторе близ Диканьки", на тип ее героя сквозь призму указанной романтической традиции Несмотря на то, что вопрос "о тайне Шпоньки" несколько лет назад подни мался С. А. Гончаровым в интересной и обстоятельной стэты: "Тайна 'Ивана Федоровича Шпоньки и его тетушки" [5, с.62-97], мы попробуем обратиться к этому вопросу еще раз, полагая, что поэтика романтического цикла, основанная на дуализме части и целою, двпйничестве способна литр. ;юЕго.чнител1 ориентиры к пониманию его смысла.

Значимость дихотомии часть/целое в творчестве Гоголя указывалась п работах множества исследователей (работы В.В. Виноградова, Г.А. Гуковского, Ю.В. Манна, С.Г. Бочарова, И В. Смирнова, С.А, Гончарова, М. Вайскопфа и мн. др.). Данная повесть привлекает внимание тем, что оппозиция часть/целое зафиксирована в самом заголовке, сочетающем полное личное мужское имя "Иван Федорович Шпонь ка" с безличным "тетушка", как бы первостепенное со второстепенным, прилегающим, 11а самом же деле, как показывает С.А. Гончаров, в сюжете разворачивается обратное, а именно метонимичность героя по отношению к тетушке, подчеркиваемая его фамилией Шпонька ("пуговица", "гвоздь") и финальным сном, где герой - колокол, т.е. часть тетушки - колокольни.

И действительно, повесть о Шпоньке, как повесть второй Части "Вечеров", следующая за "Страшной мес тью", несет с собой слом общего настроения первой части цикла. Метонимичность героя перекликается с отщепенцами предыдущих повестей и симяо-лизирует распад связей. Дана только половина повести, что объясняется потерей памяти и слова Рудым Паньком. И все же у Гоголя не все так просто.

Вестник ТГПУ. 1999. Выпуск 6(15). Серия: ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ)

В мире редуцированных форм Шпонька умудряется бьггь целым. Автопародийность повести по отношению к "Страшной мести" и амбивалентность заголовка позволяют прочитать сюжет как целое, т.е. с учетом керностепештсти и "царских коннотаций" [5, с.65-661 образа Шпоньки. Секрет гармонической двойственности, которой владеет Шпонька, бросает магический свет на его образ.

Итак, утрата половины повести объясняется потерей памяти у Рудого Панька н. следовательно, потерей слова. Утра I а "валентности" редуцированными жизненными формами ведет к утрате отцовской записи, отказу от женитьбы и от родовой земли (в зтой истории о женитьбе нет супружеских пар: старый холостяк Сторченко, холостяк Шпонька, незамужние сестры Сторчснко, одинокая старушка - их мать, Василиса Кашпоровна дорожит девичеством). Ситуация интересна тем, что три основные пути к целостности, способы освобождения от двойственности: единство рода или родовая земля, отцовская запись, (символизирующая I !ебесную мудрость, исходящую

I [е бес н ого Отца) ¡I брак - становятся предметом распря между братья ми Д вой и иками.

СторЧеНКЮ ко! гграы' н ы Й двои н ик Ш пон ьки, двою-родный браг и тоже "великий хозяин". Он приетасает в ¡ менне за полгода до приезда Шноньки, Й "Страшной мести" тоже родовая земля, вера и душа женщины явились причиной борьбы двойников, что и обусловило апокалипсическое состояние мира. Здесь же отказ Шпоньки от отцовской 'записи, родовой земли и женитьбы представляет собой акцию примирения н предотвращен не рас при, затеваемой тетушкой. Это и оп ре-дгяяет амбивалентность всех образов повести.

Сакральные связи прежних повестей между отцом и сыном, женихом и невестой заменяются курьезной связью между Иваном Федоровичем Шпонь-кой и его тетушкой. Здесь актуализируется новый уровень дналогнзма и двойничества: внутренний. Как уже отмечалось, в мире редуцированных форм каждая из них обретает полноту и самодостаточности через двойственность. По словарю Даля "шпонка" --это "столярный брусок, загоняемый в паз между двумя досками для прочной снязи их'4 [6, с. 1469]. Сле-дгшагеш.но, роль образа связующая, миротворческая, он - проводник, носитель протеистнческой пограничной природы - н призван соединять отдален-1 ме явления, именно поэтому ено атрибутом является гадательная книга.

Иван Федорович Шпонька из рода смиренных, кротких и гармоничных иеросв. Автор указывает, что г. леи;те пи не ¡прач "У ксной Гтт.Г, а "тесная баба" - "¡и ра, в которую нгракггшкольники в классе: жмут* г я тесно на скамт-е, покамест одна половина не вытеснит другую" [!, с.95|. V неге всегда водился ножик, одалживая который, "просил только не скобки 11> пера острием ножика, уверяя, что для этого есть 1 пая сторона". К этим же ценным саойствам автор относит I! 'умение хоронить концы", которое, одна-

ко, было наказана учителем лкгиискаго языка. Г1ри-ятель принес Шпоньке горячий блин н награду за то, что тот поставит ему а аудиторском списке "5С1Т". ¡х'рой терпит наказание за Сокровенную инверсию знания ("хлеба насущного") н хлеба. Сл&юватель но> штатская карьера его заканчивает^ Шпонька уходит из мира искать гармонии на военном поприще.

Еше одной причиной его ухода является нее пособи ость и трудность изучения Шпонькой "книги о должностях человека" и дробей ("чем дальше в лес, тем больше дров"). Шпонька не дробит себя на чиньс "...сделавшись подпоручиком, он был тот же самый Иван Федорович, каким был некогда и и 1 ¡рапортичке м чине.,, гордость совершенно была ему неизвестна" [1, с» 175]. К тому же он "не пил выморозок... не танцевал мазурки... не играл в банк и ... натуральна должен был всегда оставаться один" [!. е.!75]. Словом, Шпонька является ранним нраобразом кроткого праведника Акакия Акакиевича Башмачки на.

Двоичная лексика векшу сопровождает Ивана Федоровича; в дороге в Гадяч находится две нежели, запасается двумя связками бубликов. Гармоническая сущнос I ь героя раскрывается н слиянии со стройным природным хором в поле при жнецах. "Трудно рассказать^ что делалось тогда е [Иваном Федоровичем. Он забывал, присоединившись к косарям, отведать их галушек, которые очень любил, и с гоял не-подвижно на одном и том же месте, следя глазамн пропадавшую в небе чайку или считая копы пожатого хлеба, унизывавшие поле" [!, с. 182-1831- Пре-фищепия Шммм.п; из прапорщика н "ведикоIо .■■■■ зянна", переход от штатской карьеры к военной и об-рзтно происходят удивительно легко. Гончаров замечает, что вопреки обычному сюжету со Шпоньхой ничего не случается. И это естественно, ведь он проводник по природе! Одним слоном, Шпонька - новый человек в мире "Нечеров", в отличие от Данилы Бурульбаша, человек вне национальных границ, свси-оодныИ 1-1 власти рода. Родовая индифферентна п, раскрывается автором через ряд ярких деталей. За нес годы учебы и службы он ни разу не побьпи,: дома, даже кончина отца и матери оставила егчо равнодушным, Приведем целиком фразу, где обнаруживается причудливая причинно-следственная связь между предложениями, но в них-органичная логика духовного становления Шноньки. 1ре шедши во второй класс (обратим внимание и на использование двоичной лексики), Шпонька принялся "за книгу о должностях человека и за дроби, но упндевши, что чем дальше и лес. те» больше дров, и получивши известие, что батюшка приказал долго жить, пробыл еще два года и, с согласия матушки, вступил потом и I пехотный полк'' [I, с. 174]. Как видим, математические дроби, чины и родовая принадлежность -то, чего избегает полый ч слоне к, "гражданин [3 селенной \ Он I к; ч н ает с йое го настоя щего отиа Степана Кузьмича - и в детстве не мог выговорить даже его имени.

А. В. Козлова. "Гражданин Вселенной " или еще раз о Шпоньке

Поэтому тетушка, пытающаяся перехватить герои при переходе границы и Великороссию и возвращающая его в Гадяч, совершает насилие над его новой природой. То, что н Иване Федоровиче мир и гармония. то в тетушке Василисе Кашпоровне - "ошибка природы" [5, С.67]. Она тоже своего рода универсальная личность, но разница между андрогиннос-тью тетушки и Шпоньки - разница между смешением и слиянием противоположных качал. Недаром тетушка выступает в повести инициатором нсех ссор и рас прей .

Внутренняя сущность тетушки кроется в ее бричке. "Самое устройство брички, немного набок, то есть так, что правая сторона ее была гораздо выше левой, ей очень нравилось, потому что с одной стороны может, как она говорила, влезать малорослый, а с другой - великорослый. Впрочем, внутри брички могло поместиться ш гук пять малорослых и трое таких, как тетушка" [1, с.191]. То, что из нее "детвора повытаскала сзади все гвозди", являет нехватку в ней связующего элемента, пропорции и гармонии. I lo именно это сущность Шпоньки ("шпонька" имеет еще и значения "запонка", "пуговица", "гвоздь" -словом, то, что скрепляет, соединяет) [5, с.64].

Она больше заботится о его платье (присылает белье перед дорогой), чнне, статусе, не проникая в его внутреннюю сущность. "Когда приехала на самое пущенье, перед Филиповкою, и взяла было тебя на руки, то ты чуть не испортил мне всего платья; к счастью, что успела передать тебя мамке Матрене. Такой ты тогда был гадкий" [I, сД 83]. Семантические связи между "гадкий" и "Г адяч", куда Шпонька был призван тетушкой, ее заботы о платье, о внешних оболочках нещей, а также идея женитьбы, добывания записи и наследства говорят о том. что тетушка приземляет и принижает возвышенную природу Ивана Федоровича, протестующего внутренне против женитьбы: "Я не знаю, тетушка, как вы можете это говорить. Это доказывает, что вы совершенно не знаете меня..." [I, с.190] Ее же реакция - "Ще воно мо-юда лытына. ничего не знает!" - свидетельствует о том. что она как pas не знает cunero племянника. Она выбирает жену для него не по глазам, а по бровям. По плотности материи на платье, по приданному, которое в случае сопротивлении Сторченко намерена взять "судом" ("мы его судом"),

Итак, своим отказом от отцовской записи, наследства и жен ни,бы миротворец Шпонька предотвращает распрю между братьями, между тетушкой и Стор-ченко. То, что с первого взгляда является профанацией фабулы, при более пристальном рассмотрении имеет принципиальное значение. Выходит, что и жениться герой должен был на своей двоюродной сестре и отказом избегает инцеста.

Несмотря на ш. что в коллизии участвуют одни родственники, все они холостые, незамужние или вдовствующие, т.е. вертикальный вид родства (родительские связи) и супружеские связи редуциро-

ваны, но акту ализируется родство между братьями и сестрами, незаметно перемещаясь как бы в зону духовного родства. И главный хранитель этих связей и миротворец-Шпонька.

Ключевой в этом отношении является сцена обеда у Сторченко. Сторченко, носитель двухэтажного подбородка,- контрас шый двойник Шпоньки и дублирующий даойник тетушки -старый воинственный холостяк, конкурент па искусству ведения хозяйства. 'За столом у Сторченко сидят одни двойники, груп-пируясь попарно. Григорий Григорьевич - Иван Федорович, Григорий Григорьевич Иван Иванович, Иван Иванович - Иван Федорович, сестры Сторченко, черноволосая и белокурая, белокурая сестра Сторченко - Шпонька (.Иван да Марья), За обедом Иван Федорович сглаживает напряжение между Григорием Григорьевичем и Иваном Ивановичем, отношения между ними имеют вид глухоты, они принципиально не слышат друг друга с разных концов стола. Если у тетушки "грозная рука", то Ивана Федоровича все стремятся взять за руку. Агрессия Сторченкп лишает всех его домашних способностей слова. Иван Иванович стойко держит духовную оборону Если со стороны Сторченко слышится ныемактывание бараньей костило Иван Иванович cipeчится сочетать зем-ную трапезу с услаждением ума и сердца, заводит разговор о "Путешествии купна Коробейникова в Иерусалим". Шпонька. наслышавшись об Иерусалиме от своего денщика, поддержинает разговор репликой. соответствующей его проводниковой е щно сти: "Какие есть на свете далекие страны".- набирая при этом соусу. Так же и Иван Иванович, и старушка Сторченко сопрягают пишу и слово.

"Он [Иван Иванович - А.К ] говорил и об огурцах, и о посеве картофеля, и о том, какие в старину были разумные люди - куда против теперешних! - и о том, как все, чем далее, умнеет и доходит к выдумыванию мудрейших вещей". Старушка - "разумная женщина и большая мастерица солить огурцы". Иван Иванович. как и Шпонька, легко сопрягает противоположности. Интересно, что, затевая ссору со Стор-ченко по поводу его плохих дынь, которые И san Иванович ругает, он хвалит дыни отца Шпоньки, но если принять во внимание, что отец Шпоньки и есть бывший хозяин имения, то речь идет об одних и тех же дынях, которые одновременно ругаются мч и хвалятся.

Женитьба - цель тетушки ("Такбогу угодно! Может быть, тебе с нею на роду написано жить парбч-кою"[1, с.190]) - не является тем, что ему "на роду написано", так как он к роду не принадлежит, Это не является целью, что для грех повестей первой части и второй повести второй части было абсолютной целью. Женитьба его, соединившего "двоих в одном духе", напротив, раздваивает и дробит, разрушает его целостность [7, с. 12-131.

Во сне он как раз и протестует против того, чтобы быть частью - колоколом тетушки-колокольни или

Вестник ТГПУ. ¡999. Выпуск 6(15). Серия ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ)

частью жены, так как он - целое, что подтверждает с я ,icc"U нацией "колокольня Ивана Великого". Сам заголовок заставляет предполагать первостепенность героя и второсгепенность тетушки: тетушка - колокольня, а колокольня принадлежит Ивану Великому, i Irpa частью и целым содержится в царском имени героя: Иван Федорович - целое, Шпонька - часть.

Пространственная и возрастная индифферентность героя, пусть и комически, ни делает его носителем тайны бессмертий. Смена стадий егоантн-био]"рафип (Гончаров) фиксирует не его ль стэтич ность, сколько органику переходов, не власти ость времени над героем.,

И последнее, что хотелось бы отмстить. Упраапяю-ше:: стихией повести, н которой господствуют редуцированные форм!11, автор делает воздушную стихию

(по прозвищу рассказчика "ветряная мельница"), все: вязующую и вездесущую, ассоциирующуюся с Духом Святым, определяющую проводниковую сущность героя - "гражданина Вселенной".

Таким образом, мы попытались, обратившись еще раз к циклообразующей роли дуальной модели часты! целое в романтическом цикле, выявить особенности ее функционирования л повести "Иван Федорович Шпонька н его тетушка" в составе гоголевских "Вечеров" и выявили принципиально заложенную в тексте двойственность г*рочтения ее смысла и оценки глазного героя как части, что блестяще показано А.С. Гончаровым, и целого. Повесть о распаде I вя-эгй, редукции слова парадоксально становится у I о-голя повестью о миротворце и о предотвращенной распре.

ЛИТЕРАТУРА

1 Гаголь Н.Б. Собран^ !;очикёикй: D 7 г. Т, 1 - M . 1{Ш<!

2 Янушкевич А.С. Русский прозаический цикл 1020-1030-« гг. как "форма времени" Ц Исторические пути и формы художественной циклизации б лоиии и прозе - Кемерове.

3. Геррес Й. Афоризмы об искусстве /I Эстетика немецких романтиков - М., 1987.

Ваи^когнф W Comer Гоголя.-M . 1993. 5. Гончаров С.А. "Тайна" Ивана Федоровича Шпоньки и его тетушки Ц Гоголевский сборник.- СПб., 1994. & Даль 0.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 4- М,. 1994.

7. Гончаров С.А. Сон-душа, любовь-семья, мухское*женское в¡млнем творчестве Гоголя Ц Гоголевский сборник,- СПб.. 1993.

Э.М. Афанасьева

ОБРАЗ МИРА В СТИХОТВОРЕНИИ Ф.И.ТЮТЧЕВА "ПОШЛИ, ГОСПОДЬ, СВОЮ ОТРАДГ

Томский гаеуда peí венный педлгогичЕский университет

Стихотворение Ф.М, Тютчева "'Пошли, Господь, свою отраду4' в рукописи помечено июлем tS50 г., в мартовском номере "Современника" за 1854 г. эта дата вынесена в заглавие: "В июле 1850 года". Между данными вариантами существуют значительные лексические и синтаксические несоответствия, что будет учитываться при анализе этого произведения. Приведем ero текст по "Полному собранию стихотворений" поэта (Л., 1987):

Пошли, Господь, аюю отраду Тому, кг» я летний жар и зной Как бедный нищий мимо салу Бредет по жесткой мостовой; Кто смотрит вскользь через ограду На тень деревьев, злак долин, í-Ea недоступную прохладу Роскошных, светлых лугонин.

Не для него гостеприимной Деревья ссш.ю разрослись. Не для него, как об лак дымный. Фонтан на ¡юэдухе повис.

Лазурный грот, как m тумана. Напрасно взор его манит, И пыль росистая фонтана Главы его не осенит.

Пошли, Господь, свою отраду Тому, кто жизненной тропой Как бедный ннший мимо саду Бредет по знойной мостовой. Начиная с И.С Аксакова, идею стихотворения "По-11 Diu, Господь, Свою отраду" часто сводят к воспроизведению Тютчевым "жизненного жребия людей-тружеников": "oßpa j нищего, вероятно, а самом деле встреченного И'штчевыч. мгновенно осенил поэта сочувствием" [1J. Другой биограф поэта, К-В. Пига-рев, анализирует лнрнчес кий сюжет кик пбладающую символическим значением "зарисовку с натуры", передающую "контраст между убогим видом нищего и пышностью тот "фона", на котором он предстал его взору" [2J. Исследователи говоря о шгз-той символике этого произведения, часто обращают внимание лишь на реально представляемые оСр^ы. так что вопрос о природе символических образов н

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.