CC BY
125
УДК 94(47)
«ГРАЖДАНИН» И «ВЕСТНИК ЕВРОПЫ» О СУДЬБЕ ДВОРЯНСКОГО СОСЛОВИЯ В ГОДЫ ПРАВЛЕНИЯ АЛЕКСАНДРА III
В пореформенный период периодическая печать играла большую роль в общественной и политической жизни России. Все правительственные начинания так или иначе отражались на страницах многих газет и журналов. Пресса рассуждала по поводу внутренней и внешней политики государства, объектами ее обсуждения становились местные органы самоуправления (земства), новые судебные органы, политика правительства по крестьянскому вопросу и т.п.
Газета-журнал консервативного направления «Гражданин», издававшаяся с 1872 по 1914 г и длительное время редактировавшаяся князем Владимиром Петровичем Мещерским, поддерживала все реакционные преобразования правительства Александра III. Так, известный русский ученый и историк А.А. Кизеветтер в своих воспоминаниях следующим образом характеризовал деятельность издателя «Гражданина» в годы контрреформ: «В Петербурге князь Мещерский в «Гражданине» разыгрывал не без кокетства роль enfant terrible реакции, преждевременно выбалтывая наиболее несуразные замыслы ретроградских кругов, пользовавшихся благоволением правящих сфер. В сущности, и публицистические громы Каткова, и проникнутые напускной юродивостью фельетонные откровения кн. Мещерского сводились к одному и тому же. И тот и другой в разной форме вопияли «ату его» по адресу всех сторонников прогрессивных начал. И вместе с тем они долбили изо дня в день о необходимости вернуться во всех областях жизни к заветам дореформенной старины» [5, с.118].
«Вестник Европы», журнал либерального направления, редактировал петербургский историк и общественный деятель Михаил Матвеевич Стасюлевич. Он выходил с 1866 по 1918 г. Этот журнал, наоборот, в меру цензурных возможностей, критиковал правительственную политику. С большим уважением Кизеветтер отзывался в своих мемуарах о «Вестнике Европы»: «Каждое внутреннее обозрение "Вестника Европы" содержит в себе решительную критику политики контрреформ с постоянными указаниями на то, что только логическое развитие оборванной в своем осуществлении преобразовательной программы 60-х годов может вывести страну на широкую дорогу внутреннего преуспеяния и предотвратить в будущем грозные социальные бури. Требовалось величайшее публицистическое искусство для того, чтобы соединять решительную смелость в критике правительственных мероприятий с той мудрой осмотрительностью, при которой только и можно было продолжать тогда независимую публицистическую проповедь. В этом искусстве «Вестник Европы»... достиг поистине несравненной изощренности ...» [5, с. 120].
Одним из главных вопросов, который рассматривался прессой в этот период, был так называемый «дворянский вопрос». Он возник в связи с необходимостью пересмотра реформы местного самоуправления. Обсуждалась также проблема, какую роль будет играть дворянское сословие в будущем.
Либеральная печать не отрицала значимость дворянства в пореформенной России, даже предрекала ему счастливое будущее - при сосредоточении в руках самого образованного сословия крупной земельной собственности и отсутствии сословных привилегий. Консерваторы же настаивали на сохранении у дворян привилегий и ведущей роли в обществе. Беды пореформенного развития охранительная печать усматривала в том, что дворянство и крестьянство оторваны друг от друга. Консерваторы роль дворян видели уже не в государственной службе, а в попечительстве над крестьянами, посреднической роли между ними и престолом. Дворянству предназначалось, усиливая свою власть и влияние на местах, постепенно вытеснить земское самоуправление. Охранители надеялись создать в лице привилегированного сословия твердую опору для само-
А.В. Каиль,
ассистент кафедры истории Отечества и культуры, СГТУ
ВЕСТНИК. 2009. № 2(26)
державной власти. Однако ставка на сословный принцип государственной и общественной жизни неизбежно усиливала социальную рознь, обостряла общественные противоречия и тем самым еще более расшатывала колеблющиеся устои самодержавной власти, пожелавшей остаться дворянской.
Самодержавие при Александре III предпринимало систематические попытки укрепить классовые позиции своей социальной основы. В этом оно потерпело одну из самых существенных общеполитических неудач. Все старания правительства на протяжении двух десятилетий восстановить силы сословия оказались безрезультатными.
Начало продворянской политики было связано с приходом к власти графа Д.А. Толстого. В этот период были намечены общие контуры будущих реакционных преобразований, ставивших своей задачей усиление роли поместного дворянства.
В апреле 1885 г. исполнялось столетие со дня принятия Екатериной II Жалованной грамоты дворянству. Этот юбилей решено было избрать предлогом для торжественного провозглашения начала «дворянской эры». Александр III в манифесте по поводу столетия Жалованной грамоты дворянству, отметив заслуги высшего сословия перед престолом, не только обещал содействовать упрочению его экономического положения, но и выразил надежду, что оно, как и прежде, будет сохранять «первенствующее место в предводительстве ратном, в делах местного управления и суда, в бескорыстном попечении о нуждах народа, в распространении примером своим правил веры и верности и здравых начал народного образования» [4, с. 83]. В его словах были определены назначение и сфера деятельности дворянства, которая предоставлялась ему верховной властью.
Появление Высочайшего манифеста вызвало оживленное движение в кругах тех дворян, которые были преисполнены мечтами о том, чтобы был положен конец процессу уравнения сословий, а дворянству было обеспечено командующее положение в сословно-об-щественной иерархии. Манифест давал, несомненно, для этого сильную надежду
В 1885 г был учрежден Дворянский банк, который стал первым шагом на пути государственной поддержки дворян-землевладельцев. «Правительство на протяжении 80-х, 90-х годов предоставляло широкие льготы заемщикам Дворянского банка с целью облегчить им выполнение обязательств по получению ими из банка ссудам и предохранить от продажи с молотка заложенных в банке дворянских имений» [5, с. 105].
Накануне столетнего юбилея Дворянской грамоты появилась статья в «Гражданине» «О будущности дворянства». Автор начинает свой очерк следующим сообщением. «Все, что посредством либеральных реформ возможно было сделать, чтобы не только не дать дворянству, как сословию, оправиться от экономическаго потрясения 1861 с, но еще сильнее, еще больнее его добить, его обезличить, его лишить руководительнаго значения в провинциальной жизни, - все то было сделано. Но добить до последняго издыхания это дворянство все-таки не удалось. Дворянство осталось живо, и теперь во многих местах слышится и чуется трепет возвращения дворянства если не к жизни, то к надежде, к
опыту начать жить». Далее газета говорит о будущем привилегированного сословия. Правительство «не должно поставлять преграды восстановлению дворянства». «Ни привилегий политических оно может желать, ни про палаты лордов оно мечтает, ни денежных подачек, ни изъятий для него из общаго действия законов ему нужно, оно просит и вправе просить, чтобы для него, подобно другим сословиям в России, сняты были те преграды жить материально и духовно, которые с специальною целью задушить и обезсилить только дворянство были применены реформами и идеями недав-няго прошлаго и превратили дворянство из сословия в каких-то отщепенцев и париев» [7, с. 2]. Дворянское сословие, пишет автор, должно действовать беспрепятственно для своего будущего в интересах Русского государства. В связи с этим «весьма важно восстановить историческую сущность земельного и служилого дворянства в русской жизни». «Гражданин» называет три задачи, которые необходимо выполнить для восстановления дворянства: «Исторически верная постановка дворянства посреди народа, воспитание его грядущих поколений и обновляющий доступ в дворянство не чиновничьих, а землевладельческих сил». Заканчивается статья мыслью о том, что будущее дворянства неразрывно связано с будущем самодержавной монархии: «...с будущностью дворянства, как передоваго слу-жилаго Русской Земле сословия, упрочится и будущность Русскаго Царства ...» [7, с. 2].
В ответ на Высочайший манифест дворянские общества обратились к государю с благодарственными адресами. Появилось большое количество записок, проектов, брошюр по «дворянскому вопросу», основным содержанием которых было восстановление и расширение сословных прав и привилегий. Дворянские ходатайства не представляли собой какой-то единой программы, их требования носили разрозненный характер. Даже газета «Гражданин» вынуждена была указать на их разнородность, непродуманность, мелочность. «Мы с изумлением, например, остановились на ходатайстве о привилегии дворянству не подлежать суду присяжных, или об избавлении от воинской повинности, или о праве быть гласным без выбора в силу изве-стнаго крупнаго землевладельческого ценза и т.п.», -отмечалось в статье, посвященной разбору дворянских ходатайств. По мнению газеты, эти привилегии ничего не дали бы дворянству, возбудив лишь общее недовольство и усилив межсословную рознь. В ходатайствах отсутствует главное - «глубокое размышление о нынешнем положении России, во-первых, нынешняго дворянства, во-вторых, отношение дворянства к народу и царской власти, в-третьих». «Гражданин» говорит о необходимых для дворянского сословия привилегиях. Высшее сословие должно предъявить правительству четыре просьбы. «Иметь сильную и действительную в уезде правительственную власть; крестьянский быт подчинить строгому авторитету правительственных лиц из местных дворян; усилить дворянство доступом в него лучших людей из других сословий и положений и устроить и обеспечить материальное и нравственное воспитание дворянскаго юношества в губернии. Ограничив лишь этим круг своих желаний, дворянство остается верным своему историческому призванию жить во главе народа, но с народом и для народа, и в этом пола-
гать службу Царю и Отечеству» [3, с. 1 - 2]. Таким образом, речь шла о необходимости выработки общей платформы, которая позволила бы объединить петиционную деятельность дворянских собраний.
Такая попытка была предпринята в известной статье А.Д. Пазухина, появившейся в мартовском номере «Русского вестника» за 1885 г. В ней автор попытался определить основные устремления высшего сословия и меры, необходимые для упрочения самодержавного строя. Признав общее состояние России «смутным и неопределенным», Пазухин всю вину за сложившуюся ситуацию возложил на реформы предыдущего царствования. Главная причина всех зол - ослабление сословного начала, которым в прошлом была сильна Россия. Вынужденный признать необратимость отмены крепостного права, он готов был даже считать, что реформа 1861 г., сохранив господствующие позиции дворянства в руководстве над крестьянами, в целом проведена успешно. Но в дальнейшем земская, судебная, городская реформы, преобразования в области просвещения подорвали основы сословного строя. Больше всех при этом пострадало дворянство - вернейший оплот самодержавия. Оно постепенно теряло прежнее значение в сфере местной жизни, вынужденное уступать свое место буржуазии. Чтобы не допустить «смуты» в стране, он предлагал восстановить и укрепить сословную организацию общества, а также вернуть дворянству его прежнее значение служилого и земского сословия. Эта программа лишь конкретизировала то, что в общем виде уже содержалось в речах монарха и реакционного дворянства.
Либеральный журнал «Вестник Европы», отмечая особенность дворянских требований 1880-х гг и тактику их реализации, представлял довольно интересную картину: «Всю эту программу целиком поддерживали только немногие фанатики сословности; «политичное» большинство сосредоточивало свои усилия на отдельных ее пунктах, наиболее видных. Эта тактика увенчалась успехом. Бесследно прозвучали только явно несбыточные мечты (освобождение дворян от воинской повинности, «избавление» от суда присяжных») и предложения, по которым не было единодушия в среде самих прожектеров .... Тем больше зато было достигнуто на других путях, намеченных практическими руками» [2, с. 785 - 794].
В 1885 г в «Гражданине» вышла очередная статья, посвященная дворянскому сословию под заглавием «Куда деваться бедным русским дворянам?». Основная проблема статьи заключается в том, что в сложившейся в стране ситуации русским дворянам больше нет места. «Куда прикажете деваться от такой грустной, страдальческой, невыносимой жизни?.. Служба, не только государственная, но и общественная - земская для нас закрыта, закрыта вследствие таких важных причин, что одни лишены были средств и возможности получить высшее образование, другие не имеют определеннаго (неведомо с какой целью) имущественнаго ценза. Тут нравственное достоинство человека, ни прирожденный разум и способности к выполнению служебных обязанностей не принимаются во внимание, то и другое отодвигается далеко, на задний план; для них нет места!..» Газета обращается к правительству с просьбой предоставить «бедной, малообразованной, но безупречно
честной и разумной русской молодежи дворянского происхождения» доступ к государственной службе, не стесняя ее ни имущественным цензом, ни требованием высшего образования. «Они, эти бедные люди, дорожа местом, не зараженные зловредными «веяниями духу времени» . окажутся более полезными для службы и едва ли не более благонадежными для правительства многих и многих из господ высокоученых ...» [6, с. 3 - 4].
В мартовской книге «Вестника Европы» за 1887 г была опубликована статья «Дворянство в России. Исторический и общественный очерк», которая также была посвящена изучению судьбы дворянского сословия. Она была написана в связи с широко обсуждавшимся в то время вопросом о реорганизации местного управления и усилении в нем дворянского представительства. Автор работы, который пожелал остаться неизвестным, поставил перед собой задачу выяснить, есть ли у дворянского сословия будущее.
Господин Ш. начинает свой рассказ с того, что говорит о минусах современной уездной администрации, которые заключаются в сосуществовании сооружений нового типа с учреждениями дореформенного времени, а также о том, что и в социальной жизни в уезде не все спокойно и еще не пришло в порядок после крестьянской реформы. Прежде всего, высшее сословие теряет свое прежнее значение. Дворянство, стоящее во главе социального строя, заметно слабеет в экономическом отношении. С другой стороны, в качестве землевладельцев появляется новый слой людей - представители купеческой и кулаческой среды. Происходит так называемая замена экономического и общественного значения дворян-землевладельцев «новыми людьми», «дворянство в связи с этим испытывает постепенное, но систематически последовательное падение» [8, с. 241].
Автор не скрывает своего сочувствия к поместному дворянству: «. сравнительно со средою, вытесняющею дворянство, последнее является силою более культурною по умственным и нравственным качествам; на стороне дворянства могут потому находиться симпатии не только членов этого сословия, но и вообще всех образованных людей» [8, с. 245]. Он даже считает, что сохранение за помещиками их прав и их роли в местном управлении могло бы обеспечить существование в России аграрно-консервативного строя.
Далее господин Ш. задается вопросом, по плечу ли сословию такая задача? Проанализировав на основе данных земельной переписи 1877 г состояние дворянского землевладения, вопросы состава и численности дворянства, автор приходит к выводу, что оно не может удержать за собой прежнее значение [8, с. 244 - 245, 264]. Основные причины такого положения в следующем: дробление имений между наследниками, занятия другими профессиями, нежелание жить в деревне и т.д. Следовательно, дворянству помочь ничем нельзя. Оно должно отказаться от своих привилегий, которые все равно рушатся под напором жизни, и слиться с новыми землевладельцами. Роль его должна состоять лишь в том, чтобы оказывать «нравственное воздействие на жизнь, на придание новым социальным явлениям более этического характера» [8, с.283]. Сделать это тем более легко, что сословная организация в Рос-
сии вообще слаба: «У нас имеются сословные рамки, но нет сословного духа» [8, с. 477].
С ревностной защитой дворянского сословия выступил «Гражданин». Это был один из ярких глашатаев интересов земельного дворянства в пореформенный период. В.П. Мещерский, издатель газеты, не только предлагал конкретные меры по вспомоществованию поместному дворянству, но и подводил под «дворянскую» версию охранительной идеологии развернутое историческое и социально-философское обоснование. Князь выставлял земельное дворянство, с одной стороны, стражем монархической и имперской государственности, а с другой стороны - оплотом традиционных институтов и ценностей.
Вскоре в двадцатом номере «Гражданина» вышло опровержение на недавно появившийся очерк о дворянстве «Вестника Европы» под названием «Будущее дворянства. Разные вести и толки». Автор говорит о том, что в настоящее время появилась крайняя необходимость разрешить вопрос об организации местного уездного управления. Жить в уезде стало просто невыносимо, но дворянство тут вовсе не при чем: «Как бы мы ни старались обвинять наше дворянство в абсентеизме, в неумении вести свои дела ... все же огромная часть тяжести должна быть переложена на невозможность жить на месте, хозяйничать и управляться среди полнаго хаоса, безвластия, среди сбитого с толку населения, где если есть какое-нибудь подобие человеческой порядочной жизни, то все это еще остатки и тени прошлаго, старые, еще не рухнувшие связи легкомысленно выброшеннаго за борт строя» [1, с. 7].
Газета заявляла, что либералы переходят в наступление и вину за сложившуюся ситуацию в уезде перекладывают на дворянское сословие. Возглавляет это движение «... торжественный орган наших заскоруз-лых либералов - «Вестник Европы». «Гражданин» с «обвинениями» автора статьи в «Вестнике Европы» совершенно не согласен. Он критикует статью в мартовской книге. «Статья «Вестн. Евр.» кое в чем отдает справедливость дворянству и говорит, что оно заменено несравнимо худшим элементом. Однако что же делать? Как это поправить? Вывод автора, при всех его оговорках, конечно против предоставления дворянству, как сословию, какой бы то ни было роли в будущем, иначе поместил бы его статью "Вестник Европы"» [1, с. 8].
«Дворянский вопрос» продолжал обсуждаться и в двадцать втором номере «Гражданина». Повествование началось обвинением либералов в ненависти к высшему сословию страны. Затем обсуждению подвергся доклад г. К.К. Арсеньева, автора «Внутреннего обозрения», либерального журнала, с которым последний выступил недавно в Юридическом обществе. Докладчик изучал и сравнивал деятельность земских и дворянских собраний за последние тридцать лет. Выводы, сделанные лектором, следующие: деятельность земств оценивалась положительно, а дворянских собраний -отрицательно. Газета критикует доклад Арсеньева: «С ожесточением нападая на дворянство, Арсеньев спрашивает ... чем выразилась деятельность земских и дворянских собраний в минувшее 30-тилетие? На стороне земств один плюс, на стороне дворянских собраний сплошной минус ... Однако нам известна деятельность
земств и тот ужасный плюс, о котором говорится здесь ... Минус же собственно дворянских собраний - понятен. О чем могли ходатайствовать эти несчастные собрания, эти тени прошлого, что бы не было резко и насмешливо отклонено теми, которые засели и взяли все в свои руки в то время ...» [1, с. 4].
Далее продолжался разбор статьи, посвященной дворянскому сословию. «Автор очерка "Вестн. Европы" целым рядом доказательств стремится констатировать, что дворянство и прежде и теперь не стояло никогда на высоте своей задачи, и что поэтому не следует и нельзя ему помочь и в настоящее время. А поэтому пусть его догнивает и уступит место с силою прущему разночинцу. » [1, с. 5].
Господин Н.Б., автор критической статьи в «Гражданине», с полным убеждением выступал против доводов либерального журнала о том, что дворянскому сословию в России помочь уже ничем нельзя, что оно теряет свою силу, и такое положение все равно изменить уже нельзя. Он искренне не понимал, почему высшее сословие должно отказаться от всех своих привилегий и слиться с другими сословиями. Газета твердо стояла на позиции поддержки и помощи дворянству со стороны государства и общества. «Дворянство - такой же необходимый член государственного тела, как и все другие, и где его нет, там оно всегда образуется искусственно, или само собою, даже в республиках, как в Америке, есть его прототипы ... И можно-ли почерком пера уничтожить созданное веками, стереть с лица земли живое, хотя и временно заглушенное торжествующим гоготом набеглой безформенной толпы, из которой именно и нельзя создать ничего цельнаго, твердаго и истинно государственнаго» [1, с. 5].
Дворянство в годы правления Александра III получило удовлетворение в тех его притязаниях, которые касались, во-первых, государственной поддержки дворянского землевладения и, во-вторых, перестройки местного управления с предоставлением дворянству в этой области первенствующего положения по сравнению с другими сословиями. На деле это вылилось в учреждение Дворянского банка, института земских начальников 1889 г и земскую контрреформу 1890 г
Таким образом, рассмотрев позиции периодической печати по «дворянскому вопросу», можно сделать вывод о том, что у реакционной и либеральной печати в период контрреформ сложились совершенно противоположные взгляды на судьбу дворянского сословия. Реакционная печать в лице «Гражданина» стояла на позиции поддержки и помощи высшему сословию со стороны государства. Будущее дворянства неразрывно связывалось с самодержавием. Либералы же, к каким относился и редактор «Вестника Европы» М.М. Стасю-левич, делали вывод об утрате дворянством господствующих классовых позиций. Следовательно, и будущее у высшего сословия весьма сомнительно. Однако же они ошибались. Поместное дворянство, оставаясь ядром сословия, сохраняло в своих руках огромную земельную площадь, составлявшую и к началу XX в. свыше 60% всего частного землевладения, получало огромные средства в виде выкупных платежей, ипотечных ссуд, доходов от сдачи земли в аренду и тд. Кроме того, высшее сословие занимало командные позиции в государ-
ственном аппарате и влиятельное положение в придворных ведомствах.
1. Будущее дворянства. Разные вести и толки // Гражданин. 1887. № 20.
2. Внутреннее обозрение // Вестник Европы. 1898. Кн. 6. Июнь.
3. Еще по поводу дворянского юбилея // Гражданин. 1885. № 22.
4. Зайончковский П.А. Российское самодержавие в конце XIX столетия. М.: Мысль, 1970.
5. Кизеветтер А.А. На рубеже двух столетий: Воспоминания 1881 - 1914. М.: Искусство, 1996.
6. Куда деваться бедным русским дворянам? // Гражданин. 1885. №24.
7. О будущности дворянства // Гражданин. 1885. № 6.
8. Ш. Дворянство в России. Исторический и общественный очерк // Вестник Европы. 887. Кн. 3. Март.
УДК 94(47)
РОССИЙСКАЯ ПРИСЯЖНАЯ АДВОКАТУРА: ВЗГЛЯД ИЗНУТРИ (Н.П. Карабчевский о Ф.Н. Пдевако)
В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) хранится обширный личный фонд Николая Платоновича Карабчевского. Материалы в нем разные: лично-биографические документы, литературные произведения Н.П. Карабчевского, документальные материалы о его служебной деятельности, переписка. Среди различных дел имеется одно под названием «Статья Карабчевского Н.П. «Плевако Ф.Н. (по поводу издания первого тома его речей)». На 11 листах этого дела содержатся интересные сведения об отношении одного выдающегося адвоката к другому, не менее выдающемуся. Текст представляет из себя машинопись с поправками автора. К сожалению, документ не окончен.
Двухтомник речей Ф.Н. Плевако, выходу которого и посвящена статья, был издан уже после его смерти. Еще при жизни Федора Никифоровича неоднократно возникала мысль о собрании и издании его речей. Несколько раз приступали к осуществлению этой мысли, но всякий раз что-либо мешало исполнению задуманного. В 1905 г Ф.Н. Плевако продиктовал список дел, речи по которым он хотел бы видеть напечатанными. При издании, как указывает Карабчевский, возникли определенные трудности: во-первых, речи, записанные по стенограммам, не были достаточны точны, так как «по большей части это были весьма плохие стенограммы», во-вторых, речи, записанные самим Плевако, не были заранее написанными речами. «По словам Н.К. Муравьева, близко знавшего покойного <...> его подготовка к речам в тех случаях, когда ему не приходилось говорить экспромтом, сводилась к тому, что он в беспорядке заносил на бумагу отдельные мысли, отдельные выражения, иногда намечал порядок речи, который, однако, в громадном большинстве случаев при произнесении речи не соблюдался. Но иногда, по просьбе своих близких, или уступая настояниям газетных репортеров, уже после произнесения речи, излагал сам ее на бумаге конспективно, или даже довольно подробно» [2].
Таким образом, Ф.Н. Плевако, подобно П.А. Александрову, Н.П. Караб-чевскому, А.Ф. Кони, не принадлежал к так называемым «пишущим» ораторам, какими были, например, В.Д. Спасович и С.А. Андреевский. По мнению Карабчевского, «несчастье истинного оратора, при изложении им самим на письме своей речи, в том и заключается, что он перестает быть оратором и превращается в писателя, сочиняющего свою собственную речь. Лишь в течение весьма короткого времени (2-3-х дней) сам оратор, если речь его была сильна и всего его действительно захватила, в состоянии более или менее точно воспроизвести ее. Тогда она еще сама живет в нем прочно скристализованная, крепкая, как будто ей суждено жить век. Но если упустить этот благоприятный момент переживания произнесенной речи, промелькнет причудливый мираж вечности и оратор тотчас же станет сочинять и то, что в действительности им и сказано не было» [2. Л.2 - 3].
В статье Николай Платонович отмечает одну очень интересную проблему: «При жизни каждого особо выдающегося деятеля очень трудно
Д.Н. Ковалева,
аспирантка кафедры истории Отечества и культуры, СГТУ
ВЕСТНИК. 2009. № 2(26)
