CC BY
177
УДК 81
С. А. Хахалова
доктор филологических наук, профессор кафедры немецкой филологии МГЛУ ЕАЛИ; e-mail: ipswet@mail.ru
ГРАММАТИКА МЕТАФОРЫ
В статье представлен авторский взгляд на грамматическую структуру метафоры, который позволяет сформулировать термин «грамматика метафоры» и провести ее анализ на материале разных языков. Метафора рассматривается как множество, обладающее дискретным характером на грамматическом и лексическом уровнях языковой системы естественного языка, которому присуще свойство грамматикализации семантики класса вторичных наименований с большой свободой личностной интерпретации ситуаций вне-языковой действительности.
Ключевые слова: метафора; грамматика; грамматический уровень; лексический уровень; грамматическая метафора; лексическая метафора; переносное употребление глагольных форм; переносное употребление лексических средств; грамматика метафоры; семантика метафоры.
Khakhalova s. А.
Doctor of Philology, Professor, MSLU EALI, e-mail: ipswet@mail.ru THE GRAMMAR OF METAPHOR
In this summary of some of our recent research on written and spoken languages we discuss some cases in wich written and spoken languages can bring new insights into the theory of metaphors. These cases are of two sorts. First we re-visit many debates about morphological nature of metaphors. Second we suggest, that metaphors are the discrete units and have your own grammar.
Key words: metaphors; grammar; grammatical level; lexical level; grammatical metaphor; lexical metaphor; verb transfer; word transfer; the grammar of metaphor; the semantic of metaphor.
Задача, которая стоит перед нами, состоит в том, чтобы рассмотреть грамматику метафоры с точки зрения системы языковых форм, представленных на морфологическом и лексическом уровнях языковой системы.
На морфологическом уровне метафора представлена грамматической метафорой. Этот термин впервые введен Е. И. Шендельс [10, с. 37-49; 22, с. 48-57]. Под грамматической метафорой понимается транспозиция словоформы морфологического уровня с одного дено-
тата на другой в несвойственной для нее функции. Примерами грамматической метафоры на материале немецкого языка могут быть временные формы исторического настоящего (das Präsens historikum), будущего настоящего (das Präsens futuralis), отсутствие согласования между лексическим и грамматическим значением, противоречие между значением выбранной языковой формы и реалиями ситуации внешнего мира при использовании форм личных местоимений.
Рассмотрим первый вид грамматической метафоры das Präsens historikum на примере:
«Prinzessin Anabella hat die bunte Perlenkette zerrissen, die ein Zauberer
ihr geschenkt hat. Wie soll sie die hundert Perlen wiederauffädeln?».
В данном примере в предложении Wie soll sie die hundert Perlen wiederauffädeln? употребляется грамматическая форма настоящего времени soll auffädeln с модальным глаголом sollen. По нормативным грамматическим правилам настоящее время изъявительного наклонения в немецком языке употребляется для описания действия в актуальном настоящем времени в данный момент и сейчас. Однако ситуативный контекст свидетельствует о том, что именно эта грамматическая форма употребляется в несвойственной ей функции и обозначает действие, происходившее в прошлом, которое не имеет отношения к настоящему времени. В предложении поэтому должна была быть употреблена форма прошедшего времени модального глагола sollen с неопределенной формой изменяемого глагола auffädeln, тогда предложение должно было бы выглядеть следующим образом: Wie hat sie die hundert Perlen wieder auffädeln sollen?
Использование грамматической формы настоящего времени изъявительного наклонения происходит вместо грамматической формы прошедшего законченного времени изъявительного наклонения для обозначения действия, относящегося не к настоящему времени, а для обозначения законченного действия в далеком прошлом времени. В этом случае возникает грамматическая метафора, функциональное назначение которой состоит в том, чтобы акцентировать внимание на кульминационном моменте ситуации - порвана нить бус из жемчуга, ее следует починить. В языковом сознании говорящего человека, в момент передачи информации о прошлом, активизируется нейронное соединение, свидетельствующее о значимости жизненной ситуа-
ции для конкретного человека. Подарок, полученный от фокусника -ожерелье - сломался. Таким образом, употребление грамматической метафоры помогает сделать акцент на смысловом содержании высказывания, понять глубинный смысл информации - сердцу Анабеллы было очень дорого порвавшееся жемчужное ожерелье.
По наблюдениям исследователей, поля темпоральности, грамматическая категория времени в русском языке становятся сферой-источником метафоризации. Грамматическая метафора соотносится с временными формами глаголов-предикатов - исследуются сказуемые в форме будущего времени с темпоральными распространителями. Выявляется, что семантика подобных распространителей влияет не только на временной план глагола-предиката в форме будущего простого времени, но и на временной план всего предложения [8, с. 528].
Использование комплекса методов (наблюдение, описание, лингвистический эксперимент, компонентный анализ, статистический подсчет и трансформационный метод) позволяет утверждать, что ядро функционально-грамматического поля темпоральности в русском языке представлено грамматической категорией времени. Грамматическая метафора функционирует на периферии поля темпораль-ности, чаще всего это настоящее историческое, посредством которого автор хочет актуализировать события прошлого. Грамматическая метафора маркируется лексическими и контекстуальными показателями, указывающими на время совершения действий, интересующее говорящего. Типы грамматической метафоры русского языка в публицистическом типе текста представлены [7, с. 361].
Перейдем к анализу второго вида грамматической метафоры Das Präsens futuralis: например: Ich komme morgen mit dem ersten Zug. В данном предложении употреблена временная грамматическая форма настоящего времени изъявительного наклонения глагола kommen (Ich komme). По нормативным грамматическим правилам немецкого языка эта временная форма должна употребляться для обозначения действия в актуальном настоящем времени. Контекст ситуации показывает, что действие должно произойти в будущем времени, а для этого в немецком языке есть грамматическая форма Futurum I. И тогда предложение должно иметь следующий вид: Ich werde morgen mit dem ersten Zug kommen. Грамматическая форма настоящего времени употреблена для несвойственной ей ситуации, которая будет иметь место
в будущем. Фунциональная нагрузка грамматической метафоры состоит в том, что она несет в себе следующий глубинный смысл - говорящий уверен: действие, о котором он сообщает, произойдет абсолютно точно. Так сформировалось второе значение грамматической формы das Präsens для обозначения будущего действия, которое, как показывает процесс развития немецкого языка, становится узуальным. Метафора стоит на службе актуализации будущего действия.
Интерес к использованию переносного употребления глагольных форм обнаруживается в сравнительно-сопоставительном плане на материале немецкого, русского и башкирского языков. Объектом исследования является транспозиция форм прошедшего времени в план будущего - грамматическая метафора, в которой прошедшее грамматическое время выполняет функции описания будущего времени. Проводится анализ эмпирического материала и условий, влияющих на выбор форм прошедшего времени при перемещении в речевую ситуацию будущего времени. Новизной исследования становится утверждение о том, что грамматическая метафора представляет собой языковую универсалию [1]. Такая гипотеза требует своей верификации на еще большем языковом материале. Проблематика остается открытой.
Метафора времени представляет собой интерес и для прикладного характера лингвистических исследований. Так, на материале русского языка предлагается обратить внимание на анализ особенностей употребления метафоризированных форм времени как средства выразительности русской разговорной речи. Разрабатывается система упражнений для обучения русскому языку как иностранному, в которой особое место занимает грамматическая метафора времени [19, с. 292-294].
Рассмотрим третий тип грамматической метафоры, в которой обнаруживается противоречие между грамматическим и лексическим значением словоформы, например: Ich wurde getanzt. В данном предложении употреблена форма прошедшего времени переходного глагола в пассивном залоге. В правилах нормативной грамматики немецкого языка утверждается, что свойством переходных глаголов является отсутствие пассивных конструкций. Следовательно, в данном случае наблюдается нарушение грамматических правил, пассивный залог переходного глагола является грамматической метафорой.
Смысл ситуации должен был быть передан в конструкции Man ließ mich tanzen. На лексическое значение глагола tanzen накладывается дополнительное коннотативное значение, которое можно выразить в конструкции Man ließ mich tanzen, obwohl ich nicht wollte. Функциональное значение грамматической метафоры сводится к выражению экспрессии и передаче глубинного смысла - говорящий совершенно не хотел танцевать, но его вынудили это сделать. Грамматическая метафора в данном примере является средством выражения недовольства, подчинения третьему лицу вопреки собственным ощущениям и желаниям.
Н. Ю. Осокина считает, что в пространстве грамматических категорий имеет место интенциональный семантический сдвиг, который характерен для грамматической метафоры. Исследованию подвергается анализ скрытых категорий [14, с. 1226-1230], на основании сравнительного анализа языкового материала русского и английского языков доказывается, что использование в грамматической метафоре одних и тех же скрытых категорий позволяет по-разному выражать экспрессию. Новизной исследования является вывод о том, что именно в грамматической метафоре отражаются этнокультурные особенности англоговорящего и русскоговорящего сообществ [14, с. 282-287].
Перейдем к анализу четвертого вида грамматической метафоры, который проявляется в противоречии между значением выбранной языковой формы и реалиями ситуации внешнего мира при использовании форм личных местоимений.
Рассмотрим ситуацию обыденной жизни - маленький/ая мальчик / девочка приходит с матерью в поликлинику на прививку, а медицинская сестра обращается к ребенку: «Jetzt bekommen wir eine Spritze». Согласно грамматическим правилам данное предложение должно иметь структуру: Jetzt bekommst du eine Spritze. Вместо личного местоимения 2 л. ед. ч. du использовано местоимение 1 л. мн. ч. wir.
Имеет место употребление грамматической метафоры в форме личного местоимения, у которого наблюдается противоречие между значением выбранной языковой формы и референтами - участниками ситуации внешнего мира. По отношению к единичному референту - маленькому ребенку - употребляется личное местоимение, которое должно обозначать множественный референт. Возникает эффект контрдетерминации, на котором базируется метафора, в том
числе и грамматическая. Функциональная нагрузка метафоры состоит в том, что она выполняет доверительную и фатическую функции. Ребенок не должен быть напуган тем, что ему делают укол, прагматическая цель использования грамматической метафоры состоит в том, чтобы не напугать ребенка.
По аналогии можно было бы привести пример на русском языке: Вас читают. Грамматическая метафора заключается в том, что переходный глагол русского языка читать употреблен в несвойственной ему функции, при этом в конструкции изменена грамматическая валентность глагола. Отсюда произошло изменение лексического значения личного местоимения, и оно приобрело метафорическое значение. В результате использования переносного употребления существительных или местоимений возникает такое стилистическое явление, как «персонификация и деперсонификация» [28]. Рассмотрим пример:
«Als sie bald wahren Sachverhalt erkannte, machte sie große Augen, pfiff vor sich hin, hielt sich aber nicht lange auf, sondern riß die Tür des Schlafzimmers auf und rief mit lauter Stimme in das Dunkel hinein: «Sehen Sie nur mal an, es ist krepiert; da liegt, ganz und gar krepiert!» [24].
В предложении Sehen Sie nur mal an, es ist krepiert; da liegt, ganz und gar krepiert! использована грамматическая метафора, выраженная неопределенно-личным местоимением es, которое имеет значение Personalpronomen der 3. Person Singular [25, S. 304] и определяется как субъект в безличных предложениях и конструкциях, употребляющихся при обозначении явлений природы в функции безличного подлежащего: «(a) Subjekt in unpersönlichen Ausdrücken; b) formales inhaltsleeres Subjekt bei Verben der Witterung; c) formales Subjekt in subjektlosen Sätzen; d) unbestimmtes Subjekt)» [25, S. 304].
Использование личного местоимения es возможно по отношению к одушевленному лицу, например: «etw. bereits Bekanntes (ein Lebewesen)». Es трактуется как формальное подлежащее в безличных предложениях и как имя существительное среднего рода (formales Subjekt in subjektlosen Sätzen; ein neutrales Substantiv).
Анализ словарных дефиниций значения местоимения es показывает, что в большинстве словарей оно толкуется следующим образом:
- как формальный объект: formales Objekt bei bestimmten verbalen Verbindungen, Objekt in bestimmten Wendungen, unbestimmtes Objekt für einzelnes Wort;
- как сказуемое и дополнение в родительном падеже: das Prädikat, Genitivobjekt.
В новелле Ф. Кафки «Превращение» актуальное значение местоимения es состоит в том, что оно употребляется для обозначения человека - главного героя новеллы - Грегора Замзы. Контекстуальный анализ свидетельствует о том, что за языковым знаком es стоит не формальное пустое место, а одушевленный субъект. Грегор Замза перестает быть человеком с присущими ему характеристиками разумности, мыслительной активности, нравственности, индивидуальности, лингвистической компетентности. Он становится неким неопределенным, неодушевленным объектом, который физически существует, но морально обрекает себя на отсутствие в социуме. Как замечает А. М. Пешковский: «Лицо есть необходимая часть языковой (да и не только языковой) мысли, присущая ей по самой ее сущности. Безличность в собственном смысле слова есть то же, что внеличность, т. е. понятие метафорическое (как вневременность и внепространствен-ность)» [16, с. 112].
Лексема es в тексте новеллы переносится с формального объекта, за которым ничего не стоит, но который употребляется в вербальных безличных конструкциях немецкого языка, на одушевленный объект - на человека по имени Грегор Замза. Перенос форматива осуществляется на основе ассоциативного сходства с формальностью существования. По-сути, под конец жизни Грегора Замзу можно сравнить с неопределенным объектом, с неодушевленным предметом, который никому не нужен и, как оказывается, он тоже никому не нужен. И прислуга, и члены его семьи несказанно рады были бы его исчезновению, его смерти, так как он превратился в обременяющий груз. По отношению ко взрослому мужчине, по всем правилам грамматического согласования должно было бы использоваться личное местоимение er. Но, по факту, употребляется безличное местоимение es.
Так проявляется грамматическая метафора в форме безличного местоимения 3 л. ед. ч. es, употребленная для обозначения определенного человека, определенного лица. Функция грамматической ме-
тафоры состоит в том, чтобы усилить эффект ненужности человека, превратившего себя самого в безличное существо, в насекомое.
Функционирование грамматической метафоры позволяет идентифицировать отношение неприязни и отвращения к человеку. Анализ и интерпретация метафоры позволяют сделать вывод о том, что человеку не следует саморефлексировать до такой степени, чтобы уподобляться насекомому, которое любой человек в любой момент может уничтожить.
Таким образом, грамматическая метафора в новелле Ф. Кафки является инструментом создания образа ничтожного, никому не нужного человека. С помощью грамматической метафоры происходит усиление эффекта отчуждения Грегора Замзы от семьи, от коллег, от друзей.
С помощью грамматической метафоры имплицируется смысл новеллы - Грегор один, он никому не нужен, от его одиночества и ненужности страдает как его окружение, так и он сам. Глубинный смысл новеллы сводится к пониманию относительности смысла жизни: человеку следует быть активным и готовить себя к преодолению стрессов в любой возникающей по жизни ситуации.
Примерами грамматической метафоры в баварском диалекте немецкого языка могут быть:
- употребление винительного падежа определенного артикля вместо употребления дательного падежа с именами существительными: mit die Sabel вместо наддиалектального mit der Sabel; mit den Wagen вместо наддиалектального mit dem Wagen; ich diene nicht die Katolischen вместо наддиалектального ich diene nicht den Katolischen;
- употребление формы единственного числа имен существительных вместо формы множественного числа: mit krumme Bein вместо наддиалектального mit krummen Beinen; als die Tier вместо наддиалектального als die Tiere; gegen jedes Geld вместо наддиалектального gegen jede Gelder; mit Schlag вместо наддиалектального mit Schlägen;
- употребление вопросительного местоимения wo вместо относительных местоимений der, die, das, например: der Alte, wo beihnahe mein Wagenge kauft hat вместо наддиалектного нормативного варианта: der Alte, der beinahe meinen Wagen gekaufthat,
или solche, wo so brüllen вместо наддиалектного нормативного варианта
solche, die so brüllen.
Такого рода грамматическая метафора выполняет функцию социальной маркировки языка, служит обособлению баварского варианта немецкого языка от любого другого, в том числе и от языковой нормы. Грамматическая метафора становится объектом исследования не только на материале разных языков, но и в разных ипостасях. Исследуются функции метафоры, сферы ее функционирования, стилистический потенциал метафоры. В одних предметом исследования являются эмотивная и людическая функции грамматической метафоры на материале произведений Р. Кено. Представлены конвергенции шести типов грамматической метафоры в микро- и макроконтексте его прозаических и поэтических произведений [3, с. 150-156]. Наряду с этим, предметом исследования являются функция сатирического осмеяния действительности и усиления экспрессии текста [6, с. 105110]. Выполняя две последние функции, грамматическая метафора служит основой каламбура в литературных пародиях [4, с. 145-152].
Определяющей чертой стиля пародии является так называемый аккумулятивный тип грамматической метафоры. Он используется наряду с окказиональной, грамматико-лексической и парадигматической типами грамматической метафоры. Главным выводом Ю. Н. Власовой является вывод о том, что в основе грамматической метафоры в текстах пародий лежит стилистический потенциал категории рода. Анализ использования грамматической метафоры в литературном жанре парасловаря на материале французского языка показывает, что, грамматическая метафора способна выполнять композиционную, архитектоническую и экспрессивную функции, она раскрывает игровой потенциал языка и поддерживает общее стремление текста парасловаря к языковой игре [5, с. 87-96]. Грамматическая метафора рассматривается также с точки зрения реализации категории каузации в западных индоарийских языках. Описывается континуум «прямая каузация - социативная каузация - непрямая каузация».
Под грамматической метафорой понимается способ переноса прямой каузации на непрямую, оба типа каузации рассматриваются как изоморфные друг другу. Предлагается введение термина «социатив-ная каузация», функциональная особенность которого заключается в том, что Каузатор и Каузируемый совершают различные действия,
но все происходит в интересах Каузируемого. Грамматический способ описания действия в интересах Каузируемого имеет отношение к тому, что называется грамматической метафорой [21, с. 3-26].
Е. Б. Рябых предлагает рассматривать грамматическую метафору, наряду с фонетической и графической в качестве вспомогательных средств репрезентации знаний о концептах в поэтических текстах. При этом исследователь обнаруживает следующую проблему, которая требует своего решения: соотношение процесса грамматической метафоризации с концептуальным основанием метафоризации.
Насколько может идти речь о метафоризации концептов? На наш взгляд, скорее всего, речь должна идти не о метафоризации концептов, а об асимметрии поверхностной и глубинной семантической структур представления знаний. На уровне глубинной семантической структуры происходит бленд двух концептуальных областей, в котором наблюдается перегруппировка концептуальных признаков таким образом, что концепт, принадлежащий сфере-источнику метафори-зации, проецируется на концепт, принадлежащий сфере мишени-ме-тафоризации. В результате такой проекции объект метафоризации наделяется новыми качествами, не присущими ему как «исходному субъекту действия» [18, с. 74-79]. Грамматическая метафора является, скорее всего, результатом проекции знаниевой структуры о грамматике на знаниевую структуру о семантике, а область бленда позволяет формировать эмотивную фоновую часть информации.
Итак, грамматика метафоры позволяет оперировать не только грамматическим, но и лексическим уровнем языковой системы. На лексическом уровне функционирует лексическая метафора, представленная разными грамматическими словоформами: простым, сложным и производным словом [20, с. 83-113].
При анализе метафоры-слова сошлемся на В. фон Гумбольдта, который писал, что все элементы языка относятся к определенным частям речи и имеют не только лексическую, но и грамматическую индивидуальность. Совершенство языка требует, чтобы каждое слово было оформлено как определенная часть речи и несло в себе те свойства, какие выделяет в категории данной части речи философский анализ языка [9, с. 344, 155].
Первый тип метафор-слов представлен простыми именами существительными, в основе которых лежит ономасиологическая катего-
рия предметности с семантическими признаками одушевленности/ неодушевленности, конкретности/абстрактности, например: названия природных минералов лазурит и хризолит для обозначения воды в озере Байкал и в реке Ангаре - единственной реке, вытекающей из озера-моря.
В метафорах, выраженных именами существительными, внимание акцентируется на характеристиках предмета или объекте номинации. Например, в высказывании Г. Вишневской «Я должна молчать перед многочисленными взглядами этой мрази», в метафоре, выраженной именем существительным мразь, акцент ставится на высокой степени презрения по отношению к партийным лидерам эпохи социализма и ко всем чиновникам Российской Федерации в постперестроечное время.
«Время работает не против вас, а на вас. Оно сейчас - самый
лучший лекарь. Не правда ли?» [17].
Метафора лекарь является именной метафорой, функциональная нагрузка которой заключается в том, чтобы выразить симпатию по отношению к знаменитой биатлонистке Ольге Пылевой после ее незаслуженной дисквалификации.
Наряду с простыми именами существительными в качестве метафорических средств используются и простые глаголы. Общекатегориальным признаком глаголов как частей речи является «процессуаль-ность», обозначающая:
- отношение субъекта к объекту;
- действие;
- состояние;
- существование;
- пространственное отношение.
Процессуальность глагола обуславливает «непрерывную смену следующих друг за другом моментов развития чего-то» [12, с. 433]. Примером глагольной метафоры является глагол поглощать во фразе: «Я все хотел глазами поглотить, / и хризолит заснувшего Байкала, / и Ангары кипящей лазурит».
Анализ языкового материала показывает, что наиболее широко представлены глаголы, обозначающие активную деятельность грамматического субъекта, например:
«Rechne nicht mit mir, mein Freund, ich begleite diese junge Dame», sagte er und steuerte sie über die Strasse. Meinen angehenden Star» [26].
«Und er wirbelte sie mit einer erstaunlichen Kraft einmal um die Tanzfläche» [26].
«Не сотрясать основы государственной жизни» [15].
«Сгибаться под тяжестью информации, иногда захлебываться от обилия информации, в сплошном и не всегда чистом потоке информации» [15].
«Перед выходом на последнее упражнение к своей подопечной подошла Ирина Винер и сообщила, что она лидирует. Вера зажглась и раскованно исполнила программу» [28].
Наряду с простыми глаголами используются метафоры - производные слова, выраженные причастиями совершенного вида, например:
«Trotzdem traten sie noch zwei, drei Mal zusammen, und als der Tag der Abreise gekommen war und sie die beiden am Flughafen verabschiedet hatte, fühlte Nora sich auf eine angenehme Weise aufgepulvert» [23].
Наряду с метафорами, выраженными именами существительными и глаголами в форме простых и производных слов, активно используются и простые имена прилагательные, например:
«Auch Hermine Pankratz war füllig, das galt als Zeichen von Gesundheit und Wohlstand. Aber sie hatte bessere Proportionen als ihre Schwester, einen schmalen Nacken und eine leise Stimme, während Frau Sauern meistens vergass, ihr kräftiges Organ zu dämpfen» [26].
«Я вглядывался жадными глазами, / в Иркутск, запеленованный снегами / и Ангары кипящий лазурит» [11].
В основе имен прилагательных лежит ономасиологическая категория отражения внелингвистического признака предмета. Именно она обусловливает общекатегориальный признак номинации «признак предмета» и субкатегориальные признаки «собственность» или «относительность». Имена прилагательные представляют собой в этом контексте обозначенные атрибуты с градуальной оценкой интенсивности признака или с характеристикой обозначенного признака
как «отчуждаемое - неотчуждаемое - сущностное - преходящее» [13, с. 48-49]. Следует отметить, что признаки, характерные для имен прилагательных в первичном наименовании, сохраняются и в результате вторичной косвенной номинации. При этом собственные признаки конституируют качественные прилагательные. Относительные признаки номинации конституируют относительные имена прилагательные, характеризующие объект называния опосредствованным образом через его отношение к какому-либо другому предмету, действию, явлению, месту или моменту времени.
Таким образом, грамматика метафоры представляет собой часть учения о метафоре, суть которого сводится к характеристике грамматической стороны метафорических средств естественного языка. Семантика и грамматика метафоры представляют собой две неотъемлемые составляющие со свойствами недискретности и дискретности метафоры как множества, как класса вторичных наименований, со свободой интерпретации благодаря пластичности и избирательности языкового сознания и человеческого мышления.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Ахмадиева, з. а. Прошлое в будущем // Вестник Башкирского университета. - 2008. - № 3, т. 13. - С. 557-558.
2. Богомолов, Ю. России на олимпиаде показана желтая карточка. - URL : http://ria.ru/authors/20060215/43552730.html.
3. Власова, Ю. Н. Грамматическая метафора в индивидуальном стиле Ре-мона Кено // Известия Смоленского государственного университета. -2009. - № 1. - С. 150-156.
4. Власова, Ю. Н. Грамматическая метафора как механизм создания пародии // Известия Смоленского государственного университета. - 2010. -№ 3. - С. 145-152.
5. Власова, Ю. Н. Игровая интенция грамматической метафоры (на материале парасловаря Жака Дора) // Известия Смоленского государственного университета. - 2011. - № 1. - С. 87-96.
6. Власова, Ю. Н. Стилистические возможности категории рода и грамматическая метафора // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Сер.: Гуманитарные науки. - 2011. - № 12. - С. 105-110.
7. Грибещенко, О. А. К вопросу о грамматической метафоре спрягаемых форм глагола в русском языке // Современные проблемы науки и образования. - 2013. - № 1. - С. 361-361.
8. Грибещенко, О. А. Некоторые случаи метафорического употребления сказуемых в форме будущего времени в предложениях спрягаемо-глагольного класса с темпоральными распространителями // Современные проблемы науки и образования. - 2012. - №2 6. - С. 528-528.
9. Гумбольдт, В. фон. Избранные труды по языкознанию. - М. : Прогресс, 1984. - 396 с.
10. Данчеева, Н. В. Семантический аспект грамматической формы в художественном произведении // Ученые записки 1-го МГПИИЯ. - М., 1981. -Вып. 174. - С. 37-49.
11. Ивнев, Р. В пути // Часы и голоса. - М. : Сов. Россия, 1978. - 204 с.
12. Кондаков, Н. И. Логический словарь / под ред. д-ра филос. наук проф. Д. П. Горского с указателем имен и списком используемой литературы. -М. : Наука, 1971. - 656 с.
13. Кубрякова, Е. С. Типы языковых значений. Семантика производного слова. - М. : Наука, 1981. - 198 с.
14. Осокина, Н. Ю. Некоторые случаи грамматической метафоры в английском и русском языках: сходства и различия // Мир науки, культуры, образования. - 2012. - № 2. - С. 282-287.
15. Патриарх Алексий. Слово пастыря. Вып. от 07.01.12. - URL : Шр:// www.1tv.ru/video_archive/projects/religia/r67.
16. Пешковский, А. М. Русский синтаксис в научном освещении. - М. : Учпедгиз, 1938. - 452 с.
17. Решетень, В. Эхо Олимпиады. Ольга Пылева дала первое интервью после дисквалификации // Красноярский рабочий. - 2004. - 27 марта.
18. Рябых, Е. Б. Фонетическая, грамматическая, графическая метафоры как вспомогательные способы репрезентации знаний о концептах // Вестник Тамбовского университета. Сер.: Гуманитарные науки. - 2012. - № 5, т. 109. - С. 74-79.
19. Сабитова, Р. Р. Употребление форм времени в «несобственных» функциях и его изучение на занятиях по русскому языку как иностранному (базовый уровень) // Вестник Казанского технологического университета. - № 11, т. 16. - С. 292-294.
20. Хахалова, С. А. Метафора в аспектах языка, мышления и культуры: монография. - 2-е изд., испр. и доп. - Иркутск : Изд-во ИГЛУ, 2011. - 292 с.
21. Хохлова, Л. В. Каузативные глаголы в Западных новоиндийских языках (хинди-урду, панджаби, гуджарати, раджастхани) // Вестник Московского университета. Сер. 13: Востоковедение. - 2010. - № 3. -С. 3-26.
22. Шендельс, Е. И. Грамматическая метафора // Филологические науки. -1972. - № 3. - С. 48-57.
23. Bredow Ilse Gräfin von. Willst du glücklich sein im Leben... Geschichten von gestern - Geschichten von heute. - 4. Aufl. - 1991. - Bern und München : Scherz Verlag. - 191 S.
24. Kafka, F. Die Verwandlung. - Castrovilli Giuseppe, 2007. - 75 S.
25. Langenscheidt Großwörterbuch Deutsch als Fremdsprache. - Berlin; München : Langenscheidt, 1993. - 1183 S.
26. Reitze, E. Frag nicht, ob ich dich liebe: Roman. - Fr.a.M.; Berlin : Ullstein, 1987. - 316 S.
27. URL : http://www.sports.ru/others/gymnastics/1372005.html.
28. URL : http://frgf.utmn.ru/last/No2/text2.html.
