CC BY
184
УДК 811.111.35
Т.В.Горшкова
ГРАФИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ЭКСПРЕССИИ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ
Российский государственный педагогический университет им. А.И.Герцена, Санкт-Петербург
The article is devoted to the problems of graphical means of expression of the category of emotiveness in fiction. Such means as the change of type, punctuation marks, and references were described in the article. In order to reveal the peculiarities of graphical ways of expression and the possibilities of their compensation in translation the comparative analysis of the novels by J.D.Salinger «The Catcher in the Rye» and J.Fowles «The Ebony Tower» and their interpretations was made.
Графическая форма литературного произведения в обычных условиях является абсолютно проницаемой субстанцией, не воспринимаемой как элемент формы, имеющий смысловую функцию. Однако преднамеренное отклонение от нормативного графического оформления нарушает его прозрачность и проницаемость.
Текстовый фрагмент, графическое оформление которого отличается от основного текстового массива, неизбежно выдвигается, поскольку исчезает автоматизм восприятия. Это обстоятельство и дает основание говорить об экспрессивности графики в литературном произведении. Наиболее употребительным средством
подобного выдвижения является смена шрифта: использование курсива, разрядка, жирный шрифт и т.д. Подобное изменение шрифта И.М.Колераева называет «шрифтовым акцентом» [1]. Смена шрифта в каждом конкретном случае преследует определенную цель, расшифровка которой весьма важна для адекватного восприятия данного текстового фрагмента. В рамках целого текста все разрозненные шрифтовые акценты непременно образуют единую систему, которая является немаловажным компонентом языковой формы произведения. При переводе очень важно сохранить эту особенность текста для адекватного восприятия произведения.
Существуют три варианта передачи шрифтового акцента исходного текста в тексте перевода:
1) шрифтовой акцент наличествует,
2) шрифтовой акцент отсутствует, но он компенсируется другими языковыми средствами,
3) шрифтовой акцент отсутствует и никак не компенсируется.
Рассмотрим специфику проявления каждой из трех ситуаций в романе Дж. Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи» («The Catcher in the Rye») и повести Дж.Фаулза «Башня из черного дерева» («The Ebony Tower»).
1. Если курсив присутствует в оригинальном тексте, это не означает, что он будет применяться в тексте перевода. В тексте «Над пропастью во ржи» в качестве переводческого соответствия используется разрядка, однако и в том и в другом случае отрезки текста визуально выделяются с помощью шрифта, привлекая к себе внимание.
I don’t care if it’s a sad good-by or a bad good by, but when I leave a place I like to know I’m leaving it [2].
Но когда я расстаюсь с каким-нибудь местом, мне надо п о ч у в с т в о в а т ь, что я с ним действительно расстаюсь [3].
«I mean do you hate it? I know it’s a terrific bore, but do you hate it, is what I mean» (S 140).
«Но ты ее ненавидишь или нет? Я знаю, что это скука смертная, но ты н е н а в и д и ш ь все это или нет?» (С 332).
Сопоставительный анализ исходного произведения и перевода показывает, что лишь 12,4% слов, выделенных в оригинале курсивом, передано в переводе разрядкой.
В повести «The Ebony Tower» Дж.Фаулза курсивом в большинстве случаев выделялись иноязычные слова: французские: voie communale, Manoir de Coetminais, comme chez vous, enfant terrible, oeuvre и т.д.; латинские: rara avis, excrementum, de facto, de jure, in vino; немецкое Als ich kann.
В русском варианте курсив отсутствует, но переводчик сохраняет латинский шрифт этих слов при переводе, привлекая тем самым внимание читателя к этим словам. В оригинале же текста автору пришлось прибегнуть к курсиву, иначе они слились бы с общим текстом. Лишь 56,6% слов и выражений были выделены переводчиком шрифтом, при помощи латинского алфавита.
Передача или опущение при переводе шрифтовых акцентов зависит от установки переводчика и
является в значительной степени «чертой индивидуальной переводческой манеры» [4].
2. Второй вариант передачи шрифтового акцента исходного текста сводится к тому, что функция курсива передается здесь с помощью других языковых средств. В художественной речи средствами компенсации чаще всего выступает лексический эквивалент (слово или группа слов, выполняющих в переводном произведении ту же экспрессивную функцию, что и курсив в оригинале текста). Этот способ передачи информации менее экономный; эквивалентный текстовый отрезок может удлиняться по сравнению с оригиналом, а в ряде случаев он более эксплицитный.
В переводе «The Catcher in the Rye» компенсирующим элементом является уточнение «сам», «сама», «в самом деле».
He was pretty handsome, too — I’ll admit it
(S 31)
Он и на самом деле был достаточно красивый — это точно (С 260)
I mean this play gets pretty sexy in some parts, and she was a nun and all, but she asked me, so I discussed it with her for a while (S 120)
Ведь в этой пьесе есть много мест про любовь и всякое такое, а она как-никак была монахиня, но она сама спросила, и пришлось рассказать (С 318).
Иногда переводчик повторяет слово, которое в оригинале было выделено курсивом.
The what? (S 88) — Что-что? (С 296).
Довольно часто, чтобы сохранить выразительность оригинального текста, переводчик использует инверсию, т.е. эквивалент слова, выделенного курсивом в оригинале, переводчик ставит на первое место. Традиционно инверсия считается сильным выразительным средством как в английском, так и русском языке, акцентируя на себе внимание читателя.
«I’m trying to help you, if I can» (S 17).
«Ведь я помочь тебе хочу, понимаешь?» (С 251).
That annoyed hell out of me — you’d’ve thought I wanted to marry them or something [(S 76).
Мне стало ужасно досадно — жениться я на них хочу что ли? (С 290).
В переводе «The Ebony Tower» были использованы примечания, в которых пояснялись и переводились иностранные слова или давались объяснения какому-нибудь понятию:
He turned off down an even smaller forest road, a deserted voie communale [5].
Скоро он свернул на совсем узенькую и пустынную лесную дорогу — voie communale 2 [6].
Примечание: 2 коммунальная дорога.
Perhaps half a minute passed. Then one of the girls, he didn’t know which, appeared in the garden door and came toward him. She now wore a plain white cotton galabiya (F 9).
Прошло с полминуты, и вдруг в проеме двери со стороны сада появилась девушка (Дэвид не разобрал, которая из тех двух), уже одетая. В простой белой бумажной галабийе 5 (Ф 6).
Примечание: 5 Длинная, до щиколоток, рубашка, какие носят в арабских странах.
3. Последний из возможных вариантов — опущение шрифтового акцента в тексте перевода безо всякой компенсации. Такой исход для части шрифтовых выделений совершенно неизбежен, речь может идти лишь о количественных колебаниях. В переводе «Над пропастью во ржи» количество опущений составляет 57,6% от количества выделенных курсивом единиц оригинального текста.
«The fish don’t go no place. They stay right where they are, the fish. Right in the goddam lake».
«The fish — that’s different. The fish is different. I’m talking about the ducks» (S 89).
«Во всяком случае, рыбы никуда не деваются. Рыбы там и остаются. Сидят себе в пруду, и все».
«Так это большая разница, — говорю — То рыбы, а я спрашиваю про уток» (С 298).
В повести «The Ebony Tower» также встречается это явление:
«My dear man. So unspeakably sorry about last night. Gels tell me most appaullingly rude» (F 67).
— Мой дорогой. Невыразимо сожалею о вчерашнем. Девушки сказали, что я был возмутительно груб (Ф 61).
При сопоставлении перевода повести и оригинала оказывается, что 38% единиц, выделенных в оригинале курсивом, никак не выделяются в тексте перевода. В большинстве случаев это перевод названий картин, литературных трудов: Moon-hunt — Охота при луне, Art of Henry Breasly — Искусство Генри Бресли, Kermesse — Кермесса.
В оригинале произведения курсив имеет большое значение при передаче эмотивной информации. Так автор передает интонационные особенности речи героев. Курсив показывает, на какие слова они обращают особое внимание и помогает адекватно интерпретировать информацию, которую повествователь хотел донести до реципиента.
Графические средства и в том числе пунктуация, как отмечает И.В.Арнольд [7], направлены в первую очередь на передачу чувств, которые рассказчик сообщает читателю. В частности, в романе «The Catcher in the Rye» в диалогах, где эмоциональная интенция особенно высока, встречаются незаконченные фразы, которые обозначаются тире на конце. В качестве примера можно взять диалог между Холденом и Морисом, когда Морис бьет его:
«No, you’re no crooks», I said. «You’re just stealing five — » (S 79).
«You’ll have snot all over your dirty filthy overcoat, and you’ll be — ». Then he smacked me (S 80).
В переводе эти фразы заканчиваются многоточием.
«Да, не воры! Украли пять долларов, а сами...» (С 312).
«Размажешь сопли по всей рубахе, весь вонючий, грязный.» Тут он мне как даст! (С 313).
Эти оборванные фразы усиливают эмоциональную напряженность отрывка, изображающего драку.
В «The Ebony Tower» в конце подобных предложений стоит многоточие:
«Those dotty old medieval people. All that nonsense about chastity. And then.»
She pulled away and stood by the gatepost, four or five feet from him (F 128).
Оно так и передается в переводе:
«Полоумные средневековые люди. Вся эта болтовня о целомудрии. А потом... »
Она высвободилась из его объятий и, отойдя на несколько шагов в сторону, стала у столба в ограде (Ф 120).
Тире используется в тексте для выделения какой-либо мысли:
Sometimes I think they’d like it if you kidded them — in fact, I know they would — but it’s hard to get started (S 94).
Иногда я думаю, что ей хочется, чтобы ее подразнили, я даже наверняка знаю, что хочется, но как-то трудно начать (С 295).
С помощью тире часть предложения выделяется визуально и фонетически, так как традиционно тире связывают с паузой в речи. В русском варианте вместо тире используется запятая, которая в русском языке служит для выделения текстового отрезка.
В повести Фаулза также присутствует этот
прием:
The old man began to say as much — to confess he was a fool to have spent so much of his life in the city (F 68).
Старик, разговорившись, признался, что считает себя глупцом: надо же было провести почти всю жизнь в городе (Ф 63).
В переводе вместо тире использовано двоеточие.
Еще одна особенность, на которой акцентируется внимание при помощи графических средств, это фонетические особенности речи героев.
У Фаулза это явление наблюдается в речи Уродки и Бресли.
Так, Бресли называет девушек gels вместо girls. Он позиционирует себя, как человек, чья речь и поступки отличаются экстравагантностью, поэтому это слово он употребляет скорее из желания показаться неординарной личностью, для которой не существует общепринятых норм поведения. Кроме того, форма gels является разговорной, неформальной формой слова girls.
Переводчик пытается компенсировать эту особенность речи героя при помощи разных переводов этого слова. Так, он переводит его как «девчурки», «девицы», «девчонки», т.е. использует более эмоциональные эквиваленты нейтрального «девушки».
Неправильное произношение встречается и у Энн, что говорит о ее социальном статусе (она выросла в бедной семье), а также о ее акценте кокни, который еще в самом начале заметил Дэвид.
And you laugh, you say, Henry, flap-pers went out with lace-up corsets and camiknickers. For Gawd’s sake (F 90).
Я смеюсь, говорю ему: «Генри, гулящие девки перевелись вместе с корсетами и панталонами». Куда там (Ф 83).
В романе Сэлинджера речь героя в повседневных ситуациях является немаркированной, однако она становится менее членораздельной в те моменты,
когда Холден испытывает сильные эмоциональные переживания. Это явление находит свое отражение в графических средствах передачи.
«This is me. Holden Caulfield. Lemme speaka Sally, please».
«Sally’s asleep. This is Sally’s grandmother. Why are you calling at this hour, Holden? Do you know what time it is?»
«Yeah. Wanna talka Sally. Very important. Put her on».
«Sally’s asleep, young man. Call her tomorrow. Good night».
«Wake’er up! Wake’er up, hey. Attaboy» (S 162).
Этот диалог происходит поздно ночью, после того как Холден окончательно разочаровался во взрослом мире. Приятели не могут поддержать и приободрить его, любимая девушка не понимает его, а взрослые попросту используют и обворовывают его.
Переводчик сохранила эту особенность в тексте в некоторых предложениях.
— Это я. Холден Колфилд. Пжалста, пзовите Салли.
— Салли уже спит. Говорит ее бабушка. Почему вы звоните так поздно, Холден? Вы знаете, который час?
— Знаю! Мне надо поговорить с Салли. Очень важно. Дайте ее сюда!
— Салли уже спит, молодой человек. Позвоните завтра. Спокойной ночи!
— Разбудите ее! Эй, разбудите ее! Слышите? (С 280).
Однако чаще в тексте перевода отсутствуют эти особенности речи.
Из всего вышесказанного следует, что экспрессивная графика — это элемент формы, имеющий свою специфику в произведениях художественной прозы и претерпевающий различные деформации в процессе перевода. Эти деформации отнюдь не безразличны и по отношению к содержательной стороне литературного произведения. Каков бы ни был масштаб таких изменений, они — непременная особенность переводного варианта любого произведения.
1. Колераева И. М. Экспрессивная графика в оригинале и перводе художественной и научной прозы // Контрастивное исследование оригинала и перевода художественного текста. Одесса: ОГУ, 1986. С.142.
2. Salinger J.D. The Catcher in the Rye. M: Юпитер-Интер, 2005. С.7. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте с указанием страницы: (S 7).
3. Сэлинджер Дж.Д. Над пропастью во ржи / Пер. с англ. Р.Райт-Ковалевой. Харьков: Фолио, 1998. С.243. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте с указанием страницы: (С 243).
4. Колераева И.М. Указ. соч. С. 144.
5. Fowles J. The Ebony Tower. М.: Изд-во Менеджер, 1998. С.5. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте с указанием страницы: (F 5).
6. Фаулз Дж. Башня из черного дерева / Пер. с англ. К. Чугу-нова // Пять повестей. М.: АСТ, 2004. С.2. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте с указанием страницы: (Ф 2).
7. Арнольд И.В. Стилистика декодирования. Ленинград, 1974. 75 с.
