CC BY
29
ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЯ LANGUAGE AND CULTURE STUDIES
Шуйский государственный педагогический университет
Доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка и методики обучения Маслов В.Г. Россия, Шуя; тел. 49351 3 09 75 e-mail: [email protected]
Shuya state university of teaching
The chair of Russian language and methodology of
teaching
D-r of philological sciences, professor Maslov V.G.
Russia, Shuya, tel. 49351 3 09 75 e-mail: [email protected]
В.Г. Маслов
ГОВОР ДОБРИНКИ
(Урюпинский район Волгоградская область)
В статье анализируется история заселения Хопёрского округа и особенности говора Добринки. Ключевые слова: говор, фонетическая структура, взрывной [г], фрикативный [г], протеза, полногласие.
In his article we analyse the Hopyorsk's settling history and Dodrinki's dialect.
Keywords: Dialect, phonetic, structure, explosive «г», fricative «г», full vocalism, pleophony.
Разнообразие фонетических процессов, действовавших на протяжении истории русского языка, причудливость, прихотливость их реализации, наличие различных исключений из фонетических закономерностей обусловливают существование большого числа различных фонетических лексикализованных явлений в говорах и изменение вследствие этого фонетического облика многих диалектных слов. В связи с этим приходится вольно или невольно говорить как об изменениях фонетического облика отдельных слов, так и об определенных фонетических явлениях, повлекших за собой эти изменения. Поэтому неслучайно в русском языкознании наряду с семантическими исследованиями одновременно, или почти одновременно, исследуется и фонетическая структура слова. Иными словами, диалектное слово начинается, если можно так выразиться, с фонетического облика, «единицы, в которой, собственно, - по утверждению С.С. Высотского, - и реализуются явления звукового строя русского языка и его говоров» [1] '
Итак, в XVI столетии начинается массовое заселение верхнедонской территории. По мнению Е.П. Савельева, в это время земли по Хопру, Бузулуку и Медведице занимало «казачество рязанское», имевшее здесь и раньше «свои сторожевые посты, крайним из которых считался Урюпин» [2].
В XVII веке сюда устремляются потоки беглых крестьян, а также «городовые казаки и стрельцы» из Тамбовского воеводства [3].
© Маслов В.Г., 2012
V.G. Maslov
DOBRINKA TALK
(Uryupinsk region Volgograd region)
Число беглых увеличивается к концу XVII и началу XVIII веков. В 1685 году тамбовские чиновники жаловались, что «не в давних летех было человек по двадцать и по пятнадцать, и в тех городках ныне по двести и по триста и женского полу много» и что из Тамбова многие переселяются на Хопер и Медведицу [4].
Значительную роль в колонизации Прихопёрья сыграло гонение раскола. Преследуемые правительством раскольники убегали именно в верховые городки, по-видимому, благодаря большой неприступности местности [5].
В этот период начался приход на верхний Дон и малороссиян [6] . Быстро растут казачьи городки и число жителей в них. Так, если в 1674 году на Хопре значилось только восемь городков, то в 1707 году их было уже двадцать шесть [7] .
В 1707-1708 гг. казаки по Хопру и Бузулуку примкнули к булавинскому восстанию. В результате же разгрома булавинского восстания «часть населения сдвинулась к югу», переместилась и сама граница верхнедонской казачьей территории.
В XVШ-XIX вв. происходит заселение Хоперского округа крестьянами, преимущественно из украинцев[8].
Станица расположена на правом берегу р. Хопра. Первоначально она находилась, как утверждают документы, на левом берегу и одной стороной примыкала к Хопру против впадения в нее речки Доброй, от которой и получила свое название. Примерно в 1722 году станица переселилась на настоящее место. В 1706 г. в станице была деревянная Архангельская церковь, но о времени ее постройки сведений нет. По ветхости церковь эта 14 апреля 1799 г. была перестроена и освящена 9 октября того же года. Она существовала до 1849 г., в этом году была продана, так как еще в 1839 г. начали постройку каменной церкви с такой же колокольней, в то же наименование, с приделом Креста Господня. Освящена в 1842 г. [9].
В 1745 г. в станице Добринской было дворов 80, мужчин 173, женщин 135, а в 1800 г. дворов было 195, мужчин 601, женщин 744.
В настоящее время Добринка входит в Урюпинский район Волгоградской области, до 1 января 1963 г. она была районным центром. По данным статистического отчета сельского совета на сегодняшний день в Добринке насчитывается хозяйств колхозников 1622, хозяйств рабочих и служащих 2099. Всего населения 3646 человек. Добринка занимает территорию северо-донских говоров, которые представляют собой черты южнорусского наречия.
Итак, фонетико-морфологические особенности говора. В говоре Добринки шесть гласных фонем: [а], [о], [у], [и], [ы], [е]. Все они различаются под ударением. Отсутствуют дифтонги и закрытые звуки [о] и [а]. В реализации некоторых фонем имеются существенные отклонения.
Гласные звуки. В реализации гласных фонем под ударением в нашем говоре - следующие особенности: а) изменение [а] в [е] перед мягкими согласными наблюдается в словах м'[е]чик, м'[е]ч (мячик, мяч); [е] вместо [а] произносится также после шипящих и [ч] в некоторых глагольных формах: стуч'[е]ть, пищ'[е]ть;
б) отмечено чередование [а]-[о] пас[о]дють, в[о]рим; [о]-[а]: нал[а]вють, л[а]вим. Мена [а]-[о] и [о]-[а], возникшая на основе аканья, свойственна многим казачьим говорам и южнорусскому наречию в целом [10];
в) на месте этимологического [е] может выступать [и] лишь в отдельных словах: й[и]сть.
Аканье. Гласные неверхнего подъема после твердых согласных в предударном положении реализуются в одном общем варианте - звуке [а] независимо от качества ударяемой гласной: к[а]лодись, ск[а]зал, к[а]рец, з[а]кут.
Примеры показывают, что говору Добринки свойственен недиссимилятивный тип аканья, который распространен на всей донской территории[11].
Значительно сложнее картина аканья во 2-ом предударном слоге и в заударных слогах. Произношение гласных неверхнего подъема после твердых согласных во 2-ом предударном слоге реализуется редуцированным Ъ: н[ъ]сялялись, п[ъ]чаму, р[ъ]збярись, г[ъ]варять,
п[ъ]талок. В заударных закрытых слогах гласные [о] [а] обычно редуцируются в звуке ъ: прасён[ъ]к, здел[ъ]ть, паех[ъ]ть. Отмечаются случаи произношения [а] в заурядных слогах на месте [ы] и [и]: мил[а]й, зялён[а]й, чижол[а]й, родн[а]й. Остатки форм АЙ встречаются спорадически и только в речи старшего поколения.
Яканье.. Проследим, как реализуются гласные неверхнего подъема в 1-ом предударном слоге после мягких согласных: [а][е] (исконное, из Ъ и бывшего «ять») в указанной позиции совпадают в одном общем варианте [а], если под ударением находятся гласные А, О (после твердых согласных), У, Ы, И. Например. Гласные [е] (из Е, Ь и «ять») [и] [а] в положении перед слогом с А: перед твердыми согласными: д'[а]ла, л'[а]тал, н'[а]так; перед мягкими согласными: дир'[а]вянный, в'[а]нчали, б'[а]дняк; перед отвердевшими шипящими: л'[а]жать, м'[а]шаитца, нър'[а]жать; после отвердевших шипящих и Ц: ж[а]на, ж[а]натый, ж[а]лаить.
Гласные неверхнего подъема в положении перед ударяемым звуком [о] (исконным и из Ъ): после мягких согласных: сл'[а]пой, ч[а]во, т'[а]лок; после отвердевших шипящих и Ц: чиж[а]ло, ц[а]поф, ш[а]гоф.
Гласные неверхнего подъема перед слогом с ударяемым У: перед твердыми согласными: пъч'[а]му, т[а]кущия, з'[а]рну; перед мягкими согласными: в'[а]лю, л'[а]чусь, ут'[а]рплю; перед отвердевшими шипящими: д'[а]журныя, л[а]жу, г'л[а]жу; перед твердыми согласными после отвердевших шипящих и Ц: ж[а]ну, ж[а]лудък, фц[а]ху; перед мягкими согласными после отвердевших шипящих и Ц: ж[а]ню, пръц[а]ню, пъш[а]лю. Гласные неверхнего подъема перед слогом с ударяемым Ы: в'[а]ршини, л'[а]жыть. Гласные неверхнего подъема перед ударяемым И: д'[а]фчини, нъс'[а]лились, м'[а]нины (имянины); перед И после отвердевших шипящих и Ц: ж[а]них, бъльш[а]вик. При ударяемых гласных [е] или [ё]/ после шипящих [о]/ звуки [а] и [е] в предударном положении выступают в варианте [и]. Гласные неверхнего подъема в положении перед ударяемым Е: после мягких согласных: к с'[и]стре, в л'[и]ске; после отвердевших шипящих и Ц: ц[ы]лей, лъш[ы]дей, ж[ы]не; перед Е после отвердевших шипящих и Ц: д'[и]шевли, св'[и]жей. Гласные неверхнего подъема в положении перед ударяемым Е после мягких согласных: д'[а]нёк, пл[а]тёный; перед Е после отвердевших шипящих и Ц: ж[ы]рёбыя, ш[ы]стиренка; перед О после отвердевших шипящих: м'[и]шок, д'[и]шовый.
Рассмотренный фактический материал свидетельствует об определенной закономерности в реализации гласных фонем неверхнего подъема, которая позволяет установить асси-милятивно-диссимилятивный тип яканья.
По существующей классификации это кидусовский тип, который назван так по с. Киду-сово Спасского района Рязанской области, где он употребляется [12].
Гласные неверхнего подъема после мягких согласных во 2-ом предударном слоге и в заударном слогах, как правило, совпадают в звуке И, который произносится несколько ослаблено, например: з[и]ляня, г'[и]нярал; в заударном закрытом слоге: семд'[и]сит, буд[и]ть, ден'[и]шки; в заударном открытом неконечном слоге: вид'[и]ла, оз'[и]ри.
Другие явления в области гласных.
а) Отмечаются случаи второго полногласия: мъланья, волък (волк) и некоторые другие. Большинство диалектологов считает, что данная особенность характерна для севернорусских говоров[13].
Ссылаясь на показания Б.М. Ляпунова, Н.П. Гринкова утверждает, в частности, что полногласие - древнее явление, возникшее и развивавшееся в говорах северной группы восточных славян, которые заселяли районы крайнего северо-запада по берегам Ильменя и Волхова; в южнорусских говорах это явление результат влияния севернорусского наречия и представлено единичными случаями спорадически [14].
б) Наблюдается вставка гласных звуков [ъ], [ы], [а] в положении между двумя согласными. После П перед Ш и Л: п[ъ]шано, п[ъ]шаница; после С перед М: с[ъ]мародина,
с[ы]мародина; после Х, Т перед В: х[ъ]врастом, т[ъ]варох; после К, Х, Ш перед Л: к[ъ]лачок (клочок), выш[ъ]ла (вышла).
в) Протетический гласный звук [а] в начале слова перед сонорными отмечается в ограниченном кругу слов, например: [а]ржаной (ржаной), [а]рипей (репей). Сочетания ОР, ОЛ или АР, АЛ (в акающих говорах), как известно, явились результатом изменения слоговых Р и Л в начале слова [15] .
Согласные звуки. Фонема Ф может заменяться акустически близкими согласными [п], [х] и очень редко сочетанием [хв]: а[п]роськя, [х]омка и [х]ама, съра[хв]аны (но сърафан).
Долгие шипящие Ж и Ш. В корнях слов они произносятся мягко, например: [ш'ш']ука, [ш'ш']и, ръзма[ж'ж']ил. Исключение из этого правила слово и[шш]о, которое чаще звучит как ишто.
Заднеязычные согласные. Звук [г] произносится фрикативно: грабли, глупой и т.д. Устойчивое сохранение в произношении фрикативного [г] является характерным признаком всего южнорусского наречия. На конце слова [г] оглушается в [х]. Подобное оглушение свойственно как нашему говору, так и всему южнорусскому наречию. Произношение конечного [х] из [г] нашло свое отражение в стихотворных произведениях художественной литературы, например: То лучший дру[х] И нем и глух ... А женщины хотя на ми[х] Обороняются от них
Отметим и непереходное смягчение К после мягких согласных и Й. После Н: Сань[к']я, маминь[к']я; после Л: хмяль[к']ю, столь[к']я; после С: Вась[к']я, сись[к']ю; после Р: дирь[к']ю, пузырь[к']еф, Варь[к']я; после Т: Петь[к']я, реть[к']я; после Й: чай[к']ем, ка-пей[к']я.
Морфологические особенности
Имя существительное. Из грамматических категорий существительного заслуживает специального рассмотрения категория рода. В большинстве говоров Хоперского региона наблюдается явление частичной утраты категории среднего рода, выражающееся в том, что существительные среднего рода вместе с согласующимися словами выступают в женском роде. Согласование существительных среднего рода с атрибутивными словами наиболее последовательно осуществляется в именительном падеже. Существительные среднего рода им. пад. в форме женского рода могут согласоваться с прилагательными: бальшая сяло, худая вядро; местоимениями: какая дабро, мая сядло; числительными: адна письмо, другая письмо.
Иногда согласование существительных среднего рода происходит с несколькими атрибутивными и предикативными словами, например: адна, значить, ана бальшая акно; баль-шая ганения была.
Процесс утраты среднего рода распространился и на косвенные падежи, что особенно характерно для слов с безударным окончанием в винительном падеже: клявать просу, адну слову и т.д. В других косвенных падежах указанные слова изменяются, как правило, по среднему роду, например: в этим мести, адним словъм. Отдельные слова среднего рода с безударным окончанием оформляются в косвенных падежах по образцу слов женского рода: в этъй сени, горла, балела горлъй.
В категории среднего рода есть немного слов, полностью перешедших в мужской род: другой утър, утет озир; слова с суффиксами ЕЦ, ОК: крылец, пълатениц, аблачок.
Утверждению женского рода в категории среднего подвергаются в первую очередь слова с отвлеченным значением, что объясняется, по-видимому, влиянием «новых тенденций, известных в южнорусском наречии»[16] . Существительное уха (ухо) перешло в категорию слов женского рода на всей территории верхнедонских говоров. Главная причина такого перехода заключается в переносе ударения на окончание А (из О) под влиянием существительных 1 -го склонения с наконечным ударением.
Отметим главнейшие диалектные особенности склонения существительных.
Существительные женского рода на -А, -Я в родительном падеже с предлогами обычно оканчиваются на ударяемое -Е: из этъй ваде, ис куге, у касе. Беспредложные формы встречаются очень редко; нами зафиксировано только два случая: сын систре, нет лисе.
Безударное окончание И употребляется параллельно ударному Е в существительных с твердой основой. Вариант с безударной флексией характерен для слов с предлогами: пасля работи, дли карови.
Совпадение форм женского рода 1 -го склонения, выступающих с окончанием -Е в родительном, дательном и предложном падежах (ср. из ваде, к ваде, в воде; от земле, к земле, в земле), шире распространено в южной полосе русских говоров, хотя известно и некоторым северным, например, говору Холмогорского района Архангельской области.
Шире, чем в общенародном языке, распространены имена мужского рода с окончанием -У в родительном и предложном падежах. В родительном падеже: вашива савету, бис кань-цу, ат поту; в предложном падеже: нъ быку, при атцу, нъ стану.
Существительные 3-го склонения в дательном и предложном падежах имеют под ударением окончание -Е. В даттельном падеже: пъ гризе, пъ стипе; в предложном падеже: в гри-зе, нъ миле, в груде, ф пиче.
Имена среднего рода на -МЯ в родительном, дательном, творительном и предложном падежах не имеют наращения -ЕН. В родительном падеже: биз время, скокъ время, нет время; в творительном падеже: с времим, с вымим; в предложном падеже: в ыми (в имени), ф семи, (в семени). Как полагает С.П.Обнорский, употребление этих форм в южнорусской полосе распространено в меньшей мере, чем в севернорусских и переходных говорах [17].
Широко распространены формы существительных всех типов с ударяемым окончанием -А, Я во множественном числе именительного падежа, например: в категории слов мужского рода на -А: плътняка, лимяха, кълдязя; на -Я: дубья, афицарья, къчатья.
В родительном падеже множественного числа отмечается унификация различных типов склонения, которые приобретают окончания -ОВ, -ЕВ. Такое явление характерно для существительных 1-го склонения: праделкъф, пасаткъф, пъгаворкъф; для существительных 2-го склонения: мястоф, дялоф, лицофъ и т.д.
В творительном падеже существительных множественного числа всех типов обычным является окончание -АМИ: гусями, с канями, зъ лъшадями; окончание -МИ выступает редко: слязьми, с курьми.
Имя прилагательное. Прилагательные мужского и среднего рода в родительном падеже единственного числа имеют окончание -ОВА после твердых согласных и ИВА после мягких согласных: мъладова, у худова, высокъва.
Форма винительного падежа единственного числа прилагательных женского рода оканчивается на -УЯ под ударением: худуя карову, сляпуя бабу.
В образовании сравнительной степени наблюдаются колебания, например, одинаково употребляются формы с суффиксами ЕЯ, -ЕЙ: скарея и скарей, сильнея и сильней; в одном и том же значении выступают прилагательные с суффиксами -Е, -ШЕ: тяжели и тяжельши, шыри и ширьши.
Зарегистрирован случай образования сравнительной степени от страдательных причастий: пъубрати.
Местоимение. Отметим лишь формы мяня, тябя, сябя. Они восходят к среднерусской области и указывают на общность этнографического состава населения, занявшего, главным образом, бассейн реки Хопра.
Глагол. Глагольные формы характеризуются общими диалектными чертами, которые свойственны всему южнорусскому наречию. Широко употребляются усеченные формы инфинитива типа весть, тресть. Глагол идти употребляется в форме итить. Формы 3-го лица единственного и множественного числа настоящего и будущего простого времени оканчиваются на мягкий Т: идёть, гнёть, будить, станить, жрёть. Глаголы 1-го спряжения с ос-
новой на задненебный согласный утратили чередование К-Ч и Г-Ж, например: пяку-пикёть ,пикём; магу-магём, магуть.
Наблюдается процесс грамматического подравнивания, которое находит свое выражение в образовании глаголов настоящего времени от основ инфинитива с суффиксом -ОВА, например: следъвыить, камандъвыить, биседъвыить.
Распространены формы повелительного наклонения 2-го лица единственного числа на согласный: палош, на трош. Множественное число образуется посредством прибавления к форме единственного числа окончания -ТЯ: ляштя, бросьтя, купайтя и т.д.
В возвратных глаголах после согласных последовательно употребляется частица -СИ: (постфикс -СЯ): зъпалимси, умылси, папалси. Сочетание ШС во 2-ом лице единственного числа произносится как двойная мягкая согласная С: баисси, напьесси, смиёсси.
После гласных частица (постфикс) СЯ выступает в форме СЬ или СЯ: баюсь, на-зяблъсь, но абайдуся, ни бярися.
Полные страдательные причастия прошедшего времени чаще всего образуются посре-ством суффикса -Т-, которым в литературном языке соответствуют формы с суффиксом -НН-: абадратыя, назватый, рватыя и др.
Распространены формы деепричастий на МШЫ: разумшы, выпимши, обумши.
По свидетельству С.П. Обнорского, деепричастия на МШЫ свойственны южнорусским говорам, в пределах северновеликорусского наречия они встречаются редко [18].
Библиографический список
1. Высотский С.С. О звуковой структуре слова в русских говорах //Исследования по русской диалектологии. - М., 1973. - С.17-41. Его же: К проблеме изучения вокализма южнорусских говоров //Русские говоры. - М., 1975. - С.11.
2. Савельев Е.П. История Дона и донского казачества. - Новочеркасск. - 1915. - 4.II.-Вып.4. - С.232.
3. Толстов В. Историческая хроника Хопёрского полка Кубанского казачьего войска, 1696-1896. - Екатеринодар, 1896. - С.5.
4. Дружинин В.Г. Раскол на Дону в конце XYII в. - СПб, 1889. - С.96.
5 Дружинин В.Г. Раскол на Дону в конце XYIII в. - СПб, 1889. - С.96.
6.Труды ДВСК. - В.1, отдел 1 (Краткие исторические сведения о заселении Донского края). Новочеркасск, 1867. - С.3-4.
7. Лунин В.В. К истории донского казачества. - Ростов-на Дону, 1939. - С.30.
8. Миртов А.В. Качество предударного гласного как типовой признак донских говоров //Сборник статей по вопросам культуры. - Ин-т местной экономики и культуры при Сев. Кав. ун-те. - Вып.4. - Ростов-на-Дону, 1928. - С.158.
9. Смотри, например, Е.Ф. Будде. К истории великорусских говоров. - Казань, 1896. -С.99. С.И. Котков. Говоры Орловской области //Автореф. док. дисс. - Орел,1952. - С.2. В.Жуковская. Говоры западной части Воронежской области //Автореф. канд. дисс. - М., 1954. - С.5. Л.М.Орлов. Русские говоры Волгоградской области. - Волгоград, 1984 и другие.
10. Миртов А.В. Качество предударного гласного... - С.151.
11. Аванесов Р.И. Очерки русской диалектологии. - Ч.1. - М., 1949. С. 90 - 91.
12. Гринкова Н.П. О случаях второго полногласия //Труды ин-та русского языка АН СССР. - Т.П. - 1950. - С.225.
13. Гринкова Н.П. О случаях второго полногласия... - С.226 - 227.
14. Шахматов А.А. Курс истории русского языка. - СПб, 1910 - 1912. - С.191.
15. Высотский С.С. Утрата среднего рода в говорах к западу от Москвы //Доклады и сообщения Ин-та русского языка АН СССР. - М. - Л., 1948. - Вып.1. - С.99. А так же: Куд-
ряшова Р.И. Утрата категории среднего рода в Хопёрских говорах //Диалектная и литературная разговорная речь. Волгоград, 1974.
16. Кузнецов П.С. Русская диалектология. - М, 1954. - С.70.
17. Обнорский С.П. Именное склонение в современном русском языке //ОРЯС . - Л., 1927. - N3. - Вып.1. - С.301.
18. Обнорский С.П. Очерки по морфологии русского глагола. - М., 1953. - С.231.
References
1. Vysotskij S.S. About the word's sound structure in Russian dialects // The research on Russian dialectology: To the problem of studying of vocalism of the South Russian dialects // Russian dialects. - M., 1975.- P. 11.
2. Savelyev E. P. The History of Don and Don's Cossacks.- Novocherkask. - 1915. - Ch. II. -. Issue 4. - P. 232.
3. Tolstov V. The Historical chronicle of the Hopyorsky regiment of the Kuban's Cossack army. - Ekaterinodar. - 1896. - P. 5.
4. Druzhinin V. G. The Split of Don at the end of 17 th century. - SPb, 1889. - S. 96.
5.Ibid. - P. 95.
6. Works DVSK. - V.1, (Short historical data on setting Don's region). - Novocherkask, 1867. - P. 3 - 4.
7. Lunin V.V. To the history of Don's Cossacks. - R/D, 1939. - P. 30.
8. Mirtov A. V. The Qualits myrtles pretonic vowel as a standard sign of the Don's dialects //
The Collection of articles concernily culture. - Issue 4. - R/D, 1928. - P. 158.
9. Budde E. F. To the history of great Russian dialects. - Kazan, 1896. - S/ 99. P.I. Kotkov. The dialects of the Oryol's region // Avtoref. doc. diss. - Oryol's, 1952. - P. 2. V. Zhukovskaya. The dialects of the westernpart of Voronezh region // Avtoref. kand. diss. - M., 1954. - P. 5. L.M. Orlov. The Russian dialects of Volgograd region. - Volgograd, 1984.
10. Mirtov A.V. The murtles quality of pretonic vowel... P. 151.
11. Avanesov R.I. The sketches of Russian dialectology. - P. 1. - M., 1949.
12. Grinkova N.P. About the cases of second full vocalism // Works of the Institute of Russian Language ANSSSR, T. II. - 1950/ - P. 225.
13. Ibid. - P. 226 - 227.
14. Shakhmatov A.A. The Russian's history course. - SPb, 1910 - 1912. - P. 191.
15. Vysotskij S.S. The loss of the neuter in the dialects to the west of Moscow // Reports and reports of the Institute of Russian Language ANSSSR. - M. - L. 1948. - R. 1. - P. 99. As well as: Kudryashov R.I. The loss of its kind in the medium category Hopersky dialects // Dialect spoken language and literary. - Volgograd, 1974.
16. Kuznetsov P S. Russian dialectology. - M., 1954. - P. 70.
17. Obnorskiy S.P. Nominal decline in modern Russian // ORAS. - L. 1927. - num. 3. - Issue 1. - P. 301
18. Obnorskiy S.P. Essays on the morphology of the Russian verb. - M., 1953. - P. 231.
УДК 801.3=82(045/046)
Воронежский государственный архитектурно-строительный университет Старший преподаватель кафедры русского языка и межкультурной коммуникации Сычева Л.В.
Россия, г. Воронеж, тел. +7(473) 271-50-48
Voronezh State University of Architecture and Civil Engineering
The chair of Russian language and cross-cultural communication, senior lecturer Sychyova L.V.
Russia, Voronezh, tel. +7(473) 271-50-48
Л.В. Сычёва
ИНОСИСТЕМНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ В ЯЗЫКЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ И.С. ШМЕЛЁВА
В статье рассматриваются и анализируются принципы отбора и функционального использования иноязычных элементов в языке произведений И.С. Шмелёва
Ключевые слова: иносистемные элементы, билингвизм, полилингвизм.
L.V. Sychyova
THE ELEMENTS OF OTHER SYSTEMS IN THE LANGUAGE OF I.S. SHMELYOV'S
WORKS
The article concerns and analyses the principles of selecting and usage of the elements of other systems in the language of I.S. Shmelyov's works.
Key words: the elements of other systems, bilinguism, polylinguism
Русская зарубежная литература ХХ века - почти неисследованная область русской национальной культуры. Между тем это одна из блестящих страниц отечественной культуры, созданная крупнейшими её мастерами, оказавшимися в силу тех или иных обстоятельств в эмиграции после Октябрьской революции.
Материалом нашего исследования являются повести, рассказы, романы, воспоминания, И.С. Шмелёва эмигрантской поры, которые отражают не только культуру народа, но и культуру своего времени. Шмелёв, как и другие писатели, жившие в эмиграции, был верен России и стремился сохранить свою «русскость», поэтому всё лучшее и живое, что развивалось в эмигрантской литературе, питалось ностальгическими соками родной земли, русской клас-сики[1].
Знание нескольких языков (полилингвизм) - характернейшая черта писателей-эмигрантов первой волны. Это способствовало, с одной стороны, их умению переключаться с одного языка на другой в условиях неродной языковой среды; с другой стороны, обусловливало определённые особенности их русской речи в области лексики, грамматики и фоне-тики[2]. Немецкий язык писатель знал с детства, французский начал учить в Крыму, он читал в подлиннике Пруста, беседовал с Томасом Манном. Таким образом, верно и то, что причиной полилингвизма являются «социальные факторы, разные в различные исторические периоды, а его целью - обслуживание разных видов общения или отдельных социальных слоёв этнического коллектива, или всего коллектива в целом» [3].
Язык произведений И.С. Шмелёва с точки зрения присутствия в нём иносистемных элементов не был темой отдельного исследования. Усвоив старые русские литературные традиции, писатель оказался в неродной языковой среде, где испытал влияние, хотя и незначительное, других языков на язык своих произведений.
© Сычева Л.В., 2012
