CC BY
489
ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА
ГОСУДАРСТВО, ЦЕРКОВЬ И ЯЗЫЧЕСТВО В ДРЕВНЕЙ РУСИ
Перейти на Главное МЕНЮ Вернуться к СОДЕРЖАНИЮ
Лукьянов Сергей Александрович, заместитель начальника кафедры теории и истории государства и права, к.ю.н.
Московский областной филиал Московского университета МВД России
Аннотация. В статье рассматриваются вопросы политики государства и церкви в Древней Руси в отношении язычества, а также вопросы формирования государственно-церковных отношений в X-XVI веках.
Ключевые слова: «церковь» «церковный суд» «религиозное преступление» «язычество»
Контакты автора: luk1959@rambler.ru
STATE, CHURCH AND PAGANISM IN ANCIENT RUS
Lukjanov Sergei Alexandrovitch, the deputy of the
chief of the chair of the theory and history of the
state and the right of the Moscow regional branch, the candidate of yurisprudence
Moscow University of the Ministry of internal of fairs of Russia
Annotation: in this article are examined the features of policy of state and church in Ancient Rus in regard to paganism, and also questions of forming of relations between the state and church in X-XVI centuries.
Key words: «church» «(«crioniniccl «ggt», «c«nsistsry», <<r«lig-ions crime» «pararism».
Нормы пришедшего в Х в. в Киевскую Русь канонического права предусматривали ответственность за совершение религиозных преступлений: принадлежность к недозволенным государством и государственной религией вероучениям, переход из христианства в иные исповедания, «совращение» из христианской религии в иные исповедания, «ересь», «богохульство», «волшебство» и «колдовство», «святотатство», «прелюбодеяния» и «непотребства». Греко-византийское каноническое право и светское имперское законодательство предусматривали различные виды наказания за совершение перечисленных проступков: от «епитимий», налагавшихся церковными судами, до смертной казни, применяемой судами светскими1.
1 Попов А. В. Суд и наказания за преступления против веры и нравственности по русскому праву. Казань, 1904. С. 19-43;
Как писал Николай (Ярушевич), Русская церковь «...приняла византийские церковно-юридические нормы для своего управления и суда, изложенные и систематизированные в греческих номоканонах»2. В.В. Есипов говорит о том, что
«...духовенство, явившееся из Византии, не могло не руководствоваться правом Византийским»3.
В «Уставе святого князя Володимира, крестившего Русьскую Землю, о церковных судех» перечислялись преступления и проступки, относящиеся к компетенции церковного суда, но в нем не было прямого запрета на исповедание язычества, имелось лишь указаниие на некоторые, сопутствующие исполнению языческих культов составы правонарушений: «потвори, чародеяния, волхования, ...кто молиться под овином, или в рощеньи, или у воды»4.
Устав князя Ярослава о церковных судах ввел так называемый «смесный» или «вопчий суд», когда дело разбиралось не только епископом, но и князем, а штрафные пошлины поступали не только в церковную, но и в княжескую казну. В качестве наказания был избран денежный штраф. Формулировку «Устава» «князь казнит», нельзя понимать буквально, так как под «казнью», по мнению Галь-ковского Н.М., понималось простое телесное наказание5. В «Уставе князя Ярослава», как и в «Уставе князя Володимера», не содержится прямого запрета на исповедание восточнославянских языческих культов6. Такого запрета не имелось и в последующих княжеских уставах Древней Руси7.
Перенос греко-византийских канонических норм в части наказания за религиозные преступления не был чисто механическим актом. Весь домонгольский период древнерусской государственности шел процесс «обрусения» греческих номоканонов, их приспосабливания к условиям древнерусской действительности. Русские иерархи вносили собственные новации, смягчающие санкции за совершение религиозных преступлений. В «Правиле церковном вкратце» митрополита Иоанна II (1080 -1089 гг.) указывалось, что языческих жрецов -«волхвов» следует «яро казнити навъзбранно злу, но не до смерти убивати, ни обрезати их телесе... не бо принимает сего церковное наказание и уче-нье»8. Древнерусские канонические правила предусматривали в качестве церковного наказания
2 Николай (Ярушевич). Церковный суд в России до издания Соборного Уложения Алексея Михайловича (1649 г.). Пг., 1917. С. 85;
3 Есипов В.В. Святотатство в истории русского законодательства. Варшава, 1893, С. 5-6;
4 Российское законодательство Х-ХХ вв. Т.1, М., 1985, С.149;
5 Гальковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. Т.1, Харьков. 1916. С.104;
6 Российское законодательство... Т.1, С. 153-161;
7 Древнерусские княжеские уставы Х1-Х1У вв. М.. 1976;
8 Попов А.В. Указ. работа. С. 46;
лишь канонические меры воздействия - «запрещение» и «отлучение». Под «запрещением» понималось временное ограничение общения правонарушителя с остальными верующими (запрет на вход в церковь, на исповедь и причастие), под «отлучением» - полный разрыв церкви с отлученным: «чу-жи имети от соборныа церкви и наших заповедей недостойны и непричастны»9.
Церковные суды руководствовались достоверными сведениями и уликами о действительной принадлежности подсудимого к язычеству. Данное обстоятельство способствовало формированию в системе судопроизводства инквизиционной формы расследования. В начале XIII в. епископ Серапион, почти за три века до «Malleus malefikarum», издал специальную инструкцию церковным судам о способах изобличения «волхвов»: «Вы же воду послухом постависте и глаголисте: аще утопати начнеть, неповинна есть, аще поплыветь - волхов есть»1°. Способом выявления язычества была исповедь: «Настойчиво будут исповедальные вопросы требовать ответа на следующее: «Или к волхвам ходил еси или в дом водил? Аще волхову водил еси в дом или к ней еси ходил? Или вежество за тобой есть? Или оумеешь волшебныя притворы?»11.
Церковь не могла не обозначить своего принципиального отношения к последователям иных вероучений. В доктринальном плане уже в XI в. для этого имелась каноническая основа - «Слово святого Г ригорья, изобретено в толцех о том, како первое погани суще языци кланялися идолом и требы им клали; то и ныне творят». В этом своеобразном каталоге «чужих» религий, выдержавшем на Руси шесть редакций, упоминаются самые различные вероучения: древнегреческие культы Афродиты, «Деомиса», Артемиды, древнеегипетский «Оси-рид», малоазиатский культ Реи, однако в первой редакции не упоминаются восточнославянские культы и лишь в последней редакции «Слова» упоминаются культы Перуна, Мокоши, Хорса, Ро-
да12.
В вопросах борьбы с язычеством Русская церковь придерживалась скорее методов нравственного воздействия, чем карательно-репрессивных. Церковным собором 1274 г. были приняты «Правила митрополита Кирилла», в которых, в качестве высшей меры церковного наказания признавалось «отлучение», но предусматривалась и предупредительная мера - «увещание», то есть обязательная беседа духовного лица с религиозными преступниками в целях склонения их к добровольному отказу от «противных» взглядов и действий13.
9 Николай (Ярушевич). Указ. работа. С. 261;.
10 Российское законодательство..., Т. 1, С.93;
11 Аничков Е.В. Язычество и Древняя Русь. СПб., 1914, С.279-280;
12 Там же, С.384-385;
13 Николай (Ярушевич). Указ. раб., С.98-99;.
Можно сделать обоснованный вывод о том, что каноническими нормами Русской Православной церкви в Х-Х111 вв. не предусматривалась ответственность за «простую принадлежность» к язычеству, как и жестокие наказания за совершение языческих обрядов.
Если говорить в целом о борьбе государства и церкви в Киевской и Древней Руси с язычеством, то возникает вопрос: а была ли вообще такая борьба как целенаправленная репрессивная политика государства и церкви?
Исследователи данного вопроса расходятся в оценках причин и масштабов волнений на религиозной почве, возникавших в первоначальный период христианизации Киевской Руси. По мнению Е.Е. Голубинского, введение христианства сопровождалось «открытым сопротивлением и бунтами»14. Н.М. Гальковский, наоборот, указывал, что «выступления язычества были ничтожны»15. По мнению
А.С. Хорошева, первоначальное «шествие христианства» на Руси было мирным, и лишь в Х1 в. начинается «определенное сопротивление» христиан-
ству»16.
Такой «разброс» мнений объясняется тем, что достоверные сведения о волнениях на религиозной почве относятся лишь к Х1 веку. Имеются в виду восстания в Суздальской Земле 1024 г. и в Ростовской Земле 1071 г. Однако проведенный еще советскими историками анализ источников, повествующих об этих событиях, дает основания полагать, что на самом деле в основе данных волнений лежали не религиозные, а социальноклассовые причины. Религиозную окраску придавали восстаниям поводы к ним. Например, поводом к восстанию в Суздальской Земле явилось выдвинутое волхвами обвинение знатных женщин в колдовстве, которое стало причиной неурожая, голода и эпидемий. В результате подавления этого восстания силами княжеской дружины «волхвы погибоша», но без участия церковного суда и не по обвинению в распространении язычества17. Восстание в Ростовской Земле произошло в результате недовольства и возмущения местного населения поборами при «полюдьи» воеводы Яна Выша-тича. Вдохновителями восстания действительно были волхвы, казненные по приказу воеводы. При этом никакого участия церковной власти в подавлении восстания не было18.
Сторонники идеи «жестоких преследований» христианами последователей язычества ссылаются на зафиксированный Никоновской летописью факт сожжения в Новгороде в 1227 г. местных вол-
14 Голубинский Е.Е. История Русской Церкви. Т.1, М., 1901, С. 169;
15 Гальковский Н.М. Указ. раб., С.131;
16 Хорошев А.С. Церковь в социально-политической истории Новгородской феодальной республики. М., 1980, С. 223;
17 Гальковский Н.М. Указ. раб., С. 132;
18 Там же, С. 134;
хвов, обвиненных в «насылании» неурожая и эпидемий. Однако из летописи следует, что волхвы были сожжены в результате самосуда новгородских «черных людей». Церковного суда в данном случае не было, как и суда светского. Наоборот, как указывает летопись, «мужи Ярослави» пытались спасти волхвов от самосудной казни, а сам летописец сомневался в виновности казненных19.
Можно сделать вывод о том, что активного массового антихристианского движения в X-XIII вв. на Руси не было, хотя определенное сопротивление новой религии, несомненно, имело место. Н.М. Гальковский характеризовал это сопротивление как «пассивное неосознаваемое сопротивление народной массы»20. По мнению Е.И. Соколовой, в первоначальный период христианизации Руси экстравертной, податливой по отношению к христианству группой населения выступали горожане, а консервативной, интровертной - сельское население21. Это объяснялось сельскохозяйственным, аграрным характером языческих культов. По мнению Е.В. Аничкова, процесс христианизации, начавшийся в городах, в русской деревне завершился лишь спустя несколько веков: «Во время этого последнего процесса и начнется борьба с исконной самой древней верой. Борьба будет трудная. Тут часто придется уступать. Во всяком случае, тут окажется неизбежным отвечать на потребности, лежащие в основе прежней сельскохозяйственной веры. Когда станет христианство еще и крестьянской верой, верой бедных деревень, лишь тогда закончится христианизация»22.
Церковь, имевшая все полномочия в борьбе с язычеством, не была в состоянии охватить своим контролем сложнейшие процессы религиозного синтеза, поэтому она была вынуждена смириться с необходимостью пассивного созерцания происходившего процесса формирования особого, русского варианта православия: «Духовенство часто равнодушно смотрело на остатки языческих старых обычаев»23.
Специфика христианизации Древней Руси, заключавшаяся в постепенном врастании христианских норм в языческую среду, обусловила то, что процесс христианизации растянулся на столетия. По мнению Г.А. Носовой языческие культы, трансформируясь и видоизменяясь, постепенно влились в русское православие24. Как писал Б.Д. Греков, православие в своем ортодоксальном византийском варианте так и не смогло утвердиться на Руси, приняв особую, соответствующие местным ус-
19 Российское законодательство. Т.1, С.158;
2Q Гальковский Н.М. Указ. раб,, С. 142;
21 Соколова Е.И. Церковь на Руси X-XIII вв.: проблемы, задачи, итоги исследования в советской историографии (6Q-8Q гг.). М., 1988. С. 6-7;
22 Аничков Е.В. Указ. раб., ^3Q6;
23 Гальковский Н.М. Указ. раб., С.125;
24 Носова Г.А. Язычество в православии. М., 1975, С.152;
ловиям форму25. Побочным эффектом христианизации явилось появление так называемого русского «двоеверия» - результата синтеза грековизантийского православия с восточнославянскими языческими культами. Н.М. Никольский считал, что двоеверие не являлось «оригинальным русским явлением», изначально было привнесено из Ви-зантии26.
Пережитки язычества в той или иной степени сохранялись на протяжении ряда веков после официального принятия Русью христианства. В постановлении Стоглавого собора 1551 г. приводились осуждаемые церковью народные обычаи и обряды: «... В троицкую суботу по селом и по погостом сходятся мужи и жены на жальниках и плачутся по гробом с великим кричаньем. ...Русалии о Иванове дни и в навечерии Рождества Христова и крещения сходятся мужи и жены и девицы на нощ-ное плещевание, и на безчинный говор, и на бесовские песни, и на плясание, и на скакание, и на богомерзкие дела. ...А в великия четверток порану солому палят и кличют мертвых»27. Показательно, что церковные санкции ХУ1 в. за совершение вышеприведенных обрядов не сильно отличались от санкций Х-Х111 вв.: «и тем быти от благочестивого царя в великой опале, а от святителей по священным правилом в конец во отлучении», а то и заменялись простым благопожеланием: «и таково православным хрестьянам не подобает творити», «и о том священником детем своим духовным запреща-ти, чтобы впередь таковая не творили»28.
Можно привести объяснения ненасильственному, «мягкому» внедрению христианских норм жизни в древнерусскую среду.
Первое находится в самой православной грековизантийской традиции. Уже в многоконфессиональной Византии, несмотря на наличие суровых наказаний за простую принадлежность к запрещенным государством и церковью вероучениям, сформировалось более мягкое, чем у Римско-католической церкви, отношение к иноверию. Православные теологи не оправдывали применения силы и войн при «обращении» язычников. В Православии отсутствовала западная традиция «миссии с мечом» (ЗсИшег^взюп)29. По мнению
В.Н. Дряхлова, христианизация Руси отличалась от христианизации в Западной Европе, поскольку следовавшая византийской традиции Русская церковь, в отличие от Римско-католической, использовала в качестве основного метода внедрения христианства среди язычников не «миссию с мечом»,
25 Греков Б.Д. Киевская Русь. М., 1953, С. 386-390;
26 Никольский Н.М. История Русской Церкви. М., 1983, С.25;
27 Российское законодательство... Т.2, М.,1985, С. 309-310;
28 Там же, С.309-310;
29 Каппелер А. Две традиции в отношениях России к мусульманским народам Российской империи. //Отечественная история. М., № 2, 2003, С.133;
бо
а «миссию путем деяний» и «миссию через убеждение и проповедь»30.
Русское духовенство понимало, что для христианизации многочисленных и жизненно активных восточнославянских племен насильственные методы не применимы. Это способствовало формированию своеобразной русской веротерпимости. В «Послании» Феодосия Печерского указывалось: «Аще ли видиши нага, ли голодна, ли зимою, ли бедою одържима, аще ти будет ли жи-довинъ, ли сорочининъ, ли болгаринъ, ли еретикъ, ли латиниъ, ли то поганыхъ, - всякого помилуи и от беды избави»31.
«Митрополичий» период развития Русской церкви (Х-ХУ1 вв.) характеризовался относительной самостоятельностью церковной организации по отношению к институтам государственной власти. Княжеские уставы, очерчивая круг обязанностей князей по отношению к церкви, ничего не упоминали об обязанностях церкви по отношению к светской власти. С наступлением политической раздробленности многие нормы княжеских уставов Х-Х1 вв. перестали действовать, а церковная организация стала испытывать мощное давление со стороны сепаратистски настроенных князей и бояр, пытавшихся подчинить своему влиянию как отдельных митрополитов и епископов, так и в целом церковную организацию в границах своих владений. В этих условиях единственным способом сохранения целостности церкви от раскола являлось ограничение стремлений русских иерархов к автокефалии, сохранение сложившихся отношений подчиненности константинопольскому патриарху. Церковь стремилась искусственно дистанцироваться от светской власти, оберегая свою юрисдикцию и компетенцию32.
Поскольку древнерусские канонические нормы не предусматривали суровых наказаний за совершение религиозных преступлений, а церковь редко прибегала к помощи светской власти в данном вопросе, то и правоохранительная практика церкви характеризовалась относительной мягкостью наказаний за религиозные преступления и проступки.
Ситуация начнет меняться в Х1У-ХУ вв., когда Русская церковь подвергнется серьезным испытаниям на прочность ввиду угрозы церковного раскола с возникновением нового для Древней Руси социального явления - «городских ересей».
Список литературы
30 Дряхлов В.Н. Языческое противодействие христианизации в Западной Европе в раннем средневековье. // Вопросы истории. М. 2007, № 1, С. 21-22;
31 Понырко Н.В. Эпистолярное наследие Древней Руси Х1-Х111 века: Исследования, тексты, переводы. СПб. 1992, С.17;
32 Никольский Н. М. История Русской Церкви. М., 1983. С. 31-32;
1)Нормативно-правовые акты
1. Устав святого князя Володимира, крестившего Русьскую Землю, о церковных судех. // Российское законодательство Х-ХХ вв. Т.1, М., 1985;
2. Устав князя Ярослава о церковных судах. //Древнерусские княжеские уставы ХІ-ХІУ вв. М., 1976;
3. Стоглав 1551 г.// Российское законодательство Х-ХХ вв. Т.2, М., 1985;
2) Монографии, сборники научных трудов, статьи
4. Аничков Е.В. Язычество и Древняя Русь. СПб., 1914;
5. Гальковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. Т.1, Харьков. 1916;
6. Голубинский Е.Е. История Русской Церкви. Т.1, М., 1901;
7. Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1953;
8. Дряхлов В.Н. Языческое противодействие христианизации в Западной Европе в раннем средневековье. // Вопросы истории. М., 2007, № 1;
9. Есипов В.В. Святотатство в истории русского законодательства. Варшава, 1893;
10. Каппелер А.. Две традиции в отношениях России к мусульманским народам Российской империи. // Отечественная история. М., № 2, 2003;
11. Николай (Ярушевич). Церковный суд в России до издания Соборного Уложения Алексея Михайловича (1649 г.). Пг., 1917;
12. Никольский Н. М. История Русской Церкви. М., 1983;
13. Носова Г.А. Язычество в православии. М., 1975;
14. Понырко Н.В. Эпистолярное наследие Древней Руси ХІ-ХІІІ века: Исследования, тексты, переводы. СПб. 1992;
15. Попов А. В. Суд и наказания за преступления против веры и нравственности по русскому праву. Казань, 1904;
16. Соколова Е.И. Церковь на Руси Х-ХІІІ вв.: проблемы, задачи, итоги исследования в советской историографии (60-80 гг.). М., 1988;
17. Хорошев А.С. Церковь в социально-политической истории Новгородской феодальной республики. М., 1980;
Рецензия
Статья Лукьянова С.А. посвящена проблеме отношений между государством, церковью и язычеством на раннем этапе становления российской государственности. Данный вопрос является сложным и небесспорным, существует ряд точек зрения на характер этих отношений.
Автор на основе ряда источников утверждает, что становление христианской религии и церкви в Древней Руси происходило относительно мирным путем, сопротивление язычества носило стихийный характер и выражалось в единичных фактах волнений и восстаний. Русская Православная церковь осуществляла в отношении язычников «мягкую» политику, стремясь постепенно и ненасильственно внедриться в древнерусское общество. При этом церковь не обращалась за помощью к государству, не использовала репрессивно-карательных мер.
Указанная точка зрения автора является достаточно дискуссионной, но имеет право на существование. В подтверждение своей точки зрения автор ссылается на заслуживающие доверие источники: труды дореволюционных, в том числе, конфессиональных историков и правоведов (А.В. Попов, Е.В. Аничков, Н.М. Гальковский, Николай (Ярушевич), Е.Е. Голубинский, В.В. Есипов), работы советских ученых (Б.Д. Гоеков, Н.М. Никольский, Г.А. Носова, Е.И. Соколова), а также современных исследователей (А. Каппелер, В.Н. Дряхлов). Высказывая свою точку зрения, автор также опирается на анализ ряда нормативно-правовых актов, регулировавших государственно-церковные отношения в Древней Руси.
Статья Лукьянова С.А. представляет собой самостоятельное научное исследование и может быть рекомендована для публикации в открытой печати.
Научный консультант: доктор юридических наук, профессор, академик РАЕН А.Я. Малыгин
б2
