CC BY
313
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА И УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
УДК 343.16
Государственный обвинитель в российском уголовном процессе - кто он?
Балакшин Виктор Степанович, Уральский государственный юридический университет, доктор юридических наук, профессор
e-mail: balacshin.viktor@jandex.ru
В статье рассматриваются проблемы, связанные с процессуальным статусом государственного обвинителя как работника прокуратуры, поддерживающего обвинение в суде первой инстанции и участвующего в суде апелляционной инстанции. По результатам исследования предлагается предусмотреть в главе «Участники уголовного судопроизводства» такого участника, как «государственный обвинитель», определив полномочия и процессуальный момент, с которого прокурор приобретает данный статус.
Ключевые слова: прокурор; сторона обвинения; государственный обвинитель; государственное обвинение; отказ от обвинения; законность и обоснованность приговора; независимость суда.
The state Prosecutor in the Russian criminal process - who is he?
Balakshin Victor Stepanovich, Ural State Law University, Doctor of Law, Professor
The article deals with the problems associated with the procedural status of the public Prosecutor as an employee of the Prosecutor's office, supporting the prosecution in the court of first instance and participating in the court of appeal. According to the results, it is proposed to provide in the Chapter «Participants in criminal proceedings» such a participant as a «state Prosecutor», defining the powers and procedural moment from which the Prosecutor acquires this status.
Key words: рrosecutor; prosecution; public Prosecutor; state charges; refusal charges; the legality and validity of the verdict; the independence of the court.
Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации1, принятый в 2001 г. и действующий в настоящее время, как известно, вызвал неоднозначную реакцию со стороны ученых и практических работников, да и общества в целом. Можно утверждать, что и в данный период критических замечаний выска-
1 Далее - УПК РФ.
зывается значительно больше, нежели одобрения. К настоящему времени мнение о том, что УПК РФ в редакции 2001 г. - это лучшее проявление демократии, прогресса и законодательной техники, все больше сменяется на противоположное. Время показало, что сомнения ряда ученых в совершенстве и своевременности этого важного во всех отношениях закона име-
ли под собой серьезные основания, что подтверждается негативными тенденциями, выявившимися в правоприменительной практике. В настоящее время, несмотря на то что «крик души» следователей, дознавателей, прокуроров, судей, да и адвокатов тоже существенно поутих, это вовсе не означает, что все имевшиеся и вновь появившиеся в ходе применения УПК РФ проблемы разрешены. Скорее всего, на наш взгляд, практические работники с некоторыми из них смирились, некоторые решают, основываясь на здравом смысле и сложившейся еще до введения УПК РФ в действие практике, на некоторые вообще не обращают внимания, ибо все равно ничего нельзя изменить.
Примером того, что возобладали здравый смысл и сложившаяся ранее практика, могут служить изменения, внесенные в ст. 144 УПК РФ. Следует положительно отнестись к работе законодателя, который, наконец, прислушался к авторам, предлагавшим установить четкий перечень следственных и иных процессуальных действий, которые могут осуществляться при проверке заявлений и сообщений о совершенных или готовящихся преступлениях. Согласно ч. 1 ст. 144 УПК РФ в редакции Федерального закона от 4 марта 2013 г. № 23-Ф3 при проверке сообщения о преступлении дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа вправе получать объяснения, образцы для сравнительного исследования, истребовать документы и предметы, изымать их в порядке, установленном УПК РФ, назначать судебную экспертизу, принимать участие в ее производстве и получать заключение эксперта в разумный срок, производить осмотр места происшествия, документов, предметов, трупов, освидетельствование, требовать производства документальных проверок, ревизий, исследований документов, предметов, трупов, привлекать к участию в этих действиях специалистов, давать органу дознания обязательное для исполнения письменное поручение о проведении оперативно-разыскных мероприятий.
Необходимость привести требования УПК РФ в соответствие с действительностью имеется применительно к процессуальному положению прокурора при рассмотрении уголовных дел судами первой и апелляционной инстанций. Первое, на что следует обратить внимание в данном вопросе, - это «присутствие», согласно действующему УПК РФ, двух участников уголовного судопроизводства, которые мирно (пока) уживаются в одном теле, одном лице, одном мундире. В некоторых случаях законодатель назвал его (их) прокурором, в некоторых - государственным обвинителем. Может быть, данное обстоятельство обусловлено тем, что и прокурор, и государственный обвинитель, начиная с определенного момента уголовного судопроизводства, о котором законодатель умолчал, был и есть один и тот же участник процесса, обладающий одинаковым статусом. По меньшей мере данный вывод уместен для участия прокурора в рассмотрении уголовного дела, начиная с предварительного слушания. Если это так, то тогда в УПК
РФ должен быть четко оговорен момент (временной, движения уголовного дела или принятия какого-либо процессуального решения), на который выпадает «превращение» прокурора в государственного обвинителя. Как известно, действующий уголовно-процессуальный закон данный вопрос не урегулировал. Поэтому о том, когда при рассмотрении уголовного дела по существу и в апелляционном порядке появляется государственный обвинитель, можно только догадываться. Между тем обозначенный вопрос - серьезная проблема, которая, к сожалению, не заканчивается только изменением названия. Действительно, если бы в ней (проблеме) все сводилось к этому, то и обращаться к ней не было бы смысла. Однако здесь все серьезней и сложней. Можно даже сказать, запутанней, чем может показаться на первый взгляд. Прежде всего, возникает вопрос о полномочиях, с одной стороны, «полноценного» прокурора, а с другой - прокурора - государственного обвинителя. Если ставить вопрос еще принципиальней, то он должен быть сформулирован примерно так: а вообще, что это за участник уголовного судопроизводства со стороны обвинения, кто он? В гл. 6 УПК РФ «Участники уголовного судопроизводства со стороны обвинения» такого участника нет в принципе. В ст. 37 УПК РФ предусмотрены полномочия прокурора. О полномочиях государственного обвинителя ничего не говорится. В ней вообще не упоминается такое понятие, как «государственный обвинитель». Более того, в ч. 3 данной статьи говорится буквально следующее: «В ходе судебного производства по уголовному делу прокурор поддерживает государственное обвинение, обеспечивая его законность и обоснованность». Подчеркнем - прокурор, но не государственный обвинитель. Поэтому ссылаться в данном случае на ч. 3 указанной статьи в обоснование того, что в судебном разбирательстве появляется фигура государственного обвинителя, будет ошибкой, ибо в ней речь опять же идет о полномочиях прокурора в ходе судебного производства. Следует, очевидно, обратить внимание, что в приведенной норме говорится именно о прокуроре, а также о том, что полномочия, предусмотренные в ст. 37 УПК РФ, в силу ее части 5 могут осуществляться прокурорами района, города, их заместителями, приравненными к ним прокурорами и вышестоящими прокурорами. Приведенные положения ставят под большое сомнение логичность и обоснованность появления в ст. 5 УПК РФ, по сути, нового участника уголовного судопроизводства - государственного обвинителя. Тем более что предлагаемое законодателем толкование государственного обвинителя как поддерживающего от имени государства обвинение в суде должностного лица органа прокуратуры вступает с ними в серьезные противоречия. По нашему мнению, в данной ситуации надо руководствоваться формулой «либо... либо». Либо прокурор и он же государственный обвинитель в суде первой и апелляционной инстанции, сохраняющий все предоставленные ему ст. 37 УПК РФ полномочия, либо долж-
ностное лицо органа прокуратуры, поддерживающее обвинение в суде, как самостоятельный участник уголовного судопроизводства с четко расписанными в законе правами и обязанностями. По действующему же УПК РФ, по существу, допускается откровенная игра статусным положением прокурора: до зала судебного заседания работник прокуратуры - прокурор, зашел в зал - он государственный обвинитель, приравненный в своих правах и обязанностях в лучшем случае к потерпевшему. В отличие от прокурора, государственный обвинитель лишен каких-либо надзорных полномочий. В то же время он - публичный представитель государства, действует от его имени и обязан обеспечивать защиту прав и интересов участников уголовного судопроизводства, независимо от их статуса. Более того, он в судебном разбирательстве наделен таким полномочием, которым не обладает ни один прокурор на досудебных стадиях уголовного судопроизводства - отказаться от обвинения и тем самым прекратить уголовное преследование. При этом ни возражения потерпевшего, ни возможное противоположное мнение суда, сложившееся на основе совокупной оценки исследованных в ходе судебного следствия доказательств, не могут повлиять на последствия отказа. В силу ч. 7 ст. 246 УПК РФ полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части. По мнению большинства ученых, данные положения закона не только ущемляют право потерпевшего на доступ к правосудию, но и посягают на конституционный статус суда, согласно которому судьи независимы и подчиняются только Конституции РФ и федеральному закону (ст. 120). В рассматриваемом случае суд вынужден подчиняться занятой в уголовном процессе позиции государственного обвинителя, если даже она противоречит внутреннему убеждению суда, сформировавшемуся на основе закона и совести. В итоге суд должен вопреки своему внутреннему убеждению выносить неправосудное решение, зачастую нарушающее права и интересы не только потерпевших, гражданских истцов, но и других подсудимых по данному уголовному делу.
С другой стороны, мнение прокурора, участвующего в рассмотрении ходатайства следователя об избрании в отношении обвиняемого, подозреваемого меры пресечения (например, содержания под стражей), не обязательно для суда. Между тем это тоже судебное разбирательство. Суд в судебном заседании с участием прокурора, других лиц проверяет обоснованность ходатайства и принимает решение о применении меры пресечения либо иной меры или об отказе в ее применении. При этом заслушивает мнение прокурора, следователя, лица, в отношении которого мера пресечения избирается, защитника, если они участвуют в заседании (ч. 7-8 ст. 108 УПК РФ). Иначе говоря, проводится, по сути, полноценное судебное заседание. Однако в рассматриваемой
ситуации позиция прокурора не имеет для суда решающего значения. Например, С. Щерба и А. Попова, изучив судебную практику, связанную, в частности, с избранием судами меры пресечения в виде заключения под стражу, пишут следующее: «Есть достоверные данные о том, когда судьи удовлетворяли эти ходатайства вопреки позиции прокурора, участвовавшего в судебном заседании и заявившего, что оснований для ареста нет. Так, в 2013 г. судами удовлетворено 193 (в 2011 г. - 186, 2012 г. - 207) ходатайства, которые не были поддержаны прокурорами»1.
В результате исследования обозначенной ситуации, вытекающей из требований уголовно-процессуального закона, напрашивается вопрос и вывод: а почему бы законодателю здесь при принятии УПК РФ не поступить с точностью до наоборот? То есть сделать обязательным для суда принимать решение, согласуясь с позицией прокурора при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, и принимать решение, руководствуясь только своим внутренним убеждением, при рассмотрении уголовного дела по существу. Ибо при избрании меры пресечения не решается главный вопрос: виновен человек в инкриминируемом ему деянии или не виновен? А вот при вынесении приговора этот основной и главнейший вопрос должен быть разрешен. Не случайно многие авторитетные ученые полагают, что вовлечение судей в решение наиболее важных вопросов предварительного расследования, особенно избрания меры пресечения, противоречит сути правосудия. Если же они вовлекаются в решение подобных вопросов, то не должны рассматривать такое уголовное дело по существу2. Согласно действующему УПК РФ, как известно, указанное обстоятельство не рассматривается как противопоказание для рассмотрения этим судьей дела по существу. Изучая данную проблему, А. М. Ларин и В. М. Савицкий еще до принятия УПК РФ в 2001 г. справедливо отмечали, что вовлечение судей в принятие решения об избрании меры пресечения на стадии предварительного расследования может способствовать проявлению опасной для правосудия тенденции - обвинительному уклону3. Придерживаясь позиции указанных авторов, В. М. Быков считает необходимым вернуться к вопросу о расширении прав прокурора, но на досудебных стадиях, а не в судебном заседании, отказываясь от обвинения4.
Таким образом, проблема правового статуса прокурора - государственного обвинителя в судебном разбирательстве имеет принципиальное значение.
1 Щерба С., Попова А. Дискреционные полномочия прокурора при применении меры пресечения в виде заключения под стражу // Законность. 2016. № 1. С. 23.
2 См., например: Петрухин И. Л. Прокурорский надзор и судебный контроль за следствием // Российская юстиция. 1998. № 9. С. 13.
3 См.: Ларин А. М., Савицкий В. М. Каким быть следственному аппарату // Государство и право. 1991. № 1. С. 37.
4 См.: Быков В. М. Сторона обвинения в уголовном процессе: монография. М., 2017. С. 44-45.
Она должна быть решена так, чтобы ошибки, которые могут быть допущены государственным обвинителем, можно было исправить в любой ситуации. При этом автор исходит из того, что ошибки государственных обвинителей при поддержании обвинения трудно квалифицировать как исключение. Приведем по этому поводу мнение действующего прокурорского работника Д. С. Сазина: «Как показывает практика, в процессе такой деятельности [поддержании государственного обвинения] прокурор нередко допускает ошибки, связанные с целым рядом факторов. К сожалению, нередко причиной таких ошибок является недостаточная профессиональная готовность государственного обвинителя в целом, его пассивная позиция, пробелы в совокупности обвинительных доказательств, неумелое предъявление суду доказательств, изобличающих подсудимого»1. Мнение автора подтверждается анализом опубликованных решений судов кассационной и надзорной инстанций, свидетельствующих о проблеме качественного поддержания государственного обвинения.
Однако дело не только в слабой подготовке государственных обвинителей, некотором настрое представителей судейского корпуса дистанцироваться при рассмотрении уголовных дел от активного участия в исследовании доказательств. Дело, прежде всего, в методологических просчетах, допущенных разработчиками проекта УПК РФ, ставшего затем законом, и сохраняющихся до настоящего времени. Причем просчетах очевидных и даже в отдельных случаях желаемых, поскольку они устраивали западных консультантов и экспертов. Одним из существенных, на наш взгляд, является попытка авторов проекта УПК РФ решить все проблемы путем возведения в ореол божественности принципа состязательности судопроизводства, устранив при этом принцип достижения при расследовании и рассмотрении дела в суде объективной истины как цели уголовно-процессуального доказывания. Оторвав от других важнейших постулатов судопроизводства на космическую высоту названный принцип, они, как представляется, получили пронизанный противоречиями, как тело сосудами, закон. Говоря о крайне негативном отношении российских граждан к действующему УПК РФ, В. А. Азаров не без оснований пишет следующее: «Представляется, что к таким неутешительным результатам привела неудачная попытка "развернуть" отечественное уголовное судопроизводство в направлении англо-саксонской модели, с ее специфическим пониманием состязательности как всеобъемлющего начала производства по уголовному делу. Россия всегда была привержена, как в законодательстве, так и в практике уголовного производства,
1 Сазин Д. С. Ошибки, допускаемые государственным обвинителем в процессе доказывания // Доказывание и принятие решений в современном уголовном судопроизводстве: материалы Международной научно-практической конференции, посвященной памяти д-ра юрид. наук, профессора П. А. Лупинской: сборник научных трудов. М., 2011. С. 444.
романо-германской правовой системе, столетиями формировавшей систему приоритетов, среди которых традиционно доминировало публичное начало. Именно российское понимание здравого смысла позволяет обоснованно спрогнозировать комфортное состояние личности, неприкосновенность ее прав, свобод и законных интересов, при наличии сильного государства, реализующего власть, в том числе через своих представителей в сфере деятельности органов уголовной юстиции»2.
Следует дополнить, что такое негативное отношение россиян к УПК РФ объясняется и откровенным пренебрежением к правам и интересам потерпевших. Со всей очевидностью это можно наблюдать в ситуации, связанной с отказом государственного обвинителя от обвинения. Подобного не должно быть в принципе. Во-вторых, прекращение судом уголовного дела или уголовного преследования в связи с отказом представителя прокуратуры от обвинения - это не только посягательство в указанных выше случаях на независимость и процессуальную самостоятельность суда, но и способ завуалировать то действительное и единственно правильное, по сути, решение, которое именуется оправдательным приговором. Только оно должно приниматься, если в ходе судебного следствия установлено отсутствие события преступления, состава преступления или непричастность подсудимого к инкриминированному ему органами предварительного расследования преступлению. Именно принятие такого решения снимет затронутые в данной статье проблемы. Здесь уместно привести мнение практических работников по рассматриваемому вопросу. Так, согласно опросу, проведенному В. А. Азаровым и А. А. Терехиным, 56 % работников прокуратуры, судей, следователей и дознавателей полагают, что отказ государственного обвинителя от обвинения в судебном разбирательстве должен влечь за собой постановление оправдательного приговора и только по мнению 44 % респондентов - прекращение уголовного дела3. Позиция большинства, представляется, отражает и дух закона, и здравый смысл, и логику, заложенную в уголовный процесс. Так же, как и то, что осуществлять публичную деятельность в судебном разбирательстве должен не «чистый» государственный обвинитель, а прокурор, выступающий в качестве государственного обвинителя. Для того чтобы это стало реальностью, предлагаем предусмотреть в гл. 6 УПК РФ «Участники уголовного судопроизводства» такого участника, как «государственный обвинитель», определив полномо-
2 Азаров В. А. О цели доказывания в современном уголовном судопроизводстве // Проблемы уголовно-процессуальной науки XXI века: сборник статей Международной научно-практической конференции, посвященной 75-летию д-ра юрид. наук, профессора З. З. Зинатуллина. Ижевск,
2013. С. 24.
3 См.: Азаров В. А., Терехин А. А. Акты прокурорского реагирования в российском уголовном судопроизводстве. М.,
2014. С. 129.
чия и процессуальный момент, с которого прокурор приобретает данный статус.
Библиографический список
1. Азаров В. А. О цели доказывания в современном уголовном судопроизводстве / В. А. Азаров // Проблемы уголовно-процессуальной науки XXI века: сборник статей Международной научно-практической конференции, посвященной 75-летию д-ра юрид. наук, проф. З. З. Зинатуллина. - Ижевск, 2013. - С. 24.
2. Азаров В. А. Акты прокурорского реагирования в российском уголовном судопроизводстве / В. А. Азаров, А. А. Терехин. - Москва: Юрлитинформ, 2014. -С. 129.
3. Быков В. М. Сторона обвинения в уголовном процессе: монография / В. М. Быков. - Москва: Юрайт, 2017. - С. 44-45.
4. Ларин А. М. Каким быть следственному аппарату / А. М. Ларин, В. М. Савицкий // Государство и право. - 1991. - № 1. - С. 37.
5. Петрухин И. Л. Прокурорский надзор и судебный контроль за следствием / И. Л. Петрухин // Российская юстиция. - 1998. - № 9. - С. 13.
6. Сазин Д. С. Ошибки, допускаемые государственным обвинителем в процессе доказывания / Д. С. Сазин // Доказывание и принятие решений в современном уголовном судопроизводстве: материалы Международной научно-практической конференции, посвященной памяти д-ра юрид. наук, профессора П. А. Лупинской: сборник научных трудов. - Москва: Элит, 2011. - С. 444.
7. Щерба С. Дискреционные полномочия прокурора при применении меры пресечения в виде заключения под стражу / С. Щерба, А. Попова // Законность. - 2016. - № 1. - С. 23.
Bibliograficheskij spisok
1. Azarov V. A. O czeli dokazy'vaniya v sovremennom ugolovnom sudoproizvodstve / V. A. Azarov // Problemy' ugolovno-proczessual'noj nauki XXI veka: sbornik statej Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferenczii, posvyashhennoj 75-letiyu d-ra yurid. nauk, prof. Z. Z. Zinatullina. - Izhevsk, 2013. - S. 24.
2. Azarov V. A. Akty' prokurorskogo reagirovaniya v rossijskom ugolovnom sudoproizvodstve / V. A. Azarov, A. A. Terekhin. - Moskva: Yurlitinform, 2014. - S. 129.
3. By'kov V. M. Storona obvineniya v ugolovnom proczesse: monografiya / V. M. By'kov. - Moskva: Yurajt, 2017. - S. 44-45.
4. Larin A. M. Kakim by't' sledstvennomu apparatu / A. M. Larin, V. M. Saviczkij // Gosudarstvo i pravo. - 1991. -№ 1. - S. 37.
5. Petrukhin I. L. Prokurorskij nadzor i sudebny'j kontrol' za sledstviem / I. L. Petrukhin // Rossijskaya yusticziya. - 1998. - № 9. - S. 13.
6. Sazin D. S. Oshibki, dopuskaemy'e gosudarstvenny'm obvinitelem v proczesse dokazy'vaniya / D. S. Sazin // Dokazy'vanie i prinyatie reshenij v sovremennom ugolovnom sudoproizvodstve:
materialy' Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferenczii, posvyashhennoj pamyati d-ra yurid. nauk, professora P. A. Lupinskoj: sbornik nauchny'kh trudov. -Moskva: E'lit, 2011. - S. 444.
7. Shherba S. Diskreczionny'e polnomochiya prokurora pri primenenii mery' presecheniya v vide zaklyucheniya pod strazhu / S. Shherba, A. Popova // Zakonnost'. - 2016. - № 1. - S. 23.
