CC BY
107
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (26) 2005
Е. Н. Морозова*
Государственная власть, Русская православная церковь и общество в годы Великой Отечественной войны
Великая Отечественная война потребовала коренной перестройки не только политического, государственного и военного руководства, но и внесла свои коррективы в культурную политику партии и государства. Культурная политика - специфический вид деятельности по регулированию культурной жизни, сводящейся к воздействию на личность с целью формирования ее картины мира, т.е. той сетки координат, через которую человек воспринимает и оценивает окружающую действительность. Религия, наука, образование и искусство вместе с каналами их распространения образуют мощный комплекс, формирующий картину мира в массовом сознании1. Главной целью культурной политики Советского государства являлось формирование человека социалистического общества с целым набором присущих ему ментальных характеристик. В формировании социалистического мировоззрения религии места не было, ибо власть выдвинула теорию классового происхождения религии, которая была положена в основу атеистической пропаганды. Борьба с религией напоминала сводки с фронта,
о чем свидетельствуют деяния Союза воинствующих безбожников2.
Правовое положение Русской православной церкви (далее - РПЦ) в предвоенные годы и в период Великой Отечественной войны определялось Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г. «О религиозных объединениях», которое, несмотря на уточнения и дополнения, в целом сохраняло свою силу вплоть до 1980-х гг. Это постановление ограничивало деятельность религиозных объединений кругом религиозных потребностей верующих, преимущественно в пределах молитвенного здания. Одновременно и эта деятельность была обставлена множеством ограничительных и регламентирующих ее условий3. Религиозным объединениям запрещалась благотворительная деятельность; частное обучение религии, разрешенное декретом 1918 г. об отделении церкви от государства, интерпретировалось в предельно суженном объеме: лишь как право родителей обучать своих детей4. Кроме указанных, правовое положение РПЦ регулировалось еще рядом нормативных документов: распоряжениями и постановлениями СНК СССР, Президиума ВЦИК и ЦИК СССР и союзных республик, ЦК ВКП(б), циркулярами и инструкциями НКВД и другими актами союзного и республиканского значения5.
Конституция СССР 1936 г. гарантировала гражданам свободу совести, свободу вероисповедания, «формально отвечая лучшим мировым образцам конституций того времени»6. Но конституционные нормы и реальная жизнь существовали в параллельных мирах. На вторую половину 1930-х гг. приходится апогей репрессий против Русской православной церкви7. После упразднения в 1938 г. Комиссии по культовым вопросам при Президиуме ЦИК СССР вопросами религии занимался спецотдел НКВД. К 1939 г. в России осталось лишь около 100 соборных и приходских храмов. В одной из крупнейших епархий страны - Ленинградской - уцелел лишь 21 храм. В 25 областях РСФСР не было ни одного действующего православного храма. По данным Союза воинствующих безбожников, за 20 лет существования Советской власти с религией порвали примерно треть сельского населения СССР и не менее двух третей городского8.
В 1930-х гг. казалось, что культурная революция завершена, и ее основная цель - воспитание «простого советского человека», «винтика» в сложной машине тоталитарного государства -достигнута. Но начало Великой Отечественной войны показало существенные просчеты не только в военной доктрине сталинского руководства, но и в культурной политике предыдущего периода. Власть была вынуждена отступить от принятых идеологических стереотипов и отказаться от принципа классового подхода, сделав упор на сплочение общества в единое патриотическое братство, на всенародный характер войны. В основу мобилизации всех духовных сил общества были положены национальные традиции русского народа. Но эти традиции всегда были тесно переплетены с православием.
Необычными для И.Сталина были самые первые слова, с которыми он обратился к народу: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота!». В своем радиовыступлении
* Профессор кафедры отечественной истории новейшего времени Саратовского государственного университета, доктор исторических наук, профессор.
от 3 июля 1941 г. он нашел весомые аргументы, чтобы выразить мысли и чувства, владевшие населением СССР. Однако уже тогда многие обратили на необычное «братья и сестры», так несвойственные четким и жестким выступлениям главы государства. В этих словах слышалось нечто традиционно российское, душевное, православное9. В следующем докладе И. Сталина 6 ноября 1941 г. были сказаны необходимые слова о защите социализма, но в нем произносится знаменитая фраза о «великой нации Плеханова и Ленина, Белинского и Чернышевского, Пушкина и Толстого, Глинки и Чайковского, Сеченова и Павлова, Репина и Сурикова, Суворова и Кутузова». Сталинские слова «о великой русской нации», акцентированное обращение к национальным русским традициям отнюдь не случайны10. Политический дискурс власти удивительно совпадал с текстами православных иерархов11 .
Вероломное нападение Германии на СССР 22 июня 1941 г. пришлось на день Всех святых в земле Российской просиявших. Местоблюститель патриаршего престола Сергий в первый же день войны написал и собственноручно отпечатал на машинке «Послание пастырям и пасомым Христовой православной Церкви»: «Фашиствующие разбойники напали на нашу Родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает родную землю. Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла Шведского, Наполеона... Вспомним святых вождей русского народа Александра Невского, Димитрия Донского, полагавших свои души за народ и Родину. Положим же души свои вместе с нашей паствой. Церковь благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь дарует нам победу». Сергий сказал и о задачах православной церкви в годину войны: «Нам, пастырям Церкви, в то время, когда Отечество призывает на подвиги, недостойно будет лишь молчаливо посматривать на то, что кругом делается, малодушного не ободрить, огорченного не утешить, колеблющемуся не напомнить о долге и воле Божией»12. 26 июня 1941 г. это послание было прочитано в московском кафедральном Богоявленском соборе на торжественном молебне о даровании победы русскому воинству.
Безусловно, патриотические позиции РПЦ сыграли свою роль в изменении политики государства по отношению к церкви. Но в диалоге с государством была заинтересована и сама РПЦ (патриарший престол пустовал с 1925 г., «обновленцы»13, «иосифляне», «григориане» усиливали раскол).
Диалог власти и церкви налаживался очень медленно и до 1943 г. в правовом положении РПЦ ничего не менялось. Однако и власть, и Русская православная церковь делали шаги навстречу друг другу.
Как умный и прагматичный политик Сталин не мог не понимать, что в страшные годы войны нужно объединить все усилия в борьбе с врагом. В первые месяцы войны нужно было изменить тяжелую морально-психологическую обстановку, вызванную неудачами Красной Армии. Прежде всего это касалось оккупированных фашистами районов. Страшны в своей безыскусности дневниковые записи писательницы Е.К. Герцык, которые она вела в деревне Зеленая степь Курской области:
«5 ноября 1941 г.
К Ивану Андреевичу пришел сын, шел 19 дней из-под Харькова, и у них, как у всех колхозников, полное согласие на немцев. Тоска и удушье от этого.
7 ноября 1941 г.
Печальная годовщина Октября. Ничего не знаем.
10 ноября 1941 г.
По всем дорогам, во все стороны идет “бродячая Русь”... в каждую хату возвращаются “из плена” или “вырвались из окружения”. бабы стараются представить немцев добрыми. со страху»14.
Атеизм значительной части населения России был преувеличен официальными документами. Религиозные традиции особенно прочно сохранялись в деревне. Е.К. Герцык записывает в своем дневнике 11-12 декабря 1941 г.: «Здешний престол - Знаменье. Праздник со сластью, как не праздновалось много лет - три дня. Девушки повыгребали из-под сена наряды, шелк, шали и ходят на танцы.»15.
Гитлеровская пропаганда (особенно на первых порах) стремилась представить Третий рейх защитником христианства, объявляя войну против СССР новым крестовым походом. Лицемерие нацистской пропаганды раскрывалось в посланиях к пастве главы Русской православной церкви: «Гитлеровский молох продолжает вещать миру, будто он поднял меч “на защиту религии” и “спасение” якобы поруганной веры.. Всему миру ясно, что фашистские изверги являются сатанинскими врагами веры и христианства. Фашистам с их убеждениями и деяниями, конечно, совсем не по пути за Христом и за христианской культурой. Вот почему прогрессивное человечество объявило Гитлеру священную борьбу за христианскую цивилизацию, за свободу совести и веру». Немецкие власти быстро выдавали разрешения на открытия церквей, которых, по официальным данным, за время оккупации (с 1941 г. по
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (26) 2005
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (26) 2005
1944 г.) было открыто около 6,5 тыс. Только в Киевской епархии в 1942 г. было открыто 8 монастырей и 318 храмов16. Но в действительности религиозная политика оккупантов имела совершенно другую подоплеку: «Мы должны избегать того, чтобы одна церковь удовлетворяла религиозные нужды больших районов, и каждая деревня должна быть превращена в независимую секту. Если некоторые деревни в результате захотят практиковать черную магию, как это делают негры или индейцы, мы ничего не должны делать, чтобы воспрепятствовать им. Коротко говоря, наша политика на широких просторах должна заключаться в поощрении любой и каждой формы разъединения и раскола»17. «Война с Россией должна была стать войной на полное уничтожение: Vemichtungskrieg, не только физическое, но и нравственное, где хороши любые средства»18.
Важную роль в политике Третьего рейха играло создание автокефальных церквей на западных территориях. Попытка создания Белорусской автокефальной церкви была неудачной, ибо митрополит Пантелеимон не пошел на разрыв с Московской патриархией. По-другому складывалась ситуация на Украине и в Крыму. Главой автокефальной Украинской церкви объявил себя викарный епископ Владимиро-Волынский Поликарп (Сикорский), в прошлом петлюровский чиновник. Он был поддержан епископами прогерманской ориентации и немецкими властями. Все духовные лица, оставшиеся верными Московской патриархии, подвергались репрессиям. В письме священника из Житомирской области сообщалось: «В первые дни немецкой оккупации начали нас, православных, притеснять, отменять православные праздники», ввели «служение за немецкую власть» и заставили «всецело подчиняться епископу Поликарпу, что для меня, православного служителя, хотя и малограмотного... несносно и противно». Автор письма приводил примеры расправ над священнослужителями. Подобное происходило и в Крыму. По свидетельству местных духовных лиц, «немецкие власти лицемерно заявляли, что они не вмешиваются в духовную жизнь». Но «обер-прокурор Семенов» (из мирян) «был послушным орудием в руках фашистских извергов». Только за чтение воззвания митрополита Сергия были расстреляны несколько священников19.
Создание автокефалий не было выгодно ни власти, ни РПЦ. В послании митрополита Сергия «Архипастырям, пастырям и пасомым в областях Украины, занятых гитлеровскими войсками», Поликарп обвинялся «в преступном разрыве» с Московской патриархией: «Особую злостность задуманного предприятия составляет то, что его исполнители вторгаются на Украину вслед за немцами; пока те будут неистовствовать над невооруженными людьми и громить хозяйственную и культурную жизнь украинцев, они будут громить вековой церковный строй, насаждая автокефалию». Поликарп в этом послании был лишен сана и монашества с исключением из духовного звания. Это решение поддержал и собор архиереев, собравшихся в Ульяновске 28 марта 1942 г.20 Сентябрьский собор того же года осудил четырех прибалтийских архипастырей, пославших приветственную телеграмму Гитлеру. Митрополиту Литовскому Сергий запретил проводить богослужения. Оба собора в Ульяновске «прошли при содействии НКВД и НКГБ, заключавшемся в предоставлении транспорта и оперативном информировании церковного руководства» о событиях на Украине и в Прибалтике21.
С первых дней войны РПЦ проявляла собственную инициативу, оказывая помощь фронту. В частности, по предложению митрополита Алексия уже с 23 июня 1941 г. приходы Ленинграда начали сбор пожертвований на оборону. Церковь стремилась возродить традиции благотворительной помощи, запрещенной постановлением 1929 г.: организовать сбор теплых вещей для солдат, планировала открыть и содержать лазареты, используя опыт Первой мировой войны. Однако эта инициатива не нашла поддержки государственной власти. Приходам разрешили лишь перечислять деньги в общие фонды. Только к концу 1941 г. православные приходы Ленинграда сделали взносы на общую сумму 2144 тыс. рублей22. В первые два года войны постепенно открывались новые приходы, начинали функционировать новые храмы. Но их число было несопоставимо с ситуацией на оккупированных территориях, где они открывались сотнями. Кроме того, по сведениям органов госбезопасности, церковные иерархи были недовольны длительным пребыванием в Ульяновске, и митрополит Сергий боялся отстранения его от руководства РПЦ митрополитом Николаем, находившимся в Москве23.
Поворот в диалоге власти и церкви произошел лишь в 1943 г., в период коренного перелома в ходе самой Великой Отечественной войны. Безусловно, здесь сыграла свою роль и патриотическая позиция РПЦ, и ее действительная заинтересованность в нормализации отношений с государственной властью. Определенное влияние оказал и рост религиозных чувств и настроений в военный период, «что подтверждалось значительным увеличением посещаемости церквей, совершения церковных обрядов и увеличением ходатайств об открытии церквей»24. Изменить полностью менталитет всего общества культурная политика большевистского руководства предшествующего периода не смогла25. Сама собой угасла в годы войны деятельность Союза воинствующих безбожников26.
«Кому повем печаль свою?». Трудности военного лихолетья вернули в церковь и тех, кто, несмотря на активную антирелигиозную пропаганду, оставался верующим, и тех, кто нуждался в духовной
поддержке, потеряв самых близких: сыновей, отцов, братьев. Горе людей было безмерным, но кто мог поддержать и утолить скорбь, особенно в первый, самый страшный период войны? У всех было свое несчастье, все оплакивали свои потери. Надежду и утешение искали в религии. Храмы были переполнены молящимися. В блокадном Ленинграде службы шли без сокращений и поспешности, шли нескончаемые общие молебны и панихиды. По свидетельству М.Шкаровского, в 1943 г. в Никольском кафедральном соборе на некоторых богослужениях присутствовало командование Ленинградского фронта во главе с маршалом Л.А. Говоровым27.
Удивительны по достоинству, трогательности, силе духа воспоминания современников о первой пасхе военных лет в Москве 5 апреля 1942 г.: «Может быть, где-то на дальних подступах к столице шли воздушные бои и грохотали зенитки, создавая стену разрывов, сквозь которую враг не мог пробиться к городу и нарушить мирное совершение православного торжества. Громадные людские толпы заполнили Богоявленский Елоховский собор . Осиянный огнями семисвечника Иисус как бы парил над миром скорби». Здесь читали страшные и пророческие слова пасхального послания Патриаршего местоблюстителя Сергия: «Да поразит праведный Судия и Гитлера, и всех его соумышленников его и да откроет глаза тем, кто еще не хочет видеть в Гитлере врага Христова» (Н.Моршанский). О величии народного духа у самых обыкновенных людей, слабых и немощных, свидетельствуют и эти безыскусные слова: «Никогда пасхальная ночь не была так темна, как в пасху апреля 1942 г. И по глухим переулкам Замоскворечья, оступаясь о груды неубранного снега, люди идут к заутрене. Они идут, помня каждый выступ и каждую выбоину, ибо глаза едва различают ближнюю стену, ближний поворот. Но церковь внутри освещена. Лазурными и пунцовыми звездами светятся у икон лампады, строго глядят с позолоченной и резной высоты лики патриотов и воинов: Сергия Радонежского, Александра Невского - любимых образов русского народа. В эту пасхальную ночь войны так тесно в церкви, что нет возможности протиснуться вперед. Вся тысячелетняя борьба народа вспоминается здесь в ожидании часа, когда раскроются врата алтаря и хоры грянут заутреню. Священник обращается к верующим: “Братья! Город наш окружен тьмой, тьма рвется к нам на вражеских крыльях. Враг не выносит света, и впервые наше светлое Воскресенье мы встречаем впотьмах. Мы сегодня не зажжем паникадил, не пойдем крестным ходом, как было испокон веков; окна храма забиты фанерой, двери глухо закрыты. Воинство наше - мужья, братья и сыновья, и дочери - и в этот час стоит на страже нашей Родины против тьмы. Храните в себе свет, веруйте в победу. Победа грядет, как Светлое Воскресенье”» (А.Стрешнев). Каждый из стоящих в храме людей испытал на себе фашистскую жестокость. Нет больше фронта и тыла. Нет мирных полей и мирных городов - война везде. Это так называемая тотальная война28.
Одним из важных определяющих моментов в изменении государственно-церковных отношений стали внешнеполитические факторы. Власть была заинтересована в укреплении отношений со странами антигитлеровской коалиции, в обеспечении поддержки Советского Союза со стороны христиан всего мира. Московская патриархия выступила с целым рядом посланий: к солдатам румынской армии, к румынским и болгарским пастырям и пастве, к послу Великобритании, к епископу Кентерберийскому. Архипастырские обращения пользовались авторитетом во многих странах Европы и вызывали среди населения значительный отклик, дающий «огромную силу и духовную надежду» на близкое освобождение. Все послания, обращения, выступления церковных иерархов готовились и распространялись с санкции высшего партийного руководства, печатались в типографиях и переправлялись через линию фронта29.
С 1943 г. правительство пошло, с одной стороны, по пути восстановления канонического управления в РПЦ; с другой - создало специальный орган, являвшийся посредником между Русской православной церковью и государством.
Важными событиями в возрождении церковного управления сыграли два события: восстановление патриаршества в 1943 г. и Поместный собор 1945 г. Об этих сюжетах написано во всех публикациях, посвященных истории Русской православной церкви30. Исследователи пишут и об «исторической встрече» церковных иерархов с И.Сталиным 4 сентября 1943 г., предшествовавшей Архиерейскому Собору 1943 г. Но подробности этой встречи известны мало. Окутанная дымкой тайны, в пересказах она превращается в характерный миф. В «Истории русской православной церкви» (издание Московской патриархии) детально воспроизводится разговор главы государства с руководителями РПЦ. «Митрополит Сергий заговорил спокойно, слегка заикаясь, спокойным тоном человека, привыкшего говорить о серьезных вещах с самыми высокопоставленными людьми. Когда Сталин был семинаристом, митрополит Сергий был уже в сане епископа, ректором Петербургской духовной академии. Митрополит указал на необходимость широкого открытия храмов, количество которых совершенно не удовлетворяет религиозные потребности народа. Он также заявил о необходимости широкого открытия духовных учебных заведений, так как у церкви отсутствуют кадры
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (26) 2005
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (26) 2005
священнослужителей. Здесь Сталин неожиданно прервал молчание. “А почему у вас нет кадров?” -спросил он, в упор глядя на своих собеседников. Алексий и Николай смутились ., всем было известно, что кадры “перебиты” в лагерях. Но митрополит Сергий не смутился. Старик ответил: “Кадров у нас нет по разным причинам. Одна из них: мы готовим священника, а он становится маршалом Советского Союза”. Довольная усмешка тронула уста диктатора. Он сказал: “Да, да, как же. Я семинарист. Слышал тогда и о Вас”. Затем он стал вспоминать семинаристские годы. Сказал, что его мать до самой смерти сожалела, что он не стал священником»31. Беседа длилась до трех часов ночи, и престарелый больной митрополит был страшно утомлен. Далее воспроизводится сцена, едва ли имевшая место: «Сталин, взяв митрополита под руку, осторожно, как настоящий иподиакон, свел его по лестнице и сказал на прощание следующую фразу: “Владыко! Это все, что я могу в настоящее время для Вас сделать”»32.
Встреча со Сталиным, действительно, носила исторический характер. С помощью властей33
8 сентября был созван Архиерейский собор, где 19 архиереев открытым голосованием на безальтернативной основе избрали патриархом местоблюстителя патриаршего престола - Сергия34. Его избрание было предрешено тем, что в течение 17 лет после смерти патриарха Тихона митрополит Сергий являлся носителем патриарших полномочий. Здесь же был избран Священный синод. Собор принял постановление с осуждением коллаборационистов: «Всякий, виновный в измене общецерковному делу и перешедший на сторону фашизма как противник Креста господня, да числится отлученным, а епископ или клирик - лишенным сана».
создания структуры Совета и формирование его полномочий свидетельствовалЬ о неоднозначности и двойственности политики государства в отношении РПЦ. Безусловно, государственная власть нуждалась в авторитете церкви и была заинтересована в возрождении РПЦ, но под строгим контролем государственных органов. По мнению Молотова, нужно было в первую очередь назначать уполномоченных в области, освобожденные от немецких захватчиков, а также в области, где имелось большое количество церквей. В освобожденных областях Молотов предлагал назначать уполномоченных из чекистов39. Уполномоченные были обязаны предоставлять ежеквартальную отчетность.
Одной из наиболее важных стала проблема открытия православных храмов. Г.Карпов неоднократно информировал В.Молотова о возрастании количества ходатайств об открытии церквей. Позиция Молотова была весьма жесткой: «Открывать церкви в некоторых местах придется, но нужно будет сдерживать». Была разработана целая система, тормозившая этот процесс40. За 1944 - первую половину 1945 гг. в местные советские органы поступило около 6 тыс. заявлений об открытии церквей, причем преобладающее количество - из центральной части СССР (из Ивановской области - 600, Московской - 400, Горьковской - 350)41. В докладной записке Совета по делам РПЦ подчеркивалось, что верующие настойчиво добиваются удовлетворения их ходатайств, пишут заявления Правительству, в Совет, в Синод, в местные советские органы, посылают уполномоченных в Москву. В личных беседах с членами Совета они ссылаются на Конституцию, на факты открытия церквей в других районах, на наличие большого количества верующих и на потребность в молитве за погибших на войне близких и родных. Но из всех поступивших ходатайств (5770) об открытии церквей, было удовлетворено лишь 414.
Возрождение церковной жизни тормозилось и местными органами власти. Этот факт объясняется как объективными, так и субъективными причинами. На оккупированных территориях гитлеровцы разрешали открывать церкви и молитвенные дома в общественных зданиях или бывших церквах, уже переоборудованных под клубы, школы, дома культуры, столовые, магазины. После освобождения этих районов возникли конфликты между церковными общинами и местными советскими властями. Чаще всего последние мотивировали отказы занятостью церковных помещений. В ряде районов «изъятие общественных зданий сопровождалось грубыми выпадами со стороны представителей местных советских органов, выражавшихся в административном закрытии молитвенных домов, выбрасывании утвари». СНК СССР 1 декабря 1944 г. был вынужден принять постановление, которым запрещалось административное выселение общин из занимаемых ими помещений без предоставления другого42.
В Совет поступали жалобы на неправомерные действия представителей власти. В частности, райисполком Борисоглебского района Ярославской области в ответ на ходатайство верующих села Павлово об открытии церкви предложил им уплатить недоимки по налогам с 1939 по 1943 гг. в количестве 27 тыс. рублей. Недоимки были уплачены, но райисполком потребовал произвести ремонт церкви на сумму в 18 тыс. рублей. Однако отремонтированное здание было занято под склад зерна. Эту ситуацию Г.Карпов квалифицировал как открытый обман верующих со стороны местной власти43.
Многие ходатайства верующих отклонялись по субъективным причинам: местные руководители, будучи атеистами, не желали открытия церквей в подопечных районах. Подобные взгляды - следствие массированной двадцатилетней борьбы государства с религией. В Новгородской области представитель Советской власти заявил: «Пока я здесь председатель исполкома, в моем районе не будет открыто ни одной церкви. Лучше не пишите заявлений». Простые люди, обвиняя местные власти, свято верили в непогрешимость «отца народов»: «Лично товарищ Сталин внимательно относится к верующим, -заявляли члены церковной общины города Чкаловска, - а местные власти - Горсовет и Облисполком тормозят открытие церкви под различными предлогами, водя нас за нос»44.
Совету по делам РПЦ приходилось разбираться в происходивших конфликтах. Ему приходилось признавать, что в отдельных случаях принятые решения местных властей необоснованны и являются результатом нежелания удовлетворять ходатайства верующих.
Но, несмотря на сложность ситуации, количество открываемых храмов увеличивалось. По данным на 1 июля 1944 г., в РСФСР насчитывалось 2297 храмов (всего же на территории СССР действовали 10243 церкви и молитвенных дома)45. В документах отмечалось неравномерное их распределение по районам и областям России. В частности, в Горьковской области функционировали 23, Тамбовской - 16, Архангельской - 11 церквей. В некоторых областях и краях их были единицы: от
1 до 5 в Приморском и Хабаровском краях, в Марийской и Мордовской АССР, Кемеровской, Курганской, Новосибирской, Омской, Саратовской, Томской и Читинской областях46.
Дальнейшим шагом по пути укрепления внутрицерковного управления и взаимоотношений РПЦ и государства стал Поместный собор (31 января - 2 февраля) 1945 г., который проходил в период проведения крупнейших военных операций (Висло-Одерской и Восточно-Прусской), завершавших Великую Отечественную войну. До взятия Берлина оставалось три с небольшим месяца. Именно в это время власть особенно была заинтересована в усилении позиций РПЦ на международной арене. Во-первых, Сталин и его руководство имели далеко идущие планы послевоенного переустройства мира, в котором авторитет церкви играл важную роль; во-вторых, последний этап войны требовал объединения всех антифашистских сил, включая христианский мир.
В работе Поместного собора участвовали представители не только Русской православной церкви, но и главы 8 православных автокефалий. По завещанию Сергия патриархом был избран митрополит Ленинградский Алексий. Поместный собор принял Обращение к Правительству СССР, Послание к духовенству и верующим, Обращение к христианам мира, в которых выражалась поддержка усилий советского народа в борьбе с гитлеровской Германией, содержались «призывы к верующим СССР участвовать в священном подвиге защиты Родины и к христианам всего мира совместно закончить святое дело уничтожения фашизма». Документы были опубликованы в журнале Московской патриархии (1945, № 2) и в газете «Известия» (февраль 1945 г.). Был снят специальный фильм о работе Собора, который прошел по экранам страны и вызвал огромный интерес верующих47.
С 1943 г. усилилась финансовая помощь РПЦ фронту, и средства, собранные епархиями, были огромны. Общая сумма, собранная верующими в годы войны, превысила 300 млн. рублей. Так, судя по отчету уполномоченного Совета по делам РПЦ по Саратовской области, за 1943 г. верующими было собрано свыше 2,3 млн. рублей. Самая значительная часть (около 2 млн. рублей) была направлена в фонд обороны и на танковую колонну им. Дмитрия Донского; свыше 130 тыс. рублей направлялись на восстановление Сталинграда; значительная финансовая помощь (в размере 180 тыс. рублей) была оказана семьям фронтовиков. В 1944 г. «верующие и служители культа» Саратовской области собрали свыше 1 млн. рублей. Отдельная сумма в 300 тыс. рублей была предназначена на строительство самолетов для авиаэскадрильи им. Александра Невского. Уполномоченный заявил, что в Госбанк до 15 сентября 1944 г. будут внесены деньги на строительство еще трех самолетов. От Сталина была получена телеграмма с благодарностью на имя верующих и настоятеля кафедрального собора48.
Сталин от лица Красной Армии поблагодарил православное духовенство и верующих Ленинградской епархии за сбор денег в количестве 1 млн. рублей на танковую колонну имени Дмитрия Донского. С обращением к танкистам выступил митрополит Николай в марте 1944 г.: «Русская православная церковь горда тем, что сооруженная на общецерковные пожертвования ваша колонна танков вложит свою долю в святое дело разгрома полчищ немецких разбойников... Бог в помощь вам в вашем светлом деле защиты Родины. Пусть эти боевые машины. несут мщение и смерть фашистским палачам нашего народа, истерзавшим и залившим кровью часть нашей священной Родины, этим сатанистам - врагам культуры и народного счастья, врагам человечества, недостойным носить человеческое имя, недостойным жить на земле! Вперед, дорогие воины, во имя полного очищения нашей земли от фашистской нечисти, во имя мирной жизни и счастья нашего народа. На священное дело - вперед!»49.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (26) 2005
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (26) 2005
Сбор денежных средств организовывался православными приходами и в освобожденных Красной Армией районах. Священнослужители должны были найти такие слова, которые бы проникли в сердце каждого человека, только что перенесшего все ужасы оккупационного режима. Документы сохранили обращение епископа Уманского Иосифа к верующим: «Украина пережила зверства диких немецких орд. Кто слыхал про такие зверства и когда? Наш Господь в лице дивных воинов Русской победоносной армии спас. Для нас уже были готовы рвы за городом. Когда-то Россия тоже переживала тяжелые минуты, ведь когда-то под руководством Минина и Пожарского спасена была страна. Люди тогда несли на спасение Родины свои ценности. Лучшая помощь - не стоны и слезы, а молитва и реальная материальная помощь. Женщины и девушки! Не пожалейте своих колец и серег, своих ценностей, шейных крестиков и других золотых и серебряных предметов, они пойдут на помощь вашим мужьям и братьям. Помогите стране.»50.
История Великой Отечественной войны знает много примеров помощи духовенства партизанам, участия священников в партизанском движении, помощи пленным красноармейцам, спасения людей от неминуемой гибели, независимо от их национальности. Свыше 100 представителей православного духовенства были награждены медалями51.
В годы Великой Отечественной войны власти пришлось исправлять те ошибки в культурной политике, которые были допущены в 1920- 1930-е гг. В военный период кардинально изменились взаимоотношения между партийно-правительственным руководством, церковью и обществом. Несмотря на попытки полностью исключить религию из жизни советского народа, многовековые традиции православия нельзя было вырвать с корнем: глубинная религиозность определенных слоев населения составляла весомую часть картины мира и жизни этих людей52. Правительство вынуждено было пойти на компромисс, частично реализуя нормы Конституции СССР 1936 г. в сфере свободы вероисповедания. Русской православной церкви возвращались некоторые права (естественно, не в полном объеме)53. В народной, священной войне шли в атаку, погибали, побеждали представители различных национальностей, различных убеждений. Власть, православная церковь, атеисты и верующие - все делали одно общее дело, ибо в Отечественной войне «цель народа была одна -очистить землю от нашествия»54.
1 См.: Жидков В.С., Соколов К.Б. Десять веков Российской ментальности. Картина мира и власть. СПб., 2001. С. 54-60.
2 См.: Лебина Л.Б. Деятельность «воинствующих безбожников» и их судьба // Вопросы истории. 1996. № 5-6. С. 154156.
3 См.: Якунин В.М. Укрепление положения Русской православной церкви и структура ее управления в 1941-1945 годы // Отечественная история. 2003. № 4. С. 84.
4 См.: Цыпин В. История Русской православной церкви. 1917-1990. М., 1994. С. 91-92.
5 См.: Якунин В.М. Указ. соч. С. 84.
6 См.: Курицын В.М. Права и свободы граждан в годы Великой Отечественной войны // Советское государство и право. 1987. № 5. С. 130; Политическая история России / Под ред. В.В. Журавлева. М., 1998. С. 530.
7 Художественная интеллигенция не могла открыто выступать против творящихся беззаконий. К.Чуковский осторожно записал в своем дневнике: «Сбивают с нашей Спасской Церкви колокола. Ночью. Звякают так, что вначале можно принять за благовест» (Из «Дневника» К.Чуковского). Пророчески писал С. Клычков, сгинувший в сибирской ссылке в 1930-е годы:
Давно не смотрит Спас с божницы,
И свет лампад давно погас;
Пред изначальным ликом жницы
Он в темноте оставил нас.
8 См.: Коновалов Б.Н. К массовому атеизму. М., 1974. С. 108.
9 Давний оппонент Сталина — Л.Троцкий считал стиль его речей «грубым», подстроенным «к худшим сторонам массы». Но и он отмечал, что «богословские формы и обороты навсегда вошли в его сознание как формы и обороты русского языка».
Английский историк Я. Грей, анализируя речь Сталина, писал, что она была «коммунистической по терминологии, но православной по духу, вызывала в памяти повторы и ритмы литургии. народным массам поэзия и музыка церковной службы были понятны и являлись частью их жизни». См.: Грей Я. Сталин // Личность в истории. Троцкий - Сталин. М., 1995. С. 77, 333-335.
10 См.: Громов Е. Сталин. Власть и искусство. М., 1998. С. 320-321.
11 Подобные совпадения характерны и для художественной культуры, в частности, в музыкальном символе Великой Отечественной войны — песне «Вставай, страна огромная.» (Лебедев-Кумач - Александров).
12 Цыпин В. Указ. соч. С. 109-110.
13 В начале 1920-х гг. Советская власть поддерживала обновленческую церковь, видя в ней своего сторонника в борьбе с ортодоксальным православием. Позиция изменилась в годы войны. Государство способствовало ликвидации церковного раскола. В документах сохранилась положительная резолюция И.Сталина на предложения Совета по делам РПЦ «не препятствовать распаду обновленческой церкви» и «переходу обновленческого духовенства и приходов в патриаршую Сергиевскую церковь». См.: Запись беседы председателя Совета по делам Русской православной церкви при СНК СССР Г.Г Карпова с заместителем председателя СНК СССР В. М. Молотовым о деятельности Совета (октябрь 1943 г.) // Отечественные архивы. 1995. № 3. С. 46.
14 Герцык Е.В оккупации // Наше наследие. 1991. № 4. С. 72.
15 Там же. С. 73.
16 См.: Докладная записка Г.Г. Карпова В.М. Молотову от 5 октября 1944 г. // Отечественные архивы. 1995. № 3. С. 58-59.
М. Шкаровский приводит другую цифру: по его сведениям, на временно оккупированной территории было открыто свыше 10 тыс. православных храмов. См.: Шкаровский М.В. Русская православная церковь в 1943-1957 годах // Вопросы истории. 1995. № 8. С. 36.
17 Цыпин В. Указ. соч. С. 117.
18 Эмис М. Сталин. М., 2003. С. 303.
19 См.: Письмо священника в Московскую патриархию (апрель 1944 г.) // Отечественные архивы. 1995. № 3. С. 53.
Об особенностях церковной жизни в оккупированных районах подробнее см: Васильева О.Ю. Особенности религиозной
жизни на временно оккупированной территории // Церковь в истории России. Вып. 4. СПб., 2000.
20 См.: Цыпин В. Указ. соч. С. 117-120.
Резиденцией местоблюстителя патриаршего престола Сергия в годы Великой Отечественной войны стал город Ульяновск.
21 См.: Якунин В.Н. Указ. соч. С. 85-86.
22 См.: Шкаровский М. Искренний привет от Сталина. Религиозная жизнь блокадного Ленинграда // Родина. 2003. № 1. С. 146=147.
23 См.: Якунин В.Н. Указ. соч. С. 86-87.
24 Докладная записка Совета по делам Русской православной церкви при СНК СССР в ЦК ВКП(б) о состоянии и деятельности Русской православной церкви № 212/сс от 30 августа 1945 г. // Исторический архив. 1995. № 4. С. 123-125.
25 Одним из самых знаменитых живописных полотен периода Великой Отечественной войны являлся триптих П.Корина, где в центральной его части находился образ Александра Невского, в котором явственно читаются традиции русской религиозной живописи.
26 См.: Лебина Л.Б. Указ. соч. С. 157.
27 См.: Шкаровский М. Искренний привет от Сталина. С. 148.
28 Пасха 1942 г. // Наука и религия. 1995. № 4. С. 2-4.
Эти воспоминания — выдержки из издания Московской патриархии «Правда о религии в России» (М., 1942).
29 См.: Якунин В.Н. Внешние связи Русской православной церкви в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) // Вестник СамГУ: http://leda.uni-smr.ac.ru/vestnik.
30 См., напр.: Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в XX веке. М., 1995.
31 О том, что мать И.В. Сталина действительно сожалела о том, что ее сын не стал священником, известно и из воспоминаний его бывших соратников.
32 Цыпин В. Указ. соч. С. 121
33 Многих архиереев доставляли в Москву на военных самолетах. См.: Якунин В. М. Укрепление положения Русской православной церкви. С. 86.
34 Интронизация Сергия состоялась 19 сентября 1941 г. в кафедральном Богоявленском соборе.
35 См.: Цыпин В. Указ. соч. С. 125.
36 Карпов ГГ. — полковник НКГБ, откомандированный из штаба партизанских отрядов на Украине и назначенный
начальником отдела, в ведении которого состоял контроль за деятельностью религиозных организаций. См.: Религиозные
организации в СССР в годы Великой Отечественной войны (1943-1945 гг.) // Отечественные архивы. 1995. № 3. С. 41.
37 См.: Отечественные архивы. 1994. № 5.
В 1944 г. Г.Карпов представил на рассмотрение Правительства проект союзного закона «О положении церкви в СССР», который принят не был. В годы войны Г Карпов был награжден орденом Ленина.
38 Докладная записка Г. Г. Карпова В.М. Молотову от 27 января 1944 г. // Отечественные архивы. 1995. № 3. С. 49.
В число награждаемых были включены митрополиты Алексий и Николай и 8 епископов: Рязанский Алексий, Куйбышевский Алексий, Смоленский Василий, Казанский Андрей, Ярославский Иоанн, Курский Питирим, Ростовский Елевферий и управляющий делами патриархии протоиерей Н.Колчицкий.
39 См.: Запись беседы председателя Совета. // Отечественные архивы. 1995. № 3. С. 44.
40 См. там же. С. 48.
41 См.: Докладная записка Совета по делам Русской православной церкви. С. 119.
42 См. там же. С. 118-119.
43 См. там же. С. 120.
44 Информационный доклад уполномоченного по делам РПЦ по Чкаловской области в Совет // Отечественные архивы. 1995. № 3. С. 54.
45 Остальные церкви и молитвенные дома находились на бывших оккупированных территориях.
46 См.: Докладная записка Совета по делам Русской православной церкви. С. 118-119.
Поражает количество недействующих церквей: по неполным данным, всего учтено 16797; из них около 14 тыс. в свое время переоборудовано и занято для хозяйственных и культурных надобностей.
47 Поместный собор принял 31 января «Положение об управлении РПЦ». Подробнее см.: Якунин В.Н. Укрепление положения Русской православной церкви. С. 89; Шкаровский М. В. Русская православная церковь в 1943-1957 годах. С. 39.
48 Из информационного отчета уполномоченного Совета по делам РПЦ по Саратовской области // Отечественные архивы. 1995. № 3. С. 56-57.
49 Обращение митрополита Крутицкого и Коломенского Николая (Ярушевича) к воинам танковой колонны им. Дмитрия Донского // Отечественные архивы. 1995. № 3. С. 50-51.
50 Воззвание епископа Уманского Иосифа к верующим (апрель 1944 г.) // Там же. С. 51.
51 11 октября 1943 г. впервые за всю историю Советской власти 12 ленинградским священнослужителям были вручены правительственные награды — медали «За оборону Ленинграда». (См.: Шкаровский М. Искренний привет от Сталина.. С. 149.) В сентябре Управляющий Московской епархией митрополит Николай обратился с ходатайством о награждении медалями «За оборону Москвы» 16 человек из числа духовенства Москвы и Тулы, «особо проявивших себя в патриотической деятельности». (См.: Докладная записка Г. Г Карпова В.М. Молотову // Отечественные архивы. 1995. № 3. С. 57.)
52 См.: Жидков В.С., Соколов К.Б. Культурная политика России. М., 2001. С. 535.
53 Только 23 августа 1945 г. постановлением СНК СССР церковным общинам было предоставлено ограниченное право юридического лица в части аренды, строительства и покупки в собственность для церковных нужд домов, строений и транспорта, производство и продажи церковной утвари. Этим же постановлением снимались ограничения на колокольный звон. См.: Докладная записка Совета по делам Русской православной церкви. С. 121.
54 Толстой Л. Война и мир: В 4 т. Т. 4. М., 1968. С. 584.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (26) 2005
