CC BY
31
Белоусов Сергей Степанович, канд. ист. наук, доцент, ст. науч. сотрудник отдела истории, археологии, этнологии
ФГБУН «Калмыцкий научный центр РАН.
Российская Федерация, Республика Калмыкия, 358009, г. Элиста, ул. Илишкина, 8 sbelousovelista@mail. ru
ORCID: 0000-0001-7614-3516
Государственная власть, духовенство
И ОРГАНЫ ПРИХОДСКОГО УПРАВЛЕНИЯ
Русской Православной Церкви в Калмыкии в 1957-1984 гг.
С. С. Белоусов
В статье исследуется проблема взаимодействия власти и руководства организаций Русской Православной Церкви в Калмыкии в 1957—1984 гг. Автором проанализирована религиозная обстановка, рассмотрена динамика развития отношений как между властями и православными церковными организациями, так и между клиром и органами церковного управления, показаны влиявшие на них факторы. В качестве задачи также ставится воссоздание социодемогра-фического облика православного духовенства и членов органов приходского управления, а также выявление и анализ поведенческих стратегий православного духовенства. Статья написана на основе материалов Государственного архива Российской Федерации и Национального архива Республики Калмыкия, большинство из которых вводятся в научный оборот впервые. Изучение религиозной ситуации в 1957—1984 гг. показало, что в Калмыкии, несмотря на мощную атеистическую пропаганду, среди части ее жителей стойко сохранялась православная обрядность. Основной контингент верующих вообще и церковного актива в частности составляли люди старшего возраста, в основном женщины, представителей среднего возраста и молодежи среди верующих было мало.
Власти не ставили цель ликвидировать действующие православные молитвенные дома, но в то же время пресекали любые попытки верующих открыть новые церкви и приходы. Автор приходит к выводу, что главной составляющей религиозной политики являлось ослабление влияния духовенства на верующих и усиление надзора за религиозной жизнью. В этих условиях православное духовенство придерживалось в отношениях с властями стратегий приспособления или противостояния. Конфликты между членами церковного причта и органами приходского управления, а также с властями обычно возникали на экономической почве и не носили характера политического противостояния.
Историография политики советского государства в отношении Русской Православной Церкви достаточно обширна и охватывает различные ее периоды и аспекты. В меньшей степени историками данная тема изучена в региональном
разрезе, хотя в постсоветское время в этом направлении наметились позитивные перемены.
Калмыкия относится к тем регионам, где история Русской Церкви советского периода долгое время вообще не исследовалась. Впервые на эту проблему обратил внимание историк И. В. Борисенко, опубликовавший в 1990-е гг. небольшую брошюру1 и ряд статей в республиканских газетах2. В них он привел отдельные факты из истории Русской Церкви в Калмыкии, в т. ч. религиозной политики. Системное изучение истории православия в Республике Калмыкия началось в первом десятилетии текущего столетия: в 2000-2010-е гг. вышли монографии С. С. Белоусова по истории развития приходской сети Калмыкии в досоветский период3 и государственной религиозной политики по отношению к христианским организациям в Калмыкии в первой половине XX в.4 Неизученным продолжает оставаться период взаимоотношений Церкви и государства в Калмыкии с восстановления Калмыцкой АССР в 1957 г. до начала проведения политики «перестройки» М. С. Горбачева в марте 1985 г. Между тем этот хронологический отрезок представляет большой интерес, поскольку именно в его рамках сформировались предпосылки, приведшие к серьезным изменениям в государственной религиозной политике, позволившие впоследствии перейти от противостояния государства и Церкви к их сотрудничеству.
В Калмыкии православие является традиционной религией для большинства восточнославянского населения, среди калмыков православные христиане встречаются очень редко, несмотря на то что в дореволюционный период в отношении калмыцкого народа проводилась активная миссионерская работа.
В 1950—1970-е гг. русские являлись самой крупной этнической группой в Калмыкии, в 1980-е гг. их численность уменьшилась, и они по данному показателю переместились на второе место, уступив калмыкам. По Всесоюзной переписи 1989 г. их доля в этнической структуре республики составляла 37,7 %, а вместе с родственными им украинцами и белорусами — почти 40 %.
В досоветский период в Калмыкии функционировала целая сеть православных приходов и церквей, располагавшихся обычно в местах компактного проживания русского населения. В течение 1920-1930-х гг. в результате проводившегося большевистским руководством в стране курса на ликвидацию религии на территории Калмыкии были закрыты все 24 православных религиозных общества и церкви.
Частичное возрождение православных структур в Калмыкии произошло во второй половине 1942 г., в период немецкой оккупации, когда открылись церкви и молитвенные дома в ряде населенных пунктов, однако большинство из них вскоре после освобождения территории республики от немцев были закрыты. Советскую регистрацию удалось пройти только двум молитвенным домам
1 Борисенко И. Православие в Калмыкии. М., 1999.
2 Он же. Как закрывали православный храм // Известия Калмыкии. 1991. 4 дек.; Настоятели Элистинского прихода // Известия Калмыкии. 1993. 11 июня.
3 Белоусов С. Православные приходы Калмыкии в XIX — начале XX в. Элиста, 2003.
4 Он же. Государственная религиозная политика в Калмыкии в отношении христианских вероисповеданий в первой половине XX в. (1900—1956). Элиста, 2015.
(Крестовоздвиженским) — в г. Элисте и в с. Приютном. В последующие годы приходы находились в составе Ставропольской епархии. После восстановления автономии калмыцкого народа в 1957 г. эти два молитвенных дома поступили в ведение уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви (с 1965 г.— Совета по делам религий) при Совете министров СССР по Калмыцкой АССР.
По приблизительным оценкам властей, элистинский приход в 1957-1959 гг. насчитывал 3 тыс. верующих5, приютненский — 1200 -1300 чел.6 В Элисте богослужения проходили в здании бывшей церковно-приходской школы, переданном городским советом депутатов в безвозмездное пользование верующих. Здание было переоборудовано под молитвенный дом, вмещавший 800-1000 человек. В с. Приютном службы велись в арендуемом прихожанами саманном доме, где одновременно могли разместиться 100-120 человек. В обычные дни посещаемость молитвенных домов была небольшой, поэтому проблем с размещением верующих не возникало, однако в большие праздники они не могли вместить всех желающих присутствовать на богослужениях.
Молитвенные дома обслуживали не только своих верующих, но и из близлежащих населенных пунктов и районов республики, а также верующих граничащих с Калмыкией сел Ремонтненского района Ростовской области и Апанасен-ковского района Ставропольского края.
Два православных молитвенных дома были не в состоянии обеспечить религиозное обслуживание всего православного населения обширной по территории Калмыкии, поэтому в удаленных от административного центра районах православное население отдельных населенных пунктов пыталось добиться открытия у них молитвенных домов или церквей. В 1957 г. с такими просьбами к властям обращались православные жители с. Соленого Степновского района, п. Башанты Западного района7, с. Плодовитого8, однако всем им было отказано. В последующие годы верующие республики больше не ходатайствовали перед властями об открытии церквей, очевидно осознав бесполезность этой затеи.
Для удовлетворения духовных нужд верующие вынуждены были собираться нелегально на частных квартирах или ездить в населенные пункты граничащих с Калмыкией областей, где функционировали церкви и молитвенные дома. В 1957 — первой половине 1960-х гг. случаи отправления церковных обрядов на квартирах были зафиксированы в с. Красинском Каспийского района9, в п. Ба-шанта Западного района10, в с. Солёном Городовиковского района и в с. Садовом Сарпинского района11.
Религиозность проявлялась и в других формах. В колхозе «Дружба» При-ютненского района, например, большинство колхозников в дни больших цер-
5 См.: Национальный архив Республики Калмыкия (далее — НА РК). Ф. Р-309. Оп. 1. Д. 2153.Л. 143.
6 См.: Там же. Д. 2154. Л. 73.
7 См.: Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 910. Л. 42.
8 См.: Там же. Д. 1449. Л. 24.
9 См.: НА РК. Ф. П-1. Оп. 4. Д. 603. Л. 225.
10 См.: Там же. Д. 584. Л. 90.
11 См.: Там же. Д. 615. Л. 29.
ковных праздников не выходили на работу. Многие жители Калмыкии, причем иногда партийные и советские работники, имели в своих домах иконы. В Сар-пинском районе иконы висели в домах председателя Садовского сельсовета и заместителя председателя колхоза «40 лет Октября»12. В 1966 г. в том же районе, в совхозах «Сарпинский», «Кануковский», «Рассвет» и «40 лет Октября», партийная проверка выявила наличие икон в домах 34 коммунистов13.
Легальная религиозная жизнь православного населения республики, как уже сказано, протекала в молитвенных домах г. Элисты и с. Приютного. По самым приблизительным оценкам уполномоченного Совета по делам РПЦ при Совете министров СССР по КАССР, в 1959 г. в элистинском молитвенном доме на каждом из больших праздников (Пасха, Рождество Христово, Крещение, Преображение и др.) побывали от 350 до 400 чел., в приютненском молитвенном доме — от 170 до 200 чел.14, в 1964 г. соответственно — 900 и более 1000 чел. и от 400 до 500 чел.15 В обычные дни и по воскресеньям в молитвенном доме г. Элисты в 1959 г. на богослужения собиралось по 150—200 верующих, а в с. Приютном — по 80—10016, в 1964 г. соответственно — по 70—90 и 40—50 чел.17
В 1970-е гг., по наблюдениям уполномоченного Совета по делам религий при Совете министров СССР по Калмыцкой АССР, элистинский молитвенный дом регулярно посещали от 100 до 200 чел., в 1980—1985 гг. — от 40 до 70 чел., при-ютненский молитвенный дом в 1970—1985 гг. — от 30 до 40 чел. В с. Приютном иногда из-за низкой посещаемости молитвенного дома молебны с понедельника по пятницу не проводились18.
Постепенное снижение количества верующих, регулярно участвующих в богослужениях, было обусловлено уходом из жизни воспитанных в религиозном духе дореволюционных поколений, приходящее им на смену поколение формировалось в условиях массированной обработки сознания атеизмом, поэтому верующих среди него было гораздо меньше. Вследствие запрета священнослужителям вести проповедь вне храмов Русская Церковь почти не имела притока людей молодого и среднего возраста, что негативно отражалось на посещаемости молитвенных домов.
Зато в главные христианские праздники количество посетителей возрастало в несколько раз и храмы были переполнены людьми. Особенно торжественно праздновалась Пасха. В ночных пасхальных богослужениях участвовало большое количество людей, на следующий день, в воскресенье, десятки тысяч людей по всей республике шли на кладбища, на могилы своих родственников и друзей. В 1982 г. уполномоченный Совета по делам религий при Совете министров СССР по Калмыцкой АССР докладывал в Совет по делам религий: «18 апреля, в день Пасхи, население Элисты и ее пригорода устремилось на кладбище. Вся прилегающая территория была заставлена автомобилями различных марок. Создается
12 См.: НА РК. Ф. П-1. Оп. 4. Д. 584. Л. 30.
13 См.: Там же Д. 615. Л. 14.
14 См.: Там же. Л. 2.
15 См.: Там же. Л. 29.
16 См.: Там же. Л. 2.
17 См.: Там же. Л. 29.
18 См.: Там же. Оп. 56. Д. 159. Л. 6.
впечатление, будто Пасха из главного христианского праздника превратилась во всенародный праздник»19.
Сохраняли свою устойчивость таинства и обряды, связанные с рождением, уходом из жизни человека, поминовением усопших. Распространенным было крещение новорожденных, которые составляли в общем количестве крестившихся более 90 %. Динамика крещений свидетельствует о стабильном росте числа участников этого таинства: в 1960-е гг. в Калмыкии ежегодно крестилось в среднем 240 чел., в 1970-е гг. — 349 чел., в первой половине 1980-х гг. — 449 чел. В то же время необходимо отметить, что от общего количества рожденных в республике детей в 1960-1980-е гг. крещеные младенцы составляли небольшой процент, который в различные годы колебался от 2,5 % до 6,2 %. Хотя нужно иметь в виду, что не все крещения могли регистрироваться.
Подавляющее большинство крестившихся в элистинском и приютненском молитвенных домах являлись представителями русской национальности и близкородственных им украинцев и белорусов, так как православие было для них традиционной религией. Логично предположить, что процент крещеных младенцев среди них был заметно выше, чем у других народов. По подсчетам автора этих строк, в 1960-е гг. обряду крещения ежегодно подвергались приблизительно от 6,4 % до 11,7 % родившихся русских детей20. В отдельных населенных пунктах с преимущественно русским населением данные показатели были еще выше: в 1961 г., например, в с. Приютном было крещено 12 % новорожденных, в г. Элисте — 11,9 %, в с. Вознесеновке в 1962 г. таинство Крещения было совершено в отношении 26 % родившихся21, в г. Элисте в 1964 г. — 18,8 % родившихся22.
Распространены были и отпевания, здесь также наблюдалась положительная динамика. Так, если в 1960-е гг. в среднем в год совершалось 149 отпеваний, то в 1970-е гг. уже 243, а в первой половине 1980-х гг. их среднегодовые показатели возросли до 438. При этом необходимо отметить, что большинство отпеваний были заочными.
Очень редки в Калмыкии были случаи венчания супружеских пар: с 1959 по 1985 г. включительно священниками двух зарегистрированных молитвенных домов были повенчаны только 22 супружеские пары. В 1963 г. священник молитвенного дома г. Элисты Петр Маркелов возмущался: «Я удивляюсь, что в этих местах нет венчающихся в церкви. Даже сами члены церковного совета не обвенчаны. А другие следуют их примеру»23.
Доходы, полученные от исполнения треб, не являлись основными для православных молитвенных домов Калмыкии. Среди статей доходов в 1960-х — первой половине 1970-х гг. они занимали последнее место, несмотря на то что денежная выручка от исполнения треб постепенно увеличивалась. В 1962 г. она
19 НА РК. Ф. Р-309. Оп. 1. Д. 2614. Л. 84.
20 См.: Каспаров Э. Л. Динамика рождаемости и брачности в Калмыцкой АССР. Элиста, 1974. С. 17; НА РК. Ф. П-1. Оп. 4. Д. 615. Л. 4, 38; Ф. Р-309. Оп. 1. Д. 2145. Л. 16, 36; Д. 2146. Л. 48, 58, 59; Д. 2147. Л. 99; Д. 2153. Л. 127, 163.
21 См.: ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 3. Д. 1597. Л. 18.
22 См.: НА РК. Ф. П-1. Оп. 4. Д. 615. Л. 34.
23 ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 3. Д. 1597. Л. 19.
составляла 895 руб.24, в 1965 г. — 1052 руб.25, в 1970 г. — 1905 руб.26, в 1975 г. — 3395 руб., в 1980 г. — 3458 руб.27, в 1985 г. — 5643 руб.28
Цифры, касающиеся отправления религиозных треб, приводимые в информационных отчетах уполномоченного по делам религий, являются неточными и потому дают лишь самое общее представление о православной религиозной обрядности в Калмыкии. Они не учитывают таинств и обрядов, проводившихся священниками нелегально, а также фактов крещения, отпевания и венчания жителей республики за ее пределами. Данные о совершении таинств и обрядов жителями республики за ее пределами в храмах соседних регионов присутствуют лишь в нескольких отчетах. В отчете за 1968 г., например, указано, что в том году в Ставропольском крае, Волгоградской, Ростовской и Астраханской областях жителями Калмыкии было крещено 111 детей, проведено одно венчание и 32 отпевания покойников29, в 1970 г. в церквах Астраханской, Ростовской областей и Ставропольского края было зафиксировано 77 случаев крещений и пять отпеваний жителями КАССР30. 1 сентября 1979 г. уполномоченный Совета по делам религий при Совете министров по Калмыцкой АССР информировал первого секретаря областного комитета КПСС, что жители восточных районов «сотни раз посещали и участвовали в религиозных обрядах» в храмах Астраханской области, а верующие северных районов для отправления религиозных треб выезжали в Волгоградскую область, юго-западных районов — в Ростовскую область и Ставропольский край31.
В информационных отчетах уполномоченного очень редко вычленялись из общих показателей религиозной обрядности молитвенных домов Русской Православной Церкви сведения о количестве произведенных обрядов так называемыми иногородними жителями. В 1984 г., например, среди крещенных в Калмыкии детей, иногородние составляли 18,9 %32, в 1985 г. — 17,8 %33.
Анализ динамики православной обрядности позволяет сделать вывод, что в конце 1950-х — первой половине 1980-х гг. в Калмыкии она не только сохраняла свою устойчивость, но и демонстрировала тенденцию к расширению. Опираясь в основном на количественные показатели, уполномоченные по делам религий докладывали в вышестоящие государственные и партийные инстанции о сохранении религиозной атмосферы в республике, называя в качестве главных причин ее устойчивости деятельность православного духовенства и недостатки в атеистической пропаганде. Думается, что судить об уровне православной религиозности, принимая во внимание одни только количественные показатели религиозной обрядности, недостаточно. Также важно учитывать тот исторический
24 См.: НА РК. Ф. Р-309. Оп. 1. Д. 2153. Л. 127.
25 См.: ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 572. Л. 59.
26 См.: НА РК. Ф. Р-309. Оп. 1. Д. 2159. Л. 174.
27 См.: Там же. Д. 2152. Л. 69.
28 См.: Там же. Д. 2163. Л. 39.
29 См.: Там же. Д. 2146. Л. 59, 61-61 об., 63, 66-71.
30 См.: Там же. Д. 2148. Л. 48, 49, 51, 60, 69, 71, 90.
31 См.: Там же. Д. 2164. Л. 8.
32 См.: Там же. Д 2171. Л. 18.
33 См.: Там же. Д. 2169. Л. 56.
факт, что в 1960-е гг. в результате как проводившейся активной антирелигиозной политики, так и развития процессов урбанизации населения, образования в целом завершился переход от патриархальной, основанной на религиозных началах семьи к современному типу. В 1950-1980-х гг. в активную социальную жизнь вступали поколения, мировоззрение которых сформировалось под мощнейшим воздействием атеизма и коммунистической идеологии.
Власти пытались бороться с церковной обрядностью путем пропаганды социалистического образа жизни и внедрением альтернативных гражданских обрядов (торжественная регистрация в загсе новорожденных, молодоженов, гражданская панихида и другие), однако полностью вытеснить ее так и не смогли.
Наступление на религию велось и по другим направлениям. Восстановление Калмыцкой АССР и возвращение из мест депортации калмыцкого народа совпало с новым витком антирелигиозных гонений советской власти, следствием которых стало резкое обострение отношений между государством и Церковью. В 1958-1961 гг. Совет министров СССР отменил все постановления 1940-х гг., облегчавшие положение религиозных организаций и духовенства. Священникам запретили проводить совместные богослужения в дни праздников, под запрет также попали участие детей и подростков в хорах певчих и церковных службах, благотворительная деятельность, строительство жилых домов для священников на средства верующих. Были введены ограничения на крестные ходы и колокольный звон.
18 июля 1961 г. Архиерейский собор под сильным нажимом Совета по делам РПЦ принял поправку к «Положению об управлении Русской Православной Церкви» от 31 мая 1945 г., которая фактически отстранила священников от руководства приходами и финансово-хозяйственной деятельности, оставив за ними только духовные функции.
После отстранения Н. С. Хрущева от власти в октябре 1964 г. и прихода к власти Л. И. Брежнева активная антирелигиозная кампания была свернута и больше никогда не возобновлялась. Репрессивная политика уступила место систематической атеистической пропаганде, в 1965-1984 гг. государство почти не предпринимало действий законодательного характера, способных осложнить положение Русской Церкви, более того, было принято несколько документов, немного облегчивших ее деятельность. Государственно-партийная власть отказалась от идеи уничтожить религию в сжатые сроки и сделала ставку на атеистическую работу со средним поколением верующих, чтобы, как говорилось в одном из документов Калмыцкого обкома КПСС, «перекрыть пути воспроизводства религии среди подрастающего поколения»34. Решать эту задачу планировалось поэтапно, путем перестройки мировоззрения верующих вначале в сторону неверия, а затем и «сознательного атеизма». Достижению главной цели должны были способствовать атеистическая пропаганда, повсеместное внедрение в жизнь социалистических традиций, праздников и обрядов, вовлечение верующих в активную общественную и трудовую жизнь и перестройка их быта на безрелигиозных началах.
34 НА РК. Ф. П-1. Оп. 54. Д. 129. Л. 26 об.
В Калмыкии республиканские власти даже в период хрущевских гонений на Церковь не ставили целью закрыть два действующих православных молитвенных дома, однако пресекали все попытки открытия новых культовых сооружений и принимали меры к выполнению распоряжений вышестоящих властей по ужесточению надзора за религиозными обществами.
В условиях атеистического государства для Русской Церкви первостепенное значение для сохранения своих структур и деятельности имело выстраивание ровных отношений с органами государственной власти. Характер этих взаимоотношений во многом определялся текущей государственной религиозной политикой, однако многое зависело и от умения и желания руководства православных приходов и властей наладить между собою диалог. В Калмыкии государственно-конфессиональные отношения находились в ведении Совета министров КАССР, в штате которого имелось специальное должностное лицо — уполномоченный Совета по делам религий, а также исполкомов Советов депутатов трудящихся на местах. Руководство православных приходов было представлено назначаемыми епископом Ставропольским и Бакинским священниками и избираемыми на три года общими собраниями прихожан исполнительными комитетами (3 чел.) и ревизионными комиссиями (3 чел.).
С 1953 по 1984 г. настоятелями элистинского и приютненского молитвенных домов побывали 23 священника. К середине 1960-х гг. завершился процесс смены поколений православного духовенства: вследствие возраста и репрессий 1920-1930-х гг. ушло поколение священников, получивших духовное образование и воспитание в дореволюционную эпоху, а ему на смену пришли священнослужители, чья социализация пришлась на годы советской власти, когда в стране активно проводилась антирелигиозная политика. Это обстоятельство повлекло серьезные изменения в социодемографическом облике православного духовенства. Большинство священников, служивших в приходах Калмыкии в рассматриваемый период времени, по своему социальному происхождению являлись крестьянами и колхозниками, и только двое были потомственными священниками. Почти все они закончили обычную начальную или среднюю школу, а некоторые — профессионально-технические учебные заведения. Церковное образование они получили в духовных семинариях, в основном в Ставропольской, однако среди священников Калмыкии трое вообще не имели никакого духовного образования. Средний возраст настоятелей двух молитвенных домов на момент их вступления в должность составлял 45,5 лет.
В военный и послевоенный периоды авторитет священников среди верующих и их роль в жизни приходов заметно выросли, что встревожило власти. Неслучайно поэтому главной мишенью развернутой властями в конце 1950-х — первой половине 1960-х гг. атеистической кампании стали священники. Священников вывели из состава органов церковного самоуправления, тем самым фактически отстранив от управления приходами и финансами, установили им фиксированные денежные оклады, повысили подоходный налог, в средствах массовой информации против них была развернута кампания дискредитации и травли.
Ужесточение государством позиции в отношении духовенства поставило их перед необходимостью определиться со стратегией поведения. Священники,
которые не были равнодушны к своему делу, к судьбе вверенного им прихода и понимали, что в сложившихся условиях бороться с властью и ее дискриминационными по отношению к религии законами бесполезно, выбрали стратегию приспособления к существующей действительности. Они старались действовать в правовом поле и не нарушать законов, в отношениях с властями, исполнительными органами и прихожанами проявляли открытость, доброжелательность и корректность, аккуратно и на высоком профессиональном уровне проводили службы, вели достойный священника образ жизни. Деятельность таких священников приносила свои положительные для Церкви плоды, что неоднократно признавали и представители власти.
В Крестовоздвиженском молитвенном доме г. Элисты в течение 21 года (1964-1986) настоятелем служил протоиерей Иоанн Шандрыгин, оставивший о себе хорошую память у верующих. До него в Калмыкии ни один священник не пробыл в этой должности на одном месте столько времени. Протоиерей И. Шан-дрыгин за годы служения в элистинском приходе, как выразился уполномоченный Совета по делам религий С. С. Васькин, «крепко утвердил свой авторитет»35. «Не выпячивая особо свою собственную персону, выставляя наперед, когда надо, исполнительный орган объединения верующих, — писал Васькин 4 марта 1980 г. в справке на имя секретаря Калмыцкого обкома КПСС и заместителя Совета министров КАССР, — он обеспечил здесь ровное и устойчивое течение религиозной жизни, которая не только не угасает, но... постепенно наращивает внутренние жизненные силы. Это умный и опытный служитель культа, ведет себя корректно как с верующими, так и с уполномоченным, лоялен к советской власти»36.
Такая же модель поведения была характерна и для настоятеля Крестовоздви-женского молитвенного дома с. Приютного, участника Великой Отечественной войны иеромонаха Василия (Партолина), который в 1978 г. принял приход, находившийся в состоянии глубокого кризиса. Деятельность пастыря по возрождению прихода вызвала тревогу у уполномоченного Совета по делам религий при Совете министров СССР по Калмыцкой АССР: «Партолин, по всей видимости, намерен поднять авторитет церкви: во-первых, он старается утвердиться сам... ведет себя благообразно, знает службу, проводит современную церковную политику, направленную на смыкание с государственной политикой; во-вторых, будучи ярым фанатиком и ревностным служителем культа, он прилагает все силы, чтобы приостановить распад религиозного объединения»37. Бывший фронтовик возглавлял приход около четырех лет, но за это непродолжительное время ему удалось вывести приход из тяжелого кризиса, нормализовать внутриприходскую жизнь и установить хорошие отношения с властями.
Среди священников Калмыкии встречались и такие лица, которые предпочли стратегию противостояния с властями. Характер этого противостояния не носил политического характера. В конце 1950-х — первой половине 1980-х гг. имели место случаи, когда конфликты возникали из-за нелегального совершения
35 НА РК. Ф. Р-309. Оп. 1. Д. 2164. Л. 42.
36 Там же.
37 Там же. Д. 2024. Л. 3.
священниками таинств и обрядов, из-за попыток властей вмешиваться в работу органов церковного управления и так далее. Такие случаи приводили поначалу к предупреждению со стороны уполномоченных. Если это не помогало, то уполномоченный обращался к епископу Ставропольскому и Бакинскому с просьбой отозвать клирика, заменив его другим, в крайнем случае в компетенции уполномоченного было запустить процесс снятия священника с регистрации.
В 1957-1985 гг. в Калмыкии имели место случаи отстранения священников от должности настоятеля прихода. Так, уполномоченными по делам религий по Калмыцкой АССР были инициированы перед руководством Ставропольской и Бакинской епархии снятия с должностей священников Александра Тихова, Захара Биденко, Георгия Тихановича, Василия Самсонова, Стефана Лещины. Их обвиняли не только в нарушении религиозного законодательства, но и в создании конфликтных ситуаций внутри приходов, недобросовестном отношении к своим профессиональным обязанностям, в недостойном духовенства поведении, грубом обращении с прихожанами.
Во время активной антирелигиозной кампании имена некоторых священнослужителей использовались в пропаганде, зачастую пастырям инкриминировали аморальное поведение. В 1960 и 1964 гг. главная газета республики «Советская Калмыкия», например, опубликовала материалы о негативном поведении Захара Биденко и Георгия Тихановича. Когда церковно-государственные отношения вошли в спокойное русло, подобные публикации почти прекратились и выходившие по религиозной тематике статьи в основном были посвящены общим вопросам атеистической пропаганды.
На религиозную жизнь в приходе большое влияние оказывала царившая в нем духовно-нравственная атмосфера, а она, в свою очередь, во многом зависела от отношений, складывающихся между священниками и органами церковного самоуправления. Там, где они строились на духовных, нравственных началах, жизнь прихода обычно протекала стабильно и без потрясений. Примером тому может служить деятельность органов управления Крестовоздвиженского молитвенного дома г. Элисты в 1964-1986 гг., когда настоятелем в нем был протоиерей Иоанн Шандрыгин.
Общий язык с прихожанами нашел приютненский иеромонах Василий (Партолин), сумевший сплотить прихожан и добиться повышения эффективности работы приходских органов. При нем и после его ухода с поста настоятеля, исполком, возглавляемый А. А. Кулькиной, провел ремонт обветшалого здания молитвенного дома, построил изгородь вокруг церковной территории, а также алтарь, крестильню, сарай для хранения угля, закупил церковную утварь38. Прежнее приходское руководство этими вопросами почти не занималось, более того, часть доходов молитвенного дома скрывалась и присваивалась отдельными лицами.
В приходах Калмыкии были и другие случаи утаивания части церковных доходов и использование их в целях личной наживы членами исполнительных органов. Все это создавало благоприятную почву для возникновения конфликтов как между священником и органами приходского управления, так и внутри их.
38 См.: НА РК. Ф. Р-309. Оп. 1. Д. 2154. Л. 20.
Причинами внутриприходского конфликта могли также послужить действия священников, которые недобросовестно исполняли свои пастырские обязанности, проявляли неуважение и грубость по отношению к прихожанам, недостойно вели себя в быту. Справедливости ради отметим, что иногда и сами члены приходских органов, и отдельные верующие относились к священнику с подозрением и неуважением. Чтобы преодолеть этот барьер, священник должен был проявить максимум выдержки и такта, поскольку большинство его прихожан были людьми старшего возраста и малообразованными. Средний возраст работавших (55 чел.) в разные годы в период с 1957 по 1984 г. в органах двух православных приходов составлял 61, 2 года, из них 54,5 % женщины и 45,5 % мужчины. Среди них не было ни одного человека с высшим образованием, только у одного было среднее образование, еще трое окончили 5, 6 и 8 классов, остальные имели образование от 1 до 4 классов или писали в анкетах, что они малограмотные. В основном священники были моложе и образованнее своих прихожан, поэтому неудивительно, что для установления контакта со своей паствой от настоятеля требовался особый подход.
На отношения клириков с членами приходского управления негативное влияние оказывало также искусственное понижение статуса настоятеля в начале 1960-х гг. Одной из главных целей этой меры было ослабление авторитета и позиций православного духовенства, представлявшего, по мнению властей, главную угрозу для успешной реализации государственной атеистической политики. Играя на противоречиях между духовенством и приходскими органами, властям было легче управлять верующими и одновременно бороться с влиянием священников. Отсюда становится понятным, почему власть во внутриприходских конфликтах обычно принимала сторону мирянских органов, даже если правота была на стороне священника.
Вместе с тем необходимо указать и на то, что власти, вбивая клин между духовенством и органами церковного самоуправления, в то же время не были заинтересованы в дестабилизации ситуации в приходе. Вектор религиозной политики все же был направлен не на закрытие храмов, а на установление системы эффективного контроля над религиозной жизнью. Поэтому незаконные действия членов органов приходского управления, прежде всего по финансово-хозяйственной части, не проходили мимо внимания уполномоченного. Если в данной сфере вскрывались большие злоупотребления, то уполномоченный был вправе потребовать переизбрание состава церковного органа.
В заключение отметим, что в рассматриваемый период государственная политика в Калмыкии в отношении православного населения проводилась в русле общесоюзной атеистической политики, целью которой было снизить влияние духовенства на верующих и усилить контроль над религиозной жизнью. Отстранение священников от участия в органах приходского управления и финансово-хозяйственной деятельности привело к ослаблению их позиций, что, в свою очередь, побудило духовенство пересмотреть свою роль и место в жизни прихода и определиться со стратегией поведения. В 1957-1984 гг. большинство священников придерживалось стратегии приспособления или противостояния. Избрание духовенством последней стратегии, как правило, приводило к обострению
отношений с властями и приходскими органами. Противостояние с властями и конфликты внутри прихода не носили политического характера и имели экономическую подоплеку. Власти, конечно, использовали конфликтные ситуации в своих политических интересах, однако не провоцировали их возникновение, более того, принимали меры для нормализации религиозной жизни в приходе.
Ключевые слова: Калмыкия, Русская Православная Церковь, государственно-конфессиональные отношения, советская религиозная политика, уполномоченный по делам религии, клирики, приход, церковное самоуправление, стратегии поведения, И. С. Шан-дрыгин, В. В. Партолин.
Список литературы
Белоусов С. С. Государственная религиозная политика в Калмыкии в отношении христианских вероисповеданий в первой половине XX в. (1900-1956). Элиста: Калмыцкий институт гуманитарных исследований РАН, 2015. Белоусов С. С. Православные приходы Калмыкии в XIX — начале XX в. Элиста: ООО «Джан-гар», 2003.
Борисенко И. В. Как закрывали православный храм // Известия Калмыкии. 1991. 4 дек. Борисенко И. В. Настоятели Элистинского прихода // Известия Калмыкии. 1993. 11 июня. Борисенко И. В. Православие в Калмыкии. М.: Изд-во Московской Патриархии, 1999. Каспаров Э. Л. Динамика рождаемости и брачности в Калмыцкой АССР. Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1974.
St. Tikhon's University Review.
Series II: History. Russian Church History.
2018. Vol. 81. P. 105-117
Belousov Sergey, Candidate of Sciences in History, Associate Professor, Senior Research Fellow, Department of History, Archaeology, Ethnology, Kalmyk Research Centre of the Russian Academy of Sciences, 8 Ilishkina Str., Elista 358009, Russian Federation sbelousovelista@mail. ru
ORCID: 0000-0001-7614-3516
State Authorities, Clergy and Parish Councils of Russian Orthodox Church in Kalmykia in 1957-1984
S. Belousov
This article examines the problem of interaction between state authorities and the governing bodies of the Russian Orthodox Church in Kalmykia in the period of 19571984. The author analyses the state of religious affairs, the development of relations both between state authorities and orthodox Church organisations on the one hand, and between the clergy and church authorities on the other. The factors that influenced these
relations are discussed as well. Another task is to reconstruct the socio-demographic situation of the Orthodox clergy and members of parish councils, as well as to identify and analyse the behavioural strategies of the Orthodox clergy. The article draws on materials of the State Archive of the Russian Federation and the National Archive of Republic of Kalmykia, most of materials being made public for the first time. The study of the religious situation in 1957-1984 has showed that in spite of the strong atheistic propaganda, a certain part of population in Kalmykia steadfastly preserved the Orthodox rites. The main proportion of believers, of regular church-goers and members of local organs of church self-administration was made up by elderly people, mainly women, whereas middle-aged and young people were few. State authorities did not aim to eliminate the existing Orthodox houses of worship, but at the same time suppressed any attempts of believers to set up new churches and parishes. The author of the article comes to the conclusion that the main component of the religious policies was the weakening of the influence of the clergy on church-goers and increased supervision of religious life. In these circumstances, the Orthodox clergy in their relations with authorities employed either the strategy of adaptation or confrontation. Conflicts between members of the clergy and church authorities on the one hand and state authorities on the other usually arose on economic grounds and did not have a political character.
Keywords: Kalmykia, Russian Orthodox Church, church-state relations, Soviet religious policies, Commissioner for Religious Affairs, clergy, parish, church government, strategy of behaviour, I. S. Shandrygin, V. V. Partolin.
References
Belousov S. S., State religious policy in Kalmykia against Christian faiths in the first half of the XXcentury (1900-1956), Elista, 2015.
Belousov S. S., Orthodox parishes of Kalmykia in theXIX — early XXcentury, Elista, 2003.
Borisenko I. V., "As closed Orthodox Church", in: Izvestiya Kalmykii, 1991, Dec. 4.
Borisenko I. V., "Rectors of the parish of Elistinskaya ", in: Izvestiya Kalmykii, 1993, June, 11.
Borisenko I. V., Orthodoxy in Kalmykia, Moscow, 1999.
Kasparov E. L., Dynamics of fertility and nup-tiality in the Kalmyk Autonomous Soviet socialist Republic, Elista, 1974.
