ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА В СФЕРЕ ОБРАЗОВАНИЯ И МОЛОДЕЖНЫЙ ПРЕКАРИАТ Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

www.hjournal.ru

Journal of Institutional Studies, 2021, 13(4): 140-152 DOI: 10.17835/2076-6297.2021.13.4.140-152

ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА В СФЕРЕ ОБРАЗОВАНИЯ И МОЛОДЕЖНЫЙ ПРЕКАРИАТ

ЕЛЕНА ВАСИЛЬЕВНА МАСЛЮКОВА,

Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия, e-mail: [email protected];

АРТЁМ ИЛЬИЧ МАСКАЕВ,

Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия, e-mail: [email protected];

МАРИЯ АЛЕКСЕЕВНА ПОКУСАЕНКО,

Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия, e-mail: [email protected]

Цитирование: Маслюкова Е.В., Маскаев А.И., Покусаенко М.А. (2021). Государственная политика в сфере образования и молодежный прекариат // Journal of Institutional Studies 13(4): 140— 152. DOI: 10.17835/2076-6297.2021.13.4.140-152

В исследовании проведен анализ процесса прекаризации среди выпускниковуниверситетов через призму государственного регулирования сфер образования и занятости. Применен современный метод анализа библиографии и подготовки обзоров литературы - метод PRISMA (Preferred Reporting Items for Systematic Reviews and Meta-Analyses). Эмпирическую базу для идентификации и анализа институциональных факторов, связанных с государственной политикой в сфере образования в контексте процессов прекариатизации молодежи, составили данные трех фокус-групп. В результате исследования была подтверждена гипотеза, что структура и направленность программ высшего образования не соответствует потребностям современного рынка труда и приводит к нестабильной занятости и неустойчивости социального статуса выпускника. Углублено понимание причин нестабильной занятости молодежи, связанных с разрывом между проводимой образовательной и экономической политикой: завышенные ожидания, недостаток личной инициативы, разнородность качества высшего образования, особенности отраслей и специальностей, а также особенности российского рынка труда. Выявлены механизмы преодоления негативных эффектов и адаптации к технологическим, институциональным и экономическим изменениям: развитие государственной системы поддержки молодых специалистов; улучшение институтов информационного взаимодействия между университетами, бизнесом и выпускниками; объединение выпускников в горизонтальные сети-сообщества для продвижения своих интересов на рынке труда.

Ключевые слова: государственная политика, прекариат, молодежь, высшее образование в России

Благодарность: Статья подготовлена при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, грант № 19-010-00651 «Выпускники университетов как новый прекариат».

© Маслюкова Е.В., Маскаев А.И., Покусаенко М.А., 2021

PUBLIC EDUCATION POLICY AND YOUTH PRECARIAT

ELENA V. MASLYUKOVA,

Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia, e-mail: [email protected];

ARTYOM I. MASKAEV,

Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia, e-mail: [email protected];

MARIYA A. POKUSAENKO,

Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia, e-mail: [email protected]

Citation: Maslyukova E.V., Maskaev A.I., Pokusaenko M.A. (2021). Public education policy and youth precariat. Journal of Institutional Studies 13(4): 140-152. DOI: 10.17835/2076-6297.2021.13.4.140-152

The study analyzes precarization in the context of state educational policy and university graduates' employment. The literature review was prepared by the PRISMA method (Preferred Reporting Items for Systematic Reviews and Meta-Analyses). The data of the three focus groups formed an empirical basis for identifying and analyzing institutional factors related to public education policy. The hypothesis that higher education programs do not meet the needs of the modern labor market has been confirmed, which leads to unstable employment of graduates. The reasons for unstable youth employment are related to the gap between the educational and economic policies: inflated expectations, lack of personal initiative, heterogeneity in the quality of higher education, the particularities of industries and professions, as well as the specificities of the Russian labor market. There are mechanisms to overcome negative effects and adapt to technological, institutional, and economic changes. These mechanisms include developing a state system for supporting young specialists, improving the institutions of information interaction between universities, businesses, and graduates, creating horizontal networks of graduates to promote their interests in the labor market.

Keywords:public policy, precariat, youth, higher education in Russia

Acknowledgement: the article was prepared with the support of the Russian Fund for Basic Research, grant No. 19-010-00651 "University graduates as a new precariat".

JEL: E24, I26

Постановка проблемы

Экономическое развитие в современном мире связано с постоянно растущей сложностью. Современные технологии и изменяющиеся институты создают новые возможности для экономических взаимодействий как на товарных, так и на факторных рынках. Рынок труда очень сильно подвержен влиянию новых институтов и технологий, внедрение которых связано с таким важным явлением как нестабильность. Нестабильность занятости затрагивает как традиционные, так и возникающие формы трудовых отношений. Как показывают оценки, неформальная занятость охватывает значительную часть рабочей силы и в этом смысле уже стала «нормальной». (Гимпельсон, Капелюшников, 2013). Наиболее сильно подвержена влиянию нестабильной занятости молодежь, начинающая свою трудовую деятельность. В данной работе мы анализируем проблемы занятости выпускников как наиболее активного и значимого сегмента молодежи.

Одной из важнейших характеристик занятости выпускников является нестабильность их экономического и социального статусов, что связано с процессами прекариатизации в российском обществе. Прекариат и его институционализированные формы является важным фактором социально-экономического развития. Рассмотрение прекариата не должно ограничиваться неформальной занятостью и отношениями на рынке труда: «концепция прекарита отражает определенную ситуацию экзистенциальной нестабильности, которую нельзя описать просто с помощью обычно используемых терминов, обозначающих статус рабочей силы» (Gasiukova, Shkaratan, 2019: 120). Структурные, социальные и экономические преобразования в обществе изменили роль и статус современного работника — на смену индустриальной экономике поточного производства пришли пост-фордизм и экономика знаний. Технологические сдвиги в наибольшей мере затрагивают выпускников и молодых специалистов из-за несоответствия между новыми формами трудовых отношений и существующими институтами стабильной занятости (Gasiukova, Shkaratan, 2019: 121).

Снижение негативных эффектов нестабильности занятости молодежи связано с формированием институциональной среды. Поэтому в данной работе мы фокусируемся на исследовании институтов, которые формируются в ходе эволюционных процессов на рынке труда и под воздействием мер государственной политики. Данная проблематика лежит в предметном поле социальных и институциональных изменений. Поэтому нельзя говорить только об угрозах прекаризации выпускников (Гасюкова, Петрова, 2021), не рассматривая их как субъектов социальных изменений: «Необходимо принимать во внимание роль индивидуальных предпочтений, стремлений и ожиданий в возникновении ситуации нестабильности. Личный выбор особенно важен для молодых людей, карьерные перспективы которых все еще туманны и определяются в большей степени надеждами и устремлениями, чем реальными достижениями и профессиональным опытом» (Gasiukova, Korotaev, 2019).

При исследовании институтов применяются качественные методы, которые традиционно используются в рамках исследовательской программы оригинальной институциональной экономики (Ефимов, 2016). В данной статьи мы используем данные трех фокус-групп для идентификации и анализа институциональных факторов, связанных с государственной политикой в сфере образования в контексте процессов прекариатизации молодежи.

Отбор литературы с помощью метода PRISMA

Обзор публикаций для данного исследования проводился в соответствии с положениями инструкции «Предпочтительные параметры отчетности для систематических обзоров и мета-анализа (PRISMA)» (Panic et al., 2013). Сущность данного метода состоит в отборе источников по определенному алгоритму. Поиск необходимой библиографии осуществляется по ключевым словам в наукометрических базах данных и других официальных источниках.

Для данного исследования по теме «Государственная политика в сфере образования и молодежный прекариат» поиск был проведен в трех базах данных: Web of Science, Cyberleninka, Экономический журнал НИУ ВШЭ. Поиск в базе данных КиберЛенинка и Экономический журнал ВШЭ производился на русском языке, а в базе Web of Science — на английском языке. Это обусловлено особенностью работы с этими базами.

Запросы, по которым производился поиск, имеют следующий вид.

В Web of Science по запросу «public policy» and «higher education» and «Russia» было найдено 28 результатов, из них в открытом доступе — 7, а подходящих для нашего исследования — 3 (табл. 1).

Таблица 1

Поисковые запросы к базам научного цитирования

№ Ключевое слово WoS (итог/ открытый/всего) КиберЛенинка Экономический журнал НИУ ВШЭ

1. «public policy» and «higher education» and «Russia» 3/7/28

2. «государственная политика», «высшее образование в России», «прекариат», «молодежь» 3

3. "молодежь в России", "прекариат»/ «precariat» and «youth» and «Russia» 12

5. Высшее образование в России 5/42

Затем был произведен поиск в базе данных Cyberleninka. По запросу «молодежь в России», «прекариат» было найдено 12 результатов, а по запросу «государственная политика», «высшее образование в России», «прекариат», «молодежь» — 3 результата.

Затем был произведен поиск в архиве экономического журнала НИУ ВШЭ. По запросу «высшее образование в России» было найдено 5 результатов.

К первичному скринигу были взяты 85 публикаций. По итогам скрининга, проверки дублирования, а также оценки на приемлемость и наличие открытого доступа и были исключены 62 публикации. В анализ включены 23 публикации.

к

S

я

ей «

S

•е s h X

Публикации, выявленные при поиске в базе данных Web of Science (n= 28)

Публикации, выявленные при поиске в базе данных Экономический журнал НИУ ВШЭ (п= 42)

Публикации, выявленные при поиске в базе данных Киберленинка

(n= 15)

\_У

S-N

X X X X

а «

и

ч__

/—\

я

о

О

Общее число публикаций (n= 85)

О

Публикации к скринингу (n= 85)

О

О

Исключено дубликатов (n=0)

Исключено публикаций (n= 41)

О

Публикации, прошедшие первичный скрининг (n= 44)

О

Публикации к полнотекстовому рассмотрению (n= 44 )

Публикации, включенные в анализ (n= 23 )

V У

Рис. 1. Блок-схема PRISMA для обзора публикаций по теме «Государственная политика в сфере образования и молодежный прекариат»

Государственная политика России в сфере образования

Образование можно рассматривать как «инструмент распределения работников по профессиональным категориям занятости, характеризующимся определенным заданным уровнем производительности труда и соответствующим уровнем его оплаты». Однако на практике помимо этих характеристик большое значение имеют также ненаблюдаемые индивидуальные способности и семейные связи (Кюи, 2008). Инвестиционный потенциал образования представляет собой набор всех имеющихся в арсенале системы образования средств и ресурсов, а также условия, обеспечивающие режим наилучшего благоприятствования в целях получения ожидаемого полезного эффекта (Пузиков, 2020).

В современных условиях институциональные и технологические изменения в экономике и обществе приводят к тому, что в российское образование утрачивает позитивную роль «социального лифта» и не дает гарантий удачного трудоустройства (Свадьбина, Немова, 2018). При этом несмотря на различные управленческие реформы, направленные на консолидацию высшего образования, включая введение ЕГЭ, проблема несогласованности рынка высшего образования и рынка труда остается нерешенной (Greene, 2018; Denisova-Schmidt, Leontyeva, 2014). Структура специальностей и компетенций в существующей системе высшего образования не учитывает как вызовы инновационного развития отечественной экономики, так и структурные сдвиги в мировой экономике. Старение в университетах и исследовательских организациях за последние 10—15 лет сопровождалось трехкратным сокращением количества персонала, занятого исследованиями и разработками. Таким образом, возникает проблема недостаточного кадрового обеспечения исследовательских организаций, а воспитательные особенности человеческого потенциала не соответствуют целям обновленной экономики в современной России (Timofeev, Lebedinskaya, Yarnykh, Kurnikova, 2019). Данные проблемы наиболее остро проявляются в период кризиса, вызванного COVID-19 (Cornelius-Bell, Bell, 2021).

Среди основных причин проблемы качества образования следует выделить упадок государства всеобщего благосостояния, массовизацию и интернационализацию высшего образования, при этом всеобщий контроль качества выступает наиболее распространенным способом решения проблемы. Стремление к эффективности, сопровождающееся широким внедрением принципов конкуренции и ориентации на рынок, привело к формированию противоречивых тенденций «товаризации» и бюрократизации образования и науки (Вольчик, Корытцев, Маслюкова, 2020). Самоактуализация молодежи во многом осуществляется на базе образования, а ошибки в образовательной стратегии ведут к коллективному проигрышу (Васягина, Осипова, 2017). «В российских условиях государственные инициативы по увеличению прозрачности и подотчетности университетов интерпретируются участниками реформ не столько как введение рыночных правил игры, сколько как очередное укрепление авторитарной власти государства, чему способствует схожесть внешних проявлений обеих интенций, выражающихся в усилении контроля над университетами» (Форрат, 2009). Формализация и бюрократизация высшего образования ведет как к созданию, так и к рассеиванию академической ренты. В данных условиях появление новых технических возможностей ведет к расширению регулирования, а не увеличению свободы. Государственная политика направлена на поддержку лидирующих вузов, что ведет к росту концентрации на рынке образовательных услуг высшего образования (Ширяев, 2017; Васягина, Осипова, 2021). Исследование накопившихся проблем в подготовке высококвалифицированных специалистов позволило сформулировать основные парадигмы развития системы высшего образования для экономики знаний, ориентированные на привитие личности стремления к творческой реализации, постоянное пополнение «багажа» знаний, расширение общего и профессионального кругозора, готовность к инновациям (Moiseev et al., 2019).

Молодежный прекариат

Глобальный переход от модели найма работников на стабильные рабочие места к неустойчивым и незащищенным формам занятости, сокращение постоянных рабочих мест во всем мире примерно на 50% привели к формированию в XXI в. научного концепта прекариата

(Маслюкова, Вольчик, 2019; Маслюкова, Маскаев, 2020; Тощенко, 2020; Федорова, Коврижкина, 2018).

Современная молодежь является социально-новационным, креативным поколением в цепочке российских генераций, при этом наше современное общество переносит на молодое поколение свои идеологические установки разочарованной интеллигенции 1970—1980 гг. Однако важно учитывать те новые социальные и коммуникативные практики, которые присущи молодым людям «поколения Z», а именно достижительские мотивации, владение новыми техническими средствами связи, интерес к ЗОЖ, знание языков, большее участие в благотворительных акциях, ориентации на потребление, формы проведения досуга и культурного потребления, субкультурное своеобразие молодежного поведения и т.п. (Гудков и др., 2020). Транзитивность социальных условий делает вероятными дисфункциональные проявления занятости: распространение неформальной и нелегальной занятости, дискриминации прав работников и др., которые могут отражаться и на интеграции молодежи в социально-трудовую сферу общества (Пасовец, 2019)

Молодое население восприимчиво к социальным инновациям и обладает отличными компетенциями в области информационных технологий. Доля выпускников университетов, принадлежащих к прекариату, составляет 34,4%, и только 8,8% из всех опрошенных являются безработными (Koksharov и др, 2020). Молодые фрилансеры и ИТ- специалисты успешно трудоустраиваются, довольны своей работой и высокими зарплатами (на основе данных моноторинга выпускников университетов, проведенный в 2017—2019 гг.) (Кх^^Ьатоу и др., 2020).

Профессиональная и жизненная карьера современного студенчества складывается в новой модели образовательно-трудовой занятости. Под влиянием этого студенты часто обращаются к поискам дополнительных заработков. В условиях конкуренции, перенасыщенности рынка труда, в отсутствии должных знаний и опыта они занимают позиции, не требующие квалификации: официант, курьер, мерчендайзер, продавец-консультант, маркеровщик, грузчик, аниматор, кассир и др. (Короткова, 2016). Тем самым чаще всего попадая в ситуации нестабильной занятости.

Нестабильное положение занятых в бюджетном секторе российской экономики проявляется в наличии межсекторного разрыва с учетом как наблюдаемых, так и ненаблюдаемых характеристик работников и рабочих мест: относительная недоплата «бюджетникам» составляет, в среднем, около 30% (Шарунина, 2013). Мобильность в условиях российского рынка труда является рациональной стратегией, обеспечивающей приведение оплаты в соответствие с производительностью (Гимпельсон и др., 2016). Анализ потоков занятости на российском рынке труда показывает, что «снижение безработицы почти полностью объясняется сокращением входящих в нее потоков при стабильном по величине оттоке. Наблюдаемые интенсивность и направленность потоков хорошо согласуются с действующей в России институциональной конфигурацией рынка труда» (Гимпельсон, Шарунина, 2015: 313)

В рассматриваемой литературе присутствуют схожие взгляды на причины формирования прекариата среди молодежи и превалирует негативные оценки последствий нестабильной занятости для рассматриваемой группы. Остается неясным, как сами выпускники реагируют на новые условия занятости: нестабильность на рынке труда и технологические изменения создают новые возможности или увеличивают риски? «Наиболее актуален данный вопрос в отношении квалифицированных молодых работников, поскольку свобода и гибкость трудового процесса обладают для них высокой ценностью» (Гасюкова, Петрова, 2021). В данной статье на основе анализа с применением метода фокус-групп предпринята попытка выявить отношение выпускников к нестабильной занятости и последствиям прекаризации.

2.1. Описание методики проведения фокус-групп

Метод фокус-групп (или глубокого группового интервью) является разновидностью качественных методов и широко применяется при изучении социальных взаимодействий. Ключевое отличие группового глубинного интервью от индивидуального заключается в наличии нескольких участников, что позволяет заменить взаимодействие между участником и интервьюером (модератором) на взаимодействие участников друг с другом, активизируя

дискуссию и обмен мнениями. Участники фокус-группы, как правило, — типичные представители изучаемой части населения (Bryman, 2012; Гринбаум, 1998; Im, Chee, 2006).

Гипотеза исследования заключается в том, что структура и направленность программ высшего образования не соответствует потребностям современного рынка труда и приводит к нестабильной занятости и неустойчивости социального статуса выпускника.

В рамках исследования «Выпускники университетов как новый прекариат» научным коллективом в апреле 2021 г. было проведено три фокус-группы в дистанционном формате. Основной целью проведения фокус-групп было выявление ключевых групп интересов и социальных ценностей, релевантных выпускникам российских университетов, а также разработка стратегических рекомендаций по развитию высшего образования в контексте адаптации к технологическим, институциональным и экономическим изменениям.

Участники исследования — студенты и выпускники Южного федерального университета, обучавшихся по разным направлениям подготовки. Репрезентативная выборка акторов сферы образования и науки была сформирована путем целевого отбора респондентов, учащихся на в вузах Ростовской области, как гуманитарных, так и естественнонаучных, а также других специальностей. Участники были приглашены после переписки по электронной почте. Состав каждой фокус-группы являлся однородным по возрасту и половому составу. В качестве инструментария, необходимого для сбора информации, был разработан гайд-сценарий.

Всего было проведено три онлайн фокус-группы с использованием корпоративной платформы Microsoft Teams (22, 29 и 30 апреля 2021 г.) в режиме реального времени (чат-группы), все участники использовали веб-камеры, аудио- и видео-фиксация проводилась встроенными инструментами Microsoft Teams. Данные были проанализированы по группам, индивидуально и по дням исследования. В исследовании приняли участие 28 человек, из них 16 — мужчины, 12 — женщины, средний возраст респондентов 22,5 года (распределение по специальностям, степени и званию смотри в табл. 2).

Таблица 2

Распределение участников фокус-групп

Направления науки и образования

Естественнонаучное и физико-математическое Гуманитарное и социально-экономическое Инженерное Психология и педагогика Архитектура и искусство

9 (25%) 17 (47,3%) 1 (2,7%) 6 (16,7%) 3 (8,3%)

Ученое звание

Без звания Доцент Профессор

15 (41,6%) 15 (41,6%) 6 (16,8%)

Ученая степень

Без степени Кандидат наук Доктор наук

2 (5,5%) 23 (63,9%) 11 (30,6%)

Возраст

до 30 31-45 46-60 старше 60

3 (8,3%) 17 (47,3%) 12 (33,3%) 4 (11,1%)

В целом респонденты не отмечали существование устойчивых групп специальных интересов на рынке труда для выпускников вузов. Однако были высказаны мнения о противоречиях на рынке труда, возникающих из различных стратегий поведения акторов. Выпускники взаимодействуют с университетами на образовательном рынке и с бизнесом на рынке труда. При этом крупный бизнес способен осуществлять подготовку и переподготовку нанимаемых молодых специалистов, таким образом вторгаясь на рынок труда и частично вытесняя образовательные организации: «От меня не требовали то, что я получила в университете, мне даже сказали: «Не волнуйся мы тебя сам всему научим. Можешь забыть все, что знала раньше». Сам работодатель будет обучать работника необходимым знаниям» (фокус группа 2, жен., 25 лет) или «Мы <респондент

работает в крупной компании> предпочитаем брать на работу студентов или выпускников. Человек еще не зашорен жесткими структурами, которые ему привили в другой организации. И вложив некоторое время в адаптацию и обучение, можно получить хорошего работника, учитывая, что у бывшего студента изначально нет высоких зарплатных ожиданий» (фокус-группа 3, жен., 25 лет). Малые предприятия лишены такой возможности и не проводят целенаправленное обучение.

По мнению выпускников, возникает институциональный разрыв между рынком образования и рынком труда (см. рис. 2), в котором кроется одна из важнейших проблем, ведущая к нестабильной занятости — требования бизнеса не соответствуют образовательным программам университетов: «Основная проблема нестабильной занятости - это отсутствие опыта: выпускник вуза, выходя на рынок труда, не имеет никаких навыков в своей деятельности, а многие компании хотят получить специалиста, который уже имеет определенные навыки, который уже работал, имел опыт с той или иной деятельностью. И конечно выпускники не могут этого обеспечить» (фокус группа 2, муж., 22 года) или «Эту дилемму никак не разрешить, потому что рынок труда меняется намного быстрее - каждый месяц появляться новая какая-то профессия. Но университет не может также быстро изменить учебный план, подстроиться. Например, обучение по Инстаграму, в университете нет такого, хотя это популярно и развивается» (фокус-группа 1, жен., 22 года).

Пандемия СО"У!Ю-19 ускорила изменения на рынке труда и показала необходимость адаптации восприятия выпускника к меняющимся условиям: «такие ситуации, как пандемия могут повлиять на стабильный доход, человек может потерять работу и поэтому дополнительный доход не помешал бы. Нестабильная занятость с гибким графиком и возможностью совмещения с основной работой может помочь» (фокус-группа 1, жен., 22 года); «Во время пандемии выросло число безработных. Многие не выдержали это стресс-тест, должны были искать новую работу, получать новые навыки. Пандемия стала своеобразным катализатором» (фокус-группа 2, муж., 25 лет); «Появляется больше вакансий для интернет-специалистов - это плюс для студентов, когда они начинают работать. Онлайн-работу можно легко совмещать и с учебой и с другой работой. Это масса возможностей плюс экономия времени на дорогу, а это время можно потратить с пользой, делая какую-то работу» (фокус-группа 3, жен.-1, 23 года).

Помимо несоответствия требований рынка труда и навыков, предоставляемых университетом, респонденты выделяют ряд причин нестабильной занятости, которые можно типологизировать следующим образом (см. рис. 3)1:

1 Полученные в результате фокус-групп данные соотносятся с выдвинутыми ранее гипотезами об индивидуальных и структурных причинах формирования прекариата среди выпускников (Маслюкова, Маскаев, 2019; 2020).

Рынок образования

Рынок труда

Рис. 2. Институциональный разрыв между рынком образования и рынком труда

— завышенные ожидания: «Когда заканчиваешь высшее образование, ты хочешь получишь место с лучшими условиями, стараешься выбрать вакансию, не работаешь какое-то время, менее подходящие работы пропускаешь. Так как располагаешь более высокими ожиданиями от работы нежели человек без высшего образования» (фокус группа 2, муж., 25 лет).

— недостаток личной инициативы: «Я считаю, <нестабильная занятость> зависит скорее от самого человека. Если студент в бакалавриате посещал практику, пытался узнать о стажировках, о рынке труда, то ему будет легче устраиваться на работу. Во время учебы необходимо самому работать над практическими навыками и самостоятельно искать информацию о рынке труда» (фокус-группа 1, жен., 22 года).

— разнородность качества высшего образования: «Несмотря на то, что высшее образование есть у многих людей, когда они выходят на рынок труда, обнаруживается, что у всех разный уровень качества образования. Работодатели предъявляют свои требования, из-за этого происходит частая смена кадров, и складывается нестабильный рынок труда. (фокус-группа 2, муж., 22 года).

— особенности отраслей и специальностей: «Есть отрасли экономики с нестандартным типом занятости, фриланс и так далее. Есть отрасли, где легче найти работу по трудовому договору с нормированной рабочей неделей» (фокус-группа 3, муж., 21 год) или «Если поступаешь на профессии, которые сейчас не популярны в России, на которые уже полностью удовлетворен спрос, то профессия не может оправдать чаяния выпускников в уровне заработной платы. Я не уверена, что в этом виноват вуз, скорее это просто неправильно выбранная профессия» (фокус-группа 1, жен., 23 года).

— особенности российского рынка труда: «Подавляющее большинство предприятий частного сектора (если мы берем не государственных работников) - это нестабильная занятость. Если выбирается специальность в которой нужно работать не на государство, а в частных компаниях - это нестабильная занятость» (фокус-группа 3, жен., 25 лет).

Рис. 3. Причины нестабильной занятости

Для исправления причин и минимизации последствий нестабильной занятости выпускники назвали следующие меры, направленные на формирование формальных и неформальных институтов: развитие государственной системы поддержки молодых специалистов; улучшение институтов информационного взаимодействия между университетами, бизнесом и выпускниками; объединение выпускников в горизонтальные сети—сообщества для продвижения своих интересов на рынке труда.

Государственная поддержка должна осуществляться по двум направлениям. Во-первых, в виде снижения налогов и взносов на социальное страхование при условии найма на работу выпускника: «ввести налоговые послабления для предпринимателей, которые нанимают

молодых специалистов» (фокус группа 3, муж., 23 года); «обеспечить государственную поддержку компаний, которые берут на работу молодых специалистов: налоговые послабления или финансовую поддержку со стороны государства» (фокус группа 1, муж., 22 года). Во-вторых, ввести элементы распределительной системы по окончанию вуза: «Стоит вернуться к вопросу о распределении, ведь было несколько плюсов в распределении. Возможно, стоит попробовать что-то подобное? <...> Для кого-то гарантированное трудоустройство будет представлять интерес. Он будет более свободен в выборе и будет знать, что если что, всегда сможет найти работу» (фокус группа 3, муж., 22 года) или «Чтобы жесткий отбор [в вузы] был оправдан, было бы не плохо делать дни открытых дверей на потенциальных предприятиях, на которые выпускник должен пойти работать» (фокус-группа 3, муж., 24 года). Однако у некоторых участников дискуссии подобное решение вызвало опасения: «Эта практика мне представляется довольно-таки пагубной, потому что здесь возникает пробел, когда государство за счет студентов восполняет низкооплачиваемые или неквалифицированные, незащищенные рабочие места. Прикрепление - это неверный путь, все должно решаться на стороне студента-соискателя» (фокус-группа 3, муж.-2, 23 года).

Взаимодействие университетов и бизнеса необходимо для преодоления разнородности в уровне подготовки выпускников и требованиями рынка труда. Для этого необходимо создавать институты направленные на повышение уровня информированности студентов о доступных вакансиях: «Университет может способствовать занятости - уведомлять выпускников о существующих вакансиях» (фокус-группа 1, жен., 23 года); «Есть проблема в информированности студентов: уже при каждом университете существуют центры карьеры или центры занятости, проводятся дни карьеры, но очень мало студентов участвуют - может, считают это несерьезным либо просто не знают». (фокус-группа 1, муж., 22 года). Также требует пересмотра система практики и стажировок: «Я тоже столкнулась с проблемой, что не могла устроиться на стабильную работу, и мне кажется, что вузы должны взаимодействовать с компаниями, чтобы студентов брали на стажировки» (фокус-группа 1, жен.-2, 22 года); «Если практика будет проходить у работодателя, пока студент учится, появится возможность официально трудоустроиться, а у работодателя уже будет готов отличный сотрудник» (фокус-группа 2, муж., 20 лет); «Мне кажется интересным реализация стажировок на 4 курсе и ранее, чтобы талантливые студенты уже во время обучения могли работать в компании, чтобы после выпуска иметь опыт работы и представления о конкретной фирме» (фокус-группа 2, муж., 22 года).

Несколько обособленно стоят предложения по развитию неформальных институтов — студенты и выпускники должны расширять возможности коллективного действия на основе горизонтальных связей. Начиная с университетской скамьи необходимо создание сетей студентов и выпускников для повышения конкурентоспособности на рынке труда: «такие организации как ассоциация выпускников могли бы помочь <...> узнав об открытии вакансии в своей компании бывший выпускник может написать в общий чат, чтобы поделиться этой информацией со студентами, которых такая вакансия заинтересует» (фокус-группа 1, жен., 23 года), «студенческое сообщество может через профсоюзы влиять на создание курсов на базе университета» (фокус-группа 1, жен., 22 года). Этому могут способствовать коммуникативные навыки, получаемые в университете: «Высшее образование — это прежде всего коммуникация, навыки коммуникации, общение с людьми, которые занимаются научно-профессиональной деятельностью» (фокус-группа 3, жен., 23 года); «Образование дает эрудированность, общие умения, навыки разговаривать и подать себя и т.д. Я имею возможность набирать людей (я управляющий в фирме), и вижу насколько отличаются люди, которые получали и не получали высшее образование, хотя бы по уровню речи» (фокус-группа 3, жен., 25 лет); «Университетская жизнь позволяет развить soft-skills» (фокус-группа 2, муж., 25 лет).

Заключение

Экономическое развитие в современном мире определяет направленность преобразований на рынке труда и занятости: с одной стороны, стирание границ приводит к увеличению числа

удаленных сотрудников (внештатный персонал, фриланс, активное формирование онлайн-рынка труда), снижению затрат на фонд заработной платы и увеличению профессиональной конкуренции для самозанятых, с другой стороны, растет информационное и цифровое неравенство, ведущее к дискриминации на рынке труда и высокой профессиональной мобильности рабочей силы (Azoeva et al., 2020; Bannykh, Kostina, 2021). Выпускники университетов сталкиваются с нестабильностью и незащищенностью при выходе на рынок труда, что связано с процессами прекаризации в российском обществе.

В результате исследования была подтверждена гипотеза о том, что структура и направленность программ высшего образования не соответствует потребностям современного рынка труда и приводит к нестабильной занятости и неустойчивости социального статуса выпускника. Наиболее распространенными причинами нестабильной занятости молодежи являются завышенные ожидания, недостаток личной инициативы, разнородность качества высшего образования, особенности отраслей и специальностей, а также особенности российского рынка труда. Поскольку, по мнению выпускников, в модели непересечения рынка образования и рынка труда и кроется одна из важнейших проблем, которая ведет к нестабильной занятости — требования бизнеса не соответствуют образовательным программам университетов, приобретенные соответствующие профессиональные компетенции и профессиональная репутация, а не уровень знаний и квалификации, оказываются ценными для выпускников вузов. Исследование способствует развитию теории профессиональной социализации и концепции современной занятости, в то же время может быть полезно при определении стратегий экономической политики в области рынка труда и регулирования занятости.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ/REFERENCES

Васягина Т.Н., Осипова Н.В. (2017). Студенты как субъект гуманитарной оставляющей образования // Социология (4): 115-120. [Vasyagina T.N., Osipova N.V. (2017). Students as the subject of the humanitarian component of education. Sociology (4): 115-120. (in Russian).] Васягина Т.Н., Осипова Н.В. (2021). Историко-культурный и социальный аспекты становления и развития российского высшего образования в условиях цифровой трансформации // Bulletin Social-Economic and Humanitarian Research, (9): 92-115. [Vasyagina T.N., Osipova N.V. (2021). Historical, cultural and social aspects of the formation and development of Russian higher education in the context of digital transformation. Bulletin Social-Economic and Humanitarian Research, (9): 92-115. (in Russian).] Вольчик В.В., Корытцев М.А., Маслюкова Е.В. (2020). Альтернативы менеджеризму в сфере образования и науки // Управленец 11(6): 44-56. DOI: 10.29141/2218-5003-2020-11-6-4. [Volchik V.V., Koryttsev M.A., Maslyukova E.V. (2020). Alternatives to managerialism in higher education and science. Upravlenets - The Manager 11(6): 44-56. DOI: 10.29141/2218-5003-2020-11-6-4. (in Russian).] Гасюкова Е.Н., Петрова А.А. (2021). Субъективные оценки нестабильной занятости: так ли уж плохо быть нестабильным? // Экономическая социология 22(3): 39-62 [Gasiukova E., Petrova A. (2021). The Subjective Perception of Employment Instability: Is It Bad to Be Unstable? Journal of Economic Sociology 30(2): 116-125. (In Russian).] Гимпельсон В.Е.,КапелюшниковР.И. (2013). Нормально ли быть неформальным? //Экономический журнал Высшей школы экономики 17(1): 3-43. [Gimpelson V.E., Kapelyushnikov R.I. (2013). Is it normal to be informal? HSE Economic Journal 17(1): 3-43. (in Russian).] Гимпельсон В.Е., Капелюшников Р.И., Шарунина А.В. (2016). «Дороги, которые мы выбираем»: перемещения на внешнем и внутреннем рынках труда // Экономический журнал Высшей школы экономики 20(2): 201-242. [Gimpel son V., Kapeliushnikov R., Sharunina A. (2016). The pathways we choose: intra- and interfirm transitions. HSE Economic Journal 20(2): 201-242. (in Russian).]

Гимпельсон В.Е., Шарунина А.В. (2015). Потоки на российском рынке труда: 2000-2012 гг. Экономический журнал Высшей школы экономики 19(3): 313-348. [Gimpelson V., Sharunina

A. (2015). Flows in the Russian Labor Market: 2000-2012. HSE Economic Journal 19(3): 313348. (in Russian).]

Гринбаум Л. (1998). Учебник и практическое руководство по фокус-групповым исследованиям / Пер. с англ. И. Петренко. Toronto: Lexington Books_D. S. Heath and Company_Massachusetts. [Grinbaum L. (1998). Textbook and practical guide to focus group studies / translated from English by I. Petrenko. Toronto: Lexington Books D.S. Heath and company_massachetts. (in Russian).] Гудков Л., Зоркая Н., Кочергина Е., Карина П., Рысева А. (2020). «Поколение Z»: Молодежь времени путинского правления // Вестник общественного мнения. Данные. Анализ. Дискуссии (1-2): 21-121. [Gudkov L., Kochergina E., Pipiia K., Ryseva A., Zorkaya N. (2020). «Generation Z». Young people of Putin era. The Russian Public Opinion Herald. Data. Analysis. Discussions (1-2): 21-121. (in Russian).] Ефимов В.М. (2016). Экономическая наука под вопросом. М.: Инфра-М. [Efimov V.M. (2016).

Economics under question. M.: Infra-M. (in Russian).] Короткова М.С. (2016). Социальный портрет работающего студента // Научные труды Московского гуманитарного университета (5): 47-51. [Korotkova M.S. (2016). Social portrait of the working student. Nauchnye trudy Moskovskogo Gumanitarnogo Universiteta (5): 47-51. (in Russian).] Кюи Н.Е. (2008). Образование, выбор категории профессиональной занятости и заработная плата в России // Экономический журнал Высшей школы экономики 12(3): 365-399. [Kyui N. (2008). Return to Education with Endogenous Occupational Choice: Empirical Analysis for the Russian Federation. HSE Economic Journal 12(3): 365-399. (in Russian).] Маслюкова Е.В., Маскаев А.И. (2020). Восприятие государственной политики в области занятости молодежи в контексте прекаризации выпускников // Актуальные проблемы экономики и права 14(4): 771-782. [Maslyukova E.V., Maskaev A.I. (2020). Perception of state policy in the sphere of youth employment in the context of graduates' precarization, Actual Problems of Economics and Law 14(4): 771-782. (in Russian).] Маслюкова Е.В., Вольчик В.В. (2019) Прекариат и высшее образование. Актуальные проблемы экономики и права 13(4): 1579-1591. [Maslyukova E.V., Volchik V.V. (2019). Precariat and higher education. Actual Problems of Economics and Law 13(4): 1579-1591. (in Russian).] Пасовец Ю.М. (2019). Вторичная занятость студентов как фактор профессионализации и социальной интеграции молодежи // Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз 12(4): 183-199. [Pasovets Yu.M. Secondary employment of students as a factor in the professionalization and social integration of young people. Economic and Social Changes: Facts, Trends, Forecast 12(4): 183-199. (in Russian).] Пузиков В.Г. (2020). Инвестиционный потенциал системы образования и качество подготовки специалистов // Вестник Омского государственного педагогического университета. Гуманитарные исследования (1): 126-130. [Puzikov V.G. (2020). Investment potential of educational system and quality of training specialists. Review of Omsk State Pedagogical University. Humanitarian research (1): 126-130. (in Russian).] Свадьбина T.B., Немова О.А. (2018). Высшее образование как «Социальный лифт»: оценка эффективности // Вестник Сургутского государственного педагогического университета (2): 111-118. [Svadbina T.V., Nemova O.A. (2018). Higher education as a "Social Elevator": effectiveness assessment. Surgut State Pedagogical University Bulletin (2): 111-118. (in Russian).] Тощенко Ж.Т. (2020). Прекариат: становление нового класса: (коллективная монография). Центр социального прогнозирования и маркетинга, - 400 с. [Toshchenko J.T. (2020). The Precariat: the formation of a new class: (collective monograph). Center for Social Forecasting and Marketing, 400 p. (in Russian).] Федорова Н.В., Коврижкина М.М. (2018). Проектный подход в решении проблем прекаризации занятости современной молодежи. Знание. Понимание. Умение (4): 82-91. [Fedorova N.V., Kovrizhkina M.M. (2018). Project approach to solving the problems of precarization of employment of young people. Knowledge. Understanding. Skill (4): 82-91. (in Russian).] Форрат Н.В. (2009). Проблема качества высшего образования: мировые вызовы и их российские трансформации // Вопросы образования (2): 121-138. [Forrat N. (2009). Problems of Higher

Education Quality: World Challenges and Their Russian Transformations. Educational Studies Moscow (2): 121-138. (in Russian).]

Шарунина А.В. (2013). Является ли российский «бюджетник» «неудачником»? Анализ межсекторных различий в оплате труда // Экономический журнал Высшей школы экономики 17(1): 81-116. [Sharunina A. (2013). Are Public Sector Workers «Losers»? Estimation of the Public-private Wage Gap in Russia. HSE Economic Journal 17(1): 81-116. (in Russian).]

Ширяев И.М. (2017). Подходы к идентификации институтов в институциональной экономике // Journal of Institutional Studies 9(1): 105-116 [Shiriaev I.M. (2017). Approaches to identification of institutions in institutional economics. Journal of Institutional Studies 9(1): 105-116 (in Russian).]

Azoeva O.V., Mikhalevich L.Y., Ostapenko V.A., Shim G.A. (2020). The Labor Nature Changes and its Regulation Challenge Caused by Global Digitalization of Business. International Journal of Organizational Leadership, 9(4).

Bannykh G., Kostina S. (2021). Global trends in employment changes and their impact on professionalisation. In SHS Web of Conferences (Vol. 92). EDP Sciences.

Bryman A. (2012). Social Research Methods. Fourth Edition. New York: Oxford University Press.

Cornelius-Bell A., Bell P.A. (2021). The academic precariat post-COVID-19.

Denisova-Schmidt E., Leontyeva E. (2014). The unified state exam in Russia: problems and perspectives. International Higher Education, (76), 22-23.

Gasiukova E., Korotaev S. (2019). Precarity in Russia: attitudes, work and life experience of young adults with higher education. International Journal of Sociology and Social Policy. (https:// doi. org/10.1108/IJSSP-10-2018-0163)

Gasiukova E., Shkaratan O. (2019). Precarity: The significance of a controversial concept. Filosofija, Sociologija 30(2): 116-125.

Greene S.A. (2018). Running to stand still: aggressive immobility and the limits of power in Russia. Post-Soviet Affairs, 34(5), 333-347.

Im E.O., Chee W. (2006). An Online Forum as a Qualitative Method: Practical Issues. Nursing Research 55(4): 267-273.

Koksharov V.A., Agarkov G.A., Sushchenko A.D. (2020). Precarisation of Labour as a Growing Form of Employment of Young Specialists in the Context of the Covid-19 Pandemic. Ekonomika Regiona, (4), 1061.

Moiseev V.V., Karelina Е.А., Komarova O.A., Karelina M.Y. (2019). The Priorities of Higher Education in Russia. Higher education 2, 3.

Panic N., Leoncini E., de Belvis G., Ricciardi W., Boccia S. (2013). Evaluation of the Endorsement of the Preferred Reporting Items for Systematic Reviews and Meta-Analysis (PRISMA) Statement on the Quality of Published Systematic Review and Meta-Analyses. PLoS ONE 8(12): e83138. (https://doi.org/10.1371/journal.pone.0083138)

Rutherford M. (2012). Field, Undercover, and Participant Observers in US Labor Economics: 19001930. History of Political Economy, 44 (Supplement 1), 185-205. (https://doi.org/10.1215/00182702-1631833)

Timofeev A.G., Lebedinskaya O.G., Yarnykh E.A., Kurnikova M.V. (2019). The influence of human capital development on national innovative potential. European Proceedings of Social and Behavioural Sciences 59: 218-224.