CC BY
684
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ И АРХЕОЛОГИЯ
УДК 930(470)
С. А. Пьянков, Н. А. Михалев
Голод 1891-1892 гг. в России в советской и современной отечественной историографии*
В статье рассматриваются основные подходы к изучению проблемы голода 1891-1892 гг. в советской и современной отечественной историографии. На основе анализа научной исторической литературы авторы выявляют основные направления исследований различных аспектов истории голода советскими и современными российскими исследователями. Показано, что тема голода рассматривалась советскими историками и экономистами в контексте изучения аграрного кризиса. Они уделяли приоритетное внимание проблемам формирования и развития аграрного рынка, уровню сельскохозяйственного производства, социальным процессам в российской деревне, а проблема голода активно использовалась ими в качестве сюжета для иллюстрации тяжелого экономического положения российского крестьянства. Исследования ряда современных отечественных ученых продолжают традицию советской исторической науки и описывают проблему голода как один из элементов структурного социально-экономического кризиса в России позднеимперского периода. Сторонники противоположной точки зрения отрицают наличие социально-экономического кризиса и полагают, что масштабы и последствия голода 1891-1892 гг. преувеличены по идеологическо-пропагандистским мотивам. Авторы, не участвующие в этой дискуссии, сосредоточились на общественно-политическом измерении голода и анализе порожденного им благотворительного движения помощи голодающему населению России.
The article examines main approaches to the study of the 1891-1892 Russia's famine in soviet and recent native historiography. On the basis of the analysis of scientific historical literature the authors identify the main directions in researching various aspects of the famine by soviet and contemporary russian scholars. It is demonstrated that the famine history was addressed by Soviet historians and economists within the context of the study of the agrarian crisis. They devoted priority attention to the problems of formation and development of the agricultural market, the level of agricultural production, the social processes in the Russian village, whereas the problem of hunger was actively exploited to illustrate dire economic condition of the Russia's peasantry. Studies of some contemporary Russian authors continue the tradition of the Soviet historical scholarship and describe the 1891-1892 hunger as one of the elements of the structural socio-economic crisis in the late imperial Russia. Advocates of the opposite viewpoint deny the very existence of social and economic crisis in the late XIX century and believe that the scope and consequences of the 1891-1892 famine are exaggerated for ideological and propagandistic reasons. Those authors who do not participate in this discussion focus their attention on the socio-political dimension of hunger, examine generated by famine charity movement to provide relief for the starving population of Russia.
Ключевые слова: историография, голод 1891-1892 гг., неурожай, российская деревня, Российская империя.
Keywords: historiography, 1891-1892 famine, crop failure, russian village, Russian empire.
События неурожая и последовавшего за ним голода 1891-1892 гг. являются одними из самых трагических страниц в истории России позднеимперского периода. Нельзя сказать, чтобы исследователи аграрной истории России обходили эту проблему стороной, однако, как правило, она оказывалась на периферии внимания ученых, выступала в качестве второстепенного сюжета при изучении экономических и общественно-политических процессов в стране.
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ, проект № 14-31-01266 а2 «Система продовольственного обеспечения населения России во второй половине XIX - начале XX века: трансформации и кризисы».
© Пьянков С. А., Михалев Н. А., 2015 44
Первые исследования, посвященные голоду 1891-1892 гг., появились в первое десятилетие после трагических событий. Бедственное положение населения вызвало широкий отклик среди современников. Продовольственные проблемы попали в поле зрения различных социальных и профессиональных групп российского общества - высокопоставленных государственных чиновников, видных политиков оппозиционных партий, ученых, врачей, писателей и литераторов, служащих различных учреждений [1]. Вопрос о причинах голода стал не только предметом острых дискуссий, но и инструментом политического давления на центральные органы власти, правившую династию Романовых. Зачастую авторами публикаций являлись непосредственные участники событий. Эти разноплановые издания, каждое по-своему трактующие причины голода, масштаб бедствия и акцентирующие внимание на различных его аспектах, отличающиеся глубиной анализа, сегодня сами выступают в роли исторических источников.
Интерес к проблеме голода 1891-1892 гг. в советской научной литературе возник в конце 1920-х гг. и был связан с изучением причин и последствий голода 1921 г. В это время группа ученых под руководством В. Г. Громана предприняла детальный анализ статистических данных о влиянии неурожаев на народное хозяйство России на протяжении пятидесятилетнего периода, предшествовавшего кризису 1921 г. Авторы сборника представили ретроспективные данные о колебаниях урожайности на территории Европейской России, уточнили показатели динамики численности и естественного движения населения, рассмотрели влияние урожаев на уровень преступности. В качестве основной причины периодически повторяющихся неурожаев был назван «низкий уровень сельскохозяйственной культуры» [2]. Характеризуя причины периодических продовольственных кризисов, В. М. Обухов рассчитал, что на протяжении 1883-1914 гг. рост урожайности «в небольшой степени отставал от роста населения» и вырос за указанный период на 52,5%. Рост численности населения за этот же период составил 59,1%, а общий рост «чистой сельскохозяйственной продукции», включая картофель и технические культуры, - на 90%. Выполненный им анализ урожайности зерновых культур показал, что самый плохой урожай за 32 года был в 1891 г., когда «валовый сбор с десятины был на 29% ниже урожайной нормы». Кроме того, неурожайными были 1889 г. (на 18,2% ниже нормы) и 1892 г. с недородом в 13,2% [3]. Рассматривая демографические последствия неурожаев, В. А. Зайцев подчеркнул, что «если урожай и влияет на естественное движение населения, то этот фактор не единственный и, возможно, не основной». Вместе с тем автором отмечены высокие показатели смертности и сокращение рождаемости в следующие два года после неурожая 1891 г. Например, смертность 1892 г. составляла 42,1%о, значительно превышая соответствующий показатель за все 43 года статистических наблюдений (1871-1913 гг.). Оценивая последствия голода, В. А. Зайцев отмечал: «Неурожай 1892 г. захватил большую территорию, причем в отдельных губерниях принял катастрофические размеры. И на почве недоедания в 1892 г. наблюдается огромная вспышка холерной эпидемии, захватывающая большую территорию. В губерниях, даже сравнительно немного пораженных неурожаем, эпидемия принимает большие размеры, благодаря заносу из соседних губерний» [4].
В дальнейшем проблема неурожая и голода 1891-1892 гг. разрабатывалась советскими историками и экономистами, прежде всего, в контексте изучения аграрного кризиса. Они уделяли приоритетное внимание проблемам формирования и развития всероссийского рынка, оценке уровня аграрного производства, анализу социальных процессов в российской деревне. Как правило, тема голода выступала в качестве дополнительной и была призвана проиллюстрировать тяжелое экономическое положение российского крестьянства.
Как отмечалось в исследовании Н. А. Егизаровой, причиной мирового аграрного кризиса являлась революция в средствах транспорта, позволившая конкурировать на европейском рынке дешевому американскому, русскому и индийскому хлебу. Победителем в этой борьбе оказалась Америка, за ней шла Россия, дававшая треть мирового экспорта хлеба. Обострившаяся конкуренция и падение мировых цен на зерно негативно отражались на сельском хозяйстве Российской империи. В этих условиях российские экспортеры стремились сократить потери путем увеличения массы товарного зерна, вывозимого за границу. Превышение предложения над спросом создавалось вследствие роста сельскохозяйственного производства при узком базисе потребления. Ускорял наступление аграрного кризиса в России и процесс перемещения главного центра производства зерна из густонаселенных губерний центрально-черноземного центра в южные степные и нижневолжские губернии, а также Сибирь, что было связано с заселением окраин. По мнению автора, продовольственный кризис 1891-1892 гг. был вызван так называемым «голодным экспортом» [5]. Тезис о «голодном экспорте» обосновывали и историко-экономические исследования А. А. Арзуманяна. В своей диссертации 1947 г., а также в монографии, опубликованной двумя десятилетиями позже, он писал об обострении конкуренции на мировом рынке сельскохозяйственной продукции, которая вела к падению спроса и вызывала массовое разорение мелкокре-
45
стьянских хозяйств. При этом, отмечает автор, «обнаружившееся перепроизводство ярко демонстрировало свой относительный характер. Цены падали, хлеб не продавался, а народные массы голодали, ибо их платежеспособный спрос был весьма низок». По его оценкам, «великий голод
1891 г. охватил более 40 млн крестьян» [6]. Стоит отметить, что источник данных, а также механизм подсчета количества голодающих автором не приведены.
Более детальный анализ масштабов неурожая и голода 1891-1892 гг. представлен в исследовании П. Н. Першина, уделившего этой проблеме особое внимание. Он отмечает, что неурожаи и голод в России были «характерной особенностью» пореформенного развития крестьянского хозяйства. Причина сложившегося положения объяснялась тем, что «мелкое крестьянское хозяйство, разоренное выкупными платежами, чрезмерными налогами и высокой арендной платой, не могло сколько-нибудь рационально организовать производство». Исследователем были проведены подсчеты, согласно которым минимальный размер продовольственного обеспечения населения в 12 пуд. зерновых и картофеля на едока в год, принятого правительственными органами при оказании продовольственной помощи впоследствии - в условиях кризиса 1901 г., не мог быть достигнут во многих уездах Европейской России в течение целого ряда лет. Представленные автором данные показывают, что на протяжении 1891-1915 гг. начитывалось 10 крупных неурожаев, охвативших территории с населением свыше 20 млн человек. Неурожай 1891-1892 гг. отличался «исключительно большими масштабами бедствия», когда в зоне неурожая оказались свыше 40 млн человек. По расчетам Першина, доля сельского населения, проживавшего в охваченных неурожаем 1891 г. местностях, составляла 59,6% от общей численности сельских жителей Европейской России, а в 1892 г. - 42,9%. «Неурожаи и голодовки, - заключает автор, - обрекали население на массовые заболевания и вымирание. В местностях, пораженных неурожаем, обычно широко распространялись заболевания тифом, цингой, куриной слепотой, желудочными болезнями». Ссылаясь на исследования предшественников, он определяет сверхсмертность населения за период 1891-1892 гг. в 650 тыс. человек [7].
Разделяет положения о «голодном экспорте» и Т. М. Китанина, впервые исследовавшая механизмы правительственной политики в области внутренней и внешней хлебной торговли. Описывая мероприятия, предпринятые правительством по борьбе с продовольственным кризисом, она, в частности, отмечает: «Правящие круги восприняли голод как "стихийное бедствие", не видя и не желая видеть его социальных корней. Помощь населению пострадавших районов носила характер полумер и осуществлялась медленно. Обычные в русской бюрократической практике ведомственные противоречия резко обострились и мешали принятию конкретных решений». Министерство финансов, возглавляемое И. А. Вышнеградским, попыталось противопоставить «стихийному бедствию» чрезвычайный акт - запрещение экспорта хлеба [8].
Иной акцент в изучении проблемы голода 1891-1892 гг. сделан в исследованиях А. М. Ан-фимова, проанализировавшего фискальную политику царского правительства по отношению к крестьянству. По его мнению, основной причиной продовольственных кризисов было истощение материальных ресурсов крестьянских хозяйств вследствие чрезмерно высокой налоговой нагрузки (прямой и косвенной), а также значительных платежей в пользу помещичьего землевладения, совокупность которых не соответствовала финансовым возможностям деревни. По его мнению, созданная для решения продовольственного вопроса система общественных и государственных запасов была неэффективна и не могла решить проблему периодических неурожаев. Описывая масштабы и результативность продовольственной кампании 1891-1892 гг., он уточнял: «Продовольственная кампания 1891-1892 гг., исчерпав общественные и губернские капиталы и запасы, потребовала крупного пополнения общегосударственного капитала из сумм государственного казначейства. За 1890-1892 гг. из казны на заготовку хлеба и выдачу ссуд было отпущено 152 388 тыс. руб. Закупка хлеба земствами была проведена совершенно безобразно: земства, конкурируя друг с другом, взвинтили цены на хлеб, записав за крестьянами ссуды по этим повышенным ценам. Долги крестьян выросли до невероятных по тем временам сумм» [9]. Оценивая последствия неурожая и голода 1892 г., А. М. Анфимов указывал: «Только за один
1892 г. в результате неурожая 1891 г. и последовавшего за ним голода с его обычным в то время спутником - холерой - смертность в России увеличилась на 5,5%, что при населении в 119 млн человек означало потерю 654,5 тыс. человеческих жизней сверх обычной смертности, которая и без того в России была очень высока» [10].
Демографические последствия неурожаев и голода стали предметом изучения ряда советских демографов. А. Г. Рашин, выявляя особенности демографической динамики России за 100 лет с 1811 по 1913 г., подчеркнул увеличение общего коэффициента смертности и снижение естественного прироста населения в условиях продовольственных кризисов: «Особо высокие показатели смертности наблюдались: в 1868 г. на 1000 умерших приходилось 39,7, в 1869 г. - 38,3, в 46
1872 г. - 41,2, в 1878 г. - 38,2, в 1892 г. - 41,0. Пониженный естественный прирост населения был в 1868 г. - 9,1, в 1872 г. - 8,8, в 1878 г. - 9,1, в 1892 г. - 5,0». Опираясь на официальные материалы о санитарном состоянии Российской империи, автор отмечал, что ряд неурожайных лет, предшествовавших кризису 1891-1892 гг., «значительно усилили заболеваемость и смертность населения». Повышение смертности и понижение рождаемости отмечалось по всем губерниям, особенно резко оно было выражено в 18 губерниях Российской империи, где смертность в 1892 г. превысила рождаемость. Отрицательно неурожай сказался и на воспроизводстве городского населения: в 1892 г. из 516 городов Европейской России в 207 городах абсолютное число умерших превышало число родившихся [11].
Б. Ц. Урланис, сопоставляя численность умерших со средними показателями смертности, определял общую сверхсмертность населения за 1891-1892 г. в 500 тыс. чел. Согласно его выводам, «в голодные годы коэффициент смертности в России превышал 40%, а в отдельных губерниях, наиболее пострадавших от голода, коса смерти производила настоящие опустошения». При сохранении в Российской империи высокого уровня детской и младенческой смертности доля смертей детей в возрасте до года во время голода 1891-1892 гг. значительно увеличилась. Вместе с тем причинами высокой детской смертности являлись не только плохое питание, но и низкий уровень гигиенической культуры населения, тяжелый труд женщин в период беременности, недостаток медицинской помощи [12].
Новой тенденцией развития советской историографии голода 1891-1892 гг. в 19701980-е гг. становится появление специальных исследований, посвященных воздействию голода на общественно-политическую жизнь России, а также участию общественных (в частности, медицинских) организаций в оказании помощи пострадавшему населению.
Начиная с этого времени проблема голода 1891-1892 гг. стала рассматриваться как исследовательская тема, «достойная монографического изучения». По мнению Н. П. Соколова, голод 1891-1892 гг. можно определить как «национальный кризис», вполне сопоставимый «по значению и размерам с поражением в Крымской войне», а «активное участие широких слоев общественности в борьбе с голодом» оценить как «начало нового общественного подъема» [13]. Автор констатирует, что голод и продовольственная кампания 1891-1892 гг. дали мощный толчок процессам, предшествующим созданию политических партий. Именно в годы голода на базе благотворительных организаций были сделаны первые шаги в этом направлении: состоялась серия совещаний земских деятелей и либеральной интеллигенции, завязались знакомства и более тесные связи столичных деятелей с провинциями, имевшие большое значение для дальнейшего развития освободительного движения [14].
Участию медицинской общественности в устранении последствий голода 1891-1892 гг. посвящены исследования И. В. Егорышевой. В серии статей и в диссертационном исследовании она раскрывает направления, формы и размеры врачебно-продовольственной помощи голодавшему населению, ее работы содержат детальные описания деятельности влиятельных общественных медицинских организаций: Российского общества Красного Креста и Русского общества охранения народного здравия. В результате проведенных изысканий автор приходит к выводу, что «деятельность медицинских обществ была несоизмерима с масштабами бедствий крестьянства и не могла существенно повлиять на его положение». При этом авторская позиция подчеркнуто критична в оценке деятельности правительственных учреждений и высокопоставленных государственных чиновников, участвовавших в оказании помощи пострадавшему населению, а основной причиной систематического голодания крестьянства ею называется «социальный строй царской России» [15].
В 1990-е гг. в отечественной историографии голода 1891-1892 гг. оформляется новое тематическое направление, связанное с изучением благотворительной деятельности Л. Н. Толстого. Кроме того, в фокусе исследовательского внимания оказывается и участие в деле помощи голодающему населению зарубежных филантропических объединений. В это время публикуется целый ряд эпистолярных источников, переводной литературы, воспоминаний иностранцев, участвовавших в благотворительных акциях помощи голодающим [16].
С начала 2000-х гг. данная тема получает еще большее развитие. В работах Т. Виттакер, В. В. Носкова, Т. М. Китаниной, Д. М. Нечипорука, М. Сороки, В. И. Журавлевой анализируются механизмы организации благотворительной деятельности по сбору в США и Великобритании денежных средств и продовольствия для голодающего населения России. Авторами отмечено, что на страницах периодической печати США велись острые дискуссии о целесообразности помощи «деспотической» и «азиатской» России Александра III [17]. Исследователи ук азывают, что 18911892 гг. были временем первой в отечественной истории масштабной гуманитарной (продовольственной) помощи со стороны Соединенных Штатов Америки. В это время в США возникли Коми-
47
теты содействия российским голодающим [18]. Отдельное внимание уделено деятельности сторонников Л. Н. Толстого, в частности Изабелл Флоренс Хэпгут (1850-1928) - американской журналистки, переводчицы трудов Л. Н. Толстого на английский язык, являвшейся активной участницей сбора благотворительных средств в США в пользу голодающего населения России.
Проблеме участия зарубежных политических объединений в деле оказания продовольственной помощи населению России посвящены исследования Д. М. Нечипорука, который анализирует деятельность «Американского общества друзей русской свободы» (АОДРС), объединявшего разнообразные политические силы (от российских политических мигрантов революционного направления до представителей либерального направления общественной мысли в США), выступавшие за осуществление социально-политических преобразований в России. Он показывает, что издававшаяся АОДРС газета «Свободная Россия» («Free Russia») размещала данные о суммах пожертвований и активно комментировала разразившееся в России бедствие. Все статьи, помещенные в издании, носили исключительно критический и оппозиционный характер, возлагая всю ответственность за голод на внутреннюю политику царского правительства [19].
Исследователи демонстрируют, что восприятие российского голода отнюдь не было однозначным и в Великобритании. Кампания помощи голодающим во многом осуществлялась благодаря поддержке религиозных сообществ и при активном посредничестве представителей российского дворянства, проживавших за рубежом. Со своей стороны российские власти крайне осторожно воспринимали помощь английских благотворителей: причиной тому были напряженные дипломатические взаимоотношения двух государств [20].
Наиболее детально история оказания помощи голодающему крестьянству России американскими благотворительными обществами, а также анализ общественных дискуссий в США по этому вопросу представлены в научных статьях и монографии В. И. Журавлевой. Автор подходит к проблеме голода 1891-1892 гг. в рамках широкого контекста взаимодействия культур, показывая разноплановое влияние филантропического движения американцев на процесс конструирования образа России в США. Оценивая важность и масштабы происходивших процессов, В. И. Журавлева полагает, что «это был первый пример народной дипломатии в действии, так как помощь исходила от частных лиц, общественных объединений и отдельных штатов, и первая международная гуманитарная акция такого масштаба не только Американского общества Красного Креста, но вообще Соединенных Штатов». По ее мнению, определить точные результаты филантропического движения в долларах и рублях достаточно сложно. Ссылаясь на оценочные данные американских исследователей, автор определяет ее размер в 1-1,6 млн долларов. Указанная сумма складывалась из стоимости гуманитарных грузов, отправленных пароходами, денежных пожертвований граждан, организаций и комитетов. Эти средства позволяли прокормить 800 тыс. человек в течение месяца, или 133 тыс. в течение 6 месяцев. Сопоставляя помощь, оказанную гражданами США, с аналогичной помощью европейских стран, В. И. Журавлева полагает, что эта помощь выглядела «довольно весомой», но в то же время была «каплей в море» на фоне затрат российского правительства. Однако первое сравнение представляется В. И. Журавлевой «более корректным». Она отмечает, что от благотворительности выиграло не только голодающее население. Для Соединенных Штатов период голода в Российской империи «оказался временем активной интеграции в международную хлебную торговлю. Америка выиграла от запрета на экспорт зерновых в России с осени 1891 г. до весны 1892 г., а вывоз зерна из США значительно вырос в эти годы. Филантропическое движение оказалось прекрасной рекламой американского сельскохозяйственного изобилия и способствовало расширению рынка сбыта кукурузы, в том числе и в России» [21].
Параллельно с изучением зарубежной помощи расширялась источниковая основа исследований, публиковались новые документы, раскрывающие механизмы процесса сбора благотворительных средств. Среди таких документальных публикаций необходимо отметить совместный российско-американский проект, посвященный эпистолярному наследию Л. Н. Толстого. Его участниками был проанализирован и опубликован значительный массив писем Толстого и его американских корреспондентов, хранящихся в архивах и музейных фондах. Издание содержит ранее не известную переписку Л. Н. Толстого периода 1891-1892 гг. - время, когда писатель организовал продовольственную помощь в Рязанской и Тульской губерниях и создал 246 благотворительных столовых и 124 детских приюта [22].
В 1990-е гг. появляется первое (до сих пор, очевидно, единственное) в современной России диссертационное исследование, посвященное проблеме голода 1891-1892 гг. Имеется в виду защищенная в 1997 г. в Воронеже кандидатская диссертация М. Д. Книга «История голода 18911892 гг.». К сожалению, эта работа, по существу, не внесла в изучение заявленной проблематики ничего нового. Вместе с тем она отличается довольно странным подходом к теме. Так, историо-48
графический обзор в диссертации начинается с «летописного периода» и повествует об упоминаниях голода в сводах русских летописей начиная с XI в., а также в трудах классиков российской исторической науки, изучавших события, произошедшие задолго до конца XIX в. [23] В основных главах диссертации также содержатся неоправданно пространные экскурсы в предшествующие эпохи, далеко выходящие за хронологические рамки, обозначенные в диссертации (вторая половина XIX - начало XX в.), заполняющие значительный объем, но не отвечающие заявленной цели исследования - «изучение голода 1891-1892 гг. в России как наиболее острого и масштабного» [24]. Не отрицая необходимости учета предшествующих проявлений голода в истории России, следует заметить, что такой подход представляется не вполне оправданным. В целом представленные автором канва событий, положения и оценки уступают по содержанию и глубине анализа диссертациям предшественников [25]. Ценными с научной точки зрения являются использованные автором сведения, выявленные в региональном архиве, позволившие показать специфику борьбы с голодом в Воронежской губернии.
Другой особенностью отечественной историографии 1990-х гг. стало рассмотрение истории голода 1891-1892 гг. в контексте изучения системы продовольственного обеспечения населения. С этой точки зрения события 1891-1892 гг. оцениваются как один из ключевых этапов в развитии продовольственного дела в России [26]. Структурная организация продовольственной системы и функционирование ее отдельных элементов подверглись в конце XIX - начале XX в. существенным изменениям. Исследователи высказывают мнение, что голодовки населения являлись характерными для многовековой истории России. Как черта старого традиционного общества они были постоянным спутником крестьянства и в первой половине XX в. Одной из ответных реакций правительства на голод 1891-1892 гг. явились попытки совершенствования системы продовольственного обеспечения: 18 февраля 1893 г. Александр III утвердил Особую комиссию, результатом работы которой стало появление «Временных правил по обеспечению продовольственных потребностей сельских обывателей», утвержденных Николаем II 12 июня 1900 г. По мнению Г. Е. Корнилова, это способствовало созданию более действенной системы мер помощи населению в случае неурожая и голода [27].
Еще одной тематической рамкой, куда современная историография помещает проблему голода 1891-1892 гг., являются дебаты о характере социально-экономического развития поздне-имперской России и уровне жизни ее населения.
Одним из первых отечественных исследователей, предпринявших попытку опровергнуть господствовавший в советской историографии тезис о перманентном социально-экономическом кризисе в России конца XIX - начала XX в., был Б. Н. Миронов [28]. Описывая масштабы неурожая и голода 1891-1892 гг., он указывает: «Из 50 губерний Европейской России пострадали 21, или 42%, и из 97 губерний и областей России - 27, или 30%. Сбор хлебов в 1891 г. в Европейской России оказался на 29% ниже многолетней нормы, а в масштабе империи - примерно на 21%. Недобор зерна равнялся его ежегодному экспорту. С чисто количественной стороны запрещение вывоза обеспечивало страну недостающим хлебом. Однако российская инфраструктура того времени не позволяла решить проблему быстро и безболезненно. Несмотря на меры помощи, предпринятые правительством и общественностью, неурожай, как утверждалось в прессе, породил голод миллионов крестьян, погубивший до 500 тыс. человек. Эта цифра была получена некорректным путем - весь прирост смертности в 1892 г. сравнительно с 1891 г. отнесен на счет неурожая». Наряду с этим автор не проводит прямой связи между голодом и разразившейся в 1892 г. эпидемией холеры, что, на наш взгляд, не вполне оправданно. Он полагает, что причиной массового распространения инфекции было то, что «люди плохо соблюдали правила личной гигиены и санитарно-гигиенические предписания». В то же время Б. Н. Миронов уточняет: «Демографические показатели 1891-1892 гг., естественно, оказались плохими. Как известно, неурожай сказывался на демографических процессах того же и особенно следующего года. Смертность в 1892 г. была на 4% больше, чем в 1891 г., и достигала 41%, рождаемость - на 4,6% ниже, чем в 1891 г., но все-таки очень высокой - 50,6%». Оценивая влияние неурожая и голода на социально-экономическое развитие страны, автор заключает, что «неурожай 1891 г. явился самым серьезным испытанием за весь XIX в., но все же пресса игнорировала позитивную динамику урожайности и смертности в пореформенное время, недооценивала деятельность коронной администрации и явно педалировала тезис о его феноменально тяжелых последствиях как результате антикрестьянской аграрной политики» [29].
В монографиях М. А. Давыдова поставлена под сомнение достоверность данных статистики сельскохозяйственного производства, бюджетных обследований крестьянского хозяйства. Историк считает, что «большинство широко распространенных цифровых выкладок душевого потребления хлеба в России, фигурировавших в нашей историографии, не верны». М. А. Давыдов
49
делает вывод о «политической предвзятости» дореволюционных статистических исследований, а также историко-аграрных работ советского периода.
Он также критически оценивает проблему «голодного экспорта», указывая, что «голод возник не только от бездумного форсирования экспорта хлеба», а вследствие проблем в организации системы продовольственного снабжения населения и «иждивенческих» настроений крестьянства. По словам историка, некомпетентность властей всех уровней была очевидна, однако если бы хлепозапасные магазины были «в порядке», если бы имелось то количество хлеба, которое должно было быть в них по закону, то «ужасов голода 1891 г. удалось бы избежать». В заключение своих рассуждений автор подчеркивает, что понятия «голод» и «голодный экспорт» в конце XIX - начале XX в. применялись прежде всего в целях антиправительственной пропаганды и впоследствии активно использовались в советской историографии [30].
Со сходных позиций события голода 1891-1892 гг. рассматривает В. Н. Круглов. Он стремится опровергнуть тезис о бездействии царского правительства в условиях продовольственных кризисов и отмечает достаточно высокую эффективность системы продовольственного обеспечения населения. Исследователь анализирует климатические и социально-экономические причины, породившие голод, деятельность правительства и земства, а также оценку этих событий российской общественностью. «Активные и своевременные усилия государства и общества, - резюмирует автор, - позволяли предохранять население от голодной смерти. Единственный всплеск смертности, имевший место в 1891-1892 гг., произошел в значительной степени под влиянием эпидемий и остается самым высоким в рассматриваемый период. Смертности от голода в прочие годы (18971898 гг., 1901-1902 гг., 1905-1907 гг., 1911-1912 гг.) не зафиксировано ни российскими дореволюционными, ни советскими, ни российскими постсоветскими историками и демографами» [31].
В отличие от Б. Н. Миронова, М. А. Давыдова и других историков, С. А. Нефедов дает негативную оценку динамики социально-экономического развития позднеимперской России. Голод 18911892 гг. он рассматривает как проявление структурного кризиса, охватившего страну. По его мнению, проведение политики индустриализации и усиление армии осуществлялись за счет аграрного сектора экономики страны. В этих условиях правительство поощряло усиленный экспорт зерна, который был необходим для поддержания высокого курса рубля и создания золотого стандарта. При этом оно сознательно шло на временное снижение потребления хлеба внутри страны. «Урожаи в России сильно колебались, и вывоз хлеба большого урожая мог продолжаться не один год, - пишет С. А. Нефедов, - после вывоза в текущем году в стране могли оставаться значительные запасы, тогда на следующий год независимо от урожая вывоз увеличивался и остаток хлеба в стране уменьшался... В 1889 году был неурожай, цены поднялись, но благодаря снижению транспортных расходов вывоз оставался выгодным, и это привело к тому, что остаток на потребление упал до небывало низкого уровня». Поскольку запасы были истощены экспортом предыдущих лет, после неурожаев 18901891 гг. разразился голод. Оценивая демографические потери от голода 1891-1892 гг., автор приводит данные Р. Роббинса, определившего сверхсмертность в России в этот период в 400 тыс. человек. Однако, по его мнению, рост смертности в результате нехватки продовольствия был значительно выше, он начался еще в 1889 г., и составил за 1889-1892 гг. 1,75 млн человек [32].
Вместе с тем ситуация непримиримого на первый взгляд «столкновения мнений» в оценках концепций аграрного кризиса в пореформенной российской деревне носит отчасти искусственный характер. Можно сказать, ее не существует совсем, если признать необходимость учета региональных особенностей имперской экономики. Важно учитывать, что макроэкономические показатели не всегда объективно отражают положение крестьянского населения даже в масштабах отдельного региона [33]. Крестьянство не представляло гомогенную структуру, в аграрном секторе экономики страны параллельно существовали как традиционная агрикультура с ее экстенсивными технологиями, так и сравнительно развитые формы хозяйствования. Следовательно, и структура потребления не могла быть единой. Относительный достаток и рост благосостояния могли соседствовать с нищетой. По мнению О. А. Суховой, голодовки усиливали разрыв в благосостоянии отдельных категорий крестьянства: вымывался в первую очередь средний слой, задавленные нуждой крестьяне разорялись и покидали деревню в поисках сторонних заработков или превращались в сельских пауперов, состоятельные же хозяева, напротив, преуспевали, наживаясь на бедственном положении своих соседей. Падающая год от года доходность традиционного хозяйства ставила крестьянина перед выбором: либо интенсификация земледелия и увеличение доли не связанной с земледелием производственной сферы, либо расширение землепользования. В конкретно-исторических условиях, с учетом особенностей крестьянской психологии, можно легко прогнозировать выбор большинством крестьян второго пути развития, однако легитимные способы разрешения данного противоречия (аренда или покупка земли) были чрезвычайно затруднены [34]. 50
Проблема голода 1891-1892 гг. является популярной и в современной региональной историографии. Содержание работ, основанных на местном материале, в целом повторяет оценки событий 1891-1892 гг., представленные в исследованиях общероссийского уровня. С другой стороны, отражая локальную специфику проявлений и масштабов голода, они существенно расширяют панораму происходивших событий и позволяют уточнить существующие трактовки причин, протекания и последствий продовольственного кризиса. Основное внимание в данных работах направлено на такие аспекты, как благотворительность [35], функционирование системы продовольственного обеспечения [36], деятельность государственных и земских органов управления по преодолению последствий голода в отдельных регионах, губерниях и уездах Российской империи [37], влияние голода на региональные рынки сельскохозяйственной продукции [38]. Возросший в последнее время интерес к проблеме голодовок в истории России способствовал появлению специализированных историко-аграрных конференций [39].
Произведенный обзор исторических исследований показывает, что как советские, так и определенная часть современных исследователей рассматривают неурожай и голод 1891-1892 гг. в контексте аграрного кризиса конца XIX - начала XX в. Ими показано, что проникновение в аграрный сектор рыночных отношений и его дальнейшее реформирование способствовали перераспределению ресурсов из сельского хозяйства в промышленность, превращая крестьянство в «жертву индустриализации», делая его уязвимым перед лицом природных катаклизмов, усугублявшихся сохранением традиционной экстенсивной системы земледелия. Сторонники противоположной точки зрения, отрицающей наличие социально-экономического кризиса в позднеимперской России, хотя и не ставят под сомнение сам факт голода 1891-1892 гг., считают его масштабы и последствия сильно преувеличенными в идеологическо-пропагандистских целях. Исследовательское внимание авторов, не включенных в данную дискуссию, концентрировалось на общественно-политическом измерении голода и анализе порожденного им в странах Европы и США филантропического движения, направленного на помощь голодающему населению России.
Примечания
1. Ермолов А. С. Наши неурожаи и продовольственный вопрос. Ч. I. Продовольственное дело в прошлом и настоящем. СПб., 1909. С. 96-139; Плеханов В. Г. О задачах социалистов в борьбе с голодом в России. М., 1906; Влияние урожаев и хлебных цен на некоторые стороны русского народного хозяйства / под ред. А. И. Чупрова, А. С. Постникова. Т. 1. СПб., 1897; Эрисман Ф. Питание голодающих // Русская мысль. М., 1892. Кн. 4. Отд. 2. С. 128-155; Толстой Л. Н. В голодные года (записки и статьи). М., 1900; Измайлов А. Железные дороги в неурожай 1891 года. СПб., 1895; и др.
2. Череванин Ф. А. Влияние колебаний урожаев на сельское хозяйство в течение 40 лет - 18831923 гг. // Влияние неурожаев на народное хозяйство России. Ч. 1. М., 1927. С. 160.
3. Обухов В. М. Движение урожаев зерновых культур в Европейской России в период 18831915 гг. // Влияние неурожаев на народное хозяйство России. Ч. 1. М., 1927. С. 14-15.
4. Зайцев В. Влияние колебания урожаев на естественное движение населения // Влияние неурожаев на народное хозяйство России. Ч. 2. М., 1927. С. 7, 32, 54.
5. Егизарова Н. А. Аграрный кризис конца XIX века в России. М., 1959. С. 58-60, 83-93.
6. Арзуманян А. А. Аграрный кризис 80-90-х годов XIX в. в России // Экономические проблемы общественного развития. М., 1968. С. 19-186.
7. Першин П. Н. Аграрная революция в России. Кн. 1: От реформы к революции. М., 1966. С. 44-62.
8. Китанина Т. М. Хлебная торговля России в 1875-1914 гг. Очерки правительственной политики. Л., 1975. С. 74-77, 121-124; См. также: Китанина Т. М. Хлебная торговля России в конце XIX - начале XX века. Стратегии выживания, модернизационные процессы, правительственная политика. СПб., 2011. С. 103-110, 173-192.
9. Анфимов А. М. Экономическое положение и классовая борьба крестьян Европейской России. 1881-1904 гг. М., 1984. С. 119-120.
10. Там же. С. 116.
11. Рашин А. Г. Население России за 100 лет (1811-1913): статистические очерки. М., 1956. С. 155-156, 158-160.
12. Урланис Б. Ц. Рождаемость и продолжительность жизни в СССР. М., 1963. С. 83-84, 90-91.
13. Соколов Н. П. Голод 1891-1892 годов и общественно-политическая борьба в России: авто-реф. ... канд. ист. наук. М., 1987. С. 3, 19.
14. Он же. Голод 1891-1892 годов и общественно-политическая борьба в России: дис. ... канд. ист. наук. М., 1987. С. 192.
15. Егорышева И. В. Борьба с голодом в России и СССР и участие в ней Красного Креста // Советское здравоохранение. 1973. № 12. С. 65-69; Она же. Новые данные из истории Красного Креста в дореволюционной России // Советское здравоохранение. 1981. № 2. С. 57-60; Она же. История борьбы медицинских обществ с голодом русской деревни (1873-1913): автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1985; и др.
16. Александров В. Юнас Стадлинг. С Толстым на голоде в России // Литературное обозрение. 1978. № 9. С. 83-93; Уражцев В. История одной расписки (Лев Толстой и русский голод 1891-1892 гг.) // Вопросы литературы. 1986. № 8. С. 272-274; Щелокова Е. Н. Письма американцев Толстому в голодный год (по материалам рукописного отдела ГМТ) // Яснополянский сборник 1992: статьи, материалы, публикации. Тула, 1992. С. 225-232; Журавлева В. И. «Это вопрос не политики, это вопрос гуманности»: документы о помощи американского народа во время голода в России 1891-1892 гг. // Исторический архив. 1993. № 1. С. 194-209.
17. Виттакер Т. Доллары Льву Толстому // Огонек. 1992. № 6. С. 6-7; Сорока М. Квакеры и русский голод // Родина. 2011. № 12. С. 95-98.
18. Носков В. В., Китанина Т. М. Америка и русский голод 1891-92 гг. // Russian Food Market. New York; Moscow; St. Peterburg. 1995. № 1. С. 54-57.
19. Нечипорук Д. М. Освещение голода в России 1891-1892 гг. на страницах газеты «Free Russia» // Клио. 2005. № 3(30). С. 70-73; Он же. «Что американцы могут сделать для России?»: агитация Американского общества друзей русской свободы и журнал «Free Russia» (1891-1894 гг.) // Исторический ежегодник. 2008: сб. науч. тр. / Ин-т истории СО РАН. Новосибирск, 2008. С. 137-150.
20. Сорока М. Квакеры и русский голод // Родина. 2011. № 12. С. 95-98.
21. Журавлева В. И. Понимание России в США: образы и мифы 1881-1914. М., 2012. С. 209-258.
22. Л. Н. Толстой и США: переписка / Рос. акад. наук, Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького; [сост., подгот. текстов, коммент.: Н. Великанова, Р. Виттакер]. М., 2004.
23. Книга М. Д. История голода 1891-1892 гг. в России: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Воронеж, 1997. С. 4-5.
24. Она же. История голода 1891-1892 гг. в России: дис. ... канд. ист. наук. Воронеж, 1997.
25. Соколов Н. П. Голод 1891-1892 годов и общественно-политическая борьба в России: дис. ... канд. ист. наук. М., 1987; Егорышева И. В. История борьбы медицинских обществ с голодом русской деревни (1873-1913): дис. ... канд. ист. наук. М., 1985.
26. Мацузато К. Сельская хлебозапасная система России. 1864-1917 годы // Отечественная история. 1995. № 3. С. 185-197.
27. Корнилов Г. Е. Формирование системы продовольственной безопасности населения России в первой половине XX века // Российская история. 2011. № 3. С. 91-101; и др.
28. Миронов Б. Н. Социальная история периода империи (XVIII - начало XX в.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства: в 2 т. Изд. 3-е испр. и доп. Т. 1-2. СПб., 2003; и др.
29. Миронов Б. Н. Благосостояние населения и революции в имперской России: XVIII - начало XX века. 2-е изд., испр., доп. М., 2012. С. 471-474.
30. Давыдов М. А. Очерки аграрной истории России в конце XIX - начале ХХ вв.: (по материалам транспортной статистики и статистики землеустройства). М., 2003; Он же. Всероссийский рынок в конце XIX - начале XX вв. и железнодорожная статистика. СПб., 2010. С. 230-361; и др.
31. Круглов В. Н. Царь голод. Факты против мифов // Сборник Русского исторического общества. Т. 11 (159): Правда истории. М., 2011. С. 87-106.
32. Нефедов С. А. История России. Факторный анализ. Т. II. От окончания Смуты до Февральской революции. М., 2011. С. 404-407; и др.
33. См., например: Роднов М. И. Третья Россия (о крестьянстве и не только) // Российская история. 2009. № 2. C. 163-168.
34. Сухова О. А. Десять мифов крестьянского сознания. Очерки истории социальной психологии и менталитета русского крестьянства (конец XIX - начало XX в.) по материалам Среднего Поволжья. М., 2008. С. 147-150; и др.
35. Горнов В. А. Организация системы социальной помощи в период неурожая и голода 1891-92 гг. (по материалам Рязанской губернии) // Сборник научных статей. М., 2005. С. 62-77; Николаева О. Ю. Деятельность благотворительных организаций по борьбе с голодом 1891-1892 гг. на территории Оренбургской губернии // Вестник Ленинградского государственного университета им. А. С. Пушкина. 2014. Т. 4. № 2. С. 123-132; Рогожина А. С. Организация общественных столовых в Моршанском уезде Тамбовской губернии во время голода 1891-1892 гг. (на материалах личного фонда В. И. Вернадского) // Вестник Орловского государственного университета. Сер.: Новые гуманитарные исследования. 2011. № 6 (20). С. 384-387; Судавцов Н. Д. Помощь Ставрополья губерниям, пострадавшим от неурожая 1891 года // Ставропольская земля в прошлом и настоящем: материалы науч. конф.: в 2 ч. Ч. 1. Ставрополь, 1995. С. 105-119; и др.
36. Бирюков А. В. Сельская община Самарской губернии и хлебозапасная система в пореформенный период // Историко-археологические изыскания: сб. трудов молодых ученых. Вып. 3. Самара, 1999. С. 109-117; Жигулевцева Н. Н. Хлебозапасная система в немецких колониях Камышинского уезда Саратовской губернии в конце XIX и начале ХХ вв. // Стрежень: Научный ежегодник. Вып. 5. Волгоград, 2006. С. 186-189; Пьянков С. А. Сельская хлебозапасная система Пермской губернии накануне голода 1891 года // Актуализация исторического знания и исторического образования в современном обществе. Ежегодник. XVII Всероссийские историко-педагогические чтения. Екатеринбург, 2013. Ч. 2. С. 199-205.
37. Борисов А. В. Деятельность городских дум Пензенской губернии по обеспечению населения продовольствием // Известия Пензенского государственного университета. 2008. № 6(10). С. 44-46; Меркушев В. А. Вятское земство в борьбе с последствиями неурожая 1891 г. // Актуальные проблемы истории. Киров, 1998. С. 3-11; и др.
38. Носова Е. А. Голод 1891-1892 гг. в России и зерновой рынок Западной Сибири // Известия Алтайского государственного университета. 2007. № 4. С. 48-53; и др.
39. Голодовки в истории России XVIII-XX веков: сб. статей VIII Междунар. науч.-практ. конф. / науч. ред. Г. Е. Корнилов, В. А. Лабузов. Оренбург, 2013.
Notes
1. Ermolov A. S. Nashi neurozhai i prodovol'stvennyj vopros [Our crop failures and food question]. Pt. I. Prodovol'stvennoe delo v proshlom i nastoyashchem [Food business in the past and present]. SPb. 1909. Pp. 96139; Plekhanov V.G. O zadachah socialistov v bor'be s golodom v Rossii [About the tasks of socialists in the fight against hunger in Russia]. Moscow. 1906; Vliyanie urozhaev i hlebnyh cen na nekotorye storony russkogo narodnogo hozyajstva - Influence of harvests and grain prices on some of the Russian national economy / ed. by A. I. Chuprov, A. S. Postnikov. Vol. 1. SPb. 1897; Erisman F. Pitaniegolodayushchih [Feeding the starving] // Russkaya mysl'- Russian thought. Moscow. 1892. Book 4. Sect. 2. Pp. 128-155; Tolstoy L.N. V golodnye goda (zapiski i stat'i) [In the famine year (notes and articles)]. Moscow. 1900; A. Izmailov ZHeleznye dorogi v neurozhaj 1891 goda [Railways in the crop failure of 1891]. SPb. 1895; and others.
2. Cherevanin F.A. Vliyanie kolebanij urozhaev na sel'skoe hozyajstvo v techenie 40 let - 1883-1923 gg. [Effects of fluctuations in the yields on agriculture for 40 years, 1883-1923] // Vliyanie neurozhaev na narodnoe hozyajstvo Rossii - Influence of crop failures on the national economy of Russia. Pt 1. Moscow. 1927. P. 160.
3. Obukhov V.M. Dvizhenie urozhaev zernovyh kul'tur v Evropejskoj Rossii v period 1883-1915 gg. [Movement of the yields of grain crops in European Russia during the period 1883-1915] / / Vliyanie neurozhaev na narodnoe hozyajstvo Rossii - Influence of crop failures on the national economy of Russia. Pt. 1. Moscow. 1927. Pp. 14-15.
4. Zaitsev V. Vliyanie kolebaniya urozhaev na estestvennoe dvizhenie naseleniya [Influence of fluctuations in yields on the natural movement of the population] // Vliyanie neurozhaev na narodnoe hozyajstvo Rossii -Influence of crop failures on the national economy of Russia. Pt. 2. Moscow. 1927. Pp. 7, 32, 54.
5. Egizarova N. A. Agrarnyj krizis konca XIX veka v Rossii [Agricultural crisis of the late XIX century in Russia]. Moscow. 1959. Pp. 58-60, 83-93.
6. Arzumanyan, A. A. Agrarnyj krizis 80-90 h godov XIX v. v Rossii [Agrarian crisis of 80-90-ies of the XIX century in Russia] // EHkonomicheskie problemy obshchestvennogo razvitiya - Economic problems of social development. Moscow. 1968. Pp. 19-186.
7. Pershin P.N. Agrarnaya revolyuciya v Rossii [Agrarian revolution in Russia].Book 1: From reform to revolution. Moscow. 1966. Pp. 44-62.
8. Kitanina T.M. Hlebnaya torgovlya Rossii v 1875-1914 gg. Ocherki pravitel'stvennoj politiki [Grain trade in 1875-1914. Essays on government policy]. Leningrad. 1975. Pp. 74-77, 121-124; See also: Kitanina T.M. Hlebnaya torgovlya Rossii v konce XIX - nachale XX veka. Strategii vyzhivaniya, modernizacionnye processy, pravitel'stvennaya politika [Grain trading in Russia in the late XIX - early XX century. Survival strategies, modernization processes, government policy]. SPb. 2011. Pp. 103-110, 173-192.
9. Anfimov A. M. EHkonomicheskoe polozhenie i klassovaya bor'ba krest'yan Evropejskoj Rossii. 1881-1904gg [Economic situation and the class struggle of the peasants in European Russia. 1881-1904]. Moscow. 1984. Pp. 119-120.
10. Ibid. P. 116.
11. Rashin A.G. Naselenie Rossii za 100 let (1811-1913): statisticheskie ocherki [The population of Russia for 100 years (1811-1913): statistical essays]. Moscow. 1956. Pp. 155-156, 158-160.
12. Urlanis B.C. Rozhdaemost' i prodolzhitel'nost' zhizni v SSSR [Fertility and life expectancy in the USSR]. Moscow. 1963. Pp. 83-84, 90-91.
13. Sokolov N. P. Golod 1891-1892 godov i obshchestvenno politicheskaya bor'ba v Rossii: avtoref.... kand. ist. nauk [The famine of 1891-1892 and public political struggle in Russia: autoref. ... Cand. Hist. Sciences]. Moscow. 1987. Pp. 3, 19.
14. Also him. Golod 1891-1892 godov i obshchestvenno politicheskaya bor'ba v Rossii: dis. ... kand. ist. nauk [The famine of 1891-1892 and public political struggle in Russia: dis. ... Cand. Hist. Sciences]. Moscow. 1987. P. 192.
15. Egorysheva I.V. Bor'ba s golodom v Rossii i SSSR i uchastie v nej Krasnogo Kresta [Fight against hunger in Russia and the USSR and the involvement of the Red Cross] // Sovetskoe zdravoohranenie - Soviet health care. 1973, No. 12, pp. 65-69; Also she. Novye dannye iz istorii Krasnogo Kresta v dorevolyucionnoj Rossii [New data from the history of the red cross in pre-revolutionary Russia] // Sovetskoe zdravoohranenie - Soviet health care. 1981, No. 2, pp. 57-60; Also she. Istoriya bor'by medicinskih obshchestv s golodom russkoj derevni (1873-1913): avtoref. dis.... kand. ist. nauk [The history of the struggle of medical societies with hunger of the Russian village (1873-1913): autoref. dis. ... Cand. Hist. Sciences]. Moscow. 1985; and others
16. Alexandrov V. YUnas Stadling. S Tolstym na golode v Rossii [Jonas Stadling. With Tolstoy in famine in Russia] // Literaturnoe obozrenie - Literary review. 1978, No. 9, pp. 83-93; Urazhtsev V. Istoriya odnoj raspiski (Lev Tolstoj i russkij golod 1891-1892 gg.) [The story of one of the receipts (Lev Tolstoy and Russian famine of 1891-1892)] // Voprosy literatury - Literature issues. 1986, No. 8, pp. 272-274; Schelokova E. N. Pis'ma amerikancev Tolstomu v golodnyj god (po materialam rukopisnogo otdela GMT) [Letters of Americans to Tolstoy in the hungry year (according to the materials of the manuscript Department of GMT)] // YAsnopolyanskij sbornik 1992- Yasnaya Polyana collection 1992: articles, materials, publications. Tula. 1992. Pp. 225-232; Zhuravleva V. I. «EHto vopros ne politiki, ehto vopros gumannosti»: dokumenty o pomoshchi amerikanskogo naroda vo vremya goloda v Rossii 1891-1892 gg. ["This is not about politics, it is a question of humanity": the documents on the support of the American people during the famine in Russia 1891-1892] / / Istoricheskij arhiv - Historical archive. 1993, No. 1, pp. 194-209.
17. Wittaker T. [Dollars to Lev Tolstoy] // Spark. 1992, No. 6, pp. 6-7; Soroka M. [Quakers and Russian famine] // Birthplace. 2011, No. 12, pp. 95-98.
18. Noskov V.V., Kitanina T. M. Amerika i russkij golod 1891-92 gg. [America and the Russian famine of 1891-92] // Russian Food Market. New York; Moscow; St. Peterburg. 1995, No. 1, pp. 54-57.
19. Nechiporuk D. M. Osveshchenie goloda v Rossii 1891-1892 gg. na stranicah gazety «Free Russia» [Coverage of the famine in Russia 1891-1892 in the newspaper "Free Russia"] // Klio - Clio. 2005, No. 3(30), pp. 70-73; Also him. «CHto amerikancy mogut sdelat' dlya Rossii?»: agitaciya Amerikanskogo obshchestva druzej russkoj svobody i zhurnal «Free Russia» (1891-1894 gg.) ["What Americans can do for Russia?": agitation of the American society of friends of Russian freedom and the magazine "Free Russia" (1891-1894)] / / Istoricheskij ezhegodnik - Historical Yearbook. 2008: coll. of scientific articles / Institute of history of SS RAS. Novosibirsk. 2008. Pp. 137-150.
20. Soroka M. Kvakery i russkij golod [Quakers and Russian famine] // Rodina - Birthplace. 2011, No. 12, pp. 95-98.
21. Zhuravleva V.I. Ponimanie Rossii v SSHA: obrazy i mify 1881-1914 [Understanding of Russia in the United States: images and myths 1881-1914]. Moscow. 2012. Pp. 209-258.
22. L. N. Tolstoj i SSHA: perepiska - L. N. Tolstoy and the United States: correspondence / RuS. Acad. Sciences, In-t of world lit. of A. M. Gorky; [comp., prepar. of text comments: N. Velikanova, R. Whittaker]. Moscow. 2004.
23. Kniga M. D. Istoriya goloda 1891-1892 gg. v Rossii: avtoref. dis. ... kand. ist. nauk [History of the famine of 1891-1892 in Russia: dis. ... Cand. Hiast. Sciences]. Voronezh. 1997. Pp. 4-5.
24. Also she. Istoriya goloda 1891-1892 gg. v Rossii: dis.... kand. ist. nauk [The history of the famine of 1891-1892 in Russia: dis. ... Cand. Hist. Sciences]. Voronezh. 1997.
25. Sokolov N. P. Golod 1891-1892 godov i obshchestvenno politicheskaya bor'ba v Rossii: dis.... kand. ist. nau [The famine of 1891-1892 and public political struggle in Russia: dis. ... Cand. Hist. Sciences]. Moscow. 1987; Egorysheva I.V. Istoriya bor'by medicinskih obshchestv s golodom russkoj derevni (1873-1913): dis. ... kand. ist. nauk [History of the struggle of medical societies with hunger of the Russian village (1873-1913): dis. ... Cand. Hist. Sciences]. Moscow. 1985.
26. Matsuzato K. Sel'skaya hlebozapasnaya sistema Rossii. 1864-1917gody [Rural bread-storing system of Russia. 1864-1917 years] // Otechestvennaya istoriya - Russian history. 1995, No. 3, pp. 185-197.
27. Kornilov G.E. Formirovanie sistemy prodovol'stvennoj bezopasnosti naseleniya Rossii v pervojpolovine XX veka [Formation of the system of food security of the population of Russia in the first half of the XX century] // Rossijskaya istoriya - Russian history. 2011, No. 3, pp. 91-101; and others.
28. Mironov B. N. Social'naya istoriya perioda imperii (XVIII - nachalo XX v.). Genezis lichnosti, demokraticheskoj sem'i, grazhdanskogo obshchestva i pravovogo gosudarstva [A social history of the period of the Empire (XVIII - beginning of XX century). The Genesis of the individual, democratic family, civil society and legal state]: in 2 vols. Ed. 3. Corr. and add. Vols. 1-2. SPb. 2003; and others.
29. Mironov B. N. Blagosostoyanie naseleniya i revolyucii v imperskoj Rossii: XVIII - nachalo XX veka [Welfare and revolutions in Imperial Russia: the XVIII - beginning of XX century]. 2nd ed., corr., add. Moscow. 2012. Pp. 471-474.
30. Davydov M. A. Ocherki agrarnoj istorii Rossii v konce XIX - nachale HKH vv.: (po materialam transportnoj statistiki i statistiki zemleustrojstva) [Essays in agrarian history of Russia in the late XIX - early XX centuries: (materials of transportation statistics and the statistics of land management)]. Moscow. 2003; Also him. Vserossijskij rynok v konce XIX - nachale XX vv. i zheleznodorozhnaya statistika [The Russian market in the late XIX - early XX centuries and railway statistics]. SPb. 2010. Pp. 230-361; and others.
31. Kruglov V. N. [King hunger. Facts against myths] // Collection of Russian historical society. Vol. 11 (159): Truth of history. Moscow. 2011. Pp. 87-106.
32. Nefedov S. A. Istoriya Rossii. Faktornyj analiz. T. II. Ot okonchaniya Smuty do Fevral'skoj revolyucii [History Of Russia. The factor analysis. Vol. II. From the end of the Troubles before the February revolution]. Moscow. 2011. Pp. 404-407; and others.
33. See, for example: Rodnov M. I. Tret'ya Rossiya (o krest'yanstve i ne tol'ko) [Third Russia (on the peasantry and not only)] // Rossijskaya istoriya - Russian history. 2009, No. 2, pp. 163-168.
34. Sukhova O. A. Desyat' mifov krest'yanskogo soznaniya. Ocherki istorii social'noj psihologii i mentaliteta russkogo krest'yanstva (konec XIX - nachalo XX v.) [Ten myths of peasant consciousness. Essays on the history of social psychology and mentality of the Russian peasantry (the end of XIX - beginning of XX century) in the Middle Volga region]. Moscow. 2008. Pp. 147-150; and others.
35. Gornov V.A. Organizaciya sistemy social'noj pomoshchi v period neurozhaya i goloda 1891-92 gg. (po materialam Ryazanskoj gubernii) [The organization of the system of social assistance in times of crop failure and famine of 1891-92 (according to the materials of the Ryazan province)] // Sbornik nauchnyh statej -Collection of scientific articles. Moscow. 2005. Pp. 62-77; Nikolaeva O. Y. Deyatel'nost' blagotvoritel'nyh organizacij po bor'be s golodom 1891-1892 gg. na territorii Orenburgskojgubernii [The activities of charitable organizations in the fight against hunger 1891-1892 on the territory of the Orenburg region] // Vestnik Leningradskogo gosudarstvennogo universiteta im. A. S. Pushkina - Herald of Leningrad State University of A. S. Pushkin. 2014, So 4, No. 2, pp. 123-132; Rogozhina A. C. Organizaciya obshchestvennyh stolovyh v Morshanskom uezde Tambovskoj gubernii vo vremya goloda 1891-1892 gg. (na materialah lichnogo fonda V. I. Vernadskogo) [Public canteens in Morshansk district, Tambov province during the famine of 1891-1892 (on the materials of the personal Fund of C. I. Vernadsky)] // Vestnik Orlovskogo gosudarstvennogo universiteta - Herald of the Orel State University. Ser.: New humanitarian research. 2011, No. 6 (20), pp. 384387; Sudavtsov N. D. Pomoshch' Stavropol'ya guberniyam, postradavshim ot neurozhaya 1891 goda [Help of Stavropol to provinces affected by the crop failure of 1891] // Stavropol'skaya zemlya v proshlom i nastoyashchem: materialy nauch. konf. - Stavropol earth in the past and present: proceedings of the scientific conf.: in 2 pts. Pt. 1. Stavropol. 1995. Pp. 105-119; and others.
36. Biryukov A. V. Sel'skaya obshchina Samarskoj gubernii i hlebozapasnaya sistema v poreformennyj period [The rural community of the Samara province and bread-storing system in the post-reform period] // Istoriko arheologicheskie izyskaniya - Historical archaeological survey: collection of papers of young scientists. Is. 3. Samara. 1999. Pp. 109-117; Zhigulevtseva N. N. Hlebozapasnaya sistema v nemeckih koloniyah Kamyshinskogo uezda Saratovskoj gubernii v konce XIX i nachale XX vv [Bread-storing system in the German colonies of Kamyshin province, Saratov province in the late nineteenth and early twentieth centuries] // Strezhen': Nauchnyj ezhegodnik - Rod: Scientific Yearbook. Is. 5. Volgograd. 2006. Pp. 186-189; P'yankov S. A. Sel'skaya hlebozapasnaya sistema Permskoj gubernii nakanune goloda 1891 goda [Rural bread-storing system of Perm province on the eve of the famine of 1891] // Sel'skaya hlebozapasnaya sistema Permskoj gubernii nakanune goloda 1891 goda - Update of historical knowledge and historical education in modern society. The Yearbook. XVII all-Russian historical teaching reading. Yekaterinburg. 2013. Pt.2. Pp. 199-205.
37. Borisov A. V. Deyatel'nost' gorodskih dum Penzenskoj gubernii po obespecheniyu naseleniya prodovol'stviem [The activities of urban authorities of Penza province in providing the population with food] // // Izvestiya Penzenskogo gosudarstvennogo universiteta - Proceedings of the Penza State University. 2008, No. 6(10), pp. 44-46; Merkushev V.A. Vyatskoe zemstvo v bor'be s posledstviyami neurozhaya 1891 g. [Vyatka province in combating the effects of crop failure of 1891] // Aktual'nye problemy istorii - Actual problems of history. Kirov. 1998. Pp. 3-11; and others.
38. Nosova E. A. Golod 1891-1892 gg. v Rossii i zernovoj rynok Zapadnoj Sibiri [Famine of 1891-1892 in Russia and the grain market in Western Siberia] // Izvestiya Altajskogo gosudarstvennogo universiteta -Proceedings of the Altai State University. 2007, No. 4, pp. 48-53; and others.
39. Golodovki v istorii Rossii XVIII-XX vekov: sb. statej VIII Mezhdunar. nauch. prakt. konf.- Hunger strike in the history of Russia of the XVIII-XX centuries: Proc. of the VIII Intern. scient.-practical conf. / scientific. editor G.E. Kornilov, V. A. Labuzov. Orenburg. 2013.
