CC BY
255Канадский ежегодник
Выпуск 17 - 2013
И СТО Р И Я
УДК 94 ББК (7 Кан)
“ГОЛЛИСТСКАЯ АТАКА” ИЛИ “ВОЙНА С ВЕТРЯНЫМИ МЕЛЬНИЦАМИ”: ФРАНЦИЯ, КВЕБЕК И “ОСТАЛЬНАЯ КАНАДА” В 1960-е гг.
© 2013 г. Ю.Г. Акимов
Санкт-Петербургский государственный университет, г. Санкт-Петербург, Российская Федерация
Статья посвящена установлению особых партнерских отношений между Францией и Квебеком в 1960-е гг., а также отношению Шарля де Голля к Квебеку и Канаде. В ней анализируются подходы французского президента к Квебеку / франко-канадскому вопросу и реакция федерального правительства Канады на некоторые демарши де Голля.
Ключевые слова: Квебек, Канада, Франция, де Голль
The article deals with the establishment of special partnership between France and Quebec in the 1960s, as well as the Charles de Gaulles’ attitude towards Quebec and Canada. It analyses French president’s approaches to the Quebec / French Canadian Question and also the reaction of Federal government on some de Gaulles’ demarches.
Key words: Quebec, Canada, France, de Gaulle
Подъем национального движения франко-канадцев в 1960-е гг. отразился не только на внутренней политике Страны Кленового листа (провинциальной квебекской и федеральной общеканадской), но также затронул и внешнеполитическую сферу. Квебек, который именно в это время стал рассматриваться как политическое “ядро” Французской Канады, стремился заявить о себе, своих притязаниях и о своей специфике на международной арене. Эти устремления
Акимов Юрий Германович - доктор исторических наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета, г. Санкт-Петербург, Российская Федерация. E-mail: y.akimov@spbu.ru
17
“Голлистская атака” или “война с ветряными мельницами”
нашли горячую поддержку со стороны французского правительства и, прежде всего, лично Президента Шарля де Г олля, принимавшего живое участие в судьбе “канадских французов” и не просто внимательно следившего за ситуацией в Прекрасной провинции (как часто неофициально называют Квебек), но и стремившегося в определенной степени направлять ее в выгодное Парижу русло. Естественно, все это не могло остаться без внимания канадских федеральных властей и канадской общественности в целом, а также не могло не наложить отпечаток на развитие отношений Канады и Франции.
Что представляла собой “голлистская атака” на Квебек и канадских франкофонов? В какой форме она осуществлялась и насколько эффективной она была? Как воспринимало ее франко-канадское сообщество и политическая элита Прекрасной провинции? Какова была реакция официальной Оттавы и Английской Канады на громкие заявления и эффектные жесты де Голля? Рассмотрению этих вопросов посвящена данная статья.
* * *
После “ухода” Франции из Северной Америки в ходе Семилетней войны (1756-1763) связи франко-канадского сообщества и бывшей метрополии были чрезвычайно слабыми и сводились к отдельным поездкам частных лиц и контактам католических религиозных организаций. “Старая” и бывшая “Новая” Франция если и не полностью забыли друг друга, то, по крайней мере, значительно отдалились одна от другой; при этом каждая воспринимала своих “заокеанских собратьев” весьма настороженно. Такое положение сохранялось на протяжении без малого двух столетий - до конца 1950-х гг. [16; 2; 22].
Что же касается Канады в целом, то с момента образования доминиона французы воспринимали ее, прежде всего, как часть Британской империи - именно так к ней первоначально относился Шарль де Голль. Его первые официальные контакты с представителями Страны Кленового листа состоялись в Лондоне в июне 1940 г. Когда У. Черчилль признал де Г олля “главой всех свободных французов”, его примеру последовал канадский премьер-министр У.Л. Макензи-Кинг. Вскоре был назначен официальный представитель Оттавы при штаб-квартире де Г олля; им стал полковник Жорж
18
Канадский ежегодник
Выпуск 17 - 2013
Ванье (в будущем первый франко-канадец - генерал-губернатор Канады).
В июле 1944 и в августе 1945 гг. де Голль дважды посетил Канаду. Главная цель его визитов состояла в налаживании контактов с федеральными властями, от которых генерал хотел добиться в первый раз - политической поддержки, во второй - экономической помощи в послевоенном восстановлении Франции. Встречаясь с канадскими лидерами, генерал в обоих случаях делал акцент на общности интересов двух стран и подчеркивал, что франко-канадцы являются для них важным связующим звеном. Очевидно, что тогда ни о каких особых отношениях Парижа и Квебека речь не шла и не могла идти. Франция только освободилась от оккупации и была слишком слаба и поглощена многочисленными внутренними и внешними проблемами, а Прекрасная провинция еще не превратилась в основной инструмент отстаивания и продвижения национальных интересов франко-канадцев.
Ситуация начала меняться после того как, с одной стороны, в Квебеке с начала 1960-х гг. начался подъем франко-канадского национального движения (Тихая революция), а с другой - Франция после возвращения в 1958 г. к власти де Голля и решения наиболее насущных политических и социально-экономических проблем стала стремиться к проведению активной и самостоятельной внешней политики, направленной на укрепление своих позиций, авторитета и влияния в мире.
18-22 апреля 1960 г. состоялся первый официальный визит де Г олля в Канаду в качестве Президента Республики. В Оттаве он встретился с премьер-министром Дж.Дж. Дифенбейкером и ставшим к тому времени генерал-губернатором - Ж. Ванье. Де Голлю был оказан чрезвычайно теплый прием, причем как во Французской, так и в Английской Канаде. Тематика переговоров, которые он провел с канадским руководством, была весьма разнообразной - речь шла о “холодной войне”, помощи бедным странам, привлечении французских инвестиций в канадскую экономику, развитии технического и культурного сотрудничества и т.п. [5, с. 1, 14; 6, с. 1,7]. В официальных речах де Г олль называл Канаду “очень могущественной федерацией, мощным и стабильным государством”, которое смогло “объединить два общества очень разные по происхождению, языку и
19
“Голлистская атака” или “война с ветряными мельницами”
религии” [3, с. 231-232]. В то же время де Голль уже не просто подчеркивал факт наличия в Канаде “родственной” Франции франкоканадской общности, но также говорил о той заинтересованности, которую Париж должен проявлять по отношению к ней. В своей беседе с Дифенбекером он отметил:
<...> Франция уделяет сейчас Канаде значительное внимание в противоположность относительному безразличию, демонстрировавшемуся в прошлом. Прежде всего, потому, что собственное обновление Франции освежило ее чувства и внимание к той ее ветви, которая здесь сохранилась и развилась. Судьба Квебека и французского населения, проживающего в других провинциях Канады, отныне очень близко касается Франции [1, с. 219].
Именно после визита 1960 г. де Голль пришел к выводу о том, что Французская Канада “пробуждается”, и стал сторонником развития не только французско -канадских, но и непосредственно французско-квебекских связей. Со своей стороны либеральное правительство Жана Лесажа, находившееся у власти в Прекрасной провинции, также стремилось как можно громче заявить о ее этнической, лингвистической и культурной специфике и одновременно представить провинциальные власти главным защитником этой специфики. Таким образом, на данном этапе интересы Квебека и Франции в значительной степени совпали.
Точкой отсчета “особых” французско-квебекских отношений следует считать открытие в Париже постоянного квебекского представительства - “Дома Квебека”, состоявшееся 5 октября 1961 г. в присутствии провинциального премьера Жана Лесажа и министра культуры Франции Андре Мальро. Выступая на церемонии, Лесаж подчеркнул, что Квебек, не будучи нацией (nation), тем не менее представляет собой государство (l’État du Québec), которое является для франко-канадцев “общей точкой опоры, рычагом, который мы можем и должны использовать для решения задач, которые ставит перед нами наше присутствие в канадской реальности и наше выживание в рамках американского мира, культура которого чужда нашей.”. Открытие же “Дома Квебека”, по его словам, представляло собой “продолжение действий, <...> предпринимаемых в самом Квебеке” [3, с. 222-224]. Как видим, в этой речи четко отразились тогдашние подходы квебекских либералов к вопросу о политическом статусе Прекрасной провинции и ее внешнеполитической деятельно-
20
Канадский ежегодник
Выпуск 17 - 2013
сти - Квебек и его институты являются выразителем и защитником интересов всех франкоговорящих канадцев как внутри страны, так и за ее пределами.
Открытие “Дома Квебека” и приуроченный к этому событию визит в Париж Жана Лесажа дали де Голлю повод открыто продемонстрировать повышенное внимание к Прекрасной провинции и ее лидеру. Провинциальному премьеру были оказаны некоторые почести, полагающиеся только главам суверенных государств. Вечером 5 октября де Голль дал в Елисейском дворце торжественный обед в честь Лесажа. Приветствуя последнего, он заявил: «Время, -сколько бы его ни прошло - не сможет стереть из сердца нашего народа ностальгию по тем его сынам, которых он покинул там - вот уже почти двести лет назад“Я помню!” - это девиз Квебека. И видя его в Вашем лице, Франция говорит Вам то же самое» [20, с. 304].
Визит Лесажа не обошелся без курьеза. Как почетного гостя, квебекского премьера привезли к Могиле неизвестного солдата под Триумфальной аркой. Согласно протоколу он должен был возложить на нее цветы; однако о букете никто не позаботился. Из создавшейся неловкой ситуации Лесаж нашел остроумный выход - как набожный католик он достал из кармана четки и положил их вместо цветов [18, с. 27]. Этот “прокол” был совершенно неудивителен, если учесть, что в то время в квебекском правительстве ни у кого не было опыта международной деятельности.
Первые шаги Парижа и Квебека навстречу друг другу привели в замешательство федеральное правительство, которое не знало, как к ним относиться и как на них реагировать. В целом, однако, Оттава оставалась спокойной. Свою роль здесь играло несколько моментов. Во-первых, Франция и Канада в этот период весьма интенсивно и тесно взаимодействовали друг с другом, выступая в качестве союзников и деловых партнеров. Во-вторых, квебекские либералы, находившиеся у власти в Прекрасной провинции, были настроены сугубо профедералистски, и от них не приходилось ожидать каких-либо резких действий. В-третьих, французское руководство и лично де Голль тогда еще только начинали формулировать свою позицию по отношению к Квебеку и всей франко-канадской проблематике;
21
“Голлистская атака” или “война с ветряными мельницами”
соответственно в Канаде еще никто не мог предполагать, как далеко готов зайти президент Пятой республики.
Следует также учитывать, что на первом этапе, развивая контакты с Прекрасной провинцией, Париж не противопоставлял их отношениям с Канадой, а, наоборот, стремился вписать их в более широкий контекст французско-канадских связей. Последние также развивались вполне успешно: шел обмен визитами на самом высоком уровне, подписывались соглашения, в том числе и непосредственно затрагивавшие интересы франко-канадцев (например, в 1963 г. в Оттаве министр культуры Франции Андре Мальро подписал документ о сотрудничестве двух стран в области кинематографии). В январе 1964 г. состоялся государственный визит федерального премьер-министра Лестера Пирсона во Францию, во время встречи с которым де Голль подчеркнул наличие “особых и естественных” отношений между двумя странами.
Однако именно в это время (конец 1963 - начало 1964 гг.) де Голль достаточно четко сформулировал два взаимосвязанных тезиса, определившие его дальнейшую политику в отношении Квебека: первый - о том, что тот рано или поздно должен обрести независимость, в чем Франция, безусловно, заинтересована; второй -о необходимости поддержания с ним “особых” отношений, отличных от отношений с Канадой и вообще отличных от отношений с другими странами. По свидетельству А. Пейрефитта, в кругу своих сотрудников генерал тогда неоднократно высказывал мысль о том, что Французская Канада “рано или поздно <...> отделится от Английской Канады”; “<...> возникнет Французская республика Канады. И в этот момент вопрос об ее отношениях с Францией приобретает особое значение”; поэтому “<...> мы должны, прежде всего, установить особенное сотрудничество с Французской Канадой и не позволить растворить то, что мы сделали для нее и вместе с ней в деле, касающемся совокупности двух Канад.” [20, с. 307].
Наиболее значимым и успешным в тот период было сотрудничество Франции и Квебека в области образования, культуры и СМИ. В Прекрасной провинции происходила радикальная реформа всей системы образования, и она была крайне заинтересована в привлечении французских преподавателей и налаживании студенческих обменов. Первоначально образовательные контакты развивались
22
Канадский ежегодник
Выпуск 17 - 2013
в рамках уже имевшихся канадско-французских договоренностей. Однако в 1964 г. квебекская сторона в лице министра образования и вице-премьер Квебека Поля Жерен-Лажуа подняла вопрос о создании отдельной квебекско-французской программы и заключения специального соглашения. Де Г олль одобрил эту идею, и 27 февраля 1965 г. в Париже министром образования Франции Кристианом Фу-ше и министром образования Квебека Полем Жерен-Лажуа было подписано двустороннее “согласие” о сотрудничестве в сфере образования. Канадское федеральное правительство долгое время (как минимум до января 1965 г.) оставалось в неведении относительно подготовки данного документа. Однако в целом оно не препятствовало его заключению, настояв, однако, на том, чтобы оно называлось именно “согласием” (entente), но не “соглашением” (accord), “конвенцией” или “совместной декларацией”. Со своей стороны, Франция в тот же день официально проинформировала Канаду о подписании “согласия” с Квебеком и получила подтверждение о признании его федеральным правительством.
Заключение франко-квебекского “согласия” явилось, несомненно, важнейшей вехой на пути укрепления сотрудничества Парижа и Прекрасной провинции. Одновременно оно послужило мощным импульсом для дальнейшего развития квебекской внешнеполитической деятельности в целом. Именно после его подписания Поль Же-рен-Лажуа сформулировал свою знаменитую доктрину, которая легла в основу всей международной деятельности Квебека последующих десятилетий. Отталкиваясь от тезиса о том, что провинции, обладая исключительной законодательной компетенцией в тех или иных областях, должны в этих же областях иметь и соответствующий объем исполнительной власти, Жерен-Лажуа заявил, что право исполнять международный договор не может быть отделено от права его заключать. На основании этого делался вывод о том, что Квебек на законном основании обладает ограниченным правом заключения международных договоров по вопросам, относящимся к провинциальной юрисдикции (язык, культура, образование и другое) [8].
Со своей стороны, де Голль отметил важность франко-квебекского “согласия” “<...> для нашего сотрудничества и для международного будущего Квебека. Впервые Квебек подписывает соглашение с другим государством. Это восстановление отношений части французского народа и Франции” [20, с. 323].
23
“Голлистская атака” или “война с ветряными мельницами”
Что касается канадских федеральных властей, то они все более открыто проявляли озабоченность по поводу внешнеполитических акций Квебека. В апреле 1965 г. Министр иностранных дел Пол Мартин (старший) выпустил специальное заявление, где подчеркивалось, что только “Правительство Канады имеет право и полномочия вступать в договоры с другими государствами”. Правда, уже тогда федеральные власти были вынуждены признать, что провинции имеют право напрямую вести переговоры с иностранными государствами, если речь идет о договорах, затрагивающих сферу провинциальной юрисдикции. В то же время с целью “нейтрализации” внешнеполитических усилий Квебека и демонстрации того обстоятельства, что федеральная внешняя политика выражает интересы франкофонов, Оттава в спешном порядке заключила несколько новых соглашений о сотрудничестве в области культуры и образования с Францией, Бельгией и Швейцарией [3, с. 228-229].
* * *
В 1966 г. квебекские либералы потерпели поражение на оче -редных провинциальных выборах, и к власти вернулась обновленная партия Национальный союз, выступавшая под броским, хотя и несколько двусмысленным лозунгом “Равенство или независимость!”. Возглавивший провинциальное правительство Даниэль Джонсон (старший) продолжил курс на развитие квебекско -французских связей, рассчитывая использовать их, в том числе, в качестве аргумента во внутриканадских дискуссиях по поводу реформы федерации на двунациональной основе.
Тем временем наступил кульминационный момент “голлистской атаки” на Квебек. Этим моментом стал визит генерала 23-26 июля 1967 г. и последовавшие за ним события. Официальным поводом для этого визита было посещение всемирной выставки ЭКСПО-67, проводившейся в Монреале и приуроченной к столетнему юбилею Канадской конфедерации. Однако де Голль рассчитывал использовать эту поездку, прежде всего, для демонстрации своего отношения к Французской Канаде. Еще на подготовительной стадии он заявил: “Мы не поедем в Монреаль в 1967 г. праздновать столетие Канадской Конфедерации, как того хотят канадские англичане и федералы. Если мы туда поедем, мы поедем туда, чтобы праздновать 200 лет верности франко-канадцев Франции” » [20, c. 311].
24
Канадский ежегодник
Выпуск 17 - 2013
Визит был организован таким образом, чтобы подчеркнуть особый характер отношений Франции и Прекрасной провинции (значительную роль в его подготовке сыграло так называемое квебекское лобби в Париже [11]). Специально для того, чтобы сначала посетить г. Квебек и Монреаль, а не Оттаву, генерал должен был пересечь океан на корабле. Дело в том, что традиционно все главы государств, прибывающие в Канаду по официальному приглашению федеральных властей, должны сначала прибыть в федеральную столицу и только потом отправляться в другие города. Де Голль получил несколько приглашений на ЭКСПО-67 (от генерал-губернатора Канады, от премьер-министра Квебека и от мэра Монреаля) - соответственно он хотел подчеркнуть, что едет в первую очередь по приглашению квебекской, а не канадской стороны. Морской путь был выбран для того, чтобы с одной стороны, маршрут поездки был таким, каким его хотел видеть де Голль, а с другой - чтобы это выглядело более естественно.
23 июня на борту крейсера “Кольбер” Президент Франции и сопровождающие его лица прибыли в г. Квебек, где им была устроена торжественная встреча. Вечером на официальном обеде в знаменитой гостинице Шато-Фронтенак де Г олль заявил:
<...> здесь, как и во многих других уголках мира, мы присутствуем при пробуждении народа, который хочет распоряжаться собой во всех областях и взять свою судьбу в свои руки. Кто может удивляться или тревожиться при виде такого движения, соответствующего современным условиям равновесия нашего мира и духу нашего времени [19, с. 101].
На следующий день - 24 июля - генерал отправился в Монреаль. Он двигался на машине по так называемой королевской дороге -270-километровой трассе, идущей вдоль реки Св. Лаврентия и соединяющей два крупнейших города Прекрасной провинции. На всем пути следования его встречали толпы людей. В местечке Сент-Анн-де-Бопрэ де Голль посетил мессу в местной церкви (являющейся известным местом паломничества еще со времен французского колониального господства в Канаде). Примас Канады кардинал Руа приветствовал в его лице “наследие веры, верности и храбрости французского народа, из которого все мы вышли”. Де Голль не только отстоял службу, но и причастился, чего он, как правило, не делал, находясь в зарубежных поездках [20, с. 336].
25
“Голлистская атака” или “война с ветряными мельницами”
Во время остановки в Труа-Ривьере де Голль обратился к встречающим со словами: “Дух нашего времени состоит в том, что каждый народ должен распоряжаться самим собой. Я убежден, что это как раз то, что сейчас происходит здесь” [19, с. 101].
К вечеру кортеж прибыл в Монреаль, где генерала ждали в городской ратуше. Никаких публичных мероприятий намечено не было (де Г олль в течение этого дня уже шесть раз останавливался на пути). Предполагалось, что после официальной церемонии встречи с мэром генерал выйдет на балкон поприветствовать жителей города, собравшихся на площади перед ратушей, однако не будет произносить речей. Выступление де Г олля перед монреальцами было запланировано на следующий день - при этом он должен был говорить не на площади, а на террасе ратуши перед небольшой группой специально приглашенных “представителей общественности”. Это было задумано не случайно. Местные власти всерьез опасались услышать от де Голля какие-либо резкие заявления. Мэр Монреаля Жан Драпо, по его собственным словам, еще в ходе подготовки визита опасался, что генерал “пойдет по лезвию ножа”. Поэтому мэр специально распорядился убрать с балкона ратуши микрофоны, однако по какой-то причине это не было сделано. Около 19.30 час. де Голль, видя, что все пространство перед зданием запружено народом, заявил Драпо, что он хочет сказать несколько слов. Тот ответил, что это невозможно, поскольку нет аппаратуры. Слова мэра услышал стоявший поблизости техник и тут же услужливо показал на неубранные микрофоны. Так в результате случайного стечения обстоятельство Президент Франции получил шанс произнести речь, которая вошла в историю.
В начале выступления де Голль провел параллель между событиями 1967 и 1944 гг.: “Необъятное чувство наполняет мое сердце, когда я вижу перед собой французский город Монреаль. От имени старой страны, от имени Франции, я вас приветствую. Я вас приветствую от всего моего сердца. Я сейчас вам доверю один секрет - не разглашайте его - сегодня вечером здесь и на всем протяжении моего сегодняшнего пути я чувствовал себя в такой же атмосфере, как при Освобождении”. Далее он повторил уже не раз высказывавшиеся им тезисы о “доверии”, которое питает Франция по отношению к Квебеку, о ее стремлении оказывать ему содействие в движении вперед, развитии сотрудничества и т.п. В заключение он воскликнул: “Да здравствует Монреаль! Да здравствует Квебек! Да здравствует
26
Канадский ежегодник
Выпуск 17 - 2013
свободный Квебек! Да здравствует Французская Канада! Да здравствует Франция!” [3, с. 229-230].
Из всех этих лозунгов наибольший энтузиазм собравшихся вызвало упоминание о “свободном Квебеке”. Толпа устроила генералу овацию. Присутствующие были ошеломлены. Очевидно, что никто из официальных лиц не ожидал услышать ничего подобного.
Последствия демарша не замедлили сказаться. Канадские власти и англо-канадская общественность отреагировали на слова де Голля весьма негативно. Министр иностранных дел Пол Мартин (старший) демонстративно не явился на официальный обед, который на следующий день генерал давал во французском павильоне всемирной выставки. Резкие заявления в его адрес сделали многие канадские политики - как представители правящей партии, так и оппозиционные деятели. 25 июля англоязычная пресса (причем не только Канады) была полна едких замечаний по поводу речи де Голля. Газета “Торонто стар” назвала его слова “оскорбительными” для Канады и требовала, чтобы Пирсон настоял на том, чтобы Французский президент немедленно покинул страну. Газета “Вашингтон пост” утверждала: “Это не настоящий генерал де Г олль, а карикатура на французского президента посетила Канаду на этой неделе”. Гардиан язвительно констатировала: “Это подходит скорее шуту, чем государственному мужу. Таким образом, генерал де Голль решил сражаться с англо-саксонской ветряной мельницей всю оставшуюся жизнь” » [14, с. 244].
Премьер-министр Пирсон на пресс-конференции зачитал коммюнике, в котором охарактеризовал слова генерала как “неприемлемые для канадского народа и его правительства”. Пирсон подчеркнул: “Канадский народ свободен. Каждая провинция Канады свободна. Канадцы не нуждаются в том, чтобы их освобождали” [23, c. 270].
Федеральные власти оказались в сложном положении - с одной стороны, они не могли полностью проигнорировать случившееся, с другой - располагали явно ограниченным полем для маневра. Отсюда - в целом довольно умеренная реакция на слова де Голля со стороны официальной Оттавы. Предложение одного из членов кабинета (министра по делам индейцев и северных территорий Артура Лейн-га) о разрыве дипломатических отношений с Францией явно преследовало цель “сохранить лицо” - всем было очевидно, что на такой
27
“Голлистская атака” или “война с ветряными мельницами”
шаг федеральное правительство не пойдет по многим причинам (от нежелания лить воду на мельницу франко-канадских радикалов до нецелесообразности осложнения отношения с военным союзником в условиях продолжающейся “холодной войны”). Л.Б. Пирсон, по его собственным словам, испытывал “чувство отчаяния и фрустрации”, однако ничего не мог сделать [10, с. 105-106].
Среди франко-канадцев реакция была неоднозначной. Часть восприняла слова де Г олля восторженно - когда на следующий день он появился на выставке ЭКСПО-67, собравшиеся скандировали “Да здравствует свободный Квебек!”. “Девуар” - одна из двух крупнейших франкоязычных газет Канады - назвала речь генерала “словами истины, посланием надежды”. В газете “Ля Пресс” популярный журналист Г и Кормье писал: «Поскольку жизнь и свобода - являются двумя главными благами этого мира, можно спросить себя: в чем именно заключается проблема в восклицании “Да здравствует свободный Квебек!”» [14, с. 244]. В то же время общественность и журналисты обратили внимание на то, что лозунг “Да здравствует свободный Квебек!” использовался ультранационалистической организацией “Объединение за национальную независимость” (РИН), не чуравшейся террористических методов борьбы. В той же “Ля Пресс” главный редактор Роже Шампу озаглавил свою колонку словами: “Гордость - да! Агитация - нет!”. Также многих квебекцев, в том числе симпатизировавших де Голлю, коробило частое использование им выражения “канадские французы” (генерал действительно воспринимал франкоязычное население Канады именно как “отколовшуюся” часть французской нации).
Проведенные по горячим следам опросы общественного мнения показали, что, безусловно, одобрительно к заявлению де Голля относится только 40% квебекцев. Однако уже через месяц более половины жителей Прекрасной провинции высказывали свое удовлетворение визитом французского президента и сделанным им заявлением [17, с. 47-48; 6] [i].
Провинциальное правительство было встревожено - очевидно, что Джонсон и его окружение были не готовы к каким-либо осложнениям, ни тем более заинтересованы в них. Сразу же после выступления де Голля - квебекский премьер в сердцах заметил, что тот провозгласил лозунг противоборствующей партии, правда, тут же
28
Канадский ежегодник
Выпуск 17 - 2013
оговорился, что “выпутается” из создавшегося положения [14, с. 271].
Что касается самого де Г олля, то он отменил посещение Оттавы, воспользовавшись в качестве предлога заявлением Пирсона, и 26 июля отбыл в Париж. Несмотря на то, что в самой Франции случившееся восприняли в критически-ироническом ключе, генерал был убежден в своей правоте. Пресловутые слова о “свободном Квебеке” отнюдь не были спонтанными. По свидетельству адмирала Филиппона, сопровождавшего де Голля в поездке, тот заготовил их еще на борту “Кольбера”, когда набрасывал конспекты своих выступлений [20, с. 340]. Сам генерал заявил после своего возвращения:
Я отправился в Квебек, чтобы помочь квебекцам вырваться из подчиненного положения. Квебек пробудился, Франция расправила плечи. Нужно было, чтобы французы в свою очередь впервые расшевелили квебекский вопрос.
<...> народ Квебека находится на пути к освобождению. Он находился в подчиненном положении в своей собственной стране, созданной его предками. Это была типичная колониальная ситуация. Он все больше осознавал ее в последние годы. Мой визит в некотором роде придал форму всем этим чувствам [20, с. 345].
В то же время необходимо подчеркнуть, что де Г олль всегда оставался сторонником мирного, демократического и ненасильственного разрешения квебекской проблемы:
Я им не сказал - Взбунтуйтесь! Нужно, чтобы они достигли соглашения с англичанами. Поблизости находятся американцы. Они должны стать частью совокупности, чтобы они договорились со своими соседями. Но на базе свободы, независимости. Они идут к созданию государства. После этого будут соглашения, конфедеративные или какие-то еще [20, c. 348].
Безусловно, де Г олль отдавал себе отчет в том, что “Проблемы не решены. Они только начинаются”. Однако он был полон решимости продолжать свой курс в отношении Прекрасной провинции и наращивать там французское присутствие. При этом основной упор по мысли де Г олля должен был делаться на работу с квебекской элитой. “Мы пробили брешь. Теперь надо захватить плацдарм <...> Нужно
29
“Голлистская атака” или “война с ветряными мельницами”
охватить все: образование, культуру, технику, научные исследования, молодежь, телевидение” [20, с. 341].
Уже в конце лета 1967 г. французским правительством была разработана обширная программа помощи Квебеку (выделение стипендий для обучения во Франции квебекских студентов, отправка преподавателей, специалистов и т.п.). Для ее продвижения в сентябре 1967 г. в Прекрасную провинцию был направлен министр образования Франции Ален Пейрефитт. Негласно ему было дано еще одно поручение: прозондировать позицию квебекского правительства и, прежде всего, лично премьер-министра Джонсона на предмет заключения формального соглашения об особом партнерстве Франции и Квебека, наподобие того, которое за четыре года до этого было заключено между Парижем и Бонном (Елисейский договор, 1963 г.). Соглашение должно было предусматривать проведение регулярных встреч и консультаций на уровне министров и глав правительств. По мнению де Голля, таким образом, Квебек можно было “подготовить” к независимости. “Квебекцы, конечно, хотели бы быть суверенной страной, но они не знают, как взяться за дело. Тогда визиты, которыми мы будем взаимно обмениваться, породят новые привычки” [20, с. 356]. По сути Пейрефитту было поручено дать понять лидерам Прекрасной провинции, что Франция готова оказать ей поддержку в случае провозглашения независимости. В личном послании де Г олля к квебекскому премьеру содержались весьма недвусмысленные намеки на то, что Франция всячески поддерживает “великое дело подъема Квебека”, который идет к тому, чтобы “распоряжаться собой во всех смыслах” [17, с. 50]. В личной беседе с Пей-рефиттом генерал выразился еще более определенно: “То, что мы готовы сделать с политической точки зрения, гораздо более существенно, чем то, что мы собираемся сделать в технических областях. В этой части Вашей миссии, Вам нужно прощупать Джонсона, всячески стараясь его в этом убедить” [20, с. 356].
Однако ни лично Джонсон, ни большинство его окружения не были готовы к восприятию подобных предложений. По мнению провинциального премьера, французская сторона предлагала слишком стремительные и радикальные шаги, которые могли привести к серьезным осложнениям в отношениях Прекрасной провинции с федеральными властями - осложнениям, в которых правительство Национального союза не было заинтересовано. При всем своем на-
30
Канадский ежегодник
Выпуск 17 - 2013
ционализме Джонсон все же не был сторонником независимости Квебека - он выступал, прежде всего, за постепенную реорганизацию канадской федерации на дуалистической, двунациональной основе. “К этому, - по его словам, - надо двигаться медленно, шаг за шагом. Настолько далеко, насколько необходимо для достижения равенства. Но, не подвергая опасности Канаду и не давая повода для того, чтобы ее расколоть” [17, с. 51].
Прежде всего, для достижения этой цели Джонсону были необходимы отношения с Парижем. Еще в мае 1967 г., когда квебекский премьер приезжал в столицу Франции и обсуждал детали предстоящего визита де Голля, он прямо заявил, что ожидает, что тот “позволит Квебеку достичь его целей внутри [курсив мой. - Ю.А.] Канады” [17, с. 40-41]. Иными словами, Джонсон открыто заявил, что рассчитывает на содействие Франции в достижении программной цели своей партии - реформы федерации.
Понимая необходимость (а в определенном смысле и неизбежность) развития отношений с Парижем, Джонсон в то же время хотел сгладить острые углы: “Президент [де Голль] движется слишком быстро для нас <...> он перепрыгивает через ступеньки. Если бы мы ускорили шаг, - как он того желает, - это была бы авантюра. Все и так уже идет слишком быстро! Моя забота [сейчас] - не ускорять, а замедлять” [20, с. 364].
Перспектива проведения регулярных встреч первых лиц Квебека и Франции скорее испугала, чем обрадовала провинциального премьера. Июльский визит де Голля, видимо, стал для него очень сильным потрясением, и он отнюдь не хотел, чтобы оно стало ежегодным. “Саммит каждые шесть месяцев? Де Голль в Квебеке каждый год? Его визит продвинул Квебек перед лицом остальной Канады на двадцать лет вперед. Он явил всему миру такой Квебек, которого раньше не существовало. Но начать все сначала в следующем году! <.. .> Это наделало столько неприятностей с Оттавой..[20, с. 364].
Зная о том, как развивались последующие события в Квебеке, можно сказать, что де Голль чуть-чуть их опередил. Суверенистское движение в Прекрасной провинции в то время уже существовало, но оно находилось еще в процессе становления (уже существовали вышеупомянутое “Объединение за национальную независимость”
31
“Голлистская атака” или “война с ветряными мельницами”
(РИН), Национальное сплочение (РН), а в ноябре 1967 г. к ним прибавилось “Движение суверенитет-ассоциация” Рене Левека). Однако, как мощная политическая сила оно оформилось чуть позднее - уже в 1970-е гг., когда эпоха де Голля уже закончилась (а его преемники относились к Прекрасной провинции существенно более сдержанно и прохладно).
Тем временем 27 ноября 1967 г. де Голль сделал еще одно достаточно резкое заявление, которое было демонстративно приурочено к открытию в Торонто межпровинциальной конференции, где должен был обсуждаться вопрос об обновлении канадской конфедерации. Генерал заявил: “Необходимо полностью изменить современную канадскую структуру <...> По моему мнению, это должно привести к достижению Квебеком ранга суверенного государства, хозяина своего национального существования.” [15, с. 110]. Это высказывание отражало убежденность де Голля в том, что “Французская Канада более не принимает системы, в которую она заперта”.
В Канаде эти слова вызвали бурную реакцию. 28 ноября Пирсон в Палате общин указал на то, что де Г олль в своем заявлении “исказил историю Канады, ошибочно представил тенденции ее современного развития и неверно предсказал ее будущее. Это заявление - не просто комментарий по поводу канадской внутренней или внешней политики, который можно было бы игнорировать; это - вмешательство в эту политику со стороны главы иностранного государства. И в таком качестве это является неприемлемым. Очевидно <...> нельзя смиряться с тем, что глава иностранного государства или правительства будет рекомендовать осуществление политических или конституционных мер, которые могут разрушить Канадскую Конфедерацию и единство Канадского государства” [3, с. 231].
Еще больше был встревожен Джонсон, которого стали обвинять в том, что он в сговоре с де Голлем хочет сорвать конференцию. Квебекский премьер оказался в сложном положении, поскольку стремился “усидеть на двух стульях” и сохранить хорошие отношения и с Парижем и с Оттавой. Впрочем, как мы уже отмечали, Джонсон всегда оставался сторонником сохранения канадского единства, а отношения с Францией были ему нужны, прежде всего, как инструмент, помогающий достичь определенных внутриполитических целей. Отсюда его реакция на случившееся, состоящая из несколь-
32
Канадский ежегодник
Выпуск 17 - 2013
ких элементов. Во-первых, стремление успокоить страну заявлением о том, что “мы все - канадцы”. Во-вторых, забота о сохранении благоприятного инвестиционного климата в провинции (Джонсон даже совершил незапланированную поездку в Нью-Йорк, чтобы успокоить американские деловые круги, связанные с Квебеком). В-третьих, он отказался (несмотря на определенное давление, в том числе и со стороны его окружения) дезавуировать слова де Голля и продолжал демонстрировать свою заинтересованность в развитии отношений с Парижем [17, с. 53].
Де Голль обратил внимание на позицию провинциального премьера, однако не изменил своей позиции в квебекском вопросе в целом. Он продолжал настаивать на том, что момент для реформы канадской федерации упущен, что для Франции желательно, чтобы франко-канадцы получили независимость. По поводу Джонсона он отметил, что тот “рискует, что его обойдут, если будет продолжать лавировать. Это политикан, а не государственный деятель. У него нет нужной дерзости” [20, с. 371].
* * *
С помощью де Голля во внешнеполитической деятельности Квебека появилось еще одно направление - франкофония. С начала 1960-х гг. регулярно (дважды в год) проводились конференции министров образования Франции, франкоязычных стран Африки и Мадагаскара. Первая конференция 1968 г. должна была состояться в Либревилле (Габон) в феврале месяце. Осенью 1967 г. на волне интереса к квебекским делам в Париже возникла идея пригласить на эту конференцию представителей Прекрасной провинции. С одной стороны, это аргументировалось тем, что зарождающееся франкофонное сотрудничество не должно ограничиваться только африканскими странами, с другой - было высказано мнение, что это позволит Квебеку “поставить ногу в стремя для международного существования”. Де Голль поддержал это предложение и при этом подчеркнул, что Квебек должен получить на конференции не статус наблюдателя, но именно полноправного участника! При этом генерал опять-таки исходил из того, что таким образом можно ускорить его движение к суверенитету: “Необходимо открыть Квебеку окна в мир. Единственное средство для народа существовать - это войти на равных в концерт наций. Квебек будет существовать, когда он
33
“Голлистская атака” или “война с ветряными мельницами”
будет свободно участвовать в международных конференциях” [20, с. 353-354].
Эту инициатива упала на благодатную почву. Джонсон ее полностью поддержал, руководствуясь, однако, несколько иными соображениями: “В первый раз Квебек будет участвовать в международной конференции. Федералы, конечно, поднимут шум. Но это хорошая почва для нас. Образование - это сфера исключительной компетенции провинций: федерального министра образования нет, и Квебек -это единственная франкофонная провинция. Это должно нам помочь вылечить клаустрофобию, которой мы подвержены” [20, с. 363].
Как видим, позиция квебекского премьера основывалась, прежде всего, на его приверженности принципам федерализма - естественно в том виде, в котором он их стремился интерпретировать. Самостоятельное участие в международной конференции по вопросу, относящемуся к провинциальной юрисдикции, вполне укладывалось в русло доктрины Жерен-Лажуа и с точки зрения квебекцев не нарушало канадской конституции. Заключение же вышеупомянутого формального соглашения об особом партнерстве с Парижем уже явно выходило за ее рамки.
Де Г олль, несколько разочарованный позицией Джонсона, тем не менее, с удовлетворением воспринял его согласие поучаствовать в габонском мероприятии. “В конце концов, это уже кое-что, что он заинтересовался конференцией франкофонных министров образования. Нужно, чтобы Квебек занял свое место в кругу своей естественной семьи - то есть сообщества стран французского языка. Сейчас подходящий момент, чтобы он его приобрел. Когда это будет сделано, никто не сможет убрать его оттуда” [20, с. 371].
В январе 1968 г. под прямым нажимом Франции правительство Габона выслало приглашение на вышеназванное мероприятие квебекской стороне (любопытно, что оно было адресовано тогда еще не существовавшему “министру иностранных дел Квебека”). Через месяц - в начале февраля 1968 г. министр образования Квебека ЖанГи Кардиналь участвовал в работе международной конференции наравне с министрами - представителями суверенных государств. В ходе визита ему были оказаны такие же почести, как и “главному гостю” - министру образования Франции (размещение в Президент-
34
Канадский ежегодник
Выпуск 17 - 2013
ском дворце, почетное место при рассадке, награждение главным габонским орденом и т.п.). В Габон было специально привезено несколько квебекских флагов, которые были вывешены наравне с флагами стран-участниц конференции.
Реакция Оттавы не заставила себя ждать. Еще до начала конференции канадский посол в Камеруне (посольства в Габоне у Канады тогда не было) несколько раз ездил из Яунде в Либревиль, где пытался добиться приема у высшего габонского руководства. Однако он натолкнулся на вежливый отказ под предлогом отсутствия аккредитации. Единственный результат поездки заключался в том, что он заметил квебекские флаги, вывешенные по случаю проведения конференции. 19 февраля Оттава пошла на беспрецедентный шаг, приостановив дипломатические отношения с Габоном [3, с. 232]. Конечно, всем было абсолютно очевидно, что в данном вопросе правительство небольшой слаборазвитой африканской страны являлось лишь исполнителем воли своей бывшей метрополии и возлагать какую-либо ответственность на Либревиль не слишком разумно, но в то же время это позволяло Канаде “сохранить лицо” (очевидно, что пойти на разрыв отношений с Францией она не могла). Это, в частности, признал канадский посол в Париже Жюль Леже, который запросил аудиенции у Алена Пейрефитта сразу после возвращения последнего из Габона.
В этой ситуации Оттаве пришлось перестраивать свою тактику и, с одной стороны, включаться в сотрудничество франкоязычных стран в образовательной сфере, а с другой - налаживать и интенсифицировать контакты с африканскими странами из числа бывших французских колоний (до этого отношения с ними были весьма поверхностными [13]). Уже в том же 1968 г. в Африку было направлено несколько высокопоставленных канадских чиновников. В феврале-марте Лионель Шеврие (бывший верховный комиссар Канады в Лондоне) посетил Марокко, Алжир, Тунис, Камерун, Кот д’Ивуар, Нигер и Сенегал, где провел переговоры о техническом и культурном сотрудничестве. Особе внимание Оттава уделяла Нигеру, в столице которого Ниамее в феврале 1969 г. должна была состояться конференция представителей франкоязычных стран, где планировалось объявить о создании организационной структуры Франкофо-нии. Чтобы не допустить повторения “габонского сценария”, Канада предложила этой стране значительную финансовую и продовольст-
35
“Голлистская атака” или “война с ветряными мельницами”
венную помощь. Как отметили во французском МИДе, “Оттава пытается купить африканских франкофонов” [4, с. 1020-1021]. Также федеральное правительство внимательно следило за подготовкой очередной конференции франкофонных министров образования [Киншаса (Конго), январь 1969 г.], и в итоге добилось того, чтобы туда была приглашена канадская делегация.
* * *
1968 - начало 1969 гг. стали временем серьезных перемен в политике канадского федерального правительства, которое стало более жестко и в то же время диверсифицированно реагировать на международную деятельность Прекрасной провинции и проквебекскую политику Парижа. В феврале и мае 1968 г. в Оттаве были выпущены две “Белые книги”: “Федерализм и международные отношения” и “Федерализм и международные конференции по образованию”, где повторялся и развивался тезис о необходимости проведения единой внешней политики, учитывающей интересы всех канадских франкофонов [12]. Его реализацией стали предложения федерального правительства по составу канадских делегаций на вышеупомянутых конференциях в Киншасе и Ниамее. Так, канадскую делегацию по вопросам образования было предложено возглавить квебекскому министру (как известно, федерального министерства образования в Канаде нет); делегацией на франкофонной конференции (с более широкой повесткой дня) должен был руководить представитель федеральных властей, а Квебек назначал его заместителя.
В 1968 г. по обе стороны океана произошел ряд событий, которые, так или иначе, повлияли в том числе и на развитие квебекскофранцузских и канадско-французских отношений. Во-первых, это майский кризис во Франции, который надолго отвлек внимание де Голля от Квебекских дел. Во-вторых, в апреле в Оттаве на смену острожному Пирсону пришел яркий и харизматичный Пьер Элиот Трюдо, склонный жестко отстаивать канадское единство как внутри страны, так и за ее пределами. В-третьих, в сентябре неожиданно скончался Даниэль Джонсон. Пришедший ему на смену Жан-Жак Бертран был менее заинтересован в развитии международных связей провинции и был готов идти на компромисс с федеральными властями [ii].
36
Канадский ежегодник
Выпуск 17 - 2013
Показателем того, что ситуация изменилась, стал инцидент, произошедший осенью 1968 г. На очередной пресс-конференции де Голль, комментируя трагические события гражданской войны в Нигерии (конфликт в Биафре), позволил себе резкое высказывание по поводу федераций, созданных британцами, стремившимися таким образом сохранить свое влияние в бывших колониях. При этом, перечисляя “неправильные” федеративные государства, которые “душат устремления наций внутри них”, генерал назвал и Канаду (наряду с Нигерией, Малайзией, Родезией, Кипром и т.п.) [9, с. 47].
Это заявление вызвало резкую реакцию П.Э. Трюдо, который подверг критике слова французского президента, попутно указав на ущемление прав этнических меньшинств (бретонцев, эльзасцев, басков) во Франции. Однако на этом дело не закончилось. Через несколько дней в канадской прессе с ведома федеральных властей были опубликованы материалы расследования, проводившегося Королевской канадской конной полицией по поводу деятельности Филиппа Российона - французского чиновника, одного из руководителей Генеральной делегации французского языка (тогда она называлась Высоким комитетом). На протяжении нескольких лет он много ездил по Канаде, устанавливая контакты с представителями франкофонной общественности за пределами Квебека (прежде всего в Манитобе и Нью-Брансуике). В частности, он инициировал визит во Францию “неформальных лидеров” акадийского сообщества (ректора франкоязычного университета Монктона, главного редактора газеты “Эванжелин” и двух руководителей Национального общества Акадийцев) в начале 1968 г. [21]. В целом деятельность Российона не выходила за рамки культурной дипломатии, однако канадские власти обвинили его в подрывной деятельности. Выступая по этому поводу в парламенте, Трюдо заявил: “Ничто не может быть более вредоносным для принятия двуязычного характера Канады в провинциях, где франкоязычные канадцы составляют меньшинство, чем наличие агентов иностранных государств, прибывающих в страну и агитирующих <...> действовать в определенном ключе...” [9, с. 50].
При этом канадские лидеры регулярно заявляли о своей заинтересованности в развитии контактов с Францией. В цитировавшемся выше заявлении Л.Б. Пирсона 1967 г. говорилось: “<...> федеральному правительству - любому федеральному правительству - следует поощрять и продвигать особые и тесные отноше-
37
“Голлистская атака” или “война с ветряными мельницами”
ния в области культуры между франкоговорящими канадцами и Францией и другими франкоязычными странами” [3, с. 231]. Трюдо вскоре после инцидента с Российоном заявил на пресс-конференции: “Мы хотим близких отношений с Францией, особенно в то время, когда федеральное правительство стремится усилить позиции канадцев, говорящих на французском языке, внутри страны” [9, с. 51].
* * *
Уход Шарля де Голля с поста президента в апреле 1969 г. ознаменовал собой конец целой эпохи во французско-квебекских отношениях. В дальнейшем уже никто из французских лидеров не делал столь ярких заявлений и не уделял такого внимания франко -канадской проблематике. Квебекскую политику генерала второй половины 1960-х гг. и особенно его знаменитую речь с балкона монреальской ратуши со словами о “свободном Квебеке” можно, с одной стороны, рассматривать как высшую точку французского давления на Прекрасную провинцию, с другой - как фундамент, на котором в значительной степени стали строиться внешние связи Квебека, в последние десятилетия ХХ в. ставшего одним из наиболее активных субнациональных игроков на международной арене.
Оценивая последствия “голлистской атаки”, на первый взгляд, можно прийти к выводу о том, что она была не слишком эффективной - политический статус Квебека de jure не был изменен и тем более никакой “Французской республики Канады” не возникло. В этом смысле все действия де Г олля можно считать пустой тратой сил (и средств) и называть “войной с ветряными мельницами”. Однако, глубинные последствия действий генерала все же нужно признать существенными, хотя и неоднозначными.
Во-первых, они, безусловно, содействовали дальнейшей консолидации франкоязычного большинства населения Квебека, его эволюции в “квебекскую нацию” со своими собственными интересами, в том числе внешнеполитическими. Они помогли Квебеку преодолеть его вековую замкнутость. Англоязычная монреальская газета “Монтриол стар” на следующий день после знаменитой речи де Гол-ля писала о том, что он “разбил раковину одиночества, которая окружала Квебек. В первый раз миллионы франко-канадцев услышали на французском языке слова привязанности...” [14, с. 244].
38
Канадский ежегодник
Выпуск 17 - 2013
Во-вторых, они способствовали привлечению внимания к франко-канадской / квебекской проблеме, как со стороны мирового сообщества, так и со стороны англо-канадского большинства. Комментируя монреальскую речь де Голля, премьер-министр Новой Шотландии Роберт Стенфилд признал, что “жест де Голля” обнажил сложившуюся в Канаде критическую ситуацию, которую англо-канадцы должны осознать и изменить.
В-третьих, они отразились на курсе федерального правительства, причем не только касающегося отношений Оттавы и Парижа (как раз эти отношения еще долгое время оставались натянутыми). С конца 1960-х гг. канадские власти стали уделять значительное внимание “франкофонному направлению” своей внешней политики. Да, в значительной степени это делалось для нейтрализации международной деятельности Квебека и включения ее в общеканадские рамки, однако объективно это способствовало созданию имиджа Канады как франкофонной страны, а также выходу на международную арену других канадских провинций (прежде всего, Нью-Брансуика).
Оценивая свою поездку 1967 г. в Канаду, де Голль заметил: “Это была операция, которую Франция должна была сделать в течение двухсот сорока четырех лет. Эта операция сделана. Она будет иметь последствия в той степени, в какой этого захочет Французская Канада” [20, с. 348]. События последующих десятилетий подтвердили правоту генерала.
СПИСОК ЦИТИРУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Де Г олль Ш. Мемуары надежд. М., 2000.
2. Bacot J.-P. Une langue, deux cultures: le malentendu entre la France et le Canada frarnais, 1760-1970. Paris, 2008.
3. Canadian Foreign Policy, 1945-2000: Major Documents and Speeches / Ed. by A.E. Blanchette. Ottawa, 2000.
4. Documents diplomatiques Français: 1968. T. II (2 juillet -31 décembre). Bruxelles, 2010.
39
“Голлистская атака” или “война с ветряными мельницами”
5. Le Devoir, le 19 avril 1960.
6. Le Devoir, le 20 avril 1960.
7. Le Devoir, le 21 novembre 1997.
8. Акимов Ю.Г. Международная деятельность Квебека и канадская внешняя политика: от конфликта к компромиссу // Канадский ежегодник. Вып. 15. М., 2011. С. 115-138.
9. Black E. Direct Intervention : Canada-France Relations, 19671974. Montreal, 1996.
10. Bosher J.F. The Gaullist Attack on Canada, 1967-1997. Montreal; Kingston, 2000.
11. Commeau P.-A., Fournier J.-P. Le lobby du Québec à Paris: les précurseurs du général de Gaulle. Montréal: Québec-Amérique, 2002.
12. Federalism and International Relations. Ottawa, 1968; Federalism and International Conferences on Education. Ottawa, 1968.
13. Gendron R.S. Towards a Francophone Community: Canada’s Relations with France and French Africa, 1945-1968. Montreal, 2006.
14. Godin P. La Révolution tranquille. Montréal, 1991.
15. Morin C. L’art de l’impossible. La diplomatie québécoise dépuis 1960. Montréal, 1987.
16. Paquin S. Les relations internationales du Québec avant la Revolution tranquille // Histoire des relations internationales du Québec. Montréal, 2006.
17. Paquin S. Les relations internationales du Québec sous Johnson et Bertrand, 1966-1970 // Histoire des relations internationales du Québec. Montréal, 2006.
40
Канадский ежегодник
Выпуск 17 - 2013
18. Paquin S. Les relations internationales du Québec sous Lesage, 1960-1966 // Histoire des relations internationales du Québec. Montréal, 2006.
19. Patry A. Le Québec dans le monde. Montréal, 1980.
20. Peyrefitte A. C’était de Gaulle: 3 t. T. 3. “Tout le monde a besoin d’une France qui marche”. Paris, 2000.
21. Pichette A. L’Acadie par bonheur retrouvée: de Gaulle et l’Acadie. Québec, 1994.
22. Prévost Ph. La France et le Canada. D’une après-guerre à l’autre (1918-1944). Winnipeg:, 1994.
23. Thomson D.C. De Gaulle et le Québec. Montréal, 1990.
ПРИМЕЧАНИЯ
i. Спустя 30 лет в 1997 г. позитивную оценку визиту де Голля дали 42,9% квебекцев, а 37% заявили о своем негативном отношении к нему.
ii. Показательно, что Бертран выступил против того, чтобы де Г олль приезжал на похороны Джонсона, хотя тот хотел это сделать (притом, что это официально и не соответствовало его статусу), чтобы таким образом еще раз подчеркнуть особый характер отношений с Квебеком.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Ф.И.О. Акимов Юрий Германович / Akimov Yury Germanovich
Место работы: Санкт-Петербургский государственный университет, г. Санкт-Петербург, Российская Федерация.
41
“Голлистская атака” или “война с ветряными мельницами”
Подразделение: факультет международных отношении Должность: профессор кафедры американских исследований Ученая степень: доктор исторических наук Ученое звание: профессор Электронная почта: y.akimov@spbu.ru
Почтовый адрес: РФ, 191060 Санкт-Петербург, ул. Смольного,
д. 1/3
Название статьи: “Голлистская атака” или “война с ветряными мельницами”: Франция, Квебек и “остальная Канада” в 1960-е гг. / A “Gaullist Attack”, or a “War with Windmills”: France, Quebec and “the Rest of Canada” in the 1960s
42
Канадский ежегодник
Выпуск 17 - 2013
43
