CC BY
44
модернизации общественных отношений, социальный механизм взаимодействия институтов полиции и гражданского общества, роль и место личности в обществе, социальная структура.
S.B. Glushachenko, Doctor of Law, Professor, Professor of a Chair of State and International Law of Saint-Petersburg University of Management and Economy; tel.: 88124488249;
V.A. Polovinkin, Doctor of Philosophy, Assistant Professor, Assistant Professor of a Chair of Sociology and Management by Personnel of Saint-Petersburg State University of the Economy and Finance; tel:. 88123105555.
Globalization as phenomenon of social reality
The theoretical research of features of the Russian society is carried out in the publication. The maintenance are empirically defined its orientation, addressing. Soundly position on which in a modern society the police role gets qualitatively new lines in formation of a civil society and its institutes, and also new functions of police and police officers as subjects of modernization of public relations are established.
Key words: features of the Russian society, role and functions of police as subjects of modernization of public relations, social mechanism of interaction of institutes of police and a civil society, role and place of the personality in society, social structure.
Глушаченко Сергей Борисович
доктор юридических наук, профессор,
профессор кафедры государственного и международного права Санкт-Петербургского университета управления и экономики (тел.: 88124488249)
Половинкин Валерий Анатольевич
доктор философских наук, доцент,
доцент кафедры социологии и управления персоналом
Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов
(тел.: 88123105555)_
Глобализация как феномен
V V
социальной действительности
В публикации осуществлено теоретическое исследование особенностей современного российского общества. Через призму социологического исследования общества обосновано положение, согласно которому роль полиции в нем приобретает качественно новые черты в формировании институтов гражданского общества, а также установлены новые функции полиции и сотрудников полиции как субъектов модернизации общественных отношений.
Ключевые слова: особенности российского общества, роль и функции полиции как субъекта
Особенностью современного периода, наряду с ростом эффективности производства, модернизацией производственно-технического и экономического потенциала предприятий, качественным изменением в жизни населения, является и то, что, пожалуй, впервые за многие десятилетия происходит попытка модернизации правоохранительных органов, в частности, полиции. В ходе реформы, как известно, ожидается создание качественно новых условий ее взаимодействия с институтами гражданского общества. Критерием этого взаимодействия выступает социальная стабильность общества, а также социальный прогресс личности. Это, в свою очередь, обусловлено самой сутью существования человеческого социума - приоритетностью развития человеческой личности. При этом
возникает вполне очевидный вопрос о степени готовности взаимодействия полиции и институтов гражданского общества.
Достигается это, на наш взгляд, прежде всего, открытостью и публичностью в работе полиции, формированием системы общественного доверия и поддержки граждан, взаимодействием и сотрудничеством с государственными и муниципальными органами управления, общественными объединениями, организациями и гражданами и т.п.
Многокритериальность намечаемого взаимодействия полиции и институтов гражданского общества также обусловлена и тем, что процесс модернизации общественных отношений может осуществляться на основе достаточности экономических и человеческих ресурсов, на гражданском согласии среди социаль-
246
ных групп общества, на социальном контроле и упреждении государством острых конфликтов, на быстром росте численности того, что в современной политологии и социологии принято называть средним классом, на наличии признанной в обществе национальной идеи [1].
В.А. Ядов определил модернизацию «как процесс создания современных институтов и отношений, ценностей и норм», необходимых для изменения социального типа «базисной личности» [2, с. 14]. Одновременно он отмечает, что ни у одного из переживших успешную модернизацию народов не произошла полная смена их национальной идентичности.
По всей вероятности, подобное является одной из причин неразвитости институтов гражданского общества, под которыми, видимо, будет целесообразно понимать организованные объединения граждан, действия которых направлены на достижение целей и задач, стоящих как перед самыми объединениями, так и отдельными гражданами.
Наличие социокультурного противоречия, которое артикулируется через серию разных форм, осложняет процесс институционализа-ции социальных и политических практик. Незавершенность институционализации ощущается людьми как беспорядок и проявляется, в частности, в уровне социального доверия как важнейшей характеристики институциональной среды. Так, органам внутренних дел (полиции), в основном, доверяют только 23,1 % граждан и, в основном, не доверяют - 59,0 % при 17,9 % - не определивших свою позицию [3, с. 56]. Причин подобных социальных оценок, видимо, может быть несколько, однако, большинство исследователей консолидируется с выводом Р.В. Рывкиной в том, что «государство оказалось неспособным обеспечить нормальную работу институтов правопорядка, таких, как милиция, судебная система, прокурорская служба, налоговая служба, таможенный контроль и т.п. Иными словами, оно не смогло, в новых условиях сохранить тот социальный порядок, без которого невозможно не только нормальное развитие экономики, но и нормальная жизнь граждан» [4, с. 35-36].
По экспертным оценкам ряда социологов, психологов и политологов, процесс нарастания отчуждения населения от происходящих в стране экономической реформы и событий, связанных с ней, может привести не только к стагнации государственного управления, но и, в конечном счете, к утрате жизнеспособности государства. Еще М. Фридмен в свое время применительно к данному контексту отмечал, что работающий институт государства, это не просто необходимый социальный институт государства - это не просто необходимый социальный институт рынка, но условие, без
которого свободная экономика просто невозможна [5, с. 48]. Рыночная экономика без организации профессиональной деятельности, без профессионального управления, без соблюдения законопорядка, без включения в экономические, политические и социальные процессы широких слоев населения перестает быть таковой и становится по определению олигархической.
В то же время законодательное оформление процессов взаимодействия полиции и институтов гражданского общества, но без определения соответствующего социального механизма не только создает своеобразную антикультурную среду, подрывающую, с одной стороны, социальный порядок, а с другой, создает иллюзию радикальности предпринимаемых государством мер. Возникает вполне очевидный вопрос о социальном механизме преодоления подобной ситуации. По нашему мнению, в качестве ответа может стать социальный механизм взаимодействия (коммуникации) полиции и институтов гражданского общества.
Социальный механизм взаимодействия полиции и институтов гражданского общества осуществляется в виде делового или общественного взаимодействия, признаками которого являются продуктивное сотрудничество, стремление к сближению целей, информационное обогащение взаимодействующих сторон, повышение взаимной социальной и правовой ответственности.
Институты гражданского общества - это, по своей сути, система обеспечения социокультурной, духовной, организационно-правовой сфер жизнедеятельности и жизнеобеспечения граждан Российской Федерации. Они, по мнению Р. Вайнера, имеют целостную ценностно ориентированную структуру и, с одной стороны, - это реальное общество по линии гражданских инициатив новых социальных движений и иной «низовой активности подобного рода», а с другой -своего рода исходная база для реализации модели, в рамках которой «коллективная идентичность» будет сочетаться с «плюрализмом личных ценностей», а политическая и экономическая подситстемы будут контролироваться гражданским обществом [6, с. 17].
Очевидно, что такой сложный феномен, как гражданское общество, не может быть осмыслен, исходя только из описания социальных институтов, его образующих, или механизма их функционирования. Если рассматривать гражданское общество как особым образом структурированную сферу социума, как совокупность межличностных отношений и взаимодействий экономических, культурных, религиозных и других структур и институтов, существующих вне рамок государства и имеющих своей задачей защиту прав и свобод граждан от его дик-
247
тата, то можно выделить относительно самостоятельные элементы данного социального феномена.
Первый элемент - это институты целепола-гания, деятельность которых строится на основе включенного наблюдения за происходящими в обществе трансформациями и протестно-дискуссионных характеристиках взаимодействия с органами государственного управления.
Второй элемент - это предметно-аналитический, предполагающий фиксацию в сознании граждан происходящих в обществе изменений и их объединяющий для осуществления или разрешения проблем определенного вида: экономических, политических, социальных, психологических и правовых.
Третий элемент - это организационно-деятельный, предметная область которого состоит во влиянии на состав принимаемых решений в сферах государственного управления.
Четвертый элемент - это протестный, связанный с отторжением всякого рода инициатив, будь то текущих, либо стратегических по преобразованию общества.
Пятый элемент - институциональных преобразований, созидающий по своей сути и основанный на принципе единства социальных, культурных и личностных изменений, не тождественных друг другу. Культурные изменения (например, совершенствование законодательства) не поспевают за развитием событий в социальной сфере - созданием новых организационных форм, систем управления и т.д. Еще в большей степени отстают от социальных инноваций личностные изменения, что влечет за собой усиление напряженности и конфликтности в обществе.
С основными определениями гражданского общества тесно связаны его функции. Выделяются и рассматриваются, по крайней мере, три основные функции: саморегуляция (гомео-стазис), социальная интеграция, саморазвитие социальных субъектов гражданского общества [7, с. 31]. Гражданское общество способно к саморегуляции. Гомеостатичность гражданского общества качественно иная, чем эти же процессы в традиционном обществе. Речь идет о задействовании обратной связи от общества к государству, а не наоборот, как это имеет место в традиционных обществах, где государство, используя внеэкономическое принуждение, закрепляет и увековечивает естественно сложившиеся социальные связи и дистанции между социальными группами.
Как нам представляется, достаточно значимой функцией институтов гражданского общества является самоорганизация. Процесс самоорганизации во многом зависит от характера
восприятия гражданами изменений, происходящих в обществе, от условий жизнедеятельности и жизнеобеспечения.
Социальная практика показывает, что в современном гражданском обществе в противоположность традиционному обществу складываются все необходимые экономические, политические, культурные и духовные условия для развития и саморазвития многочисленных, неоднородных, но равноправных субъектов гражданского общество. Внутренняя устойчивость и развитие гражданского общества достигаются, прежде всего, балансом интересов и влиянием самих социальных субъектов этого общества. Гражданское общество необходимо им потому, что обеспечивает условия их собственного развития. Они же необходимы гражданскому обществу потому, что политическая развитость и экономическая самостоятельность и стабильность его субъектов обеспечивает нормальное функционирование и прогресс этого общества.
Для России данная проблема приобретает особую актуальность и остроту. Это обусловлено, прежде всего, тем, что в российском обществе по существу только начался процесс как создания нового демократического государства, так и становления институтов гражданского общества.
Для того чтобы достигнуть определенного уровня самоорганизации и самоуправления институтов гражданского общества в современной России и продолжить этот процесс дальше, следует решить непростую теоретико-методологическую проблему: определить наиболее предпочтительный путь становления отечественного гражданского общества. В современных условиях теория и практика знает две соперничающие традиции: либерально-демократическую и социально-демократическую. Первая традиция берет свое начало в трудах А. де Токвиля, Дж.Ст. Милля и продолжается в работах ряда современных авторов. Вторая традиция восходит к зрелым произведениям Ф. Энгельса, например «Происхождение семьи, частной собственности и государства», и также продолжается в работах ряда авторов, среди которых особо можно выделить известного американского политолога Р. Даля.
Либерально-демократическая традиция в подходе к гражданскому обществу ставит во главу угла свободу. Либеральные демократы определяют свободу как высшую социальную ценность. Гражданское общество призвано обеспечить свободу индивиду посредством создания определенных структур (семья, профессиональные основы, социальные движения, локальные ассоциации и т.д.), расположенных между ним и государством.
248
Социал-демократическая традиция в подходе к гражданскому обществу исходит из признания существования функциональной связи между государством и гражданским обществом. В отличие от либеральных демократов социал-демократы не отрывают политику и властные отношения от гражданского общества, а, напротив, утверждают, что демократия может быть действительно демократией только тогда, когда она формирует властные отношения, которые, в свою очередь, оказывают воздействие на гражданское общество. Поэтому государство должно участвовать в обеспечении функционирования институтов гражданского общества с тем, чтобы ни один из них не превратился в разрушающую силу и не узурпировал власть в обществе.
В системе самоорганизации институтов гражданского общества всегда важен аспект самоорганизации человека. Его объективизация обусловлена тем, что «человек судит о своем мире с помощью понятийных систем, или моделей которые он создает и затем пытается приспособить к объективной действительности. Это приспособление не всегда является удачным. Все же без таких систем мир будет представлять собой нечто настолько недифференцированное и гомогенное, что человек не сможет осмыслить его» [8, с. 8-9].
Самоорганизация в понимании Дж. Келли представлена в виде личностного конструкта: поведения, действий, этических норм, участия в социальных процессах. Личностные конструкты биполярны и дихотомичны по природе и основаны на восприятии различных оценок одного и того же социального процесса. Посредством личностного конструкта становится возможным не только объяснить, каким образом люди интерпретируют и прогнозируют свой жизненный опыт, условия жизнеобеспечения, социальные реакции и социальные действия, но и предпринять усилия достаточные для преобразования общественной жизни.
В отличие от организации самоорганизация не имеет иерархии, она не имеет жесткости, скорее носит рамочный характер и зависит непосредственно от свойств личности человека. Самооценка и самоорганизация человека дают все основания для его саморазвития. Саморазвиваясь, человек способствует и общественному развитию, но это происходит лишь в том случае, если саморазвитие представляет собой управляемый социальный процесс.
В эволюции институтов гражданского общества нельзя не увидеть стремления человека к самоуважению и самоактуализации, что является способом совершенствования не только внутреннего потенциала - показателя саморазвития, но и развития общественного, дости-
гаемого посредством участия человека в социальных процессах.
Определяя роль граждан в формировании институтов гражданского общества, можно также утвердительно сказать о том, что на практике происходит и недооценка в ключевых элементах социального механизма, а именно во взаимодействии с различными социальными группами, общественными объединениями, властными структурами и т.п. Это необходимо принять во внимание, так как основная масса граждан существует в рамках традиционной модели жизнеустройства, суть которой состоит в «надежде на лучшее, но одновременно являются своеобразными носителями социально-политической активности, которая при определенных условиях становится «ядром» глобальных общественных трансформаций.
Таким образом, роль полиции в формировании институтов гражданского общества приобретает сегодня качественно новые черты в связи с тем, что сами институты гражданского общества находятся в стадии становления, а уже имеющиеся - в процессе трансформации и сами оказывают влияние на все элементы социальной структуры современного российского общества.
1. Наумова Н. Ф. Рецидивирующая модернизация в России: беда, вина или ресурс человечества. М.: Эдиториал, 1999.
2. Ядов В.А. Теоретико-концептуальные объяснения «посткоммунистических» трансформаций // Россия реформирующаяся. Вместо предисловия. М., 2001.
3. Потемкин В. К. Государственная служба. Социальные оценки и механизм модернизации. СПб., 2011.
4. Рывкина Р. В. Драма перемен: Экономическая социология переходной России. М., 2001.
5. Фридмен М. Капитализм и свобода. 1982. № V.
6. Weiner R. Social Rights Membership Competencies and the Chimera of Socialist Civil Society IPSA Congress Paper Berlin, 1994.
7. Колбановский В. В. Основные функции гражданского общества // Проблемы формирования гражданского общества. М., 1993.
8. Kelly G. The psychology of personal constructs. New York: Norton, 1995. Vol. 1, 2.
1. Naumova N.F. Recidivious modernization in Russia: trouble, blame or resource mankind. M.: Editorial, 1999.
2. Jadov V.A. The Theoretic-conceptual explanations «postcommunistic» transformations // Russia being reformed. Instead ofpreface. M., 2001.
3. Potemkin V.K. State service. Social estimations and mechanism modernization. SPb., 2011.
249
4. Ryvkina R. V. Drama of the change: Economic sociology connecting Russia. M., 2001.
5. Fridmen M. Capitalism and freedom. 1982. № V.
6. Weiner R. Social Rights Membership Competencies and the Chimera of Socialist Civil Society // IPSA Congress Paper. Berlin, 1994.
7. Kolbanovskiy V.V. The Main functions civil society // Problems of the shaping civil society. M, 1993.
8. Kelly G. The psychology of personal constructs. New York: Norton, 1995. Vol. 1, 2.
250
