CC BY
41
УДК 1:001; 001.8 ББК Ю6
глобализация и философские основания
русского мира
АНДРЕЙ Львович золкин,
доктор философских наук, доцент, профессор кафедры философии Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя Научная специальность — 09.00.13 религиоведение, философская антропология, философия культуры E-mail: az20042004@mail.ru Рецензент: доктор философских наук С.Р. Аблеев
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Представлен философский анализ соотношения процессов современной глобализации и цивилизационных особенностей развития России. Проводится философское осмысление различия цивилизационных оснований российской и западноевропейской культур.
Ключевые слова: цивилизация, глобализация, многополярность, культура.
Annotation. The article is devoted to the philosophical analysis of the correlation of the processes of contemporary globalization and civilizational features of Russia's development. Is a philosophical comprehension of the civilizational differences between Russia and Western European cultures.
Keywords: civilization, globalization, multipolarity, culture.
Термин «глобализация» в первоначальном экономическом смысле обозначал феномен слияния рынков отдельных продуктов, производимых крупными многонациональными корпорациями. Затем этот термин получил расширенное социально-философское значение и стал обозначать идею новой эпохи исторического развития человечества, в которой все народы и все основные процессы оказываются подчиненными глобальному рыночному пространству, а государства-нации теряют свое традиционное значение в общественной жизни, поскольку в роли основных действующих субъектов мирового развития начинают выступать транснациональные корпорации.
Среди ученых выделились два течения, по-разному отвечающих на вопрос о том, насколько принципиальным является нынешнее переустройство мира. Неолибералы-гиперглобалисты представляют глобализацию как фундаментальную трансформацию всей системы человеческих отношений, что, по их мнению, приведет к всеобщему процветанию. Для этого должны быть ликвидированы все преграды на пути неолиберальной экономики с ее транснациональными сетями производства, торговли и финансов, а национальные правительства превращаются всего лишь в передаточный механизм тех решений, которые будут приниматься транснациональными компаниями1.
Глобалисты-неолибералы постоянно подчеркива-
ли неминуемость глобализации в представляемой ими модели. Противостояние неолиберальной глобализации объявлялось бессмысленным. Однако, оказавшись благоприятной в целом для высокоразвитых стран, неолиберальная глобализация стала катастрофой для многих периферийных стран.
Сторонники эволюционного подхода, в отличие от гиперглобалистов, видят в глобализации долговременный противоречивый процесс, они не поддерживают идею возникновения единого мирового сообщества и идею мирового государства. Глобализация лишь приводит к новой мировой стратификации, когда одни страны войдут в центр мирового развития, а другие окажутся на его обочине.
Именно эта эволюционная позиция отражает реалии сегодняшнего дня, несмотря на то, что гиперглобалисты в последнее десятилетие одержали немало побед. Эти победы для многих оказались значительными поражениями, что ставит на повестку дня важнейший вопрос о перспективах дальнейшей глобализации. Является ли современное ослабление гиперглобализма лишь его временной неудачей, или оно представляет собой симптом более глубокого, фундаментального дефекта глобализации, а именно, несовместимости ее с дальнейшим историческим существованием человечества?
Одной из особенностей глобализации стала жесткая конкурентная борьба между странами и группами
стран, которая все в большей степени приобретает ци-вилизационный характер, но ведется в основном под либеральными лозунгами в силу невысокой респектабельности религиозных доктрин в современном мире. Вместе с тем, либеральные ценности все чаще вступают в противоречия с ценностями религиозного и этнического характера2. Экономический кризис вновь заострил социальные аспекты современной жизни, попавшие в тень после распада социалистической системы.
В этом обстоятельстве заключается особенность современной дискуссии. После того, как марксизм маргинализировался, дискуссия по общественным темам приобрела характер столкновения либерализма, присвоившего себе право говорить от имени современности, прогресса, научного мировоззрения, светских ценностей свободы и демократии против традиционализма, который зачастую сближается с тоталитаризмом и религиозным экстремизмом.
Как правило, современная критика либерализма указывает на то, что его основные положения не совсем применимы к российской действительности. В российском обществе уже растет осознание того факта, что либерализм недостаточен для развития любого относительно слабо развитого общества, в том числе и российского. Многие современные авторы справедливо указывают на то, что Россия нуждается в понимании специфики своей собственной цивилизации.
Однако, зачастую эта специфика видится лишь в некоторой отсталости России от западной Европы, что предполагает отказ от формального следовании базовым европейским ценностям, которые должны получить содержательную интерпретацию применительно к специфике российской истории в перспективе их постепенной реализации.
В частности, указывается, что для понимания специфики России, не только отличающую ее от образцов, демонстрируемых развитыми странами, но и во многом делающую эти образцы недоступными для нее, как правило, предлагается осознать, что Россия вступила на рыночный путь со значительным опозданием, имеет большое количество социальных проблем, либеральные представления о самодостаточности каждого человека имеют слабое отношение к реалиям России, где большинство людей пока еще весьма жестко привязано к масштабным общественным системам жизнеобеспечения и т.д.
Со всем этим можно согласиться. Только следует ответить на вопрос: осуществима ли доктрина «постепенного, социально-ориентированного либерализма» вместо доктрины «либерализма здесь и сейчас, а то хуже будет» в принципе? Не является ли либерализм попросту опасной утопией, иллюзией, сущностью которой является защита империализма и монополизма, как это и утверждалось в ныне забытом марксизме?
Насколько преуспели страны Прибалтики, которые демонстрируют полную преданность идеалам либеральной глобализации? А ведь их стартовые условия были лучше российских. Если Советский Союз вкла-
дывал значительные средства в реальное развитие экономики и культуры прибалтийских республик, национальных языков, литературы, науки и образования, то сегодня все определеннее проступает контур будущего: балтийские государства, нации, культуры, языки, обычаи и традиции исчезнут, а население эмигрирует.
И это — не просто удел слабых, это — принципиальная установка либерального постмодернизма, который отказывает в реальности любой целостности, включая личность, государство, нацию, цивилизацию, во имя атомизированных, лишенных пола и родины, индивидов (скорее частей индивидов т.н. «дивидов») во имя идеалов потребления, которые так и остались для многих недостижимой мечтой. Западная философия подтверждает статус «меонизма», фактически культурно-исторического, религиозного и даже природного нигилизма, который диагностировали у нее русские философы еще в XIX в.3
И вот здесь Россия сталкивается с проблемой адекватного понимания системной природы современного мира4. Дело в том, что ее партнеры и конкуренты на мировой арене — не государства, но цивилизации. Китай, США и ЕС предлагают миру не только свою версию глобального политического и экономического порядка, но и свою философию мироустройства. В эпоху поздней перестройки первых лет после распада СССР в большинстве постсоветских республик получила признание доктрина, описывающая постсоветскую государственность как неправильный вариант Запада, который необходимо подтянуть к стандарту, вернувшись тем самым в «цивилизованный мир».
Такой подход изначально отводил России позицию вечного ученика, в то время как и Китай, и Запад, и ЕС предлагают, а зачастую и навязывают, миру универсалистскую имперскую идеологию. И во многом они противоположны. В Китае это традиционная культура хань, а на Западе — американский «плавильный котел», в ЕС — мультикультурализм и толерантность5.
Таким образом, быть субъектом мирового развития Россия может только в том случае, если предложит адекватную универсалистскую идеологию, опирающуюся на соответствующий культурный базис. И такая идеология есть идеология Русского мира.
Оппоненты Русского рассматривают его как идеологию агрессивного русского национализма, пытающегося восстановить империю в границах СССР, обеспечив стабильность насильственной русификацией окраин. Но подобная критика носит явно недобросовестный характер, поскольку универсалистская идеология не может быть националистической, а культурное единство в империи достигается не подавлением альтернативных культур, но культурной конвергенцией — сближением, взаимопроникновением и взаимодополнением культур. Империя всегда поликультурна6.
Сегодня пути цивилизационного и культурного развития Запада и России начинают расходиться. Различия фиксируются не на уровне политического и экономического развития, а на философском уровне
понимания бытия. Современный либеральный постмодерн следует Демокриту: существуют только атомы и пустота. Атомы — это индивиды, считающие себя субъектами рыночных отношений, но на самом деле обслуживающие ТНК и спекулятивную экономику, а пустотой объявляется пол, семья, этнос, государство, цивилизация, история, традиции, религия, вся реальность исторического процесса.
Русский мир еще в XIX в. возродил платонизм, который был плохо воспринят современниками, поскольку считался идеализмом, несовместимым с научной картиной мира7. Однако платонизм содержит фундаментальную идею восхождения человека к реальностям, превосходящим и его субъективность, и его телесность. Человек существует не потому, что он может ощупать себя руками здесь и теперь, а потому что существует его семья, его народ, его культура, его цивилизация, человечество как таковое.
Онтологизм в противовес западноевропейскому меонизму во многом определяет специфику понимания природы, общества и человека в русской науке. Именно поэтому русская культура высшими ценностями считает духовные ценности8, а русские ученые защищали идею реальности ноосферы (В.И. Вернадский), этносферы (Л.Н. Гумилев), семиосферы (Ю.М. Лот-ман), сферы цивилизаций (Н.Я. Данилевским)9.
Евразийцы (в частности, Н.Н. Алексеев) защищали реальность политико-правовых феноменов, включая право и государство10, и т.д. Русская философия уже давно осмыслила специфику политико-правового развития России11, отвергнув тем самым идею универсального значения западноевропейских политико-правовых представлений12.
Абстрактные построения, созданные на основе обобщения локального исторического опыта, при попытке применения в другой системе исторических координат приводят лишь к крушению социально-политической системы, к хаосу, нигилизму и разочарованию13. Непонимание законов функционирования социальной системы постоянно будет порождать социальную нестабильность14.
Непонимание цивилизационных особенностей развития России, идеализация западноевропейских политико-правовых институтов приводит ко многим странностям российского нигилизма15. Русская интеллигенция начинает отрицать собственную государственность, поскольку не понимает ее реальности.
Российская государственность и правовая традиция реальны в том смысле, что имеют свои исторические особенности сравнительно с западноевропейской политико-правовой и культурной традицией16. Правовая культура и правовая система тесно взаимодействуют друг с другом17. Поэтому даже теория права не может рассматриваться как формальная дисциплина, а представляет собой способ познания человеком и народом своей исторической судьбы18.
Уже русские консерваторы XIX в. осознали специфику политико-правового развития России19. Разумеется,
не все в их учениях можно принимать на веру. Да это и не нужно. Однако идея цивилизационного суверенитета России получила определенное освещение в их трудах20.
Русская философская традиция стремилась глубоко осмыслить проблему соотношения человека и общества, преодолевая индивидуалистические иллюзии либерализма и подчеркивая, что в становление индивидуальной нравственности важным этапом становится «переход к ориентациям на определенное место в обществе, сопрягаемое с системой обязанностей, моральным авторитетом и непосредственно воспринимаемым социальным порядком»21. Русская философия подвергала критике либеральный индивидуализм22. «Замкнутость на персональном сознании (собственном Эго), — указывает С.Р. Аблеев, — не приносит радикальным индивидуалистам духовной радости, истинного счастья и удовлетворения от земного бытия»23.
Современная либеральная глобализация представляет собой антипод ноосферной концепции единства цивилизаций, разработанный русской философией и наукой24. Путь к культурному единству человечества в может мыслиться только через диалог цивилизаций25, а не через распространение западноевропейских культурных принципов на все человечество.
Современные процессы глобализации вносят существенные коррективы в понятия могущества и доминирования. Государства вопреки титаническим усилиям неолибералов сохраняют власть над собственной территорией, но параллельно им расширяется и зона влияния международных организаций. Мировой порядок уже не является исключительным результатом волеизъявления национальных государств, что вынуждает правительства вырабатывать новую стратегию деятельности, поскольку суверенитет сегодня не сводится к контролю над территорией, а представляет собой возможность отстаивания права на защиту национальных интересов в пределах общей политической системы, характеризуемой комплексными транснациональными сетями.
1 Щелоков К.С. Социально-культурные факторы, определяющие содержание и специфику бюрократизации государства и общества науке // Философские исследования и современность: Вып. 3. — М., 2014. — С. 290.
2 Золкин А.Л. Ценностные основания российской цивилизации и современные процессы глобализации // Формирование нравственно-мировоззренческих традиций у курсантов, слушателей и студентов высших образовательных учреждений. — Руза. 2011. С. 21-26.
3 Чертищев А.В. О некоторых аспектах современного осмысления массового политического сознания исследования // Философские исследования и современность: Вып. 1. — М., 2012. — С. 237-243.
4 Хандуле М.М. Системно-историческая диалектика как метод познания социальной реальности // Философские исследования и современность. Вып. 4. — М., 2015. — С. 211.
5 Фролова Т.Н. Толерантность как фактор обеспечения межконфессионального согласия // Философские исследования и современность: Вып. 2. — М., 2013. — С. 175.
6 Марченя П.П. Концепт империи как предмет мультидис-
циплинарного исследования // Философские исследования и со-
временность: Вып. 2. — М., 2013. — С. 136.
7 Аблеев С.Р. Онтологические основы философии сознания в контексте концепции универсального монизма // Философские исследования и современность: Вып. 2. — М., 2013. — С. 7.
8 Чугунов А.М. Духовный мир человека и традиционные ценности Российской цивилизации // Философские исследования и современность: Вып. 2. — М., 2013. — С. 208.
9 Золкин А.Л. Духовные основания права в философии И.А. Ильина // Философские исследования и современность. Вып.4. — М., 2015. — С. 78-92.
10 Медушевская Н.Ф. Духовные истоки отечественной правовой культуры: Закон и Благодать // Философские исследования и современность: Вып. 3. — М., 2014. — С. 163.
11 Золкин А.Л. Концепции философии права русского зарубежья // Философские исследования и современность. Вып 2. — М., 2013. — С. 66-83.
12 Медушевская Н.Ф. Понятие правового времени в контексте естественно-правового и позитивистского правопонима-ния // Философские исследования и современность. Вып.4. — М., 2015. — С. 152.
13 Марченя П.П. Смутные поиски России: Смута в контексте россиеведения // Вестник Московского университета МВД России. — 2014. — № 9. — С. 213.
14 Фролова Т.Н. Социальная нестабильность: понятие и сущность // Философские исследования и современность: Вып. 4. — М., 2015. — С. 205.
15 Чертищев А.В. К философскому осмыслению особенностей русского нигилизма // Философские исследования и современность. Вып 4. — М., 2015. — С. 225.
16 Галанина Н.В. Самоуправление как механизм социальной организации // Философские исследования и современность: Вып. 4. — М., 2015. — С. 65.
17 Васечко А.А. Некоторые вопросы взаимодействия правовой культуры и правовой системы // Философские исследования и современность: Вып. 2. — М., 2013. — С. 30-41.
18 Золкин А.Л. Эволюция философских воззрений И.А. Ильина и проблема методологии теории права // Вестник Московского университета МВД России. — 2015. — № 5. — С. 183-186.
19 Золкин А.Л. Философия права российского консерватизма. // Философские исследования и современность: Вып. 3. — 2014. — С. 91-101.
20 Золкин А.Л. Право и социальная этика в философии русского консерватизма. Вестник Московского университета МВД России. — 2014. — № 9. — С. 234-238.
21 Грядовой Д.И., Стрелкова Н.В. Проблема первоосновы морали (смысл вопроса о происхождении морали) // Философские исследования и современность. Вып 4. — М., 2015. — С. 77.
22 Аблеев С.Р. Универсум Сознания: Философские проблемы сознания в евразийском антропокосмизме. — Тула., 2009.
23 Аблеев С.Р. Психическая стратификация сознания: им-персональный подход // Философские исследования и современность. Вып.4. — М., 2015. — С. 17.
24 Шашурина Г.В. Философские аспекты современной научной картины мира // Философские исследования и современность: Вып. 3. — М., 2014. — С. 268.
25 Фролова Т.Н. Диалог как форма межкультурного взаимодействия // Философские исследования и современность: Вып. 1. — М., 2012. — С. 211-223.
1 Shchelokov K.S. Sotsial'no-kul'turnye faktory, opredelyayushchie soderzhanie i spetsifiku byurokratizatsii gosudarstva i obshchestva nauke // Filosofskie issledovaniya i sovremennost': Vyp. 3. — M., 2014. — P. 290.
2 Zolkin A.L. Tsennostnye osnovaniya rossiiskoi tsivilizatsii i sovremennye protsessy globalizatsii // Formirovanie nravstvenno-mirovozzrencheskikh traditsii u kursantov, slushatelei i studentov vysshikh obrazovatel'nykh uchrezhdenii. — Ruza. 2011. — P. 21-26.
3 Chertishchev A.V. O nekotorykh aspektakh sovremennogo
osmysleniya massovogo politicheskogo soznaniya issledovaniya // Filosofskie issledovaniya i sovremennost': Vyp. 1. — M., 2012. — P. 237-243.
4 Khandule M.M. Sistemno-istoricheskaya dialektika kak metod poznaniya sotsial'noi real'nosti // Filosofskie issledovaniya i sovremennost'. Vyp.4. — M., 2015. — P. 211.
5 Frolova T.N. Tolerantnost' kak faktor obespecheniya mezhkonfessional'nogo soglasiya // Filosofskie issledovaniya i sovremennost': Vyp. 2. M., 2013. — P. 175.
6 Marchenya P.P. Kontsept imperii kak predmet mul'tidistsiplinarnogo issledovaniya // Filosofskie issledovaniya i sovremennost': Vyp. 2. — M., 2013. — P. 136.
7 Ableev S.R. Ontologicheskie osnovy filosofii soznaniya v kontekste kontseptsii universal'nogo monizma // Filosofskie issledovaniya i sovremennost': Vyp. 2. — M., 2013. — P. 7.
8 Chugunov A.M. Dukhovnyi mir cheloveka i traditsionnye tsennosti Rossiiskoi tsivilizatsii // Filosofskie issledovaniya i sovremennost': Vyp. 2. — M., 2013. — P. 208.
9 Zolkin A.L. Dukhovnye osnovaniya prava v filosofii I.A. Il'ina // Filosofskie issledovaniya i sovremennost'. Vyp.4. — M., 2015. — P. 78-92.
10 Medushevskaya N.F. Dukhovnye istoki otechestvennoi pravovoi kul'tury: Zakon i Blagodat' // Filosofskie issledovaniya i sovremennost': Vyp. 3. — M., 2014. — P. 163.
11 Zolkin A.L. Kontseptsii filosofii prava russkogo zarubezh'ya // Filosofskie issledovaniya i sovremennost'. Vyp 2. — M., 2013. — R 66-83.
12 Medushevskaya N.F. Ponyatie pravovogo vremeni v kontekste estestvenno-pravovogo i pozitivistskogo pravoponimaniya // Filosofskie issledovaniya i sovremennost'. Vyp.4. — M., 2015. — P. 152.
13 Marchenya P.P. Smutnye poiski Rossii: Smuta v kontekste rossievedeniya // Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii. — 2014. — No. 9. — P. 213.
14 Frolova T.N. Sotsial'naya nestabil'nost': ponyatie i sushchnost' // Filosofskie issledovaniya i sovremennost': Vyp. 4. — M., 2015. — P. 205.
15 Chartishchev A.V. K filosofskomu osmysleniyu osobennostei russkogo nigilizma // Filosofskie issledovaniya i sovremennost'. Vyp 4. — M., 2015. — P. 225.
16 Galanina N.V. Samoupravlenie kak mekhanizm sotsial'noi organizatsii // Filosofskie issledovaniya i sovremennost': Vyp. 4. — M., 2015. — P. 65.
17 Vasechko A.A. Nekotorye voprosy vzaimodeistviya pravovoi kul'tury i pravovoi sistemy // Filosofskie issledovaniya i sovremennost': Vyp. 2. — M., 2013. — P. 208.
18 Zolkin A.L. Evolyutsiya filosofskikh vozzrenii I.A. Il'ina i problema metodologii teorii prava // Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii.- 2015. — No. 5. — P. 183-186.
19 Zolkin A.L. Filosofiya prava rossiiskogo konservatizma. // Filosofskie issledovaniya i sovremennost': Vyp. 3. — 2014. — P. 91-101.
20 Zolkin A.L. Pravo i sotsial'naya etika v filosofii russkogo konservatizma. Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii. — 2014. — No. 9. — P. 234-238.
21 Gryadovoi D.I., Strelkova N.V. Problema pervoosnovy morali (smysl voprosa o proiskhozhdenii morali) // Filosofskie issledovaniya i sovremennost'. Vyp 4. — M., 2015. — P. 77.
22 Ableev S.R. Universum Soznaniya: Filosofskie problemy soznaniya v evraziiskom antropokosmizme. — Tula, 2009.
23 Ableev S.R. Psikhicheskaya stratifikatsiya soznaniya: impersonal'nyi podkhod // Filosofskie issledovaniya i sovremennost'. Vyp.4. — M., 2015. — P. 17.
24 Shashurina G.V. Filosofskie aspekty sovremennoi nauchnoi kartiny mira // Filosofskie issledovaniya i sovremennost': Vyp. 3. — M., 2014. — P. 268.
25 Frolova T.N. Dialog kak forma mezhkul'turnogo vzaimodeistviya // Filosofskie issledovaniya i sovremennost': Vyp. 1. — M., 2012. — P. 211-223.
