CC BY
15
ГЛАВНЫЙ ПУТЬ ПРЕОДОЛЕНИЯ СИСТЕМНОГО АГРАРНОГО КРИЗИСА И ОБРЕТЕНИЯ РОССИЕЙ СТАТУСА МИРОВОЙ ПРОДОВОЛЬСТВЕННОЙ ДЕРЖАВЫ
Буздалов И.Н., акад. РАН, главный науч. сотр. «Всероссийский институт аграрных проблем и информатики имени А.А.Никонова» - фил. ФГБНУ ФНЦ ВНИИЭСХ
Как известно, советская официальная экономическая наука определяла аграрный кризис как состояние «перепроизводства в сельском хозяйстве капиталистических стран», обусловленное, разумеется, «пороками системы». В СССР в тоже время существовал постоянный дефицит продовольствия, но это не рассматривалось как кризис, и власть, и обслуживавшая ее наука предпочитали говорить о «преимуществах» социалистического сельского хозяйства, замалчивать фактор хронического дефицита сельскохозяйственной продукции, как следствия системного аграрного кризиса, т.е. «тяжелого переходного состояния», отсталости всей системы сельского развития.
К сожалению, признаки аграрного кризиса, в той или иной форме иногда даже в большей степени, чем в прошлом, проявляются в настоящее время. Наглядными проявлениями нынешнего аграрного кризиса являются деградация ресурсного потенциала отрасли, выпадение из оборота за годы реформ более 40 млн га посевных площадей, связанный с этим острейший дефицит продуктов питания отечественного производства и, соответственно, сильнейшая зависимость народного потребления от импорта продовольствия, т.е. беспрецедентных (если рассчитывать на душу населения) за всю историю России размеров.
Что касается некоторых объемов экспорта, в основном зерна, то это не достижение, афишируемое властями, а следствие деформаций и перекосов в аграрной структуре, искусственного зернового «флюса», подрыв кормовой базы животноводства, как это было в разорительные для села 30-е гг. ХХ в. А ведь только структурная сбалансированность в производстве и экспорте аграрной продукции продуктов животноводства может свидетельствовать о статусе страны, как настоящего экспортера -продовольствия. В России же доля продукции животноводства за 1990-2015 гг. упала с 65 до 47,7%, что вместе с низкой продуктивностью гектара земли свидетельствует об экстенсивном характере ведения сельского хозяйства и по сути является отражением ущербности проводимой аграрной и всей экономической политики государства по сельскому развитию.
В то же время Россия может играть очень большую роль в продовольственном обеспечении человечества, так как страна имеет около 10% мировой продуктивной пашни, в том числе миллионы гектаров ценных черноземных земель. Однако в российском сельском хозяйстве ныне для осуществления этой роли нет никакого другого пути, кроме интенсивного, следовательно, высокопродуктивного использования находящихся в обработке земель, для которого государством не создано необход и-мых материально-технических и социально-экономических условий. Земельные ресурсы и весь производственный потенциал отрасли в целом на обширной территории крайне деградирован. Особую тревогу вызывает состояние трудовых ресурсов, снижение его адекватности задачам интенсивного развития аграрной сферы. Острота аграрных проблем, трудности их разрешения усугубляются тем, что они -отражение общего социально-экономического неблагополучия в государстве.
В деревне нет значимого социального слоя, способного радикально изменить ситуацию. Нет класса хозяев-профессионалов, владеющих современными достижениями науки и техники и располагающих всеми необходимыми для производительного труда материальными и культурно-бытовыми условиями. Наоборот, социально-трудовая сфера села подверглась беспрецедентному распаду. За последние 20 лет с карты страны исчезло около 17 тысяч сельских поселений, а большинство оставшихся обезлюдели. Уровень оплаты труда работников сельского хозяйства, к 1990 году достигший 95% к среднему по экономике, опустился в 2015 г. до 57,7%. Село лидирует по распространению бедности, употреблению алкоголя на душу населения, доминирует по числу случаев суицида на 1 тыс. человек и т.д. В полуразрушенном состоянии находится социальная и инженерная инфраструктура села. Уровень сельской безработицы почти вдвое превышает городские показатели. На селе за тот же период резко сократилось число школ, детских садов, больничных учреждений, участковых больниц и т.д. Село покидают квалифицированные кадры специалистов, молодежь. До 85% выпускников вузов аграрного профиля не идут на работу в сельскую местность. Особую остроту проблеме придает то,
что на обширной сельскохозяйственной территории, тех же 40 млн га заброшенных земель вообще царит запустение и выводить сельское хозяйство из кризиса, вводить в оборот эти земли здесь практически уже некому.
Между тем, в современном мире накоплен богатейший опыт государственной стратегии по созданию гарантирующего от аграрного кризиса, говоря словами Ф.М.Достоевского, «прочного» социально обустроенного, отражающего «ум нации», земледелия. Основой этой стратегии является перевод сельского хозяйства на интенсивный путь его развития с необходимыми общими структурными изменениями в системе АПК. Этому пути сельского развития практически нет альтернативы.
Интенсификация производства, базируясь на общих закономерностях социально-экономи-ческого прогресса, инновационной стратегии развития, в сельском хозяйстве имеет существенные особенности, предполагающие особый подход к ее научному анализу, затрагивающему важные аспекты аграрной теории, прежде всего связанные с законом убывающего плодородия почвы, теорией и условиями образования дифференциальной земельной ренты. Причем следует особо учитывать, что научно-технический прогресс, системные технико-технологические преобразования, определяющие движущие силы интенсификации сельскохозяйственного производства, способны негативно влиять на окружающую среду. Это предполагает необходимость сопровождать интенсификацию комплексом мер по обеспечению экологической устойчивости, рационализации природопользования.
Но главным является то, что интенсификация сельского хозяйства включает в себя в качестве одного из определяющих факторов социально-трудовую составляющую. Профессиональное ее осуществление с наибольшим экономическим эффектом, широкое целенаправленное использование научных разработок, инновационных достижений предполагает высокое качество «человеческого фактора», формирование по сути нового типа работника, корпуса высококвалифицированных специалистов. Но чтобы иметь и закрепить на селе такие кадры необходимо создавать для них новые условия жизнедеятельности, современную социальную и инженерную инфраструктуру, дорожно-транспортную сеть и т.д. А это значит, что важные условия использования факторов интенсификации лежат за пределами собственно аграрного сектора, касаются нормального функционирования общей государственной экономической системы.
Очевидно, что успешно решать комплекс названных и связанных с ними других проблем реализации общей инновационной стратегии развития сельского хозяйства на базе последовательной интенсификации и обретения Россией статуса мировой продовольственной державы можно на основе разработки и использования научной методологии, начиная с определения самого понятия сущности, движущих сил, направлений развития этого сложного, противоречивого процесса. А именно в этом, исходном пункте его исследования до сих пор нет полной ясности. Если в специальной литературе 60-70 гг. XX в. теоретико-методологические аспекты интенсификации являлись предметом острой и далеко не закончившейся дискуссии, то ныне эта тема вообще почти выпала из научных аграрно-экономических исследований и почти не встречается на страницах научных изданий [1, с. 144].
Следует, поэтому, прежде всего, напомнить, что интенсификацию производства (от фр. intensification - напряжение, по В. Далю -усиление) в общем понимании ее сущности принято рассматривать как «процесс развития общественного производства, основанный на применении более эффективных средств производства и более совершенных форм организации труда и технологических процессов» [2, с. 38]. Примерно такое же определение сущности интенсификации производства привод и-лось и в других научных и энциклопедических изданиях.
Что касается интенсификации сельского хозяйства, то в указанной энциклопедии ее сущность определялась уже совсем иначе - как «процесс роста производства продукции за счет дополнительных, последовательно осуществляемых затрат живого и овеществленного труда (в других источниках - труда и капитала - И. Б.),«на единицу земельной площади». Такое определение обычно «привязывалось» к известной формулировке этого понятия К. Марксом, как «концентрации капитала на одной и той же земельной площади» и почти аналогичного ленинского определения. Дальше такого подхода к трактовке понятия интенсификации сельского хозяйства наука того времени не продвинулась, а, учитывая, видимо, то, что истина уже установлена, современное энциклопедическое издание по экономике [3] - это понятие вообще не рассматривает.
Между тем, нельзя специфические особенности осуществления этого процесса в сельском хозяйстве, связанные с последующими (добавочными) вложениями на той же
земельной площади, рассматривать как его экономическую сущность. Вложения капитала (как добавочные, так и общие) это материальная основа, базовый, но один из факторов интенсификации. Главным, определяющим для понимания ее сущности и эффективного практического осуществления являются качественные изменения, инновационные преобразования всей совокупности факторов производства, включая экономические, социальные, управленческие, и, тем самым, повышение эффективности вложений этого капитала [4, с. 7-11]. Рост экономического плодородия почвы, как обобщающее выражение этой эффективности предполагает определенный объективно обусловленный уровень материально-технического, ресурсного обеспечения в расчете на гектар земельной площади, а этот уровень в сельском хозяйстве страны находится сейчас на недопустимо низкой отметке. Повышение его до необходимого оптимума в настоящее время является важнейшимусло-вием реализации всей стратегии развития сельского хозяйства на основе интенсивных факторов экономического роста. Именно такое условие соблюдается в странах с высокоразвитым аграрным сектором, в значительной мере предопределяющее общее социально-экономическое благополучие в этих странах, в том числе имеющих низкую землеобеспечен-ность.
В России, несмотря на значительное сокращение пахотных земель, сохраняется достаточно высокий уровень землеобеспеченно-сти (на одного человека, соответственно, по 0,53 и 1,38 га сельскохозяйственных угодий). Во Франции, например, на каждого жителя страны приходится0,5 га сельскохозяйственных угодий, т.е. последних в 2,7 раза меньше, чем в России, причем земель далеко не лучшего качества. Однако на основе интенсификации производства за период с 1990 г. объем валовой продукции французского сельского хозяйства неуклонно возрастал (в России он пока не достиг уровня 1990г.) и составляет сейчас в среднем за год 64 млрд евро (около 3,6 трлн руб. в текущих ценах), а в среднем в расчете на 1 га сельхозугодий больше, чем в России в 6 раз, на душу населения - в 2,6 раза, на занятого в сельском хозяйстве - в 5,8 раза.
Полностью обеспечивая население страны продовольствием, Франция стала вторым в мире экспортером сельскохозяйственной продукции, продавая на внешнем рынке свыше 15% ее валового производства, в том числе значительных объемов животноводческой продукции, что и является подтверждением статуса страны как крупной мировой продо-
вольственной державы. Германия имеет еще более низкую землеобеспеченность с преобладанием худших по качеству почв, но, реализуя стратегию последовательной интенсификации сельскохозяйственного производства и создавая необходимые для этого социальные условия жизнедеятельности крестьянства, более чем на 90% обеспечивает население продукцией собственного производства при экспорте значительных объемов животноводческой продукции. То же самое наблюдается в Голландии, Швейцарии, многих других странах Запада. При почти сопоставимой площади сельхозугодий страны ЕС, с населением в 3 с лишним раза больше, чем в России, обеспечивая прочную продовольственную безопасность поставляют на мировой рынок продукцию сельского хозяйства в объемах, на порядок превышающих российские показатели, достигаемые, как отмечалось выше за счет огромных перекосов в аграрной структуре.
Анализ показывает, что процесс интенсификации в названных и многих других странах базируется: 1) на прочных, научных основах, соответствующих методических и аналитических разработках; 2) на оптимизации размеров и структурной сбалансированности капитала, материальных ресурсов в расчете на единицу земельных угодий (эти оптимумы, например, по фондооснащенности в расчете на гектар сельскохозяйственных угодий в 4-5 и более раз превосходят российские показатели, по удобрениям - в 10-15 раз, достигая 500-600 и более кг минеральных удобрений на гектар посевной площади, и т.д.; 3) на стимулирующей процесс интенсификации активной протекционистской аграрной политике и соответствующей системе целенаправленного государственного экономического регулирования, социальной защите и высокой квалификации сельских товаропроизводителей и 4) на рыночном механизме, методах хозяйствования и управления в соответствии с принципом: «рынок регулирует - государство корректирует», сообразуясь с критериями экономической эффективности и социальной справедливости [1, с.16].
В СССР в так называемые «застойные» и особенно «перестроечные» годы произошли некоторые позитивные сдвиги в формировании и укреплении материально-технической базы интенсификации сельского хозяйства с одновременной активизацией научных разработок. Курс на интенсификацию отрасли подкреплялся постоянно растущим финансовым и материально-техническим обеспечением со стороны государства, экономическим стимулированием, прежде всего через ценовой ме-
ханизм, кредитную и налоговую системы Другое дело, что о проблеме оптимума вложений средств производства, об их рациональной структуре в условиях затратного механизма, присущего господствовавшей административно-командной системе, мало думали или не думали вообще. В научных исследованиях, в «раскрытии» сущности интенсификации акценты делались не на изучении глубинных взаимосвязей и движущих сил этого сложного воспроизводственного процесса, его обусловленности общими объективными закономерностями экономического развития, опосредования рыночными отношениями, а на выявлении «принципиальных» различий интенсификации при капитализме и социализме.
Все это ныне выглядит наивно, но такова была в то время наука и адекватная ей экономическая политика и хозяйственная практика. Сейчас прежние идеологические рамки не мешают глубокому, системному исследованию проблемы. Многие прежние критики «отщепенцев-рыночников» сейчас признали эту реальность и сами (во всяком случае, на словах) не отвергают рыночную экономику. Но она предполагает адекватные ей исследования по теме интенсификации сельского хозяйства, тем более рыночный механизм, регулирующий и стимулирующий ее осуществление при нынешнем его несовершенстве и перекосах, нуждается в серьезных исправлениях и упорядочении.
Дело в том, что многие пороки прежней административно-командной системы в своеобразных формах трансформировались, но сохранились в структуре нынешней вертикали власти. «Плановые» ценовые диспропорции сменились запредельным диспартитетом цен. Государственная монополия трансформировалась в монополизм партнеров сельского хозяйства по АПК и чиновничий произвол. Стиль и методы работы нынешних глав районов и субъектов федерации мало чем отличаются от «руководящей» роли прежних парткомов во главе с первыми секретарями. Волевые решения прочно закрепились в системе государственного управления на всех ее иерархических уровнях.
Власти, например, провозгласили курс на инновационное развитие, на модернизацию экономики и ее отраслей, не осуществив, однако, необходимых для этого изменений в аграрной и общей экономической политике, системе государственного регулирования, в стиле и методах хозяйственного управления, в выборе приоритетов использования имеющихся ресурсов и т.д.
Продуманная стратегия интенсификации сельского хозяйства практически отсутствует, равно как нет и необходимого ее ресурсного обеспечения, прежде всего для поддержания и повышения экономического плодородия почвы, урожайности полей. Если в прежней «плановой» советской системе огромное количество минеральных удобрений терялось, оказывалось брошенным на окраинах полей, портилось под открытым небом, но фиксировалось в отчетах как «выполнение плана» внесения их в почву, то теперь часто поля вообще не удобряются и почвенное плодородие продолжает стремительно падать. За последние годы вынос питательных веществ из почвы в 3 раза превысил их возврат. И это в условиях, когда за 1990-2015 гг. производство минеральных удобрений в стране даже возросло (с 16 до 21,1 млн т).
При сокращении посевной площади в расчете на гектар их дозы должны были возрасти почти в 1,6 раза. В действительности эти дозы сократились в 2,2 раза (с 88 до 42 кг), так как более 80% минеральных удобрений экспортируется. Одновременно в связи с провалом в развитии животноводства сократилось внесение органических удобрений (в расчете на 1 га посева в 3,2 раза). Сейчас на 55% посевных площадей минеральные удобрения вообще не вносятся, а органические - на 93% этих площадей. За те же годы в 9 раз сократилось применение химических средств защиты растений. На 75% посевных площадей нарушены севообороты.
В результате всего этого урожайность основных культур, как и выход продукции растениеводства в расчете на гектар земельных угодий в сопоставимых ценах фактически остался на низком уровне и поддерживается за счет истощения естественного почвенного плодородия. Если за 1990-2015 гг. урожайность зерновых в стране почти не сдвинулась с отметки около 22 ц/га, во Франции, Германии, США, Англии она возросла на 15-20 ц/га и превысила 70 ц/га. За те же годы на 17% сократился общий выход продукции с 1 га сельскохозяйственных угодий. Все это свидетельствует о явной тенденции к снижению уровня интенсификации, что подтверждается негативной динамикой технического оснащения сельского хозяйства, обусловленного кризисным состоянием сельскохозяйственного машиностроения, других отраслей АПК. Если в 1990 г. в стране производилось 214 тыс. тракторов, то в 2015 г. - 5,5 тысяч. Резко упало производство других видов сельскохозяйственной техники, остается низкой ее качество, что ведет к
технологической отсталости аграрного производства.
Те же негативные тенденции к снижению показателей интенсификации наблюдаются в животноводстве, о чем, прежде всего, свидетельствует сокращение поголовья скота на единицу земельной площади. За 1990-2015 гг. поголовье крупного рогатого скота сократилось почти в 3 раза (с 57 до 19,0 млн голов), соответственно, свиней - в 2,1 раза, овец и коз - в 2,7 раза, птицы - на 12%. Положительной была в этот период динамика продуктивности скота и птицы, но в целом в расчете на гектар сельскохозяйственных угодий производство продукции животноводства заметно сократилось.
Общую оценку состояния процесса интенсификации сельского хозяйства дает динамика соотношения затрат и результатов на единицу земельной площади. В последние 15 лет(2000-2015 гг.) практически на ту же площадь сельскохозяйственных угодий некоторый рост валовой продукции сельского хозяйства в сопоставимых оценках происходил при снижении или стабилизации фондооснащенности отрасли. Поэтому не наблюдалось такого падения фондоотдачи, как это происходило в условиях дореформенного затратного экономического механизма.
Однако этими показателями, рассчитанными при крайнем износе основных фондов, истощении почвенного плодородия не стоит обольщаться. Происходит «закономерное» при таких изменениях и сложившихся методах хозяйствования и управления, перекосах в рыночном механизме неизбежное снижение выхода продукции на единицу совокупных затрат в фактических рыночных ценах и, соответственно, рост себестоимости основных видов продукции. Все это, соответственно, сказывается на уровне и динамике рентабельности, что является прямым следствием дезорганизующего весь процесс интенсификации сельского хозяйства диспаритета цен на продукцию отрасли и используемые в ней промышленные средства производства, Сложившуюся ситуацию следует рассматривать как прямое следствие отсутствия действенного государственного экономического регулирования развития сельского хозяйства, о чем свидетельствуют и данные как о скудных источниках собственных накоплений СХО для добавочных вложений в повышение уровня интенсификации, так и о доле села в общих инвестициях в народное хозяйство. Если в 1990 г. эта доля составляла 16%, то в 2015 г. она снизилась до 3,7%.
В дореформенный период значительная часть инвестиций в сельское хозяйство обеспечивалась за счет государственного бюджета. Сейчас она не превышает 1,2%, по сути является крайне мизерной для осуществления интенсификации с точки зрения объявленной властями модернизационной стратегии и инновационного развития сельского хозяйства (около 1 тыс. руб. на 1 га сельскохозяйственных угодий и 2,5 тыс. руб. на 1 га пашни). Это на порядок ниже, чем соответствующие вложения на текущее поддержание достигнутого высокого, оптимизированного по параметрам, уровня интенсификации сельскохозяйственного производства в целом ряде западных стран - членов ВТО.
Эти страны наглядно демонстрируют, что прогресс в движении по пути интенсификации сельского хозяйства достигнут в рамках общей стратегии его приоритетной протекционистской поддержки. Этой стратегии практически нет альтернативы и, по утверждению президента РФ В. Путина в статье «О наших экономических задачах» (Ведомости, 30.01.2012 г) и Россия должна в этой области использовать «опыт всех развитых стран». К сожалению, на практике все сводится к полумерам или общим намерениям.
На этом фоне эйфория властей по поводу некоторого увеличения экспорта продовольствия, достигаемая за счет деформации структуры посевных площадей и общей аграрной структуры ни в коей мере не свидетельствует о реализации курса на интенсификации сельского хозяйства Следование этому курсу позволило бы повысить аграрный экспортный потенциал отрасли до уровня не менее 100 млрд долл. в год. Но проводимая аграрная политика не направлена на достижения этого потенциала и общего прогресса в сельском развитии на уровне«всех развитых стран».
Получать сельскому хозяйству необходимую, заработанную тяжелым крестьянским трудом долю национального дохода практически «не позволяют» те представители власти, которые не считаются ни с собственными декларациями о приоритете сельского развития, ни с необходимостью обеспечения приоритетных направлений социально-экономического развития страны вообще. Сложилось поистине их «любительское» отношение к выбору этих приоритетов. Откуда, например, следует, что «вложения капитала» на международные спортивные игры 2014 г. и чемпионат по футболу 2018 г. (превысившие, по некоторым оценкам, 10% доходной части федерального бюджета страны в 2012 г.) приоритетнее затрат на поддержку сельского хозяйства (в раз-
мере 1,4% от этого бюджета)? Где здесь экономическая целесообразность и социальная справедливость, и вообще элементарный здравый смысл? Очевидными субъективными соображениями и пристрастиями продиктованы и некоторые другие приоритетные увлечения, в частности, астрономические суммы, выделяемые на военное ведомство с его парадами, надуманными подростковыми забавами по «взятию Рейхстага», «амбициозные» космические прожекты и т.д., где многие миллиарды народных средств действительно исчезают как в черной дыре. Так что дело не в «узких» рамках бюджета, а в явных изъянах, перекосах, очевидных признаках субъективизма в проводимой аграрной и общей экономической политики государства [5, с. 176].
Ограниченность любых ресурсов на земле - объективная мировая реальность. Отсюда стратегическая задача их эффективного, социально справедливого распределения и использования, учитывая, что приоритетное развитие сельского хозяйства - это тоже глобальная мировая реальность, предполагающая объективную общественную необходимость обеспечения активной государственной поддержки отрасли, в первую очередь, через поддержку аграрных цен. Размеры этой поддержки в рамках других ограничений последовательно соблю-
даются как раз в «развитых» зарубежных странах - членах ВТО, где не хуже понимают значение обороны, спорта и т.д., но соблюдают в расстановке приоритетов разумную меру. Эти размеры достигают двух и более тысяч долларов в расчете на гектар земельных угодий против 25-30 долл. в России и примерно 50 долл., временно «разрешенных» России в результате 18 лет переговоров о вступлении в ВТО. Такая политика - это путь в стратегический тупик не только для сельского хозяйства, лишающегося необходимой базы его настоящего интенсивного развития, но и для страны в целом.
Источники
1. Буздалов И.Н. Об интенсификации сельского хозяйства// Вопросы экономики. 2013. - № 12.
2. Экономическая энциклопедия. Политическая экономия. - М.: Советская энциклопедия, 1975, т. 1.
3. Экономическая энциклопедия. - М.: Экономика, 1999.
4. Буздалов И.Н. Экономическая эффективность интенсификации сельскохозяйственного производства. М.: Колос, 1966.
5. Буздалов И.Н. Аграрные отношения и аграрная политика в современной России. Екатеринбург, Уральское издательство, 2016.
ПРОГНОЗИРОВАНИЕ ДОЛИ РФ И ЕАЭС В ЭКСПОРТЕ НА МИРОВОМ РЫНКЕ АГРОПРОДУКЦИИ
Сиптиц С.О., д.э.н, рук. отд., Евдокимова Н.Е., ведущий науч. сотр. Всероссийский институт аграрных проблем и информатики им. А.А.Никонова
Глобализация мировой экономики, проблемы продовольственной безопасности, государственное регулирование, рост разнообразия геополитической тактики и стратегии на мировых рынках, усложнение системы связей и ограничений в мировой экономике - все эти тенденции, наряду с политической нестабильностью сильно и неоднозначно влияют на развитие ситуации на мировых рынках продовольствия, снижая точность прогнозов, и одновременно, вызывая все большую потребность в совершенствовании и усложнении прогностических методов.
Сейчас Россия выбивается в лидеры по производству и экспорту многих видов сельскохозяйственного сырья и продовольствия в мире. Одновременно, благодаря успешному развитию проекта евроазиатской интеграции и увеличению численности стран-членов Евразийского экономического союза (ЕАЭС), у отечественных производителей и экспортеров появляются дополнительные возможности для развития бизнеса. Однако, интеграционные
процессы представляют дополнительные сложности при прогнозировании и моделировании их влияния на величину экспортных потоков, как внутри ЕАЭС, так и в третьи страны. Для прогнозирования теперь недостаточно и моделей национальной экономики, и прежних моделей мирового рынка.
Итак, следует отметить, что в настоящее время отсутствуют системные модели интегрированных агропродовольственных рынков стран-членов ЕАЭС. Это обстоятельство затрудняет получение обоснованных прогнозов и ситуативного анализа торговых потоков, как каждой из стран, так и интеграционного образования в целом.
Техника прогнозирования экспортных объемов продовольствия сводилась к трендо-вому анализу особенностей товарообмена между странами-участницами ЕАЭС на интервале 1995-2015 гг. по зерну, масличным культурам, растительным маслам, сахару, молоку и мясу с подбором аналитических выражений. При этом предполагалось, что в соответствие с
