CC BY
16К. Кончаревич
Гимнография на современном сербском языке: лексика, стилистика, интертекстуальность
В статье рассматривается литургическое творчество Сербской православной церкви на современном литературном языке; особое внимание уделяется службам, написанным в XXI в. в процессе канонизации новоявленных угодников Божьих. На примере трех служб — свт. Петру II Цетиньскому, прп. Стефаниде Скадарской и Битольской и прп. Иустину Новому Сербскому — автор демонстрирует возможности современного сербского языка. Среди причин перехода на сербский язык в богослужебных текстах автор называет, во-первых, свежесть, оригинальность, художественную экспрессию и отсутствие стилизации, во-вторых, стремление донести смысл текста до церковного собрания, а также прославить сербских угодников на языке, на котором они говорили, писали и проповедовали. Изучаемые гимнографи-ческие тексты имеют в своей основе глубокую связь с наследием прославляемых святых, что проявляется в цитировании и аллюзиях на их тексты, включении характерной для них лексики, особенно авторских неологизмов. Перечисленные характеристики являются стилеобразующими для современных служб, причем голос угодников сливается с «голосом» Церкви и ее учения.
ключевые слова: гимнография на национальных языках, новые сербские службы, лексические заимствования, стилистические средства гимно-графических произведений, «чужое слово» в службе святому.
В 1963 г. Священный синод Сербской православной церкви (СПЦ) одобрил доклад митрополита Загребского и Люблинского Дама-скина Грданичкого о введении сербского языка в богослужение, что было подтверждено и на заседаниях Архиерейского собора 1964 г. 1 Церковнославянский язык за минувшие пять с лишним
1. Об истории инициативы почти столетней давности, связанной с введением сербского языка в богослужение СПЦ, и о полемике «консерваторов» и «новаторов» подробнее см. в: [Кончаревик, 277-306; Мозгов, 111-112].
десятилетий частично остался в литургическом употреблении, в основном из-за того, что «Октоих» и «Минеи» (праздничные и месячные) до сих пор еще не переведены на современный сербский язык. Авторитетное социолингвистическое исследование, посвященное отношению верующих к двум богослужебным языкам, которое было проведено в первом десятилетии нашего века, позволило установить, что современный язык является более предпочтительным прежде всего из-за его понятности и важности для осуществления миссии Церкви [Ба]иН, 193-393]. Это стало особенно важным начиная с конца 1980-х годов, когда десятки тысяч людей, воспитанных в секуляризованном обществе, вошли в церковь и начали приобщаться к ее жизни. Для того, чтобы они не оказались номинальными православными, которые не понимают, зачем вообще ходить в церковь, если не надо кого-нибудь крестить или отпеть, потребовалось донести до них благую весть Евангелия и священного Предания, запечатленных в богослужениях церкви.
Целесообразность использования современного сербского литературного языка для потребностей церкви отразилась и в богослужебном творчестве, оживившемся с середины 90-х гг. ХХ в., когда началась волна канонизаций новоявленных святых в роде сербском просиявших, в первую очередь новомучеников и исповедников Православия, от иноверных и безбожников избиен-ных, а также знаменитых богословов и ревнителей благочестия. Не удивительно, что на церковнославянском языке была создана только одна служба — свт. Николаю Охридскому и Жичскому (по благословению епископа Жичского Хризостома эту службу составила монахиня Евстолия Егорова, а потом она была переведена и на сербский язык) 2.
Остальные же службы написаны на сербском литературном языке, и этот факт лишний раз подтверждает справедливость тезиса одного из персонажей «Крымских диалогов» прот. Сергия Булгакова о том, что при обязательном сохранении у новых творений церковнославянской формы даже в самых лучших случаях:
Возможно только сознательное и заведомое подражание, стилизация, предполагающая, конечно, особую выучку и мастерство, но, разумеется, ограниченную в возможностях по недостатку лексического материала. <...> А мастеров архаической стилизации становится все меньше, если только
2. См. об этом: [Егорова].
остались. <...> Славянского языка в нашем распоряжении давно уже нет, а только одни его грамматические формы [Булгаков, 233, 235-236].
Разумеется, следует учесть и тот факт, что современным носителям сербского языка церковнославянский язык непонятен. Он далек и потому, что реформой Вука Стефановича Караджича, окончательно победившей в 1863 г., литературная норма была поставлена на диалектную основу (штокавские иекавские говоры западной Сербии, Боснии и Герцеговины с прибавлением некоторых элементов говора Дубровника и, позднее, во-еводинских и шумадийских говоров экавского типа) [Дмитриев, Сафронов]. Таким образом, в сербском литературном языке утратились некоторые грамматические категории, свойственные церковнославянскому языку: действительные причастия, страдательное причастие настоящего времени, двойственное число, абсолютный дательный, винительный с инфинитивом. Но самые значительные перемены произошли в лексической системе, из которой церковнославянизмы оказались почти совсем устранены: так, Вук Стефанович Караджич в своем «Сербском словаре» (1818 г.) оставил лишь 50 [МладеновиН, 54], а в переводе Нового завета (1847 г.) 200 слов церковнославянского происхождения [МладеновиН, 63]. Напомним, что по некоторым подсчетам (Шахматов, Унбегаун) русская литературная лексика базируется на церковнославянизмах, которые составляют 50-66 % словарного запаса русского языка [Унбегаун, 129-131; Шахматов, 10-18].
Итак, новое богослужебное творчество конца XX — начала XXI в. широко развернулось на современном сербском языке: еп. Афанасий (Евтич) пишет службу прп. Иустину Новому Сербскому; еп. Хризостом (Евич) — службы мчч. Гламочским, Куленвакуфским и Граховским; еп. Николай (Мрджа) — службу нвмчч. Дабробоснийским и Милешевским; иеромонах Димитрий (Плечевич) — службы прп. Зосиме Синаиту, прп. Иакову Новому, прп. Симеону Дайбабскому, св. мученикам Превлакским; монахиня Стефанида (Бабич) — службу обретению мощей Превлакских мучеников и службу прп. Стефаниде Скадарской и Битольской; архим. Иустин (Еремич) — службу прпмч. Рафаилу Шишатовац-кому; монахиня Олимпиада (Кадич) — службы свт. Петру Второму Петровичу Негошу, пустыннику Цетиньскому и Ловченско-му Тайновидцу (канонизация проведена на уровне митрополии Черногорской и Приморской), иконе Богородицы Филермской
и свт. Мардарию Лешанскому и Либертивилльскому (все упомянутые службы официально одобрены к богослужебному употреблению и как таковые вошли в состав двухтомной праздничной Минеи «Сербляк», изданной в 2015 г. [Срблак]). Напомним, что существуют и службы, написанные мирянами Мирко Наничем и Зораном Станчичем, опубликованные на сайте «Новый Сербляк» (www.novisrbljak.narod.ru), из них 10 на сербском языке и 10 на сербском с переводом на церковнославянский язык 3; однако следует учесть, что последние службы не вошли в употребление, т. е. не получили официального одобрения Священного синода СПЦ.
Какие преимущества современного языка склонили сербских гимнографов к написанию новых служб на нем? Во-первых, они прекрасно понимали, что на стороне сербского литературного языка — свежесть, оригинальность, художественная экспрессия и что службы, написанные на нем, будут всегда выше подражаний церковнославянской традиции. Во-вторых, они ясно осознавали необходимость уважения потребностей всех молящихся, а не одних «избранников» с богословским и филологическим образованием, их стремления едиными устами и единым сердцем, с полным пониманием смысла текста славить новоявленных угодников Божьих на языке, на котором они сами говорили, писали, проповедовали.
Яркий пример преимуществ сербского литературного языка перед церковнославянским мы видим на примере службы свт. Петру Второму Петровичу Негошу, пустыннику Цетиньско-му и Ловченскому Тайновидцу [КадиК]. Святитель Петр Второй Цетиньский (1813-1851) был не только митрополитом и государем Черногорским, но и талантливейшим сербским поэтом эпохи романтизма. Его произведения были написаны не на церковнославянском или гибридном славяносербском, но на чистейшем народном языке, и только для обозначения священных реалий или достижения особого стилистического эффекта он употреблял церковнославянизмы — примерно 1500 слов во всех его поэтических произведениях и переложениях, включая и переводы с древнегреческого, западноевропейских и русского языков [СтщовиК 137-228]. Отметим, что его роль в развитии сербской литературы можно приравнять к роли А. С. Пушкина в развитии русской и что канонизован он не только за свои
3. Полный обзор всех новых служб и акафистов с библиографией печатных изданий см. в: [Левушки-на, Станчевич].
заслуги перед церковью и народом, а прежде всего за его поэтическое богословие. Поэтому служба святителю, написанная в 2013 г., начинается так:
Ходите сви в]ерни, прославимо свештеног поету, чудесног владара и владику, божан-ственог пастира Цркве, славног щесника В]ечнога Живота, небесног пропов}едника васкрслога Христа, богоугодног страдал-ника и тихог молитвеника и завапимо: Светителу Петре Други, Лов^енски Та]но-видче, моли Христа Бога да спасе душе наше. (стихира 2-я на Господи воззвах)
В ряде мест акцент творчестве:
Приидите все верные, восславим священного поэта, досточудного государя и владыку, божественного пастыря Церкви, славно воспевшего Жизнь Вечную, небесного проповедника воскресшего Христа, богоугодного страдальца и тихого молитвенника, и так возопиим: Святителю Петре Вторый, Тайновидче Ловченский, моли Христа Бога спастися душам нашим 4.
поставлен именно на его поэтическом
Свету бистру воду са Источника Бесмртно-га окусивши, сладост си гаену у щесму излио, витешки „Горски ви}енац" од те си исплео, Христа Богомладенца посв]едочио и роду своме страдалноме щесмом зав}ештао да неуЬутно слави свога Спаситела, зато те, Свети Та]новидче, молимо: моли се за нас Господу да спасе душе наше (стихиры на литии).
Слава: Св]етилниче Христов, на свще^гаак у Небеском граду поставлени, у Цркви Божщо] сщаш и са Ангелским хоровима бес-мртну поезщу изливаш на све ко]и те моле: Светителу Петре Лов^енски, моли Бога Логоса да просвщетли Сво]ом лубавлу све ко]и данас прославла]у свети спомен тво].
На утрени, канон, песнь 6-я: Молитвом и постом свету поезду си писао, Свети Лов^енски Та]новидче, у срца благочестивих
Святую прозрачную воду с Источника Бессмертного вкусивши, сладость ее ты в песнопениях излил, героический эпос «Горный венец» из нее сплел, Христа Богомладенца засвидетельствовавши и роду своему страдальному песенным творчеством завещавши неумолчно славить своего Спасителя; потому, Святый Таинниче, взываем: молись о нас Господу, дабы спастися душам нашим.
Слава: Светильниче Христов, на подсвечник в Небесном граде поставленный, в Церкви Божией сияеши и с сонмами ангелов бессмертную поэзию изливаеши на всех, молящихся тебе: Святителю Петре Ловченский, моли Бога Логоса просветить своей любовию всех, чествующих ныне святую память твою.
Молитвою и постом священную поэзию сочинял, Святый Таинниче Ловченский, в сердца благочестивых Имя Христово вписавши,
4. Здесь и далее перевод богослужебных текстов К. Кончаревич. — Прим. ред.
Име Христово урезао, полагаем и свеш-теномри}еч}у сводом засщао нама ко]и ти вапимо: спаси нас молитвама тво]им.
Песнь 9-я: Божанственим Духом надахнут, поета сличан Творцу си постао, д}елима Премудрости Божи]е луде си даривао, св}едочетем Васкрсета Христовог Васелену обадао, моли Бога, Свети Боговидче, да се спасемо.
покаянием и священным словом своим воссиял нам, вопиющим тебе: спаси нас молитвами своими.
Божественным Духом вдохновленный, поэтом подобным Творцу стал, творениями Премудрости Божией людей одарял, свидетельством воскресения Христова вселенную осиявая, моли Бога, Боговидче святый, дабы спастися нам.
Мировидение и миросозерцание поэта выражено в первую очередь в поэме «Луч микрокосма». Поэтому в службе находим ряд интертекстуальных связей с текстом поэмы в форме аллюзий, цитат, заимствования элементов прецедентного текста. Чтобы обозначить эти связи, необходимо познакомить русского читателя с самой поэмой.
Поэма «Луч микрокосма» — несомненно, самое значительное произведение святителя. Выше него, может быть, только — «Горный венец». При всех различиях двух этих произведений их идейное направление близко. Однако в первом Негош в большей степени предстает как правитель, поэт и богослов, во втором — как бескомпромиссный борец за освобождение сербского народа и ожесточенный враг мрачного турецкого царства. В первой поэме поэт собственный мир переносит в космос, а во второй остается на земле, в реальности.
Основная тема «Луча микрокосма» — поиск ответов на вопросы, которые мучают поэта, поиск решений проблем существования мира и смысла человеческой жизни. Поэма проникнута лучшими литературными и философскими традициями, отсылками к фольклору, учениям античных и средневековых философов, но создана она и под непосредственным влиянием естественнонаучных представлений и философских понятий того времени, в котором жил и творил митрополит Черногорский. Несомненно, владыка был знаком со всеми самыми значительными произведениями и исследованиями своего времени. Кроме того, в поэме «Луч микрокосма» исследователи четко прослеживают следы влияния Гомеровского эпоса, произведений Софокла, Вергилия, Данте, Байрона, Клопшто-ка, Мильтона, Ламартина и других [Бошков, 122-130]. Нельзя не упомянуть и о влиянии сербских авторов, например, Симы Милути-новича Сарайлии, учителя владыки, которому и посвящена поэма.
Свое любимое произведение «Луч микрокосма» Негош написал за «первые четыре недели Великого Поста» 1845 г., как он сам говорит в письме Симе Милутиновичу, что подтверждает и его секретарь Медакович, хотя и увеличивает этот срок до шести недель. Произведение написано на одном дыхании, в едином порыве [Бошков, 120].
«Луч микрокосма» — сумма, итог метафизической поэзии Негоша. Итог той поэзии, в которой он выразил свою концепцию человеческой судьбы — в предсуществовании, во время земной жизни и после смерти. Предэкзистенция — время от идеи Бога о создании каждой человеческой души до появления человека на свет. Идеи, выплеснувшиеся в «Луче», в течение долгого времени созревали у поэта, получая все более полную форму во все более выразительных символах и картинах.
Мы можем отметить несколько стихотворений, предшествующих поэме и имеющих схожие с ней идеи и образы. Это стихотворения «Черногорец к Всемогущему Богу» 1833 г., «Верный сын ночи поет похвалу мыслям», «Ода Солнцу» [Решетар, 3-26]. Но особое внимание нам следует уделить стихотворению «Мысль», очень близкому по своим основным идеям к поэме «Луч микрокосма». Из стихотворения следует, что человеческая мысль — «частица огня бессмертного», которая открывает человеку «все чудеса Божьи», возносит его до «мира, от которого все миры произошли» и низводит его «в бездну Тартара». Поэт в «Мысли», так же как и в Посвящении «Луча», размышляет об отношениях человеческого духа и тела. В самом начале стихотворения «Мысль» поэт говорит (параллельно приводим сербский текст и перевод на русский язык Е. В. Хлюпиной):
Как мы знаем, это предмет «Луча» — дуализм в человеке. И далее он уточняет свой вопрос:
Пламен божествени у ништавом храму, Каква те jе судба у гаему зажегла? [№егош, 3].
Огонь божественный в ничтожном храме, Какая судьба тебя в нем зажгла? [Хлюпина, 87].
Али си тщелу вечно мученще, Али тщело теби времена тавница? Таинствени закон какав вас дедигаа? [№егош, 3]
Или ты для тела вечное мученье, А тело для тебя временная темница? Какой таинственный закон вас соединяет? [Хлюпина, 88].
К. КОНЧАРЕВИЧ • ГИМНОГРАФИЯ НА СОВРЕМЕННОМ СЕРБСКОМ ЯЗЫКЕ: ЛЕКСИКА, СТИЛИСТИКА, ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ
В этом стихотворении также встречаются очень похожие места с «Лучом» — поэт описывает свой путь через сферы к престолу Всемогущего:
Колико сам путах тво_щм огаем светим Опит тумарао по плаво] пустиаи ТражеЬ престол да]ан оца вечитости; У томе полету безбро_ща сам сунца, гаина созвездща налазио свуда... [№егош, 9].
Сколько же я скитался, освященный святым
огнем Твоим,
Блуждал по голубой пустыне, Ища сияющий престол Отца вечности; И в полете этом бесчисленные звезды, Их созвездия встречал везде... [Хлюпина, 88].
И:
Колико сам и колико путах свод плаветни неба свештенога, брилщантним засщат деменом, заклиаао душом запаленом да ми свету открще таину... [Яегош, 10].
Сколько же, сколько скитался я По голубому своду неба священного, Усеянному семенами алмазов, Заклинал его духом горящим, Чтоб открыл мне святую тайну. [Хлюпина, 87].
Но самое интересное, на наш взгляд, в этом стихотворении, это те несколько строк, которые полностью объясняют нам название поэмы:
Ах, мисли свештена, слатка пишто душе, Тим е уцераваш, ув]ераваш ]ако, Да честица ]еси огаа бесмртнога Да имадеш сво]ства са оцем свщетах, ^р како он исто у бесконачностима Што свештеном мишлу створи план
битности
И рече буди и роди се биЬе, Тако исто и ти у маломе кругу Подража]уЬ св]ету од ког си истекла. [№егош, 11].
Ах, мысль священная, сладкая пища
духовная,
Ты убеждаешь меня, убеждаешь сильно, Что ты частица огня бессмертного, Что у тебя общие свойства с Отцом миров, Ведь, так же, как Он в бесконечности, Священной мыслью сотворил план бытия, И сказал ему — «будь», и родилось бытие, Точно так же и ты, только в малом круге Подражая миру, из него излившись, Творишь совершенно. [Хлюпина, 89].
Название «Луч микрокосма» интерпретировали по-разному. Но большинство исследователей склоняются к мысли, что луч — это человек, а микрокосм — наш мир [Бошков, 123]. Однако из этих строк мы ясно видим, что Негош называет микрокосмом,
или, как здесь, «малым кругом», или, как в других строках, «ничтожным храмом» — человека. А луч, божественная искра, «частица бессмертного огня» — это мысль, ум, душа в человеке — в микрокосме.
Для того, чтобы приблизить к читателю сюжет поэмы с целью выявления ее богословских и поэтических достоинств, приведем основные данные о содержании ее композиционных элементов 5. Поэма начинается с Посвящения Симе Милутиновичу, которое можно рассматривать как пролог и составную часть поэмы, и в котором П. П. Негош сразу определяет предмет своих интересов. Здесь он и формулирует свои многочисленные философские и метафизические вопросы, а особенно акцентирует вопрос о происхождении зла, несчастья и страданий в человеческой жизни. Появляется мысль о том, что у человеческой души была еще одна, предыдущая, бестелесная жизнь и что из-за какого-то прегрешения она была изгнана из духовного мира и заключена в материальную, телесную форму:
Поэма разделена на шесть песней.
В первой песни святитель обращается к своей душе с просьбой ввести его в тот мир, где он мог бы познакомиться с историей создания и развития мира и человеческой души. Душа как бестелесная идея откликается на его просьбу:
Душа ведет поэта к высшему миру. После восхождения через шесть подвижных и шесть неподвижных небес поэт приближается к центральному небу, «святилищу существа», месту, из которо-
5. На русском языке наиболее подробный обзор поэмы находим в работе [Хлюпина].
Чов]ек изгнат за врата чудествах... <...>
.он се де^а прве сво]е славе, он снщева пресретгае блаженство. [№егош, 9].
За врата чудес людей изгнали. <...>
.вспомнится ему былая слава и блаженство первое приснится. [Негош, 2].
^ сам тво]а искра бесамртна,
рече мени свщетла иде]а,
водилу те к в]ечноме огаишту
од ко]ег сам и ]а излетела. [№егош, 15].
Я и есть в тебе бессмертья искра, — говорит мне светлая идея. — К вечному снесу тебя огнищу, от которого я прилетела. [Негош, 10].
К. КОНЧАРЕВИЧ • ГИМНОГРАФИЯ НА СОВРЕМЕННОМ СЕРБСКОМ ЯЗЫКЕ: ЛЕКСИКА, СТИЛИСТИКА, ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ
го Господь правит и создает законы природы. В непосредственной близости к Божьему престолу душа поэта смущена, обессилена, но, в то же время, поражена сиянием и совершенством «мирового очага». Тогда ей на помощь приходит ангел-хранитель, ободряет ее, а потом показывает место, где находится центр, исток мира, также ангел показывает ей и ад, где сконцентрированы все силы зла, там находится Сатана и его преемники.
Во второй песни описывается, как ангел-хранитель дал возможность поэту непосредственно познать структуру неба. Потом перед поэтом открывается и метафизическая структура неба. Это идеи, прикрепленные к кристальному небесному шатру, а между ними время, вечность, поэзия.
В третьей песни душа, по наставлению ангела-хранителя, напивается воды из небесного источника. После этого она погружается в состояние воспоминания и сверхъестественного созерцания событий далекого прошлого. Поэт в одно мгновение видит историю творения и человеческое состояние в предсуществовании. Он видит Самого Бога, занятого творением новых миров. Потом к Божьему престолу приходят архангелы Михаил и Гавриил. Им Бог открывает тайну плана Сатаны, и они узнают, что за ним последовали многие ангелы и Адам, соблазненные обещаниями Сатаны.
Четвертая песнь рассказывает о попытке архангелов Михаила и Гавриила отговорить Сатану от предательства. Но Сатана отказывается от их предложения.
В пятой песни представлена жестокая битва бунтарей и верных ангелов и окончательное разрешение драмы. После своей победы ангелы изгоняют с небес Сатану и остальных предателей.
В шестой, последней, песни Бог принимает решение наказать Адама и его сторонников за непослушание. Он творит для них, т. е. для всего человечества, меньший мир, соответствующий их грехам. Давая первым людям телесный облик, Он отнимает у них память о предсуществовании. Все-таки, учитывая покаяние Адама, Он не оставляет человеческий род без будущего. Кроме многочисленных физических страданий — за их грех, в знак Своего благоволения Бог оставляет человеку свободу выбора и способность отличать добро от зла.
Поэт верил в Бога, средоточие Которого свет, а деятельность — поэзия. Эта поэзия, эта Божья деятельность очевиднее всего проявляется в природе. Все, что существует в природе, так как существует в совершенном порядке и гармонии, — это поэзия Бога — Поэта над поэтами.
По Негошу, жизнь, существующая в природе, — первый дар Божий. То, что делает природу прекрасной, кроме жизни, — это свет. Это второе чудо природы, которое идет через жизнь. Для Негоша красота неотделима как от жизни, так и от света. Свет — очень частый образ в интересующей нас поэме:
Истргни се, искро божествена, из наруч]а мрачне владалице, подигни се на свщетла крила, распали се пламом бесмртности, скини мене са очих мо^ех непрозрачну смртности зав]есу, тупе мо]е отргни погледе од метежа овог ништожнога, уведи их у пола блажена [№егош, 14 ].
Изображая душу, в
О бессмертья искра, вырвись к свету из застенков роковой темницы, воспари на легких крыльях света, с вечной жизнью пламенною слейся; с глаз моих ты убери завесу, непрозрачный смертоносный полог; взоров мысленных пусть не коснется безрассудство мятежа людского — устреми их ввысь, к полям блаженства [Негош, 9].
начале поэмы он пишет:
Душа лудска ]есте бесамртна, Ми смо искра у смртну прашину, Ми смо луча тамом обузета [№егош, 9].
.Душа бессмертна человека, в смертном прахе спрятанная искра. Мы лучи, охваченные тьмою [Негош, 5].
Негош стремится к свету, к Божьему свету. К свету не сотворенному, а исходящему от Того, Который спасает. Негош стремился к Богу всю свою жизнь, желая обитать в незаходящем свете.
Итак, служба величайшему сербскому поэту корреспондирует с целым рядом его стихов. Голос поэта таким образом сливается с «голосом» Церкви и ее учения, а его мировидение и миросозерцание становятся продолжением процесса Божественного Откровения. Так, заключительная строфа поэмы «Луч микрокосма» является исходной точкой кондака святителю. Процитируем кондак на сербском языке (все текстовые реминисценции и прямые заимствования выделены курсивом):
Кондак, глас 6: Великомучеништвом живота сво]ега/ гроба твога Лов^енскога Петре Цетиаски Боговидче,/ Свештено-служителу Олтара Свесвети}а,/ Ваистину посв]едочио ]еси/ Да васкрсета не бива без смрти./Зато за]едно са тобом,
Великомученическим житием и попранием могилы твоей на горе Ловченской, Петре Цетиньский Чудотворче, Священнослужителю всесвятаго алтаря, воистину ты засвидетельствовал, что воскресения без смерти не бывает; поэтому вместе
огаеним поетом/ по]емо химну бо-жаствену/ Богу Слову Предв}ечнога Оца/у челов}ечество обученом,/ из гроба в]ечном св]етлош^у засщ'алом:/ О Преблаги, Тихи Учителу/ Слатка ли }е света бистра вода/ Источника Твога бес-мртнога!/ Од Твога су св'}етлога погледа/ Уплашене мраке ишчезнуле/, Од Твога су хода свештенога/ Богохулни срушени ол-тари/ Васкрсетем смрт си поразио/ Небо Тво}ом хвалом од}еку}е/ Земла слави свога Спаситела.
с тобой, огнезрачным поэтом, воспеваем гимн Богу Слову Превечного Отца, в человечество облеченному, из гроба светом вечным воссиявшему: О Учитель, преблагий и тихий! Сладка чистая вода святая с дивного источника бессмертья! Под пресветлым кротким Твоим взглядом расточился мрак и скрылся где-то. Алтари хулительные пали, смерть Ты поразил, воскреснув к жизни, небо славою Твоей святится, и земля Тебя, Спаситель, славит!
Нетрудно здесь заметить прямую, практически полнотекстовую цитату —
О преблаги, тихи учителу, слатка ли ]е света бистра вода с источника твога бесмртнога! Од твога су св^етлога погледа уплашене мраке ишчезнуле, од твога су хода свештенога богохулни срушени олтари; воскресегаем смрт си поразио, небо тво]ом хвалом од]еку]е, земъа слави свога спаситела! [№егош, 35].
которая в переложении Олега Мраморнова звучит так:
О Учитель, преблагий и тихий!
Сладка чистая вода святая
с дивного источника бессмертья!
Под пресветлым кротким Твоим взглядом
расточился мрак и скрылся где-то.
Ты пришёл на гибнущую землю?
Алтари хулительные пали,
смерть Ты поразил, воскреснув к жизни,
небо славою Твоей святится,
и земля Тебя, Спаситель, славит!
[Негош, 50].
В ряде стихир на великой вечерне и тропарей канона на утрене мы находим усеченные, или редуцированные цитаты, например:
Щесниче Духа Живота в]ечног, Светим Петром Цетиаским благословени, уским путем Христовим кроз живот си ходио, Ота-частво сво]е од злога си бранио, поездом сво]ом Христа прославио, у Сабору Свесветща Божанствену Литургщу свеште-нослужио, молитвом и полагаем Царство Небеско у себе си уселио, вщенцем пос-мртнога мучеништва ущенчан, Христу Богу си призвао све ко]и те пошту^у.
Слава: Богоносни Петре Лов^енски Та_|'новидче, искром Божанскога огаа просвщ'етлен, у св]етлости богопознааа си живио, к'о пуститакме^'лудима ходио, смдерно пастирски жезал носио, правду и милост у роду свом утврдио, од народа волени владар си био, узвишеном поезщ'ом Господа прославио, адску злобу Крстом Христовим поби}едио и у бесмртне хорове се уселио гд'е предстсу'аваш за све ко]и са лубавлу славе свети спомен тво].
Тешко се смртноме „у полет пуштати на ла^ици крила распети}ех", но те правда руком Творца освештана, ко]е ]е име свуда свето, уздигла у Божанске висине, и дотак-ла дубине срца твог, Господу расщеваног, да са крста по]еш: „Васкрсета не бива без смрти!"
Удар на$е искру у камену, Бож^а искра из тебе засща, да запо]еш „щесму од ужаса" и открщеш в]ечну Славу Божщу, да оп}еваш Величанство Творца, надахнеш се Прев]ечном лубавлу.
Песнотворче Духа Жизни вечной, Святым Петром Цетиньским благословенный, узким путем Христовым всю жизнь ты ходил, Отечество твое от зла сохраняя, поэзией твоей Христа прославил, в Соборе Всесвятом Божественную Литургию священнослужил, молитвой и покаянием Царство Божие в себе водворил, венцом посмертного мученичества увенчанный, ко Христу Богу ты призвал всех, чтущих тебя.
Слава: Богоносный Петре Цетиньский Таинниче, искрой Божественного огня просвещенный, в свете богопознания ты пребывал, пустынником среди людей живя, со смирением жезл пастырский держа, правду и милость в роде своем утверждая, любимым государем в народе слыл, возвышенной поэзией Господа ты восславил, адскую злобу Крестом Христовым ты победил и бессмертным сонмам приобщился, где предстоишь за всех, с любовию чтущих святую память твою.
Трудно земнородному «в убогом челноке отправляться в открытое море», но правда, десницею Божиею освященная, Имя которого свято, тебя возвысила до небес и дотронулась глубин сердца твоего, Господу поющего, чтобы ты с креста так взывал: «Воскресения без смерти не бывает»!
Удар в камне искру вызывает; искра Божия из тебя воссияла, чтоб ты воспел «песнь неслыханную» и раскрыл вечную славу Творца, возвеличил Величие Его, вдохновился Предвечной любовью.
Итак, если черногорцы и по сей день горят духом от ярких и понятных для них поэтических речений Святителя, было бы поистине странно слышать их в храме на малопонятном церковнославянском языке.
Второй пример — служба прп. Стефаниде Скадарской и Би-тольской (1887-1945), творение монахини Стефаниды Бабич [Бабик]. В ее основу легли дневниковые записи подвижницы, ее молитвы, к которым с глубоким почтением относятся в широком кругу верующих. Они написаны самым простым языком с присутствием элементов из зетских говоров, но это нисколько не умаляет их силу: напротив, будь они написаны по-церковнославянски, в них не было бы такой непосредственности и искренности. Поэтому в службе, написанной в 2011 г., гимно-графический текст соприкасается с оригинальными записями преподобной, например:
Тропарь, глас 8-й: КЬери тишине/ главу тво]у венац нетлени краси/ Христа лубленог Женика твога./ №ему се од детиаства сва преда]у^и/ небеску мудрост си задобила/ и схвативши трулеж и сэдету света,/ №ему си се, Стефанидо, свим срцем и крвлу прилубила, по]у^и:/ „Па нека се чини што год хоКе на овоме сви}ету,/ нека се обрКе — преврКе,//мене с Христом нико раставити неКе".
Кондак, глас 8-й: Богомудра мати препо-добномученице Стефанида/ ]език вечности заволевши,/ и трулежна уста сво]а затворивши,/ ти боголику душу сво]у испуни/ сладош^у та_щог разговора са Христом,/ ]едином утехом и лубавлу тво_]ом,/ исповеда]уйи: „Оволико са Христом живим/ колико са №им слатко разговарам".
Дочь тишины, глава твоя венцом нетленным увенчана — венцом Христа, возлюбленного Жениха твоего. Ему с детства всецело предалась, небесную мудрость стяжавши, и суету мирскую презревши, всем сердцем и кровию к Нему ты притекла, поюще: «Пускай все в этом мире делается по безумию людскому, пускай все кружится во мгле и утопает, но меня ничто со Христом не разлучит».
Богомудрая мати, преподобномученице Стефанидо, язык вечности возлюбила и телесные уста свои ты замкнула, чтобы богоподобную душу свою наполнить сладостной таинственной беседой со Христом, единственным утешением и единственной любовью твоей, исповедуя: «Я настолько со Христом живу, насколько с Ним сладостно беседую».
Служба преподобной характеризуется обилием цитат: в стихирах на великой вечерне они приводятся 16 раз, а в тропарях канона 14 раз. Дело не только в объеме ее записей (328 страниц), но прежде всего в потрясающей силе и глубине ее молитвенного
чувства и опытного познания Господа. Поэтому не удивительно, что некоторые стихиры помимо цитат не содержат сопровождающего текста гимнографа, например:
Стихира на стиховне 2-я: Благослови све у мени и око мене/ да будем готова за тебе!/ Да будем сва Тво]а/ и Ти све мо]е, Господе!/ Нека се испуни вола Тво]а, / то ]е небесна жела мо]а!
Песнь 8-я канона, тропарь 3-й: Кад се угле-дам на Христову велику муку, на Шегово дуготрплеае и на Шегову доброту и му-дрост — више ми ништа не треба. Но ]а не могу грешни и ништавни живот покати и покорити колико Христу треба.
Благослови все во мне и вокруг меня, чтобы я была готова к общению с Тобой! Я хочу полностью быть Твоей, Господи; Ты — все достояние мое! Да будет воля Твоя — это небесное желание мое!
Когда я зрю (взираю) на безмерные страдания Христовы, на Его долготерпение и на Его превеликую доброту и мудрость — не надо мне решительно ничего. Но я не в состоянии достаточно раскаяться в своей грешной и ничтожной жизни и приобщиться ко Христу сколько надлежало бы.
И наконец, обратимся к службе прп. Иустину Новому Сербскому (1896-1979), видному богослову, первому переводчику Божественной литургии свт. Иоанна Златоуста на сербский литературный язык (этот перевод был сделан еще в 1922 г.) [ВукашиновиЬ, 119-136 ]. Служба прп. Иустину написана одним из его духовных чад, еп. Афанасием (Евтичем), который имеет крупнейшие заслуги в деле подготовки к публикации собрания сочинений великого подвижника и который вошел в специфику его языка и стиля до мельчайших подробностей. Для этой службы, написанной в 2010 г. УевтиН], характерно обилие неологизмов прп. Иустина. Так, в тропаре, глас 8-й, читаем:
Православла сладост, нектар премудрости, / Оче Преподобни,/ излио си у срца верних као богатство,/ животом сво]им и учеаем/ показао се ]еси жива каига Духа,/ Истине Богомудри,/ моли Христа Бога/ да ологоси све ко]и те пошту^у.
Православия сладость, нектар премудрости излил ты в сердца верных преизобильно; жизнью своей и ученьями ты показался живою книгой Духа, Иустине богому-дрый, моли Бога Логоса ологосить всех, чтущих тя.
Ологосити — типично иустиновский неологизм, так же, как и оврлинити — лексема, употребленная в кондаке:
Богочовечно живот сво] си оврлинио,/ме-рило свега имао си Богочовека,/ достигао си №име висину богословла;/ сада №име на сву вечност насла^еш се./ Да] нам бла-годат тво_щм светим молитвама./ с вером кличущим:/ Раду] се, оче богомудри!
Богочеловечно жизнь свою добродетельми ты преукрасил, все измерял Богочеловеком, ныне Им на всю вечность наслаждаешися, ниспошли благодать своими молитвами нам, взывающим к Тебе с верою: Радуйся, отче богомудрый!
В тексте службы встречается немало неологизмов: за}едничар (русск. «сообщник») (стихира на «Господи воззвах» 1-я и на стиховне 1-я); та}ник (таинник) (стихира на «Господи воззвах» 2-я и 4-я), сапоштовати (счествовать) («Ходите заjедно сапошту^мо, сва мноштва православних, Истина Новог Богослова.» — стихиры на «Господи воззвах» 2-я); равносто}еЬи (равностоящий) («Златоусту равностсцеЬи» — стихира 1-я на литии); христоточан (христоточ-ный) («и поток постаде христоточан божанствене речи» — стихира 3-я на литии); надбожански (пребожественный, сверхбожественный) (3-я стихира на стиховне); богородници (аналогия с лексемой сродници — русск. «родственники»: и «богородници по благодати постанемо» — стихира по 50-м псалме); страночувен («стра-ночувен jе живот твор> — «чудно известна жизнь твоя» — канон, песнь 3-я); христообожете (христообожение) («свима пут свети христообожеаа указу)уЬи» — седален преподобного); свему-дро (всемудро) (канон, песнь 5-я, тропарь 2-й); свебудни (канон, песнь 5-я, тропарь 3-й); саборник (соборник) («саборниче богослова Цркве», кондак); христонарав (христонравие) («об]авлу)'еш христонарав Светих» — кондак); тешител («поставши наjвеhи тешител народу твоме»—песнь 8-я, тропарь 1-й); богогоруке (бого-пылающий) («ум христолик, срце богогоруЬе» — канон, песнь 9-я, тропарь 1),удеоник (общник) (там же); негубливо (непотеряемое) («богатство негубливо» вм. обычного «непропадливо» — песнь 9, тропарь 3-й); свезлатни (всезлатный) (богородичен после све-тильна); светителолупци (святителелюбцы) («светителолупце си надахнуто руководио» — хвалитные стихиры, слава:), свесабор-ни (всесоборный) («за Цркву свесаборну», там же). Таким образом, служба преподобному отражает главную специфику его стиля, замеченную всеми исследователями лингвистических и поэтических особенностей творчества великого богослова, проповедника, автора молитв, переводчика сакральных текстов 6.
6. См. подробнее: [Кончаревик, 265-274; Никитовик].
Итак, более чем 50-летний опыт Сербской церкви убедительно показывает, что с введением современного языка в православное богослужение возродился творческий дух, который должен быть неотъемлемой частью гимнографии. Верующие, благодаря отсутствию языкового барьера, сегодня полностью воспринимают и дидактическую направленность, и экспрессивно-эмоциональную окраску служб, которая создается обилием изобразительно-выразительных средств, таких как лексические контактные и дистантные повторы, синтаксический параллелизм, антитезы, сравнения, эпитеты, а также концентрации стилистически окрашенных лексем. Вместо однообразных, шаблонных материалов и ремесленнического отношения к гимнографии, при воцерковлении литературного языка возможно беспрепятственное веяние Духа, возрождение живого религиозного чувства в широких кругах верующих и поднятие уровня литургической культуры среди наших современников. Для достижения успеха сербизации богослужения требуется еще завершить переводы богослужебных книг. До сих пор переведен весь корпус богослужебных книг за исключением Миней, но хочется верить, что и это трудоемкое дело, при наличии квалифицированных специалистов и современной дигитальной технологии, будет завершено в обозримое время.
Источники
1. Jeemuh = Преподобии ^стин Нови Ъелщски : Житще, служба, акатист, чуда, избор текстова / Ред. А. JeBrah. Валево : Манастир Ъелще, 2009. 96 с.
2. Бабuh = Бабиh С. Преподобна Стефанида Скадарска и Битолска : «Христе, мо] животу» : Биографща, служба, акатист. Подгорица : Манастир ЪелщаПиперска, 2011. 150 с.
3. Егорова = Егорова Е. Святитель Николай Жичский : Служба — Житие — Житще. Осташков : Цветослов, 2013. 78, [1] с.
4. Kaduh = Кадиh С. Свети митрополит Петар други, Цетиаски Пустиаак и Ловheнски Та^овидац : Житще, служба и акатист, Цетиае : Митрополща црногорско-приморска, 2017. 62 с.
5. Негош = Негош Петар II Петрович. Новые переводы : «Луч микрокосма», «Самозваный царь Степан Малый» / Пер., коммент. О. Мрамор-нова. Москва : Ridero, 2018. URL: http://www.litres.ru/pages/biblio_ book/?art=31726463 (дата обращения: 02.04.2020).
6. №егош = Шегош Петар II Петрович. Луча микрокозма. Сабрана дела. Ка. III. Београд : Просвета, Цетиае : Обод, 1975. 377 с.
7. Срблак = Срблак : В 2 т. Добрунска Рщека : Митрополща Дабробосан-ска, 2015.
Литература
1. Ба}иК = Ба]иЬ Р. Богослужбени ]език у Српско] православно] цркви : (Прошлост, савремено стаае, перспективе). Београд : Институт за српски ]език САНУ, манастир Бааска, 2007. 413 с.
2. Бошков = Бошков Ж. «Луча микрокозма» и руски превод «Изгубленог ра]а» // Прилози проучаваау српско-руских каижевних веза : Прва половина XIX века / Уред. М. CTojHrih. Нови Сад : Матица српска, 1980. С. 120-136.
3. Булгаков = Булгаков С. Н. У стен Херсониса // Символ. 1991. № 25. С. 169-334.
4. ВукашиновиК = ВукашиновиК В. Српско богослужеае : студще из литургщске теологще и праксе код Срба. Враачка бааа : Епархщски управни одбор Епархще жичке, 2012. 254 с.
5. Дмитриев, Сафронов = Дмитриев П. А., Сафронов Г. И., Вук С. Караджич и его реформа сербохорватского/хорватскосербского литературного языка. Л. : Изд. ЛГУ, 1984. 107 с.
6. КончаревиК = КончаревиК К. ^зик и православна духовност: студще из лингвистике и теологще ]езика. Крагу^евац : Калений, 2006. 463 с.
7. Левушкина, Станчевич = Левушкина Р. С., Станчевич З. А. Сербское гим-нографическое творчество конца XX — начала XXI в. // Fontes Slaviae Orthodoxae. 2017. № 1. С. 31-41.
8. Мозгов = Мозгов К. А. Значение литургического языка для участия церковного народа в богослужении // Свет Христов просвещает всех : Альманах СФИ. 2018. Вып. 27. С. 105-118. DOI: 10.25803/SFI.2018.27.18480
9. МладеновиК = МладеновиК А. Улога рускословенског ]езика у формираау српског каижевног ]езика новщег периода // Зборник Матице српске за филологщу и лингвистику. 2013. № 1. С. 45-64.
10. НикитовиК = Никитович З. Сложенице у Философским урвинама оца Истина (Поповича) // Српски ]език. 2009. №. 14. С. 557-583.
11. Решетар = Решетар М. Маае щесме владике црногорскога Петра II-га Петровича Шегоша. Београд : Издаае аутора, 1912. XXIV, 221 с.
12. Сти}овиК = СтщовиК С. Славенизми у Шегошевим песничким делима. Сремски Карловци : Издавачка каижарница Зорана Сто]ановиКа, 1992. 254 с.
13. Унбегаун = Унбегаун Б. О. Язык русской литературы и проблемы его развития // Revue des Études Slaves. 1968. Т. 47. Fasc. 1-4. P. 129-134.
14. Хлюпина = Хлюпина Е. В. Луч микрокосма владыки Петра II Петровича Негоша // Роль славянской молодёжи в процессе устойчивого цивили-зационного развития : История культуры славян в оценках молодёжи / Ред. И. И. Калиганов. М. : Государственная академия славянских культур, 2011. С. 86-95.
15. Шахматов = Шахматов А. А. Очерк современного русского литературного языка : Учебник для вузов. М. : Юрайт, 2019. 235 с.
X. Koncharevich
Himnography in the modern Serbian Language: Lexicon, Stylistics, Interculturality
The article deals with the practice of the liturgical work in the Serbian Orthodox Church as presented by the modern Serbian literary language; special attention has been given to the services that are written in 21st century in the process of canonization of the newfound saints of God. On the example of three services (the services devoted to the Saint Peter II Cetin'ski, Rev. Stefanida Skadarska and Bitol'ska, and Rev. Justin the New Serbian) author demonstrate the possibilities of the modern Serbian language. Among the reasons for the transition to the Serbian language in the liturgical texts, the author names, firstly, freshness, originality, artistic expression and the lack of stylization, and secondly, the desire to convey the meaning of the text to the church meeting, as well as to glorify the Serbian saints in the language in which they spoke, wrote and preached. The studied hymnographic texts are based on a deep connection with the heritage of the glorified saints, which manifests itself in quotations and allusions to their texts, the inclusion of their characteristic vocabulary, especially the author's neologisms. The listed characteristics are style-forming for modern services, and the voice of the saints merges with the "voice" of the Church and its teachings.
keywords: hymnography in national languages, new Serbian services, lexical borrowings, stylistic features of hymnographic work, "someone else's word" in the services of saints.
к. КОНЧАРЕВИЧ • ГИМНОГРАФИЯ НА СОВРЕМЕННОМ СЕРБСКОМ ЯЗЫКЕ: ЛЕКСИКА, СТИЛИСТИКА, ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ
References
SOURCES
1. Evtich A. (ed.) (2009). Prepodobni Iustin Novi Cheliiski. Zhitiie, sluzhba, akatist, chuda, izbor tekstova [Venerable Father Justin of Celije. Biography, service, akathist, mirracles, selection of texts]. Manastir Cheliie, Valievo (in Serbian).
2. Babich S. (2011). Prepodobna Stefanida Skadarska iBitol'ska : "Christe, moi zhivotu": Biografija, sluzhba, akatist [Venerable Stefanida Skadarska
i Bitol'ska : "Jesus Christ, my Life"]. Podgoritsa : Manastir Cheliia Piperska (in Serbian).
3. Egorova E. (2013). Sviatitel'NikolaiZhichki: Sluzhba — Zhitiie [Saint Nikolai Zhichki : Service — Biography]. Ostashkov : Tsvetoslov (Church Slavonic, Russian and Serbian).
4. Kadich S. (2017). Sveti mitropolit Petar Drugi, Tsetin'ski Pustiniak i Lovchenski Tainovidats : Zhitiie, sluzhba i akatist [Saint metropolitan bishop Peter II,
the Hermit of Tsetin'e and the mystic of Lovchen : Biography, service and akathist]. Tsetinie : Mitropoliia tsrnogorsko-primorska (in Serbian).
5. Petar II Petrovich Niegosh (2018). Novyeperevody: "Luch mikrokosma". "Samozvanyi tsar' Stepan Malyi" [New translations : "The Ray of the Microcosm". "Self-proclaimed emperor Stephen the Small"]. O. Mramornov (Transl., comm.). Moscow : Ridero, available at: http://www.litres.ru/ pages/biblio_book/?art=31726463 (02.04.2020) (in Russian).
6. Petar II Petrovich Niegosh (1975). Sabrana dela [Collected works], part III: Lusha mikrokosma [The Ray of the Microcosm]. Beograd : Prosveta, Tsetinie : Obod (in Serbian).
7. Srbliak [Services to the Serbian Saints], v. 1-2. Dobrunska Rieka : Mitropoliia Dabrobosanska, 2015 (in Serbian and Churchslavic).
LITERATURE
1. Baiich R. (2007). Bogosluzhbeni ezik u Srspkoipravoslavnoi crkvi: (proshlost, savremeno stan'e, perspektive) [The Language of Liturgy in the Serbian Ortodox Church : the Past, the Present, and the Future]. Beograd : Institut za srpski jezik SANU, manastir Ban'ska (in Serbian).
2. Boshkov Zh. (1980). „Lucha mikrokozma i ruski prevod Iygubl'enog raia" ["The Ray of the Microcosm and the Russian translation of 'The Lost Paradise' "], in: M. Stoinich (ed.). Prilozi prouchavanju srpsko-ruskih kniizhevnih veza. PrvapolovinaXIXveka. [Contributions to the study of the
Serbian-Russian literary connections. The first half of the XIX century]. Novi Sad : Matitsa srpska, pp. 120-136 (in Serbian).
3. Bulgakov S. N. (1991). "Next to the walls of Chersonissos". Simvol, 1991, n. 25, pp. 169-334 (in Russian).
4. Chliupina E. V. (2011). "'Luch mikrokosma' vladyki Petra II Petrovicha Niegosha" ["The Ray of the Microcosm" of the bishop Peter II Petrovich Niegosh], in I. I. Kaliganov (ed.). Rol'slavianskoi molodiozhi vprocesse ustoichivogo tsivilizacionnogo razvitiia: Istoriia kul'tury slavian v otsenkakh molodiozhi [The role of the Slavic youth in the process of a continuous civilizational development: The history of the Slavic culture from the perspective of young people], Moscow : Gosudarstvennaia akademiia slavianskih kul'tur, pp. 86-95 (in Russian).
5. Dmitriev P. A., Safronov G. I. Vuk S. (1984). Karadzhich i iego reforma serbohorvatskogo/horvatskoserbskogo literaturnogo iazyka [Karadzhich and his reform of the Serbo-Croatian literary language]. Leningrad : LGU Publ. (in Russian).
6. Koncharevich K. (2006). Iezik ipravoslavna duhovnost: studiie iz lingvistike i teologiie iezika [Language and the Orthodox spirituality: studies from the linguistics and theology of language]. Kraguievac : Kalenich (in Serbian).
7. Levushkina R. S., Stanchevich Z. A. (2017). "Serbskoie gimnograficheskoie tvorchestvo konca XX — nachala XXI v." ["The Serbian hymnographic work of the end of the 20th century and the beginning of the 21st century"]. Fontes Slaviae Orthodoxae, 2017, n. 1, pp. 31-41 (in Russian).
8. Mladenovich A. (2013). "Uloga ruskoslovenskog iezika u formiraniu srpskog kn'izhevnog iezika noviieg perioda" ["The role of the Russian-Slavic language in creation of the Serbian literary language of the new era"]. Zbornik Matitse srpske za filologiiu i lingvistiku, 2013, n. 1, pp. 45-64 (in Serbian).
9. Mozgov K. A. (2018). "The Significance of Liturgical Language for Engaging Church People in Worship". The Light of Christ Enlightens All: Academic periodical of St. Philaret's Christian Orthodox Institute, 2018, n. 27, pp. 105118 (in Russian). DOI: 10.25803/SFI.2018.27.18480
10. Nikitovich Z. (2009). "Slozhenitse u Filosofskim urvinama otsa Iustina (Popovicha)" ["Compounds in the Philosophical Abysses of father Iustin Popovich"]. Srpski iezik, 2009, n. 14, pp. 557-583 (in Russian).
11. Reshetar M. (1912). Maniepiesme vladike tsrnogorskoga Petra Il-ga Petrovicha Niegosha [The smaller poems of the Montenigrian bishop Peter II Petrovich Niegosh]. Beograd : Reshetar Publ. (in Serbian).
12. Scachmatov A. A. (2019). Ocherk russkogo literaturnogo jazyka: uchebnik dl'a vuzov [A Study in the Modern Russian Literary Language: A Textbook for Higher Education]. Moscow : Yurayt (in Russian).
К. КОНЧАРЕВИЧ • ГИМНОГРАФИЯ НА СОВРЕМЕННОМ СЕРБСКОМ ЯЗЫКЕ: ЛЕКСИКА, СТИЛИСТИКА, ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ
13. Stiiovich S. (1992). Slavenizmi u Niegoshevimpesnichkim delima [Slavicisms in the poetic work on Niegosh]. Sremski Karlovtsi : kn'izharnitsa Zorana Stojanovicha Press (in Serbian).
14. Unbegaun B. O. (1968). "Jazyk russkoi literatury I problemy iego razvitiia" ["The Language of the Russian Literature and the Problems of its Development"]. Revue des Études Slaves, 1968, v. 47, is. 1-4, pp. 129-134 (in Russian).
15. Vukashinovich V. (2012). Srpsko bogosluyhenie: studiie iz liturgiiske teologiie i prakse kod Srba [The Serbian Worship: Studies from the Liturgical Theology and Practice of Serbs]. Vrniachka bania : Eparhiiski upravni odbor Eparhiie zhichke (in Serbian).
Кончаревич А. В. Гимнография на современном сербском языке: лексика, стилистика, интертекстуальность // Вестник Свято-Филаретовского института. 2020. Вып. 36. С. 58-79.
БОТ: 10.25803^1.2020.36.4.002
