CC BY
26
Gilson E. Three Quests in Philosophy. Toronto : Pontifical Institute of Mediaeval Studies, 2008. 146 p.
Этьен Жильсон (1884—1978) был одним из наиболее влиятельных философов XX столетия. Он посвятил более 60 лет изучению средневековой философии, и его интерпретация философской мысли средневековья оказала огромное влияние как на исследования в области философии, так и на ее преподавание. Сегодня философское наследие Жильсона развивается «Обществом Жильсона по развитию христианской философии», а также созданной семь лет назад кафедрой метафизики Э. Жильсона в Католическом институте Парижа. Совсем недавно издательство Врэн (Librairie Vrin), сообщило о своем намерении опубликовать полное собрание трудов Жильсона, что является еще одним подтверждением ценности всей его деятельности.
В данной книге собраны семь ранее не публиковавшихся лекций, названные Жильсоном «Поисками», которые отражают его взгляд на три ключевых философских вопроса: природа философии, проблема «вида» и проблема «материи». Настоящее издание лекций было подготовлено Папским институтом средневековых исследований к 30-й годовщине со дня смерти Жильсона (19.09.1978).
Первая лекция была написана Жильсоном для студентов-философов университета Монреаля 19 марта 1963 г. и существовала только в аудиозаписи, почему и не была известна широкой публике в течение почти 44 лет. Три следующих лекции под общим названием «В поисках вида» были прочитаны в Торонто в 1972 г. Последние три лекции, озаглавленные автором «В поисках материи», были составлены в Краванте (Франция), поскольку преклонный возраст (91 год) и ослабленное здоровье не позволили Жильсону приехать в Канаду.
В первой лекции — «Образование философа» — Жильсон рассуждает о том, в чем заключается призвание философа, что такое философия и как можно определить наличие философского призвания. Прежде всего, под философским образованием Жильсон понимает отнюдь не только учебу на философском факультете, но весь путь жизни философа, начиная с самого первого юношеского интереса к философии. Первой чертой, определяющей призвание человека к тому или иному виду деятельности, является стремление человека к поиску, познанию, открытию. Каждый человек познает, действует и производит или изобретает что-либо. Отсюда проистекают три главных способа жизни: размышление, действие или производство. Каждый человек стремится достичь понимания вещей, но не каждый стремится к этому настолько, чтобы посвятить этой цели всю свою жизнь, и именно это стремление является первым характерным признаком призвания философа.
Вторым признаком философского призвания является стремление к достижению особой формы знания, которого жаждет философ. Любой курс философии начинается с вопроса о том, что такое философия, в чем ее объект исследований, и чем философия отличается от других видов деятельности. Несмотря на то, что философия существует уже много столетий, ответ на этот вопрос найти не столь просто. М. Хайдеггер отвечал на этот вопрос следующим образом: «Подойдите к расписанию занятий в университете, и вы увидите курсы по различ-
ным наукам, искусствам, по филологии, и обратите внимание на специфические объекты, исследованием которых занимаются эти курсы. Объектом философии является все, что не входит в объект исследования этих наук». Жильсон подчеркивает, что философ не ищет понимания мира — это дело ученого — но он задает себе вопрос о том, почему вообще можно понять мир? Почему этот мир понятен разумному существу, и почему существует разумное существо, которое может познать его в своей разумности? Почему вообще мир существует? Эти вопросы лежат в сердце философии. Однако Жильсон не останавливается на этом, говоря о специфически христианском понимании философии. Здесь он приводит высказывание блж. Августина: «Что ты хочешь познать?» — спрашивает он самого себя, и отвечает: «Бога и душу, вот что я хочу познать. И ничего больше. Абсолютно ничего иного». Это именно те вопросы, которые характеризуют человека как философа.
Очень часто философию смешивают с наукой, и Жильсон намеренно обращает внимание на различие между призванием философа и призванием ученого. Он говорит: «Если ваше умонастроение таково, что ничто не может удовлетворить вашей жажды, кроме рациональной, экспериментальной ясной демонстрации, тогда вы более склонны к науке, нежели к философии. На примере таких мыслителей, как Юм и Кант, очевидно, что когда философ пытается использовать для обоснования философии чисто научные методы, он с неизбежностью приходит к выводу о неразрешимости философских проблем, поскольку они не имеют ни математических, ни экспериментальных решений». Знание философа не ограничивается описанием явлений, метафизическая жажда может быть удовлетворена лишь тогда, когда философ стремится постичь предельные основания реальности.
Жильсон особенно настаивает на том, что философия постоянно возрождается и обновляется в каждом новом философе и мыслителе. Для философии не характерно прогрессивное развитие. Для нее скорее характерно постоянное обращение к так называемым «вечным проблемам». Философия непрерывно возрождается в новых философах, поскольку любая философия, которая не оживает снова, мертва, она перестала существовать. В то же самое время «вечные проблемы» имеют непосредственную связь с проблемами современности: «Древнейшая классическая мудрость является доступной нашей мысли и речи только на нашем собственном языке, который активно занимается разрешением проблем нашего собственного времени и состояния цивилизации, в котором нам суждено жить». При этом Жильсон подчеркивает, что в философии последнее сказанное слово отнюдь не означает лучшего решения: «Иногда я хватаюсь за голову, когда кто-либо говорит мне: “Вы читали такую-то книгу современного философа?”. Когда я отвечаю: “Нет”, — меня спрашивают, — “Но почему?”. “Ну, я не нашел времени. Я читал другие вещи”. “Да, но это последнее слово”. В этом месте я говорю: “Это прискорбно, если вы должны ждать до 1962 г. ради того, чтобы было сказано последнее слово, или 1963, ради последнего слова в философии, тогда что произойдет в 1964?”». Если философская мудрость до сих пор не открыта, то ее открытия не произойдет никогда. Именно поэтому Жильсон особое внимание уделяет в образовании философа изучению истории философской мысли: «Исследование истории философии является необходимым
для формирования философского разума, и как с философией нашего времени, изучать философию прошлого есть задача, которую следует начинать решать молодым, но которая является трудом всей жизни».
В заключение своей лекции мыслитель призывает студентов иметь мужество и быть терпеливыми в поиске первой истины и в объяснении реальности в свете этой истины. Это является задачей всей жизни. Это не высшее счастье человека, но лишь его земной образ, который заключается в радости, получаемой от познания истины.
Три лекции, посвященные проблеме вида, были составлены Жильсоном на английском языке во Франции летом и осенью 1971 г. В январе 1972 г. Жильсон прочитал их в Торонто под заглавием «В поисках эволюции». Содержание этих лекций было представлено в его расширенном изложении этого предмета — «D’Aristote a Darwin et retour: Essai sur quelques constants de la biophilosophie» («От Аристотеля к Дарвину и обратно: эссе о некоторых константах биофилософии»). В центре внимания философа находидится здесь понятие вида, которое было загадкой даже для самого Дарвина. Жильсон обращает внимание на то, что Дарвин много писал о происхождении видов, но очень мало сказал о природе вида. Подготавливая свои лекции о видах, он рассматривает подходы к решению этой проблемы современных ему томистов, таких как Жак Маритен и Мортимер Адлер. Следует отметить, что взгляд Адлера было диаметрально противоположным его собственному. Как и Маритен, Адлер был убежден, что понятие вида является строго логическим и не может использоваться в онтологическом смысле. Для Жильсона хотя и существует логическое понятие вида, виды являются прежде всего реальностями, и он отстаивает этот тезис в трех лекциях посредством апелляции к здравому смыслу, науке и философии. Каждый из этих путей говорит нечто о реальности вида, но философия, по мнению Жильсона, является наиболее информативной.
Жильсон говорит, что главный урок, который мы можем извлечь из опыта видов, — это уверенность, что они являются реальными, а не просто именами или ментальными концепциями, созданными ради практических целей или нужд. Жильсон связывает термин, принадежащий У. Джеймсу «чистый опыт», с совсем иным смыслом, который подразумевает не радикальный эмпиризм, но просто здравый смысл или простой опыт. Рассмотрение Джеймсом чистого опыта является совершенно чуждым томистскому реализму Жильсона. Обосновывая в первой лекции «Вид в чистом опыте» реальность видов с опорой на опыт, Жильсон продолжает в следующей лекции «Вид в науке» рассматривать то, что ученые говорят о виде. Здесь он обращается, главным образом, к рассмотрению взглядов французских натуралистов XVIII—XIX вв., таких как Ж.-Л. Леклерк (Бюффон), Ж. Кювье, Ж.-Б. Ламарк и Л. Кено. Кроме того, Жильсон рассматривает работы Ч. Дарвина и русского генетика Ф. Добжанского. Разумеется, что Жильсон не мог охватить все подходы к исследованию проблемы вида. Сегодня с его позицией согласны такие биологи, как Э. Майр, который пишет: «Среди теоретиков биологии реалистская интерпретация концепции вида является общепринятой». М. Рьюз также придерживается убеждения в реальности вида в своем эссе «Биологические виды: естественные виды, индивиды или что?».
Жильсон акцентирует внимание на том, что натуралисты не имеют однозначного определения вида и того, что подразумевает понятие изменчивости. Дарвин был вполне удовлетворен неопределенным понятием вида. Кроме того, натуралисты также сомневаются в том, являются ли индивиды единственной реальностью, и не являются ли виды просто продуктом нашего разума. Здесь вновь поднимается проблема, которая долго волновала философов: каков статус индивида и универсалий? Являются ли реальными только индивиды, или универсальное также обладает некоторой реальностью? До тех пор, пока не найден ответ на эти вопросы, поиск вида не окончен. Жильсон рассматривает эти вопросы в своей последней лекции о философии и виде. С точки зрения томизма, в частности Адлера и Маритена, ответ на вопрос о виде принадлежит философии природы, формально отличной от математики, науки и метафизики. Следует отметить, что ни в одной из своих ранее опубликованных работ Жильсон не выражал своего взгляда на философию природы. Он не отрицает ее существования, но и не принимает ее в общепринятом томистском смысле. Неудивительно, что его обвиняли в сведении всей философии к метафизике. Единственным примером, когда Жильсон высказывает свою позицию в отношении философии природы, являются данные лекции, касающиеся вопроса о виде. Жильсон не выступает против проекта философии природы, однако, подчеркивает, что ни Аристотель, ни Фома не видели какой-либо необходимости в философии природы как специфической области философии, промежуточной между физикой и метафизикой. К области физики они относили частные субъекты, такие как четыре первоэлемента, животных и человека, а также поднимали специфические вопросы об общих принципах природы, таких как материя и форма. Жильсон не считает, что философия природы должна рассматриваться как автономная область философии, но скорее как завершающая часть физики, также как естественная теология является завершающей частью метафизики. Против этой позиции высказывались возражения, что такой подход возможен в средневековой, но не в современной физике, которая отвергла аристотелевское понятие природы, в частности, понятие субстанциальной формы. Аристотель и Аквинат полагали, что существует нечто нематериальное в природе — субстанциальная форма, которая вместе с материей конституирует материальную вещь. Однако со времени Декарта природа стала сводиться к материи и отождествляться с «геометрической протяженностью в пространстве и механическими законами движения».
Во второй лекции о виде Жильсон акцентирует внимание на том, что, хотя биолог может принять тезис о реальности вида, он затрудняется в определении его природы. Причина заключается в том, что понятие вида, как и понятие финальной причинности и субстанциальной формы, являются не научными, но скорее философскими понятиями. Третья лекция Жильсона о виде — «Вид в философии» — посвящена обоснованию этого тезиса с помощью обращения к метафизическому понятию субстанциальной формы и бытия (esse). Жильсон показывает, что вид является реальным и с точки зрения здравого смысла, и с точки зрения науки. Некоторые томисты, однако, делали акцент на том, что концепция вида является строго логической и, следовательно, существует только в разуме. Как тогда вид может быть реальным? Жильсон отвечает следующим об-
разом. Вид не является реальным в смысле абстрагирования от индивидуальных вещей, как и любая из универсалий. Однако вид существует как логическая концепция, которая имеет реальность в вещах или субстанциях.
В последних трех лекциях, объединенных общим названием «В поисках материи», Жильсон рассматривает три способа исследования материи: метод древних греков («Материя в чувственном опыте»), метод христианских философов («Материя в христианской философии») и научный метод со времени Декарта («Материя в науке»).
Для демонстрации специфики понимания материи древними греками Жильсон обращается к «Метафизике» Аристотеля. Он акцентирует внимание на том, что греки не интересовались исчислением вещей и изучением возможности их практического использования. Материя для греков была неизвестностью, из которой вещи возникают благодаря форме. Материя в отсутствии формы является чистой потенциальностью. Христианские философы представляли материю посредством различных описаний. Блаженный Августин называл материю изменчивостью изменчивых вещей. Альберт Великий — тем, что находится между ничто и бытием. Фома — «бытием в потенции», способной стать сущим, но таковым не являющейся. Декарт и его последователи сохранили различные подходы к пониманию материи, однако большинство мыслило материю как вещь, раскрываемую в ее свойствах и использовании. Для картезианцев материя больше не является неизвестностью, изменчивостью или потенцией; скорее, материя есть протяженность, количество, фигура или ситуация, движение. Для науки отличительной характеристикой материи является ее использование. Если античные и средневековые мыслители задавали себе философский вопрос: «Что есть материя?», то современные ученые занимаются просто исследованием ее свойств. В конечном итоге сциентистский подход привел к отказу от какого-либо метафизического понимания материи. Наука раскрыла структуру материальных тел, она проникла в глубины атома и раскрыла бесконечно малую вселенную невероятной сложности. Однако, по мнению Жильсона, несмотря на все успехи науки, «природа реальности является совершенно иной, чем наше знание о ней». Философия Аристотеля и схоластики всегда была озабочена реальностью как воспринимаемой чувствами и передаваемой в таких терминах концептуального знания как бытие, причина, становление, количество, качество, отношение и т. д. Жильсон стремится в этих лекциях о материи показать, что создаваемое таким образом философское понятие материи является более глубоким, нежели чисто научное.
Этьен Жильсон известен прежде всего как первоклассный историк средневековой философии, однако в представленной книге его глубокий опыт исследования христианского средневековья является тесно связанным с проблемами соотнесения философского и научного знания. Эта книга представляет собой своего рода «завещание» философа, и, несомненно, представляет огромный интерес не только с точки зрения истории философской мысли, но и с точки зрения возможности построения цельного знания.
Иерей Димитрий Кирьянов (Тобольская духовная семинария)
