CC BY
393
УДК 323.396:323.27(430) ББК 66.3(4Гем)
ГЕРМАНСКИЕ ЭЛИТЫ И ЗАХВАТ ВЛАСТИ НАЦИСТАМИ В 1933 Г.
Эндрю Дж. Боннел, доктор, ассоциированный профессор истории (Квинсленд, Австралия) a.bonnell@uq.edu.au
Перевод с английского A.C. Огановой
Аннотация. В работе, основанной на недавно опубликованных исследованиях, пересматривается оценка роли германских элит в захвате власти Гитлером в 1933 г. В частности, предпринят анализ роли в этом процессе крупного бизнеса и землевладельцев, бюрократических и военных элит, правых политических партий и президента фон Гинденбурга. В отличие от некоторых современные ученых, отказавшихся от трактовки Гитлера и нацистской партии как ставленников крупного бизнеса, в работе показано, что захват власти нацистами в 1933 году нельзя понять без оценки роста социальных конфликтов в Веймарской республике и мотивов германских элит, сделавших выбор в пользу формирования коалиции с нацистской партией.
Ключевые слова: Гитлер, нацизм, германские элиты, крупный бизнес.
THE GERMAN ELITES AND THE NAZI TAKEOVER OF POWER IN 1933
Andrew G. Bonnell,
Associate Professor of History, University of Queensland, Australia.
Abstract. This paper reconsiders the role of the elites in Hitler's take-over of power in 1933 in the light of recent scholarship. In particular, the role of big business, large landowning interests, the bureaucratic and military elites, other right-wing political parties, and President von Hindenburg will be considered. While recent scholarship has moved away from the notion of Hitler and the Nazi Party as puppets of big business, and much recent work on fascism has focused on the culture and ideology of fascist movements themselves, it remains the case that the Nazi takeover ofpower in 1933 cannot be understood without an appreciation of the underlying social conflicts in the Weimar Republic, and of the motives of the German elites who chose to form a coalition with the Nazi party.
Keywords: Hitler; Nazism; German elites; big business.
В современных работах многие западные ученые уделяют основное внимание вопросам культуры, идеологии и самоидентификации фашистских движений, выясняя причины привлекательности фашизма для разнообразной массы его сторонников [1]. Очевидно, однако, что Муссолини и Гитлер сумели прийти к власти, лишь вступив в коалицию с представителями консервативных правых элит. Авторы двух недавно вышедших крупных сравнитель-
ных исследованиях фашизма - «Фашисты» Майкл Манн и «Анатомии фашизма» историк и эксперт по вишистской Франции Роберт О. Пэкстон - справедливо обращают внимание на то, что фашистские партии в Италии и Германии добились господства в своих странах не только собственными усилиями, но и путем коалиции с другими консервативными или правыми группами [2]. Муссолини, как известно, был назначен премьер-министром коалиционного
173
правительства королем Виктором Эммануилом III. Гитлер стал канцлером коалиционного правительства, включавшего Немецкую национальную народную партию, правую лигу ветеранов Первой мировой войны «Стальной шлем» и ряд беспартийных консерваторов, по решению крайне консервативного Президента Пауля фон Гинденбурга. Из двух фашистских партий, утвердившихся в этих странах, более широкой электоральной базой располагала Национал-социалистическая немецкая рабочая партия (НСДАП). В июне 1932 г. она стала самой крупной партией в рейхстаге (парламенте Германии). Однако в конце этого года, то есть еще до того, как Гитлеру предоставили возможность сформировать правительство, появились многочисленные признаки снижения массовой поддержки НСДАП [3].
Ниже в свете недавних исследований будет по новому рассмотрено участие элит в захвате Гитлером власти. В частности, будет выявлена роль крупного бизнеса и землевладельцев, бюрократической и военной верхушки, политических партий правого толка и президента фон Гинденбурга.
Авторы этих исследований не разделяют провозглашенную Третьим Интернационалом точку зрения, согласно которой НСДАП была всего лишь марионеткой монополистического капитала. Не считают они убедительными представления, будто Гитлер пришел к власти в результате заговора. Взаимоотношения крупного бизнеса и нацизма, по их мнению, значительно сложнее, чем ответ на вопрос «Кто платил Гитлеру?».
Можно считать доказанным, что еще в первые (20-ые) годы существования НСДАП Гитлер имел отдельных состоятельных спонсоров [4]. Однако тогда его партии не удалось привлечь значительные финансовые средства крупного бизнеса. И так продолжалось до ее очевидного успеха на выборах 1930 г. До него партийная агитация велась, главным образом, за счет средств, собранных на митингах и на иных сборищах, на которых выступали лидеры партии. Даже после 1930 г. крупный бизнес страховал себя от возможных потерь, финансируя не только нацистов, но и другие буржуазные правые партии.
При всем этом существует необходимость детальнее рассмотреть менявшееся отношение руководителей различных ключевых секторов крупного бизнеса, которое к январю 1933 г. воплотилось в моральную поддержку (и даже пропаганду) идеи создания правого коалиционного правительства, включавшего нацистов, в том числе и во главе с Гитлером.
Веймарская республика, судя по всему, первоначально покоилась на «социальном компромиссе»,
на который был вынужден пойти крупный бизнес в результате революции 1918-1919 гг. Символом этого компромисса стало так называемое «Соглашение Стиннеса-Легина», заключенное в ноябре 1918 г. Согласно этому соглашению, крупные промышленные фирмы признали профсоюзы в качестве законного партнера в рамках коллективных переговоров. Был принят ряд других требований давно выдвигавшихся профсоюзами, включая установление восьмичасового рабочего дня. Представители тяжелой промышленности, потеряв поддержку авторитарной имперской власти, защищавшей их от требований организованных трудящихся и стоявшие перед перспективой социальной революции, сумели, таким образом, ослабить давление народа, требовавшего социализации (или, по крайней мере, частичной социализации), прежде всего, таких отраслей, как угледобывающая промышленность [5].
Затем началось попятное движение.
Центральная комиссия делового содружества (Zentralarbeitsgemeinschaft), созданная на основе «соглашения Стиннеса-Легина», была распущена в 1924 г. после денежной реформы и перехода к политике рационализации промышленности, осуществленных на последней фазе царившей гиперинфляции [6]. Тем самым было положено начало контрнаступлению крупного бизнеса. Стала быстро расти безработица. В начале 1928 г. в металлообрабатывающей промышленности Саксонии от локаута пострадали 150 тыс. рабочих. По всей стране локаут угрожал 800 тысячам. Организации предпринимателей развернули атаку на государственный арбитраж и стали оспаривать необходимость участия министерства труда в определении уровня зарплаты [7]. В ноябре 1928 г. руководители рурской черной металлургии открыто выступили, как против профсоюзов, так и против участия государства в роли арбитра в трудовых отношениях. При этом от очередного локаута пострадала четверть миллиона рабочих.
В исследованиях последнего времени локаут в Руре оценивают как «часть более широкого процесса возрождения консервативных интересов, направленных против социальной республики» [8]. Недавно Петра Вебер высказала мнение, что если бы Пауль Рейш - директор железорудного концерна «Ои1еЬо::Гпи^8Ьй1;1е» и председатель объединения по лоббированию промышленности Рура (так называемого «Langnamverein») - успешно довёл локаут до печального конца, то «парламентская демократия в Германии, возможно, пала бы уже в 1928-1929 гг.» [9].
Генрих Август Винклер описал процесс появления непримиримых деятелей в черной металлургии, включая Пауля Рейша, противостоявших вме-
шательству государства в разрешение спора. Историк считает, что в условиях ухудшения экономического положения способность непримиримой фракции тяжелой промышленности обеспечить себе большую поддержку других фирм была бы в то время вполне предсказуема [10].
Такое ухудшение произошло через год после «краха Уолл-стрита» в 1929 г. В 1930 г. под влиянием Великой депрессии и растущей безработицы правительство «большой коалиции» во главе с социал-демократом Германом Мюллером, представлявшее широкий спектр политических партий от близких к интересам бизнеса либералов до социал-демократов, распалось. Сменившее его правительство во главе с консервативным католиком Генрихом Брюнин-гом положило начало деятельности целой серии кабинетов министров, не обладавших парламентским большинством и полагавшихся на широкие властные полномочия президента фон Гинденбурга (и на «толерантность» социал-демократов).
Таким образом, вслед за крахом урегулирования трудовых отношений произошел распад правительства парламентской коалиции. С ослаблением способности рейхстага к управлению открывался путь для возможности принятия авторитарных решений. Поскольку массовая поддержка НСДАП росла, начиная от прорыва на досрочных выборах в сентябре 1930 г. до наивысших электоральных достижений в июле 1932 г., перед консервативными элитами Германии встал вопрос, должен ли авторитарный режим, который, по их убеждению, возникнет в результате кризиса, включать в свои структуры нацистов.
Дик Джерри представил краткий анализ различных позиций внутри крупного бизнеса в период депрессии, в обстановке, для которой было характерно, с одной стороны, усиление позиций Коммунистической партии, пополнявшей свои ряды молодыми безработными, а, с другой - рост НСДАП как радикальной антикоммунистической силы. В тяжелой промышленности, - особенно в черной металлургии и в угледобыче, происходило падение рентабельности. Руководители этих отраслей, в отличие от лидеров передовых конкурентоспособных промышленных секторов (энергетика и химическая промышленность), в большей степени склонялись к поддержке протекционистской политики. Столкнувшись с ростом трудовых затрат, магнаты тяжелой промышленности (за некоторыми исключениями) все очевиднее проявляли склонность занять агрессивную позицию по отношению к организованному рабочему движению [11].
Однако даже среди магнатов тяжелой промышленности существовали различные взгляды.
Фриц Тиссен - председатель наблюдательного совета «Vereinigte Stahlwerke», который в течение длительного времени был сторонником Гитлера и спонсировал НСДАП, помог нацистскому фюреру выступить в январе 1932 г., как раз в тот период, когда он активно искал сторонников в среде крупного бизнеса, перед Дюссельдорфским промышленном клубом.
Другие представители тяжелой промышленности до 1932 г. дистанцировались от нацистов. Тем не менее, Пауль Зильверберг - ведущий магнат угледобывающей промышленности, выступавший ранее за тесные связи с социал-демократической партией (чтобы разделить с ней ответственность за экономические реформы), к августу 1932 г. начал поддерживать идею участия НСДАП в правительстве [12].
В недавно опубликованном очерке об обладавшем серьезными связями руководителе концерна "Gutehoffnungshütte" Пауле Рейше, подробно прослеживается эволюция его политических взглядов [13]. В те времена, когда этот концерн сильно страдал от депрессии, Рейш пребывал в оппозиции к экономической политике НСДАП и лично дистанцировался от этой партии. Однако во второй половине 1932 г. он начал поддерживать идею правой коалиции, которая включала бы нацистов, отдавая предпочтение такому правительству в отличие от правительства Курта фон Шлейхера. Антисемитизм лично Рейшу был чужд. Однако его политические взгляды, включавшие агрессивные ревизионистские цели во внешней политике, отрицание парламентаризма и враждебность, как к либерализму, так и к организованному рабочему движению, в определенной степени сближали его с нацистским движением [14].
Кёльнский банкир барон Курт фон Шредер был главным посредником в организации переговоров между бывшим рейхсканцлером Францем фон Па-пеном и Гитлером, состоявшихся в Кельне 4 января 1933 г. Эта встреча, по словам Генри Э. Тёрнера, «имела важные последствия, так как покончила с политической изоляцией Гитлера». В то время казалось, что политическая судьба НСДАП клонится к закату [15]. Папен, в сущности, предлагал Гитлеру политический союз, цель которого состояла в том, чтобы убедить Гинденбурга заменить кабинет Курта фон Шлейхера либо на правительство Папена -Гитлера, либо на правительство Гитлера - Папена (естественно, что, Гитлер настаивал на последнем варианте). В своем классическом исследовании «Крах Веймарской республики» Карл Дитрих Бра-хер назвал встречу 4 января 1933 г. «часом рождения Третьего Рейха» [16].
В ранней работе Тёрнер довольно развязно писал о Шрёдере как о «политическом аутсайдере»,
«простом партнере из провинциального банка средних размеров», который не представлял крупного бизнеса или каких-то финансовых интересов [17]. Однако Брахер был иного мнения, считая, что Шрё-дер располагал значительными личными и деловыми связями со «многими членами правлений в рей-нско-вестфальской промышленной области, а с 1932 г. занимал пост почетного президента кёльнской фондовой биржи. Летом 1932 г. Шрёдер вышел из либеральной Немецкой народной партии (ННП) и установил тесные контакты с советником Гитлера по бизнесу Вильгельмом Кеплером и другими нацистскими деятелями [18].
Убеждение Тёрнера, что Шрёдер не представлял крупного бизнеса, в известной степени верно. Однако нельзя игнорировать и то, что в конце 1932 г. он активно обсуждал с деятелями крупного бизнеса перспективы формирования «национального правительства» с участием НСДАП. В этом направлении он работал совместно с Вильгельмом Кеплером, возглавлявшим нацистское бизнес-лобби (состоявшего, в основном, из представителей среднего бизнеса) и бывшим президентом Рейхсбанка Яльмаром Шахтом [19]. 19 ноября 1932 г. Шрёдер, Шахт и Тиссен в письме, подписанном также 17 другими руководителями бизнеса, обратились к президенту Гинденбургу с ходатайством назначить Гитлера главой нового кабинета министров [20]. Любопытно, что Тиссен был единственным ведущим промышленником Рура, поставившим свою подпись под петицией.
Вечером 4 января после встречи с Гитлером Папен посетил Пауля Зильверберга. Содержание их дискуссий не записано [21]. Три дня спустя тот же Папен встретился с ведущими промышленниками Рура Фридрихом Шпрингорумом, Густавом Круп-пом, Альбертом Фёглером и Паулем Рейшем в резиденции Шпрингорума в Дортмунде. Отчеты об этой встрече дают возможность предположить, что Папен старался дать понять промышленникам, что Гитлер готов служить под его руководством в правом кабинете министров. Все промышленники, за исключением Круппа, одобрили подобный подход к формированию правительства.
Таким образом, в то время, когда Папен убеждал Гинденбурга ввести Гитлера в состав правительства, он уже мог рассчитывать на поддержку ведущих представителей тяжелой промышленности, а не только тех, кто уже были известны как восторженные сторонники фюрера НСДАП [22]. Папен, вероятно, придавал значение поддержке планируемой им коалиции с НСДАП, по крайней мере, значительными силами в руководстве тяжелой промышленностью. В этой связи естественен вопрос, насколько эти
силы могли использовать право вето, если бы этого захотели.
От рассмотрения действий рурских «баронов» тяжелой промышленности перейдем к представителям других промышленных сфер, которые в большей степени были ориентированы на экспорт (например, химической промышленности). Наиболее печальную известность как сторонник сотрудничества с нацистским режимом, а также непосредственный участник использования рабского труда и соучастник «холокоста» в годы Второй мировой войны, приобрел синдикат «ИГ Фарбениндустри». [23]. Теоретически химическая промышленность и связанные с ней отрасли располагали продукцией, конкурентоспособной на международных рынках. Их трудовые затраты были ниже общих затрат. В отличие от тяжелой промышленности, опиравшейся на государственную поддержку и внутренний рынок, «ИГ Фарбениндустри» располагал достаточно хорошим оборудованием, чтобы процветать в условиях либеральной системы свободной торговли.
В годы Веймарской республики деятельность этого концерна ассоциировалась с праволибераль-ной Немецкой народной партией (ННП) Густава Штреземана [24]. Однако в годы депрессии «ИГ Фарбениндустри» пострадал от сокращения международной торговли. Его руководители перестали поддерживать ННП в сентябре 1932 г., после того, как в июле НСДАП одержала победу на выборах (37 % голосов и 230 мест в рейхстаге), а в представительном органе власти осталось мало либералов [25].
Питер Хейес акцентирует внимание на «равнодушии» «ИГ Фарбениндустри» к НСДАП до января 1933 г. [26]. Фирма предоставляла ей денежные пожертвования, хотя эти взносы «не были большими и единственными». Только один член правления синдиката - Вильгельм Манн до 1933 г. являлся членом НСДАП [27]. Однако, как отмечает Хейес, как только Гитлер пришел к власти, «стратегии роста, разработанные еще до создания Третьего Рейха, оказались хорошо совместимыми с целями этого режима и с теми возможностями, которые он создал в тридцатые годы» [28]. «ИГ Фарбениндустри» смог успешно перейти от производства, ориентированного на экспорт, к замещению импорта со значительными инвестициями государства в синтетическую промышленность, важную для перевооружения. Пронацистская фракция, в которой «ИГ Фарбенин-дустри» заняла видное положение, благодаря активности своего директора (а с 1940 г. председателя наблюдательного совета) Карла Крауха, оказывала серьёзное влияние на экономическую политику режима в рамках Четырехлетнего плана.
От представителей банковского и финансового сектора экономики вроде бы следовало ожидать подозрительное отношение к нацизму, если принять во внимание псевдосоциалистическую риторику НСДАП, направленную против «контролируемого евреями» финансового капитала. Профессиональные банкиры предпочитали консервативную и стабильную политическую среду в противовес радикализму и динамизму, которые демонстрировало нацистское движение. Однако, как писал в целом благожелательно относящийся к германскому крупному бизнесу историк Джералд Фелдман, «силы противодействия» среди банкиров и лидеров страховой индустрии «никогда серьезно не подкреплялись приверженностью к демократическим идеям и практике и были очень ослаблены Великой депрессией, кризисом капитализма и сопровождавшим его политическим кризисом» [29].
Депрессия поставила в 1931 г. несколько крупнейших банков Германии на грань разорения. В результате они были частично национализированы. При Гитлере их реприватизировали. При этом, приняв участие в программе «аризации» еврейской собственности, а затем в завоевании Германией Европы, они получили значительные дополнительные прибыли.
После прихода Гитлера к власти банки в срочном порядке «очистились» от еврейских директоров и управляющих. Директор «Немецкого Банка» Эмиль Георг фон Штаус поддерживал НСДАП еще до 1933 г., сменив свою предыдущую лояльность ННП. Из-за своей близости к нацистам до 1933 г. он первоначально слыл «необычной фигурой» в среде ведущих немецких банкиров. Однако политические взгляды руководителей ключевых банков Германии в 1930-1933 гг. явно смещались вправо [30]. Показательно в этой связи, что представитель страховой фирмы Альянс Курт Шмитт на протяжении 12 месяцев в 1933-1934 гг. занимал пост министра экономики в правительстве Гитлера [31].
Обратимся теперь к рассмотрению позиции влиятельных аграриев.
Исследуя биографию Гитлера, историк Ян Кер-шоу констатировал, что в течение января 1933 г. крупные землевладельцы и их лоббистская организация - Имперский аграрный союз - в большей степени, чем «капитаны индустрии», являлись смертельными врагами кабинета фон Шлейхера и главными сторонниками идеи назначения Гитлера на пост канцлера [32] .
Прусские крупные землевладельцы - юнкеры, благодаря кайзеровскому режиму, привыкли к привилегированному положению и к обладанию широкими властными полномочиями... После Капповско-
го путча 1920 г. Веймарская республика начала избавляться от доминирования аристократии в верхних эшелонах государственной службы. Происходившее одновременно сокращение армии оборвало карьеру многих дворян-офицеров. Тем не менее, аристократические семейства еще сохраняли мощный тыл, облегчавший отступление - земельное богатство. [33]. В республике не было проведено реальной земельной реформы.
В годы депрессии и кризиса аграрный сектор Германии серьезно пострадал в результате резкого сужения мировых сельскохозяйственных рынков. Влиятельные аграрии, добиваясь реализации выгодной им протекционистской экономической политики, стали искать союзников в рядах руководителей тяжелой промышленности. Они также лоббировали оказание государственной поддержки сельскохозяйственным концернам - должникам в Восточной Пруссии, в частности, осуществление программы «Помощи Востоку».
Все это повлекло за собой немалые политические последствия. Наивысшие результаты на выборах НСДАП стала получать в сельских районах с протестантским населением (например, в Шлезвиг-Гольштейне) [34]. В декабре 1931 г. депутат рейхстага от НСДАП Вернер Вилликенс был избран одним из четырех членов президиума главной структуры аграрного лобби - Имперского аграрного союза [35]. В январе 1933 г. Имперский аграрный союз публично, в агрессивном стиле, потребовал, чтобы президент Гинденбург сместил Курта фон Шлейхера с должности рейхсканцлера [36].
Как подчеркивает Кершоу, Имперский аграрный союз атаковал Шлейхера по ряду причин, в том числе из-за нежелания рейхсканцлера увеличить протекционистские тарифы на импорт сельскохозяйственных продуктов (что вызвало бы недовольство обнищавших городских потребителей). Аграрии-лоббисты проявили особую чувствительность к разразившемуся тогда скандалу из-за злоупотреблений некоторых землевладельцев с фондами «Помощи Востоку». В заявлениях о должностных преступлениях шла речь и о поместье Гинденбурга -Нойдек [37].
В исторических исследованиях часто приводится рассказ об успешных интригах Папена, имевших целью убедить Гинденбурга назначить рейхсканцлером «богемского капрала» Адольфа Гитлера, что было не просто, поскольку Гинденбург был возмущен участием Гитлера в президентских выборах 1932 г. Однако Вольфрам Пита в недавно изданной биографии Гинденбурга утверждает, что его решение назначить Гитлера рейхсканцлером не должно рассматриваться только, как результат «закулисной
интриги» (если использовать выражение Алана Бул-лока) с участием деятелей, близких к Гинденбургу, таких, как Папен, государственный секретарь Отто Мейснер и сын Гинденбурга Оскар.
Пита рассматривает решение Гинденбурга о назначении Гитлера главой «кабинета национальной концентрации», как кульминацию политического замысла президента о «воссоздании мистического чувства национального единства немцев», ассоциируемого с духом августа 1914 г., а также, как стремление восстановить национальное единство вместо раздражавшего «разобщающего парламентского правления».
Пита утверждает также, что Гинденбург поставил перед собой цель «исключить парламент» из управления Германией» еще в 1930 г., то есть в период канцлерства Генриха Брюнинга и Франца фон Папена [38]. Он не хотел руководить страной в рамках демократического парламентского правления. Папена поставили во главе так называемого «кабинета баронов», в котором доминировали прусские земельные аристократы, в июне 1932 г. А уже в июле этого года он распустил последний бастион парламентского правления - избранное демократическим путем коалиционное правительство Пруссии, которое возглавляли социал-демократы. Таким образом, Папен расчистил путь для установления контроля авторитарного президентского режима над самой крупной германской землей и, что очень важно, -над ее полицией, включая полицию Берлина.
В январе 1933 г. Папен сыграл важную роль в формировании кабинета, отвечавшего главной цели Гинденбурга - создать правительство «национального» единства. Для достижения этой цели ему пришлось убедить руководителя Национальной немецкой народной партии (НННП) Альфреда Гуген-берга, а также лидеров «Стального шлема» в необходимости присоединиться к правительству Гитлера, в котором Папен получил бы должность вице-канцлера.
НННП на протяжении ряда лет колебалась между курсом на соперничество с более радикальной, агрессивной и плебейской НСДАП и ориентацией на сотрудничество с ней в различных националистических инициативах. Совместная кампания «национальных» партий против плана Юнга в 1929 г. сделала Гитлера узнаваемым в стране, частично благодаря рекламе в медиаимперии Гугенберга. Коалиция националистических партий, известная как «Гарц-бургский фронт», созданная в 1931 г., также придала легитимность партии Гитлера среди сторонников традиционных правых. После всего этого более динамичной НСДАП удалось привлечь на свою сторону значительное число бывших избирателей НННП.
Приход к руководству НННП в 1928 г. Гуген-берга следует рассматривать, как признак радикализации партии, ее растущей непримиримости по отношению к Веймарской республике. Ларри Э. Джо-унз - один из наиболее информированных специалистов по германским буржуазным политическим партиям того времени, называл избрание Гугенбер-га «подлинным поворотным пунктом в истории Веймарской республики» [39]. Последний был ключевой фигурой в среде германских правых националистов с 1890 г., когда он вместе с другими реакционерами основал Пангерманский союз, а его карьера обеспечила возможность установления им прочных контактов в правых кругах промышленности и правительственной бюрократии. Он был представителем самого непримиримого антиреспубликанского крыла НННП.
Первоначальное общение с Гитлером породило у Гугенберга недоверие к нацистскому лидеру. Кроме того, многие консервативные деятели НННП испытывали чувство некоторого неудобства, пребывая в коалиции с грубой и демагогичной НСДАП. Однако сдержанность Гугенберга быстро испарилась, как только ему предложили контроль над ключевыми министерствами в гитлеровском кабинете министров (хотя, как оказалось, срок его пребывания в должности министра экономики и сельского хозяйства продлился лишь несколько месяцев до июня 1933 г.) [40].
Согласие Гугенберга и лидеров Стального шлема Франца Зелта и Теодора Дустерберга работать в кабинете Гитлера выглядело в глазах Папена и Гин-денбурга, как желанный объединенный «национальный» фронт, как реализация их стратегии, предполагавшей использование электората НСДАП в качестве массовой базы правого коалиционного правительства, которое могло продолжить ликвидацию веймарской демократии в поисках того, что Винклер называл «иллюзией восстановления» [41].
Из ставшего классическим доклада Мартина Брожата о становлении «гитлеровского государства» следует, что нацистский режим в своей истории прошел через ряд этапов [42]. Первоначально он выглядел, как конституционно легитимная (хотя и не полностью демократическая) коалиция Гитлера и НСДАП с другими правыми, консервативными партиями и отдельными личностями. Ценой участия НСДАП в такой коалиции было назначение Гитлера рейхсканцлером. При этом первоначально в состав правительства наряду с Гитлером входили только два нациста. Его большинство составляли консерваторы и правые националисты.
В первой половине 1933 г. Гитлеру удалось установить политическую монополию НСДАП, а за-
тем сменить умершего в августе 1934 г. Гинденбурга в качестве главы государства. Тем не менее, его режим де факто оставался коалицией нацистов с консервативными элитами Германии. Чтобы управлять страной, НСДАП было необходимо сотрудничество с элитными силами крупного бизнеса, финансов, судейского корпуса, бюрократии и вооруженных сил.
Сохранение поддержки профессиональной армии потребовало от Гитлера ликвидации верхушки полувоенного крыла его движения, осуществленной в ходе чистки 30 июня 1934 г. (когда армия позволила себе «не заметить» убийства двух ее широко известных отставных генералов - фон Шляйхе-ра и фон Бредова). Только к 1938 г., после замены консервативного министра иностранных дел фон Нейрата на нациста Иоахима фон Риббентропа и назначение Гитлером нового армейского командования, НСДАП удалось полностью установить неограниченный контроль над консервативными элитами страны.
В историографии ранней Веймарской республики обращается особое внимание на роль в политике германской армии [43]. В ноябре 1918 г. лидер социал-демократов Фридрих Эберт заключил сделку с генералом Вильгельмом Тренером, согласно которой временное революционное правительство брало на себя обязательство воздержаться от поддержки требований демократизации армии. Взамен оно получало обязательство армии защищать новое правительство. Вскоре, однако, Капповский путч, произошедший в марте 1920 г., со всей очевидностью показал, что армия готова действовать лишь против левых; от правых защищать республику она не будет.
Клаус-Юрген Мюллер убедительно продемонстрировал в своих работах ту последовательность, с которой вооруженные силы (рейхсвер) поддерживали авторитарную внутреннюю политику, как и курс на перевооружение и на ревизию Версальского договора. Руководство рейхсвера сохраняло особые отношения с президентом фон Гинденбургом, разделяя его политические взгляды. Поэтому, как и по ряду иных причин, оно оказывало безоговорочную поддержку гитлеровскому правительству, особенно важную в период консолидации нацистского режима [44].
Заявляя о своей «аполитичности», генерал Вер-нер фон Бломберг (командовавший в начале 1933 г. военным округом Восточной Пруссии, а в 1933-1938 гг. состоявший министром обороны в гитлеровском правительстве) участвовал в интригах против Шлейхе-ра [45]. Начальник штаба Бломберга в военном округе Восточной Пруссии - полковник (а позднее фельд-
маршал) Вальтер фон Рейхенау был откровенным сторонником гитлеровского движения [46]. Молодое поколение офицеров приветствовало обещания нового режима возродить нацию. Это открывало для его представителей дополнительные возможности карьерного роста, в отличие от ограничений, существовавших в стране, связанной положениями Версальского договора, который ограничивал численный состав германских вооруженных сил.
Стефан Малиновский указывал, что нацистское движение сулило «огромной массе мелкого дворянства» возможность пресечь социальное падение, которое она испытала после 1918 г., открывая перед ней перспективу расширения офицерского корпуса вследствие обещанного перевооружения [47].
В историографии последних лет было подвергнуто сомнению положение, согласно которому государственные служащие Германии занимали последовательную позицию, начиная с времен кайзера и до прихода Гитлера к власти [48]. Это сомнение не очень оправдано. Если учитывать то, что до 1918 г. существовал социальный отбор госслужащих среднего и высшего звена, а социал-демократы увольнялись с чиновничьих должностей, нельзя не констатировать, что ряды подлинных демократов и республиканцев среди госслужащих в веймарский период оставались немногочисленными. Многие консервативно настроенные чиновники считали, что республиканская конституция - всего лишь непригодная ширма для германской империи, которую уже пора снять. Существуют документы, демонстрирующие политические пристрастия сотрудников германской юстиции. Они свидетельствуют, например, что отношение к Гитлеру представителей правоохранительных ведомств после того, как нацистский лидер в ноябре 1923 г. держал под прицелом руководителей баварского правительства*, было в целом снисходительным.
После проведения выборов в рейхстаг 5 марта 1933 г. и принятия Закона о чрезвычайных полномо-
* Это событие относится к периоду «пивного путча» - неудавшейся попытки захвата государственной власти в Германии А. Гитлером, генералом Э. фон Люден-дорфом и их последователями. 8 ноября 1923 г. в одном из мюнхенских пивных залов - «Бюргербройкеллер», где около 3 тыс. человек собрались послушать выступление верховного комиссара Баварии Г. фон Кара, Гитлер провозгласил начало «национальной революции». Собравшиеся были оцеплены штурмовиками. Гитлер объявил о низложении баварского правительства и правительства рейха. Члены правительства Баварии - Кар, Лоссов и Зайсер - были заперты в одной из комнат, а Гитлер с пистолетом в руке убеждал их занять посты в новом правительстве, но безрезультатно. - Прим. ред.
чиях от 23 марта, установившего правовую основу для диктаторского правления Гитлера, 7 апреля был принят так называемый «Закон о восстановлении профессиональной гражданской службы». Согласно этому закону, государственные учреждения должны быть очищены от лиц еврейского происхождения и всех чиновников, считавшихся идеологически ненадежными. Тем не менее, подавляющее большинство немецких госслужащих и юристов пожелали продолжить работу при новом режиме не только потому, что формально имелось законное основание для прихода нацистов к власти, а также из профессионального духа «аполитичности». Национально-консервативные ценности, преобладавшие в рядах высшей бюрократии, судейского корпуса и дипломатической службы, давали основания предполагать, что сотрудники этих учреждений сумеют найти общий язык с гитлеровским «движением национального обновления» [50]. До 1933 г. НСДАП не располагала достаточным числом квалифицированных специалистов, необходимых для успешного управления страной. Поэтому Гитлер и его последователи рассчитывали на сотрудничество с такими группами до тех пор, пока не сформируется новая нацистская элита. И не ошиблись.
Анализ причин и предпосылок захвата нацистами власти в 1933 г., сводящийся лишь к признанию важной роли решений нескольких известных личностей в январе 1933 г., является поверхностным. Очевидно, что такие личности, как Папен, Гинденбург и Гугенберг ответственны за сделанный ими выбор. Однако никто из них не находился в вакууме. Невозможно дать правильную оценку принятым в январе 1933 г. решениям без анализа деятельности социальных, экономических и политических структур республики, определявших контекст событий.
Подведем некоторые итоги.
С момента своего основания Веймарская республика покоилась на компромиссах между трудом и капиталом, а также между демократически настроенными политическими силами и старой имперской военной элитой. В экономической ситуации конца 1920-х гг. веймарский социальный компромисс начал ослабевать, поскольку руководители тяжелой промышленности перешли в наступление на организованное рабочее движение и роль государства в регулировании отношений между рабочими и работодателями. Конфликты в промышленности 1928 г. явились предтечей распада веймарской коалиции социал-демократов и умеренных буржуазных партий, последовавшего в период Депрессии 1930 г.
В недавно опубликованных исследованиях 1928 г. рассматривается в качестве водораздела в истории Веймарской республики. Между 1930 и
концом 1932 гг. готовность крупного бизнеса продолжать поддерживать политику демократического парламентаризма исчезла. Исчезла и значительная часть электоральной поддержки парламентаризма «средней буржуазией». Отдельные секции промышленности прекратили спонсирование таких умеренных партий как ННП и увязли в поиске более авторитарных политических решений. Крупные земельные собственники заняли радикальные позиции и стали более открытыми влиянию нацистов.
В этих обстоятельствах НСДАП, располагавшая массовым членством и электоральной поддержкой, предложила консервативным элитам свой путь создания массовой основы, способной обеспечить реализацию антирабочей и антидемократической правой политики. Как установил Марк Брожат почти пятьдесят лет тому назад, «успешное свержение Веймарской республики и установление гитлеровского режима произошло в основном благодаря сотрудничеству между консервативными противниками демократии и массовым движением национал-социализма» [51].
Для исследователей фашизма вполне оправдано стремление изучать идеологию, культуру, собственные представления массового фашистского движения, характер его обращений к сторонникам. Однако без должного внимания к структурам, в рамках которых оно действовало, и, особенно, к роли его консервативных партнеров, существенная часть исследования будет потеряна.
Это внимание особенно важно потому, что у фашистских движений были предшественники - носители идей крайнего консерватизма и национализма. Их истоки следует искать в праворадикальной политике, получившей мощные импульсы, когда в европейских странах стало предоставляться избирательное право массам, а группам консервативной элиты пришлось адаптироваться к новым формам политики. Традиционное почтение к земельной и титулованной аристократии начало уступать дорогу новым формам политической организации и новым союзам между элитами и возникающими социальными группами, такими как белые воротнички и другие мелкобуржуазные слои. Понимание взаимоотношений между старыми и новыми правыми группами в конце девятнадцатого и начале двадцатого веков необходимо для рассмотрения возникновения фашизма в полной и долгосрочной исторической перспективе.
Примечания:
1. Примером серьёзного анализа последних направлений в исследованиях фашизма на английском языке является монография: Griffin, R. The Nature of Fascism. - London - New York, 1993.
180
2. Mann, M. Fascists, Cambridge, 2004; Paxton, R.O. The Anatomy of Fascism. - New York, 2004.
3. Turner Jr., H.A. Hitler's Thirty Days to Power: January 1933. - London, 1996.
4. Kershaw, I. Hitler, 1889-1936: Hubris. - London, 1998. -P. 190.
5. Bieber, H.J. Gewerkschaften in Krieg und Revolution. -Hamburg, 1981. - Vol. 2. S. 592-637, 756-758; Winkler, H.A Von der Revolution zur Stabilisierung. Arbeiter und Arbeiterbewegung in der Weimarer Republik 1918 bis 1924. - Berlin - Bonn, 1985. S. 76-84.
6. Winkler, H.A. Op. cit. - S. 79, 712-716.
7. Weber, P. Gescheiterte Sozialpartnerschaft - Gefährdete Republik? Industrielle Beziehungen, Arbeitskämpfe und der Sozialstaat. Deutschland und Frankreich im Vergleich (1918-1933/39). - München, 2010. - S. 788-794.
8. McElligott, A. Rethinking the Weimar Republic. Authority and Authoritarianism, 1916-1936. - London -New York, 2014. - P. 79. См. также: Winkler, H.A. Der Schein der Normalst. Arbeiter und Arbeiterbewegung in der Weimarer Republik 1924 bis 1928. - Berlin -Bonn, 1985. - S. 557-572.
9. Weber, P. Op. cit. - S. 802.
10. Winkler, H.A. Der Schein der Normaltot ... - S. 571.
11. Geary, D. The Industrial Elite and the Nazis in the Weimar Republic // The Nazi Machtergreifung / Ed. by P.D. Stachura. - London, 1983. - P. 85-100. Анализ позиции различных групп германской промышленности представлен также в работе: Abraham, D. The Collapse of the Weimar Republic. - 2nd revised edition. -New York - London, 1986. Заметьте, что Джери изменяет выводы Абрахама в той степени, в какой он признает различия внутри секторов, а также между ними. См. также: Богдашкин, A.A. Американская историография второй половины 40-х - 80-х гг. о роли германского большого бизнеса в политической истории Веймарской республики: автореферат дисс... канд. ист. наук. - М., 2013.
12. Эволюция взглядов Зильверберга анализируется в монографии: Neebe, R. Grossindustrie, Staat und NSDAP 1930-1933. - Göttingen, 1981.
13. Langer, P. Macht und Verantwortung. Der Ruhrbaron Paul Reusch. - Essen, 2012.
14. Ibid. - S. 557.
15. Turner Jr., H.A. Thirty Days ... - P. 42-45, quotation p. 45. ..
16. Bracher, K.D. Die Auffisung der Weimarer Republik. -Düsseldorf, 1978 [1955]. - S. 604.
17. Turner Jr., H.A. German Big Business and the Rise of Hitler. - New York - Oxford, 1987. - P. 314-315. См. также: Buttner, U. Weimar. Die uberforderte Republik 1918-1933. - Stuttgart, 2008. - S. 491, где подчеркивается, что Барон не представлял крупный бизнес в целом.
18. Bracher, K.D. Op. cit. - S. 602-603.
19. См. документы, опубликованные в монографии: Czichon, E. Wer verhalf Hitler zur Macht? - Köln, 1978. -S. 68-80.
20. Ibid. - S. 69-71.
21. Neebe, R. Op. cit. - S. 172.
22. Winkler, H.A. Weimar 1918-1933. Die Geschichte der ersten deutschen Demokratie. - Munchen, 1998. -S. 568-569; Langer, P. Op. cit. - S. 545-546. Об оговорках Крупа по отношению к Гитлеру см.: James, H. Krupp. A History of the Legendary German Firm. -Princeton -London, 2012. P. 187-188; Abelshauser, W. Rustungsschmiede der Nation? Der Kruppkonzern im Dritten Reich und in der Nachkriegszeit 1933 bis 1951 // Krupp im 20. Jahrhundert / Ed. by Lothar Gall. - Berlin, 2002. - S. 288-292, хотя Круп вскоре должен был приспособиться и обратить планы Гитлера по перевооружению к выгоде фирмы.
23. См., напр.: Jeffreys, D. Hell's Cartel. IG Farben and the Making of Hitler's War Machine. - London, 2008.
24. Hayes, P. Industry and Ideology. IG Farben in the Nazi Era. - Cambridge, 1989. - P. 47-54.
25. Ibid. - P. 54.
26. Ibid. - P. 64.
27. Ibid. - P. 63, 62.
28. Hayes, P. The Chemistry of Business-State Relations in the Third Reich // Business and Industry in Nazi Germany / Eds. by F.R. Nicosia and J. Huener. - New York - Oxford, 2004. - P. 67. Корпорация Дегусса получила известность за поставки ядовитого газа Циклон Б, который использовался в Освенциме.
29. Feldman, G.D. Financial Institutions in Nazi Germany: Reluctant or Willing Collaborators? // Business and Industry in Nazi Germany . - P. 18.
30. Feldman, G.D. The Deutsche Bank from World War to World Economic Crisis 1914-1933 // Lothar Gall, et al. The Deutsche Bank 1870-1995. - London, 1995. -P. 249-250.
31. См. Feldman, G.D. Allianz and the German Insurance Business, 1933-1945. - Cambridge, 2001. - Chapter 2.
32. Kershaw, I. Op. cit. - P. 414.
33 О чистке см.: McElligott, A. Op. cit. - P. 168; о преобладании земельного богатства: Malinowski, S. Vom Onig zum Fuhrer. Deutscher Adel und Nationalsozialismus. - Frankfurt am Main, 2004. -S. 282-292. Работа Малиновского является примером недавнего подхода к более систематической и критической истории германской аристократии в этот период, чем у нас была раньше.
34. О политизации фермерских групп интересов и их радикализации вправо вследствие Депрессии см.: Gessner, D. Agrarverbünde in der Weimarer Republik. -Düsseldorf, 1976. - S. 83-128.
35. Ibid. - S. 246-248, а см. также: Gies, H. The NSDAP and Agrarian Organisations in the Final Phase of the Weimar Republic // Nazism and the Third Reich / Ed. by H.A. Turner Jr. - New York, 1972. - P. 45-88.
36. Winkler, H.A. Weimar 1918-1933 ... - S. 570-572; Hoppe, B. Von Schleicher zu Hitler. Dokumente zum Konflikt zwischen dem Reichslandbund und der Regierung Schleicher in den letzten Wochen der Weimarer Republik // Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte. - 1997. - Jg. 45, H. 4. - S. 629-657.
181
37. Kershaw, I. Hitler, 1889-1936 ... - P. 416-517; Winkler, H.A. Weimar 1918-1933 ... - S. 581.
38. Pyta, W. Hindenburg. Herrschaft zwischen Hohenzollern und Hitler. - München, 2009. - S. 800.
39. Jones, L.E. 'The Greatest Stupidity of My Life': Alfred Hugenberg and the Formation of the Hitler Cabinet, January 1933 // Journal of Contemporary History. - 1992. -Vol. 27. - P. 64.
40. Ibid. - P. 590.
41. Winkler, H.A. German Society, Hitler and the Illusion of Restoration 1930-33 // Journal of Contemporary History. -1976. - Vol. 11. - P. 1-16.
42. Broszat, M. Der Staat Hitlers. - München, 1989 (впервые опубликовано в 1969).
43. Wheeler-Bennett, Jh. The Nemesis of Power. The German Army in Politics, 1918-1945. - London - Basingstoke, 1980 (впервые опубликовано в 1953); Carsten, F.L. The Reichswehr and Politics, 1918-1933. - Oxford, 1966.
44. См.: Müller, K. -J. The army and the Third Reich // Müller, K.—J. The army, politics and society in Germany, 193345. - Manchester, 1987. - P. 16-53.
45. Winkler, H.A. Weimar 1918-1933 ... - P. 581, 589-592.
46. Carsten, F.L. Op. cit. - P. 395.
47. Malinowski, S. Op. cit. - S. 502-503.
48. Möller, H. Die Preussischen Oberpräsidenten der Weimarer Republik als Verwaltungselite II Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte. - 1982. - Jg. 30, H. 1. - S. 1-26; McElligott, A. Op. cit. - Chapter 7.
49. Наиболее известно в: Gumbel, E.J. Vier Jahre Politischer Mord. - Berlin-Fichtenau, 1922.
50. О деятельности министерства юстиции после 1933 г. см.: Gruchmann, L. Justiz im Dritten Reich 1933-1940. Anpassung und Unterwerfung in der Ära Gurtner. - 3rd edition. - Munchen, 2001. О министерстве иностранных дел см.: Conze, E. et al. Das Amt und die Vergangenheit. Deutsche Diplom.a. ten im Dritten Reich und in der Bundesrepublik. - Munchen, 2010. Только один ведущий дипломат отказался служить правительству Гитлера и ушел в отставку в начале 1933 г., Это был посол в Соединенных Штатах Фридрих фон Притвитц унд Гафрон (S. 37).
51. Broszat, M. Op. cit. - S. 423.
182
