CC BY
81
НОВИКОВА Ирина Николаевна, кандидат
исторических наук, доцент кафедры европейских исследований Санкт-Петербургского государственного университета. А втор 30 научных статей, в т. ч. одной монографии
УДК 327(100-87)7373.167.1
ГЕРМАНИЯ, ШВЕЦИЯ И ФОРМИРОВАНИЕ ПОЛИТИКИ БЕЗОПАСНОСТИ НЕЗАВИСИМОЙ ФИНЛЯНДИИ
Политика безопасности Финляндии, внешняя политика Германии, внешняя политика Шве иии, германо-финские отношения
Финляндия являлась типичным примеро м новых государств, которые рождались в кон це Первой мировой войны на осколках некогда могущественных империй. Становление этих государств представляло собой трудный процесс не только в плане выхода из состава империи, установления границ раздела имущества, выбора формы правления, но и в овя зи с необходимостью формирования суверенной внешней политики и политики безопасности. Политические, традиции новых государств не были «освящены» временем. К кормилу власти часто приходили неопытные, неосмотрительные популисты, склонные к поспешным решениям и пренебрегавшие гарантиями стабильности. Вероятно,неслучайно система национальных государств, возникших в Балтийском регионе в 1918-1920 гг., рухнула в конце 1930-х - начале 1940-х гг. как карточный домик. Отстоять свою независимость удалось лишь Финляндии. В дан-
ной связи представляется интересным рассмотреть кинцепцию безопасности независимой Финляндии и проанализировать влияние на ее формирование таких значимых для Финляндии внешнеполитических партнеров, как Германия и Швеция.
Вопросы национальной безопасности являются важнейшими для любо1 о суверенного государства. Проблема безопасности приобретает особое звучание, когда речь идет, во-первых, о периоде становления государства как независимого субъекта международных отношений, во-вторых, о безопасности малой страны, которая вынуждена была строить свою государственность в условиях жесткого противоборства великих держав. При этом мы используем понятие «малая страна» в трактовке известного специалиста в области международных отношений Р. Ротштсй-на: малая страна - это государство, которое признает, что не в состоянии обеспечить бе-
зопасность, преимущественно используя собственные ресурсы, вследствие чего оно возлагает надежды на поддержку других государств и международных институтов1. Концепция Ротштейна не раз подвергалась критике в связи с тем, что автор слишком большое значение придавал военной силе в международной политике, недооценивая другие, в частности невоенные, возможности малых стран. Однако применительно к Финляндии периода становления независимости эта концепция «работает» и соответствует настроениям. которые царили среди правящей элиты молодого государства.
Хронологические рамки данной статьи охватывают драматичный период финской истории --1918г., когда решалась судьба финской независимости, а первые концепции национальной безопасности отражали реалии времени и оказали в последующем серьезное влияние на международное положение Финляндии.
6 декабря 1917 г. финский парламент 100 1 олосами против 88 принял Декларацию независимости". Спустя месяц независимост ь Финляндии была признана не только такими отдаленными государствами как Аргентина Венесуэла, Уругвай. Иран, но и соседними Скап-, шнавскими странами и, что особенно важно, великими державами: Россией. Германией и Францией. После признания независимости перед «новорожденным» государством встал вопрос о том, как обеспечить свою безопасность в условиях продолжающейся мировой войны. Эта проблема являлась для финской политической элиты принципиально новой.
Формирование концепции национальной безопасности протекало в сложных условиях. В период финляндской автономии вопросы безопасности и проведения внешней политик;; являлись прерогативой российского ру-
ководства. Финляндия имела в своем распоряжении образованный и профессиональный корпус чиновников, но отсутствовали специалисты с опытом внешнеполитической деятельности. К тому же фактический лидер независимой Финляндии П.Э. Свинхувуд, как указывал финский историк Л. Пунтила, «не обладал внешнеполитическим мышлением, смутно представлял мировую политику, а его натура не отличалась дипломатичностью»5. Кроме того, отсутствовала армия, способная защитить независимость страны4. Следует также иметь в виду, что с первых дней своего независимого существования Финляндия оказалась в центре борьбы за сферы влияния между революционной Россией и кайзеровской Германией. Великие державы отнюдь не были настроены неукоснительно соблюдать суверенитет молодого государства. Россия, по образному выражению Г. Зиновьева, рассматривала Финляндию в качестве «окна русской революции в Европу»5. Германское руководство, поддерживающее в годы войны финляндский сепаратизм, считало эту страну своей потенциальной союзницей в Балтийском регионе, контроль над ее территорией позволил бы Берлину осуществлять «благотворное давление» как на правительство большевиков, так и на шведское правительство и держать под прицелом Петроград и Стокгольм6.
В данных условиях формирование адекватной существующим угрозам внешней политики. а также создание национальной армии стали центральными вопросами политики безопасности Финляндии. Финская политическая элита прекрасно понимала особенности менталитета жителей страны. Здесь всегда было особое отношение, чувство уважения к управляющим структурам, которое распространилось и на органы государственной власти. Государ-
етво имело легитимность в глазах простых финнов в том случае, если оно было способно обеспечить выживание финской нации, а ч то касается обеспечения полного суверенитета, ТО »тот вопрос вторичным Финны О: лет жили в условиях большого государства, сначала Швеции, затем России. Поэтому ситуация, при которой Финляндия оказывалась бы под влиянием какой-либо другой великой державы, способной обеспечить стабильность, экономический рост и не препятствовать развитию собственной культуры, рассматривалась многими социальными группами как далеко не худший вариант. В менталитете правящей элиты, как и в менталитете народа в целом, господствовало представление, согласно которому достойное будущее малой страны возможно лишь в том случае, если она сможет прислониться к сильной великой державе.
В российской исторической литературе существует мнение, что независимая Финляндия практически с первых дней своего существования сделала ставку на Германию и оказалась в фарватере немецкой политики. Однако это не совсем точно. В первые месяцы независимости среди финской правящей элиты конкурировали три направления: прогерманское, скандинавское ипроантантовское.
Сторонниками первого направления являлись прежде всего финские сепаратисты «активисты», которые в годы войны боролись за выход Финляндии из состава Российского государства, используя военную и дипломатическую поддержку Германии. За союз с Германией как основу финской политики безопасности выступали также консервативно настроенные круги населения, лютеранская церковь, находившийся под влиянием немецкой интеллектуальной традиции университетский мир, наконец, все те, кто опасался «повторного завоевания» Финляндии Росси-
ей и к то был уверен в победе немецкого оружия в мировой войне7.
Приверженцы второго направления выступали за тесное сотрудничество со Шве-
шведиязычное население Финляндии, опасавшееся всплеска финского национализма*.
Третье направление объединяло в своих рядах либеральные круги населения, возлагавшие свои надежды на победу в войне стран Антанты. Его лидерами являлись сотрудники крупнейшей в Финляндии газеты «НеЫг^ш ЗапопШ» К. Столберг и Р Холсти4.
Представители скандинавского и проан-тантовского течения были солидарны в том, что основой политики безопасности Финляндии должен стать нейтралитет. Эта идея вдохновляла большинство представителей финской политической элиты, так как перед глазами стоял пример соседней Швеции. Благодаря нейтралитету скандинавские страны избежали не только ужасов войны, но и достигли значительного экономического процветания. Провозглашение политики нейтралитета должно было также способствовать дипломатическому признанию Финлянлии со стороны Великобритании и США.
В январе 1918 г. большинство членов финского правительства полагало, что у Финляндии имелась возможность стать нейтральным государством. Даже глава правительства стойкий германофил Свипхувуд в начале января 1918 г. заявил на заседании парламента, чю его целью является установление хороших отношений со всеми странами на основе полного нейтралитета10.
Однако становлению Фиштяндии как нейтрального государства препятствовал целый ряд причин. Во-первых, в Берлине крайне негативно отнеслись к возможности провозглашения Финляндией нейтралитета. Серьезные
опасения по этому поводу высказал немецкий «покровитель» Финляндии генерал Э. Лю-дендорф. Он считал, что Финляндия имеет мало шансов самостоятельно освободиться от находившихся па се юрршории российских войск и не сможет препятствовать транзиту через свою территорию 1 рузов Антанты Генерал указал, что с военной точки зрения, Германия не заинтересована в финском нейтралитете. Поэтому он торопил немецкий МИД заключить с Финляндией такие военные и экономические договоры, которые гарантировали бы Германии определенные преимущества и льготы в этой стране". Представители финского правительства обратились также с запросом об отношении министерства иностранных дел Германии к возможному провозглашению Финляндией нейтралигета. I {смецкий посланник в Стокгольме Г. Люци-ус фон Штедтен высказал сомнения в целесообразности подобного шага12. Верховное командование и немецкий МИД проявили редкое единодушие, осудив провозглашение Финляндией нейтралитета. Нейтральная Финляндия Берлину была не нужна.
Во-вторых, нейтралитет стал невозможным из-за разгоревшейся в Финляндии в конце 1918 г. гражданской войны. В тот период в стране действовали три военных организации: шюцкор (отряды самообороны), численность которого составляла примерно 38 тыс. чел., финская красная гвардия (30 тыс. чел.) и русские войска (примерно 40 тыс. чел.)13. Шюцкор был объявлен правительственными войсками, главнокомандующим которых стал бывший генерал-лейтенант российской армии Г. Маннергейм. На стороне финской красной гвардии сражалась часть российских войск, ко торые получали помощь из революционного Петрограда. В то время как финскому правительству Свинхувуда оказыва-
ла поддержку Германия: из Германии был отправлен на родину финский егерский батальон, под видом сделок частных фирм осуществлялись поставки оружия и военных материалов Ни до 1 е\ пор, пока в Прей [ - Ли I опеке шли переговоры между Россией и Германией. прямое вмешательство в финскую гражданскую войну в Берлине откладывали. Немецкие дипломаты убедили финнов обратиться за военной помощью в Стокгольм. Однако шведский премьер-министр Н. Эдсн отклонил эту просьбу финских представит^ лей. Взамен он предложил оказать Финляндии добрые услуги миротворчества - Швеция была готова взять на себя роль посредника между сражающимися сторонами. Несмотря на официальный отказ от интервенции, Стокгольм все-таки оказал Финляндии существенную помощь, но не на государственном, а на частном уровне. Шведские добровольцы принимали участие в финской гражданской войне. Тем не менее в целом благожелательная позиция Швеции расценивалась правительством Свинхувуда как недостаточно дружественная, поскольку Стокгольм не решился открыто поддержать и оказать прямую военную помощь белофиннам.
Отношения между Швецией и Финляндией серьезно осложнил также Аландский кризис. Проблема Аландских островов заняла в 1918 г. в финской политике безопасности заметное место. Населенный по преимуществу шведами, архипелаг являлся частью независимой Финляндии. Революционный хаос и гражданская война подтолкнули жителей Аландов к отделению от Финляндии На Аландах был проведен референдум, и большинство населения. более 7 тыс. чел., высказалось за присоединение к Швеции13. Лидеры аландских сепаратистов начали переговоры со шведскими властями. В начале февраля 1918 г. делегация
жителей островов встретилась с министром иностранных дел Швеции И. Хельнером и обратилась с просьбой к шведскому правительству обеспечить населению островов защиту от «посягательств русского гарнизона». Шведские власти решили воспользоваться ситуацией и вернуть себе Аланды. В стокгольмских газетах в черной рамке появились статьи о терроре русских солдат на островах Бросалась в глаза неприкрытая тенденциозность опубликованных материалов, выполненных по правительственному заказу, - оправдание высадки шведского десан та на Аландские острова. 23 февраля 1918 г. основная часть шведского экспедиционного корпуса высадилась на острова.
В Финляндии крайне негативно восприняли шведскую акцию. Но взять под свой кон троль Аландский архипелаг финские вооруженные силы были не в состоянии - слишком напряженные бои шли в материковой части Финляндии.
Что касается Германии, то шведский десант на Аланды вызвал неоднозначную реакцию в ее правительственных кругах Перед Берлином встала щлемма: или подтер-жатт. намерения шведов, или содействовать Финляндии в ее стремлении закрепи ть острова за собой. Соответственно, по этому вопросу оформились две точки зрения. Сторонники первой высказались в пользу немецкого содействия Швеции. Тем самым они хотели пробудить в шведском обществе симпатии к Берлину и нейтрализовать проантантовскис настроения в Стокгольме. Подобной точки зрения придерживались в основном немецкие тип юматы - посланники в Стокгольме и Копенгагене Люциус и У. Брокдорф-Ранцау"'. Противоположную позицию заняли немецкие военные круги. Они считали Финляндию главным опорным пункт ом немецкой полити-
ки в Балтийском регионе, поэтому полагали, что в интересах Германии было гораздо важнее, чтобы Аланды оставались составной частью финской территории. Немецких военных раздражала инициатива Стокгольма, осуществленная без согласования с Берлином. Кроме того, они безосновательно предполагали, что за спиной шведской акции стояла Антанта17. В итоге в Аландском конфликте Берлин решил поддержать не шведскую, а финскую позицию.
Шведская экспедиция на Аланды подтолкнула немецкое верховное командование принять решение о незамедлительной высадке немецкого десанта в Финляндии. Аландские острова предполагалось использовать в качестве базы для дальнейших операций: 5 марта на Аландах, в том самом месте, где на рейде уже стояли шведские корабли, высадился немецкий десант. Вскоре командующие шведскими и немецкими вооруженными силами пришли к «сердечному согласию» и подели-. ш между собой контролируемые территории приступив к разоружению русского гарнизона. На немецких судах на материк, в Лиепаю, было вывезено 1 200 русских солдат1'. Затем немецкое командование заявило шведам, что они должны покинуть Аландский архипелаг. К 25 мая 1918 г. на Аландах остались только немецкие войска, которые не спешили покидать эту территорию. Острова превратились в опорную базу для интервенции в Финляндию. В начале апреля на п-ове Ханко высадилась Балтийская дивизия немецкого генерала Р. фон дер Гольца, действия которой во многом и решили исход финской гражданской войны в пользу правительства Свинхувуда.
Таким образом, идея финского нейтралитета, как составной части концепции национальной безопасности, не выдержала суровых испытаний гражданской войны. Неуверен-
ность финского правительства в возможности собственными силами разрешить внутренний гражданский конфликт вынудила его искать помощь извне у Швеции и Германии Высадка шведското дссанти на Члапдские острова обострила шведско-финляндские противоречия. С другой стороны, военное и дипломатическое содействие Германии и поддержка и Аландском вопросе окончательно убедили финскую элиту в перспективности прогерманской ориентации страны.
Немецкая вооруженная интервенция спо-собствовала тому т1то Гс^м&нля полумилз. возможность оказывать колоссальное влияние на процесс становления финляндской го-сударственности, а также па формирование концепции национальной безопасности Финляндии. С другой стороны, поскольку российские солдаты принимали участие в финской гражданской войне, а правительство большевиков вплоть до подписания Брестского мира активно поддерживало финских революционеров, среди правящей элиты Финляндии укрепилось убеждение, что главный источник опасности для финской независимости находится на Востоке, в России. Многие финские политические деятели были убеждены, что рано или поздно в России будет восстановлена сильная власть, и тогда она вновь попытается вернуть себе Финляндию. Единственной державой, способной в таком случае обеспечить безопасность Финляндии, являлась, с точки зрения финских политиков и военных, именно Германия. Влиятельный финский политик Р. Эрих откровенно заявил, что переориентация Финляндии на Германию определялась «угрозой с Востока»19. Избранный в мае 1918 г главой финского правительства банкир Ю.К. Паасикиви считал, что мировая политика является результатом «концерта великих держав», в котором малые страны не
способны играть какой-либо заметной роли, поэтому полная независимость Финляндии в этом жестоком мире, где все решает право сильного, невозможна. Он полагал, что малой Сфанй ниче! о не остиШся делать, как «прислониться к какой-либо великой державе». Для Финляндии: этот вопрос звучал категорично: или Германия, или Россия, По мнению Паасикиви, главной целью финской политики безопасности должна была стать защита от России, которую могла обеспечить только Германия211. Прогерманская ориентация
OTnOtTI Т <1 ТЧ IIÛïNOnQTl-'TlinA U П Л ТК ni ЧАЛ И т т ^ В Л.ЛИ
wi puiiui, ci xj ii íiiív i-i иидшЮапп^ Duin
ного договора с Германией, стали составной частью зарождавшейся концепции безопасности независимой Финляндии.
Наряду с установкой на прочный союз с 1 ерманией, в Финляндии пропагандировались милитаристские идеи. Милитаризация рассматривалась в качестве одного из основных факторов обеспечения национальной безопасности. Так, лидер одной из ведущих финских политических партий Аграрного Союза С. Алкио заявил, что «единственным средством обеспечить Финляндии мир в будущем является винтовка». Не отставал от него и глава правительства Паасикиви, утверждая: «Финляндцам, чтобы сохранить независимость, необходимо превратиться в военизированный народ»21.
Милитаризация страны являлась также средством территориальной экспансии. В начальную стадию становления независимости малых европейских государств некоторым из них была присуща любопытная особенность, так называемый «ограниченный империа лизм». Бывшие осколки империй первоначально часто сами вели себя подобно столь ненавистным империям. Собственные модели поведения на международной арене вырабатываются в результате веками накапливаемого
внешнеполитического опыта, которого так не хватало финской элите.
Только что вышедшие из состава империй молодые государства претендовали на присоединение возможно больших территорий нередко вне своих исторических и языковых границ. Не избежала такой опасной болезни и Финляндия. Ее тогдашние лидеры планировали воспользоваться ослаблением России и создать за счет восточного соседа «Великую Финляндию», включавшую территории восточной Карелии и Кольского полуострова22. Аппетит некоторых финских политиков и общественных деятелей вообще принимал формы гротеска, когда они планировали создать на Севере Европы новую империю, в состав которой кроме кольских и карельских земель вошли бы Ингерманландия, Петроград и Эстония23.
В финской историографии (П. Лунтинен, М. Яскеляйнен и др.) ирредентизм малой страны нередко связывается с проблемой обеспечения национальной безопасности. Руководители Финляндии считали, что для сохранения недавно обретенного суверенитета требовалось создание необходимых условий: экономических, политических и стратегических. Присоединение Карелии и Кольского полуострова с их 1 [риродными ресурсами способствовало бы, с точки зрения финского руководства, экономической автаркии независимой Финляндии. Захват Финляндией Мурманской железной дороги привел бы к ослаблению России, а значит, к усилению Финляндии и укреплению ее безопасности. Безопасность страны некоторые финские правые радикалы измеряли километрами: чем больше территории на Востоке удастся присоединить, тем больше шансов сохранить независимость.
Однако реализация растущих амбиций в условиях ограниченности возможностей вынуждала Финляндию искать опору в лице ве-
ликой державы, в данном случае со стороны Германии. Последствием такого выбора неизбежно становилось включение Финляндии в большую игру великих держав, что значительно осложняло достижение собственных целей.
Отношение Германии к финляндскому ир-редентизму преломлялось сквозь призму противоборства с Антантой. Намерения Антанты заключались в том, чтобы удержать Север России в своих руках и восстановить Восточный фронт против Германии. При этом западные державы считали Финляндию немецким протекторатом. Германия, наоборот, стремилась изолировать Антанту от России. Для этого важно было направить Россию и Финляндию по одному пути ■ ■ против Антанты. Следовательно, финский ирредентизм отвечал намерениям Германии до тех пор, пока не вступал в явные противоречия с Россией. Но проблема заключалась в том, что финская ирредента включала российскую территорию, поэтому конфликты между Россией и Финляндией были неизбежными. Немецкие представители в Финляндии иногда просто с ужасом взирали на территориальные аппетиты финской элиты. Так, немецкий посланник в Хельсинки А. фон Брюк считал, что после относительно легкой победы в гражданской войне у руководителей Финляндии в какой-то мере «исчезла способность здраво оценивать реальность». Он был убежден в том, что «маленькой Финляндии невозможно отгородить от Балтийского моря такую огромную страну, как Россия» Напротив, для обеспечения финской безопасности Брюк предлагал «отодвинуть границу с Россией как можно дальше от Петрограда»24.
Немецкие эксперты считали целесообразным осуществить при посредничестве Германии обмен территориями между Россией и Финляндией на следующих условиях: Финлян-
дия уступает России часть Выборгской губернии и отказывается от попыток военного захвата русской Карелии, за что получает территориальную компенсацию на Севере Рос-сип с выходом в Северный Ледовитый оке-ан25. Кто знает, если бы в 1918 г. немецкие советники убедили бы финское руководство в необходимости отодвинуть границу на Карельском перешейке от Петрограла. может быть, Финляндии удалось избежать «зимней войны» 1939 1940 гг. Однако эта идея в 1918 г. не привлекала финских государственных деятелей. Окрыленные победой в гражданской войне, они полагали, что Россия без всяких предварительных условий должна уступить Финляндии район Петсамо на том основании, что когда-то эта территория была обещана Финляндии Александром 1Р,
Попытка привести интересы Финляндии и Германии к общему знаменателю была предприняла в ходе разработки планов военного союза между двумя государствами. Согласно проектам финской стороны, Германия должна была помочь Финляндии в присоединении дипломатическим или военным путем российской Карелии, а гакже оказать помощь в случае нападения на Финляндию третьей стороны (имелась в виду Россия). Взамен Финляндия брала на себя обязательство учредить в стране такую форму правления, которая отвечала бы интересам Германии и проводить дружественную Германии внешнюю политику. Речь шла об установлении в Финляндии конституционной монархии во главе с немецким принцем27.
У немецкого верховного командования имелся свой взгляд на военный союз с Финляндией. В немецком проекте превалировали военные аспекты взаимодействия: организация финской армии по немецкому образцу, чтобы она была способна защитить жизненное пространство Финляндии и облегчить координа-
цию в случае общих военных действий. Финляндия должна была находиться пол немецким военным контролем, а в случае войны главнокомандующий финской армией подчинялся оы приказам н^чиецк.01 и командования1 ii ¡ек-сте договора вообще не упоминался Карельский вопрос. Курировавший Финляндию советник немецкого посольства О. Траутман в беседе с финским министром иностранных дел О. Стенротом прямо заявил, что представление о лом. будто Германия будет содействовать Финляндии в захвате Карелии, является «наивным»21''. По планам немецкой стороны Финляндия превращалась в военного союзника Германии без каких-либо особых условий с финской стороны. К счастью для Финляндии, проект германо-финского военного союза не был подписан, В противном случае Финляндия вместе с Германией разделила бы горькую участь побежденной страны и могла оказаться в период консолидации Версальской системы в серьезной дипломатической и экономической изоляции.
В целом, говоря о концепции национальной безопасности Финляндии, следует иметь в виду, что наибольшее влияние на ее формирование в 1918 г. оказывали финские правые радикалы - «активисты». Германия как опекун внешней политики и гарант безопасности, милитаризация страны и финский ирредентизм ■ все эти идеи были приобретены из «активистского» арсенала. Они сыграли негативную роль в утверждении Финляндии как независимого члена мирового сообщества. После поражения Германии в мировой войне «активистские» идеи тем не менее продолжали жить и оказывать влияние на молодое поколение финских политиков, заражая его панфиннизмоми негативным отношением ко всему русскому, что отнюдь не способствовало нормализации отношений с восточным соседом.
Примечания
' Rothstein R. Small Powers and Alliances. N. Y„ 1968. P, 29.
2 Suomen itsenäisyyden tunnustaminen. Asiakirjakokoelma / Toim. A. Pakaslahti. Helsinki, 1Q37. S. 2.
3 Puntila LA. Die politische Geschichte Finnlands. 1809-1977. Helsinki, 1992. S. 121.
4 Собственные финские войска были ликвидированы в начале XX в., а от службы в имперских российских вооруженных силах финны предпочитали «откупаться», выплачивая так называемый «военный налог». (Ежегодный размер налога сначала составля л 2 млн финских марок, в годы Первой мировой войны он увеличился до 15 млн.).
5 KetolaE. Die Anerkennung der finnischen Unabhängigkeit durch Sowjet-Russland im Jahre 1917. Revolutionäre Ziele und Nationalitätenpolitik in der Praxis // Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. Stuttgart, 1989. S. 54.
6 Новикова И. H. «Финская карта» в немецком пасьянсе. Германия и проблема независимости Финляндии в годы Первой мировой войны. СПб., 2002. С. 275.
7 Paasivirta J. Suomi vuonna 1918. Porvoo; Helsinki, 1957. S. 37.
8 Holsti K. Suomen ulkopolitiikka etsimäässää vuosina 1918-1922. Helsinki, 1963. S. 14.
9 Ibid.
10 Nurmio Y. Suomen itsenäistyminen ja Saksa. Porvoo; Helsinki, 1957. S. 60; Holsti K. üp. cit. S. 14.
11 Politisches Archiv des Auswärtigen Amts (PAАA, Berlin). Grosses Hauptquartier. Finnland. Bd 1. Lersner an AA vom 21.01.1918.
12 Ibid. L 084330. Busche an Lersner vom 29.01.1918.
13 Rasila V, Jutikkala £., Kuhla K. Suomen polittinen historia. 1905 -1975. Porvoo: Helsinki, 1980. S. 84; Mannerheim G. Erinnerungen. Zürich, 1952. S. 164.
14 PAAA. GrHq. Bd 1. Busche an Grünau vom 5.02.1918: Hülsen E. Saksan avustustoimenpiteita sodan alussa // Suomen Vapaussota. II. Jüväskülä, 1922. S. 16.
15 Rystad G. Die deutsche Monroedoktrin der Ostsee II Lund Studies in International History. Stockholm 1970. S. 21.
10 PAAA. Finnland i. Bd 1. Lucius H. an Hertling G. vom 7.03.1918.
17 Ibid. G. Giese an AA vom 4.03.1918; Luntinen P. Saksan keisarillinen laivasto Itämerella. Helsinki, 1987. S 122.
18 PAAA. Aaland. Bd 1. E 285769. Busche an Lersner vom 22.03.1918; Bastian. Keisarillisen Saksan laivaston osanotto Suomen vapaussotaan II Suomen Vapaussota. III. S. 216.
19 Erich R. Finnlands künftige Staatsverfassung II Das neue Deutschland. 1918. Heft 6/9. S. 239-242.
20 Uusi Suometar. 14.05.1918.
21 Polvinen Т., Heikkila //., fmmonen K. J.K. Paasikivi.Valtiomiehen elämäntyö. 1870-1918.1. Porvoo; Helsinki; Juvä, 1989 S. 347.
22 Jääskeläinen M. Die Ostkarelische Frage. Helsinki. 1965. S. 58-61.
23 Bundesarchiv (Berlm). R 901/57518 B1 64.
24 Nurmio Y. Op. cit. S. 337-338.
25 PAAA. Finnland 1. Bd 3. Auswärtiges Amt an Brück vom 10.04.1918.
26 Jääskeläinen M. Op. eil. S. 87.
2' Enkell C. Polittiset muistelmani. I. Porvoo; Hels., 1956. S. 313-314.
28 PAAA. GrHq. Finnland. Bd 3. Ludendorff an AA vom 27.07.1918.
Ibid. Trautmann an AA. vom 22.08.1918.
Novikova hina
GERMANY, SWEDEN AND FORMATION OF SECURITY POLICY OF INDEPENDENT FINLAND
this dit cie .. aui ioi - леи lines huw security poiiuy ut с inland wdfc. rormed during tne first year ot its independence and which factors had an impact on it. Special attention is given to the role of Germany and Sweden in the making of Finnish security policy In the view of methodology the author is guided by the R. Rothstein's small power concept.
Рецензент - Акимов ЮГ., профессор Санкт-Петербургского государственного университета
