CC BY
41
Чернова А. Л. 1987: Все краски мира, кроме желтой. М. Аникст А. А. 1974: Шекспир. Ремесло драматурга. М.
MASK AS ARTISTIC DEVICE AND SEARCH OF AUTHENTICITY: FROM HELLENISTIC TIMES TILL RESTORATION
Ye. A. Lomakina
The article is about evolution of the mask as an artistic device from Hellenistic times till Restoration in the 17th century. While being the means of cultural and national self-identification the mask goes through several transformation stages changing from the carnival mask into the masquerade one. These stages are determined through Hellenistic, Roman, Del' Arte, Shakespearian masks. Every stage defines peculiar features of its mask beginning with size and colour winding up with "Punchinello" features or a special disguise of the character.
Key words: mask, transform, means, device.
© 2010
О. А. Арапов
ГЕОГРАФИЯ ЗАГРОБНОГО МИРА В РУССКИХ ДУХОВНЫХ СТИХАХ XIX В., ОБЪЕКТИВИРОВАННАЯ БИБЛЕЙСКИМИ И ФОЛЬКЛОРНЫМИ УСТОЙЧИВЫМИ СЛОВЕСНЫМИ КОМПЛЕКСАМИ
Настоящая статья посвящена реконструкции пространственного устройства загробного мира, объективированного в духовных стихах XIX столетия фразеологическими средствами. Автор приходит к выводу, что загробный мир в русских духовных стихах построен по бинарной модели, противопоставляющей его территориально-пространственные части: ад и рай.
Ключевые слова: духовные стихи, устойчивый словесный комплекс, загробный мир.
Духовные стихи — пласт русской культуры, по идеологическим причинам «забытый» советской наукой. Негласный запрет на изучение духовных стихов отразился не только на исследовательской деятельности: «до 1991 г. духовные стихи в СССР вообще не издавались; их язык не изучался; ни в один из словарей, включая словари народных говоров, не вводились примеры даже из самых популярных духовных стихов; при подготовке к печати справочников по библейским крыла-
тым выражениям и библейским символам семантика библеизмов никак не соотносилась с их значениями, закреплёнными в духовном фольклоре»1.
Соответственно, до сих пор не предпринималось и серьезных попыток воссоздания языковой картины мира, вербализованной в русских народных духовных стихах дореволюционной России.
Настоящая статья посвящена реконструкции пространственного устройства загробного мира, объективированного в духовных стихах XIX столетия посредством устойчивых словесных комплексов (УСК).
В текстах духовных стихов нами обнаружено 17 библейских и фольклорных УСК, содержащих в своей семантической структуре семы, касающиеся пространственно-территориальной организации потустороннего мира. Данные единицы объединены сложной семой 'пространственная часть загробного мира'. Настоящие УСК формируют две фразеосемантические группы. Первая — объединяет УСК, в семантической структуре которых содержится комплексная сема 'место блаженства праведных душ'. Во вторую группу входят УСК, объединенные сложной семой 'место мучений грешных душ'. Имея общую сему 'пространственная часть загробного мира', эти единицы противопоставляются по двум параметрам: 1) как место блаженства/место мучений и 2) как место, предназначенное для праведных душ/место, предназначенное для грешных душ.
Таким образом, география загробного мира представляет собой четкое противопоставление ада и рая. Оппозиция ад/рай свойственна именно славянскому христианскому мировоззрению: «Православная книжная и народная традиции противопоставляют ад раю, а католическая с XII в. выделяет на "том свете" еще чистилище — переходное место из ада в рай»2. Данная концепция бинарных оппозиций рассматривается как базовая ментальная структура русской культуры3.
В. В. Иванов и В. Н. Топоров отмечают, что языковой коллектив проходит постепенный путь от «семиотического хаоса» к «модели организованного мира»4. Модель мира воспринимается и описывается носителями языка с помощью противопоставлений. Такой «набор основных семантических противопоставлений, определяющих модель мира»5, претерпевает своеобразную эволюцию: «ранние локально-цветовые» противопоставления сменяются «оппозициями элементов, все более тесно привязанных к судьбам человеческого коллектива»6.
В оппозиции ад/рай, объективированной в русских духовных стихах посредством УСК, существует свой «набор основных семантических противопоставлений, определяющих модель мира». Часть данного комплекса представлена локально-цветовыми противопоставлениями, часть — оппозициями абстрактных понятий, связанных с «судьбами человеческого коллектива».
Славянские народные представления о рае сложились под сильным влиянием христианства. Согласно Библии, рай — это определенное физическое (и даже географическое) пространство, а также основной принцип человеческого бытия —
1 Шулежкова 2005, 3.
2 СД 1, 1995, 93.
3 Иванов, Топоров 1965, 1974; Толстой 1995; Федотов 1991.
4 Иванов, Топоров 1965, 216.
5 Там же, 236.
6 Иванов, Топоров 1965, 216-217.
в единстве и гармонии с природой и Создателем7. Вместе с тем в Библии нет кон -кретного указания на рай как на место посмертного обитания праведных душ.
Рай как географическое пространство в православной традиции представлен тремя основными моделями8:
рай — сад, восходящий к текстам Ветхого Завета; рай — город, описанный в Апокалипсисе Новый Иерусалим; рай — небо, небесный рай, восходящий к неканонической литературе, апокрифическим описаниям надстроенных один над другим девяти небесных ярусов.
В русских духовных стихах рай понимается как небесный мир, составная часть загробного мира, населенная душами праведных, ангелами, святыми людьми и триединым Богом. Фразеосемантическая группа «Рай» представлена в исследуемых текстах восемью УСК (260 употр.). Ядро группы — единицы, являющиеся наименованиями рая. По частной фразеологической модели П + рай построены 4 УСК: прекрасный рай, пресветлый рай, светлый рай, святой рай.
Прилагательные, входящие в состав УСК, характеризуют «место вечного блаженства»9, актуализируя одно из его свойств. Прилагательное прекрасный реализует в составе УСК с грамматическим центром рай несколько основных значений — 'дивный, удивительный, чудесный', 'очень красивый'10, 'обладающий высшей степенью совершенства с точки зрения христианской системы ценностей'11: Подите вы, други Мои, и дети Мои, И дщерие Мои, и любезные Мои, Во Мой, де, во прекрасный рай! На древах сидят птицы райские, Поют песни царские И гласы, де, гласят архангельски; Прекрасный рай вам красуется12. УСК светлый рай и его вариант пресветлый рай характеризуют рай как 'исполненный блаженства'13, 'наполненный светом'14 (прил. светлый) и 'исполненный света, красоты, благости'15 (прил. пресветлый):
Выньте его душеньку и честно и хвально и в сахарны уста, Положите его душеньку на пелены, Поднимите душеньку на небеса, Положите душеньку в пресветлый рай16. Наиболее частотным наименованием рая в духовных стихах является единица царство небесное (царствие небесное) — 128 употр. Для духовных стихов характерна синонимичность УСК царство небесное и прекрасный рай, пресветлый рай, светлый рай:
7 Дубровина 2010, 566.
8 СД 4, 2009, 397.
9 ППБЭС 1992, 1948.
10 СРЯ XI-XVII 18, 1992, 252.
11 СДРЯ 8, 2008, 180.
12 Бессонов 1863б, 123.
13 СРЯ XI-XVII 23, 2000, 149.
14 Там же, 147.
15 СДРЯ 8, 2008, 271.
16 Якушкин 1860, 49.
Да вознесли же душу на небеса, Да отдали душу к Богу в рай, К святому Абрамию к праведному: Вот тебе, душенька, тут век вековать, В небесныем царствии, пресветломраю!11.
УСК царство небесное, функционирующее в русских духовных стихах XIX в., обозначает вполне конкретное физическое (географическое) пространство (в отличие от устоявшегося в канонической православной традиции понимания царства небесного как пространства (состояния) ментального, духовного). Однако в обоих случаях представления о царстве небесном тесно связаны с понятием нравственности и оппозицией греховность/праведность: Научи меня, пустыня, Волю Божию творити, Яко матерь своего сына, Все на добрые дела! Избави меня, пустыня, Огня, вечныя муки! Возведи меня, пустыня, В небесное царство!18.
Прилагательное небесный актуализирует сему 'находящийся на небе'19, 'находящийся вверху', что указывает на местоположение рая.
В семантической структуре УСК райская пища на первый план выходит сема 'блаженная жизнь', а пространственная сема не занимает ведущей позиции, как в случае с УСК — наименованиями рая. Лексема пища имела в др.-рус. языке два значения: 1) 'еда, питание', 2) 'радость, наслаждение, блаженство'20. Второе значение возникло из-за ошибки переводчиков, смешавших два разных греческих слова. Устойчивый оборот пища райская и употребляется в значении 'райское блаженство':
За ваше великое претерпение, За ваше великое пострадание, Готово вам царство небесное, Готова вам пища райская21.
Библейские УСК фразеосемантической группы «Рай», объективируя 'место блаженства праведных душ' как часть загробного мира, актуализируют одну из двух сем: 'место вечного блаженства' — прекрасный рай, пресветлый рай, светлый рай, святой рай, царство небесное; 'блаженная жизнь' — райская пища.
По данным историко-этимологического словаря современного русского языка, лексема ад, существующая в древнерусском языке с XI в., восходит к греч.
— «Аид, бог преисподней», «преисподняя», «невидимый», «погруженный во мрак»22.
Ранние библейские тексты рассматривают ад как место обитания всех умер-
17 Бессонов 1861, 57.
18 Там же, 219.
19 СРЯ XVIII 14, 2004, 120.
20 РФИЭС 2005, 536.
21 Бессонов 1863б, 128.
22 Черных 1, 1999, 28.
ших независимо от их образа жизни на земле. В ад попадают не только грешники, но и праведники. В поздних ветхозаветных текстах вырабатываются взгляды на ад как на место кары для грешных душ, и ему присваивается название геенна.
В Новом Завете понятие об аде корректируется в связи с учением об искуплении, воскресении мертвых и о Страшном суде. Ад перестает сводиться только к обозначению потустороннего пространства. Слово ад в новозаветных книгах употребляется для обозначения вечного осуждения, вечной погибели, вечного мучения, на которое обречены грешники23. Акцент в значении переносится с понимания ада как определенного пространства на понимание ада как посмертного состояния грешных душ.
В русских духовных стихах ад понимается как противопоставленная раю составная часть загробного мира, где грешные души претерпевают вечные муки. Фразеосемантическая группа «Ад» представлена в духовных стихах XIX в. 9 УСК в 193 употр. В эту группу вошли единицы, являющиеся наименованиями ада, и единицы, называющие конкретные адские муки.
Значение УСК тьма кромешная восходит как к Библии, так и к фольклору. Прилагательное кромешный было образовано от слова крома 'граница, край, бок' и обозначало в древнерусском языке 'внешний, наружный'. По древним мифологическим представлениям, солнце освещало землю только до определенного предела (границы, кромы), за которым царствовал вечный мрак — тьма кромешная (или тьма внешняя). С другой стороны, УСК тьма кромешная восходит к церковнославянскому тексту Евангелия, где кромешной тьмой называется ад: «Тьма кромешная в Библии символизирует загробное существование, сближается с понятиями ад и преисподняя, а иногда выступает в качестве их синонимов»24.
В духовных стихах XIX в. УСК тьма кромешная употребляется в значении ' место вечного мучения, уготованное душам нераскаявшихся грешников'25 и обладает дополнительной семой 'погруженный во тьму':
Повелел Господь связать душу грешную по руце и по нозе. Бросили душу грешную во тьму во кромешную. Ходила душа грешная во тьме во кромешной, И не нашла душа грешная себе пристанища, Ни ложки воды, ни капли росы26.
УСК ад кромешный имеет в составе то же древнерусское прилагательное кромешный, означающее 'внешний, наружный', что сближает семантику данной единицы с УСК тьма кромешная:
Плачет душа грешная, Плачет она рыдаючи: Ох, горе мне великое! Не заведала я царства небеснаго, Заведала я ада кромешнаго27.
УСК ад кромешный актуализирует местонахождение ада за кромой, во тьме,
23 ППБЭС 1, 1992, 66.
24 Дубровина 2010, 670.
25 СПЦК 2008, 20.
26 Варенцов 1860, 144.
27 Варенцов 1860, 160.
что указывает на наличие в семантике УСК дополнительной семы 'погруженный во тьму' и устанавливает между единицами ад кромешный и тьма кромешная синонимические отношения. Данный семантический признак противопоставляет УСК ад кромешный и тьма кромешная единицам светлый рай и пресветлый рай, имеющими сему 'преисполненный света'.
В XVI в. образ кромешного ада, тьмы кромешной соединился с другим библейским образом — геенной огненной28. В русских духовных стихах образы «тьмы внешней» и «огненной долины» неразделимы: Посадили душечку на остро копье, Понесли душечку на небеса, Бросили душечку в кромешный ад, В огнь неутишимый, в смолу кипячу29; Будет мука вечная, И тьма кромешняя, И пламя неугасимое30.
В семантической структуре УСК преисподний ад содержится сема 'подземный мир', а сама единица называет 'адскую бездну'31: Еще душа Богу согрешила: Напилася душа зеленаго вина, От зеленаго вина душа пьяна была. Померла эта душа без покаяния, Без того ли без попа без духовнаго. Провалилася душа в преисподний ад, Век мучиться душе и не отмучиться32.
Прилагательное преисподний вносит в УСК сему 'находящийся под землей', 'находящийся внизу'. Данная сема противопоставлена семантическому признаку 'находящийся на небе', 'находящийся вверху', обнаруживаемого в УСК царство небесное. Это указывает, что единицы преисподний ад и царство небесное в русских духовных стихах вступают в антонимические отношения.
Ряд библейских УСК, называя ад в русских духовных стихах, актуализируют семы 'страдание, мучение' и 'вечный, не перестающий быть'. Так, ад как 'вечные страдания' в соответствующем словесном окружении обозначают УСК вечные муки и его вариант превечные муки:
Господи наш, Царь небесный! Чего от раю прочь нас отсылаешь, От царства небеснаго нас лишаешь, Во вечную муку посылаешь33.
Оппозиция ад/рай, свойственная русской традиционной культуре, в духовных стихах при описании загробной жизни может быть объективирована в противопоставлении УСК вечные муки и царство небесное:
28 РФИЭС 2005, 17.
29 Ефименко 1878, 40.
30 Бессонов 1863б, 124.
31 СРЯ XI-XVII 18, 1992, 241.
32 Варенцов 1860, 147.
33 Бессонов 1861, 93.
Кто Олексия воспоминает, На всяк день его света на молитвах, Тот сбавлен будет вечныя муки, Доставлен в небесное царство34.
Оппозиция ад/рай в произведениях духовного фольклора тесно связана с понятиями греховности/праведности:
А кто станет жить у нас правдою, Тот наследует царство небесное, Но сбавлен злой муки превечныя; А кто станет жить у нас кривдою, Отрешен на муки на вечныя35.
В русских духовных стихах УСК вечные муки (вечная мука) и злая мука являются синонимами — общая сема 'бесконечное мучение, страдание'. УСК райская пища ведет себя как контекстуальный антоним к указанным УСК (противопоставляющий семантический признак — 'блаженство, радость'): Райские пищи лишаемся, В вечную муку отсылаемся36.
Существующие в духовных стихах многочисленные вариации на тему вечных мук представлены тремя УСК, называющими конкретные средства причинения мук: геенский огонь, огонь неугасимый и смола неутолимая. В семантической структуре данных единиц пространственная сема не является ведущей.
УСК геенский огонь восходит к текстам Священного писания. Геенна — новозаветное название ада37. Образ геенны огненной, геенского огня восходит к описаниям долины Еннома, где иудеи совершали жертвоприношения. После реформ Иосии для осквернения этой долины в нее свозили нечистоты и трупы павших животных. Чтобы не создать очага заразы, здесь постоянно поддерживался огонь. В духовных стихах УСК геенский огонь, реализуя сему 'пламя, огонь', обозначает
,30
адские муки .
У правой у рученьки мизинный твой перст, Обмочи ты, мой братец, в студеной воде, Промочи ты мне, братец, кровавы уста! Сократи ты, родимый, геенский огонь; Чтобы мне, богатому, всему не сгореть В той во злой муке превечныей!39
Огонь неугасимый — необходимый атрибут ада, геенны огненной для наказания грешников40. О неугасимом, т. е. вечном, огне говорит Иоанн Креститель, обращаясь к фарисеям и саддукеям, идущим к нему креститься (Мф 3:11-12; Лк 3:15-17). Оборот огонь неугасимый несколько раз встречается в беседе Иисуса со своими учениками о соблазнах и используется как синоним слова геенна
34 Там же, 143.
35 Бессонов 1861, 274.
36 Бессонов 1863б, 204.
37 ХЭС 1, 1993, 402.
38 СРЯ XVIII 18, 2006, 172.
39 Бессонов 1861, 59.
40 Дубровина 2010, 453.
(Мк 9:43-48). УСК огонь неугасимый реализует две уже отмеченные в других единицах семы — 'пламя, огонь' и 'вечный, не перестающий быть': Вы пойдите-ка, грешные, Во тьму во кромешную: Вам огни неугасимые, Вам смолы кипучие, Вам черви сыпучие!41
Таким образом, фразеосемантическая группа «Ад» представлена в духовном фольклоре XIX в. 1) единицами, являющимися наименованиями ада — ад кромешный, вечная мука (превечная мука), злая мука, преисподний ад, тьма кромешная, — и 2) единицами, называющими средства причинения адских мук — геен-ский огонь, негасимый огонь, смола неутолимая.
Загробный мир, объективированный в русских духовных стихах посредством УСК, построен (организован) по бинарной модели, противопоставляющей его территориально-пространственные части: ад и рай. Представления о двойственной природе мироустройства на фразеологическом уровне проявляются в наличии следующих антонимических пар: царство небесное/преисподний ад (семы 'находящийся вверху'/'находящийся внизу'), пресветлый рай/тьма кромешная (семы 'преисполненный света'/'пребывающий во тьме'),райская пища/злая мука, вечная мука (семы 'блаженство'/'страдание').
Кроме этого, ад и рай противопоставляются основным комплексом сем ('место блаженства праведных душ' и 'место мучений грешных душ') по двум параметрам: 1) как место блаженства/место мучений и 2) как место, предназначенное для праведных душ/место, предназначенное для грешных душ.
В оппозиции ад/рай, объективированной в духовном фольклоре, существует свой «набор основных семантических противопоставлений, определяющих модель мира»42. Это — локально-цветовые противопоставления: верх/низ, свет/ тьма, — и оппозиции абстрактных понятий, связанных с «судьбами человеческого коллектива»: блаженство/страдание, греховность/праведность.
В соответствии с идеей об эволюции оппозиций, положенных в основу модели мира43, первую группу семантических противопоставлений мы относим к ранним этапам формирования бинарной модели загробного мира, вторую — к более поздним. Иными словами, оппозиции верх/низ, свет/тьма восходят к русской мифологической картине мира, сформировавшейся до принятия христианства, а оппозиции блаженство/страдание, греховность/праведность формировались в русской языковой картине мира начиная с конца X-XI вв.
Соответственно семантика таких библейских УСК, как ад кромешный, преисподний ад, пресветлый рай, светлый рай, тьма кромешная, царство небесное восходит, наряду с текстами Священного писания, к древнерусским языческим представлениям, а описание того, как формировались данные единицы на русской почве, представляется невозможным без анализа их функционирования в произведениях фольклора и, в частности (или в особенности), в русских духовных сти-
41 Бессонов 1861, 175.
42 Иванов, Топоров 1965, 236.
43 Там же, 216-217.
ЛИТЕРАТУРА
Бессонов П. А. 1861-1864: Калеки перехожие. Вып. 6. М. Варенцов В. Г. 1860: Сборник русских духовных стихов. СПб. Дубровина К. Н. 2010: Энциклопедический словарь библейских фразеологизмов. М. Иванов В. В., Топоров В. Н. 1965: Славянские языковые моделирующие семиотические системы. М.
Полный православный богословский энциклопедический словарь 1992: в 2 т. М.
Бирих А. К. 2005: Русская фразеология. Историко-этимологический словарь. М.
Славянские древности: Этнолингвистический словарь 1995-2009: в 5 т. М.
Словарь др.- рус. языка ^КК^ вв.) 1988-2008: в 10 т. М.
Словарь русского языка Х-ХУП вв. 1975-2008: М.
Словарь русского языка ХУШ в. 1977-2000: Л.
Христианство: Энцикл. словарь 1993-1995: в 3 т. М.
Шулежкова С. Г. 2005: Духовный фольклор на Южном Урале. Магнитогорск.
THE AFTERLIFE WORLD GEOGRAPHY IN RUSSIAN SPIRITUAL POETRY OF THE 19th C. OBJECTIFIED BY BIBLICAL AND FOLKLORE SET PHRASES
O. A. Arapov
The article is devoted to the reconstruction of the afterlife spatial arrangement that is objectified in Russian spiritual poetry of the 19th c. through phraseological means. The author comes to recognize that the afterlife world in Russian spiritual poetry is binary with two geographically opposed parts — hell and heaven.
Key words: Spiritual poetry, set phrase, the afterlife.
© 2010
О. И. Тиманова
ТРАДИЦИИ ЛУБКА И РАЙКА В ЭЛИТАРНОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ «СКАЗОЧНОЙ» КНИГЕ XIX ВЕКА
Традиции лубка и райка в элитарной отечественной «сказочной» книге мало исследованы. В статье они прослеживаются на примере поздней сказки В. А. Жуковского «Как мыши кота хоронили» (1845), вышедшей в «Подарочной» серии известного московского издателя конца XIX — начала XX вв. Иосифа Кнебеля с иллюстрациями Георгия Нарбута. Линия демократизации литературной стилизованной сказки рассматривается как художественный феномен, имеющий социокультурные корни.
Ключевые слова: элитарная и массовая «сказочная» книга, литературная стилизованная сказка, «черный» книжный рынок.
