CC BY
93БЮЛЛЕТЕНЬ КОМИССИИ ПО ИЗУЧЕНИЮ ЧЕТВЕРТИЧНОГО ПЕРИОДА
№ 75, 2017 г.
ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ ПОДХОД К РЕКОНСТРУКЦИИ ПАЛЕОГЕОГРАФИЧЕСКИХ СОБЫТИЙ
Г.И. Рычагов
Московский государственный университет им. М. В Ломоносова, gir242@rambler.ru
В статье констатируется, что несмотря на обилие опубликованных схем по палеогеографии неоплейстоцена Восточно-Европейской равнины, многое в этой проблематике остается не ясным, недостаточно обоснованным и дискуссионным. Обусловлено это дискриминацией общегеографических закономерностей при интерпретации палеогеографических событий и чрезмерным увлечением данными «абсолютной геохронологии» (которая, к сожалению, пока еще не является таковой). Из анализа палеогеографических событий практически выпал один из важнейших методов - метод геоморфологического анализа (анализа рельефа), обладающего преимуществами по сравнению со всеми другими методами за счет свойственных только ему таких свойств, как континуальность и материальная сущность. Приведены примеры несоответствия выводов, полученных по данным «абсолютной геохронологии» с выводами, полученными на основе геолого-гео-морфологического анализа.
Ключевые слова: метод геоморфологического анализа, «абсолютный возраст», реконструкция, палеогеографические события.
Несмотря на обилие опубликованных материалов по стратиграфии и палеогеографии неоплейстоцена Восточно-Европейской равнины (ВЕР) многое остается не ясным, недостаточно обоснованным и дискуссионным. Доказательством этого служит не только существующее множество не согласующихся между собой стратиграфо-палеогеографических схем на одну и ту же территорию (что в научных исследованиях можно считать волне нормальным явлением), а бесконечная смена этих схем одними и теми же авторами без достаточных на это оснований. Мы уже указывали на это в ранее опубликованных работах [Реконструкция..., 2008; Рычагов и др., 2012] (рис. 1). В дополнение, приведу еще один пример. В 2013 году одним из авторов многочисленных схем, приведенных на рис. 1, был опубликован проект региональной стратиграфической шкалы неоплейстоцена и голоцена центра Европейской равнины [Шик, 20131], в котором он выделил 16 новых подразделений, а для 4-х изменил их объем или стратиграфическое положение (рис. 2). Никаких убедительных доказательств для изменения ранее составленных им схем, по крайней мере для среднего неоплейстоцена (на чем я остановлюсь ниже), не приведено.
Противоречивость существующих палеогеографических схем наглядно иллюстрирует рис. 3, на котором показаны два взгляда (практически не совпадающих друг с другом) на распространение плейстоценовых ледниковых покровов на территории ВЕР, принадлежащих двум крупным исследователям квартера [Величко и др., 2001; Шик и др., 2004], которые неоднократно выступали с единых позиций по этой проблематике (см. рис. 1).
Множество не согласующихся между собой стратиграфо-палеогеографических схем обусловлено, на мой взгляд, односторонностью подхода при их составлении и неучетом общегеографических закономерностей. В самом деле, в основе ледниковой стратиграфии и стратиграфии лессово-почвенных формаций лежат преимущественно данные палинологии и материалы по фауне мелких млекопитающих, с привлечением «абсолютных датировок». Палеогеография Понто-Каспия основана главным образом на анализе малакофауны, с привлечением все тех же «абсолютных датировок». Нельзя не отметить, что часто для стратиграфических корреляций используются данные отдельных буровых скважин или отдельных разрезов, удаленных друг от друга на десятки (и даже сотни) километров. Не учи-
НЕОПЛЕЙСТОЦЕН
СРЕДНЕЕ
Раздел
3 в е и о
Е «
К п
» Я
¡а а>
- а
5 2 О
» Е = = К
I — и
Лихвинекий
Лнхвинскнй
среднерусский надгоризонт
Днепровский
Шкловский
Московский (Сожский)
ПОДМОСКОВНЫМ НАДГОРИЗОНТ
Московский
I в
II
-е- а ■Я ь
Т3 р
I ?
3 О ®
2, т о я'па
Я п о
и а
V I
8 г § 8 В §
ЕМ Ь О4
1йЖа
н, Р а и
I Я со
Я 2
— чз ^
о ж
о х
в
Е =
К
2 п т.
-л ое №
'Большой ЛишпГ
н О 3< 5 ет ь ■с 5 о 1 Е <?
— О
¡э ся в оэ £
ос
Одинаовский
Московский
а!
и я о я
Я
к Ь Ь тз
2 "Я 3
а
П
2 —■
г- ч®
Е^о
Изотопные ярусы -ат
в
X сз 2 п: о
СРЕДНЕРУССКИМ НАДГОРИЗОНТ
Одинцовский
0
1
Днепровский
г й Й
Л$
Н Г; У,
и
3
г
Л>
В О О й я х I ь 2 » Л 2 В: в
с
^И О
= > 2 —
5 и в ч©
о в
Е®
о М
Я
* ^ =
| |
I | ||
I ^
О
I >
§ §
8,8 § §
к:
¡1
^ Г! 5
л. У
51
8-
I
^Днепровское
оледенение
а з 5 "=
а. 8
5 &
II
| £ г |
а г, I ч О О ся п •э-е 5 ® -о п ¡3 I г= Ьа ГГ 2 л>
Т5 Й П 2 « !Я
Ю 5 ч 14 С Се Сй
в- Хг 3 о N1 т
я — я "3 я Л о
Я: 1 ■а
П >
Е =
к
ж Ы Я о
к
,£
В
О
СРЕДНЕРУССКИМ НАДГОРИЗОНТ
о К Я X
к Ь
ЕС 3
я I
•с
I
я я
5;
Чекалинекий
СО
■3
Московский
а 9
ге Н
§ в |
я Ей
и $ -е-Я 5
ы
Е
Е
Т.
Ы
СРЕДНЕРУССКИЙ НАДГОРИЗОНТ
а
О К Я X 5 М
Я
-I.
Вологодский
Горкинекий
Московский
•о ас я> ч
□ 13 В В
с 5 я ?
х
Я
Й Я О аз
т
_ л ^ 13
Я °
2 я
2 п> 5 =<
в о
3
о ш ==
§ -3
п> о
а '
И
о п>
н з; ._ о а п с Л
Р1 &
»
й <0
Г 3
чЙ О
О 1
^ я ы
Л ~ О
п 2 в Б
н
к = = =
Я<Т?
I Ьа
^ Г; ^
¡11 й ^ с
О Ш
II
III
^ I
я й п> 5 ж ?
в
Вологодский (Печорский)
Горкинекий (Родионовский)
2Ш_
^ № ~ М_1
я и
и
а т
п ^ та —1-
Жиздринское похолодание
Черепетское межяеОЬшковье
го
о
тз
к
О ^ X = 5 « С: ? В
ас
о а а
О 2
О ь
3
§ з
I3 I
© а э -1 з -1
I § §
?? в 1 м
о
к ы
и С"
Е =
Ь и»
СРЕДНЕРУССКИЙ НАДГОРИЗОНТ
Лихви иски и
Калужский
Чекалинекий
Московский
ь а л 2
Ч Г9 Е (! в
; х "Я
11
п 3 Г5
К -ъ
» о « а
о к =
X л Я
9 <1 1
Ы
4 5
а
I II
1 Г " 11
ч а л в й !•
I
а
II
I й
а 1
О ё §
3 §
<4 о С)
5- а
§ §
I 1
Межл един ков ье
Днепровская
яедшяВвая моха
5* а? я
^ ^ ^г
^ II
ся с.
г >
а а Д
5 ¡1
¡1 1"
а в ч й ,, я 5 к 2 Я з - а 5 о 3
5 Е — ч -
I Ж Н Ч в
х 43 5
а м
г
ВС
>
•Л
■а а
• Е
х
§
к> о о
VI
ге
Г5 03
»5 Ж " В г.
0 1
1 ё
¡1
м
Ца ОЕк |5Г'в<|
я и>
Й ° " о
= 15 1*1
Э ~
"О
1 2
2 о Й § _О—
и> о
2
- Я § |
£ 1 §
.с -8 а я
Щ Ъ I
5 Н й Ш
ч ч з е «I я -3 3 ^ й й | 8 е Й 3 § ¥ ^
О ^ с
2 ^ «
; г г
— я в
о
ос
ПН2
§ I г!
а ± я в
и 5 3 I : — Л
. н «
н
£ У
' »9
Та О
ьз VI
Рис. 2. Горизонты неоплейстоцена центра Европейской России
В таблице зеленым фоном показаны вновь выделенные подразделения; розовым - подразделения, стратиграфические положения или объем которых изменены [Шик, 2013].
тываются закономерности строения террасовых комплексов речных долин Волги, Днепра и Дона, являющиеся связующим звеном между севером и югом, что не позволяет провести надежную корреляцию палеогеографических событий, имевших место на севере и юге ВЕР. Практически выпал из анализа палеогеографических событий один из важнейших методов - метод геоморфологического анализа (анализа рельефа). На это, в свое время, указывали авторы [Стратиграфия и геологические события., 1997]: «как это ни странно, оказались совершенно обойденными вниманием (при палеогеографических реконструкциях, Р.Г.) вопросы геоморфологии» (стр. 15). А ведь метод геоморфологического анализа обладает рядом преимуществ. Преимущество этого метода заключаются в его континуальности и материальной сущности, т.е. Свойствах, которыми не обладают никакие другие методы.
Цель данной статьи - не критический анализ существующих стратиграфических и палеогеографических схем, а желание обратить внимание на некоторые необъяснимые события и явления, вытекающие из этих схем, и высказать свои соображения по затрагиваемым вопросам.
1. В настоящее время нет единого мнения о самостоятельности и границах распространения раннечетвертичного (донского) оледенения. В рамках статьи нет возможности повторить аргументы, которые приведены, например, в статье Н.В.Макаровой и В.И.Макарова [2004] и др. о недостаточной убедительности доводов в обоснование этого оледенения в том виде, как это трактуется в существующих схемах и публикациях.
Я хотел бы обратить внимание на то, что проблема этого оледенения необъяснима с физико-географической точки зрения. Исходя из общей циркуляции атмосферы (западного переноса воздушных масс в умеренных широтах Северного полушария) невозможно объяснить существование мощного центра оледенения на северо-востоке ВЕР (в районе Новой Земли и Пай-Хоя), откуда якобы двигался донской ледник, достигший в пределах Окско-Донской низменности устьев рек Хопра и Медведицы, и значительно меньшего в пределах Днепровской низменности. Нельзя не отметить, что с физико-географической точки зрения не поддается объяснению и продвижение днепровского (по интерпретации С.М. Шика и др. [2004] - московского) ледника до Днепропетровска (теперь -Днепра) по Днепровской низменности и совсем не заходившего не только в Окско-Донскую, но даже в Мещерскую низменность (рис. 3).
С рассматриваемой точки зрения трудно объяснить пространственное положение восточной границы донского ледника. Почему, например,
двигаясь с Новой Земли и Пай-Хоя, ледник, преодолев Тиманский кряж, не воспользовался понижениями в рельефе в верховьях Печоры (а южнее
- в верховьях Камы), и не продвинулся на юг по этим понижениям?
Трудно объяснить границы донского ледника в пределах Окско-Донской низменности и с чисто физической точки зрения. Ледник обошел северную часть Приволжской возвышенности, «не сумев преодолеть её (?)», абсолютные высоты в пределах которой такие же или даже меньше, чем абсолютные высоты юго-восточных отрогов Ка-лачской возвышенности, которую он преодолел в дистальной части своего распространения.
Остается неясным, а что в это время представляли собой Среднерусская и Приволжская возвышенности - нунатаки?
С географической точки зрения невозможно объяснить крестообразное пересечение границ донского и московского (по автору - днепровского) ледниковых покровов в пределах северной части Среднерусской возвышенности на широте Брянск-Тула (см. рис. 3). Мне более близка позиция ряда исследователей о едином (скандинавско-новоземельском) мощном центре оледенения, питавшим и днепровский и донской ледниковые языки, продвижение которых на юг в разное время было обусловлено флуктуацией климата, а точнее
- различием количества осадков, выпадающих в областях их питания. Однако, и в этом случае нет ответа на поставленный выше вопрос: почему днепровский и донской ледниковые языки, далеко продвинувшиеся на юг по Днепровской и Окско-Донской низменностям, так «аккуратно» обошли Среднерусскую возвышенность?
Одним из доказательств существования донского оледенения с центром на северо-востоке ВЕР является ориентировка обломков в донской морене. В.Б. Козлов и С.М. Шик в своем разделе коллективной монографии [Оледенения., 2001] в обоснование новоземельского центра оледенения приводят данные об ориентировке обломков в донской и московской моренах центральной части ВЕР. Первое, на что хотелось бы обратить внимание, данные эти не очень убедительны, если к их анализу подходить с непредвзятых позиций. Для этого достаточно сравнить границы распространения этих оледенений (рис. 3) и ориентировку их обломков в моренах в пределах г. Москвы (рис. 4). В настоящее время хорошо известно, что движение покровных ледников характеризуется потоковой структурой, зависящей от многих факторов: от подледного рельефа, от положения края ледника по отношению к подледному рельефу в результате осцилляции его края (как при поступательном движении ледника, так и при его де-
Рис. 3. Распространение ледниковых покровов на территории Восточно-Европейской равнины А - по С.М. Шику и др. [2004], Б - по А.А.Величко и др. [2001]. Границы оледенений: А: 1 - донского, 2 - московского, 3 - осташковского. Погребенные границы оледенений: 4 - сетуньского, 5 - донского, 6 - окского, 7 - вологодского. Б: 1 - донского, 2 - окского (предполагаемая), 3 - область распространения печорского оледенения (предполагаемая), 4 - граница днепровского оледенения, 5 - границы московского оледенения: максимальная и икшинская стадии, 6 - граница осташковского оледенения.
градации), от флуктуации климата, влиявшего на баланс массы разных участков областей питания ледника и, как следствие, на его движение. Это хорошо иллюстрирует рис. 5 [Андреичева и др., 2015. С. 29].
В подтверждение сказанного приведу хорошо известный мне фактический материал. В пределах Сатинского учебно-научного полигона Географического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова (подробнее об этом полигоне - ниже) значительная часть обломков во второй (сверху), днепровской (по автору), морене имеют ориентировку с северо-востока на юго-запад, а в залегающей выше (московской) морене - с северо-запада на юго-восток. Объясняется это тем, что в доднепровское время широкая и глубокая долина р. Пра-протвы была ориентирована с юго-запада на северо-восток (рис. 6). По этой долине и было наиболее интенсивное движение днепровского ледника. В днепровско-московское время эта долина была выполнена мощной толщей (до 60 м) озерных, аллювиаль-
ных и флювиогляциальных отложений (рис. 7, 8). и движению московского ледника с северо-запада на юго-восток ничто не препятствовало.
Нельзя не отметить и такие факты. Стратиграфическое положение донского оледенения в пределах ВЕР не находит места в западноевропейских схемах, например, в разрезе Нидерландов. Не согласуются между собой существующие сведения о возрасте донского оледенения: от МИС 12 [Красненков и др., 1997] до МИС-16 [Шик, 20131]. Да и был ли донской ледник в пределах Окско-Донской низменности если исходить из описания «морены» (я не случайно заключил это слово в кавычки), приводимое Р.В. Красненковым и др. [1997]: «В тех пунктах, где донская морена имеет значительные мощности, она отчетливо трехслойная. Эти горизонты, получившие названия серой, бурой и красной морен, различаются по цвету, количеству и составу включений.. Перекрывающая (серую, Р.Г.) бурая основная морена содержит многочисленную гальку и гравий изверженных пород (выделено мной, Р.Г.).Часто развитая
Рис. 4. Ориентировка обломков в моренах: А - донской; Б - московской на территории г. Москвы [Оледенения..., 2001]
Рис. 5. Направления перемещения покровных ледников в разные эпохи неоплейстоцена на Европейском Северо-Востоке России (по Л.Н.Андреичевой и др. [2015])
1 - помусовского, 2 - печорского, 3 - вычегодского, 4 - полярного. Границы максимальных распространений неоплейстоценовых покровных ледников: 5 - вычегодского, 6 - полярного.
Рис. 6. Плановое положение долины р. Протвы в пределах Сатинского полигона в доднепровскую эпоху [Рычагов и др., 2012]
1 - долина Пра-Протвы в доднепровское время, 2- днища современной долины р. Протвы и её притоков, 3 - населенные пункты, 4 - Сатинская учебно-научная станция.
поверх бурой маломощная красная абляционная морена включает массу галек разнообразных эрратических пород (выделено мной, Р.Г.), (их число составляет 88% обломков)», (с. 91). Если исходить из описанного литологического состава этих отложений, то они мало похожи на морену, скорее - это флювиогляциальные отложения, а из приведенных Р.В. Красненковым и др. [1997] 1Ъ и OSL датировок возраста «донской морены?» (490-493 и 400 тыс. лет, соответственно) следует, что формирование этих отложений происходило в эпоху 12-й стадии морской изотопной шкалы, т.е. в эпоху окского оледенения в пределах ВЕР.
2. Не меньше вопросов возникает по палеогеографии среднего неоплейстоцена. Не утихает дискуссия о количестве и границах средне-неоплейстоценовых оледенений. В центральном регионе ВЕР, южнее границ валдайских оледенений, большинство исследователей выделяли и выделяют два моренных комплекса, имеющих площадное распространение: днепровский и московский, хотя в ряде стратиграфических схем в этом интервале времени фигурируют еще ряд оледенений или похолоданий, выделенных без достаточных на это оснований (см. рис. 1, 2). С физико-географической точки зрения невозможно, на-
Рис. 7. Мощность днепровско-московских отложений в пределах Сатинского полигона (урочище Соколиха, геолого-геоморфологический профиль Ш-Ш, на рис. 9)
1 - расчистки (канавы), 2 - буровые скважины. gIIms - московская морена; gIIdn - днероовская морена. Жирная линия в середине рисунка - урез р.Протвы в районе Сатинского учебно-научного полигона.
пример, объяснить существование печорского, по С.М. Шику и др. [2004] вологодского оледенения в тех границах, как это показано на рис. 3. Не находит места это оледенение в стратиграфических схемах геологов и геоморфологов северо-востока ВЕР. Так, в статье Л.Н. Андреичевой и др.[1997] печорская морена северо-востока сопоставляется с днепровской, а вычегодская - с московской моренами центральной части ВЕР.
На мой взгляд, не обосновано выделение в существующих схемах чекалинского межледнико-вья и отделяющего его от лихвинского межледни-ковья калужского и жиздринского оледенений [Болиховская и др. 2015]. Где стратотипы этих оледенений с характеристикой моренных комплексов и их стратиграфо-геоморфологическим положением? Что касается чекалинского межледниковья, то вот что пишет по этому поводу С.М. Шик [20132]: «Однако, эти отложения (чекалинские, Г.Р.) имеют небольшую мощность и по ним не может быть получена достаточно полная палинологическая характеристика... В Европейской России не известно сколько-нибудь полных разрезов озерных отложений этого возраста с хорошими спорово-пыльцевыми диаграммами» (с. 699). Возникает вопрос: не является ли наблюдаемая в чекалинском разрезе частая смена маломощных, генетически
различных слоев (или даже линз) результатом осцилляции края наступавшего днепровского ледника вследствие флуктуаций климата?
Что же касается широко распространенных в центральном регионе ВЕР двух верхних моренных комплексов, то, начиная с И.П. Герасимова и К.К. Маркова [1939], большинство исследователей формирование верхнего комплекса связывают с московским оледенением, нижнего - с днепровским. Различие мнений состоит лишь в различиях понимания таксономического ранга ледниковых событий: относятся они к двум различным оледенениям - днепровскому и московскому, или московское оледенение является стадией днепровского. Практически всеми максимальным признается днепровское оледенение.
Однако, за последние годы стратиграфия среднего неоплейстоцена претерпела не только существенные, но и бесконечно меняющиеся преобразования, что свидетельствует о ненадежности тех методов и «фактов?», которые положены в основу этих преобразований. Ниже я приведу результаты наших (сотрудников кафедры геоморфологии и палеогеографии и лаборатории новейших отложений и палеогеографии плейстоцена географического факультета МГУ им. М. В.Ломоносова) многолетних полевых исследований в централь-
р. Протш
Рис. 8. Блокдиаграммы рельефа Сатинского полигона
А - дочетвертичный рельеф; Б - рельеф в конце днепровской эпохи; В - рельеф в конце московской эпохи; Г - современный рельеф. Жирными линиями с римскими цифрами показано положение геолого-геоморфологических профилей на рис. 9. Стрелки на рисунке 8Б и 8Г - направление оринтировки р.Протвы.
ном регионе ВЕР и детальных исследований на территории Сатинского учебно-научного полигона географического факультет МГУ им. М. В. Ломоносова (рис. 9).
Полигон, площадью более 20 км2, расположен в среднем течении р. Протвы (СВ Калужской области). На территории полигона пробурено несколько десятков буровых скважин, преимущественно до коренных пород (осадков среднего карбона), и описано более 20 естественных обнажений. Это позволило воспроизвести пространственное распространение, условия залегания, мощность и состав каждого стратиграфического горизонта квартера центральной части ВЕР. Анализ полученных данных свидетельствует о том, что средний неоплейстоцен представлен здесь двумя, различными по многим параметрам комплексами морен [Реконструкция., 2008, с.64], отделенными друг
от друга мощной толщей озерно-аллювиальных межледниковых отложений (см. рис. 7), содержащих теплые спорово-пыльцевые спектры, характеризующие растительность смешанных лесов со значительной примесью (до 20%) широколиственных пород [Антонов и др., 2000; Рычагов и др., 2007]. Большая мощность межледниковых отложений, содержащих теплые спорово-пыльцевые спектры, их широкое площадное распространение дают основание для признания регионального значения этого термохрона. Возраст верхнего моренного комплекса (по данным 1Ъ метода) от 220 до 150 тысяч лет назад (т.л.н.), нижнего - от 310 до 270 т.л.н., что соответствует МИС 6 и МИС 8 морской изотопно-кислородной шкалы. Возраст межледниковой толщи 265-213 т.л.н., соответствует МИС 7 этой шкалы. Залегает этот комплекс осадков на лихвинских и кроется микулинскими
Рис. 9. Обзорная карта Сатинского полигона
1 - леса; 2 - луга; 3 - болота; 4 - населенные пункты; 5 - геодезические знаки; 6 - главные опорные разрезы; 7 - буровые скважины (а - геологические, б - гидрогеологические); 8 - положение Сатинской учебно-научной станции; 9 - линии профилей, показанных на рисунках 7, 11 и 12.
отложенями, возраст которых подтвержден заключенными в них палиноспектрами и данными радиометрических методов, что свидетельствует о средненео-плейстоценовом возрасте всего этого комплекса отложений. Наличие же межледниковых отложений между двумя сложно построенными моренными комплексами позволяет говорить о самостоятельности московского оледенения. Полученные по Сатинскому полигону данные хорошо кор-релируют с данными по другим разрезам центральной части ВЕР (рис. 10).
В дополнение к сказанному приведу для сравнения два геолого-геоморфологических профиля: один через долину р. Протвы (Сатинский полигон, рис. 11А), другой через долину р. Ликова (Одинцовский район Московской области, рис. 11Б, по [Оледенения., 2001]). На первый взгляд профили идентичны. На обоих четко выделяются два моренных комплекса: верхний, залегающий
на междуречьях под покровными суглинками, и более мощный нижний. Кровля и подошва обоих моренных комплексов находятся примерно на одном гипсометрическом уровне. Близок и их возраст (согласно 1Ъ датировкам). Моренные комплексы отделены друг от друга преимущественно флювиогляциальными, реже озерными отложениями. Важно, что верхний моренный комплекс принимает непосредственное участие в строении современного рельефа. Кстати, об этом же писал ранее один из авторов рисунка 12Б [Бирюков, Фаустова, Шик, 2001. С. 31]). Нижний моренный комплекс принимает только косвенное участие в современном рельефообразовании.
Однако интерпретация разрезов различна. Верхний моренный комплекс на обоих профилях значится как принадлежащий московскому оледенению. По нашим данным он принадлежит действительно московскому оледенению, макси-
Рис. 10. Сопоставление ледниковых горизонтов среднего неоплейстоцена по линии Верхняя Ока-Ярославское Поволжье [Реконструкция..., 2008]
Морены: §Шк1 - калининская, gIIms - московская, gIIdn - днепровская, gIok - окская.
мальная граница распространения которого находилась несколько южнее и юго-западнее г. Москвы (подробнее об этом ниже), а по данным С.М. Шик и др. [2004] ледник этот доходил до г. Днепра (бывший Днепропетровск), что соответствует днепровскому оледенению в общепринятой трактовке. Второй, сверху, моренный комплекс мы считаем днепровским на том основании, что под ним залегают лихвинские аллювиальные отложения и флювиогляциальные осадки, возникшие за счет перемыва окской морены. Ниже, повсеместно в пределах полигона, вскрыты отложения карбона (рис. 12А). На рис. 12Б второй моренный комплекс отнесен к донскому оледенению, хотя один из авторов этого профиля в [Бирюков и др. 2001] пишет: «Среднеплейстоценовый возраст коричневой морены (второй сверху южнее пределов распространения валдайского ледника) на междуречье Днепра и Хмары доказывается её залеганием выше лихвинских осадков», с. 32.
У авторов рисунка 12Б, нет оснований для «затягивания» верхней морены в долину р. Ликовы, так как современные долины подмосковных рек были врезаны после отступания московского ледника, что хорошо иллюстрируют рис. 8 и рис. 11А (профиль построен по естественным обнажениям на правом и левом коренных берегах р. Про-твы и пяти скважинам в днище долины)
В дополнение к сказанному выше о самостоятельности днепровского и московского оледенений важным доказательством является различие рельефа областей распространения этих оледенений. Там, где распространен верхний (московский) ледниковый комплекс развит рельеф, именуемый в геоморфологии как вторичная морен-
ная равнина. Здесь ледниковые и сопутствующие ему отложения находят прямое выражение в рельефе. Южнее границы распространения верхней морены - рельеф эрозионно-денудационный и нижняя (днепровская) морена, наблюдаемая здесь, прямого участия в его строении не принимает (в обнажениях на склонах речных долин, являясь водоупорным горизонтом, она лишь провоцирует развитие оползневых процессов). Граница распространения московского оледенения прослежена мной на всей территории Калужской и юго-западной части Московской области. Наглядно убедиться в распространении двух моренных комплексов в Подмосковье и различие рельефа в пределах их распространения можно, проследив изменение характер рельефа и геологического строения правобережья р.Оки к югу и востоку от г. Калуги. Здесь, на правом берегу реки развит типичный холмисто-западинный рельеф, в строении которого принимает непосредственное участие верхняя морена. В обнажениях правого берега реки здесь развиты две морены: верхняя (красная) и нижняя (табачного цвета). Примерно в 30 км восточнее холмисто-западинный рельеф резко сменяется эрозионно-денудационным, а в строении склона долины исчезает верхняя (красная) морена. Нижняя наблюдается в склонах долины Оки не только восточнее (например, в районе г. Дуг-ны), но и южнее, в частности в хорошо изученном чекалинском (лихвинском) разрезе. К сказанному следует добавить, что граница московского оледенения, является не только границей различных типов рельефа, но и ландшафтной, отмечаемой и географами, и почвоведами, и ботаниками (достаточно взглянуть на соответствующие карты).
г 3 4
1-^6 1 7 >
1//Ьо 55 111 Г' -И
Ь-'-г'-г! 14 Н15 1э10±?о
Акулово
Окятово
[>■ Ликова
Рис. 11. Геолого-геоморфологические профили: А - через долину р. Протвы в 7 км выше по течению от г. Боровска [Рычагов и др. 2012]; Б - через долину р. Ликовы, Одинцовский страторайон [Оледенения..., 2001])
1 - валуны, 2 - галька и гравий, 3 - песок, 4 - алеврит, 5 - глина, 6 - суглинок, 7 - покровный суглинок, 8- гиттия, 9 - торф; 10 - суглинок валунный (морена) первого от поверхности горизонта, 11 - межморенные отложения, 12 - второй(от поверхности) горизонт морены, 13 - третий (от поверхности) горизонт морены (сетуньская морена по С.М.Шику), 14 - известняки, 15 - погребенные почвы, 16 - буровые скважины, с указанием абсолютных радиотермолюминесцентных датировок (тысячи лет назад). Геологические индексы приведены в соответствии с источниками.
Рис. 12. Геолого-геоморфологический профиль П-П (см.рис.9) по правобережью р. Протвы по линии Беницы - Бутовка) [Реконструкция..., 2008] 1 - валуны; 2 - гравий и галька; 3 - песок; 4 - алеврит; 5 - глина; 6 - суглинок; 7 - покровный суглинок; 8 - листоватый мергель; 9 - известняк; 10-12 - валунные суглинки (морена): 10- поздней (боровской) стадии московского оледенения, 11 - ранней (калужской) стадии московского оледенения, 12-морена днепровского оледенения. 16 - подошва московского горизонта; 17 - стратиграфические границы (а - достоверные, б - предполагаемые); 18 - геологические выработки (а - буровые скважины, б - расчистки); 19 - ТЬ датировки, т.л.н.
Подводя итог сказанному, можно сделать такой вывод: центральная часть ВЕР в среднем неоплейстоцене испытала два крупных оледенения: днепровское, максимальное, соответствующее МИС 8 изотопно-кислородной шкалы, и московское, соответствующее МИС 6 этой шкалы. Материалы детальных полевых исследований Сатин-ского полигона подтвердили представления А.И. Москвитина [1964] и [Стратиграфия..., 1997], в которой авторы пишут: «.о межледниковой природе средней части разреза среднеплейсто-ценовых образований» центральной части ВЕР (с.17). Об этом же свидетельствует своеобразный, по И.А. Дуброво [1997] перервинский, комплекс крупных млекопитающих.
С методической точки зрения считаю нужным отметить хорошо известные теперь факты, что этапы каждого крупного оледенения сопровождались неоднократными потеплениями и похолоданиями и, как следствие, осцилляцией краевых частей ледников как при продвижении на юг, так и при их деградации. Для московского и валдайских оледенений это фиксируется в рельефе соответствующими краевыми образованиями и в целом ряде случаев «слоеным пирогом» (имитирующим множественность оледенений), состоящим из чередования ледниковых и флювио-лимногляциальных отложений (рис. 12). Разумеется, подобные процессы имели место и в более ранние эпохи, что практически не учитывается при палеогеографических реконструкциях, так как «последствия» осцилляций краевых частей этих ледников не находят отражения в современном рельефе.
3. Не лучше обстоит дело со стратиграфией и палеогеографией верхнего звена неоплейстоцена. И если по стратиграфии и палеогеографии последнего этапа этого звена (осташковского, МИС 2) среди исследователей существуют сходные точки зрения, то по более ранним этапам такого согласия нет. Нет единой точки зрения о ранге ранне-валдайского (калининского, МИС 4) оледенения: было ли оно самостоятельным или это ранняя стадия единого валдайского оледенения? Принципиально разные точки зрения существуют о границах распространения этого оледенения. Как видно из рис. 3, в представленных на них схемах калининское оледенение не упоминается совсем, хотя в проекте региональной стратиграфической шкалы неоплейстоцена и голоцена Европейской России оно фигурирует (см. рис. 2).
Принципиально разные точки зрения существуют о границах распространения этого оледенения. Так, по В.Я. Евзерову [2014], калининское оледенение не выходило за рамки Скандинавского полуострова (с.59). Сходной точки зрения придерживаются А.А. Величко и др. [2009], соглас-
но которым южная граница калининского оледенения едва выходила за пределы 660 с.ш. (с. 34). Иной точки зрения придерживаются Г.И. Лазуков и др. [1982]. По их данным морена калининского оледенения прослеживается в ряде разрезов, расположенных вдоль прадолины р.Яхромы, на северном склоне Клинско-Дмитровской гряды (в окрестностях г. Дмитрова). Здесь в карьерах ими описан довольно мощный (до 3 м) слой основной морены. Морена подстилается микулинскими озерно-болотными (торфянистыми) и песчаными отложениями, сверху перекрыта лессовидными суглинками. Приводятся 1Ъ-даты песков, подстилающих морену - 94±9 т.л.н., и перекрывающих морену лессовидных суглинков - 42±4 т.л.н. (От себя добавлю, что эти датировки соответствуют МИС 5Ь и МИС 3 изотопно-кислородной шкалы). Таким образом, описанная морена стратиграфически занимает место, соответствующее МИС 4 этой шкалы, т.е. интервалу времени, когда имело место ранневалдайское (калининское) оледенение. Сходные данные по возрасту осадков, вскрытых карьером у г. Дмитрова, полученных OSL-методом, приводятся в [Стратиграфия..., 1997]: 100 т.л.н. для подморенных отложений и 65 т.л.н. для морены, что так же соответствует МИС 4 изотопно-кислородной шкалы, т.е. эпохе калининского оледенения. В этой же работе авторы приводят гляциологическую схему «последовательных стадий активного образования конечных морен калининского оледенения» (с. 19). Сходную точку зрения высказывают Н.Г. Судакова и др. [2015], на основе материалов, полученных с привлечением аэрокосмической информации.
Значительные различия точек зрения по стратиграфии и палеогеографии верхнего звена неоплейстоцена существуют не только для ледниковой области ВЕР. Хотелось бы обратить внимание на то, что в многочисленных публикациях мало внимания уделяется физико-гео-графической обстановке во внеледниковой области ВЕР как в эпоху калининского оледенения, так и в предшествующие эпохи (МИС 5d-5a). А ведь именно в эти эпохи здесь произошли весьма существенные преобразования рельефа (особенно и верхних звеньях эрозионной сети), сформированного в позд-немосковское время и в самом начале микулин-ского межледниковья. Это хорошо иллюстрирует принципиальная схема строения погребенных врезов, представленная на рис. 13: брянская почва, сформировавшаяся по С.А. Сычевой [2012 и др.] в эпоху МИС 3, залегает на ровной поверхности, которая никак «не реагирует» на погребенные эрозионные формы рельефа. На пространственное несовпадение современных и погребенных форм эрозионного рельефа неоднократно обращалось
Рис. 13. Принципиальная схема строения погребенных позднемосковско-микулинских эрозионных форм. Поперечный профиль микулинской балки в разрезе Александровского карьера (срез 1987г., по С.А. Сычевой и В.С. Гуновой).
внимание в научной печати. Вот что пишет по этому поводу СА. Сычева [2007]: «Современная балка не наследует микулинскую палеоформу» (с. 90); «По данным буровых работ А.И. Скоморохо-вым установлено наличие древней балочной сети, не совпадающей с современной.» (с. 92); «Развитая уже на практически ровной поверхности брянская дерново-мерзлотная почва завершает этап существования этой палеоформы, в современом рельефе она не выражена» (с. 93); «Микулинская палеобалка наследуется в современном рельефе ложбиной, тальвег которой смещен (я не случайно выделил это слово, см. ниже, Р.Г.) относительно древнего днища» (с. 93). Возникает вопрос: в результате деятельности каких рельефообразую-щих процессов и в каких физико-географических условиях происходило выравнивание рельефа? В опубликованных источниках нет четкого ответа на этот вопрос. Главное внимание уделяется стратиграфии и генезису осадков, выполняющих погребенные эрозионные формы рельефа. При этом констатируется, что главная роль в этом выполнении принадлежит делювиально-пролювиальным процессам (с приматом первых) и в меньшей степени солифлюкционным.
В рамках данной статьи нет возможности подробно остановиться на анализе материалов, приведенных Ю.Р. Беляевым и др. [2008], С.А. Сычевой и др.[2007] и др. Отмечу лишь то, что меня интересует, но не удовлетворяет в этих работах. В них, как сказано выше, все внимание сосредоточено на описании строения и генезисе осадков, выполняющих погребенные эрозионные формы
рельефа (и здесь нельзя не согласиться с авторами о важности изучения строения и истории развития этих форм при палеогеографических реконструкциях). В палеоврезах фиксируется не менее пяти горизонтов палеопочв. Согласно СА. Сычевой [2012], это (снизу-вверх): рышковская палеопоч-ва микулинского межедниковья, (временной аналог салынской почвы), состоящая из 3-4 почвенных профилей (МИС 5е); кукуевская (МИС 5с), стрелецкая (МИС 5а); александровская (МИС 3); брянская (МИС 3). Для двух последних (александровской и брянской погребенных почв) приведен абсолютный возраст: 49300±520 и 33140±230 т.л.н. (с. 48). Однако мало, если не сказать совсем, не уделяется внимания выравненным пространствам междуречий, в частности плакорам Среднерусской возвышенности: нет сведений об их стратиграфии, генезисе, возрасте и мощности, слагающих их четвертичных образований (в частности о мощности нижне- и верхневалдайских лессов), о наличии погребенных почв в пределах плакоров и их соотношении с палеопочвами наблюдаемыми в палеоврезах. Отсюда возникает сомнение в правильности интерпретации релье-фообразующих процессов, приведших к погребению позднемосковско-микулинских эрозионных врезов так, как это трактуется в вышеназванных публикациях. Как геоморфолог, смею утверждать, что делювиальные процессы (сами по себе и в совокупности с пролювиальными) не могут привести к такому выравниванию рельефа, как это показано на рис. 13, т. е. полному погребению существующих эрозионных форм, и, как следствие,
пространственному несовпадению тальвегов водотоков погребенных и тальвегов водотоков последующих эрозионных врезов. Такое выравнивание возможно лишь в результате вязко-текучей, в совокупности с жидко-текучей, консистенцией грунтов, т.е. Сползания (течения) грунтов с пла-коров по существовавшим эрозионным врезам. Только так можно объяснить полное погребение верхних звеньев эрозионной сети (вплоть до формирования инверсионного рельефа по отношению к тальвегам погребенных форм), небольшую мощность четвертичных отложений на плакорах Среднерусской возвышенности (а в ряде мест выхода на поверхность коренных отложений), отсутствие в разрезах междуречий погребенных почв, наблюдаемых в палеоврезах.
Позволю высказать некоторые соображения о физико-географической обстановке в эпохи МИС 5d-а. Это было время резких изменений климатических условий, что хорошо иллюстрирует изотопно-кислородная шкала (см. рис. 14) и серия погребенных почв в палеоврезах. На мой взгляд, это время было временем и значительного атмосферного увлажнения, что способствовало не только интенсификации солифлюкционных процессов в условиях существования постоянной мерзлоты или глубокого сезонного промерзания грунтов, но и существенному увеличению поверхностного стока, следствием которого было довольно высокое стояние уровня Каспийского моря (гирканская трансгрессия).
Несколько слов о возрасте почв, наблюдаемых в палеоврезах. Выше был приведен радиоуглеродный возраст александровской и брянской почв по С.А. Сычевой [2012]. Обоснования возраста более древних погребенных почв не приводится. Просто каждая из них сопоставляется с соответствующим потеплением, фиксируемым на кривой морской изотопно-кислородной шкалы: стрелецкая - с МИС 5а, кукуевская - с МИС 5с, рышковская -с МИС 5е, что, в принципе, вполне логично. Не вызывает сомнения возраст только рышковско-го (салынского) педокомплекса, признаваемого многими исследователями. Что касается возраста кукуевской и стрелецкой почв, то тут не все так однозначно. В некоторых источниках приводятся 1Ъ датировки отложений, залегающих между салынской и кукуевской почвами - 81 и 78 т.л.н., что соответствует эпохе МИС 5а, т.е. не согласуется с приведенным выше возрастом кукуевской почвы.
Очень мало данных о палеогеографической обстановке в эпоху МИС 3. Нет достоверных сведений о существовании (или отсутствии) в это время оледенения на севере ВЕР. Судя по [Величко и др., 2009; Величко и др., 2013], оледенения не было, отмечаются лишь 2 эпохи похолодания и
3 эпохи потепления. Для лессовых районов ВЕР это время характеризуется наличием брянской почвы и «чередованием почвенных уровней (каких?, Р.Г.) с лессовыми слоями». По С.А. Сычевой и др. [2013] это время отмечено только брянской почвой. Мало сведений о физико-географической обстановке средневалдайской эпохи в таких солидных работах, как [Беляев и др., 2008; Сычева, 2012], в том числе и в одной из последних работ С.А. Сычевой ^уеИеуа, 2016], посвященной генезису и истории формирования брянской палеопочвы, Приходится констатировать, что из палеогеографического анализа выпал громадный (35 тыс. лет, а с учетом МИС 4 - 50 тыс.лет) отрезок времени, который характеризовался целым рядом крупных палеоклиматических флуктуаций, которые не могли не отразиться на палеособытиях внеледниковой части ВЕР.
Отсутствие достоверных сведений по физико-географической обстановке этого времени (и игнорирование физико-географических закономерностей) породило целый ряд дискуссионных вопросов по другим палеогеографическим проблемам верхнего звена неоплейстоцена. Я остановлюсь на одной из таких проблем (пожалуй, наиболее дискуссионной) - проблеме возраста позненео-плейстоценовых трансгрессий Каспийского моря и их соотношению с оледенениями ВЕР.
До недавнего времени поздненеоплейстоцено-вая история Каспия, основанная, главным образом, на данных малакофаунистического анализа, выглядела так: позднехазарская трансгрессия - ательская регрессия - раннехвалынская трансгрессия - ено-таевская регрессиия - позднехвалынская трансгрессия. Практически всеми исследователями максимальной признается раннехвалынская трансгрессия, во время которой существовала связь Каспийского моря с Черным посредством Манычско-го пролива. В последнее время на основе материалов, полученных в результате буровых работ в Северном Каспии [Янина, 2012; Янина и др., 2014] и детального анализа геолого-геоморфологического строения дагестанского побережья Каспия [Рычагов. 2016] нашла подтверждение высказанная ранее Г.И. Горецким [1957] и Г.И. Поповым [1967] точка зрения о существовании в позднем плейстоцене гирканской трансгрессии Каспия во временном интервале между позднехазарской и раннехва-лынской трансгрессиями.
Не буду комментировать то, что не все исследователи согласны с выделением гирканского этапа в истории Каспия. Некоторые отрицают самостоятельность позднехвалынской и новокаспийской трансгрессий, считая их «всплесками» на общем фоне регрессии раннехвалынского морского бассейна. Существуют точки зрения о связи Каспия
с Понтом в позднехвалынское время (и даже в голоцене!), хотя никаких геоморфологических (как, впрочем, и геологических) свидетельств такой связи нет [Рычагов. 2014]. Неоднозначны мнения исследователей о глубине падения уровня Каспийского моря в ательскую и енотаевскую регрессивные эпохи, о генезисе, мощности и пространственном распространении ательских осадков, что, на мой взгляд, обусловлено отсутствием достоверных сведений о физико-географической обстановке в эпохи МИС 4-МИС 3 (о чем речь шла выше), к которым ряд исследователей относят ательскую регрессию (см. рис. 14)). Есть и другие различия во взглядах исследователей на поздненеоплейстоценовую историю Каспия.
Особое место занимает проблема возраста позд-ненеоплейстоценовых каспийских трансгрессий и разделяющих их регрессий. Надо отметить, что более или менее однозначная точка зрения имеется только по возрасту позднехазарской трансгрессии (по данным разных методов она имела место в интервале времени от 130 до 75 т.л.н.) Все исследователи коррелируют позднехазарскую трансгрессию Каспия с карангатской трансгрессией Черного моря, микулинский возраст которой не вызывает сомнений. Разногласия касаются лишь связи позд-нехазарского бассейна с Понтом. О возрасте гир-канской трансгрессии достоверных данных нет. Основываясь на существующих материалах, можно констатировать лишь то, что она не выходила за рамки МИС 5ё-а и имела связь с Черным морем [Янина и др., 2014; Рычагов, 2016].
Наибольшие расхождения среди исследователей Каспия касаются возраста хвалынских трансгрессий, особенно раннехвалынской. Обусловлены они прежде всего тем, что предпочтение в определении возраста этих трансгрессий отдается методам «абсолютной» геохронологии, геолого-геоморфологические данные практически игнорируются. Мне уже приходилось писать об этом подробно в [Рычагов, 1997. Сс. 45-66, 187-192], а затем в [Рычагов, 2014]. Конкретные факты, приводимые в этих работах, свидетельствующие о длительности хвалынского этапа в истории Каспия, остались «не замеченными», так как объяснить их, исходя из существующих «абсолютных» датировок, невозможно.
Остановлюсь коротко на этой проблеме еще раз. В 1970-х гг. мною впервые была составлена
хронологическая шкала каспийских трансгрессий, в основу которой были положены 1Ъ-датировки, хотя я располагал более многочисленными радиоуглеродными и уран-иониевыми датировками [Рычагов, 1997 с. 188]. В обоснование своей позиции я приводил такие данные: из имевшихся у меня к тому времени 38-ми нижнехвалынских и 34-х верхнехвалынских радиоуглеродных датировок, возраст их оказался практически равным: от 11000 до 15800 лет для нижнехвалынских отложений и от 9700 до 15500 лет для верхнехвалынских. По данным же уран-иониевого метода - нижнех-валынские отложения оказались почти на 3000 лет моложе верхнехвалынских отложений. Поэтому при составлении хронологической шкалы хва-лынских трансгрессий предпочтение было отдано ^-датировкам. Этому способствовало и то, что если для нижнехвалынских отложений значения ^-дат значительно отличались от радиоуглеродных и уран-иониевых, то для верхнехвалынских они оказались сопоставимыми: 14С - 13773, 1Ь/и - 15861, 1Ъ - 16467 [Рычагов, 1997, с. 188], т.е. 1Ъ-даты более соответствовали палеогеографическим реконструкциям, основанным на геолого-геоморфологическом анализе истории развития рельефа Каспийского региона.
С тех пор мало что изменилось. В вышедшей в 2013 г. Статье Х.А. Арсланова и др. [2013], приведены данные о возрасте хвалынских отложений, из которых следует, что раннехвалынская трансгрессия всего на 900 лет древнее верхнехвалынской. В этой же статье приведены радиоуглеродные и уран-иониевые датировки нижне- и верхнехва-лынских отложений из описанных мною ранее обнажений [Рычагов, 1997, сс.61-62, 74. рис. 23; 27] с дополнением калиброванных дат. Нижнехвалын-ские отложения, мощностью 5 м, слагают верхнюю часть отмершего клифа Каспийского моря в 750 м. к югу от устья р. Манас (рис. 15). Высота клифа около 60 м., абс. высота бровки клифа 32 м. Здесь вскрываются осадки, относящиеся к одной из ранних стадий раннехвалынской трансгрессии. Радиоуглеродный возраст раковин Didacna рага1-1е11а (из слоя 2) - 11600 лет, калиброванный по [Арсланов и др., 2013] - 13620. Согласно данным уран-иониевого метода средний возраст этих раковин (по внешней и внутренней фракциям) - 12600 лет. Образец верхнехвалынской фауны (Didacna praetrigonoides) взят из берегового вала одной из
-►
Рис. 14. Схема соотношения трансгрессивно-регрессивных этапов Каспийского моря со стадиями морской изотопно-кислородной шкалы, по взглядам разных исследователей. Условные обозначения: 1 - новокаспийские, 2 - мангышлакские, 3 - верхнехвалынские, 4 - енотаевские, 5 - нижнехвалынские, 6 - ательские, 7 - гирканские, 8 - верхнехазарские отложения, 9 - безымянные регрессивные эпохи.
ю ю
Рис. 15. Геолого-геоморфологический профиль отмершего клифа Каспийского моря от устья р. Манас до мыса Турали (горизонтальный масштаб условный)
1 - дислоцированные сарматские отложения: а) глины; б) известняки-ракушечники; 2 - верхнехазарские конгломераты; 3 - гирканские отложения; 4 - нижнехвалынские отложения; 5 - верхнехвалынские отложения: а) максимальной стадии, б) кумской стадии, в) сартасской стадии; 6 - новокаспийские отложения; 7 - пункты отбора образцов. В таблице - возраст хвалынских отложений по 14С, 1Ъ/и и 1Ъ методам [Рычагов, 1997], в скобках - калиброванные даты [Арсланов и др., 2013]. Красными цифрами в средней части таблицы показано несоответствие возраста нижне- и верхнехвалынских отложений по данным «абсолютной» геохронологии.
последних стадии позднехвалынскои трансгрессии (сартасской). Абсолютная высота вала -11, -12 м. Средний радиоуглеродный возраст раковин (по внешней и внутренней фракциям) - 12910, калиброванный по [Арсланов и др. 2013] - 15680. Средний уран-иониевый возраст этого образца (по двум фракциям) - 13575. Из приведенных данных следует, что одна из ранних стадий раннех-валынской трансгрессии моложе одной из последних стадий позднехвалынской на сотни и даже тысячи лет : на 975 лет по уран-иониевому методу и на 1310 лет по радиоуглеродному (по калиброванным данным - на 2060 лет (рис. 15). На мой взгляд, «достоверность» приведенных данных о возрасте нижнехвалынских отложений не требует комментариев, так как они не соответствуют основному принципу стратиграфии - принципу Н. Стенона. Что касается верхнехвалынских отложений, то, как было сказано выше, их возраст
сопоставим по разным методам абсолютной геохронологии. Располагая TL датировками для разных стадий позднехвалынской трансгрессии, я составил схему соотношения колебаний уровня Каспия в эпоху позднехвалынской трансгрессии с деградацией последнего (осташковского) оледенения [Рычагов, 1997. С. 260, рис. 43]. На мой взгляд, получилась достаточно убедительная картина сопоставимости событий, имевших место на севере и юге ВЕР (рис. 16).
Я уделил довольно большое внимание возрасту хвалынских отложений по следующим причинам.
Радиоуглеродные и уран-иониевые датировки возраста этих отложений не согласуются с геолого-геоморфологическими данными, о чем упоминалось выше. Согласно А.А. Свиточу [2011], одна из последних стадий раннехвалынской трансгрессии с уровнем моря около 0 м абс. имела место в предбореальную эпоху голоцена (около 9500
Рис. 16. Схема соотношения деградации валдайского оледенения (А), с колебаниями уровня Каспийского моря (Б) в эпоху позднехвалынской трансгрессии [Рычагов, 1997].
л.н.), а максимум позднехвалынской трансгрессии (абс. высота уровня около 0 м) - около 8000 л.н. По данным [Безродных и др., 2004; Янина, 2012], осадки с возрастом около 10000 лет отнесены к мангышлакской регрессии Каспия, а в статье Х.А. Арсланова и др.[2013] констатируется, что возраст «.. .поздне-хвалынских отложений находится в пределах от 11340 до 12650 лет» (с. 34). Хочу отметить, что при отметке уровня Каспия около 0 м абс. [Свиточ, 2011], в долине Волги должен был бы образоваться ингрессионный залив с вершиной около г. Камышина. Однако ни морских, ни лагунных отложений в строении Волго-Ахтубинская поймы (от Волгограда до Астрахани) нет. Пойма
эта была сформирована в разные этапы новокаспийской трансгрессии [Нижняя Волга, 2002] и сложена исключительно аллювиальными осадками голоценового возраста, нижняя часть которых на глубине от 4,5 до 5,0 м, по данным Н.С. Болиховской [1992], имеет возраст от 8,5 до 9,5 т.л.н. (Детальнее о голоценовом этапе в истории Каспийского моря см. [Rychagov, 2015]).
Радиометрические данные о возрасте хвалын-ских отложений лежат в основе корреляционных схем соотношения хвалынских трансгрессий с оледенениями северной части ВЕР. Эта проблема была достаточно подробно рассмотрена мной в монографии [Рычагов, 1997], где было сказано:
«В этой проблеме можно выделить два аспекта. Первый - это соотношение конкретных каспийских трансгрессий с конкретными оледенениями, второй - соотношение отдельных этапов развития каспийских трансгрессий с этапами развития того или иного оледенения» (с. 129).Что касается первого аспекта, то, используя разработанную мной хронологическую шкалу каспийских трансгрессий и имевшиеся к тому времени данные по абсолютному возрасту поздненеоплейстоцено-вых оледенений, я сопоставил раннехвалынскую трансгрессию с ранневалдайским (калининским) оледенением, а позднехвалынскую - с поздневал-дайским (осташковским). Эта точка зрения была основана на общегеографическом анализе развития природной среды: оба события - чередование ледниковых и межледниковых эпох на севере ВЕР и трансгрессий и регрессий Каспийского моря в её южной части - есть следствие единого процесса - глобального изменения климата. Что же касается соотношения развития каспийских трансгрессий с оледенениями северной части ВЕР, то на основе имевшихся у меня материалов по истории Каспия я выразил полное согласие с точкой зрения Г.П. Калинина и др. [1966], что наиболее благоприятными условиями для развития каспийских трансгрессий было время «...когда не таяли, а наоборот, интенсивно образовывались ледники» (с. 745). Этой позиции я, как географ, придерживаюсь и сейчас. Данные, приведенные в статье Х.А. Арсланова и др. [2013] о возрасте хвалынских трансгрессий, соответствуют, по Н.В. Карпухиной [2013] лужской («15,7-14,7 Оа до н.в.») и более молодым стадиям деградировавшего поздневалдайского (осташковского) ледника, т.е. никакого влияния на объем стока Волги и, как следствие, на уровень Каспия талые воды этого ледника оказать не могли. По имеющимся данным последние эпохи деградации поздневалдайского оледенения (дриас-2 и дриас-3) в пределах ВЕР характеризовались климатом, не способствовавшим развитию каспийских трансгрессий. Вот что писал по этому поводу А.А. Величко в 1969 г.: в умеренном поясе (где расположен главный водосборный бассейн Каспия) «. создались крайне засушливые условия.из-за того, что максимально разрослось морское оледенение» (с. 22, выделено мной, так как этот феномен не фигурирует в работах последующих исследователей), т. е. условия не для подъема уровня моря, а, напротив, для его снижения, чем, на мой взгляд, и была обусловлена мангышлакская регрессия Каспийского моря. Исходя из сказанного выше и анализа имеющихся геолого-геоморфологических данных по истории развития Каспия, можно сделать два вывода: 1. Хвалынский этап - это сложный и дли-
тельный этап в его истории, охватывающий всю вторую половину верхнего звена неоплейстоцена. Он характеризуется двумя самостоятельными трансгрессиями - раннехвалынской и позднехвалынской, которые имели место в доголоценовое время. 2. Сведения о возрасте раннехвалынской трансгрессии, основанные на данных радиоуглеродного и уран-ториевого методов датирования нижнехвалынских отложений из разрезов на суше, не соответствуют событиям, установленным с использованием более надежного для этого отрезка времени метода - геоморфологического анализа истории развития рельефа [Рычагов. 2014]. (Существующее различие точек зрения на палеогеографию Каспийского моря в эпоху верхнего звена неоплейстоцена наглядно иллюстрирует рис. 14).
В заключение подчеркну: 1. Существующее множество не согласующихся или мало согласующихся друг с другом стратиграфо-палеогеографических схем обусловлено тем, что при их составлении не учитывались совсем или мало учитывались общегеографические закономерности развития природной среды. 2. В последнее время основное внимание при палеорекон-струкциях уделяется методу «абсолютной» геохронологии, в ущерб геолого-геоморфологическому-анализу истории развития той или иной территории. В публикациях (даже в солидных статьях) практически исчезли описания конкретных разрезов (скважин), полноценные, составленные по всем правилам, геолого-геоморфологические профили, без чего судить о репрезентативности выводов, полученных с применением методов «абсолютной» геохронологии, в целом ряде случаев, практически невозможно. 3. Считаю, что с учетом двух предыдущих пунктов, было бы полезно сопоставлять результаты реконструируемых па-леособытий неоплейстоцена, полученных с помощью тех или иных методов, с кривой морской изотопно-кислородной шкалы, являющейся, хотя и не идеальным, но все-таки интегральным показателем глобального изменения природной среды, чтобы дать возможность читателю оценить правомерность полученных авторами выводов.
Работа выполнена по теме госзадания АААА-А16-11632810089-5 «Эволюция природной среды, динамика рельефа и геоморфологическая безопасность природопользования».
Литература
Андреичева Л.Н., Немцова Г.М. , Судакова Н.Г. Сред-неплейстоценовые морены севера и центра Русской равнины. Екатеринбург, 1997. 83с. Андреичева Л.Н., Марченко-Вагапова Т.И., Буравская М. Н., Голубева Ю.В. Природная среда неоплей-
стоцена и голоцена на северо-востоке России. М.: ГЕОС, 2015. 224 с.
Антонов С.И., Малаева Е.М. , Рычагов Г.И., Судакова Н.Г. Климатостратиграфические подразделения московского горизонта юго-западного Подмосковья. // Стратиграфия. Геологическая корреляция. 2000. Т.8. № 3. С. 100-112.
АрслановХ.А., Свиточ А.А., Чепалыга А.Л., Янина Т.А., Максимов Ф.Е., Чернов С.Б., Тертычный Н.И., Старикова А.А. О возрасте хвалынских отложений каспийского региона по данным датирования раковин моллюсков 14С и 230ТН/234и методами // VIII Всерос. Совещ. по изуч. четвертичного периода. «Фундаментальные проблемы квартера, итоги изучения и основные направления дальнейших исследований». Ростов-на Дону: Изд-во ЮНЦ РАН, 2013. С. 34-36.
Безродных Ю.П., Романюк Б.Ф., Делия С.В., Магомедов Р.Д., Сорокин В.М. , ПарунинО.Б., Бабак Е.В. Биостратиграфия, строение верхнечетвертичных отложений и некоторые черты палеогеографии Северного Каспия // Стратиграфия. Геологическая корреляция, 2004. Том 12, № 1. С.114-124.
Беляев Ю.Р., Григорьева Т.М. , Сычева С.А., Шере-мецкая Е.Д. Развитие балочных верховий центра Среднерусской возвышенности в конце среднего -позднем плейстоцене // Геоморфология, 2008. № 1. С. 43-55.
Бирюков И.П., Фаустова М. А., Шик С.М. // Оледенения среднего плейстоцена Восточной Европы. М.: ГЕОС, 2001. С. 31-36.
Болиховская Н.С. Палиноиндикация изменения ландшафтов Нижнего Поволжья в последние десять тысяч лет. // Вопросы геологии и геоморфологии Каспийского моря. М: «Наука». 1990. С. 52-68.
Болиховская Н.С., Маркова А.К., Фаустов С.С. Плейстоцен Терско-Кумской низменности: стратиграфия лессово-почвенной формации, ландшафтно-климатические сукцессии межледниковых и лед-никовых/перигляциальных этапов. // Актуальные проблемы палеогеографии и стратиграфии плейстоцена. М.: 2015. С. 29-32.
Величко А.А. Природные этапы плейстоцена Северного полушария. Автореф. докт. диссерт. М.: 1969. 70 с.
Величко А.А., Писарева В.В., Фаустова М. А. Подходы к реконструции оледенений среднего плейстоцена. // Оледенения среднего плейстоцена Восточной Европы. М.: ГЕОС, 2001. С. 143-149.
Величко А.А., Фаустова М. А. Атлас-монография: «Па-леоклиматы и палеоландшафты внетропического пространства Северного полушария». М.: ГЕОС, 2009. С. 32-41.
Величко А.А., Писарева В.В., Фаустова М. А. Проблемы периодизации и корреляции ледниковых и пери-гляциальных этапов квартера Восточной Европы. // VIII Всерос. Совещ. по изуч. четвертичн. периода. «Фундаментальные проблемы квартера, итоги изучения и основные направления дальнейших исследований». Ростов-на Дону, Изд-во ЮНЦ РАН, 2013. С. 102-104.
Герасимов И.П., Марков К.К. Ледниковый период на территории СССР. М.-Л. Изд-во АН СССР, 1939. 462 с.
Горецкий Г.И. О гирканском этапе в истории Прикаспия // Новости нефтяной техники. 1957. № 6. С. 3-5.
Дуброво И.А. Фаунистические комплексы крупных млекопитающих плейстоцена Центральной России. // Четвертичная геология и палеогеография России. М.: ГЕОС, 1997. С. 68-76.
Евзеров В.Я. Оледенения и морские трансгрессии на северо-западе России в последние 140 тысяч лет. // Геоморфология, 2014. № 3. С. 51-62.
Калинин Г.П, Марков К.К., Суетова И.А. Колебания уровня водоемов Земли в новейшем геологическом прошлом. Статья 1. // Океанология, 1966. Т.6, вып.5. С. 737-746.
Красненков Р.В., Иосифова Ю.И., Семенов В.В. Бассейн Верхнего Дона - важнейший страторегион для климатостратиграфии нижней части среднего плейстоцена (нижнего плейстоцена) России. // Четвертичная геология и палеогеография России. М.: ГЕОС, 1997. С. 82-96.
Карпухина Н. В. Геоморфологическое строение и история развития рельефа Чудско-Псковской низменности. Автореф. канд. дисс. М.: 2013. 26 с.
Лаврушин Ю.А., Спиридонова Ю.А., Тудрин А., Шали.Ф., Антипов М. П., Кураленко Н.П., Курина Е.Е., Тухолка П. Каспий: гидрологические события позднего квартера. // Бюлл. комис. по изучению чет-вертичн. периода. 2014. Вып. 73. С. 19-51.
Лазуков Г.И., Судакова Н.Г., Фаустов С.С. Анализ ледниковых отложений Клинско-Дмитровской возвышенности в связи с проблемами стратиграфии и палеогеографии. // Новейшая тектоника, новейшие отложения, человек. М.: Изд-во Моск. ун-т, 1982. С. 86-101.
Макарова Н.В., Макаров В.И. Дискуссионные вопросы стратиграфии четвертичных отложений Русской равнины. // Бюлл. комис. по изуч. четвертичн. пер. М.: ГЕОС, 2004. С. 64-75.
Москвитин А.И. Следы пяти оледенений и межледни-ковий в Москве. // БМОИП, отд. геолог., 1964. Вып. 5. С. 101-111.
Нижняя Волга: геоморфология, палеогеография и русловая морфодинамика. М.: ГЕОС, 2002. 242 с.
Оледенения среднего плейстоцена Восточной Европы. М.: ГЕОС, 2001. 160 с. (Опорный корреляционный профиль VI. В.Б.Козлов, С.М. Шик. С. 55-63).
Попов Г.И. Гирканская трансгрессия в Северном При-каспии // Бюлл. комисс. по изуч. четверт. периода. 1967. Т. 33. С. 77-86.
Реконструкция палеогеографических событий среднего неоплейстоцена центра Русской равнины. М.: 2008. Изд-во геогр. ф-та Моск. ун-та. 165 с.
Рычагов Г.И. Плейстоценовая история Каспийского моря. М.: 1997. 268 с.
Рычагов Г.И., Судакова Н.Г., Антонов С.И. Ледниковая ритмика среднего плейстоцена центра Русской равнины. (по материалам Сатинского страторайона). // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 5, геогр. 2007. № 4. С. 15-22.
РычаговГ.И., СудаковаН.Г., Антонов С.И. О леднковой стратиграфии и палеогеографии центра ВосточноЕвропейской равнины. // Вестн. Моск. ун-та.Сер.5, геогр., 2012. № 1. С. 36-44.
Рычагов Г.И. Хвалынский этап в истории Каспийского моря. // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 5, геогр., 2014. № 4. С. 3-9.
Рычагов Г.И. Гирканский этап в истории Каспийского моря. // Геоморфология. 2016. № 1. С. 3-17.
Свиточ А.А. Голоценовая история Каспийского моря и других окраинных бассейнов Европейской России: сравнительный анализ. // Вестн. Моск. ун-та. Сер 5, геогр. 2011. № 2. С. 28-37.
Стратиграфия и геологические события среднего и позднего плейстоцена Подмосковья. // В книге: Четвертичная геология и палеогеография России. М.: ГЕОС, 1997. 209 с.
Судакова Н.Г., Карпухин С.С., Алтынов А.Е. Палеогеографические реконструкции ледниковых мор-фолитоструктур Подмосковья с использованием космической информации. // Бюлл. комис. по изуч. четверт. периода. ГЕОС. 2015. № 74. С. 76-89.
Сычева С.А. Погребенный микулинско-валдайский рельеф и развитие междуречий среднерусской возвышенности в позднем неоплейстоцене. // Геоморфология, 2007. № 1. С. 88-105.
Сычева С.А. Палеомерзлотные события в перигляци-альной области Среднерусской возвышенности в конце среднего и позднем плейстоцене. // Криосфе-ра Земли, 2012. Т. XVI, № 4. С. 45-56.
Сычева С. А., Ковда И.В., Семенов В.В., Шоркунов И.Г., Пушкина П.Р. Почвенно-лессовая стратиграфия Среднерусской возвышенности (от эоплейстоцена до голоцена) по данным изучения разреза Новопо-селковский карьер (Курск). // VIII Всерос.совещ. по изуч. четверт. периода. «Фундаментальные проблемы квартера, итоги изучения и основные направления дальнейших исследований». Ростов-на-Дону, Изд-во ЮНЦ РАН, 2013. С. 617-619.
Федоров П.В. Плейстоцен Понто-Каспия. // Тр. ГИН АН СССР. 1978. Вып. 310. 164 с.
Шик С.М., Борисов Б.А., Заррина Е.П. Проект региональной стратиграфической схемы неоплейстоцена
Европейской России. // Бюлл. комис. по изуч. четверт. периода. М.: ГЕОС, 2004. С. 102-114.
Шик С.М. Горизонты неоплейстоцена центра Европейской России: сопоставление со ступенями общей стратиграфической шкалы, стратотипы и гипостра-тотипы. // VIII Всерос. Совещ. по изуч. четверт. периода. «Фундаментальные проблемы квартера, итоги изучения и основные направления дальнейших исследований» Ростов на Дону: Изд-во ЮНЦ РАН,
20131. С. 52-54.
Шик С.М. Послелихвинские межледниковья среднего неоплейстоцена Восточо-Европейской равнины. // VIII Всерос. Совещ. по изуч. четверт. периода. «Фундаментальные проблемы квартера, итоги изучения и основные направления дальнейших исследований». Ростов-на-Дону: Изд-во ЮНЦ РАН,
20132. С. 699-701.
Шкатова В.К. Каспийский регион - опорный стратиграфический разрез «квартера России». // VIII Всерос. Совещ. по изуч. четверт. периода. «Фундаментальные проблемы квартера, итоги изучения и основные направления дальнейших исследований». Ростов-на Дону: Изд-во ЮНЦ РАН, 2013. С. 702-704.
Янина Т.А. Неоплейстоцен Понто-Каспия: биостратиграфия, палеогеография, корреляция. Изд. геогр. ф-та МГУ, 2012. 264 с.
Янина Т.А., Сорокин В.М. , Безродных В.П., Романюк Б.Ф. Гирканский этап в плейстоценовой истории Каспийского моря. // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 5. геогр., 2014. № 3. С. 3-9.
Rychagov G.I. Holocene period in the histori of Caspian Sea. // Stratigraphy and sedimentology of oil-gas basins. 2015. №1. P. 84-99. Azerbaiyan. Baku.
Sycheva S., Khokhlova O. Genesis, 14C age, and duration of development of the Bryansk paleosol on the Central Russian Upland based on dating of different materials. // Quaternery International 399. (2016). P. 111-121.
G.I. Rychagov
GEOGRAPHICAL APPROACH TO THE RECONSTRUCTION OF PALAEOGEOGRAPHICAL
EVENTS
In spite of numerous published palaeogeographic schemes of the Neopleistocene in the East European Plain, much is still unclear, insufficiently grounded or debatable. This is due to the underestimation of general geographic consideration in the process of interpretation of palaeogeographic events as well as due to the excessive confidence to the «absolute geochronology» data that, unfortunately, are not absolute yet. Analysis of palaeogeographic events have already almost lost one of the most important methods - the geomorphological analysis (analysis of landscape morphology), which, compared to other techniques, has the advantage of continuity and substantial materiality. The paper provides examples of discrepancies between the results followed from the «absolute geochronology» and that obtained by geological-geo-morphological analysis.
Keywords: geomorphological techniques, «absolute age», reconstruction, palaeogeographic events
