CC BY
61
Географический фактор
w 1 территориальной дезинтеграции1
Алексей Александрович Токарев,
кандидат политических наук, старший научный сотрудник Центра глобальных проблем Института международных исследований МГИМО, Москва. E-mail: a.tokarev@inno.mgimo.ru
На основании исследования выделенных при операционализации 24 пока -зателей проводится сравнительный анализ влияния географического факто -ра на успешные постсоветские сецессии, поддержанные Россией. Не интере -суясь теми политиями, которые выдвигали требования автономизма или же сначала осуществляли выход, но потом были реинтегрированы, автор рас -сматривает в качестве казусов: непризнанные Приднестровскую Молдав -скую Республику, Луганскую и Донецкую Народные Республики, Крым, быв -ший в марте 2014 г. один день независимым государством, и признанные Абхазию и Южную Осетию. Показатели сгруппированы в операционализа -ции в 4 переменных: 1) наличие общей границы с государством - патроном и её качественные характеристики; 2) специфика границы с материнским го -сударством: естественность vs искусственность; 3) географические аспекты территории сецессии; 4) специфика расселения титульного этноса и этноса материнского государства по территории сецессионистской политии. Их ис -следование позволяет понять, как наиболее постоянные условия сецессии (географические) влияют на её успех, приближают или отдаляют реинтегра -цию. Автор принципиально избегает, с одной стороны, природно географи ческого детерминизма, полагая, что важно не само пространство, а то, как люди его используют. С другой стороны, он игнорирует показатели эконо -мической географии, системно аргументируя тезис о том, что для поддер жанных Россией сецессий они были не важны. На основании исследования рассмотренные казусы группируются по вероятному успеху/неуспеху сецес -сии при возможной редукции (или вовсе исчезновении) поддержки патрона. В первую группу попадают Абхазия и Крым, география которых является на -дёжным барьером для реинтеграции военным путём материнским государ -ством. Луганская и Донецкая Народные Республики, Приднестровская Мол -давская Республика и Южная Осетия относятся ко второй группе, поскольку в случае исчезновения патронажа, что не следует исключать в долгосрочной перспективе, географические условия будут способствовать их реинтегра -ции, причём необязательно военным путём.
1 Автор выражает благодарность Николаю Силаеву, Александру Караваеву, Павлу Святенкову, Дмитрию Бавырину, Михаилу Ильину и в особенности Игорю Окуне -ву и Адлану Маргоеву за ценные критические замечания и помощь в работе над статьёй.
Ключевые слова: Приднестровская Молдавская Республика, Луганская На -родная Республика, Донецкая Народная Республика, Абхазия, Южная Осетия, сецессия, постсоветское пространство, государство - патрон, де - факто государство, Россия, Молдова, Украина, Грузия.
The role of geography in territorial secession.
Alexey Tokarev, Center for Global Problems of the International Research Institute of MGIMO-University, Moscow, Russia. E-mail: a.tokarev@inno.mgimo.ru.
The author conducts a comparative study on successful cases of secession in the post - Soviet area supported by Russia and analyzes the role of geography in these cases based on 24 indicators. Those political entities that initially claimed autonomy or seceded, but later were reintegrated, lie outside of the scope of the study, the following cases being the object of research: unrecognized Transnis -tria, the Donetsk and Lugansk People's Republics, the Republic of Crimea which was independent for a single day in March 2014, as well as partially recognized Abkhazia and South Ossetia. The 24 indicators are grouped in four variables: 1) common border with the patron - state of the secession and its features; 2) the features of the border with the original state: natural vs. artificial; 3) geographical features of the seceding territory; 4) the features of the dispersal of dominant ethnic group of the seceding entity and that of the titular nation of the original state on the seceding territory. The analysis of these variables helps to understand how geographical conditions influence the outcome of a secession, facilitate or impede reintegration. The author avoids thinking solely in the paradigm of envi ronmental determinism for the way people use space is more important than its features. However, the factor of economic geography is not considered because economic indicators had no significant impact on the outcome of the cases of secession discussed in this paper. These cases are divided into two groups based on the likelihood of their success provided that the patron state reduces or ceases its support. Abkhazia and Crimea fall into the first group since they are well protected by their geographical features from militarily forced reintegration by the original state. The Donetsk and Lugansk People's Republics, Transnistria, and South Ossetia are placed in the second group because in the long run their geographical features will foster their reintegration with the original state, which does not have to be done applying military force.
Keywords: Transnistria, the Lugansk People's Republic, the Donetsk People's Republic, Abkhazia, South Ossetia, secession, post Soviet space, patron state, de facto state, Russia, Moldova, Ukraine, Georgia.
В данном исследовании мы намеренно не углубляемся в терминологию, описывающую различные виды выхода: автономизм, сепаратизм, ирре -дентизм, индепендизм [5, с. 80]. Стремление определённой местности вый -ти из состава материнского государства, обретя над своей территорией не зависящий от него суверенитет (что не исключает полной зависимо -сти от государства - патрона), а также конкретные действия по обеспечению
такого выхода, мы будем называть сецессией. С учётом стартовавшего и ставшего успешным выхода из состава материнских государств во всех трёх казусах, автономизм как разновидность сепаратизма, предполагаю -щая повышение статуса политии без изменения госграниц, будет интере -совать нас только в ретроспективе.
Объектом исследования выступают четыре постсоветских случая фор -мирования де - факто государств: на территории Украины, Молдовы и Грузии. Мы принципиально не включаем в сравнительный анализ Нагорно -Карабахскую Республику (НКР), поскольку она выделяется отсутствием мощного патрона, превосходящего по военной силе и государственной мо щи в целом материнское государство. Случай НКР (борьба примерно рав носильных Армении и Азербайджана), очевидно, не укладывается в логи -ку, когда выход поддерживает Россия. Под успехом сецессии мы понимаем формирование на территории республик, на закате СССР стремившихся к собственному выходу, де - факто государств. Территории, возвращённые в лоно материнских государств (Гагаузия в Молдове, Чечня в РФ, Аджария в Грузии) или стремившиеся к автономизму (Татарстан в РФ, Закарпатье на Украине, Каракалпакстан в Узбекистане), нас не интересуют.
Цель данной работы — в сравнительном анализе рассмотреть пять казусов де факто государств, объединённых патронажем сецессии со стороны России: Республики Абхазия (РА), Республики Южная Осетия (РЮО)2, Луганской Народной Республики и Донецкой Народной Республики (Л/ДНР)3, Приднестровской Молдавской Республики (ПМР), Крыма4. Исследователь -ский вопрос: как влияют географические условия на подобные сецессии? Ответить на него мы предлагаем на основании изучения следующих пе ременных: 1) наличия общей границы с государством - патроном и её ка -чественных характеристик; 2) специфики границы с материнским госу -дарством: естественность уэ искусственность; 3) географических аспектов территории сецессии; 4) специфики расселения титульного этноса и этно -са материнского государства по территории сецессионистской политии.
Переменная 1, на наш взгляд, является основной для успеха сецессии в условиях её поддержки мощным патроном. Чем протяжённее граница,
2 Нам, безусловно, известен юридический подход, согласно которому Россия официаль -но признаёт суверенитет Республики Абхазия и Республики Южная Осетия, устано вив с ними дипотношения. Однако для понимания общих процессов постсоветского сецессионизма мы рассматриваем РА и РЮО наряду с непризнанными ПМР и Л/ДНР.
3 Несмотря на некоторые различия в отношении формирования идентичности, эконо -мического уклада и внутренней политики, с точки зрения географии имеет смысл рас сматривать ЛНР и ДНР как единый регион. Учитывая ещё и их общую границу, считая искусственно разделёнными, особенно — таможенным постом, оправданным исклю -чительно с точки зрения интересов элит каждой из непризнанных республик, в данном исследовании мы будем воспринимать их в качестве одной единицы анализа — Л/ДНР.
4 Крым тоже попадает в число субъектов анализа как существовавшее один день в марте 2014 г. независимое государство Республика Крым. Дальнейшая судьба ре -гиона, вошедшего в состав России, т.е. реализованный ирредентизм, не является пре пятствием для включения этого случая в число сецессий, поскольку мы рассматри ваем условия, влияющие на их успех.
тем меньше она контролируется материнским государством и тем легче го -сударству- патрону перемещать через неё финансы, товары, технику, оружие и людей. Очевидно, что отсутствие природных барьеров в виде гор или рек облегчает задачу по дестабилизации границы материнского государ -ства. Напротив, их отсутствие при исследовании переменной 2 свидетель -ствует: сецессия не будет успешна. Искусственность, пролегание границы не по природным барьерам делают её крайне нестабильной. Ещё менее устойчивой она становится в случае несовпадения с административны ми границами, характерный пример — линия соприкосновения вооружён -ных сил Украины (ВСУ) и армейского корпуса непризнанных республик как граница между Л/ДНР и Украиной. В случае равнинной территории сецес -сионистской политии и/или её вытянутости (переменная 3) вероятность успешности реинтеграции военным путём увеличивается. Напротив, горы на территории РА и РЮО, к тому же не являющихся столь легко «перере -заемыми» армией материнского государства, как ПМР в своей середине (ширина страны там составляет всего 3,2 км), препятствуют прекращению сецессии военным путём. Переменная 4 показывает однородность расселе -ния этноса, доминирующего в материнском государстве, которое, как пра -вило, вводит войска на территорию сецессии под предлогом защиты сво их граждан (или этнически идентичных индивидов). Аналогичным образом действует и государство патрон, когда делает границу сопредельного го сударства проницаемой, обосновывая это защитой интересов сограждан. В обоих случаях распределение двух этносов (или шире — национальных групп) по территории сецессии является критичным для успеха сецессии и развития де - факто государства после того, как она состоялась.
Индикаторы:
1а) Общая граница с патроном проходит по равнинной территории / по горной территории / по морю / отсутствует; 1б) количество официаль -ных пограничных переходов; 1в) наличие автомобильных дорог и их статус; 1г) наличие ж/д; 1д) доля границы с патроном в общей длине границ, в %; 1е) доля равнинной границы с патроном в общей длине границы с ним, в %.
2а) Граница с материнским государством проходит по реке / по горам / по равнинной местности без природных барьеров / по морю; 2б) в случае наличия природных барьеров существует ли инфраструктура для их пре одоления (мосты, тоннели); 2в) наличие автомобильных дорог и их статус; 2г) наличие ж/д; 2д) доля границы с материнским государством в общей длине границ, в %; 2е) доля равнинной границы с материнским государст -вом в общей длине границы с ним, в %.
3а) Территория сецессии преимущественно равнинная/горная; 3б) отно -шение расстояния между крайними точками в длину к расстоянию между крайними точками в ширину; 3в) имеет ли сецессия эксклавы5, отделённые
5 В данном случае термин «эксклав» применяется весьма условно, поскольку при -родные барьеры в виде рек или гор, отделяющие меньшую часть территории от большей, строго говоря, не являются поводом для того, чтобы считать пер -вую эксклавом, выделяемым в качестве такового, только если территория отделе на от основной другими государствами.
природными барьерами; 3г) имеются ли непосредственно на границах сецессии эксклавы материнского государства; 3д) наличие выхода к мо рю; 3е) наличие портов; 3ж) соотношение сухопутных и морских границ6; 3з) доля расстояния от столицы до центра сецессионистской политии в расстоянии от столицы до крайней точки государства в данном направ лении де юре; 3и) соотношение границ с патроном и материнским госу дарством; 3к) соотношение равнинных участков границ с патроном и ма теринским государством.
4а) Часть территории, в %, занимаемая этносом, титульным для ма -теринского государства; 4б) эта этническая группа расселена равномер -но по территории сецессии / сосредоточена на границе с материнским государством.
Отдельные индикаторы требуют пояснения. 1б, 1в, 1г определяют ус -ловия, в которых патрон может перемещать через границу различные ви ды помощи: от финансовой до военной. 1д, 1е: любые конфликты сецес -сий с материнскими государствами начинаются с применения сухопутной техники и/или легко вооружённых групп людей; авиация, для которой на -личие природных барьеров непринципиально, никогда не выступает стар товой силой. Аналогичным образом 2б, 2в, 2г влияют на успех военной реинтеграции со стороны материнского государства. В случае, если 2д и 2е меньше, чем 1д и 1е соответственно, вероятность такого успеха то же меньше. 3б: чем больше число, тем вытянутее территория, а значит, уязвимее для реинтеграции вооружённым путём (перерезания, создания «котлов», взятия в клещи и т.д.); чем ближе к единице, тем больше она по -хожа на квадрат/круг и, следовательно, менее уязвима. 3в, 3г: наличие экс клавов сецессий за пределами природных барьеров делает их уязвимы ми для боевых действий со стороны материнского государства: в случае вооружённого конфликта они первыми будут возвращены под контроль. Аналогичным образом эксклавы материнского государства, прилегающие к территории сецессии, отделённые от материнского государства природ ными барьерами, будут первыми заняты войсками сепаратистов в слу чае эскалации конфликта. 3д, 3е: выход к морю обеспечивает несравнимо большие возможности по сравнению с исключительно сухопутными терри -ториями, поскольку представляет собой ещё один транспортный коридор для организации снабжения с территории патрона. 3ж: чем выше число, тем «более приморским» является государство. 3з: Клайонад Ралех пре -дельно чётко формулирует гипотезу, подтверждённую всеми постсовет скими сецессиями: чем дальше от столицы и чем ближе к госгранице, тем выше риск сецессии [11, р. 390]. Данный индикатор требует рассмотре -ния не только в количественном, выраженном в км, смысле, но и в каче ственном, поскольку отображает ещё и пространственную идентичность в рамках центр периферийных отношений. К примеру, максимальное гео графическое удаление Донецка от Киева отнюдь не означало, что Донецк
6 Последние в данном случае понимаются не в строго юридическом смысле как ли -ния, отложенная от берега на 12 морских миль, а именно как береговая линия.
для своего населения — периферия, напротив, он воспринимался как ме сто формирования особой донецкой идентичности, традиционно превали рующей над украинской. В Харькове, также приграничном регионе, силён нарратив о первой или научной украинской столице. Абхазы традиционно считают своё государство гораздо более древним, чем грузинское. Эти во -просы требуют осмысления в рамках качественного социокультурного исследования. Мы остановимся лишь на географическом аспекте, чтобы проследить дистанцию, которую в каждом конкретном случае нужно пре одолеть войскам и приказам из столицы для возможного военного реше ния проблем с сецессией.
Перед написанием статьи мы попросили старших коллег покритико вать операционализацию. Большинство справедливо указывало на отсутствие экономических переменных и индикаторов, объясняя, что они необходимы в рамках исследования экономической географии (трансгра ничное сотрудничество между сецессией и материнским государством, малый бизнес, туризм как факторы сецессии, возможное построение гра витационных моделей, описывающих притяжение экономик материнско го государства и сецессии, сецессии и патрона, — как исследовательский метод и т.д.). Примат экономических факторов в региональных конфлик тах отстаивает Р. Вайранен, рассказывая, как «экономический беспорядок влечёт за собой политическую и культурную нестабильность, так же как и фрагментацию нации - государства» [12, р. 346—347]. Экономическая гео -графия крайне важна в гражданских войнах, когда успех противоборства каждой из сторон зависит во многом от имеющихся ресурсов, в т.ч. при родных [8, р. 420]. Возможно, подобные воззрения справедливы для других регионов, но точно не для постсоветского пространства. Случаи успешных сецессий, поддержанных Россией, говорят не об обратном, но о принци пиально другом: экономика внутри одной и той же сецессии может играть локальную роль, а может и нет. Характерен пример боевых действий во круг портового и промышленно развитого Мариуполя, когда корпус ДНР не стал продолжать наступление. Ни в одном из случаев постсоветских се цессий, как удавшихся, так и нет, экономика не играла значительной роли, безусловно, находясь в тени вопросов безопасности и применения воен ной силы патроном / материнским государством / сепаратистами. Эконо мические связи российско украинского пограничья, наиболее интенсивные в регионе Белгорода — Харькова, не стали спусковым крючком для созда -ния «Харьковской Народной Республики». На карте потенциала социаль но экономических связей белорусско российско украинского приграничья в 2013 г. российско - украинская госграница похожа на шов с 26 стежка -ми, отображающими связи приграничных городов (9 на российско - бело -русской границе — для сравнения) [1]. В том же году украинские коллеги рассчитывали многомерный индекс социально экономического развития приграничных регионов России и Украины [2]. Лидерство Крыма, Донец -кой и Луганской областей среди украинских регионов, равно как и эко номическое сотрудничество не просто на уровне стран, но и в рамках ев рорегионов (Днепр, Ярославна, Слобожанщина и Донбасс), не остановили
ни Москву от масштабной поддержки сецессий, ни Киев от начала АТО, ещё больше усугубившей раскол между Донбассом и остальной частью Украи ны. Наконец, очевидная ориентация ПМР на рынок Европы, дверью в кото -рый является Молдова, не влияет на сохранение пророссийских настроений в республике и нежелание реинтегрироваться у значительной части насе -ления, несмотря на четверть века с момента конфликта. В 2016 г., по дан -ным таможенной службы ПМР, страна экспортировала товаров в Россию на $1,2 млн, а в Европу — на $11,9 млн [6, с. 35], тем не менее де - факто го -сударство сохраняет свой статус. Мы не берём экономические факторы для исследования не только потому, что его предмет заявлен как геогра фия. Во всех постсоветских сецессиях (за исключением НКР) одним из ос новных акторов была Россия — конкурировать с ней в долгосрочной пер спективе не могли ни материнские государства, терявшие территории, ни субъекты патроны, «уводившие» территории из РФ. Объективно нахо дясь в принципиально разных весовых категориях с соседями, Россия де лает постсоветское пространство уникальным регионом для реализации сецессий, в котором экономика и экономическая география, безусловно, влияют на развитие де факто государств и их внешних связей, на успех и скорость реинтеграции, но никак не на сам процесс сецессии.
Ни один из факторов не может быть главенствующим для старта сецес сии и при определении её успеха. Только совокупность географических, по литических, исторических, культурных, лингвистических, иногда личност ных условий влияет на выход политии из состава материнского государства. Невозможно создать комплексную работающую прогностическую теорию о распаде государств, следуя за мыслями Р. Коллинза [3, с. 40], постули -рующего основные геополитические принципы, по которым происходит сецессия: в одних случаях предсказания (о дескриптивной неточности ко торых говорит и сам Коллинз) сбудутся, в других — нет. Сколько бы ни го ворилось и ни писалось о глубине украинского раскола до событий 2014 г., сколько бы ни существовало объективных условий для выхода юго вос тока Украины или Крыма [4] из состава государства, сецессия стала воз -можна, прежде всего, после захвата здания СБУ в Славянске, что, по при -знанию руководившего им И.И. Стрелкова, и стало «спусковым крючком войны». Мы имеем возможность лишь приблизиться к указанию тех точек и регионов, в которых сецессия может быть наиболее успешной, а состояв -шееся де факто государство — эффективным. Географический фактор как наиболее постоянный из прочих — самый объективный при изучении фе номена сецессий, хотя и не решающий. Мы не склонны придерживаться логики природно географического детерминизма, соглашаясь с тем, что «географические факты неизменны, в отличие от их значения для полити ки» [10, р. 29]. Раймо Вайранен остроумно определяет взаимосвязь геогра -фии и международных отношений: «...взгляд на территорию женат на соци -альной динамике» [12, р. 340]. В этом смысле важно не само пространство, а то, как люди его используют. Как пишет Джон Агнью, «пространство — это не только территория, но и структура: регион, субъект, округ» [7, р. 55]. Категории пространства и пространственности рассматриваются в данной
работе и множестве других исследований. В этом смысле учёные и экспер ты отходят от строгой физической географии, принимая в качестве объ екта различные виды идентичностей. Отреферировавший большой объём литературы о географии и войне Пол Дил заключает: география не опре деляет жёстко вообще ничего, поскольку «может облегчать течение кон фликта, может расширять его и даже сама может быть его источником, по скольку государства воюют за территории» [9, р. 12]. Мы пробуем понять, способствуют ли географические условия сецессии или мешают ей в каж дом конкретном случае.
Исследование первой переменной («граница с патроном») позволяет выделить наименее успешный для сецессии казус — Приднестровье, что означает также наивысшие шансы на реинтеграцию. Граница с патроном отсутствует, поэтому материнское государство может работать на бло кирование границы, причём, это важно подчеркнуть, не своего участка, а внешнего — блокада Украиной приднестровского участка границы осу -ществлялась несколько раз. Учитывая, что воздушное пространство над ПМР находится в ведении Кишинёва, можно утверждать: казусы, подобные недопуску спецпредставителя российского президента Д.О. Рогозина в ав густе 2017 г. на территорию ПМР, будут происходить постоянно. Кроме то -го, Украина, закрывшая воздушное пространство для авиации РФ, ослож -няет способы доставки грузов и людей по воздуху: самолёты молдавских компаний летают в Москву по - прежнему 2 часа, российских — в 2,5 раза больше, поскольку вынуждены облетать территорию Украины. География приднестровской сецессии остаётся наименее благоприятной.
На втором месте с конца находится РЮО, имеющая самую маленькую сухопутную границу с патроном — 16% от общей длины границ. К тому же на границе только один слабо оборудованный многосторонний АПП, а со общение с патроном происходит через две нитки Рокского тоннеля, блоки ровка которого приведёт к моментальной потере единственного наземного участка, — остальные 74 км границы с Россией проходят по Большому Кав -казскому хребту. Отсутствие ж/д сообщения исключает возможность быст -рой и масштабной переброски военных эшелонов.
Напротив, наличие ж/д сообщения позволило патрону в 2008 г. на правлять военные эшелоны по Северо Кавказской железной дороге через формально российско - грузинскую границу в Абхазию. Несмотря на лишь два пропускных пункта, железнодорожный и многосторонний автомо бильный, пролегание 60 км границы по реке Псоу и далее почти 200 км — по Большому Кавказскому хребту (всего 61% границ с патроном), можно ска -зать, что экономическая география спасает абхазскую сецессию много лучше физической. Крупнейший транспортно пересадочный узел «Адлер» (ж/д вок зал, автостанция, аэропорт), подведённая к границе федеральная магистраль (в отличие от осетинского казуса с дорогой республиканского значения), вве дённая в 2013 г. недалеко от границы с энергодефицитной Абхазией, завися -щей от Ингурской ГЭС, Адлерская ТЭС — всё это облегчает сецессию.
Случай Крыма стоит особняком, поскольку отсутствие сухопутной гра -ницы с патроном, автомобильного и ж/д сообщения с ним не стали препят
ствием для сецессии, поддержанной масштабным участием транспортной и боевой авиации. Существовавшие четыре официальных морских про пускных пункта, береговая линия в 980 км, ещё большая госграница (с от -ступлением в море на 22,5 км от берега) делали Крым открытым. В данном случае море стало природным барьером, но не для патрона, а для материн ского государства.
Наконец, граница Л/ДНР и России представляет собой идеальный случай для поддержки сецессии. 12 официальных на момент начала сецессии пунктов пропуска, из них четыре морских, десять трансграничных дорог, из которых два — европейские маршруты, а один — федеральная магист раль, четыре ж/д ветки, позволяющие транспортировать военные эшело ны, одна из наибольших долей границ с патроном в их общей длине (47%), 100% пролегания границ с патроном по полевой равнине без явных при -родных барьеров (небольшие реки Северский Донец или Деркул легко об ходимы, лесные массивы практически отсутствуют).
Вторая переменная («граница с материнским государством») позволя -ет исследовать географические условия для реинтеграции. Наибольшая ве роятность таковой прослеживается в случае Л/ДНР. Максимальная искус ственность границы, не обусловленная ничем (ни природными барьерами: едва ли не единственный значимый рубеж — Павлопольское водохранили -ще на юге ДНР, ни административными, лингвистическими или этничес -кими границами), кроме ситуативного завершения противостояния на мо мент подписания «Минска - 2», — основное условие успешной реинтеграции. Ему сопутствуют разветвлённая ж/д сеть промышленного Донбасса, плот ность которой значительно выше, чем на участке границы с патроном, 23 дороги, проходящие сквозь искусственную границу, те же поля на рав -нине, не препятствующие передвижению тяжёлой техники, что и на гра нице с патроном. Все эти географические показатели, безусловно, будут работать на реинтеграцию военным путём. Случай Л/ДНР, как и придне -стровский казус, показателен существованием всей территории сецессии на равнине, являющейся сквозной для патрона и материнского государ ства. Искусственность границы, выраженная в несовпадении линии фрон -та с любыми устоявшимися барьерами, препятствует определению того, что Ф.А. Попов называет зоной распространения сецессионизма — «терри тории, выход которой из состава государства является целью сецессиони стского движения.» [5, с. 41]. На протяжении последних трёх лет руко -водители, официальные спикеры и лидеры общественного мнения Л/ДНР называли диаметрально противоположные цели, которых они пытаются добиться: от «дойдём до Киева» и объявления институционализации Но вороссии как региона шести областей юго востока Украины до Малорос сии, заявленной летом 2017 г. и самой географически скромной цели — «дойдём до границ областей».
В РЮО примерно половина границы с Грузией не имеет природных барьеров и проходит по сёлам (единственное отличие от казуса Л/ДНР — совпадение с административными границами Юго Осетинской АО в совет ский период). Разделение населённых пунктов враждующими способствует
постоянному изменению границы, что раздражает обе стороны, особенно грузинскую (грузинские чиновники неоднократно высказывали автору своё неудовольствие передвижением границы, называя его одним из основных раздражителей в российско грузинских отношениях). Единственная ав томагистраль, ведущая в Цхинвал, неподдающееся подсчёту количест -во просёлочных дорог и, главное, искусственность границы в долгосроч ной перспективе будут способствовать реинтеграции. Сама граница крайне изрезана, что очевидным образом создаёт предпосылки для спрямления. К примеру, протяжённость юго осетинской границы — 465 км, а абхазской в сухопутной части — 418 км, несмотря на то, что РА превосходит соседа по площади более, чем в два раза, имея при этом более прямые линии су хопутных границ.
Половина границ ПМР — это соприкосновение с территорией Молдо вы. Здесь важно отметить символическое отсутствие молдо - приднестров -ской границы (обозначаемой на разных участках одним двумя полицей скими, избирательно проверяющими документы) и, напротив, присутствие таможенных и пограничных постов со всеми сопутствующими процедура ми на приднестровско молдавской границе по всей её длине. Семь мостов, десять дорог, из которых два европейских маршрута, две ж/д ветки, иду щие из Молдовы на территорию ПМР, нивелируют значение Днестра как природного барьера. Река перестаёт быть значимым географическим ру бежом и становится, скорее, символом, обозначающим границу.
Наиболее успешно природа поработала над границами РА и Крыма. Мост через Керченский пролив с двумя нитками ж/д и четырёхполосным движением автомобилей станет безусловной альтернативой трём доро гам и двум ж/д веткам, ведущим на полуостров из Украины через узкий 8 - километровый перешеек. В абхазском случае река Ингури (в абхазской версии Ингур) отделяет Грузию не столько символически, сколько физи чески: единственный мост через неё находится в плачевном состоянии, ж/д сообщение давно прервано, а 39% общей длины границ — с материн ским государством, что является самым низким показателем, — проходят по горам. С других сторон Абхазия, как и Крым, защищена морем, кото рое в краткосрочной перспективе, безусловно, является препятствием для материнских государств в процессе реинтеграции. Пять морских портов Крыма делают его ещё более устойчивой частью российского пространст ва через усиление торговых потоков. Четыре абхазских порта существуют в природе в принципе с оговорками, но в случае модернизации также спо собны усилить устойчивость де факто государства.
Третья переменная («географические аспекты территории сецессии») позволяет вновь идентифицировать ПМР как наименее вероятный слу чай долговременного де факто государства. Во первых, это самая вытя нутая из всех рассматриваемых сецессий территория с показателем в 4,2: на 230 км длины приходится лишь 55 км ширины (к тому же это мак -симальный показатель, в среднем ширина ПМР составляет 25—30 км). Во вторых, примерно в середине страна имеет молдавские анклавы — сё ла в Дубоссарском районе, фактически разрезающие её клином. Собст
венно территория ПМР между молдавской и украинской границами рас полагает лишь 3,2 км. В третьих, единственный из всех сецессий эксклав также расположен в ПМР — второй по величине город Бендеры находится на правом берегу Днестра, т.е. река не является барьером, ограждающим его от основной молдавской территории. Бендеры и был центром противо стояния с 1992 г. с молдавскими националистами и полицейскими. Нако -нец, наравне с РЮО ПМР является наименьшей периферией: удалённость Тирасполя от Кишинёва составляет лишь 72% от расстояния от Кишинё -ва до границы.
В РЮО этот показатель равен 70%. Кроме того, РЮО имеет наихудшее соотношение границ с патроном против границ с материнским государст вом из всех: 16 против 84%, а также наибольший разброс в соотношении их равнинных участков: 0 против 114 км границ с Грузией. Единственное положительное качество территории для сохранения сецессии — её форма. С показателем соотношения крайних точек в 1,2 это де - факто государство занимает второе место после почти овальной Л/ДНР.
Показатель 1,1 у Донбасса наилучший в сравнении с рассматривае мыми казусами. Сецессию также облегчает выход к морю, полученный в 2014—2015 гг. в результате ожесточённых сражений. В отличие от «при -родно приморских» Абхазии и Крыма, в отношении границ которых особых споров не было (исключение — Кодорское ущелье в первом случае и коса Тузла во втором), Л/ДНР имеет наихудшее соотношение морских границ с сухопутными: 0,08 (обладающая длиной береговой линии примерно в по ловину от сухопутных границ Абхазия имеет показатель 0,5, похожий на ост -ров Крым — 123 — во столько раз его сухопутные границы короче береговой линии). Донецк с 88% и Луганск с 93% расстояния от столицы до крайней точки на границе в смысле периферийности уступают только Крыму (94%), имеющему к тому же показатель 1,6 отношения длины к ширине. Вероятно, единственным фактором, способным затруднить сецессию, можно считать часть Херсонской области, расположенную на Арабатской стрелке, вплотную тянущейся вдоль северо восточного побережья Крыма.
За исключением полуострова, РА с показателем длины к ширине в 1,9, от -личным соотношением границ патрона и материнского государства (61/39%), отделённая от последнего горами и рекой без мостовой инфраструктуры, имеющая периферийную столицу (Сухум лежит в 80% расстояния от Тби лиси до крайней точки в этом же направлении) и единственный грузинский эксклав между собственной границей и Ингури — село Ганарджиис Мухури, является отлично подготовленной к сецессии самой природой.
В отношении четвёртой переменной («специфика расселения титуль -ного этноса и этноса материнского государства по территории сецессио нистской политии») Абхазия стоит особняком по сравнению с прочими сецессиями, поскольку является национальным государством: осетины стре -мятся к воссоединению (для РЮО это долгосрочная стратегия не сецессии, а ирредентизма — присоединения к РФ), ПМР пытается создать граждан -скую нацию «приднестровцы» вне этнического компонента русских, мол даван или украинцев, в Л/ДНР этнический, религиозный и лингвистический
факторы конфликта отсутствуют в принципе, в Крыму украинцы и крым ские татары не являются монолитными группами и могут быть лояльны как Украине, так и России. Проще говоря, абхазы — единственный этнос, у ко торого нет государственной формы территории, кроме той, где они реали зуют сецессию. К тому же абхазы являются вторым - третьим меньшинством у себя в стране (эти данные противоречат официальной статистике, соглас но которой абхазов в республике 51%), уступая армянам и русским, что за -ставляет их реализовывать этнократическую модель правления.
Из всех пяти случаев этнические меньшинства материнских государств в Крыму (крымские татары и украинцы), Л/ДНР (украинцы), Абхазии (грузины/мегрелы), Южной Осетии (грузины Ленингорского (в грузинской вер сии — Ахалгорского) района) могут быть агентами значимых изменений, что, повторимся, не детерминируется их этнической принадлежностью. Молдаване в ПМР интегрировались в национальное сообщество. На наш взгляд, создать ясную операционализацию, позволяющую предсказать уро вень сепаратизма этнических меньшинств, желающих вернуться в состав материнского государства, невозможно. Прежде всего потому, что в усло виях сложной политической обстановки внутри регионов, осуществляю щих сецессию, правдивые ответы социологам относительно намерений по реинтеграции могут влиять на безопасность респондентов. Другими же методами, не предполагающими количественную репрезентативную со циологию, исследовать массовое сознание сложно — в таком случае могут быть выявлены массовые стереотипы, например, о том, что антироссий ский Меджлис выступает от имени всех крымских татар.
Рассмотренные нами сецессии устойчиво делятся на две группы. ПМР, РЮО и Л/ДНР относятся к тем, которых сама география толкает к реин -теграции. В случае изменения политических условий (вывода баз из ПМР и РЮО, передачи контроля над границей Украине на участке в Л/ДНР), т.е. прекращения масштабной поддержки патрона, в краткосрочной перспек тиве эти сецессии с высокой вероятностью завершатся неудачей. Отсутст -вие общей границы с патроном, наличие бендерского эксклава, превраще ние Днестра из естественного барьера в символический благодаря многим мостам и невероятная растянутость легко перерезаемой посередине терри тории ПМР; единственный, быстро блокируемый тоннель как связь с Рос сией и расположение территории по одну сторону гор с материнским го сударством, на равнине вообще не делимитирующим территорию РЮО; отсутствие природных барьеров, широчайшая сеть дорог, полная искусст венность созданной границы Л/ДНР и Украины — все эти черты будут спо собствовать тому, что без патрона данные сецессионистские проекты в по стоянных географических условиях вернутся в международно признанные границы. Единственное географическое преимущество ПМР — некомпакт ное расселение молдаван по всей территории и их включённость в нацио нальный проект. Сюда же стоит отнести и Крым с Л/ДНР — по критерию плавности расселения в большей степени, по критерию включённости в на циональные сообщества украинцев и крымских татар — в меньшей, упо -мянув, что в обоих случаях этничность не может быть основанием для
Таблица 1
Эмпирическая операционализация географического фактора постсоветских сецессий
Переменные Индикаторы РА РЮО Крым ПМР Л/ДНР
1)граница 1а)проходит по равнине / по реке, по горам по морю отсутствует по равнине
с патроном по реке / по горной территории / по морю / отсутствует по горам
1б) количество официальных пограничных переходов 2 (1 ЖДПП, 1 МАПП. Весёлое — Гяч-рыпш и Адлер — Псоу) МАПППП Нижний Зарамаг 4 морских (Темрюк, Тамань, Кубань, Кавказ) 12 (4 морских (Азов, Таганрог, Ейск, Ростов), 7 МАПП, 1 ДАПП)
1в) наличие автомобильных дорог 1 -А147- 1 — региональная нет** 10 (2 европей-
и их статус часть федеральной М-4 Р297 ских маршрута (Е58, Е50), одна федеральная М-21)
1г) наличие ж/д 1 нет нет** 4
1д) доля границы с патроном в общей длине границ, в км и % 255/418 61% 74/465 16% 0/980* 360/520 50%
1 е) доля равнинной границы с патроном в общей длине грани- 0/255 0% 0/74 0% 0/0 360/360 100%
цы с ним, в %
Продолжение табл. 1
Переменные Индикаторы РА РЮО Крым ПМР Л/ДНР
2)граница с материнским государством 2а) проходит по равнине / по реке / по горам / по морю по реке, по горам по равнине, по горам по равнине, по морю по реке по равнине
26) трансграничные мосты, тоннели 1 мост нет нет 7 мостов нет
2в) наличие автомобильных дорог и их статус 1 европейский маршрут Е97 13 (большинство республиканского значения, 1 автомагистраль, количество просёлочных не поддаётся точному подсчёту) 3 (2 европейских маршрута (Е105, Е97) и местная Т2202) 10 (2 европейских маршрута (Е581 и Е584), 1 автомагистраль М4 и 7 республиканских) 23 (2 европейских маршрута (Е50 и Е58), несколько автомагистралей и дорог республиканского значения, множество местных)
2г) наличие ж/д нет нет 2 2 10
2д) доля границы с материнским государством в общей длине границ, в % 163/418 39% 391/465 84% 8/8 100% 411/816 50% 360/764 47%
2е)доля равнинной границы с материнским государством в общей длине границы с ним, в % 0/163 0% 114/391 29% 8/8 100% 411/411 100% 360/360 100%
3) географи- За) преимущественно равнинная/ горы горы равнина равнина равнина
ческие аспек- горная
ты территории 36) отношение расстояния между 178/95 99/83 325/200 230/55 210/190
сецессии крайними точками в длину к расстоянию между крайними точками в ширину, в км 1,9 1,2 1,6 4,2 1,1
Зв) наличие эксклавов, отделён- нет нет нет Бендеры нет
ных природными барьерами
Зг) наличие материнских экскла- Ганарджиис- множество грузин- Херсонская об- сёла в Дубос- нет
вов («анклавов» по отношению к де-факто государству) непо- Мухури ских сёл ласть на Ара-батской сарском районе
средственно на границах сецессии стрелке
Зд) выход к морю да нет да нет да
Зе) наличие портов 4 5 0
Зж) соотношение морских и сухо- 215*/418 980*/8 44*/764
путных границ 0,5 123 0,06
Зз)доля расстояния от столи- 351/440 90/128 668/713 65/90 Донецк:
цы до центра сецессионистской 80% 70% 94% 72% 594/675
политии в расстоянии от столи- 88%
цы до крайней точки государства Луганск:
де-юре в данном направлении 670/718 93%
Зи) соотношение границ с патро- 61/39 16/84 — отсутствует 50/50
ном и материнским государст-
вом, в %
Зк) соотношение равнинных уча- 0/0 0/114 8/0 360/360
стков границ с патроном и мате-
ринским государством, км
Окончание табл. 1
Переменные Индикаторы РА РЮО Крым ПМР Л/ДНР
4) специфика расселения титульного этноса и этноса материнского государства по территории сецессионист-ской политии 4а) доля титульного этноса материнского государства, в % 19,2 7,4 15 и 10 32 52***
46) специфика его расселения компактно в Гальском районе(99% от общей численности) компактно в Ахал-горском районе (55% от общей численности) украинцы и крымские татары — по всей территории по всей территории по всей территории
* В данном случае речь идёт не о морской границе, а о длине береговой линии. Морская граница гораздо длиннее, поскольку отстоит на 22,5 км от берега.
"Мост через Керченский пролив, который будет открыт для автомобильного движения в 2018 г., для ж/д —в 2019 г., не учитывается, поскольку отсутствовал при старте сецессии.
*** По данным украинской переписи 2001 г., не учитывающей около 1,7 млн уехавших, — анализ их по этническому составу не проводился.
подозрений в стремлении к реинтеграции. Обе кавказские сецессии объе -динены, во первых, компактностью проживания грузин, во вторых, нали чием подобных районов на границах сецессий и материнских государств, что в условиях низкого уровня интеграции грузин в национальные сообще ства создаёт определённые риски.
Крым и Абхазия образуют вторую группу — территории, которым гео графия, безусловно, помогает реализовывать сецессию (в крымском слу чае — ирредентизм). Отделённая от Грузии рекой и горами, имеющая длинную границу с патроном и высокий уровень развития российской ин фраструктуры на пункте пропуска Абхазия даже при изменении военно политических условий, наверняка, останется де факто государством, а Крым, даже в случае снижения финансовых потоков из России, надёж -но связанный с ней мостом, сохранится как часть, продолжающая её адми нистративное пространство. Смогут ли Грузия и Украина настолько усилить свои флоты, чтобы сделать Чёрное море из естественного препятствия для реинтеграции искусственным условием её — вопрос риторический.
Перед началом исследования мы предполагали более высокую сте пень географического детерминизма, чем можем наблюдать в конце. Те -зис «важно не пространство само по себе, а то, как люди его используют» в случае постсоветских сецессий подтверждается полностью. Казалось бы, в трёх случаях природа была, безусловно, против выхода Крыма, ПМР и РЮО из состава своих государств. У первого отсутствовала сухопутная граница с Россией, но помогла авиация, у второй не было границы с РФ во -обще, но долгие годы дипломатия на украинском направлении позволяла сохранять территорию для транзита, третью же сами горы «подталкивают» в лоно Грузии, но их «натиск» подпирает российская военная база. Пост -советские сецессии явно выделяются патронажем Москвы, которая, когда это соответствует её интересам (или тому, что под ними понимают правя щие элиты), прежде всего решает вопросы стратегической безопасности и лишь потом смотрит на карту.
ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ
1. Атласная информационная система российско-украинского приграничья /
B.А. Колосов, Л.Г. Руденко, В.С. Тикунов, А.А. Герцен, Е.Д. Головина, М.В. Зотова, А.С. Себенцов // INTERCARTO.MSU.RU: сайт материалов международной кон -ференции «ИнтерКарто/ИнтерГИС». URL: http://intercarto.msu.ru/jour/artide/ view/39 (дата обращения: 26.09.2017).
2. Голиков А.П. Экономика еврорегиона «Слобожанщина»: региональная диагности -ка // Научные ведомости Харьковского национального университета им. В.Н. Ка -разина. Серия: История. Политология. Экономика. Информатика. 2013. № 1 (144).
C. 29-36.
3. Коллинз Р. Макросоциологическое предсказание: пример коллапса СССР // Со циологический журнал. 2008. № 4. С. 35—52.
4. Миллер А.И. Государство и нация в Украине после 2004 г.: анализ и попытка про гноза // Политическая наука. 2008. № 4. С. 109—124.
5. Попов Ф.А. География сецессионизма в современном мире. М.: Новый хроно -граф, 2012. 672 с.
6. Токарев А., Бороденко М. Режим ожидания // Коммерсантъ. Власть. 2017. № 7. С. 30-37.
7. Agnew J. The territorial trap: the geographical assumptions of international relations theory // Review of international political economy. Spring, 1994. Vol. 1. 1. P. 54—80.
8. Bunaug H. The geography of Civil war // Journal of peace research. 2002. Vol. 39. № 4. P. 417—433.
9. Diehl P. Geography and war: a review and assessment of the empirical literature // International interactions. 2008. Vol. 17. № 1. P. 11 —27.
10. O'Loughlin J. Bringing geography back to the study of international relations // International interactions. 2008. Vol. 17. № 1. P. 29—61.
11. Raleigh C. Seeing the forest for the trees: does physical geography affect a state's conflict risk? // International interactions. 2010. 36:4. P. 384—410.
12. Vayrynen R. Regional conflict formations: an intractable problem of international relations // Journal of peace research. 1984. Vol. 21. № 4. P. 337—359.
REFERENCES
1. Atlasnaja informacionnaja sistema rossijsko - ukrainskogo prigranich'ja [Atlas infor -mation system of Russian - Ukrainian borderland]. Proceedings of the International conference "InterCarto/InterGIS", 2014. Available at: http://intercarto.msu.ru/jour/ article/view/39 (accessed 26.09.2017). (In Russ.)
2. Golikov A. Jekonomika evroregiona "Slobozhanshhina": regional'naja diagnostika [The Economy of Euroregion "Slobozhanschina": regional diagnostics]. Nauchnye vedomosti Har'kovskogo nacional'nogo universiteta imeni V.N. Karazina. Serija: Is -torija. Politologija. Jekonomika. Informatika, 2013, no. 1 (144), pp. 29—36. (In Russ.)
3. Collins R. Makrosociologicheskoe predskazanie: primer kollapsa SSSR [Prediction in macro - sociology: the case of the soviet collapse]. Sociologicheskij zhurnal, 2008, no. 4, pp. 35—52. (In Russ.)
4. Miller A.I. Gosudarstvo i nacija v Ukraine posle 2004 g.: analiz i popytka prognoza [State and nation in Ukraine after 2004: analysis and attempt to predict]. Politiches -kaja nauka, 2008, no. 4, pp. 109—124. (In Russ.)
5. Popov F.A. Geografiya setsessionizma vsovremennom mire [Geography of secession -ism in the modern world], Moscow, Noviy Khronograf Publ., 2012, 672 p. (In Russ.)
6. Tokarev A., Borodenko M. Rezhim ozhidaniya [Standby mode]. Kommersant. Vlast', 2017, no. 7, pp. 30—37. (In Russ.)
7. Agnew J. The territorial trap: the geographical assumptions of international relations theory. Review of international political economy, Spring 1994, vol. 1, 1, pp. 54—80. (In Eng.)
8. Bunaug H. The geography of Civil war. Journal of peace research, 2002, vol. 39, no. 4, pp. 417—433. (In Eng.)
9. Diehl P. Geography and war: a review and assessment of the empirical literature. In -ternationalinteractions, 2008, vol. 17, no. 1, pp. 11—27. (In Eng.)
10. O'Loughlin J. Bringing geography back to the study of international relations. International interactions, 2008, vol. 17, no. 1, pp. 29—61. (In Eng.)
11. Raleigh C. Seeing the forest for the trees: does physical geography affect a state's conflict risk? International interactions, 2010, 36:4, pp. 384—410. (In Eng.)
12. Vayrynen R. Regional conflict formations: an intractable problem of international re -lations. Journal of peace research, 1984, vol. 21, no. 4, pp. 337—359. (In Eng.)
