CC BY
159
39. Зінько В.М. Сільска округа міст європейского убережжя Боспору Кіммерійського / Автореферат дисертації... д.і.н. Київ, 2006. С. 8; он же: Постройки УЬУ вв. до н.э. полисной хоры Европейского Боспора // Боспорские чтения. Вып. VII. Керчь, 2006. С. 137.
40. Зинько. Хора городов европейского побережья ... С. 45-51.
41. Зинько В.Н.. Хора боспорского города Нимфей // БИ. Вып. IV. 2003. С. 43.
42. Зинько В.Н. Хора городов Западного побережья Боспора Киммерийского в IV — нач. III в. до н.э. (по письменным и археологическим источникам) // Боспорский феномен. СПб., 2005. С. 76.
CHORA OF BOSPORAN CITIES IN SOUTH-EAST OF KERCH REGION IN THE 6th —
EARLY THE 3rd AD
S.N. Prokopenko
This article shows a model of genesis and development of chora — rural territory of Bosporan cities at early time of its history in the ancient state in North Black Sea Coast region. The author marks the periods of evolution and compares character of chora of different towns at South-East of Kerch region.
© 2008 г.
Ю.В. Горлов ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ НА ТАМАНСКОМ ПОЛУОСТРОВЕ В ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ ГОЛОЦЕНА*
С эпохи плиоцена Таманский полуостров являлся частью обширной дельты Кубани, в пределах которой ее отдельные русла, впадавшие в Черное или Азовское море, находились в депрессиях между антиклинальными поднятиями. Эволюция дельты была одним важнейшим фактором, определявшим облик региона. Система современных кубанских лиманов в значительной мере наследует дельту реки, разделявшуюся на несколько рукавов. В трансгрессивные фазы дельта в большей или меньшей степени затапливалась морем. На значительном протяжении позднего голоцена основным было черноморское русло Кубани, которое окончательно потеряло свое значение лишь в конце XVIII в. В литературе внятно не комментируется «неупоминание» Страбоном этого русла Кубани. В ход идут рассуждения о том, что античный географ в данном случае использовал не столько географические, сколько политические понятия, проти-
* Работа выполнена в рамках проекта «Палеогеографические аспекты в этнокультуроге-незе и палеэкономике Боспора Киммерийского в У1—1Утыс. до н.э. — I тыс. н.э.» программы Президиума РАН «Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям».
вопоставляя азиатскую часть Боспора и Синдику. Это объяснение трудно принять, поскольку, во-первых, ко времени появления его «Географии» политическое понятие Синдика потеряло свою актуальность, а, во-вторых, в других случаях в описании региона Страбон предельно «географически» точен.
Неполнота сохранившихся письменных источников порождает неоднозначные историко-географические реконструкции ландшафтно-геоморфологического облика Таманского полуострова, которые выступают в качестве основы для локализации древнегреческих колоний, палеотопонимов и палеогидронимов, известных из античной письменной традиции, боспорской эпиграфики и нумизматики. Это привело к тому, что до настоящего времени господствуют представления о том, что в древности Таманский полуостров представлял собой архипелаг дельтовых островов, разделенных протоками Кубани, которые к настоящему времени оказались заполненными речными наносами и потоками грязевых вулканов островов1. Сторонники более острожного подхода к палеогеографическим реконструкциям развития дельты Кубани в историческое
2 и и и
время полагали, что сведения античной и средневековой письменной традиции, данные боспорской эпиграфики, географические описания, картографические материалы ХГУ—ХУШ вв. и результаты первых инженерно-геологических обследований скорее дают основание предполагать, что Тамань в древности представляла собой один крупный остров, отделенный от материка двумя основными рукавами Кубани, азовским и черноморским.
Суть разногласий сводится в сущности к одному вопросу: впадало ли одно из русел дельты Кубани в Таманский залив. Ответ на этот вопрос дает ключ к интерпретации описания Азиатского Боспора Страбоном (XI, 2,9) и Псевдо-Аррианом (64-66) и, в конечном итоге, идентификации Корокондамитского озера и локализации древнегреческих городов на берегах Таманского полуострова, которая до настоящего времени пока носит условный характер. Предпринятая недавно попытка пересмотреть устоявшуюся локализацию населенных пунктов и идентификацию палеогидронимов азиатской части Боспорского государства породила новые проблемы и противоречия3. Критическому обзору этих точек зрения была посвящена наша отдельная работа4.
В основе этой работы лежат результаты комплексных археолого-палеогео-графических исследований на Таманском полуострове, проведенных в последние годы. Самостоятельный интерес в его рамках представляла история развития отдельных участков побережья полуострова. Одним из первых мы рассмотрим район Таманского залива, строение и условия формирования донных отложений которого получили гораздо меньшее освещение в геологической литературе.
Результаты исследований прибрежной зоны Керченского пролива5 показали, что голоценовые отложения внутренней части Таманского залива представлены толщей мелкоалевритовых илов с прослоями раковинного материала, мощностью около 7 м, залегающей на верхнеплейстоценовых образованиях, поверхность которых лежит на гипсометрических отметках минус 10—11 м. Однородность состава илистой толщи свидетельствует об относительной стабильности условий седиментации во внутренних частях залива с начала ингрессии моря в эрозионно-тектоническое понижение Таманского залива.
Начало проникновения морских вод и установление лиманно-заливных условий в его пределах на основании биостратиграфических данных можно отнести к возрастному рубежу 6,5—7,0 тыс. лет назад. Состав малакофаунистическо-го комплекса из основания илистых отложений залива свидетельствует о том, что на раннем этапе развития Таманский залив представлял собой полуизоли-рованный водоем лагунного типа без притока пресных вод. Выше по разрезу увеличивается количество раковин Cerastoderma glaucum, появляются новые морские, более стеногалинные виды — редкие раковины Loripes lacteus, Paphia discrepans, Mytilus galloprovincialis, Chrissalida interstincta, Cyclope neritea, Nassa reticulata, указывающие на дальнейшее проникновение в залив морских вод и повышение его солености.
Материалы по строению и составу донных отложений, полученные в ходе исследований Е.Н.Невесского, позволили более детально охарактеризовать условия седиментации во внутренней части залива в второй половине голоцена. Полученные данные показали, что строение приповерхностной толщи донных отложений, выстилающих центральную, относительно глубоководную части залива характеризуется отчетливо выраженной слоистостью. В основании вскрытой толщи залегают темно-серые пелитовые илы, сменяемые выше полуметровым прослоем алевритовых илов с ракушей. Приповерхностный слой донных осадков мощностью около 1,5 м образован чередованием прослоев алевритовых илов с ракушей и раковинных песков. Формирование подобной слоистости, вероятно, отражает изменения гидрологического режима залива и может обуславливаться как колебаниями уровня моря, так и изменениями гидродинамической активности вод залива, определяемой состоянием блокирующих его аккумулятивных барьеров — Маркитанской банки (в прошлом — надводного образования) и косы Тузла.
Ископаемое фаунистическое сообщество из нижнего илистого слоя подтверждает условия закрытого мелководного залива лагунного типа без притока пресных вод. Абсолютный возраст раковинного материала из горизонта 2,0—2,5 м составил 2060+50 лет назад (калиброванный возраст 449—721 гг. н.э.). Залегающие выше более песчанистые осадки при сходном видовом составе моллюсков характеризуются увеличением количества раковин Chione, Gastrana, появлением редких Ostrea edulis, Mytilaster lineatus, что, по-видимому, свидетельствует об осолонении вод залива в результате более широкого сообщения его с морем. Абсолютный возраст раковинного материала из основания приповерхностного песчано-ракушечного слоя (глубина 1,2—1,5 м) составил 1240+50 лет назад (калиброванный возраст — 1305—1452 гг. н.э.).
Изучение строения затопленной в настоящее время аккумулятивной формы — Маркитанской банки, протянувшейся в виде подводного вала через весь залив между косами Маркитанской и Рубанова, показало, что в ее основании залегают темно-серые илистые пески с ракушей, в составе которой многочисленны Abraovata, Loripes lacteus, Cerastoderma glaucum, Gidrobia ventrosa, Rissoasp., Bittium reticulatum, единичны Gastrana fragilis, Mytilaster lineatus. Отметки кровли этих отложений меняются от 4,5 м (ниже современного уровня моря) во внешней части Маркитанской банки до 3—3,5 м в пределах ее склона, обращенного в сторону внутренней части залива. Соответственно, в различных частях
аккумулятивной формы меняется и состав перекрывающих их более грубозернистых отложений. В ее внешней части это залегающие с достаточно резким переходом пески с крупными окатанными раковинами моллюсков и галькой. Во внутренней части (с постепенным к ним переходом) они представлены мелкозернистыми песками с раковинами и их обломками. В фаунистическом составе осадков представлены преимущественно раковины Cerastoderma glaucum, Loripes lacteus, Bittium reticulatum, редкие Abra ovata, Cardium exiguum, Chione gallina, Mytilus galloprovincialis, Mytilaster lineatus, Corbula mediterranea. Верхние 40—60 см отложений представляют собой заиленный раковинный песок с обломками и редкими целыми окатанными раковинами Corbula mediterranea, Cerastoderma glaucum, Abra ovata, Mytilus galloprovincialis, Chione gallina, Bittium reticulatum.
Слагающие Маркитанскую банку отложения по их литологическому облику и малакофаунистическому содержанию (видовой состав раковин, их количество, внешний облик, наличие обломков) подразделяются на три фациальных типа, характеризующих последовательность развития залива в условиях изменений уровня моря в позднем голоцене. Первый — илистые пески в основании разреза с преобладанием самых эвригалинных форм, предпочитающих спокойные гидрологические условия, отвечают изолированной акватории лагунно-лиманного типа. Залегающие выше крупнозернистые пески с добавлением галечного материала и раковинного детрита представляют собой второй тип — фации прибойного потока, сформировавшиеся в период образования аккумулятивного тела Маркитанской банки. Выше по разрезу их перекрывает (третий тип) относительно маломощный плащ современных осадков, несущих черты повышенной гидродинамической активности и, по-видимому, частично включающих в себя переработанный раковинный материал из более глубоких слоев.
Разрез имеет отчетливо выраженное трансгрессивное строение, отражающее надвигание тела древней барьерной формы, некогда перегораживавшей Таманский залив, вслед за повышающимся уровнем моря на залегающие бережнее мелководные отложения. Исходя из гипсометрических отметок отложений древнебереговой формы, ее формирование происходило при положении уровня моря на 5—5,5 м ниже современного.
Радиоуглеродные датировки раковин из различных фациальных типов отложений6 позволили оценить некоторые возрастные рубежи в истории ее развития. В частности, датировка в 2450+70 лет (калиброванный возраст 339 г. до н.э. — 50 г. н.э. или 2289 — 1900 лет назад) подтверждает факт существования барьерной формы, частично или полностью отгораживавшей внутреннюю часть Таманского залива от акватории Керченского пролива в сер. I тыс. до н.э. Обращает на себя внимание перерыв в накоплении отложений Маркитанской банки, установленный на основании геохронологических данных. Временной разрыв между базальными грубозернистыми отложениями в основании марки-танской банки и перекрывающими их мелкозернистыми песками с ракушей (калиброванный возраст 1300—1447 гг. н. э.) свидетельствует об относительно продолжительном существование Маркитанской банки в виде надводного образования.
Существенное изменение условий в развитии этой аккумулятивной формы, связанные с активизацией ее размыва и смещения в тыловую, обращенную во внутреннюю часть залива, произошло в первой половине второго тысячелетия нашей эры (календарный возраст — 1377—1500 гг. н.э.). К этому же возрастному интервалу относится возрастание волновой активности, сопровождавшееся огрубением осадков во внутренней части залива (календарный возраст — 1305—1450 гг. н.э.). Активизация смещения Маркитанской банки с последующим ее затоплением, а также усиление гидродинамических условий залива, по-видимому, могут быть связаны как с влиянием продолжавшегося повышения уровня, так и с эпизодом усиления штормовой активности в Черном море в период «средневекового климатического максимума».
Результаты проведенных исследований донных отложений Таманского залива позволяют реконструировать картину палеогеографического развития этого района полуострова во второй половине голоцена. Эрозионно-тектоническое понижение Таманского залива постепенно заполнилось водами Керченского пролива и превратилось в полуизолированный морской залив около 5,5—6,0 тыс. лет назад. Керченский пролив в эту эпоху своего существования имел более широкое сообщение с Черным морем, его населяла обильная фауна как эвригалинных моллюсков, так и отдельных представителей стеногалинной фауны. Лишь самые эврибионтные ее представители смогли освоить акваторию Таманского залива.
К середине I тыс. до н.э. в условиях малоамплитудного понижения уровня моря в ходе т.н. «фанагорийской регрессии» произошло формирование серии аккумулятивных образований вдоль берегов Керченского пролива: барьерная система из Палео-Тузлинской и Палео-Чурубашской кос в его восточной части, на севере — коса Чушка, перекрывших свободный доступ черноморских вод по проливу в Азовское море, что вызвало их некоторое опреснение и сокращение соленолюбивой фауны. В это же время внутренняя часть Таманского залива частично или полностью отгородилась от акватории Керченского пролива барьерной формой — Маркитанской банкой, сравнительно долго существовавшей как надводное образование. Амплитуда относительного положения уровня моря в этот период составила 5—5,5 м и, несомненно, отражает суммарное влияние неотектонического и эвстатического фактора. При этом следует отметить, что близкие оценки величины относительного понижения уровня моря получены на основании результатов изучения строения и геохронологии Анапской пересыпи в районе Бугазского и Витязевского лиманов.7
Существование в середине первого тысячелетия до н.э. на месте внутренней части современного Таманского залива изолированного мелководного бассейна лагунно-лиманного типа, где располагаются затопленные части городищ Фанагория, Кепы и Патрей, представляет большой интерес для исторической географии. Следует отметить, что до последнего времени возрастная привязка более низкого положения уровня моря в I тыс. до н.э. основывалась исключительно на данных изучения археологических памятников. Наибольшая глубина их залегания составляет около 3,7 м,8 что позволяет приближенно оценить верхний рубеж положения уровня моря в сер. I тыс.. до н.э. на 5—5,5 м ниже современного. В основании культурных слоев IV—III вв. до н.э., вскрытых под-
водным шурфом в пределах затопленной части Фанагорийского городища9, залегают глинистые илы с раковинным материалом, что свидетельствует о прекращении нормальных лагунно-заливных условий седиментации в результате относительного понижения уровня моря и осушении внутренней части залива, сделавшей его берега доступным для освоения древнегреческими колонистами.
Очевидно, изменения относительного уровня моря в позднем голоцене носили колебательный характер, с одной из регрессивных фаз которого связано его положение в I тысячелетии до н.э., — период «фанагорийской» регрессии. В эпоху, предшествующую ей, уровень моря достигал положения, близкого к современному, на что указывают фрагменты террасы с отметками 3,5—4,0 м над уровнем моря на юго-западном берегу Таманского залива в окрестностях ст. Тамань. Радиоуглеродный возраст — 4370+60 лет (календарный возраст — 2703—2402 гг. до н. э.) раковинного материала из отложений террасы позволяет отнести ее формирование к первому максимуму новочерноморской трансгрессии, оставившему следы в виде надводных образований на тектонически активных участках Черноморского побережья.
Вместе с тем, несомненно, существенное влияние на величину итоговых изменений относительного положения уровня неотектонических процессов. Результаты наших исследований на побережье Таманского залива наглядно иллюстрируют влияние локальных структур на деформацию высотного положения древнебереговых отложений позднеголоценового возраста, а также отчетливо указывают на проявление разнонаправленных молодых тектонических движений в пределах локальных структур, осредненные темпы которых превышают 0,7—1 мм/год. Более корректной оценке интенсивностей неотектонических движений препятствует фрагментарность развития и узкий временной интервал установленных следов древних береговых линий.
В вершине Таманского залива в пределах депрессии, протянувшейся к востоку в сторону Ахтанизовского лимана бурением была вскрыта однородная толща покровных суглинков, без каких-либо следов перерывов, связанных с существованием аллювиальных или субаквальных условий осадконакопления. Речь идет о том, что здесь не существовало какой-либо дельтовой протоки Кубани в историческую эпоху10. Объяснения существования и масштабов другого, так называемого Ахтанизовско-Приморского русла Кубани (Шемарданской протоки) среди специалистов тоже пока носят предположительный характер11. Считается, что со временем эта протока могла заилиться, о чем, якобы, свидетельствуют остатки вала вдоль ее северного берега к юго-востоку от пос. Приморский. Возникновение этого вала связывают с возможной расчисткой этого русла, которое затем окончательно прекратило свое существование. В настоящее время оно выражено заметным понижением поверхности, вдоль которого местами тянутся камыши. В «заиливании» протоки, помимо изменений интенсивности стока и обусловленной ими разгрузки обломочного материала могли сыграть определенную роль современные тектонические процессы, наиболее выраженные проявлениями водно-грязевого вулканизма. Нам хотелось бы обратить внимание на искусственный характер вала севернее протоки, который мог возникнуть в любое время, вплоть до позднего средневековья. Другие «доказательства» в пользу существования этой протоки сводятся к цитированию
известного отрывка из Страбона, посвященного описанию Корокондамитского озера, традиционно отождествляемого с Таманским заливом. Существующая хронология возникновения проток азовского русла также пока носит вероятностный характер.
Важное значение для исторической географии полуострова имеет и то обстоятельство, что в толще голоценовых отложений Таманского залива отсутствуют следы как собственно кубанского аллювия, так и влияния опресняющего воздействия речных вод на видовой состав морских моллюсков, что свидетельствует о том, что ни один из рукавов Кубани не впадал в Таманский залив в голоцене. В связи с этим историко-географические представления о Таманском полуострове, разделенном на несколько островов протоками Кубани, широко используемые при описании его ландшафтно-геоморфологических условий в период греческой колонизации не получили своего подтверждения, что ставит под сомнение традиционную идентификацию Корокондамитского озера с Таманским заливом.
На наш взгляд под Корокондамитским озером, скорее, можно рассматривать лиманы в черноморском русле Кубани, которые в древности, как мы уже
подчеркивали, представляли собой огромный ингрессионный залив, прости-
12
равшийся на восток вплоть до Семибратнего городища12. Его размеры более соответствуют цифрам, которые приводит Псевдо-Арриан (Ps.-Arr., 64) — 630 стадий, но эта гипотеза встретила возражения. По-мнению ее противников, описание Страбона свидетельствует о том, что его карта была ориентирована на север, следовательно, озеро располагалось севернее одноименного селения Ко-рокондамы, которое традиционно локализуют на мысе Тузла. Нам трудно принять эти аргументы, поскольку, во-первых, описание Азиатского Боспора у Страбона идет с севера на юг и носит характер перипла, а последние часто имели южную ориентацию. Об этом говорят многочисленные сохранившиеся пор-толаны средневекового и нового времени, восходившие в своей информационной основе к античным предшественникам. Во-вторых, локализация селения Корокондама носит гипотетический характер, и строить на ней палеогеографические реконструкции опрометчиво. Если мы локализуем это селение, например, в районе Благовещенского останца, то группа черноморских лиманов Кубани будет расположена севернее. Таким образом, противоречие будет снято.
Вопрос об идентификации Корокондамитского залива взаимосвязан с двумя другими проблемами — реконструкцией палеоландшафта Таманского полуострова и локализацией древнегреческих колоний на его побережье. Мы уже писали о том, что речь скорее может идти об одном большом острове, упоминание о котором встречается в нескольких боспорских надписях (КБН 40, 697, 982, 1000), и нескольких небольших (нынешние Голубицкая и Темрюкская возвышенности, а также Благовещенский останец). Все они имеют недельтовое происхождение. Любые попытки объяснить упоминание одного острова в источниках вместо архипелага островов нам представляются неубедительными. Достаточно, например, сравнить описание дельты Танаиса у Страбона, где упоминаются даже самые мелкие острова (Strabo, XI, 2,3).
Главные города расположены на большом острове, который скорее всего и носил имя Фанагора. Основание одноименной колонии носило массовый ха-
рактер, что могло и определить ее доминирование на азиатской стороне Боспо-ра Киммерийского. К сожалению, идентификация Фанагории с крупнейшим городищем на полуострове на западной окраине пос.Сенной подтверждается пока косвенными свидетельствами, к которым можно добавить, что город, основанный несколько позже своих соседей, занимает не самое выгодное географической положение в глубине мелководного залива в стороне от главных экономических путей региона — Керченского пролива, открывавшего дорогу в Меотиду и далее в устье Танаиса, и рукавов Кубани — основной экономической артерии Северного Кавказа. Но при этом город обладал прекрасными условиями для развития экономики, главное из которых — равнина южнее городища, которая сегодня носит название «Сенной балки«. Для многочисленных переселенцев на первых порах это было гораздо важнее для существования, а экономические связи носили опосредованный характер. Об этом свидетельствует характер ранней чеканки Боспора.
Нам представляется, что искать возможные упоминания о Таманском заливе в древних источниках следует в контексте общего описания региона, в нашем случае это азиатская сторона Боспора и Синдика. Об упоминании Синдики Геродотом (IV, 28) у исследователей нет единого мнения на предмет того, о чем идет речь. О стране или области, которую занимают синды, или о городе. Позднее Диодор и Страбон отличали Азиатскую часть Боспора от Синдики, расположенной восточнее, за Гипанисом. Какой характер носили эти понятия, географическое, административно-политическое или этническое, определенно сказать трудно. Кроме того, следует иметь в виду, что источники обоих авторов относятся к позднеэллинистическому времени и могут отражать общую географическую ситуацию, которая со времени появления на Тамани греческих колонистов могла претерпеть существенные изменения.
Гекатей Милетский, наряду Синдикой в описании Азии упоминает остров Фанагора и Фанагорию (РОИ, 1 Б 212), Апатур, святилище Афродиты в Фанагории и одноименный залив в Азии. Таким образом, мы можем констатировать, что Гекатею были известны город Фанагория на одноименном острове, святилище Афродиты — Апатур в Фанагории на берегу залива Апатур. Естественным будет предположить, что этот залив принадлежал острову, получившего имя ойкиста теосских колонистов. Больше никто из авторов залив с подобным названием не упоминает. С чем связано это обстоятельство, неясно.
Еще одним косвенным аргументом в пользу идентификации Таманского залива или его восточной части с заливом Апатур, как нам представляется, может быть следующий хорошо известный сюжет. Из сообщения Страбона (XI, 2, 10) следует, что эпитет Афродиты Апатура связан с неким мифом о том, что богиня, опасаясь нападения гигантов где-то поблизости от Фанагории, позвала на помощь Геракла, спрятав его в каком-то укромном месте. Затем, впуская гигантов по одному, передавала их герою для умерщвления. Хорошо известно, что на восточном берегу Таманского залива находится песчаный карьер, в котором встречаются кости ископаемых животных , часто неглубоко от поверхности. Мы не исключаем возможности, что подобные находки в древности могли послужить основанием для конкретной привязки мифологического сюжета и основания святилища к определенному месту. Историография вопроса о проис-
хождении и локализации святилища Афродиты Апатуры на Боспоре
13
обширна .
Колебания относительного уровня моря, береговая абразия, тектонические и аллювиальные процессы значительно изменили очертания азовского побережья полуострова за последние тысячелетия. При реконструкции его облика большинство антиковедов, как правило, пытаются экстраполировать сегодняшнюю географическую ситуацию в древность или, наоборот, информация античных авторов проецируется на современную карту. Это имеет место, например, при перенесении таких географических понятий, как «Боспор Киммерийский» или «устье Меотиды», а также производных от них на современный облик Керченского пролива. Возникает вопрос о том, насколько наши современные географические представления соответствуют античным, который, если и поднимается, то, как правило, остается без внятных комментариев.
Предпринимаемые попытки палеореконструкции пока находятся на уровне «поиска новых критериев» локализации древних поселений или уже традиционного восстановления очертаний побережья по 4-6-ти метровым изобатам. Подобный подход к реконструкции древней береговой линии представляется недостаточно обоснованным хотя бы потому, что существующие геологические данные показывают, что на этих глубинах с некоторым сдвигом относительно друг друга располагаются реликты не одной, а сразу нескольких древних береговых линий. Сложившаяся ситуация также сопряжена с рядом сложностей, обусловленных в первую очередь плохой сохранностью древних береговых линий этого периода, связанной с почти полным их размывом в ходе последующей трансгрессии, охватывающей последнее тысячелетие. На других участках черноморского побережья активное нарастание берега в последующий период привело к захоронению реликтов «фанагорийской» регрессии под толщей более молодых прибрежно-морских отложений. Небольшие аккумулятивные образования античной эпохи сохранились лишь в относительно изолированных водоемах с соответствующими гидрологическими условиями, например, в Таманском заливе и Керченском проливе.
Еще одной ошибкой при локализации античных топонимов в этом районе побережья представляется использование недостаточно обоснованной, а порой и просто произвольной идентификации современных проток Кубани с палеогидронимами азовской дельты, известными из письменной традиции. Наиболее яркий пример, «правомерное», «твердо установленное» или «общепринятое сопоставление» античного Антикита Страбона с Пересыпным гирлом реки, которое так и не привело к приемлемым результатам в локализации или идентификации античных топонимов с известными археологическими памятниками14. Следует заметить, что подобная идентификация противоречит естественному развитию азовской дельты Кубани, в соответствии с которым Пересыпное гирло является самой молодой протокой реки.
Современное азовское побережье Таманского полуострова на протяжении около 30 км представляет собой сильно абрадированный берег высотой до 90 м с активными оползнями, которые разрушают берег со скоростью до 1,0 м/год. Западный участок берега между мысами Ахиллеон и Пеклы является оконечностью антиклинальной гряды, ориентированной с северо-запада на юго-восток.
Морфологически этот участок состоит из двух неглубоких бухт, разделенных мысом Каменный, который сложен устойчивыми к абразии песчаниками и известняками. От мыса Ахиллеон на протяжении 11 км на восток подводный береговой склон представляет собой отмель шириной около 0,9 км. Далее от мыса Пеклы до мыса Ачуевский, расстояние между которыми составляет около 59 км, в побережье вдается Темрюкский залив. Восточнее мыса Пеклы берег на протяжении 11 км понижается, а затем в районе Синей балки вновь повышается. Далее, на участке между Пересыпным гирлом Кубани и ст. Голубицкая на побережье выходит другая, Темрюкско-Курчанская антиклиналь. Ее остатками в виде коренного выступа в рельефе современного подводного берегового склона считается Темрюкская банка, расположенная в 5 км к северо-востоку от Пересыпного гирла на глубине около 2,5 м. Далее коренные породы отходят от современного берега, уступая место пересыпи, отделяющей Ахтанизовский лиман от Азовского моря, и Голубицкой террасе. Восточнее современной Темрюкской дельты тянется ракушечный бар, за которым располагаются приазовские плавни. Современная пятиметровая изобата проходит примерно в 2,2 км от берега15.
Ю.А.Павлидис, основываясь на собственных исследованиях азовского побережья и прилегающего шельфа, рассматривал многочисленные подводные выступы коренных пород, сохранившиеся в прибрежной зоне, как свидетельства того, что участок побережья между мысами Ахиллеон и Пеклы в древности был значительно изрезан и выдвинут дальше в море16. Линза илов, обнаруженная среди прибрежных осадков западнее мыса Каменный, позволила ему сделать предположение о существовании в этой части побережья небольшой бухты, частично закрытой от Азовского моря. Второй крупный выступ берега — «Темрюкский древний мыс» мог находиться в районе современной Темрюкской банки. Он являлся восточной оконечностью обширной бухты, которая с запада была ограничена упомянутым выше выступом коренных пород в районе мысов Каменный и Пеклы. В профиле коренных пород по линии геологического разреза в районе пос. Кучугуры, на глубине 4,5 м ниже современного уровня моря был выявлен уступ высотой около 1,0 м, который, по мнению Ю.А.Павлидиса, мог сформироваться только в период стабилизации относительного уровня моря между отдельными этапами голоценовой трансгрессии. К сожалению, возрастная оценка слоев прибрежных слоев производилась методом сравнения их «гипсометрического положения с уже известными возрастными уровнями». Исходя из современных представлений о динамике голоценовой трансгрессии, можно лишь предполагать, что период стабилизации относительного уровня моря вполне мог соответствовать одному из этапов «фанагорийской» регрессии между «джеметинским» и «нимфейским» этапами голоценовой трансгрессии. Дальнейший подъем относительного уровня моря, и береговая абразия привели к разрушению этих мысов и выравниванию побережья. Если эта реконструкция развития побережья имеет право на существование, оба эти разрушенных береговых выступа могут претендовать на роль Киммерийского мыса, упоминаемого Птолемеем (Ptol., V, 8,5).
При немногочисленности геоморфологических индикаторов положения относительного уровня моря в античный период на этом участке побережья суще-
ственная роль в его реконструкции могла бы принадлежать археологическим памятникам, но ожидаемые результаты, например, в отличие от Таманского залива и Керченского пролива оказались ограниченными из-за небольшого количества сохранившихся археологических объектов и степени их изученности. Речь может идти о нескольких поселениях, одним из которых является Кучугу-ры 1. Оно находится на морской террасе, сложенной внизу бурыми делювиальными суглинками и супесями, а в верхней — слоистыми песками, затопленная часть поселения пока неизвестна. От другого поселения (Тирамбы), расположенного у пос. Пересыпь сохранилась незначительная часть, расположенная на краю морской террасы, которая сложена прибрежными суглинками и подвергается интенсивной абразии и оползанию. Третий памятник, городище эллинистического — позднесредневекого времени, расположен в центре ст. Голубиц-кой, на двух холмах высотой до 15—20 м. Севернее находится плоское понижение, которое в прошлом могло быть частью Темрюкского залива, отделенной от моря косой, куда когда-то, вероятно, впадала одна из дельтовых проток Кубани. Сейчас дно этого понижения приподнято над уровнем моря на высоту около 1,0 метра.
Таким образом, на археологических памятниках азовского побережья Таманского полуострова следов «фанагорийской» регрессии не обнаружено. Уровень моря в античную эпоху, по крайней мере, в районе ст. Голубицкой, по мнению специалистов, мог даже чуть превышать современный. Этот участок побережья, вероятно, испытал позднеголоценовое тектоническое поднятие на 3—4 м относительно побережья Таманского залива и Керченского пролива. В качестве подтверждения такого вздымания рассматривается останец аккумулятивной террасы высотой до 4,0 м у северного подножья г. Тиздарь, сложенный слоистыми песками, аналогичными современному пляжу, и перекрытый оползнем сарматских глин. Эти обстоятельства позволяют его рассматривать в качестве пляжных отложений, сформировавшихся во время максимума новочерноморской голоценовой трансгрессии. Севернее в Азовском море древние береговые валы, условно сопоставляемые с этой эпохой, находятся на глубинах 5—9 м.17 Это относительное смещение могло быть результатом движений в зоне
Южно-Азовского разлома — поднятия его южного и опускания северного кры-
18
ла с суммарной амплитудой до 10 м.18. Подобная тенденция к подъему береговой линии времени фанагорийской регрессии отмечена на азовском побережье Керченского полуострова19.
Предложенная реконструкция побережья, в основе которой — вероятность существования двух бухт на азовском побережье Таманского полуострова, позволяет иначе взглянуть на проблему локализации античных топонимов в этом районе. Существующие версии, как мы уже отмечали, строятся на произвольной идентификации древнего Антикита с современным Пересыпным гирлом, которое случит точкой отсчета для измерений расстояний между античными населенными пунктами и их последующей локализации. Причина этого заключается в том, что, казалось бы, определенные указания на расположение, например, Киммерика — Киммериды при «выходе из Боспора Киммерийского» или «у самого устья Меотиды» и т.п. нельзя признать достаточно информативными для точной локализации по причинам, о которых шла речь шла выше.
Меньшего внимания удостаивается другая характеристика Киммерийского селения. Оно служило «отправным пунктом» для плавания по Меотиде (Strabo, XI, 2,4—8). Это определение предполагает наличие удобной гавани или якорной стоянки для кораблей, защищенных от опасных ветров и течений.
Существование приемлемых условий в северной части пролива или в бухте, располагавшейся между современными мысами Литвинова и Каменный, проблематично или даже невозможно, но отрицать потенциальную возможность существования гавани, может быть искусственной мы не можем. В таком случае на роль Киммерика могло бы претендовать практически полностью разрушенное оползнями поселение «Приазовский 1». Однако серьезными основаниями для подобной идентификации мы пока не располагаем.
Более благоприятным местом для расположения гавани или якорной стоянки для кораблей, скорее могла быть вторая бухта, расположенная восточнее, в западной части современного Темрюкского залива. Если быть точнее, это побережье в районе пос. Кучугуры, где расположено значительное античное поселение, которое предлагал идентифицировать с Киммериком Ю.М. Десятчиков . Стратиграфия этого памятника не противоречит хронологическим рамкам «литературного» Киммерика. Что же касается географического несоответствия его расположения с информацией нарративных источников, то уместно напомнить еще раз о том, что сегодня в своих рассуждениях о географических соответствиях мы оперируем характеристиками не Боспора Киммерийского, а современного Керченского пролива. Географические представления древних об устье Мео-тиды в отличие от современных формировались не на основе инструментальной съемки, крупномасштабных карт, аэрофотосъемки или космоснимков, а в лучшем случае на базе непосредственных наблюдений с кораблей или с возвышенностей на побережье. Это обстоятельство вместе с произошедшими изменениями предполагают существенные различия во взглядах на облик побережья. Нельзя забывать о возможных ошибках в описании региона и относительной точности расстояний между пунктами на побережье. Например, в описании Страбона фигурируют цифры, кратные 10 стадиям. Вероятно, мы должны учитывать эту погрешность или приблизительность его расчетов. Подобных географических несовпадений можно найти значительно больше. Общепринятая идентификация большинства античных центров на азиатской стороне Боспора не соответствует античным географическим данным. Одно из объяснений подобной ситуации сводится к констатации ошибок у античных авторов, и отчасти, это соответствует действительности.
К востоку от «Темрюкского древнего мыса» эволюция побережья носила несколько иной характер. Строение толщи лиманных илов в азовской дельте Кубани свидетельствует о существовании древней аккумулятивной формы, отделявшей дельту Кубани от Азовского моря. Она меняла свою форму и местоположение в зависимости от изменений относительного уровня моря, интенсивности береговой абразии и аккумулятивных процессов, смещаясь вслед за отступавшим на юго-восток «Темрюкским древним мысом». Ю.А. Павлидис предложил
21
несколько этапов в развитии этого участка побережья21. По его мнению, повышение уровня моря привело к быстрому смещению косы на юг и общему отступанию берега, которые привели к образованию открытого морского залива.
Позднее, благодаря дешифрированию крупномасштабных аэрофотоснимков, маршрутному обследованию территории, бурению опорных скважин, изучению фауны моллюсков и радиоуглеродному датированию образцов из морских и лиманных осадков эти представления были существенно расширены. По общему мнению, современный вид азовской дельты сформировался во второй половине голоцена в ходе северных миграций части кубанских проток. Структура дельтовых отложений свидетельствует о ряде глубоких (до нескольких десятков километров) морских ингрессиях в пределы современной дельтовой равнины. В мористой части дельты были выделены наиболее молодые генерации береговых валов, абсолютный возраст наиболее ранних из которых составил 2,2—1,9 тыс. лет назад.
В ходе наших работ на Таманском полуострове были обследованы древнебереговые валы в Темрюкской дельте Кубани и в районе Ясенской косы. Их некалиброванный радиоуглеродный возраст составил 1,5—1,3 тыс. лет назад. Калиброванные радиоуглеродные даты, полученные по раковинному материалу, сла-
22
гающему различные генерации береговых валов азовской дельты Кубани22.
Для калибрации использовалась программа CALIB 3,0.23. При этом в качестве поправки на резервуарный эффект принималась величина в 400 лет, полученная в ходе сопоставления датировок раковинного и древесного материала, совместно залегающих в позднеголоценовых отложениях Черного моря, которая может быть постоянной для последних 6 тыс. лет24. Существование крупного ингрессионного залива в этот период подтверждается сохранившимися картографическими материалами, как итальянскими портоланами, собранными когда-то Е.Д. Фелициным, так и менее известными греческими портоланами и картами XV—XVII вв., опубликованными относительно недавно25.
Таким образом, в формировании современного облика азовского побережья полуострова принимали участие несколько природных процессов. Это так называемая «нимфейская» трансгрессия моря, вызвавшая ингрессии в пределы Кубанской дельты, береговая абразия, оползни, неотектонические движения, повлиявшие на современное геоморфологическое положение археологических памятников, а также выдвижение дельтовой равнины Кубани. Особенности эволюции отдельных участков азовской дельты Кубани определялись миграциями дельтовых проток, которые могли быть обусловлены как естественными процессами, так и деятельностью человека (Strabo. XI, 2, 11). Поэтому идентифицировать имеющиеся сегодня и существовавшие в древности многочисленные гирла Кубани на азовском побережье с античными гидронимами практически невозможно, хотя бы потому, что они формировались и существовали в разной обстановке, в одном случае в условиях регрессии, в другом — трансгрессии. Результаты наших исследований показывают, что дельта Кубани, ее черноморская и азовская части достигли своего современного местоположения довольно поздно. В античную эпоху ее западная граница едва ли достигала Семи-26
братнего городища26.
В таком случае, ближайшее к Керченскому проливу азовское «устье» Кубани следует искать восточнее Пересыпного гирла. Причем речь должна идти о судоходном устье, другие вряд ли привлекли к себе серьезное внимание. Хорошо известно, что до XVIII в. подобное устье существовало западнее ст. Голубиц-
кой. Оно позволяло судам помимо Керченского пролива достигать Черного моря, а по реке проникать в Прикубанье. Для охраны этих коммуникаций турками была специально построена крепость27.
Какой ситуация была в период «фанагорийской» регрессии определенно сказать трудно. Мы должны принять во внимание последствия всех вышеупомянутых природных явлений. Возможно, что изменения, вызванные «нимфей-ской» трансгрессией, были каким-то образом компенсированы тектоническим поднятием побережья, и ситуация была похожей. Если принять схему эволюции азовского побережья, предложенную Ю.А. Павлидисом, то «самым западным устьем» Кубани могла быть протока, впадавшая в Азовское море восточнее «древнего Темрюкского мыса», т.е. в районе ст. Голубицкой, где сохранились ее следы. Однако для подобной реконструкции у нас пока нет достаточного геохронологического обоснования.
Как показали результаты многолетних работ в области исторической географии Северного Причерноморья28, уровень наших сегодняшних представлений о палеогеографии и степень археологической изученности азовского побережья пока недостаточны для однозначной локализации не только античных топонимов и гидронимов, но и более поздних, известных из нарративных источников. В связи с этим, мы призываем коллег к аккуратности в попытках окончательно решить существующие спорные вопросы палеогеографии Таманского полуострова и локализации его памятников, известных из античной письменной традиции. Вероятно, время для этого еще не настало, требуются дополнительные исследования.
Еще одним районом исследований на черноморском побережье стал Благовещенский останец. Его исключительно выгодное географическое положение в черноморском устье Кубани не вызывает сомнений. Для первых древнегреческих переселенцев этот район побережья на первом этапе освоения региона мог стать идеальным местом для основания апойкии, которая, в свою очередь, позднее могла послужить «трамплином» для дальнейшего освоения Прикуба-нья. Отсутствие условий для безопасной стоянки кораблей на черноморском побережье могло компенсироваться наличием песчаной косы, на которую относительно легко можно было вытащить корабли колонистов, или существованием закрытой гавани во внутренней части Палео-Кизилташского лимана. В пользу последнего предположения свидетельствуют результаты исследований отложений в черноморской дельте Кубани29. Они подтверждают сохранившуюся информацию о существовании возможности плавания между Азовским и Черным морями через Кизилташский и Ахтанизовский лиманы еще в XVIII в.30
Согласно Е.Н.Невесскому, Благовещенский останец представляет собой выступающий в море массив коренной суши, ядро которого образовано песками и глинами верхнего плиоцена, перекрываемые толщей покровных отложений. Их крайне высокая неустойчивость к волновому воздействию предопределила быстрые темпы разрушения этого палео-выступа коренной суши, сопровождавшиеся общим выравниванием контура береговой линии. Подобная плановая перестройка контура береговой линии протекала на фоне сложной по своему характеру голоценовой трансгрессии. Как показывают результаты палеогео-
31
морфологических реконструкций31, зарождение древних кос на этом участке побережья относится к периоду 6,0—5,5 тыс. лет назад при положении уровня моря на 7—9 м ниже современного. Дальнейшее развитие этого участка побережья позволили реконструировать материалы изучения геологического строения
32
Анапской пересыпи32, а также полученные в ходе наших исследований резуль-
33
таты определения абсолютного возраста слагающих ее отложений33. Наконец, относительно недавно была опубликована монография Я.А.Измайлова34, в которой подведены итоги изучения Анапской пересыпи на сегодняшний день.
В строении отложений Анапской пересыпи фиксируются следы трансгрессивной фазы, максимум которой относится к периоду 1,7—1,5 тыс. лет до н.э. В это время уровень моря приближался к его современному положению и сопровождался абразионно-аккумулятивной переработкой контура береговой линии в пределах ее современного положения. В первую очередь этот процесс нашел отражение в активизации размыва коренных участков берега в районе Благовещенского останца, выступавших в виде мыса. Отступание береговых уступов Благовещенского останца, следы которого в виде устойчивых к размыву скалистых гряд — современной банки Марии Магдалины расположены на удалении до 2,5—3 км от современного берега, сопровождалось выравниванием очертаний береговой линии, что находило свое отражение в динамике развития древних пересыпей. Строение и возрастная структура верхней части толщи отложений Анапской пересыпи показывают, что в период этой трансгрессивной фазы основной массив, образовывавший выступ в районе Благовещенского останца, был размыт. На это указывает залегающая под маломощным покровом современных пляжевых наносов древняя поверхность размыва, выработанная в слагающих останец покровных суглинках.
Характер перекрывающих их пляжевых наносов и абсолютный возраст этих горизонтов на смежных участках Витязевской пересыпи свидетельствует об их формировании во время заключительной «нимфейской» фазы голоценовой трансгрессии. В середине I тыс. до н.э. относительное понижение уровня моря на 2—3 м по отношению к предшествующему его положению сравнительно мало повлияло на общий облик прибрежной полосы. Это отразилось в незначительном расширении полосы пляжа, и в период появления на этом участке побережья древнегреческих поселений, побережье в районе Благовещенского останца имело близкий к современному облик. Акватория Кизилташского лимана и прилегающая часть дельты была занята палеолиманом, который образовался на раннем этапе новочерноморской трансгрессии. Несмотря на относительное понижение уровня моря в период регрессии в I тыс. до н.э., обширное пространство внутренней части дельты было занято мелководной акваторией, северо-восточная граница которой была образована палео-устьевой зоной Кубани в районе современного лимана Разнокол. От Черного моря палеолиман отделялся аккумулятивной формой, которая находилась значительно мористее современной Бугазской пересыпи. Естественно, что представленная здесь реконструкция палеотопографии участка Таманского побережья в районе Черноморской дельты Кубани в середине I тыс. до н.э., имеет предварительный характер и нуждается в дельнейшей детализации. Обследование побережья останца и прилегающего морского шельфа, включая окрестности банки Марии
Магдалины, не дали конкретных сведений о возможных затопленных археологических объектах.
Для реконструкции палеогеографической ситуации на юго-западном побережье Таманского полуострова обычно используется геоморфологическое положение затопленных археологических объектов в регионе. Естественно, что надежность подобных «археологических» реконструкций в значительной мере ограничена уровнем изученности затопленных археологических объектов, который в большинстве случаев пока остается недостаточным для обоснования палеогеографических построений. В рамках выше названного проекта мы попытались собрать новые материалы, направленные на реконструкцию изменений береговой линии Таманского полуострова.
Восточным входом в Керченский пролив в настоящее время считается мыс Панагия, от которого более чем на 3 км на запад выступает риф Тутаева. Основная часть его поверхности сейчас располагается на глубинах от 0,5 до 1,5 м, отдельные скальные выходы достигают поверхности моря. Во внутренней части рифа, примерно в 0,8—1,0 км от берега, где проходит современная 5-ти метровая изобата, среди камней были обнаружены несколько типов древних якорей и их детали, которые по аналогиям были отнесены к началу — середине I тыс. до н.э., первым векам нашей эры и V—VИ вв. н.э. Эти находки позволили руководителю исследований А.В.Кондрашеву сделать предположение о существовании в районе мыса Панагия бухты или якорной стоянки для кораблей, защи-
35
щенной рифом35.
Другой участок побережья, представлявший для нас интерес, находится в 2,5 км севернее мыса Панагия в районе урочища «Холодная долина», где располагается античное поселение, известное под названиями Соколов XIII, Войце-ховский 24, Миллер 11, Волна 3 — Паромов 139. Во время подводных археологических исследований в этом районе на глубинах около 5 м были обнаружены обработанные известняковые блоки и эллинистическая керамика, а на расстоянии 240 м от берега в месте донного излома была зафиксирована кладка длиной более 40 м из аналогичных блоков, ориентированная параллельно берегу. По мнению А.В.Кондрашева со ссылкой на результаты работ Д.Ф.Кравченко в 1982 г., эти строительные остатки могли принадлежать поселению, о котором речь шла выше.
Особого внимания заслуживает район мыса Тузла и расположенной рядом одноименной косы, который отличается сложным подводным рельефом. Основная часть косы с 1925 г. представляет собой низкий песчаный остров, ранее она была сплошной или представляла собой цепочку островов. Об этом свидетельствуют хорошо известные специалистам картографические материалы, а
36
также опубликованные относительно недавно греческие портоланы .
Из-за большого количества рифов, подводных камней и песчаных банок этот участок побережья пролива является в настоящее время крайне опасным для судоходства. На северо-запад от острова Тузла на 3,7 км тянется искусственная каменная гряда, которая суживает ширину судоходной части Керченского пролива до 750 м. Кроме этого остров практически со всех сторон окружают песчаные отмели, поверхность которых находится на глубинах от 1,8 до 3,8 м. На запад от мыса Тузла на глубине от 0,2 — до 1,6 м. тянется риф более
чем на 1,5 км. Отдельные вершины его подводных скал выступают над водой до 0,5 м. О ситуации, существовавшей здесь в древности, письменная традиция ясных сведений не сохранила. Интерпретация имеющихся в распоряжении, как правило, поливариантна и порождает новые проблемы. Лишь у Плиния есть свидетельство о существовании острова Алопекия в проливе (РНп., IV, 87).
По наблюдениям В.В.Соколова, еще в начале XX в. на мысе Тузла сохранялись остатки городища, которое к настоящему времени практически разрушено береговой абразией. Раскопки, начиная с середины XIX в., проводились, главным образом, на расположенных поблизости от побережья курганных и грунтовых некрополях. Погребения, обнаруженные на территории самого городища, послужили основанием для гипотезы, что причиной их появления могла быть
37
береговая абразия, наступавшая на западную часть городского некрополя37. Ре-
38
зультаты подводных археологических исследований в окрестностях мыса показали, что береговая линия в VI—V вв. до н.э. могла находиться в пределах современных глубин 4—4,5 м примерно в 450 м от нынешнего берега, а в период поздней античности и средневековья — несколько восточнее. Расположенный здесь участок назван «прибрежной зоной», обнаруженные строительные остатки истолкованы как «маячное сооружение». Зона подводного рифа, расположенная в 670—800 м от современного берега на глубинах от 4,5 до 7,0 м, судя по якорным находкам, могла соответствовать месту «расположения гавани Коро-кондамы» в античную эпоху. А западнее, на глубине 8—9 м в это же время могла находиться якорная стоянка для более крупных судов.
На отмели, лежащей западнее косы Тузла на глубинах 1—2,5 м, были обнаружены затопленные строительные остатки и керамика VI — начала I вв. до н.э., которые могли принадлежать приморскому поселению, располагавшемуся на палео-косе, которая сегодня затоплена морем. По мнению исследователей, этот археологический памятник с той или иной степенью достоверности может быть идентифицирован с античной Корокондамой.
Таким образом, накопленные в районе мыса Тузла материалы на первый взгляд позволяют не только определить местоположение остатков античного поселения, его гавани и некрополей, но и оценить приблизительные очертания этого участка побережья в античный период, а также величину подъема уровня моря за последние 2 тыс. лет цифрами не менее чем в 5—5,5 м, что удовлетворительно согласуется с полученными нами данными по Таманскому заливу и черноморскому побережью полуострова39. Вызывает некоторые возражения предлагаемая локализация античного города на отмели у основания современной косы Тузла. Она представляется нам пока недостаточно обоснованной, так как в распоряжение исследователей попали, как нам представляется, лишь переот-ложенные остатки разрушенного абразий культурного слоя. Результаты изучения строения прибрежных отложений на этом участке побережья40, и также материалы наших работ показали, что аккумулятивный выступ в основании косы Тузла имеет очень молодой возраст (менее 1,0 тыс. лет). Кроме того, при идентификации обнаруженных археологических материалов с Корокондамой следовало бы предложить какое-то приемлемое объяснение несоответствию между их датировкой и временем появления этого топонима в письменных источниках.
Данные, полученные в результате дешифровки аэрофотосъемки этого участка побережья, также требуют к себе более острожного подхода, поскольку их интерпретация носит неоднозначный характер. Действительно, имеющиеся в нашем распоряжении аэрофотоснимки дают основание предполагать о существовании каких-то затопленных строительных остатков. Результаты подводных разведок позволили установить их оборонительный характер, но время существования этих фортификационных сооружений без целенаправленных подводных исследований достоверно определить сложно. Нельзя исключать вероятности того, что в данном случае мы можем иметь дело с остатками крепости Тузла, о которой упоминает Эвлия Челеби41. По его словам, крепость была построена на песчаном месте, вероятно, речь идет об одноименной косе. Она находилась в одном дневном переходе от крепости Кизил-таш, что соответствует сегодняшнему расстоянию между мысом Тузла и остатками турецких укреплений на берегу Кизилташского лимана. Если принять во внимание характер эволюции косы Тузла, то предлагаемые локализация античной Корокондамы и реконструкция ее топографии вызывает немало вопросов.
Проведенные нами комплексные исследования на Таманском полуострове помимо археологического и геоморфологического обследования его побережья, включали в себя дешифровку материалов дистанционного зондирования земной поверхности (ДДЗ), среди которых в нашем распоряжении была не только панхроматическая аэрофотосъемка, но спектрозональные космосним-ки42. Представляющие интерес результаты были получены при изучении района, где располагаются остатки археологического памятника, хорошо известного в литературе как поселение Соколов IX, Войцеховский 48, Миллер 10, Пят-колодезное — Блаватский 13, Тамань 1 — Паромов 124. Существенно новой информации о самом поселении нам получить не удалось. Видимые на аэрофотоснимках аномалии в виде нескольких светлых пятен, ориентированных широтно в линию, соответствовали пологим возвышениям в рельефе, скрывающим под собой, по мнению Я.М. Паромова43, следы древней застройки, носившей линейный характер. Но были выявлены особенности расположенного поблизости участка древнего землеустройства, который уже был предметом изучения, однако его результаты трудно признать удовлетворительными44. Следы межевания, обнаруженные севернее поселения Тамань 145, соответствуют экспозиции склона, который в северной части ориентирован на юго-запад в сторону Керченского пролива, а ниже — на юг. Она составляет от 200° до 235°, ориентация валов — от 200° до 220° и от 110° до 175°. Поверхность участка имеет естественный уклон чуть более 1° (0,019—0,012). Скорее всего, в данном конкретном случае мы имеем дело со следами землеустройства сельской территории небольшого боспорского городка. В пользу этого говорят размеры «ячеек» (3—9 га) и общая площадь сохранившегося участка — около 200 га. Рассуждая о характере памятника, следует согласиться с существующей точкой зрения о том, что здесь мог находиться один из небольших боспорских центров городского типа уже на первом этапе освоения этого участка побережья древнегреческими колонистами. По нашим представлениям, во-первых, об этом свидетельствуют найденная керамика, во-вторых, система землеустройства имеет самостоятельный характер и структурно не вписывается в организацию расположенной се-
веро-восточнее сельской территории, центром которой является Таманское городище, которое идентифицируется с античной Гермонассой. Следовательно, можно говорить о том, что это поселение не было «выселком» или результатом постепенной внутренней колонизации региона жителями Гермонассы. В-третьих, это компактность и монументальность застройки самого поселения, применение правильной планировки, по крайней мере, в первые века нашей эры, отмеченные В.Д. Блаватским, заметно выделяющие его среди других сельских поселений юго-западной Тамани. В-четвертых, это характер экономики поселения, способной обеспечить население всем необходимым46.
Благодаря реконструкции изначальных размеров (около 400 га) и конфигурации размежеванного участка древнего землеустройства (радиально-концентрическая схема), мы можем с большой долей уверенности говорить о том, что абразия уничтожила здесь береговую полосу шириной не менее 500 м. Эти материалы наряду с результатами подводных археологических исследований, подтверждают общепринятую точку зрения47 в соответствии с которой береговую линию середины I тыс. до н.э. следует искать в районе современной 5-ти метровой изобаты, которая в районе мысов Панагия — Тузла находиться в пределах
48
0,52—0,92 км от берега, однако ее детали остаются пока неизвестными48. В нашем случае на изучаемом участке побережья в первом эпизоде речь шла о возможной якорной стоянке или гавани, которая, судя по датировке собранных якорей, прекратила свое функционирование в конце I тыс. н.э., а во втором — о строительных остатках эллинистического времени на нижней террасе древней береговой линии. Эти объекты не могли синхронно находиться на одном уровне, если только за кладку не было принято какое-то естественное образование или на величину итоговых изменений относительного уровня моря и первоначальное гипсометрическое положение археологических остатков существенное влияние оказали локальные разнонаправленные неотектонические движения.
Таким образом, полученные новые материалы позволяют оценить произошедшие изменения в облике данного участка побережья, обусловленные не только региональными особенностями изменений относительного уровня моря и характером береговой абразии, но с неотектоническими движениями. Можно допустить, что на побережье между мысами Тузла и Панагия существовали три естественные бухты, образованные скалами, которые в настоящее время выступают в роли подводных рифов. К ним тяготели известные поселения Волна 3, Волна 2, Тамань 1 и практически полностью разрушенное береговой абразией городище на мысе Тузла, которое идентифицируется с Корокондамой. Из-за трудностей и опасностей мореплавания, вызванных подводными препятствиями на таманской стороне, основной маршрут судов через пролив в древности, скорее всего, шел вдоль крымского берега, как это происходит сейчас. Поэтому гавани, расположенные здесь носили второстепенный характер. Исключение могла составлять якорная стоянка или некое подобие порта у мыса Тузла, обслуживающего основную переправу через пролив. Достоверность и точность предлагаемой реконструкции в значительной мере пока остается гипотетической, ее окончательный вариант зависит, прежде всего, от получения новых надежных археологических и палеогеографических индикаторов.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Dubois de Montpereux F. Voyaqe autour du Caucase. T.V., Paris,1843; Герц К.К. Археологическая топография Таманского полуострова // Древности. Труды Московского археологического общества. Т. 2. Вып. 3-4. М., 1870; Поночевный М.О. Географический очерк Боспорского царства // Кубанский сборник. Т.11. Екатерино-дар, 1892; Войцеховский С.Ф. Опыт восстановления рельефа Таманского полуострова применительно к эпохе Страбона и позднейшему времени // Записки Северо-Кавказского общества археологии, истории и эпиграфики. Кн. I (Т. III). Вып. 5-6. Ростов-на-Дону. 1929; Зенкович В.П. Берега Черного и Азовского морей. М., 1958; Сокольский Н.И. К истории северо-западной части Таманского полуострова в античную эпоху //Acta antiqua philippopolitana. Studia archeologica. Sophia, 1963; Шелов-Коведяев Ф.В. История Боспора в VI-IV вв. до н.э. //Древнейшие государства на территории СССР. М.,1985; Паромов Я.М. Очерк истории археолого-топо-графического исследования Таманского полуострова // БС. М., №1. 1992; Абрамов А.П., Паромов Я.М. Раннеантичные поселения Таманского полуострова // БС. 2. 1993 и другие.
2. Латышев В.В. Pontika. Спб., 1909; Ростовцев М.И. Глава VI. Государство и культура Боспорского царства. Часть 2. Государство и социальный строй эпохи римского протектората. // ВДИ. 1989. № 3; Забелин И.Е. Объяснение Страбоновых сви-детельтв о местностях Воспора Киммерийского. // Труды III Археологического съезда. Т.П. Киев, 1978; Жаринцов Д.Ф. Об исследованиях реки Кубани и проектах судоходного соединения ее устья с морем. // Известия собрания инженеров путей сообщения. 1884. № 11-12; он же. Археологическая топография Таманского полуострова //Труды V Археологического съезда. Приложения. М., 1887.
3. Зубарев В.Г. Азиатский Боспор (Таманский полуостров) по данным античной письменной традиции //ДБ. Т. 2. 1999; он же, Историческая география Северного Причерноморья по данным античной письменной традиции. М., 2005.
4. Горлов Ю.В. Палеогеография Азиатского Боспора // Сборник 20 лет музею М.Ю.Лермонтова в Тамани. II раздел. Тамань археологическая. Таманский музейный комплекс. Ст.Тамань, 1996.
5. Керченский пролив. Киев,. 1984.
6. Горлов Ю.В., Поротов А.В., Янина Т.А., Фуаш Э, Мюллер К. К вопросу об историко-географической ситуации на Таманском полуострове в период греческой колонизации // ПИФК. 2002. Вып. XII. Табл. 1.
7. Каплин П.А., Поротов А.В., Янина Т.А. Горлов Ю.В, Фуаш Э. Возраст и условия формирования Бугазской пересыпи. // Вестник МГУ. 2001. Серия 5. География. № 2.
8. Блаватский В.Д. Античная археология и история. М., 1985; Патрей. Материалы исследований. Вып.1. М., 1999.
9. Блаватский В.Д. Подводные раскопки в Фанагории в 1959 г. // СА. 1961. №1.
10. Muller Ch., Fouache E., Gorlov Yu., Abramzon M., Gaibov V., Porotov A. Peninsule de Taman (Russie meridionale) // BCH. 1999. 123.2. P.589-598.
11. Трифонов В.Г., Караханян А.С. Геодинамика и история цивилизаций. М., 2004. C. 463.
12. Muller, Fouache, Gorlov, Abramzon, Gaibov, Porotov. Op.cit.
13. Горлов, Поротов, Янина, Фуаш, Мюллер. Ук. соч. C. 248-257.
14. Сударев Н.И. К вопросу о Тирамбе Страбона и Птолемея // ДБ. 1998; Завойкин А.А. Проблема локализации Киммериды //ДГ. 1996-1997. Северное Причерноморье в античности. М., 1999; Зубарев В.Г. Историческая география Северного Причерноморья по данным античной письменной традиции. М., 2005.
15. Лоция Черного моря, 1954. C. 114-118.
16. Павлидис Ю.А. Новейшая история развития Темрюкского побережья Азовского моря // Труды Института океанологии АН СССР. 1961. Т. XLVIII. C. 103-113.
17. Щербаков Ф.А. Отражение изменений уровня моря в разрезах позднечетвертичных морских отложений // Колебания уровня морей и океанов за 15000 лет. М., 1982. C. 112-120.
18. Трифонов, Караханян. Ук.соч. C. 462.
19. Никонов А.А. Признаки молодой тектонической активности в зонах южно-азовского и Керченского разломов // Геотектоника. 1995. № 5; он же. Затопленные остатки античных сооружений по берегам Боспора Киммерийского (в связи с проблемой изменений уровня моря). // РА. 1998. № 3.
20. Десятчиков Ю.М., Чернов Ю.В. Раскопки городища Кучугуры // АО-1976. М., 1977; Десятчиков Ю.М. Азиатский Киммерик // Всесоюзная археологическая конференция «Достижения советской археологии в XI пятилетке». Тез. докл. Баку, 1985; он же. К истории Азиатского Киммерика // I Кубанская археологическая конференция. Тез. докл. Краснодар, 1989; он же. Некоторые аспекты внут-рибоспорской колонизации // II Кубанская археологическая конференция. Тез. докл. Краснодар, 1993.
21. Павлидис. Ук. соч. Рис. 3.
22. Измайлов Я.А., Арсланов Х.А., Тертычная Т.В., Чернов С.Б. Реконструкция и датирование голоценовых береговых линий моря в дельте Кубани // Вестник ЛГУ. Серия геологическая. 1989. Вып.6.
23. Stuiver М., Reimer P.J. Expended 14C/ Data Dase end Revised CALIB 3.0 14C Calibration Program // Radiocarbon. 1993. Vol. 35. №1.
24. Фирсов Л.В. Опыт радиоуглеродного датирования античных и средневековых образцов из Херсонеса.// СА. 1973. № 2; Stuiver, Reimer. Op.cit.
25. ToXía^ Г. Oí ЕЛЛНМК01 NAYTIKOI XAPTEÓ nOPTOAANOI 15og -17og aióva^. A0-•qva.1999.
26. Muller, Fouache, Gorlov, Abramzon, Gaibov, Porotov. Op.cit.
27. Эвлия Челеби. Книга путешествий (Извлечения из сочинения турецкого путешественника XVII в). Перевод и комментарии. Вып. 2. Земли Северного Кавказа, Поволжья и Подонья. М., 1979. C. 46-48; Тунманн. Крымское ханство. Симферополь, 1991. C. 67-68).
28. Зубарев В.Г. Историческая география Северного Причерноморья по данным античной письменной традиции. М., 2005.
29. Измайлов Я.А., Арсланов Х.А., Тертычная Т.В., Чернов С.Б. Реконструкция и датирование голоценовых береговых линий в дельте Кубани // Вестник ЛГУ. Сер.7. 1989. Вып. 6. C. 61-69.
30. Соловьев В.А. Суворов на Кубани. 1778-1793. Краснодар. 1992. С. 64.
31. Невесский Е.Н. Процессы осадкообразования в прибрежной зоне моря. М., 1967; Айбулатов Н.А., Щербаков Ф.А., Кузнецов В.Г., Студзинский Е.П. Новые данные о происхождении Анапской пересыпи и прилегающих районов шельфа Черного моря // Современные процессы осадконакопления на шельфах Мирового океана. М., 1990. C. 145-150.
32. Айбулатов, Щербаков, Кузнецов, Студзинский. Ук. соч.
33. Поротов А.В., Горлов Ю.В, Янина Т.А., Фуаш Э. Особенности развития черноморского побережья Таманского полуострова в позднем голоцене // Геоморфология,
2004. № 4. С. 63-77.
34. Измайлов Я.И. Эволюционная география побережий Азовского и Черного морей. Книга 1. Анапская пересыпь. Сочи, 2005.
35. Кондрашев А.В. Подводные исследования у мыса Панагия // Древности Кубани и Черноморья. Понтийско-кавказские исследования (Studia Pontocavcasica). Краснодар, 1993. C. 84-90; он же. Подводные исследования у мыса Панагия // Изучение памятников морской археологии. С-Пб. Вып. 2. 1995. C. 55-67.
36. ToXia^. Op.cit.
37. Соколов В.В. Карта древних поселений и могильников в районе станицы Таманской // ИТУАК. 1919. № 56.
38. Шилик К.К. Обнаружение двух античных городов на дне Керченского пролива // Тракия Понтика. IV. София, 1991; Кондрашев А.В. Корабельная стоянка у мыса Тузла в Керченском проливе // Таманская старина. 3; он же. Спасательные раскопки Тузлинского некрополя (1995-1999) // Музейный вестник (К 25-летию музея-заповедника), Краснодар. 2001; Шамрай А.Н. Гавань и якорная стоянка античной Корокондамы // Материалы IV Боспорских чтений. Керчь, 2003; он же. К вопросу локализации селения Корокондамы (археолого-топографический аспект) // Материалы V Боспорских чтений. Керчь, 2004.
39. Горлов, Поротов, Янина, Фуаш, Мюллер. Ук.соч.; Поротов А.В., Горлов Ю.В., Столярова Е.В. К оценке изменений уровня Черного моря в античный период по ар-хеолого-палеогеографическим данным //ДБ. № 7. 2004. C. 117-128.
40. Болдырев В.Л. Процессы отмирания аккумулятивных береговых форм на примере Керченского пролива // Труды Института океанологии. 1958. Т. XXVIII.
41. Эвлия Челеби. Ук.соч. С. 50-51.
42. Поротов, Горлов, Янина, Фуаш. Ук.соч. C. 63-77; Fouache E, Gorlov Y, Porotov A, Muller K. The role of neo-tectonics in the variation of the relative mean sea level throughhout the last 6000 years on the Taman peninsula (Black Sea, Azov SeaRussia) // Colloque «Rapid Transgression into semi-enclosed basins». PIGG 464. Gdansk. Polish Geological Institute (Pologne). 8-9-10 mai 2003. Polish Geological Institute. Special Papers». 2004. Vol. 11. P. 47-57.
43. Абрамов, Паромов. Ук. соч. C. 55.
44. Nouvelot E. Des traces de parcellaire antique autour de Phanagoria et Hermonassa (cote Nord du golfe de Taman). Nouvelles hypotheses de travail // Dialoques d’histoire ancienn. 1997. T. 23/2.
45. Горлов Ю. В., Портов А.В, Требелева Г.В. Участок древнего землеустройства в районе м. Тузла // Четвертая Кубанская археологическая конференция. Краснодар.
2005. C. 72-74.
46. Блаватский В.Д. Четвертый год раскопок в Синдике // КСИИМК. Вып.70. 1957.
47. Шелов-Коведяев. Ук.соч. C. 24-37; Паромов Я.М. Материалы к выделению культурно-исторических ландшафтов Тамани // Археологический фактор в планировочной организации территории. М., 1997. C. 192-196.
48. Лоция Черного моря. Л. C. 186-188.
GEOGRAPHICAL SITUATION ON TAMAN PENINSULA IN SECOND HALF
OF HOLOCENE
Yu.V. Gorlov
The work is devoted to the evolution of paleo-geographical conditions on Taman peninsula and the adaptation of its population, beginning with the Bronze epoch. The sources of the present work are results of archeological-paleogeographical researches in the region which in-
clude archeologic geomorphological investigations, drilling chinks, selecting samples of the kernel for the radiocarbon analysis.
© 2008 г.
В.Л. Строкин
«...СИНДСКАЯ ГАВАНЬ И [ОДНОИМЕННЫЙ] ГОРОД» (STRABO. XI. 2. 14)
В последнее время Синдская Гавань вновь оказалась в центре внимания исследователей1. Неослабевающий интерес к этому восточно-боспорскому городу вполне понятен и, более того, во многом предопределен длительной не-разрешенностью вопроса о его местоположении, а также наличием ряда других проблем, имеющих с ним общие точки соприкосновения. Среди последних особое место занимают такие, как существование государственности у синдов, атрибуция монет с легендой SINAQN и, наконец, идентификация недавно открытого города — предшественника Горгиппии.
Безусловно, наибольшей популярностью пользуется версия, введенная в оборот Ф.К. Бруном2, согласно которой Синдская Гавань располагалась на месте Анапы и являлась предшественницей Горгиппии3. По мнению же А.А. Сибирского4, поддержанному М.О. Поночевным5, М.И. Ростовцевым6 и Д.П. Каллистовым, речь идет о двух разных городах. В поддержку «отождеств-
8 9
ляющей» версии недавно высказались А.А. Завойкин8 и С.Р. Тохтасьев9. Напротив, М.В. Агбунов10, Е.М. Алексеева11, и В.Г. Зубарев12 локализуют Синдскую Гавань в районе Бугазского, Цукурского и Кизилташского лиманов соответственно.
Известно, что в основе наблюдаемой разноголосицы во взглядах исследователей лежит информационный хаос, царящий в дошедшей до нас литературной традиции. Собственно говоря, древние авторы единодушны лишь в одном: город располагался в Синдике. Далее начинаются расхождения, приобретающие подчас непримиримый характер.
И тем не менее, даже на этом донельзя эклектичном информационном фоне бросается в глаза отсутствие упоминаний о Кизилташском лимане. Между тем, Кизилташ, а также смежные с ним Бугазский и Цукурский лиманы образуют одну из самых значительных в боспорском регионе систему внутренних водоемов, и, казалось бы, уже по одной этой причине должны были обратить на себя внимание древних авторов. Таким образом, данная информационная лакуна способна лишь преумножить недоумение и, как следствие, инициировать широкий спектр новых гипотез: от отрицания самого их существования в античную эпоху13 до отождествления с Корокондамитским озером14. Правда, первая версия (С.Р. Тохтасьева) представляется менее всего вероятной. Как показывают археолого-палеографические исследования15, данная система водоемов существовала. Прямое указание на то, что причерноморские лиманы были су-
