CC BY
77
Региональные проблемы преобразования экономики, №4, 2013_
ИБРАГИМОВ М.-Т.А.,ИБРАГИМОВА Н.А.
ГЕОЭКОНОМИЧЕСКАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ ПОТЕНЦИАЛА РАЗВИТИЯ РЕГИО НАЛЬНОГО АПК
В настоящей статье рассматриваются основные составляющие геоэкономического потенциала регионально локализованных АПК. Представлен адаптивный (применительно к региональному АПК) инвариант теоретико-модельных представлений о геоэкономическом потенциале. Геоэкономический потенциал регионального АПК может быть оценён с учётом целого ряда значимых критериев и индикаторов, отражающих его собственные ресурсно-воспроизводственные возможности, степень их задействования в геоэкономике с учётом структурных, маркетинговых и иных особенностей региона, особенности его позиционирования в складывающейся центропериферийной системе, параметры и динамику (потенциал роста) глобальных и страновых геоэкономических рынков и др.
Ключевые слова: геоэкономика, экономический потенциал, геоэкономический потенциал, внешнеэкономический потенциал, АПК, критерии, агросфера, аграрное производство, геоэкономическая рента.
IBRAGIMOV М-ТА, IBRAGIMOVA N.A.
THE GEO-ECONOMIC COMPONENT OF THE DEVELOPMENT POTENTIAL OF THE REGIONAL AGROINDUSTRIAL COMPLEX
The article discusses the main components of the geo-economic potential of the regionally localized APC. Presented adaptive (in relation to regional AIC) invariant theoretic model assumptions on the geo-economic potential. Geo-economic potential of the regional agro-industrial complex can be assessed with reference to a number of important criteria and indicators, reflecting its own resource reproduction possibilities, the degree of their engagement in geo-economy the structural, marketing and other features of the region, particularly its position in the emerging Central peripheral system parameters and dynamics of the growth potential) global and country geo-economic and other markets.
Keywords: geo-economics, economic potential, geo-economic potential, foreign economic potential, the agricultural sector, the criteria agro-sfera, agricultural production, geo-economic rents.
Хозяйствующие субъекты агросферы развиваются и функционируют в территориально организованной (в т. ч. и регионально стратифицированной) среде. Включаясь в систему рыночных отношений, они выступают как имманентные составляющие различного рода форм территориальной организации АПК, начиная от местного сельского базара, представляющего собой по справедливому определению В.А. Чаянова, первичную ячейку народнохозяйственного организма, слагающуюся «по произволу экономической жизни и путей сообщения вне зависимости от естественно-исторических районов и административных границ» [23, с. 430], и вплоть до таких масштабов, как агропромышленный комплекс региона, страны в целом, чья специфика и особенности взаимодействия во многом предопределяют экономические условия и возможности функционирования каждого локализованного в них хозяйствующего субъекта, вне зависимости от его специализации, масштаба активности и, наконец, территориально-таксономического уровня.
Приоритетным фактором развития и функционирования всех территориально локализованных форм АПК1 в последние десятилетия всё в возрастающей мере выступает и складывание мировой хозяйственной системности, глобализация.
Процесс последовательного формирования системы мирового хозяйства идёт уже достаточно давно, фактически 3-4 столетия. Однако реальное становление глобальной экономики как особого, относительно самостоятельного «пласта» экономической действительности началось лишь со второй половины прошлого века. К концу 1970-х гг. данный уровень территориальной организации экономики уже не только вполне институционально оформлен (глобальные рынки, международные экономические альянсы и хозяйственное право и т. п.), но предстаёт реальной доминантой всей хозяйственной активности в целом, включая и репродукцию рыночно модифицируемых российских региональных АПК.
В современной экономической литературе глобализация рассматривается как противоречивый, неравномерный процесс, постоянно меняющий свои конкретные формы [6], содержание которого составляет реальный рост взаимозависимости стран и регионов планеты, в экономической сфере проявляющийся в формирующейся системе мировых рынков (товаров, капиталов, услуг и др.), росте международной торговли, бурном становлении корпоративной эконо-
1 Начиная от отдельных крестьянских хозяйств и плоть до агрокомплексов национальных экономик.
мики транснационального типа. В качестве наиболее важной составляющей, продуцента и индикатора глобализации обычно рассматривают также институт ТНК2, чьё развитие сопровождается стихийным вытеснением государства из процесса регулирования социально-экономической жизни.
Катализатором современного этапа глобализации выступают, прежде всего, высокотехнологичные отрасли (в т. ч. информатика, связь), финансовые рынки, рекреация и т. п. При этом феномен глобализации в полной мере проявляется и в традиционном секторе экономики, включая и его аграрную составляющую.
В мировом валовом продукте доля сельского хозяйства составляет около 1/10. Это и мало и, одновременно, много, если учитывать ценовой «перекос» современного производства в сторону высокотехнологичных отраслей и сфер. При этом по темпам роста сельское хозяйство уступает большинству других отраслей. То же относится и к международной торговле сельскохозяйственными и продовольственными товарами.
Становление мировых рынков сельскохозяйственного сырья и продовольствия, равно как и в целом глобализация аграрной сферы, протекают на фоне дальнейшей общей интернационализации хозяйства, становления соответствующих институтов. За истекшие полвека заметно понизились тарифные и нетарифные барьеры входа на национальные рынки [17].
На фоне складывания глобальной экономики (в т. ч. и аграрной), интернационализируется и продовольственная проблема, растут глобальные агроэкологические, агроэкономические и иные сопряжённые с ними риски, возрастают межрегиональные контрасты в обеспечении населения продовольствием.
В современном мире около 800 млн человек, главным образом в развивающихся странах, не получают питания, достаточного для нормальной жизни и работы [13]. Диаметрально противоположная ситуация в экономически благополучных регионах планеты: в США и странах Западной Европы все больше населения страдает от избыточного веса.
Продовольственная проблема на современном этапе становится глобальной по ряду причин: она затрагивает в той или иной степени все страны мира; её решение ставится в зависимость от факторов, выходящих за рамки сельского хозяйства; она связана с другими проблемами: энергетической, сырьевой, экологической. Не менее важной стороной (составляющей) глобализации агросферы становятся и вопросы воспроизводства традиционной национальной культуры, стабилизации сельской системы расселения, устойчивого обеспечения продовольствием в условиях геополитической нестабильности и т. п.
В этой связи мировые тенденции связаны, с одной стороны, со всё более открытыми рынками, с другой — с сохранением продовольственной безопасности каждой из развитых стран. Интенсивно развивая мировые рынки продовольствия, ведущие страны мира в то же время поддерживают высокий уровень самообеспечения: США и Франция — более 100%, Германия — 93%, Италия —78%, Япония — 50%. Что касается нашей страны, то для неё уровень продовольственной зависимости, т. е. доля потребляемых продуктов питания, составляет свыше 30% [22], что чрезмерно много, учитывая базовый агроресурсный потенциал России.
Что касается современной России, то в условиях рыночной модернизации степень включённости её экономики в глобальные процессы вообще в целом резко возросла. С начала 1990-х экономические системы регионов России функционируют в новой геоэкономической ситуации, характеризуемой глобализацией, продуцирующей дальнейший рост межрегиональной социально-экономической асимметрии, усиливающуюся зависимость воспроизводственной динамики от ситуации на мировых рынках, фрагментарную интеграцию отдельных составляющих территориально локализованных хозяйственных комплексов в подчиняющиеся интересам транснационального (а в рамках национальной экономики и трансрегионального) капитала общепланетарные по масштабу воспроизводственные циклы; региональной стратификацией экономического пространства в сочетании с растущей взаимозависимостью национальных экономик, региональных воспроизводственных комплексов, хозяйствующих субъектов, дополняемой их усиливающейся конкуренцией на разноуровневых и многопрофильных рынках товаров и услуг, капиталов, рабочей силы, информации и т. п.
Если же акцентировать внимание на глобализации собственно аграрной сферы, то она проявляется пока, прежде всего, в ощутимом «давлении» на национальный продовольственный рынок иностранных производителей. Тенденцией 2000 - 2013 гг. стало дальнейшее укрепление на рынке зарубежных производителей, что существенно лимитирует развитие отечественного АПК и особенно его третьей сферы.
2 Представленного ныне 53 тыс. транснациональных компаний и 450 тыс. их иностранных филиалов [3]. На транснациональные корпорации в настоящее время приходится более 40% производимой в мире продукции, более 80% внешнеторгового оборота, 90% вывоза мирового капитала, что позволяет рассматривать данные структуры не только как порождение, но и основной инструмент современных интеграционных тенденций, параллельно протекающих не только в глобальном, но и в межстрановом (формировании в 1990-е гг. региональных группировок государств, таких, как ЕС, НАФТА, АТЭС, МЕРКОСУР и др.), а также внутристрановом масштабе.
Характерно, что валютные затраты на оплату импорта продовольствия из стран дальнего зарубежья в отдельные годы достигают суммы выручки от продажи всей нефти в эти страны. То есть, по существу, реализуется абсолютно абсурдная для России, унизительная для неё модель — нефть в обмен на продовольствие.
Причины сохраняющейся и даже нарастающей экспансии импорта на продовольственный рынок России многообразны и в целом носят экономический характер. Здесь следует упомянуть и реализуемую целым рядом стран государственную поддержку экспорта, и отсутствие в России действенных заградительных тарифных и нетарифных мер3. Благодаря сочетанию ценовых, тарифных и иных сопряжённых факторов «продвижение» продовольственного импорта на российский рынок крайне выгодно и для отечественного компрадорского бизнеса4. Кроме того, по мере деградации отечественного аграрного производства устойчивость импорта становится основополагающим фактором обеспечения России (особенно её мегалополисов) продовольствием, компонентой в целом на-циональной безопасности5.
Катализатором и фактическим проявлением интеграции агросферы России в систему мировых рынков сельскохозяйственного сырья и продовольствия выступает и либерализация внешнеэкономической деятельности, заключающаяся в постепенном ослаблении и снятии межстра-новых и межрегиональных торговых барьеров и представляющая собой важнейшую тенденцию развития продовольственных рынков конца XX - начала XXI вв. Данная тенденция поддерживается развитыми, имеющими значительный экспортный потенциал странами, а также транснациональным капиталом, в последние годы активно осваивающим российские продовольственные рынки, внедряющимся в пищевую промышленность, в земледелие и т. д.6.
Значительные зарубежные инвестиции направляются и в перерабатывающую промышлен-ность7.
Аспектным проявлением глобализации и одновременно знаковой тенденцией рыночного реформирования аграрной сферы явился и характерный для последнего десятилетия рост продовольственного экспорта, преимущественно зерновых культур. Заметим, данная тенденция во многом инициирована эволюцией российской агросферы (её фрагментной рыночной адаптацией и реструктурированием), а пролонгация роста отечественного сельскохозяйственного импорта фактически сопряжена с «освоением» отечественным производителем крайне сегментированного (в т. ч. и по территориальному принципу) и высококонкурентного глобального рынка сельскохозяйственного сырья и продовольствия, что в принципе нереализуемо вне освоения современных маркетинговых схем и подходов.
В контексте проблематики данного исследования важно также подчеркнуть, что интеграция российского АПК в глобальное геоэкономическое пространство протекает фрагментарно, в т. ч. и собственно в региональном аспекте.
В своей подавляющей массе8 территории России характеризуются крайне низкой степенью переработки собственного сельскохозяйственного сырья на предприятиях третьего подразделения АПК. Наибольшая доля продовольственного экспорта (а это, заметим, преимущественно сырьё) приходится на долю Южного федерального округа (35% общероссийского). Крупнейшими импортёрами продовольствия, напротив, выступают наиболее плотно заселённые Центральный (50% от России) и Северо-Западный федеральные округа (32%). В итоге на все остальные российские территории приходится лишь 18% продовольственного импорта. При этом лишь Южный и Дальневосточный федераль-ные округа выступают на мировом рынке в большей мере поставщиками, чем потребителями продовольствия9.
Что касается душевых параметров объёма внешнеэкономического оборота сельскохозяйственного сырья и продовольствия, отражающих степень интегрированности макрорегионов
3 Нынешний уровень тарифов на ввозимую в Россию агропродукцию колеблется в рамках 12-14%, хотя во всех развитых странах он намного выше, а в среднем по странам-членам ВТО превышает 60% [12].
4 Рентабельность операций по ввозу продовольствия в Россию в настоящее время достигает 190-310% [21].
5 По симптоматичному мнению Т. Нефёдовой, автора крайне содержательной монографии «Сельская Россия на перепутье», без им-порта «российские агропроизводители крупные города заморят» [16].
6 В частности, корпорация «Кагрилл» арендует землю на юге страны, а «Дрейфус» — в Воронежской области. Вторая в мире по производству средств защиты растений фирма «Монсанто» совместно с отечественными компаниями обрабатывает в Ростовской области около 2,5 тыс. га земли. По косвенным данным, договорами аренды с различными российскими и иностранными фирмами-операторами охвачено несколько миллионов гектаров сельскохозяйственных земель.
7 На рынке молока действует ряд мощных иностранных фирм: Parmalat (заводы в Белгороде и Липецке), Danone (Тольятти и Подмосковье), немецкий Ehrmann и голландский Campina (производство в Подмосковье). ТНК «Кока-кола» построила в России несколько заводов по выпуску прохладительных напитков общей стоимостью более 500 млн долл. За ней следует её конкурент «Пепсико». «Большая четвёрка» табачных ТНК — «Philip Morris», «B.J.R.», «ВАТ», «Rothmans» — вложили в российские фабрики около 2,5 млрд долл. [15].
8 За исключением Северо-Западного и Центрального округов, а также Дальнего Востока, где ситуация определяется развитием рыбной промышленности.
Это диссонирует с общим позиционированием на глобальном рынке нашей страны в целом, являющейся преимущественно импортёром продукции АПК.
России в глобальные рынки, то здесь на общем фоне со значительным отрывом выделяются Северо-Западный и Центральный округа. Они же отличаются и наибольшей степенью зависимости внутреннего производства и потребления сельскохозяйственной продукции от экспортно-импортных (главным образом, разумеется, импортных) операций (для Поволжья, Урала и Сибири подобная зависимость мало ощутима), от глобальной геоэкономической конъюнктуры, от степени и характера включения в мировое геоэкономическое пространство.
Отмечая фрагментарное и разновекторное «включение» российского АПК в систему мирового хозяйства, важно акцентировать, что современная глобализация во многом выходит за рамки простой интеграции экономик отдельных стран (имевшей место и ранее), поскольку совокупность национальных хозяйственных комплексов (в их взаимодействии) фактически превращается в единое мировое хозяйство, в целостный глобальный организм. Как это подчёркивают А. Г. Дружинин и А. Ч. Ионов,в своём нынешнем проявлении (и понимании) глобализация ведёт к формированию особого суперрегиона общепланетарного масштаба (фактически выстраиванию в системе региональной организации экономики её верхнего «этажа») [11].
На смену торговой модели внешнеэкономических (а равно и межрегиональных) связей приходит (по Э. Кочетову, Б. Кузык и др.) геоэкономическая (производственно-инвестиционная) модель, и всё это ведёт к формированию новых транснациональных и трансрегиональных институтов, конституирующих и инициирующих дальнейшую глобализацию, благоприятствует институциональной модернизации в странах с переходной экономикой. Дееспособная национальная экономика становится участницей мировых воспроизводственных циклов и вступает в борьбу за формирование и перераспределение мирового дохода
[14].
В аналогичном положении оказывается и региональная экономика, в той же мере, как и национальные экономические системы, становящаяся всё более зависимой от воспроизводственной ритмики глобального масштаба, превращающаяся, при этом, одновременно и в объект, и в субъект системы трансрегиональных и транснациональных экономических отношений, в компоненту геоэкономики.
Понятие «геоэкономика» циркулирует в научной литературе сравнительно недавно, примерно со средины 1990-х гг. [14]. Его появление отражает общую трансформацию мировой экономической системы, которая, как это справедливо подмечает Э. Кочетов, «предстаёт не как механическая сумма национальных экономик, а как самодостаточная, саморазвивающаяся геоэкономика, работающая по своим законам» [14, с. 72].
Поскольку данное явление (в т. ч. и для системы научного знания) достаточно новое, интерпретация его поливариантна, характеризуется преимущественным акцентом на те или иные существенные стороны геоэкономической реальности.
Современная геоэкономика (научная субдисциплина) формируется, прежде всего, как некий ориентированный на познание экономических взаимосвязей и взаимозависимостей государств и их группировок в глобализирующемся мире аналог традиционного геополитического знания [11]. Этим, как представляется, во многом объясняется тиражируемое в научной периодике (в работах Э. Кочетова [14] и др.) понимание геоэкономики как сферы, вмещающей явления и процессы исключительно глобального масштаба. То есть в данном случае акцентирован масштаб (уровень) очерчиваемой понятием «геоэкономика» территориально-хозяйственной реальности.
Отдельные авторы (в частности А. Г. Дружинин), подмечают что экономическая «глобализация» имела место и в исторической ретроспективе, правда, в более локальных масштабах, в рамках складывающихся рынков регионов и национальных государств, на первый план выдвигают не таксономический уровень, а специфику геоэкономических отношений. При этом всячески подчёркивается объективно существующая многоуровневость геоэкономической реальности, наличие относительно самостоятельных субсистем геоэкономических отношений в рамках отдельных государств (включая и Российскую Федерацию), их регионов и т. п. [11].
По версии А. Г. Дружинина, геоэкономика, будучи самостоятельной научной дисциплиной, формирующаяся в эпицентре междисциплинарного синтеза, должна быть ориентирована на исследование особых (территориально-экономических) отношений, складывающихся между территориально локализованными экономическими феноменами в результате их взаимодействия в регионально стратифицированном и поляризованном геоэкономическом пространстве.
Геоэкономика призвана «устанавливать сопряжённые зависимости (отношения) между территориально локализованными процессами и явлениями (в их количественном и качественном проявлении) и их положением в геопространстве» [11, с. 19] и отвечать, при этом, на ряд научно-теоретических и научно-практических вопросов:
- как территориальная динамика, включая и экономическую её составляющую, изменение местоположения того или иного территориально-хозяйственного таксона в выстраиваемой на
глобальном, страновом и иных уровнях системе отношений «центр-периферия» воздействует на экономическую (и шире, социально-экономическую динамику) в конкретном территориальном таксоне, а последняя, в свою очередь, проецируется на его позиционировании в динамичном геоэкономическом пространстве;
- каков экономический потенциал той или иной территориально-хозяйственной системы (региона) с учётом макроэкономической ситуации, межрегиональной конкуренции, возможностей «включения» в сложившееся территориальное разделение труда;
- каковы территориальные интересы того или иного территориально- локализованного экономического субъекта и каким должен быть механизм их реализации в условиях спонтанного геоэкономического соперничества (борьбы за территорию и её экономические ресурсы, за местоположение в поляризованном, раздираемом противоречиями геоэкономическом пространстве [11].
Доминантной, предопределяющий базовый вектор институционального «сопровождения» глобализации на рубеже XXI столетия, тенденцией явилось усложнение геоэкономического пространства, рост его полисубъектности, взаимозависимости составляющих, конкурентности как по «горизонтали», так и по «вертикали»10.
Становление геоэкономики и, соответственно, особой имманентной ей подсистемы производственных отношений (геоэкономических отношений), активный выход на глобализирующиеся рынки АПК (сельскохозяйственного сырья, продовольствия, финансового, материально -технического обеспечения и т. п.) ТНК, национальных государств, регионов, различного рода межрегиональных и транснациональных государственных и негосударственных структур формирует и диверсифицирует институт геоэкономических хозяйствующих субъектов, территориально локализованных образований, реализующих собственные экономические интересы и взамодействующих друг с другом в определённом геоэкономическом контексте, обуславливает постановку вопроса о геоэкономической составляющей их хозяйственного потенциала.
Понятие «экономического потенциала» — одно из наиболее часто употребляемых и, одновременно, неоднозначно трактуемых в российской экономической литературе. Подобное положение во многом предопределяется не только крайней диверсифицированностью и системным многообразием компонент экономического потенциала (видоизменяющихся в зависимости от формационных, технологических, региональных и иных условий), но и общим отсутствием чёткой и однозначной интерпретации базового понятия «потенциал» как такового, предопределяющим содержательную вариантность («размытость») всех производных от него категорий [5].
В соответствии с трактовкой толкового словаря русского языка С. И. Ожегова, потенциал — это «величина, характеризующая энергию, напряжение и т. п. в какой-либо точке», а также «степень мощности в каком-нибудь отношении, совокупность средств, необходимых для чего бы то ни было» [20, с. 520]. Существенно также, что в узко предметно-практическом смысле потенциал принято обычно отождествлять с некими имеющимися ресурсами, предопределяющими возможность какого-либо рода действий.
Поскольку экономика, как принято определять в современной науке — это сфера производства, обмена, распределения и потребления материальных благ и услуг, способ хозяйственной деятельности, особая подсистема общественных отношений [24], то логично полагать, что экономический потенциал должен одновременно представлять собой и совокупность ресурсов (факторов) общественного производства, и действенность (а также просто возможность) их использования в конкретных политико-экономических и территориальных условиях.
Формируя представление о геоэкономической составляющей потенциала развития регионально локализованных АПК (иначе говоря, об их геоэкономическом потенциале), следует, прежде всего, дать его базовое определение, очертить содержательные «рамки», высветить структуру, а также провести необходимое содержательное размежевание с родственными категориями: «экономический потенциал» и «внешенеэкономический потенциал».
Геоэкономический потенциал представляет собой продуцируемую формирующейся гео-
10 В глобальной, регионально стратифицированной геоэкономической системе, функционирующей по принципу Парето-оптимума, традиционные национальные государства, с одной стороны, начинают играть роль глобального предпринимателя, активно отстаивая экономические интересы своей страны, в т ч. и посредством воздействия на значимые для них мировые рынки, обеспечения развития соответствующей инфраструктуры, поддержки институциональных реформ и т. п., с другой — делегируют функцию реализации стратегических национальных интересов и устремлений мощным финансово-кредитным банковским структурам, транснациональным корпорациям, консорциумам, союзам и т. п.
Реализуя свои геоэкономические и геополитические интересы, власть (в ипостаси своих формальных и неформальных институциональных структур) стремится, с одной стороны, к установлению предельно полного контроля над наиболее значимыми (доходообразующими) сегментами регионального (и, шире, национального) рынка, экономикой региона в целом, с другой, опираясь на потенциал и ресурсы контролируемой территориально локализованной экономической системы — к эффективной и возможно более широкой (в геопространственном аспекте) экспансии с целью перераспределения в свою пользу рентных и иных, формируемых на «геоэкономической карте мира» (если воспользоваться терминологической конструкцией Э. Кочетова) доходов.
экономикой совокупность специфических (геоэкономических) ресурсов общественного производства, а также условий и механизмов их действенного использования в конкретных, предопределяемых фактом определённого рода геоэкономического позиционирования конкретного хозяйствующего субъекта (включая феномен регионального АПК), политико-экономических условиях.
Геоэкономический потенциал, таким образом, — это не столько ресурсы и возможности геоэкономики вообще (вне зависимости, идёт ли речь о масштабе региона, страны, либо мирового сообщества в целом), сколько последние в преломлении к тому или иному конкретному территориально локализованному хозяйствующему субъекту, и, в этой связи, к примеру, можно вести речь о геоэкономическом потенциале отдельного сельхозпредприятия, геоэкономическом потенциале регионального АПК, о геоэкономическом потенциале страны в целом как нетождественных категориях, осуществлять их компаративистику с иными разными и разномасштабными образованиями и т. п. Данный подход позволяет структурировать геоэкономический потенциал, с одной стороны, как геоэкономические ресурсы1 , с другой — как условия, возможности, механизмы и следствия их использования12.
Рис. 1. Основные составляющие геоэкономического потенциала регионально локализованных АПК
12 Объединяющие наряду с потенциалом складывающихся глобальных рынков, и, условно говоря, «ресурсный потенциал геоэкономического позиционирования», включающий потенциал позиционирования в системе «центр-периферия», потенциал интеграции конкретного хозяйствующего субъекта в формируемое геоэкономическое пространство и потенциал селективного изоляционизма.
13 Особое значение в их ряду приобретает потенциал геоэкономической политики, а также потенциал геоэкономических институтов, включая соответствующее право, организации и др.
Адаптивный (применительно к региональному АПК) инвариант теоретико-модельных представлений о геоэкономическом потенциале может быть представлен в виде следующей схемы (рис. 1).
Геоэкономический потенциал, в итоге, — это специфическая составляющая экономического потенциала в целом, чьё формирование сопряжено с феноменом глобализации, со становлением глобальных рынков, с определённого рода позиционированием в геоэкономике вовлекаемых в неё хозяйствующих субъектов.
Сопряжённость данных категорий (как части и целого) предопределяет целый ряд родовых черт геоэкономического потенциала. В частности, как и в целом «экономический потенциал», геоэкономический потенциал представляет собой не просто некую сумму факторов производства, а именно органическое единство ресурсных предпосылок экономической активности, собственно производственную деятельность13 и её итоговые результаты.
Формирование геоэкономического потенциала — феномен последних десятилетий и, в этой связи, он, безусловно, представляет собой инновационную компоненту экономического потенциала в целом. При этом геоэкономический потенциал подвержен общим эволюциоген-ным тенденциям, что проявляется в изменяющемся соотношении его приоритетных компонент.
Как это акцентировано в целом ряде публикаций [1 и др.], в последние десятилетия двадцатого века, и особенно в начале двадцать первого, особую роль в мировой экономике, в т. ч. и в России, играют созданные в ходе развития производства нематериальные активы, эволюцио-генные факторы производства: информация, коммуникации, инновации, предпринимательские способности (как особая качественная характеристика экономической активности). В современных условиях экономический рост отождествляется только с научно-техническим прогрессом и интеллектуализацией основных факторов производства [2 и др.]. На долю новых знаний, воплощаемых в технологиях, оборудовании и организации производства, в развитых странах приходится от 70 до 85% производства ВВП [7].
В данном контексте геоэкономический потенциал во многом предопределяется позиционированием на рынке новационной продукции и соответствующих технологий, способностью формировать и реализовывать информационные, инновационные и иные преимущества, задействовать фактор предпринимательства и т. п. Учёт и соответствующая мобилизация приоритетных в условиях становления постиндустриальной экономики компонент геоэкономического потенциала создают благоприятные предпосылки для различного рода экономически эффективной рекомбинации факторов производства, а в этой связи для роста и реализации проявившейся в условиях рыночной модернизации российского АПК (как и в целом экономики) предпринимательской активности.
Специфика аграрной сферы, вместе с тем, такова, что наряду с эволюциогенными в структуре геоэкономического потенциала по-прежнему существенное значение сохраняют и традиционные факторы производства: наличие (либо высокий потенциал их мобилизации на геоэкономических рынках) благоприятных в агроклиматическом отношении земель, водных ресурсов, высокоадаптированного к сложным условиям сельскохозяйственного труда и быта населения и ориентированного на обслуживание высокорискового и сравнительно малодоходного аграрного воспроизводства капитала.
Между «экономическим потенциалом» в целом и его геоэкономической со-ставляющей есть и существенное различие: последний формируется и, соответст-венно, реализуется исключительно в геоэкономике, в процессе взаимодействия геоэкономических рыночных субъектов. При этом оконтуриваемая категорией «геоэкономический потенциал» экономическая реальность обширна, разноаспектна и не умещается в сложившиеся в соответствующей литературе представления о «внешнеэкономическом потенциале». Последняя категория, как видится, «перекрывает» лишь часть имманентного геоэкономического потенциалу содержательного поля, вмещающего в себя наряду с ресурсными предпосылками, механизмами и позитивными хозяйственными эффектами внешнеэкономической деятельности также соответствующие аспекты интеграции в геоэкономические процессы на региональном и страновом (макроэкономическом) уровнях, а также потенциал селективной (по отдельным геоэкономиче-ски мотивированным аспектам) дезинтеграции, некого дистанцирования от складывающихся геоэкономических рынков и продуцируемых ими отношений.
Выше охарактеризованное авторское видение соотношения категорий «экономический потенциал», «геоэкономический потенциал» и «внешнеэкономический потенциал» отражает рис. 2.
13 Оцениваемую в параметрах конкурентоспособности, устойчивости, эффективности, адекватности ресурсной базе и структурным приоритетам, геоэкономической специализации и т. п.
Экономический потенциал
Геоэкономический потенциал
I
I
Селективно-дезинтеграционная компонента
Ж
Потенциал внутрире-гиональной интеграции (регионогенеза)
Потенциал межрегио-нальной экономической интеграции
Интеграционная компонента
Ж
Потенциал межстрановой эко-номической интеграции
I
\/ w
Внешнеэкономический потенциал
Рис. 2. Соотношение категории «экономический потенциал», «геоэкономический потенциал» и «внешнеэкономический потенциал»
Геоэкономический потенциал регионального АПК может быть оценён с учётом целого ряда значимых критериев и индикаторов, отражающих: его собственные ресурсно-воспроизводственные возможности, степень их задействования в геоэкономике с учётом структурных, маркетинговых и иных особенностей региона, особенности его позиционирования в складывающейся центропериферийной системе, параметры и динамику (потенциал роста) глобальных и страновых геоэкономических рынков и др. (рис. 3).
ГЕОЭКОНОМИЧЕСКИИ ПОТЕНЦИАЛ РЕГИОНАЛЬНОГО АПК
Факторы производства
Сельхозсырье
Продовольствие
Потенциал роста геоэкономических рынков
Масштаб (параметры) геоэкономических рынков
Глобальные рынки
Страновые (национальные экономики и их макрорегионы)
Инновационная ориентированность АПК
Доля (реальная) в геоэкономических ресурсах
Степень включённости в геоэкономические рынки
Позиции в центропериферийной структуре геоэкономики
Возможность (резерв) дополнительной мобилизации геоэкономических ресурсов
Структура АПК
Производительность труда
ресурсно-производственный потенциал
РЕГИОНАЛЬНОГО АПК
I
I
I
Обеспеченность АПК факторами Производство и реализация Производство
производства сельскохозяйственного сырья пищевой продукции
Рис. 3. Основные критерии индикации геоэкономического потенциала регионального АПК
(актуализированного и латентного)
Специфика геоэкономического потенциала регионального АПК позволяет структурировать его также как реальную (актуализированную) и латентную (вероятностную, пока не используемую) составляющие.
Что касается геоэкономического потенциала АПК собственно российских регионов, то последний весьма дифференцирован с соответствии со сложившейся вариативностью агроклиматических, маркетинговых и иных базовых условий аграрного производства и в основном корреспондирует с геоэкономическим потенциалом агросферы России в целом. Для идентификации последнего существенно, в частности, что Россия является одной из наиболее обес-печен-ных земельными ресурсами стран мира (более обширны земельные ресурсы только у Китая и США).
При этом в России, как и практически во всех доминирующих по земельному потенциалу государствах, территории, пригодные для сельского хозяйства, составляют лишь небольшой процент общих земельных угодий. Экстремальные (для земледелия) природные условия характерны для 65% территории страны. В то же время площадь наиболее плодородных типов почв — чернозёмов составляет в России немногим более 120 млн га, что равняется лишь 7% всего имеющегося земельного фонда. О непосредственном влиянии данного по своей сути природного (почвенно-географического) фактора на региональную стратифицированность сельского хозяйства свидетельствует хотя бы тот факт, что в чернозёмной зоне расположено почти 60% всей пашни и производится около 80% земледельческой продукции страны.
Располагая значительными в геоэкономическом масштабе земельными ресурсами, пригодными для нужд АПК, Россия заметно отстаёт от стран — мировых аграрных лидеров по интенсивности и, соответственно, производительности сельскохозяйственного производства (по основной номенклатуре — зерну, мясу, молоку — практически на порядок).
В России средняя природная продуктивность пашни в 2,7 раза ниже, чем в США, и в 2,2 раза, чем в Западной Европе. Вследствие климатических и прочих условий сельскохозяйственного производства энергоёмкость в России в 4 раза выше, чем в США, а металлоёмкость — в 5 раз. Эти неблагоприятные стартовые различия ещё более усилены из-за слабой материально-технической базы сельского хозяйства.
В определённом смысле и по абсолютным параметрам воздействия на глобальные рынки, и по производительности (а соответственно, общей инновационно-технологической «продвинутости») задействованного в сельскохозяйственной сфере труда современная Россия — это полупериферия и, даже, периферия мирового аграрного производства.
В качестве же «центра» последнего, судя по представленной статистике, выступает сельское хозяйство США, доминантного игрока и, одновременно, архитектора глобального продовольственного рынка. Именно под влиянием ситуации в США 4 складываются мировые цены на сельскохозяйственное сырьё и продовольствие. Наряду с США существенным геоэкономическим потенциалом в аграрной сфере располагает узкий круг государств, причём в большинстве своём они одновременно выступают и крупными производителями (поставщиками на мировой рынок), и потребителями сельскохозяйственного сырья и продовольствия.
Что же касается России, то её роль как экспортёра невелика и диссонирует с огромным земельно-ресурсным потенциалом. Более существенные позиции занимает наша страна как импортёр продовольствия, что и предопределяет её современное позиционирование на соответствующих мировых рынках, геоэкономическую роль рынка сбыта и, отчасти, агропроизвод-ственной периферии.
Как это верно отмечает Т. Нефёдова, «Отставание и слабость аграрной России нельзя объяснить лишь спецификой хозяйственного механизма и колхозной системой. Тут важны и организация территории, и полупериферийное положение на стыке Европы и Азии» [16, с. 57].
Вовлечение нашей страны (в т. ч. и её АПК) в глобальные экономические взаимосвязи и процессы, прежде всего, как ресурсно-сырьевой составляющей, как хозяйственной подсистемы периферийного типа определяется устоявшимися позициями основных глобальных геоэкономических центров, их способностью к финансовому и технико-технологическому доминированию, механизмами функционирования глобальных рынков15, сложившейся структурой российской экономики, а также особенностями природно-ресурсного потенциала нашей страны.
Акцентируем, сырьевая, чётко просматриваемая, в т. ч. и в аграрной сфере), геоэкономическая «ниша» России складывалась исторически. Еще в начале XX в. многие исследователи (В. Воронцов, Н. Даниельсон, П. Савицкий и др.) фиксировали внимание на проблемных ситуациях и рисках, связанных с превращением России в задворки мирового хозяйства16. В этой же связи уместно обратиться и к безусловно справедливому выводу В.И. Ульянова о территориальной неравномерности как имманентном свойстве развития системы сельскохозяйственного
14 В соответствии с геоэкономическим потенциалом их АПК, в частности характерными для данной страны наиболее благоприятными условиями сельскохозяйственного производства.
15 Предопределяющими неконкурентоспособность значительной части товарной номенклатуры России.
производства в условиях рынка. В фундаментальной работе «Развитие капитализма в России» он, в частности, отмечал, что «по самой своей природе капитализм в земледелии не может развиваться равномерно: он толкает вперёд в одном месте (в одной стране, в одном районе, в одном хозяйстве) одну сторону сельского хозяйства, в другом — другую и т. д.» [11, с. 72].
Аграрное производство всегда (в т. ч. и в России) двигалось в регионы с высокой продуктивностью [16]. Данный тезис в полной мере отражает как макроэкономические реалии, так и ситуацию непосредственно на Юге России, чья исторически сформировавшаяся гиперспециализация в сфере производства зерна17 основывалась (и продолжает основываться) на хищническом использовании земельных ресурсов, что, в свою очередь, продуцирует эколого-экономические риски. Другим негативным следствием развития аграрного производства в южном регионе стала его чрезмерная зависимость от внешних рынков, своеобразная «геоэкономическая уязвимость». Когда доступ на внешние рынки по тем или иным причинам прерывался, эти районы (как это, в частности, правильно подмечает Г. Гловели [4]) начинали деградировать раньше и сильнее чем остальные, что наглядно проявилось в первой половине 1990-х в условиях частичной деструкции общенационального экономического пространства.
В целом же на протяжении последнего десятилетия в России межрайонные связи по сельскохозяйственному сырью и продовольствию сокращались при усилении внутрирайонных, а также экспортно-импортных связей. Наблюдалась дальнейшая поляризация сельского хозяйства и концентрация деятельности в отдельных очагах, в основном вокруг крупных городов, усиление центропериферийных градиентов [16]. Всё это привело к деградации и без того слабого территориального разделения труда в сельском хозяйстве и, в частности, к такому уродливому явлению, как продовольственный сепаратизм, обусловило трансформацию доминантных факторов формирования геоэкономического потенциала региональных АПК, нарастание в них «глобальной составляющей».
В перспективе, по мнению ряда авторов, общая конкурентоспособность российских товаров и экспортный потенциал будут падать вследствие ускоряющегося технического отставания страны, старения и массового выбытия производственного аппарата, истощения запасов полезных ископаемых и ухудшения качества трудовых ресурсов [18]. Подобного рода прогноз, полагаем, в определённой мере распространим и на российский АПК, с той лишь поправкой, что значительные и в настоящее время частично недоиспользуемые земельные ресурсы страны в условиях нарастания глобального дефицита земельно-ресурсного потенциала в перспективе будут всё больше востребованы, интегрированы в геоэкономическую воспроизводственную ритмику.
Учёт доминантных факторов и составляющих геоэкономического потенциала региональных АПК, дополняемые соответствующей компаративистикой весьма существенны для адекватного видения мезоэкономической динамики, возможностей той или иной территории к перераспределению в свою пользу продуцируемой глобализирующейся экономикой прибылью и рентой 8.
Другой позитивный, также предопределяемый феноменом геоэкономического потенциала, мезоэкономический эффект связан с появлением дополнительного рентного дохода, условно говоря, «геоэкономической ренты».
Исследование феномена ренты и соответствующих рентных отношений (А. Смит, Д. Ри-кардо, К Маркс, А. Маршал и др.) относится к категории фундаментальной, традиционной для экономической науки проблематики. В наиболее «узком» смысловом значении рента являет собой доход, получаемый собственником от сдачи земли в аренду [24]. В «широком», обретающем всё большую популярность, по мере структурного трансформирования экономики, её индустриализации, а впоследствии и терциаризации, перехода к постиндустриальному укладу, толковании под «рентой» понимается специфический факторный доход от использования не только природных ресурсов, но и в целом свойств и особенностей территории (как места локализации, транспортно-коммуникационного ресурса, определённым образом сегментированного рынка и т. д.) в системе общественного производства.
Эффект геоэкономической ренты возникает за счёт возможностей и выгод действенного включения (селективной интеграции) того или иного хозяйствующего субъекта в складывающееся глобализирующееся экономическое пространство и обретение им на данной основе некой эксклюзивности прав и рыночных возможностей.
Прежде всего, геоэкономическая рента объединяет свой позиционный компонент, особое
16 Формирование хлебного экспорта при постоянно снижающихся ценах, истощение почв вследствие единообразия зерновых культур и др. [4].
17 Урожайность в данном регионе в конце XIX в. в 2-3 раза превышала показатели по Центральной России.
18 Геоэкономический потенциал предполагает, в частности, наличие некой латентной либо реализуемой возможности своеобразной геоэкономической рекомбинации факторов производства, учёта и использования в бизнесе различного рода организационно-экономических, технологических и иных нововведений, т. е. позволяет продуцировать особый (дополнительный) инвариант предпринимательской сверхприбыли.
место в котором занимает положение того или иного геоэкономического субъекта в системе отношений «центр-периферия». Вмещает она в себя и свою собственно ресурсную составляющую (если абстрагироваться от того, что геоэкономическое положение — это тоже инвариант ресурса).
Борьба за ренту или, иначе, рентоориентированое поведение, равно как и в целом за наращивание и реализацию геоэкономического потенциала, становится доминантным фактором рыночной активности сельхозпроизводителей, предопределяет регионализацию аграрной сферы, и это в полной мере просматривается при анализе ситуации в АПК Ставропольского края, Юга России в целом.
Литература
1. Альтудов, Ю. К., Кетова, Н. П., Овчинников, В. Н. Механизм посткризисного развития экономики регионов России. — Ростов н/Д, 2002.
2. Безрукова, В. Б., Новосельский, В. И. Перспективы научно-технического раз-вития и научно-технический прогресс // Наука и промышленность России. 2001. №11.
3. Вардомский, Л. Открытие российской экономики : региональное измерение. — М., 1997.
4. Гловели, Г. Геополитическая экономия в России //Вопросы экономики. 2000. № 11.
5. Гоценко, Л. Л. Экономический потенциал приморской зоны: условия форми-рования и приоритеты реализации (на примере южно-российского Причерно-морья) : Дис... канд. эконом. наук. — Ростов н/Д, 2003.
6. Делягин, М. Общая теория глобализации // Общество и экономика. 1998. № 10011.
7. Домбровский, В. О. О научно-промышленной политике России на рубеже ве-ков // Проблемы теории и практики управления. 2000. № 1.
8. Дохолян, С. В., Умавов, Ю. Д. Методологические аспекты формирования стратегии развития агропромышленного комплекса //Научное обозрение. Серия 1. Экономика и право. 2012. № 6. С. 192-197.
9. Дохолян, С. В., Умавов, Ю. Д. Развитие ресурсного потенциала агропромышленного комплекса в системе регионального воспроизводства //Региональные проблемы преобразования экономики. 2011. № 4. С. 101-118.
10. Дохолян, С. В., Эмиргамзаев, Д. Г. Механизм реализации повышения конкурентоспособности АПК региона // Региональные проблемы преобразования экономики. 2012. № 4, С. 169-181; Дружинин, А. Г. География и экономика : актуальные проблемы соразвития. — Ростов н/Д : Изд-во РГУ, 2000.
11. Дружинин, А. Г., Ионов, А. Ч., Кетова, Н. П. АПК России : факторы, особенно-сти и механизмы регионализации. — Ростов н/Д: Изд-во СКНЦВШ, 2004.
12. Емельянов, А. Продовольственная бедность населения России : истоки и пути преодоления // Экономист. 2003. № 10.
13. Ковалёв, Е. Мировая продовольственная проблема : новые аспекты //Миро-вая экономика и международные отношения. 2003. № 9.
14. Кочетов, Э. Г. Геоэкономика ; [Освоение мирового экономического простран-ства]. — М, 1999.
15. Логвинов, В. Тенденции развития мировых продовольственных рынков // Экономист. 2002. № 2.
16. Нефёдова, Т. Сельская Россия на перепутье : географические очерки. — М., 2003.
17. Оболенский, В. Присоединение России к ВТО и её участие в интеграции // Мировая экономика и международные отношения. 2004. № 3.
18. Петров, Ю. Государственное регулирование трансграничного движения ка-питала : есть ли ответы на вызовы глобализации? //Российский экономический журнал. 2003. № 8.
19. Сельхозпроизводители увеличили экспорт продукции // Экономика сельского хозяйства России. 2001. № 4.
20. Словарь русского языка. — 2-е изд. испр. и доп. — М,. 1952.
21. Ушачёв, И. Основные направления социально-экономического развития АПК // Экономист. 2003. № 6.
22. Ушачёв, И. Совершенствовать государственную аграрную политику // АПК : экономика и управление. 2003 .№ 11.
23. Чаянов, А. В. О сельскохозяйственной кооперации. — Саратов, 1989.
24. Экономика : краткий словарь ; под ред. проф. Белокрыловой О. С. — Ростов н/Д, 2001.
