CC BY
16
Ю.Л. Филонов
ГЕНЕЗИС ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫХ ФОРМ МЕСТНОГО ПРАВОСУДИЯ В РОССИИ: ПОЛИТИКО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ
В истории государства и права России институционализация местного правосудия занимает особое место, во многом являясь результатом разрешения политических и социально-экономических противоречий между различными слоями общества и государством. Полагаем, феномен российской мировой юстиции - не случайное явление, а особый результат объективного исторического развития судебной власти, обладающий типичными и специфичными свойствами судоустройства и судопроизводства отечественного местного правосудия.
В отечественной науке традиционно принято рассматривать генезис мировой юстиции на трех этапах общего существования и развития судебной власти России, исключая советский период [1, с. 147-148].
Первый этап (Х11 в. - начало 1860 гг.) - учреждение и деятельность местных судов, их эволюция от общественных форм правосудия до государственно-правового оформления их полномочий, формирование идеи их построения из недр самоуправляющихся территориальных единиц государственного местного суда.
Второй этап (1864-1917 гг.) - становление и ликвидация института мировых судей, в котором отчетливо выделяются два периода:
1) период становления (1864-1881 гг.);
2) период контрреформ судебных уставов (1881-1917 гг.) [2, с. 496].
Третий этап (1991 г. - по настоящее время) характеризуется формированием политических предпосылок для возрождения российской мировой юстиции, законодательным закреплением ее места и роли в отечественной судебной системе и дальнейшим ее развитием в ХХ1 в.
Первоначально (1Х-Х вв.) именно общинные суды выполняли функции поддержания мира и порядка. При этом государство по мере своего укрепления в той или иной форме и порядке делегировало им государственно-властные полномочия. Такой порядок во многом определял юридический статус и особенности судоустройства и судопроизводства местного суда. При этом примирительные процедуры как процессуальные обязанности местного суда были объектом повышенного интереса со стороны государства, так как облагались судебной пошлиной. Их юридическое закрепление встречается и в более поздних источниках права: Новгородская, Псковская, Двинская судные грамоты, Судебники 1497 г. и 1550 г., Соборное уложение 1649 г.
В целом, независимо от формы правления, Российское государство всегда использовало возможности местного правосудия, его авторитет среди населения. Местное правосудие как элемент механизма обеспечения национальной безопасности страны было эффективным и всегда ценным для Российского государства.
Однако отождествлять мировую юстицию с общественными судами как ее прообразами не следует. Мировая юстиция - это государственный институт, истоки которого - в общественном правосудии.
Е.В. Данилевская справедливо указывает: «...Он, безусловно, вырастал из недр самоуправляющихся территориальных единиц, но приобретал свой подлинный юридический статус лишь тогда, когда ему делегировались именно государственно-властные полномочия» [3, с. 29].
Анализ этих форм местного суда позволяет сделать вывод, что исторические аналоги мировой юстиции являлись результатом реализации идеи восстановительного правосудия и примирительных процедур, которые отражали правовые особенности традиций многонационального населения и степень их влияния на государственное строительство в России.
В России мировая юстиция (в современном смысле этого понятия) впервые была создана в ходе проведения судебно-правовой реформы в соответствии с Уставами 1864 г. Необходимость преобразования суда как государственного инструмента правосудия была вызвана системным кризисом, затрагивавшим все сферы общества.
Исторический экскурс в прошлое России в конце XIX в. позволяет сделать однозначный вывод, что попытка самодержавия отреагировать эволюционными и правовыми способами на реально существовавшие в стране противоречия подразумевала кардинальное изменение концептуальных идей о
принципах взаимоотношений всех социальных институтов при обязательном условии сохранения Российской империи.
Справедливости ради целесообразно упомянуть, что в это время наряду с прогрессивными изменениями в России проводились и контрреформы 1880-1890 гг., направленные на свертывание социального, политического и правового развития общества. Это относится и к судебной реформе, которая по политико-идеологическим причинам постепенно стала мешать монархии, так как влияние ее результатов на общественную жизнь страны представляло реальную угрозу для основ самодержавия.
Комплексная оценка названных реформ позволяет говорить об исторической закономерности развития судебной власти России: социально-экономические и политические преобразования в стране неизбежно влекут за собой изменение судебной системы государства как организации правосудия, призванной удовлетворять охраняемые законом интересы любого уровня социальной структуры общества. Наиболее яркий пример проявления этой закономерности - итоги судебной реформы, которые стоит рассмотреть с точки зрения организации и деятельности мировых судов в Области Войска Донского.
В местах проживания донских казаков местные суды руководствовались спецификой социальноэкономического уклада казаков и осуществляли правосудие с учетом местных обычаев и особенностей военной демократии как традиционного элемента местного самоуправления [4].
Как известно, институт мировых судей на Дону был введен 16 мая 1870 г. и был приурочен к трехсотлетию Области Войска Донского [5]. Этот институт действовал вплоть до установления советской власти на Дону в конце 1919 - начале 1920 гг. В масштабах всей России мировой суд был упразднен вместе с прежней системой суда декретом о суде № 1 от 24 ноября 1917 г.
По имеющимся в Ростовском государственном архиве сведениям, основные принципы организации и деятельности местного суда в Российской империи были такими же, как и по всей стране. Однако для данного региона было сделано два существенных исключения [6, с. 193]:
- до введения земских учреждений на Дону выборы мировых судей осуществлялись особым открытым избирательным съездом, в состав которого входили представители от землевладельцев, степных и сельских общин, а возглавлял этот съезд окружной предводитель дворянства;
- для Донской области имущественный ценз, требуемый для избрания в мировые судьи, был значительно снижен. Кандидату на эту должность достаточно было владеть в пределах войсковой территории не менее 200 десятинами земли или иным недвижимым имуществом, оцениваемым не менее, чем в 3 тыс. руб. По общему для России требованию имущественный ценз составлял не менее 15 тыс. руб.
Согласно Памятным книгам Области Войска Донского за 1878-1894 гг., территория Войска Донского была разделена на 8 мировых округов. В среднем на одного мирового судью приходилось чуть более 26 тыс. человек. При этом количество судебно-мировых участков было непостоянным и периодически менялось [7].
Анализ судебной статистики работы мировых судей одного из мировых округов - Черкасского - за общий период с 1873 г. по 1911 г., позволяет сделать следующие выводы:
- за защитой своих прав и интересов к мировым судьям в основном обращались представители казачьего, крестьянского и мещанского сословий и, прежде всего, по поводу повседневных жизненных конфликтов и бытовых проблем;
- наиболее часто мировыми судьями рассматривались уголовные дела о преступлениях, связанных с нарушением порядка и спокойствия; кражах; оскорблении чести; проступках против порядка управления; нарушениях казенных управлений;
- в среднем около 10 % судебных приговоров мировых судей обжаловалось сторонами в апелляционном и кассационном порядке, из которых около 50 % было отменено.
По мнению донских ученых-правоведов, занимающихся изучением истории организации и деятельности судов на Дону, работа мировых судей в этом регионе была одной из самых успешных в России. В связи с этим вполне понятной становится позиция М. В. Немытиной, которая справедливо отмечает, что: «.суд, введенный Уставами 1864 г., представлял собой феномен демократического суда в условиях абсолютистского государства» [8, с. 6]. Местный суд в Российской империи, как всесословный, выборный и независимый судебный орган, способствовал укреплению законности, правопорядка и развитию общественного правосудия на основе общедемократических принципов.
В советский период судебного строительства мировая юстиция как орган местного правосудия перестала существовать, а ее функции, в том числе социально-правового характера, в различных видах и формах были возложены на институт народных заседателей, товарищеские суды и т. д. Местный суд категорически отвергался, как чуждый интересам пролетариата и всего советского народа.
На современном этапе кардинального преобразования всех сфер российского общества возрождение мировой юстиции стало возможным благодаря появлению в стране новой общественно-политической парадигмы и обращению законодателя к историческому прошлому России.
В современной истории судебного строительства идея возрождения мировой юстиции впервые получила закрепление в Концепции судебной реформы, утвержденной Постановлением Верховного Совета РСФСР от 24 октября 1991 г. № 1801-1. В соответствии с этой Концепцией мировые судьи должны были занять в судебной системе страны более значительное место, чем то, которое они занимают в силу прямого указания в действующих законах о судебной власти. Этим документом было предусмотрено введение должностей не только участковых (территориальных) мировых судей, но и специализированных
- следственных, пенитенциарных и др. Последние должны были взять на себя «контрольные функции там, где под угрозу ставятся права и свободы человека» [9, с. 48]. Важно отметить, что эта Концепция фактически определила новую для России доктрину деятельности суда - социальную. При этом в условиях постепенного отторжения российским обществом навязывавшейся ему европейской модели либерализма законодательная регламентация правового статуса мировых судей стала возможной только в 1998 г. (См.: Федеральный закон «О мировых судьях Российской Федерации» от 17 декабря 1998 года) [10].
Необходимость такого законодательного закрепления института мировых судей как элемента единой судебной системы РФ [11] становится более очевидной при детальном рассмотрении обстоятельств, инициировавших возрождение современного местного правосудия.
С точки зрения эффективности судебной власти, к таким обстоятельствам-причинам можно отнести следующие:
1. Целесообразность углубления специализации и профессионализации судей, разделения компетенции между судами различных звеньев с точки зрения оптимизации их деятельности в интересах общества.
2. Необходимость решения двух задач - разработки и реализации основ механизма общественного контроля над судебной властью и ее приближения к населению, порожденных целями государства и нормативно-правовым закреплением их в его Основном законе.
3. Необходимость формирования основ новой государственной идеологии, связанной с пониманием целесообразности постепенной социализации правосудия.
4. Политический выбор в пользу демократизации процесса реформирования судебной власти с учетом особенностей менталитета многонационального общества и ресурсных возможностей государства.
5. Необходимость замены общественных органов внесудебного правосудия судебными органами, чья организация и деятельность от имени государства должна соответствовать новым реалиям.
6. Понимание законодателями целесообразности разрешения социальных конфликтов путем активного использования примирительных процедур.
Все это позволяет сделать вывод, что на рубеже XX и XXI вв. в России происходит не столько реформирование, сколько формирование нового облика судебной власти.
В условиях поиска наиболее оптимальных и эффективных принципов, форм организации и деятельности институтов судебной власти особое место было предназначено мировой юстиции. Обращение к историческому опыту института мировых судей в России являлось одним из направлений разрешения социально-правовых проблем формирования отечественной модели демократии, целью которого было выполнение вполне конкретных задач - приближения суда к населению, облегчения для граждан доступа к правосудию и возможности урегулирования конфликта миром.
При этом важно иметь в виду, что принципиальные отличия дореволюционной мировой юстиции от современной организации и деятельности мировых судей связаны, прежде всего, с заявленным государством политико-правовым приоритетом общественного развития. Однако в социально-правовом отношении историческое развитие мировой юстиции обусловлено не только особенностями рассматриваемой эпохи. Оно имеет закономерный характер, отражающий объективность возникновения и самого существования местного правосудия как историко-правового явления российского общества и глобальные тенденции развития международного и отечественного права.
В сложной и противоречивой картине этого многофакторного исторического процесса все же ясно различима его логика, что позволяет говорить о наличии закономерности развития местного правосудия, обусловленной самобытностью и спецификой развития местных судов, в том числе и мировых судов в России, которая нуждается в своем отдельном исследовании и научном объяснении.
Литература
1. Лонская С.В. Мировой суд в России (1864-1917 гг.): историко-правовое исследование. М., 1998.
2. Овсепян Ж.И. Система высших государственных органов государственной власти в России (диалектика конституционно-правовых основ с начала XX по начало XXI вв.). Ростов н/Д, 2006.
3. Данилевская Е.В. Становление института мировых судей в условиях развития публичной власти в Российской Федерации: Дис. . канд. юрид. наук. Орел, 2002.
4. Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями // Казачий календарь 1884 г. Архив Ростовской области.
5. Сухоруков В.Д. Историческое описание Земли Войска Донского. Комментарии, дополнения, вступительная статья Н.С. Коршикова и В.Н. Королева. Ростов н/Д, 2001.
6. Полянский Н.Н. Мировой суд // Судебная реформа. М., 1915. Т. 2.
7. Государственный архив Ростовской области. Памятные книги ОВД за 1878-1894 гг.
8. Немытина М.В. Суд в России. Вторая половина Х1Х - начало ХХ вв. Саратов, 1999.
9. Концепция судебной реформы в Российской Федерации. М., 1992.
10. Собрание законодательства РФ. 1998. № 51. Ст. 6270.
11. Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации» от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ // Собрание законодательства РФ. 1997. № 1. Ст. 1.
