CC BY
201
УДК 1 (091)
ГЕНЕАЛОГИЯ ЕВРАЗИЙСТВА: РОЛЬ СТАРШИХ СЛАВЯНОФИЛОВ
© Р. Р. Вахитов
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450076 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел.: +7 (964) 961 04 29.
Email: Rust_R_Vahitov@mail.ru
Статья посвящена проблеме влияния на евразийцев 1920-1930-х гг. старших славянофилов. Связано это с утверждениями самих евразийцев о преемственности их с основателями славянофильства. Осуществлен обзор позиций по этому вопросу с первых эмигрантских рецензентов евразийских сборников (Бердяев, Кизеветтер, Флоровский, Струве и др.) до современных ученых (Волкогонова, Хачатурян, Кувакин и др.). Согласно большинству из них, евразийцы испытали влияние не столько старших славянофилов, сколько поздних славянофилов и неославянофилов. Были указаны и основные отличия учений евразийцев и славянофилов: первые в отличие от вторых не были сторонникам идеи общечеловеческой культуры, не признавали связь русской культуры с Западом, абсолютизировали государство. К этому можно добавить отрицание евразийцами монархии и общинного строя в экономике.
Ключевые слова: евразийство, славянофильство, критика, обзор, сравнение, преем-
ственность, различия.
Евразийство 1920-1930-х гг. - сложная, многослойная совокупность философских, научных, политико-идеологических концепций, которая восходит к самым разным историософским и фило-софско-культурным учениям России XIX в. Однако чаще всего среди предшественников евразийцев называют славянофилов, причем такова была точка зрения и самих основателей евразийства. В статье «Евразийство» (1925) П. Н. Савицкий называет Хомякова и Леонтьева наряду с Гоголем и Достоевским «пролагателями путей евразийства» [1, с. 84]. Тем самым евразийцы провоцировали своих рецензентов и оппонентов на то, чтобы те увидели в евразийстве именно черты, напоминающие славянофильство.
Под славянофилами в данном контексте следует понимать, как мы видим, и старших славянофилов - А. С. Хомякова, И. В. Киреевского и Ю. Ф. Самарина, и поздних славянофилов, или так называемых неославянофилов, включая сюда (по мнению многих, не вполне корректно) и К. Н. Леонтьева.
Цель нашей статьи - выяснить, можно ли считать идейными предшественниками евразийцев 1920-1930-х гг. старших славянофилов? Это не схоластический вопрос, интересный лишь узкому кругу исследователей происхождения евразийства. При ответе на данный вопрос неизбежно придется сравнить основные мировоззренческие позиции старших славянофилов и евразийцев, а это позволит лучше понять и евразийство, и славянофильство, ведь, как бы банально ни выглядело это заявление, но, действительно, все познается в сравнении.
Мы намерены сначала осуществить обзор имеющихся точек зрения на этот счет, а затем высказать и несколько своих соображений. В заключение мы хотим показать, каковы сходства и различия учений славянофилов и евразийцев.
Евразийство стало предметом обсуждения и критики, часто нелицеприятной с самого момента своего возникновения. Своеобразным исключением здесь был отклик митрополита Антония (Храповицкого) с жаром и с большой симпатией приветствовавшего появление евразийства. Храповицкому импонировало у евразийцев стремление рассматривать все вопросы жизни общества через призму религиозного, православного мировоззрения, что было свойственно и славянофилам. Он писал: «Несколько лет тому назад группа молодых ученых с богатою для их возраста эрудицией в различных областях знания и с самым благородным приемом писательства взялись за огромное дело. Они решили освободить русское образованное общество от двухвековых предрассудков, на которые сетовали еще грибоедовский Чацкий и первые славянофилы, включая сюда и великого Достоевского ... они требуют обоснования всей русской культуры на Православной Церкви и введения в Церковь, конечно, свободно и постепенно, всех отраслей жизни на русской территории, включая сюда и теперешних магометан и язычников» [2].
Более развернуто по этому поводу высказывался Н. А. Бердяев, посвятивший критическому обзору евразийской концепции статью «Евразийцы». Бердяев не соглашался с распространенным среди эмигрантских противников евразийства мнением, что оно - всего лишь оригинальничанье и результат психологических комплексов. Русский философ признавал за евразийством статус системы идей. Однако, по его словам, «сами по себе эти идеи мало оригинальны, они являются воспроизведением мыслей старых славянофилов, Н. Данилевского (Данилевского в особенности), некоторых мыслителей начала ХХ в. (так типичным евразийцем по настроению был В. Ф. Эрн)» [3, с. 292]. Оригинальным у евразийцев Бердяев считал их
историческую интуицию, которая правильно подсказывает им, что эпоха господства Запада и его культуры кончается и начинается эпоха утверждения России и стран Азии, а также пореволюцион-ность евразийцев - понимание того, что вернуть прежнюю Россию нельзя и что новую Россию нужно будет строить, творчески отталкиваясь от советского опыта. Но Бердяев упрекал евразийцев в выдвижении на первый план идей национализма и в забвении всемирно-исторического, религиозно-мессианского предназначения России, что так хорошо поняли старшие славянофилы, но совсем забыл Н. Я. Данилевский. Таким образом, по Бердяеву, евразийцы примитивно поняли славянофильство, они исключили из него сложные культурные вопросы и поиски, увлеклись «злым и страшным» пафосом государственной мощи, результатом чего якобы может стать деградация этой идеологии к русскому фашизму.
К этой точке зрения был близок и Г. В. Фло-ровский - сам бывший основателем и участником евразийства, но потом резко отмежевавшийся от него. Он признавал за евразийством лишь правду постановки вопросов: «Так случилось, что евразийцам первым удалось увидеть больше других, удалось не столько поставить, сколько расслышать живые и острые вопросы творимого дня. Справиться с ними, четко на них ответить они не сумели и не смогли» [4, с. 237]. Ответы же на них они, по Флоровскому, давали в духе устаревшего и несостоятельного морфологизма, для которого свойственно отождествление культуры и биологического организма: «Евразийская историософия отлилась по морфологическому типу... С морфологической точки зрения, Россия есть особый и особенный самостоятельный живой организм.» [4, с. 252]. Морфологизм в русской мысли представлен, по Флоровскому, учениями В. Одоевского, А. Герцена, но достиг своего расцвета в философии культуры Н. Я. Данилевского и К. Н. Леонтьева, и именно они и являются якобы прямыми предшественниками евразийцев. Флоровский критикует морфоло-гизм за утерю христианской проблематики философии истории и утверждает, что и неославянофильство, и евразийство - шаг назад по отношению к старшему славянофильству, которое признавало всечеловеческий характер христианства, чувствовало трагедию Запада и видело и положительные стороны западной культуры. «Нужно твердо помнить: имя Христа соединяет Россию и Европу.» -восклицает Г. В. Флоровский [4, с. 256].
П. Н. Милюков, многократно и страстно критиковавший евразийство с либеральных позиций, также утверждал, что все главные мысли евразийцев позаимствованы у славянофилов, но, как добавляет Милюков, «они заимствованы не столько у старых славянофилов, сколько у их эпигонов», подразумевая под последними Н. Я. Данилевского и К. Н. Леонтьева [5].
В. В. Зеньковский также сближал идеи евразийцев с учением К. Н. Леонтьева, который предвосхитил провосточный уклон евразийства и Н. Я. Данилевского, который подобно евразийцам отрицал единство человечества [5].
И Ф. А. Степун видел в евразийстве регресс славянофильства. По его словам, евразийство выросло «где-то на перекрестке сниженного до «бытового исповедничества» славянофильского православия и националистической теории «культурных типов» Данилевского» [6, с. 311]. Общеизвестна и данная Ф. А. Степуном характеристика евразийцев как «славянофилов эпохи футуризма» [7, с. 445]. При этом следует заметить, что Степун, считавший Россию частью европейской цивилизации, негативно оценивал славянофильскую идею особого пути России, а уж евразийство и вовсе характеризовал как «варварство» [8].
Наконец, П. Б. Струве - бывший учитель основателя евразийства П. Н. Савицкого, с которым П. Н. Савицкий вел долгую эпистолярную дискуссию, пытаясь доказать ему правоту евразийства, однозначно заклеймил евразийство как возрождение «народничества», понимая под последним не столько взгляды русских революционных демокра-тов-«самобытников» XIX в. (собственно, «народников»), сколько общую парадигму «особого пути России», т.е. фактически сближая народничество со славянофильством [9].
Эта точка зрения широко распространена и в современном российском евразийствоведении. Причем оценки могут меняться - одни исследователи симпатизируют евразийству, другие - с негодованием отвергают его, тем не менее общая идея остается той же самой: евразийство есть развитие и даже некоторое упрощение славянофильства с некоторыми добавлениями идей, которые стали актуальными в условиях политических пертурбаций начала ХХ в.
Так, О. Д. Волкогонова выдвигает на первый план в идеологии евразийства именно антиевропоцентризм и стремление создать национальную культуру на основе православия, т.е. черты, сближающие его со славянофильством. Евразийство предстает как система славянофильских идей, дополненная учением об азиатской составляющей русской культуры и единстве русских и азиатских народов России, но и его можно рассматривать как дальнейшее развитии антиевропеизма, тезиса об особенности и самобытности России [10].
В. М. Хачатурян также отмечает существенную связь между евразийством и неославянофильством Н. Я. Данилевского: «Евразийство ... органично продолжило традицию, намеченную в циви-лиографии XIX в.» [11, с. 294]. В числе предтеч евразийства В. М. Хачатурян называет не только Н. Я. Данилевского, но и В. И. Ламанского, который впервые выдвинул и обосновал идею, что Россия представляет особый «средний» мир между
Европой и Азией (следуя здесь за самим П. Н. Савицким).
Сближает евразийство со славянофильством и современный марксистский критик евразийства В. А. Кувакин: «В евразийстве без труда можно обнаружить религиозные, славянофильские и веховские идеи, отголоски историософских доктрин Данилевского и Шпенглера. Социальный утопизм и либерализм с элементами просветительства уживался здесь с контрреволюционными, националистическими, империалистическими и даже (особенно на конечном этапе развития этого направления) с фашистскими тенденциями. . черты евразийской доктрины: отрицание европейской цивилизации, национализм, славянофильство. И над всем этим купол православной церкви. Ученая гора родила маленькую и притом старую белую славянофильскую мышь, приправленную Шпенглером, Кайзер-лингом, Паулем Эрнстом и другими лидерами эпохи упадка и разложения буржуазного мира» [12].
Таким образом, и современники евразийцев, и сегодняшние исследователи видят в евразийстве, скорее, продолжение неославянофильства Н. Я. Данилевского идей К. Н. Леонтьева, которого даже к поздним славянофилам отнести трудно. Что же касается, собственно, славянофильства, т.е. учений А. С. Хомякова, И. В. Киреевского и других, то тут указывают больше на различия, чем на сходства.
Мы уже упоминали, что Н. А. Бердяев упрекал евразийцев в забвении всемирно-исторического, религиозно-мессианского предназначения России, на котором делали упор основатели славянофильства. Он прямо противопоставлял евразийцев старшим славянофилам, например, А. С. Хомякову: «Евразийцы неверны русской идее, они порывают с лучшими традициями нашей религиозно-национальной мысли. Они делают шаг назад, по сравнению с Хомяковым и Достоевским, и в этом они духовные реакционеры. Они партикуляристы, противники русской всечеловечности и всемирности, противники духа Достоевского» [3, с. 294].
Об этом же писал такой либеральный критик евразийства, как А. А. Кизеветтер: «.. евразийцы совершено напрасно набиваются в идейное родство славянофилам. Они говорят, что за ними стоит прекрасная, древняя, идеологическая традиция, что они являются прямыми преемниками славянофильства, углубляющими и расширяющими былые славянофильские построения. Это глубокая ошибка . Разница не только в том, что славянофилы в своем отталкивании от романо-германского мира противопоставляли этому миру Россию и славянство, тогда как евразийцы ориентируются на Азию, а о русско-славянских связях говорят довольно кисло. Разница идет и еще глубже. Ведь славянофилы, подобно западникам, были гегельянцами. Прямо вопреки евразийцам славянофилы твердо стояли на почве единства всемирно-исторического культурного процесса. И если началам романо-германской
культуры они противопоставляли начала культуры славянорусской, то не иначе как в качестве начал общечеловеческих. . Славянофилы, как и западники, придавали своим идеалам значение мировое, общечеловеческое, тогда как евразийцы отвергают самое понятие общечеловеческой культуры, заменяя его понятием совокупности отдельных культурных партикуляризмов» [13, с. 273-274].
Упоминали мы и о том, что Г. В. Флоровский противопоставлял благоговейное, полное почтения отношение к Европе старших славянофилов антие-вропейству евразийцев.
П. М. Бицилли тоже в чрезвычайно эмоциональной форме отрицал прямую преемственность между евразийцами и старшими славянофилами: «Евразийцев считают учениками славянофилов, и сами они гордятся этой родословной. По праву ли? ... Славянофилы были прежде всего либералы, хотя и особого типа. Западноевропейской «гнилой» свободе, держащейся конституционными подпорками, они противопоставляли свою, истинную свободу . основанную на христианском согласии, на братской любви ... Портретная галерея евразийских предков пестра и Аксаковыми, Киреевскими и Хомяковыми далеко не исчерпывается. Из-за их благодушных и величавых ликов выглядывают в ней физиономии Магницкого и Архимандрита Фотия, и зловещая маска Ленина» [14, с. 291].
Наконец, П. Б. Струве указывал, что «евразийство внешним образом продолжает традицию славянофильства» и полемически сближал евразийство с теориями русофобского польского публициста Францишека Духинского [5] который, желая возвысить поляков и унизить русских, утверждал, что «московиты» - не славяне, а представители туран-ской расы.
К этому можно добавить, что классическое славянофильство, созданное А. С. Хомяковым, И. В. Киреевским, Ю. Ф. Самариным, утверждало, что характерными органическими особенностями России, отличающими ее от Запада, являются православие, монархизм в форме самодержавия, крестьянская община. Из трех названных особенностей евразийцы признавали лишь православие, стремясь, как правильно отметил митрополит Антоний (Храповицкий), подходить к историософским вопросам с религиозной точки зрения. В политических манифестах евразийства нет ни слова о восстановлении в постсоветской России - СССР института монархии. Монархические группировки эмиграции вызывали у многих евразийцев резкое отторжение и даже презрение. Опубликованная переписка Н. С. Трубецкого и П. П. Сувчинского 1920-х гг. обнаруживает, что Н. С. Трубецкой с изрядной долей иронии относился к монархическим настроениям в среде эмиграции, причем это была не столько личная позиция, сколько официальная позиция евразийского движения. В письме к П. Н. Савицкому от 27 сентября 1922 г. Трубецкой сообщает, что
к нему с изложением своих взглядов обратилась группа гвардейских офицеров во главе с бароном А. В. Меллером-Закомельских, которых заинтересовали евразийские сборники. Между прочим, Трубецкой пишет: «.в их циркуляре .говорится, что наилучшей формой правления они считают монархию. В своем ответном письме я пространно остановился на вопросе о монархии и монархистах, разъяснил нашу позицию в этом вопросе и заявил, что при сохранении этого пункта в циркуляре мы не сможем с ними слиться т<ак> ск <азать>, официально.» [15, с. 32]. Далее Трубецкой беспокоится, чтоб новые адепты не отождествляли евразийство и монархизм.
Н. Н. Алексеев, считавшийся специалистом по правоведению в евразийском движении, в своих работах откровенно называл монархию языческим институтом, несовместимым с христианством по своим мировоззренческим основаниям, и существовавшим у христианских народов лишь в силу исторических причин [16]. Он разрабатывал подчеркнуто республиканские модели будущего евразийского государства, и ни одного опровержения со стороны других теоретиков евразийства не последовало. Существует, правда, малоизвестная статья П. Н. Савицкого «Что делать?», в которой он не исключает создания в грядущей евразийской России института монархии [17, с. 43-49], но поскольку, по мысли Савицкого, это будет царь, которого станет избирать всероссийский Съезд Советов, то, очевидно, что перед нами понимание монархии, довольно далекое от самодержавия, о котором писали славянофилы.
Важно заметить, что евразийцев и славянофилов разделяло и отношение к государству. Как справедливо подметил Н. А. Бердяев: «Славянофилы не только не подчинялись идолу государственной власти, но всем сердцем своим отвергали этот идол. Славянофилы были своеобразными анархистами. Самый монархизм славянофилов не государственный, а анархический. По учению Хомякова, власть изначально принадлежит народу, но народ . не хочет властвовать» [18, с. 389-390]. В другом месте Бердяев подчеркивает, что по славянофилам: «Россия . не хочет империализма» [18, с. 396-397]. В то же время общепризнанно, что евразийцы были этатистами, их вдохновляли тоталитарные эксперименты в советской России и фашистской Италии, хотя они себя и не отождествляли ни с той, ни с другой идеологией. Государство занимает важнейшее место в построениях евразийцев, причем государство демотическое, где власть не сосредоточена в руках одного лица - царя или вождя, а распределена среди всего народа через Советы и правящую единственную партию. Это совершенно противоположно замыслу славянофилов, которые мечтали о том, чтобы народ полностью отстранился от вопросов политических и по-
святил себя исключительно духовной жизни и развитию.
К идеализации русской крестьянской общины, свойственной славянофилам, евразийцы также относились резко критически. Уже в предисловии к первому евразийскому сборнику «Исход к Востоку» (София, 1921 год) евразийцы называют общину исторически преходящей формой русской культуры, апология которой не является обязанностью русского националиста. Разработанная впоследствии экономическая программа евразийства вообще делала упор на использование контролируемой государством частной инициативы («частно-государственное хозяйство») [19] и тем самым следовала скорее либеральной традиции в русской общественной мысли, чем традиции социалистической, к которой примыкали славянофилы и народники.
Евразийцы разделяли отрицательное отношение славянофилов к личности Петра Первого и славянофильскую теорию пропасти между народом и правящим классом в Петербургской империи, но они включили эти идеи в контекст своей историософии, где они преобразились до неузнаваемости. «Евразийский Петр» - не столько предатель всемирно-исторической религиозной миссии русских, каковая евразийцев не очень интересовала, поскольку они отрицали само существование всемирной истории, сколько национально-геополитических интересов России-Евразии и содружества славян и туранцев, образец которого евразийцы видели в Московском царстве.
Итак, между евразийцами и старшими славянофилами гораздо больше различий, чем сходства. Большинство современников и сегодняшних исследователей евразийства видели четкую и непосредственную связь между неославянофилами (Н. Я. Данилевским и К. Н. Леонтьевым) и евразийцами. И действительно, такая связь существует, хотя упреки евразийцев в том, что они лишь воспроизводили теории неославянофилов, не соответствовали истине и умаляли очевидную оригинальность евразийских построений. Однако интеллектуальную преемственность между евразийцами и старшими славянофилами, на что претендовали сами евразийцы, большинство исследователей отрицают и в этом с ними вполне можно согласиться. Единственное, что их сближает - стремление поставить во главу угла православное мировоззрение. Но интересно, что в полном согласии с диалектикой там, где славянофилы и евразийцы совпадают, между ними имеется и существенное отличие. Сущность православия по славянофилам - проповедь братской люби, которая делает возможным соборное единение свободных личностей. Христианство для Хомякова и его единомышленников - религия любви и свободы, и отсюда логически вытекают все остальные положения славянофильского учения - о самодержавии как о наилучшей нравственной власти, о земщине как о форме христианской общественности, об общине как о наилучшей христи-
анской форме хозяйствования. Сущность православия по евразийцам несколько иная. В статье «Вавилонская башня и смешение языков», выражающей краеугольную гипотезу евразийского богословия, Н. С. Трубецкой рассматривает христианство как религию послушания, предостерегающую от греха гордыни и ограничивающую титаническое творчество людей по созданию общечеловеческой цивилизации на материалистической основе. Разделение человечества на народы, по Трубецкому, «... наказание за коллективное грехопадение всего человечества» [20, с. 107] и противостоять этому - значит, совершать нечто Богопротивное, и напротив, развивать национальное начало, признавая за другими «многонародными нациями» делать то же самое - значит, следовать Божественному замыслу о человечестве. В своих статьях из сборника «Тридцатые годы», получивших название «структуралистские манифесты» [21], П. Н. Савицкий формулирует важную для евразийства мысль: Бог предназначил каждой «многонародной нации» соответствующее ее мировосприятию «месторазви-тие» и цель нации - познавать и осваивать его, в т. ч. и стремясь охватить его обручем имперской государственности. Не в розовых мечтах о всеобщей любви, а в тяжком труде государствострои-тельства и империостроительства выполняют народы свое Божественное предназначение - такова формула евразийского богословия, и не нужно большой проницательности, чтобы увидеть, что в этом евразийцы наследники не Хомякова, а, скорее, Леонтьева.
ЛИТЕРАТУРА
1. Савицкий П. Н. Континент Евразия. М.: Аграф, 1997. 461 с.
2. Храповицкий А. Евразийство в его зарождении и теперь // Евразийство и Евразия: материалы, мнения, критика. URL: http://evraz-info.narod.ru/18.htm
3. Бердяев Н. А. Евразийцы // Россия между Европой и Азией: евразийский соблазн. Антология. М.: Наука, 1993. 368 с.
4. Флоровский Г. В. Евразийский соблазн // Россия между Европой и Азией: евразийский соблазн. Антология. М.: Наука, 1993. 368 с.
5. Селиверстов С. В. Истоки евразийства в представлениях российской эмиграции 1920-х годов: интеллектуальная
преемственность или ситуативная обусловленность? URL: http://ecsocman.hse.ru/data/2013/06/21/1251226284/5 .pdf
6. Степун Ф. А. Россия между Европой и Азией // Россия между Европой и Азией: евразийский соблазн. Антология. М.: Наука, 1993, 368 с.
7. Степун Ф. А. Об общественно-политических путях «Пути» // Современные записки. Париж, 1926. Т. 29. 387 с.
8. Кантор В. Федор Степун: русский философ против большевизма и нацизма // Журнальный зал. Русский толстый журнал как эстетический феномен Журнал «Слово/Word» №45 2005. URL: http://magazines.russ.ru/slovo/2005/45/ ka13.html
9. Колеров М. А. «Братство св. Софии»: «веховцы» и «евразийцы» (1921-1925) // Вопросы философии. 1994. №10. 239 с.
10. Антощенко А. В. Споры о евразийстве // Российское образование. Федеральный портал. URL: http://www/karelia.r u/psu/Chairs/PreRev/BIBLRUS.rtf
11. Хачатурян В. М. Истоки и рождение евразийской идеи // Искусство и цивилизационная идентичность / Под ред. Н. А. Хренов. М., 2007. 356 с.
12. Кувакин В. А. «Континент-океан» или проект создания в России государства фашистского толка // Библиотека «Полка букиниста». Значимые книги отечественных и зарубежных авторов. URL: http://society.polbu.ru/kuvakin_ religiousphilo/ch 15_all.html
13. Кизеветтер А. Евразийство // Россия между Европой и Азией: евразийский соблазн. Антология. М.: Наука, 1993. 368 с.
14. Бицилли П. Два лика евразийства // Россия между Европой и Азией: евразийский соблазн. Антология. М.: Наука, 1993. 368 с.
15. Трубецкой Н. С. Письма П. П. Сувчинскому 1921-1928 М., 2008. 384 с.
16. Алексеев Н. Н. Христианство и идея Монархии // Русский народ и государство. М.: Аграф, 2000. 640 с.
17. Байссвенгер М. «Создавая «Евразию»: к политическому смыслу статьи П. Н. Савицкого «Что делать?» // Политико-правовые аспекты классического евразийства: Мат-лы круглого стола 22 ноября 2012 г. М.: Высшая школа экономики, 2013. 96 с.
18. Бердяев Н. А. Алексей Степанович Хомяков // Очерк из истории русской религиозной мысли. Алексей Степанович Хомяков. М.: АСТ, 2007. 445 с.
19. Евразийство (формулировка 1927 года) // Россия между Европой и Азией: евразийский соблазн. Антология. М.: Наука, 1993. 368 с.
20. Трубецкой Н. С. Вавилонская башня и смешение языков // Евразийский временник. Книга третья. Берлин, 1923. 175 с.
21. Логовиков П. В., Савицкий П. Н. Научные задачи евразийства, Власть организационной идеи // Тридцатые годы. Утверждение евразийцев. Книга седьмая, Париж, 1931. 317 с.
Поступила в редакцию 17.11.2014 г.
GENEALOGY OF EURASIANISM: THE ROLE OF SENIOR SLAVOPHILES
© R. R. Vahitov
Bashkir State University 32 Zaki Validi St.,450076 Ufa, Republic of Bashkortostan, Russia.
Phone: +7 (964) 961 04 29.
Email: rust_r_vahitov@mail.ru
The article is devoted to the problem of influence of the senior Slavophiles on Eurasians of the 1920-1930s. The Eurasianism is the post-revolutionary Russian social thought created by the representatives of the first emigration. This social thought claimed that the nature of Russian culture is non-European and complementary to Oriental cultures. Founders of Eurasianism (Trubetskoy, Savit-sky, Suvchinsky, etc.) declared continuity of their views, besides others, with doctrines of the senior Slavophiles (Homyakov, Kireevsky, K. Aksakov). According to the majority of them, Eurasians were influenced not as much of the senior Slavophiles as Later Slavophiles and Neoslavophiles (first of all, N. Danilevsky and K. Leontyev) and European conservatives. This thesis we recognize thoroughly proven. In the article, the main differences of doctrines of Eurasians and Slavophiles are specified as well. They are as follows: Eurasians unlike the senior Slavophiles were not supporters of the idea of universal human culture and did not recognize communication of the Russian culture with the West, absolutized the state. It is possible to add the negation by the Eurasians of the monarchy and the communal system in the economy and their inclination toward the Soviet form of democracy and state-private planned economy. In turn, Senior Slavophiles believed that Russia should become universal heir of the universal beginnings of culture of the West and that it as the Christian power was connected with the West. Slavophiles were supporters of a monarchy as the political system most suitable for Russia, considered state authorities as the beginning of the necessary evil and opposed it an ideal of general love of the Christian community. At last, Slavophiles opposed to models of market and state economy models of an agricultural community and a working artel. The comparative analysis showed that Eurasians were related with the senior Slavophiles only by the thesis about domination of religious orthodox outlook. This analysis allows us to understand worldview bases of both Sla-vophilia and Eurasianism better.
Keywords: Eurasianism, Slavophilia, criticism, review, comparison, continuity, differences.
Published in Russian. Do not hesitate to contact us at bulletin_bsu@mail.ru if you need translation of the article.
REFERENCES
1. Savitskii P. N. Kontinent Evraziya [Continent Eurasia]. Moscow: Agraf, 1997.
2. Khrapovitskii A. Evraziistvo v ego zarozhdenii i teper'. Evraziistvo i Evraziya: materialy, mneniya, kritika... URL: http://evraz-info.narod.ru/18.htm
3. Berdyaev N. A. Evraziitsy. Rossiya mezhdu Evropoi i Aziei: evraziiskii soblazn. Antologiya. Moscow: Nauka, 1993.
4. Florovskii G. V. Rossiya mezhdu Evropoi i Aziei: evraziiskii soblazn. Antologiya. Moscow: Nauka, 1993.
5. Seliverstov S. V. Istoki evraziistva v predstavleniyakh rossiiskoi emigratsii 1920-kh godov: intellektual'naya preemstvennost' ili situa-tivnaya obuslovlennost'? URL: http://ecsocman.hse.ru/data/2013/06/21/1251226284/5.pdf
6. Stepun F. A. Rossiya mezhdu Evropoi i Aziei: evraziiskii soblazn. Antologiya. Moscow: Nauka, 1993,
7. Stepun F. A. Sovremennye zapiski. Parizh, 1926. Vol. 29.
8. Kantor V. Fedor Stepun: russkii filosof protiv bol'shevizma i natsizma. Zhurnal'nyi zal. Russkii tolstyi zhurnal kak esteticheskii feno-men Zhurnal «Slovo/Word» No. 45 2005. URL: http://magazines.russ.ru/slovo/2005/45/ka13.html
9. Kolerov M. A. «Brat-stvo sv. Sofii»: «vekhovtsy» i «evraziitsy» (1921-1925). Voprosy filosofii. 1994. No. 10.
10. Antoshchenko A. V. Spory o evraziistve. Rossiiskoe obrazovanie. Federal'nyi portal. URL: http://www/karelia.ru/psu/Chairs/PreR ev/BIBLRUS.rtf
11. Khachaturyan V. M. Iskusstvo i tsivilizatsionnaya identichnost'. Ed. N. A. Khrenov. M., 2007.
12. Kuvakin V. A. «Kontinent-okean» ili proekt sozdaniya v Rossii gosudarstva fashist-skogo tolka. Biblioteka «Polka bukinista». Znachimye knigi otechestvennykh i zarubezhnykh avtorov. URL: http://society.polbu.ru/kuvakin_religiousphilo/ch15_all.html
13. Kizevetter A. Evraziistvo. Rossiya mezhdu Evropoi i Aziei: evraziiskii soblazn. Antologiya. Moscow: Nauka, 1993.
14. Bitsilli P. Rossiya mezhdu Evropoi i Aziei: evraziiskii soblazn. Antologiya. Moscow: Nauka, 1993.
15. Trubetskoi N. S. Pis'ma P. P. Suvchinskomu 1921-1928 [Letters to P.P. Suvchinsky]. M., 2008.
16. Alekseev N. N. Russkii narod i gosudarstvo. Moscow: Agraf, 2000.
17. Baissvenger M. Politiko-pravovye aspekty klassicheskogo evraziistva: Mat-ly kruglogo stola 22 noyabrya 2012 g. Moscow: Vysshaya shkola ekonomiki, 2013.
18. Berdyaev N. A. Ocherk iz istorii russkoi religioznoi mysli. Aleksei Stepanovich Khomyakov. Moscow: AST, 2007.
19. Evraziistvo (formulirovka 1927 goda). Rossiya mezhdu Evropoi i Aziei: evraziiskii soblazn. Antologiya. Moscow: Nauka, 1993.
20. Trubetskoi N. S. Vavilonskaya bashnya I smeshenie yazykov [Tower of Babel and the Confusion of Tongues]. Evraziiskii vremennik. Vol. 3. Berlin, 1923.
21. Logovikov P. V., Savitskii P. N. Tridtsatye gody. Utverzhdenie evraziitsev. Kniga sed'maya, Parizh, 1931.
Received 17.11.2014.
