CC BY
336
Из истории Дальнего Востока
Вестник ДВО РАН. 2013. № 6
УДК 630(571)
П.Ф. БРОВКО, С.А. ПОНОМАРЕВ
Г.И. Невельской: Амурская экспедиция и решение пограничного вопроса на востоке России
Представлена оценка географических открытий адмирала Г.И. Невельского и его роли в решении пограничного вопроса на Дальнем Востоке.
Ключевые слова: Дальний Восток, Сахалин, картографирование, география, история.
G.I. Nevelskoy: Amur expedition and solution of frontier problem in the East of Russia. P.F. BROVKO (Far East Federal University, Vladivostok), S.A. PONOMAREV (Russian Geographical Society, Yuzhno-Sakhalinsk).
A valuation of the geographical discoveries of the admiral G.I. Nevelskoy and his role in the solution of the frontier problem in the Far East is presented.
Key words: Far East, Sakhalin, mapping, geography, history.
К середине XIX в. трудами выдающихся мореплавателей и гидрографов И.Ф. Крузенштерна, Г. А. Сарычева, П.Т. Козьмина, В.М. Бабкина и др. основные работы по картографированию берегов Охотского и Японского морей были завершены. Определены астрономические пункты и подробно нанесена на карту береговая линия п-ова Камчатка, южной части Татарского пролива, северо-западного побережья Охотского моря. Оставался неисследованным район от Шантарских островов до п-ова Шмидта на Сахалине, включая устьевую область крупнейшей реки на востоке Азии - Амура. После кругосветной экспедиции И.Ф. Крузенштерна, который обследовал западный берег Охотского моря в августе 1805 г., Сахалин назывался полуостровом (рис. 1).
*БРОВКО Петр Федорович - доктор географических наук, профессор (Дальневосточный федеральный университет, Владивосток), ПОНОМАРЕВ Сергей Алексеевич - действительный член Русского географического общества (Южно-Сахалинск). *Е-шаП: peter.brofuko@yandex.ru
Рис. 1. Меркаторская карта Охотского моря и части Восточного океана, прилегающей к Камчатке (фрагмент). Источник: Атлас северной части Восточного океана: сост. в чертежной Гос. Адмиралтейского департамента с новейших описей и карт, под рук. вице-адмирала и гидрографа Сарычева. 1826 г. (Архив ОИАК)
Огромная территория Дальнего Востока - Амурский край - оставалась «ничейной». Решение Особого комитета 1848 г. гласит: «положить границу нашу с Китаем по южному склону Хинганского Станового хребта до Охотского моря к Тугурской губе и отдать, таким образом, навсегда Китаю весь Амурский бассейн, как бесполезный для России по недоступности для мореходных судов устья реки Амура и по неимению на его прибрежье гавани...» [10, с. 73]. Основное внимание предлагалось обратить на Аян как наиболее удобный порт в Охотском море, а также на Петропавловск, которому отводилась роль главного укрепленного порта на востоке России. Возможность «отклонить правительство» от такого ошибочного решения, с тем чтобы «принять на отдаленном Востоке надлежащее положение, которое готовили ему Петр I и Екатерина II» [10, с. 73], история предоставила уроженцу Костромской губернии, выходцу из дворянской семьи, будущему адмиралу Геннадию Ивановичу Невельскому [7, 9].
Сахалин - остров!
21 августа 1848 г. из порта Кронштадт с грузом для Петропавловска-Камчат-ского вышел военно-транспортный корабль «Байкал» под командованием молодого капитан-лейтенанта Г.И. Невельского. Начался новый этап в изучении и освоении Дальнего Востока, связанный с этим именем.
«Байкал», пробыв в пути 8 мес и 23 дня, 12 мая 1849 г. вошел в Авачинскую бухту и бросил якорь в Петропавловской гавани. Невельской донес начальнику Главного морского штаба адмиралу князю А.С. Меншикову о прибытии транспорта в Петропавловск в совершенной исправности, со здоровой и бодрой командой. «После сдачи груза в порту, - писал Невельской, - я решился во всяком случае, получу или не получу высочайшее повеление, отправиться прямо к описи восточного берега Сахалина и Амурского лимана» [10, с. 88]. Получив в Петропавловске письмо Н.Н. Муравьёва с копией инструкции, представленной Муравьёвым через князя Меншикова на утверждение Николаю I, Невельской 30 мая направляется на транспорте «Байкал» к восточным берегам Сахалина.
11 июня 1849 г. судно подошло к острову, и с рассветом 12 июня моряки увидели покрытые туманом возвышенности Сахалина, от которого, следуя карте Крузенштерна, они должны были находиться в 25 милях. Берег на карте был показан сплошь скалистым, а между тем за широкой полосой прибоя тянулись песчаные «кошки» (косы и бары. - П. Б., С. П.), отделяющие от моря «озёра».
«В озере грунт вообще черный, вязкий и грязный ил; в море же, под берегом, чистый белый песок. вода из озера стремится с большой силой через пролив в море» [10, с. 93]. «Всю ночь с 12 на 13 июня по случаю штиля простояли мы на верпе против низменных кошек, которые я назвал шхерами Благополучия, во-первых, потому, что, следуя по имевшейся в то время единственной карте этой части Сахалина, составленной по описи И.Ф. Крузенштерна, мы при неблагоприятных обстоятельствах могли бы на них наткнуться, а во-вторых, потому, что эти места указали нам, что при описи здешних берегов надо иметь особую осторожность и осмотрительность» [10, с. 94].
Строки выше - не что иное как открытие и первое описание экипажем «Байкала» лагунного типа берега, широко распространенного на Сахалине. Занимая пятую часть всего побережья, этот тип в классическом виде представлен именно на северо-востоке острова [1, 5]. Прибрежная зона Охотского моря, практически всегда находящаяся в зоне действия прибоя, мощные приливно-отливные течения в проливах, прорезающих песчаные косы и бары, обширные мелководные равнины дна лагун с илистыми, поросшими морской травой осушками - все это создавало тяжелые условия для проведения гидрографических работ. Неудивительно поэтому, что и через полвека после экспедиции Г.И. Невельского лагунный берег на северо-востоке Сахалина был обозначен лишь частично (рис. 2). Только в 30-х годах ХХ в. появились подробные навигационные карты лагунного побережья Сахалина [2-4].
Обогнув мыс Елизаветы - северную оконечность Сахалина, транспорт вошел в обширный залив. По пути была описана еще одна крупная лагуна, которую Невельской назвал «залив Байкал» [10, с. 96]. 10 июля на трех шлюпках с тремя офицерами и доктором Невельской отправился на юг, постоянно делая промеры глубин. 22 июля 1849 г. они достигли места, где материковый берег сближается с сахалинским. «Здесь-то, между скалистыми мысами на материке, названными мной в честь Лазарева и Муравьёва, и низменным мысом Погиби на Сахалине, вместо найденного Крузенштерном, Лаперузом, Браутоном и в 1846 году Гавриловым низменного перешейка, мы открыли пролив шириною в 4 мили (7,5 км) и с наименьшей глубиною 5 сажен (9,1 м)» [10, с. 99]. Географическая ошибка прошлых веков была исправлена.
Теперь на очереди встал вопрос о заселении и освоении нижнего Приамурья. Предложения Невельского нашли поддержку князя Меншикова и Л. А. Перовского, но на заседании Особого комитета под председательством графа Нессельроде из-за опасения столкновений с китайцами было принято решение ограничиться пока основанием зимовья на юго-западном берегу Охотского моря. 29 июня 1850 г. на берегу зал. Счастья было основано Петровское зимовье. Не имея более на руках других инструкций, но понимая, что этого мало для утверждения России в Приамурье, Г.И. Невельской в устье р. Амур, на мысе Куэгда, основал Николаевский пост и «в присутствии собравшихся из окрестных деревень гиляков и при салюте из фальконета и ружей поднял русский военный флаг» [10, с. 119]. Этот дерзкий поступок взволновал общественность, и по возвращении в Петербург Невельской был приглашен для объяснений к государю.
Рис. 2. Навигационная карта «Часть Восточного океана и южная половина Охотского моря с Курильскими островами». 1908 г. (фрагмент) (Архив ОИАК)
«Император Николай принял капитана в своем кабинете. Он сидел за столом пред раскинутой картой Сибири. Он окинул орлиным взглядом тщедушного моряка, которого, впрочем, знал и раньше. Глаза его не выражали гнева.
- Так-то, Невельской, - начал Император суровым голосом. Ты организуешь экспедиции, изменяешь по своему усмотрению инструкции, утвержденные твоим Государем. Что ты на это скажешь? Взяв со стола бумагу и указывая на нее Невельскому, Император продолжал:
- А это что? Как ты думаешь?.. Не более не менее как разжалование тебя в матросы.
Невельской молчал. Император стал медленно водить по карте пальцем по пути, пройденному "Байкалом".
- Матросом, да. Но вот здесь ты уже мичман, там - лейтенант, тут - капитан 1 ранга, здесь контр-ад... (палец Государя стоял на Николаевске). Нет, подождем еще; надо наказать тебя за непослушание. И, встав с места, Государь разорвал акт о разжаловании, подошел к столу, взял заранее приготовленный крест св. Владимира, поцеловал Невельского и вдел ему крест в петлицу.
- Спасибо, Невельской, за твой патриотический поступок, но впредь будь осторожнее; старайся не превышать данных тебе полномочий» [6, с. 15].
На следующий день Николай I сказал Н.Н. Муравьёву, что он находит поступок Невельского молодецким, благородным и патриотическим, прибавив: «Где раз поднят русский флаг, там он уже спускаться не должен» [6, с. 16]. Начинался новый этап Амурской эпопеи.
Дела и люди Амурской экспедиции
12 февраля 1851 г. постановление Особого комитета об учреждении Амурской экспедиции, т.е. специальной организационной структуры со специфическими задачами, было утверждено государем. Начальником ее назначался капитан 1 ранга Г.И. Невельской. В ее состав входили 60 нижних чинов при двух офицерах и докторе. Снабжение экспедиции возлагалось на Российско-Американскую компанию, а подчинялась она генерал-губернатору Восточной Сибири.
Предприятие из исследовательского превратилось во внешнеполитическое. Правительствующий Сенат 15 февраля 1851 г. уведомил китайское правительство о намерении России иметь наблюдение за устьем р. Амур [8, с. 178]. Однако Невельскому, «как и в первом случае, не давалось ни прав, ни средств предпринимать какие-либо меры для надлежащего водворения в этом крае» [10, с. 124].
Ставя в известность Н.Н. Муравьёва о предполагаемых действиях, Невельской заранее знал, что ответ придет тогда, когда дело уже будет сделано. Он непрерывно расширял сферу действия Амурской экспедиции, проводя малыми силами разного рода исследования, а затем, закрепляя результаты, выставлял военные посты. По сути, в очередной (третий) раз нарушалось высочайшее повеление.
Геннадием Ивановичем был сплочен коллектив единомышленников. Не только офицеры и чиновники, но и рядовые и жены нижних чинов прониклись сознанием важности общего дела.
Так, экспедиция Н.М. Чихачёва изучила правобережье низовий Амура и разведала несколько коротких проходов в приморские бухты. Левобережье Амура изучал Д.И. Орлов. Его работами доказано, что Хинган, принятый по Нерчинскому трактату за границу между Россией и Китаем, простирается от истоков р. Уда не к северо-востоку, как ошибочно полагали даже в российском Министерстве иностранных дел, а к юго-западу. Стараниями лейтенанта Н.К. Бошняка на побережье Татарского пролива открыт крупный и удобный залив, названный Императорской гаванью (ныне Советская Гавань). Им же частично в начале 1852 г. обследован север Сахалина и его западный берег. Открыты на Сахалине залежи угля, установлена независимость острова от иностранцев.
Экспедициями Невельского было выявлено, что местные жители на территории материка между Хинганским хребтом и морем китайцам ясак не платили, так как эта страна по отношению к Китаю находится в неопределенном положении [8, с. 20]; что китайских пограничных знаков в Приамурье и на Сахалине не обнаружено и государственного контроля со стороны Китая за землями, отрешенными от России по Нерчинскому трактату, не было и нет.
Невельской заявляет Муравьёву: «Мне предстояло и ныне предстоит одно из двух: или, действуя согласно инструкции, потерять навсегда для России столь важные края, как Приамурский и Приуссурийский, или же действовать самостоятельно, приноравливаясь к местным обстоятельствам и несогласно с данными инструкциями. Я избрал последнее» [10, с. 12].
Летом 1852 г. Невельской разослал на лодках своих офицеров с новыми поручениями: подпоручика Воронина на Сахалин, в район Дуэ, а лейтенанта Бошняка в залив Де-Каст-ри - как начальников военных постов для объявления туземцам Сахалина, Приамурского и Приуссурийского краев до корейской границы о принадлежности этих территорий России. В местных селениях делались соответствующие объявления и назначались старосты [8, с. 264].
Необходимость в этом была острой, так как край уже был освоен иностранными китобоями, в том числе американскими. Их суда летом 1852 г. заходили даже в Петровское [8, с. 262].
В то время в составе экспедиции было 64 чел., в том числе пять офицеров, разосланных по громадной территории, три трехфунтовые пушки, два пуда пороха и два с половиной пуда свинца, 60 кремневых ружей. Флот у капитана 1 ранга состоял из нескольких плавсредств местного производства (ботик - 8,7 м, пятивесельный вельбот, шлюпка-четверка, две гиляцкие лодки, трехместная байдарка) [8, с. 258].
О характере взаимоотношений с местным населением Г.И. Невельской пишет так: «Сношения наши с местным населением становились все более и более дружественными благодаря тому, что мы не позволяли себе благодетельствовать их нововведениями, противными складу их жизни и укоренившимся обычаям, а соблюдали во всем должную справедливость и не только не производили каких-либо насилий, но и не оставляли ни малейшей их услуги без вознаграждения. Местное население, по-видимому, понимало все это и ценило, что отчетливо выразилось в участии, которое выказало при открывавшихся между командами скорбутных (цинготных. - П. Б., С. П.) болезнях... Несмотря на все невзгоды, дух в командах, и в особенности в офицерах, не ослабевал» [8, с. 266].
В 1852 г. стараниями Д.И. Орлова и Н.К. Бошняка астрономически определены истоки рек Уда, Тугур, Амгунь, Горин и направление Хинганского хребта между 51-й и 54-й параллелями - хребта, который по трактату 1689 г. был принят за направление российской границы с Китаем. Этот хребет, пересекая Амур выше устья Сунгари, тянется между этой рекой и р. Уссури до Японского моря и Кореи. Следовательно, писал Невельской, «согласно точному смыслу Нерчинского трактата весь Нижнеамурский и Уссурийский бассейны до моря принадлежат России, а не Китаю, как, к несчастью, было тогда убеждено и старалось убедить других наше Министерство иностранных дел. Итак, в 1852 году Амурской экспедицией был положительно разрешен пограничный (с Китаем. - П. Б., С. П.) вопрос» [8, с. 277].
Следует особо отметить, что все достигнутое в 1852 г. было сделано, с одной стороны, по инициативе Невельского, а с другой - вопреки начальственной, в том числе монаршей, воле, обусловленной позицией МИД России. Спасало Невельского только то, что, во-первых, он бомбардировал начальство побудительными докладами, а во-вторых, запретительные указания получал уже после того, как дело в интересах России было сделано.
Разрешив в 1852 г. - фактически - пограничный вопрос по российско-китайской границе, Г.И. Невельской поставил перед собой, перед Амурской экспедицией и правительством задачи на следующий, 1853-й, год, понимая их как окончательное разрешение «морского»
вопроса, т.е. принятие мер к предупреждению и устранению покушений на этот край с моря [8, с. 279].
Для начала требовалось окончательно занять на Амуре пункт Кизи, освоить пост в Де-Кастри, с тем чтобы, во-первых, наблюдать за действиями иностранных судов в проливе до освобождения ото льда Амурского лимана, а во-вторых, создать базу для начала исследования берега к югу (в направлении сегодняшней Советской Гавани и нынешнего Владивостока).
Ускорило удовлетворение ходатайств Невельского получение правительством известия о том, что Северо-Американские Штаты направляют в Восточную Азию несколько экспедиций, в частности одну для установления политических и экономических отношений с Японией (десять военных судов), а другую - для обозрения берегов Тихого океана, в связи с чем просят «дружелюбного внимания и содействия этим экспедициям в случае, если бы суда зашли в пределы наших (российских. - П. Б., С. П.) владений на азиатском и американском берегу». В этой связи император предписал начальствующим лицам в тамошних владениях оказывать экспедициям дружественное внимание и приветствовать, а управляющий Морским министерством генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич 12 февраля 1853 г. поручает Невельскому исполнять все, что обыкновенно соблюдается союзными державами: «... иметь в виду честь русского флага, достоинство нашей империи, мирно водворяемую нами в краях, где Вы находитесь, власть.» [8, с. 294].
Этим предписанием Г.И. Невельской получает явное одобрение своей предыдущей и последующей деятельности по исследованию и фактическому овладению новыми российскими территориями. Таким образом, соревновательность мировых держав и международный фактор в целом стимулировали российское правительство к решению пограничного и морского вопросов на своих крайних восточных рубежах.
Уже в 1853 г. открытия Невельского начали приносить практическую пользу. Винтовая шхуна «Восток» под командой Воина Андреевича Римского-Корсакова из состава экспедиции вице-адмирала Е.В. Путятина была послана им к устью Амура и стала первым морским паровым судном, вошедшим в Амур с юга из Татарского пролива, т. е. по пути, считавшемуся недоступным [8, с. 358]. Затем шхуна «Восток» заходила 9 октября 1853 г. в Де-Кастри, где через начальника поста было передано Невельскому, что «Восток» взял уголь на сахалинском берегу возле Виахту. Подводя итоги 1853 г., сам Невельской считал достигнутой главную цель, к которой стремился он с сотрудниками: «главные пункты страны были заняты, и тем страна эта фактически объявлена принадлежностью России!
Рис. 3. Титульный лист доклада, прочитанного гидрографом М.Е. Жданко в Обществе изучения Амурского края 18 мая 1908 г.
Оставалось только осмотреть окончательно южную часть острова Сахалин и побережья Татарского пролива» [8, с. 375].
Расчеты Г.И. Невельского на 1853 г. оказались верными. 17 февраля 1854 г. он получил от Н.Н. Муравьёва уведомление о том, что государь доволен занятием зал. Де-Кастри, о-ва Сахалин и открытием Императорской гавани. Муравьёв писал, что ожидает дальнейших действий по окончательному утверждению в этих местах, а также сообщал об объявленной войне с Турцией и ожидаемом разрыве с западноевропейскими державами [8, с. 378]. Таким образом, с учетом того, что Англия в это время - воистину «владычица морей», возникала реальная опасность для новых прибрежных территорий России на ее крайнем востоке.
Отчет об Амурской экспедиции был написан Невельским по горячим следам, непосредственно на Амуре, и к концу 1855 г. представлен Муравьёву. Невельской не ограничился простым отчетом о сделанном и потраченных суммах. Он представил генерал-губернатору «дальнейшие мероприятия по отражению неприятеля и дальнейшему устройству края», столь близкого его сердцу.
Во второй половине 1855 г., задолго до заключения мира в Восточной (Крымской) войне (Парижский мир - март 1856 г.), Невельской прямо написал, что после сосредоточения в устье Амура «команд, семейств, имущества Петропавловского порта и всех наших судов, а равно команд японской экспедиции война с внешним врагом здесь закончена, ибо неизвестность и природные условия Приамурского и Приуссурийского краев представляют для неприятеля, нападающего с моря, непреоборимые препятствия» [8, с. 474].
Рассказывая через двадцать лет об отчете 1855 г., Невельской в своей книге с горечью отмечал, что к сооружению гавани (угольной) на Сахалине, «где бы суда безопасно могли грузиться, до сих пор не приступлено» [8, с. 479]. Увы, и в начале XXI в. в районе сахалинских городов Углегорск и Шахтерск - городов, буквально стоящих на угольных месторождениях, нет хорошо оборудованных глубоководных круглогодично функционирующих угольных портов.
В своих делах и отражающей их книге Невельской показал себя человеком, мыслящим не только геополитически, но и исторически, осознающим себя реализатором мысли государей российских. Невельской прямо пишет: «Таков был тогда и ныне мой взгляд на наше положение на Дальнем Востоке, какое необходимо нам там создать, чтобы иметь, согласно мысли Петра I, Екатерины II и Николая I, надлежащее для России политическое значение и рассадник для образования наших морских офицеров и команд» [8, с. 480]. Как реализация идей Невельского, во Владивостоке и на Сахалине (Холмск, Невельск) создан ряд учебных заведений «для образования наших морских офицеров и команд». Одно из них носит его имя - это Морской государственный университет имени адмирала Г.И. Невельского, который ведет свое начало с открытия в 1890 г. во Владивостоке Александровских мореходных классов.
Установление границ России с Японией, Китаем и Кореей
Для официального закрепления дипломатическим путем границы с Японией Россия направила на Дальний Восток миссию во главе с адмиралом Евфимием Васильевичем Путятиным. Переговоры шли в 1853-1855 гг. с перерывами в Нагасаки, а затем в Симоде и завершились подписанием первого в истории российско-японского договора, называвшегося «Трактат о торговле и границах, заключенный 26 января [7 февраля - по современному стилю] 1855 года между Его Величеством Императором Всероссийским и его Величеством Великим повелителем Всей Японии». Теперь его называют Симодским договором.
Этим документом граница между нашими странами в Курильском архипелаге устанавливалась по прол. Фриза. Таким образом, о-в Итуруп и острова южнее его признавались японскими, а о-в Уруп и острова севернее его - российскими. Что касается о-ва Сахалин,
то было установлено, что он «остается не разграниченным между Россией и Японией, как было до сего времени».
Для понимания роли Невельского в заключении этого договора важно иметь в виду, что, обосновывая права России на Сахалин, Е.В. Путятин сослался на наличие на Сахалине русских постов, поставленных Невельским, и хозяйственное освоение острова («ломку» угля). Эту «ломку» (добычу) угля экипаж посыльной шхуны «Восток» из экспедиции Путятина производил в 1853 г. у мыса Дуэ на Сахалине по пути к Невельскому в Петровское зимовье.
Открытия Невельского (Амурской экспедиции) помогли Путятину благополучно вернуться в Россию. Счастливо избежав англо-французского плена и миновав морскую блокаду берегов Охотоморья, он на шхуне «Хэда» прибыл в Николаевск. Оттуда в начале августа 1855 г. на паровом катере «Надежда» направился по Амуру в Забайкалье. Это было первое паровое судно, поднимавшееся по Амуру. Через Иркутск Путятин проехал в Санкт-Петербург [8, с. 490]. Стоит ли говорить, что не создай Невельской военные посты на Сахалине, совсем неизвестно, кто владел бы нашим островом; не найди он входа в Амур, Симодский договор не был бы заключен.
28 октября 1856 г. Указом императора Александра II был одобрен проект создания Амурской военной линии, простиравшейся от Усть-Стрелочного караула (при слиянии Шилки и Аргуни) до Мариинского поста - этим Россия включала в свои владения Амур во всей его протяженности. Таким образом, государство опять воспользовалось предложениями Невельского, неоднократно излагавшимися им в рапортах, докладах и отчетах. Сам он как раз на исходе октября 1856 г. прибыл в Санкт-Петербург и был представлен новому государю, который «высокомилостиво» сказал Г.И. Невельскому, что «Россия никогда не забудет его заслуг» [8, с. 500-501].
16 мая 1858 г. был заключен Айгунский договор с Дайцинским государством (так тогда назывался Китай). Договором определялось, что левый берег р. Амур будет владением Российского государства, а правый, считая вниз по течению, до р. Уссури - владением государства Дайцинского. Что касается линии границы по правому берегу Амура от устья р. Уссури, то этот вопрос было решено согласовать в последующих договорах. В переговорах, возражая китайской стороне, претендовавшей на Приамурский и Приуссурийский края, Муравьёв прямо использовал лично проверенную им аргументацию Невельского, что ни по Амуру от Хингана до моря, ни по Уссури, ни на побережье страны никогда китайских караулов не было. Местное население, обитающее в Приамурском и Приуссурий-ском краях, «никогда ясака китайскому правительству не платило» [8, с. 516].
В день подписания Айгунского договора Н. Н. Муравьёв написал Невельскому письмо.
«Любезный Геннадий Иванович!
Сегодня подписан трактат в Айгуни. Приамурский край утвержден за Россией. Спешу уведомить Вас об этом знаменательном событии. Отечество никогда Вас не забудет, как первого деятеля, создавшего основание, на котором воздвигнуто настоящее здание. Целую ручки Екатерины Ивановны, разделявшей наравне с Вами и со всеми Вашими достойными сотрудниками труды, лишения и опасности и поддерживавшей Вас в этом славном и трудном подвиге. Искренне обнимаю Вас, благодарю и еще раз поздравляю» [8, с. 521].
По получении донесения Муравьёва о заключенном им Айгунском трактате и ратификации его богдыханом император Александр II указом, данным правительствующему Сенату 26 августа 1858 г., возвел Николая Николаевича Муравьёва с нисходящим от него потомством в графы Российской империи, с присоединением к его имени имени «Амурского». В ноябре того же года были награждены орденами и пожизненной пенсией ряд офицеров Амурской и Сахалинской экспедиций [8, с. 529-530].
1 июня 1858 г., через две недели после заключения Айгунского договора, комиссар России в Китае вице-адмирал Е.В. Путятин подписал с великим князем Гунн (сводным братом Дайцинского императора) Тяньцзиньский договор, обычно называемый
промежуточным. Важное значение имела ст. 9, которая устанавливала, что не определенные еще части границ между Россией и Китаем должны быть без отлагательства исследованы и определены на месте соответствующими представителями сторон [11].
Принципиальное значение для определения российско-китайской границы на Дальнем Востоке имел так называемый Дополнительный Пекинский договор 1860 г. Его полное название: «Дополнительный договор, заключенный между Его Величеством Императором Всероссийским и Его Величеством Богдоханом Китайским» [12, с. 195].
Этим документом подтверждались все положения Айгунского и Тяньцзиньского договоров. Вновь указывалось, что «земли, лежащие по левому берегу (на север) реки Амур, принадлежат Российскому государству, а земли, лежащие по правому берегу (на юг) до устья реки Уссури, принадлежат Китайскому государству» (ст. 1). Новым было окончательное определение государственной границы в Приморье. Русско-китайская граница от слияния Амура и Уссури до моря была установлена по рекам Уссури, Сунгача, оз. Ханка (Хинкай), хребтам гор вплоть до Хасано-Туманганского участка, где граница упирается в стык границы с Кореей. «Граничная линия упирается в реку Ту-мэнь-цзян на двадцать китайских верст (ли) выше впадения ее в море» [12, с. 196].
Общим, объединяющим все три русско-китайских договора 1858-1860 гг., было лежащее в их основе политико-географическое открытие, сделанное Геннадием Невельским, об отсутствии китайского контроля над территорией по Амуру ниже впадения в него р. Уссури и во всем Приморском (Приуссурийском) крае. Поэтому совершенно очевидна предопределяющая роль Г.И. Невельского и возглавляемой им Амурской экспедиции в формировании российско-китайской границы.
Кроме того, можно доказательно утверждать, что инициативы и достижения Невельского сформировали не только российско-китайскую, но и, одновременно, российско-корейскую границу. Русские и корейские исследователи отмечают, что Дополнительный Пекинский русско-китайский договор установил и границу России с Кореей на участке от стыка границы с Китаем по р. Туманган до моря (называемого Японским, а в Корее - Восточным) протяженностью 17 км. Корея в то время находилась в вассальной зависимости от Китая. В частности, внешняя политика Кореи была подконтрольна Пекину. Поэтому историки совершенно правильно констатируют, что Пекинский договор 1860 г. помимо русско-китайской установил также границу России с Кореей [12, с. 107].
Заключение
К историческому наследию Г.И. Невельского следует, очевидно, подходить с нескольких сторон, не ограничиваясь физико-географической и гидрографической стороной дела, хотя именно она составляет его фундамент [13].
Итак, летом 1849 г. в качестве командира транспорта «Байкал» на трех шлюпках и байдаре Невельской обошел устье Амура, делая промеры глубин; затем спустился к югу до 52-й параллели и установил, что Сахалин на этой широте отделен от Евразийского материка узким (7,5 км) проливом, позже названным проливом Невельского. Пройдя еще дальше к югу (за мыс Сущёва), Невельской достиг самой северной точки маршрута Ла-перуза. Так было окончательно доказано, что Сахалин - остров, отделенный от материка судоходным проливом.
Летом 1850 г. в качестве начальника Амурской экспедиции Невельской установил, что предписанный для базирования зал. Счастья у северного входа в Амурский лиман неудобен для зимовки судов, и основал на Амуре Николаевский пост (ныне город Николаевск-на-Амуре) в 80 км от лимана; поднял русский флаг и объявил российским владением весь Приамурский край «до корейской границы с островом Сахалин»; осенью 1853 г. поднял русский флаг над Сахалином и основал Муравьёвский пост (ныне город Корсаков). Экспедиция составила первую карту Амура.
По поручению Невельского 20-летний лейтенант Николай Константинович Бошняк зимой 1852 г. исследовал Сахалин, где в районе Дуэ открыл месторождение каменного угля, открыл р. Тымь и проследил ее течение; затем обследовал низовья Амура, бассейн р. Амгунь до ее верховьев и Буреинский хребет, открыл озера Чукчагирское (740 км2) и Эворон; в марте 1853 г. на западном берегу Татарского пролива нашел прекрасную гавань Хаджи (Императорская - ныне Советская Гавань). Штурман Дмитрий Иванович Орлов обследовал низовья Амура и Амгуни, открыл озера Чля, Орель и др., водораздельные хребты между системами рек Амгунь, Тугур и Уда; в 1853 г. описал часть юго-западного и юго-восточного берегов Сахалина. Штурман Николай Васильевич Рудановский в 1853-1854 гг. впервые подробно обследовал побережье зал. Анива, завершил описание юго-западного берега Сахалина, продолжив исследования Орлова, открыл зал. Невельского, составил первую точную карту Южного Сахалина.
С точки зрения геополитических интересов России Невельским поставлены в исследуемом крае русские военные посты: Николаевский и Мариинский - на Амуре, Александровский - в зал. Де-Кастри, Константиновский - в Императорской гавани, Ильинский и Муравьёвский - на Сахалине. Это позволило России овладеть побережьем Тихого океана от корейской границы до Берингова пролива, получить контроль над обоими берегами Татарского пролива.
Открытия Невельского принесли громадную пользу России уже во время Крымской войны (1853-1856 гг.). По Амуру можно было доставлять войска к Тихоокеанскому побережью и обеспечивать их снабжение. Весной 1855 г. Николаевский пост, расширив возможности русских для пространственного маневрирования, стал убежищем для защитников Петропавловска и всего российского флота на Тихом океане.
Исследования и действия Невельского позволили Муравьёву уже летом 1855 г., во время второго сплава по Амуру, не только укрепить нижний Амур военной силой, но и доставить иркутских и забайкальских крестьян для заселения Приамурья.
Трудами начальника Амурской и Сахалинской экспедиций было подготовлено заключение договоров с Японией (Симодского - в 1855 г.), с Китаем (Айгунского и Тяньцзинь-ского - в 1858 г., Пекинского - в 1860 г.), что привело к пограничному разграничению с этими странами и Кореей.
Помимо того, что было сделано, важно отметить, как это было сделано, т.е. способы присоединения территории. Вот что пишет об этом доктор географических наук Валерий Павлович Чичагов, автор предисловия к книге Г.И. Невельского: «.на протяжении последней тысячи лет на территории будущей России происходил сложный, насыщенный постоянными войнами и усобицами процесс завоевания, объединения земель, наращивания ее территории, поисков выходов в Европу и к Тихому океану. И в этом процессе был только один уникальный случай мирного, бескровного присоединения к России огромной территории Дальнего Востока без военных действий, без единого выстрела. Без крови и насилия. Без угнетения местных народностей. Знаменательное событие это произошло полтора века назад, в эпоху постоянных войн, в эпоху раздела мира крупными европейскими государствами, в эпоху создания картины мира, близкой к современной. Связано оно с двумя именами: капитана Г.И. Невельского (будущего адмирала) и (генерал-)губернатора Сибирского края Н.Н. Муравьёва (будущего графа Муравьёва-Амурского)» [8, с. 6-7].
Длительное время имя морского офицера Невельского оставалось в тени мощной фигуры государственного деятеля Н.Н. Муравьёва. Не оспаривая заслуг графа Амурского, думается, правильным будет сказать, что Муравьёву очень повезло с Невельским, а Невельскому - с Муравьёвым. Деятельностью Г.И. Невельского фактически заканчивается эпоха великих русских географических открытий на Тихом океане.
Помимо дел, оставивших след в истории, нас и сейчас многое привлекает в самой личности Геннадия Ивановича. Начальник, облеченный огромной властью, дозволял подчиненным ему офицерам рассуждать с ним как с товарищем, совершенно свободно разбирать
все его предложения и высказывать о них с полной откровенностью свое мнение. Невельской считал, что он «должен был одушевлять... сотрудников и постоянно повторять им, что только при отчаянных и преисполненных опасностей и трудностей действиях наших мы можем не только предупредить потерю края, но и привести правительство к тому, чтобы он навсегда был утвержден за Россией. Вот что нас связывало всех как бы в одну семью» [8, с. 331].
Сто лет назад адмирал А. К. Сиденснер, лично знавший адмирала Невельского и создавший о нем книгу, писал так: «Выдающаяся деятельность Г.И. Невельского как начальника Амурской экспедиции представляет поразительный пример того, какие великие дела могут совершать люди с самыми ничтожными средствами и при непреоборимых, казалось бы, препятствиях, если они одарены врожденным патриотизмом, сильной волей, благородным характером и безграничной энергией - качествами, которыми полностью обладал Г.И. Невельской» [14, с. 2].
ЛИТЕРАТУРА
1. Атлас береговой зоны Сахалина / под ред. П.Ф. Бровко. Владивосток: ДВГУ; ПГУАП, 2002. 56 с.
2. Бровко П.Ф. Историко-географические аспекты картографирования Сахалина и окружающих морей // Сахалин и Курильские острова в истории России: к 65-летию образования Сахалинской области. Южно-Сахалинск: Сахалин. обл. тип., 2012. С. 25-32.
3. Бровко П.Ф., Малюгин А.В. К истории картографирования берегов острова Сахалин во второй половине XIX - начале XX века // Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. 2011. № 2 [14]. С. 20-23.
4. Бровко П.Ф. Картографический фонд Сахалина в Обществе изучения Амурского края // Морское картографирование на Дальнем Востоке. Владивосток: ОИАК, 2006. С. 58-60.
5. Владимиров А.Т. Морфология и эволюция лагунного берега острова Сахалина // Тр. ИО АН СССР 1961. Т. 48. С. 148-171.
6. Жданко М. Памяти адмирала Геннадия Ивановича Невельского: читано в торжественном заседании Общества изучения Амурского края 18 мая 1908 г. Владивосток: Тип. Сибир. флот. экипажа, 1908. 23 с.
7. Кукель-Краевский Н. В. Три века служения Родине. Из истории одного древнего русского рода. Омск: Омское кн. изд-во, 2003. 480 с.
8. Невельской Г.И. Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России. М.: Дрофа, 2008. 558 с.
9. Невельской Г.И. Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России 1849-55 гг. Приамурский и Приуссурийский край: посмертные записки адмирала Невельского / изд. супругой покойного Екатериной Ивановной Невельской; под ред. и с предисл. В. Вахтина. СПб.: Русская скоропечатня (Л.С. Нахимова), 1878. 424 с.
10. Невельской Г.И. Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России. 1849-1855. Хабаровск: Приамурские ведомости, 2009. 400 с.
11. [О Тяньцзиньском договоре]. - http://enc-dic.com/diplomat/Tjanczinskie-Dogovory-1858-1038.html (дата обращения: 01.09.2013).
12. Плотников А.Ю. Дальневосточная граница в XVIII-первой половине XX века. Двести пятьдесят лет движения России на Восток. М.: КомКнига, 2007. 240 с.
13. Пономарев С.А. Геннадий Невельской - герой нашего времени // Экономика, государство, общество на современном этапе: опыт, проблемы, перспективы: 16-я межрегион. науч.-практ. конф. Южно-Сахалинск: Южно-Сахалин. ин-т (филиал) РГТЭУ, 2011. С. 33-38.
14. Сиденснер А.К. Адмирал Геннадий Иванович Невельской. К столетию со дня его рождения. СПб.: Тип. Морского мин-ва, в Главном Адмиралтействе, 1914. 224 с.: ил., карт.
