CC BY
12
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 18. СОЦИОЛОГИЯ И ПОЛИТОЛОГИЯ. 2005. № 2
А.Б. Бушев
ФУТУРОЛОГИЧЕСКИЕ И ЭКСПЛАНАТОРНЫЕ КОНЦЕПЦИИ Ф. ФУКУЯМЫ ОТНОСИТЕЛЬНО РОЛИ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА В ПОЛИТИКЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВ
The article is devoted to the interpretation and discussion of the ideas expressed by F. Fukuyama in his article "USA versus THEM", which was written to commemorate the one year from 9/11 tragedy. The questions posed include the role of international and national law systems, the origins of legitimacy of international policy.
Многое в сегодняшнем мире заставляет вновь и вновь обращаться к тематике и осмыслению роли международного права: и интегративные и дезинтегративные процессы в мире, и иракская и косовская ситуации, и растущая глобализация по-американски, и наметившиеся противоречия Европы и Америки, и рост в мировой политике силового фактора и американского влияния1. Это также и проблема терроризма, и ограничение прав и свобод человека в условиях борьбы с международным терроризмом, вытеснения многих прав и свобод правом на безопасность.
Спустя ровно год после террористического акта в Нью-Йорке, потрясшего весь мир и, как склонны считать некоторые политологи, ставшего водоразделом между старой и новой системой международных отношений, профессор международной политэкономии Школы международных отношений John Hopkins University Ф. Фукуяма выступил в "Вашингтон пост" со статьей под многозначащим заголовком "США против них".
Одной из наиболее заметных черт международной политики автор считает то, что США оказались одновременно доминирующим и одиноким актором современной системы международных отношений. Автор предлагает вспомнить серьезную, спонтанно возникшую поддержку, оказанную США в сентябре 2001 г. во всем мире.
1 См., например: Сироткин АГ.Европе нужны Хельсинки-2 // Вестник аналитики. 2002. № 2. С. 90-97.
Однако после демонстрации США своего военного превосходства, которое мир осознал в результате уничтожения Аль-Каеды и Талибана в Афганистане, создания доктрины превентивного удара по державам "оси зла", антиамериканизм разгорелся с новой силой. США пока не понимают, как полагает Фу-куяма, что большинство остальных стран видят причину дестабилизации мира не в террористах с их оружием массового уничтожения, а во все более усиливающейся американской мощи. И нигде в мире данная позиция не является столь прочной, как среди европейских союзников США.
США боролись в годы холодной войны как лидер западных демократий, имеющих тождественные ценности и институты. Что же происходит сегодня? Продолжает ли Запад оставаться значимым единым понятием?
С точки зрения Ф. Фукуямы, серьезные расхождения возникают между западными демократиями в вопросе о демократической легитимности на международном уровне, и в ближайшие годы эти расхождения сыграют свою отрицательную роль во взаимоотношениях Америки с миром. Лавирование между этими опасностями и предотвращение возникновения в ближайшие годы такой ситуации, когда противодействие американской политике станет главной страстью политики глобальной, — вот что сегодня должно стать предметом заботы Вашингтона.
По мнению Фукуямы, противоречие в американо-европейском дискурсе представляет американский унилатерализм (исключительность, односторонность) и международное право. Среди проблем, которые сегодня волнуют Европу, можно назвать следующие: неподписание администрацией Буша Киотского протокола по глобальному потеплению, выход из Договора по ПРО, развертывание НРО, американская оппозиция запрещению наземных шахт и биологической войны, оппозиция Международному уголовному трибуналу. Проявлением односторонности Фу-куяма вполне резонно считает и американские заявления о намерении сместить режим в Ираке, причем, если необходимо, и в результате одностороннего вторжения (теперь, post factum, нам хорошо известно, как развивались события). Европейцы стремятся к международному порядку, построенному на праве, поэтому они напуганы тем, что администрация США практически открыто огласила список тех государств, по которым предполагает нанести превентивный удар (как по "террористам", так и по их "спонсорам").
Налицо отсутствие консенсуса относительно вопроса о роли международного права2. Нельзя считать, что американцы учитывают только свои интересы, а европейцы склонны считаться с соседями, ибо так уж повелось. Если учитывать экономический аспект, то следует вспомнить, что именно США сыграли ключевую роль в создании системы международных организаций, ВТО, организаций в сфере стандартизации, авиационной безопасности, банковском деле, телекоммуникациях, противодействии наркоторговле, контрабанде. В данных вопросах европейцы более унилатералисты, чем американцы, они сопротивляются вердиктам международных арбитражных судов по торговым вопросам, в одностороннем порядке навязывают американским корпорациям свою политику по генетически модифицированной пище, защите информации, антитрестовому законодательству. За исключением соглашений по экологии (включая Киот-ский протокол), большинство вопросов, в которых американцы проявляют себя как "единоличники", — это вопросы безопасности3.
Фукуяма видит искушение в том, чтобы обвинить во всем этом администрацию Буша (например, в ее подходе к вопросу о Международном уголовном трибунале). Однако, как он признает, здесь кроется более серьезный принцип: американцы считают национальное государство наивысшим источником демократической легитимности, ибо легитимность международных организаций обусловлена доверием народа, который в любой момент может отозвать свой "мандат доверия".
Европейцы, напротив, склонны думать, что легитимность демократического миропорядка проистекает из воли международного сообщества — "вещи" намного более весомой, чем отдельное национальное государство. И несмотря на то что международное сообщество не имеет единого конкретного глобального конституционного порядка, существующие международные институты вполне легитимны, они частично воплощают эту легитимность и имеют больший моральный авторитет, чем любое национальное государство.
Налицо два подхода к источнику легитимности. По мнению Фукуямы, теоретически европейцы правы, но практически — нет. Нельзя возводить в принцип то положение, согласно которому легитимно созданные либеральные демократии не могут со-
2 См, например: Морозов Г.И. Основы современного международного права // Глобализация. М., 2001. С. 43—64.
3 Подробнее см., например: Лебедева М.М. Мировая политика. М., 2003. С. 73—280.
вершать серьезных ошибок или преступлений против человечества. Европейское представление о том, что легитимность международного порядка "спускается вниз" от некоего расчлененного международного сообщества, а не передается наверх от существующих демократических институтов, отражающих публичную волю общества на уровне национальные государств, предполагает нарушения со стороны элит, которые могут интерпретировать волю международного сообщества как им заблагорассудится. В этом — суть проблемы противостояния Международному уголовному трибуналу. Вместо того чтобы способствовать усилению демократии на международном уровне, он фактически подрывает демократию там, где она реально существует, — непосредственно в национальных государствах.
Есть три причины такого расхождения в понимании международного права Европой и Америкой. Первая отмечаемая в последние годы многими исследователями, в частности Р. Каганом, — это дисбаланс сил между США и другими государствами. Слабые государства ориентируются на сильные с их правилами и нормами, а "единственная сверхдержава" ищет свободы действий. Однако, по мнению Ф. Фукуямы, одна категория "силы" тоже не объясняет всего, поскольку у европейцев есть и ресурс населения, и военный ресурс, и сила, которую они могут применить4. Вторая причина связана с конкретным опытом европейской интеграции, ибо европейские страны уже передали ключевые элементы своего суверенитета Евросоюзу. Как и бывшие курильщики, они хотят, чтобы все окружающие тоже почувствовали синдром отказа от курения (суверенитета).
Последняя причина — уникальный опыт американской нации и чувство исключительности, которое вытекает из него. Американцы верят в специфическую легитимность именно их демократических институтов и действий, в то, что они воплощают универсальные ценности, которые имеют исключительное значение для всего человечества. Это приводит их к идеализму в вопросах мировой политики и к смешению в понимании своих национальных интересов и интересов общечеловеческих. Европейцы, напротив, оценивают жестокую историю первой половины XX в. как прямой результат бесконтрольности в удовлетворении жажды национального суверенитета. Тот дом, который они строят для себя с 1950 г. и который называется Европейский союз, создан специально для того, чтобы заключить национальные суверенитеты в рамки множества правил, норм и
4 Россия—НАТО—ЕС—ОБСЕ: взаимодействие в урегулировании постконфликтных ситуаций. Краснодар, 2002.
регуляторов, дабы джин национализма не смог вновь покинуть свой сосуд.
Нет в этом вопросе ясности и с точки зрения морали: каждая сторона считает себя правой в силу своих уникальных истории и опыта. Американцы правы, не признавая существования "международного сообщества" (в абстрактном виде). Безусловно, национальные государства должны проявлять беспокойство, когда речь идет о существенных вопросах их национальной безопасности. Однако они должны также понять, что зависят от международных институтов и сотрудничества, которое называется глобальной экономикой, ибо они от нее многое выигры-вают5.
Значительное превосходство США в силе и безопасности обязывает их использовать эту силу осторожно. Опросы Chicago Council on Foreign Relations и Немецкого международного фонда свидетельствовали, что простые европейцы и американцы не имеют расхождений по многим политическим вопросам (включая Ирак), в отличие от лидеров их стран. Однако когда большинство населения по обе стороны Атлантики признало необходимость войны в Ираке, и американцы и европейцы считали, что США не должны вести ее в одиночку.
Таким образом, раскол по линии США — Европа отражает серьезные расхождения по вопросу о демократической легитимности, которые вновь и вновь будут воспроизводиться в грядущие годы. США должны смягчить эту проблему изменением своей политики, которую они ведут внутри системы национальных государств. Гиперреакция США на события 11 сентября приведет к тому, что США вообще и их политика в частности будут рассматриваться мировым сообществом как основной источник глобального напряжения.
В заключение хотелось бы отметить, что различия между политическими и международно-правовыми нормами пока слабо изучены. Что касается соотношения международного (национального) и внутригосударственного права, то здесь в науке существуют три направления: одно дуалистическое и два монистических. Отметим при этом, что теории примата внутригосударственного права традиционно ассоциировались с реваншизмом и экспансионизмом государств (пример — немецкие теории начала XX в.). Доктрину примата внутригосударственного права в истории цивилизации использовали апологеты германского милитаризма для оправдания произвола в международных отно-
5 Современные международные отношения / Под ред. А.В. Торкунова. М., 2002. С. 279—305.
шениях; именно она была принята на вооружение правоведами фашистской Германии, попиравшей международное право и его принципы. Современная концепция, по существу отрицающая обязательную силу международного права, — это концепция М. Макдугала. Он придает большее значение "мировым процессам силы". Таким образом, международное право практически сливается с политикой и исчезает система обязательных норм.
В категориях "миролюбивость внешней политики государства", "демократичность внутреннего устройства" приоритет международного права над национальным несомненен. Такое положение закреплено в Венской конвенции о международных договорах. Из примата международного права в своей сложной системе основной и позитивной нормы исходил и Кельзен6.
Безусловно, вопросы, поставленные Ф. Фукуямой, отнюдь не праздные, а ответа на них следует ждать в скором времени. Ф. Фукуяма еще раз продемонстрировал свои мощные визионерские способности.
6 Нерсесянс B.C. Философия права. М., 2001. С. 601.
