CC BY
6
УДК 81' 36 : 81' 282
ББК 81.602 - 2
Б 51
Берсиров Б. М.
Доктор филологических наук, профессор, главный научный сотрудник отдела языка АРИГИ им. Т.М. Керашева, e-mail: [email protected]
Биданок М. М.
Кандидат филологических наук, ведущий научный сотрудник отдела языка АРИГИ им. Т.М. Керашева, e-mail: [email protected]
Функционирование утвердительных частиц в художественном тексте
(на материале повести «Аштрам» Х. Ашинова)
(Рец ензирована)
Аннотация:
Анализируется функционирование категории утвердительности в языке художественного текста Х. Ашинова. Данные, полученные в рамках представленного научного исследования способствуют расширению языкового инструментария в выборе писателем средств утверждения, а также имеют теоретическую значимость, заключающуюся в рассмотрении элементов типологии утвердительных частиц, выделенных Г.В. Рогавой и З.И. Керашевой. Наиболее частотными являются первые три из них - -а, -ба, -ри, что, в свою очередь, систематизировано отдельными пунктами, с подробным иллюстрированием из текстов писателя Х. Ашинова. Частица четвертого пункта -шъ малоупотребительная, что подтверждается авторскими контекстами. Делается вывод о том, что языковые средства утверждения в адыгейском тексте являются весьма частым и подвижным языковым механизмом. Полученные данные могут быть успешно использованы при выработке методов анализа частиц в художественных произведениях.
Ключевые слова:
Частица, утвердительная частица, диалогические глаголы, глагольные и именные сочетания, авторский текст, язык, адыгские диалекты.
Bersirov B.M.
Doctor of Philology, Chief Researcher of Department of Language of the Adyghe Republican Research Institute of the Humanities named after T.M. Kerashev, e-mail: [email protected]
Bidanok M.M.
Candidate of Philology, Leading Researcher of Department of Language of the Adyghe Republican Research Institute of the Humanities named after T.M. Kerashev, e-mail: [email protected]
Functioning of affirmative particles in the fiction text
(on the basis of material of the story «Ashtram» by Kh. Ashinov)
Abstract:
The paper analyzes functioning of category of affirmativeness in language of the fiction text by Kh. Ashinov. The data obtained within the presented scientific research promote expansion of language tools in the choice by the writer of means of a statement. In addition, this
research is of theoretical importance because it explores elements of typology of the affirmative particles allocated by G.V. Rogava and Z.I. Kerasheva. The most frequent are the first three of them - -a, -ba and -ri that, in turn, is systematized by separate items, with detailed illustration from Kh. Ashinov's texts. A particle of the fourth item -sh is obsolete that is confirmed by the authors' contexts. The publication shows that language means of a statement in the Adyghe text are a very frequent and mobile language mechanism. The obtained data can successfully be used at development of methods of the particle analysis in literary works.
Keywords:
Particle, affirmative particle, dialogical verbs, verbal and personalized combinations, author's text, language, Adyghe dialects.
В адыговедении большое внимание уделяется выделению и объяснению некоторых утвердительных частиц в адыгских языках, о чем свидетельствуют работы современных исследователей. Данной проблематике посвящены труды многих адыговедов: А.М. Канкошев выделяет частицы и местоимения и определяет их функциональную роль [1]; Н.А. Ха-бахумова анализирует способы выражения утвердительности и вопросительно-сти в адыгейском языке [2]. Учитывая эти исследования, можно осветить некоторые аспекты темы. В частности, А.П. Тихонова в статье «Лично-местоименные префиксы в хаттском и абхазо-адыгских языках: сравнительно-сопоставительный аспект» анализирует утвердительные местоимения и подчеркивает их образование различными префиксальными способами [3]. Вслед за М.П. Ахиджаковой, считаем, что лексические обороты с исследуемыми частицами включаются в «восклицательно-утвердительную конструкцию» и могут быть использованы «автором для снятия интонационной напряженности нарастающего семантического конфликта» [4: 79].
В нашей работе мы придерживаемся типологии утвердительных частиц, предложенной Г.В. Рогавой и З.И. Кера-шевой в труде «Грамматика адыгейского языка», в котором выделяются следующие основные группы данной языковой единицы: 1) -а; 2) -ба; 3) -ри; 4) -шъ. Данные частицы считаются наиболее распространенными [5: 237]. Рассмотрим функционирование частиц -а, -ба, -ри подроб-
нее в авторской последовательности, применительно к анализируемому тексту повести «Аштрам» («Водяной орех») Хазре-та Ашинова:
I. Частица -а определяется З.И. Ке-рашевой в ее «Приложении к Русско-адыгейскому словарю...» [6] как несамостоятельная и употребляемая только в вопросительных конструкциях. Утвердительной она определяется в последующих изданиях, поэтому ее можно охарактеризовать как вопросительно-утвердительную частицу. Ведя речь о том, что утвердительная частица -а чаще встречается в старинных песнях, авторы признают тот факт, что ее употребление возможно и в современных им художественных произведениях и разговорной речи. Такая гипотеза объяснима традиционной версией о том, что в разговорных и художественных стилях архаичные формы широко употребимы. Действительно, изучаемый нами в статье материал трех глав повести Х. Ашинова подтверждает малую распространенность утвердительной частицы -а. Фактически пятьдесят страниц текста содержат лишь пять ее употреблений. Два из них уже на начальных страницах произведения - в распространенных в фольклоре и активных по сей день в разговорной речи парных антонимах: тэрэз-а-мытэрэз-а «верно-неверно», шъыпкъ-а-мышъыпкъ-а «правда-неправда» в структуре синтаксической конструкции в качестве средства интонационного оформления высказывания. Три других - диалогические глаголы, приобретающие посред-
ством данной частицы (в значении «свершилось ли») оттенок сомнения в осуществимости действия и при этом побуждающие отвечающего на вопрос уточнить подробности о факте завершенности. Так, возмущенная актриса вопрошает к коллегам о том, как удалось найти ограниченные штатные места - алъэк1ыгъ-а «сумели ли» [7: 5]. Другой артист, в том же ключе высказывает сомнение в наличии у коллеги профессионализма - хэош1ык1-а «понимаешь ли» [7: 6]. Третий, оправдываясь в алкогольной зависимости, гиперболизирует эту склонность - исэшъу-а «пью ли» [7: 16].
II. Постпозитивную частицу -ба «ведь» можно считать усилителем утвердительного значения (продолжение косвенного вопроса - «Сказанное ведь верно?»). В более раннем «Приложении...» З.И. Керашевой она определяется как несамостоятельная и подтвердительно-вопросительная. Однако в более поздней «Грамматике.» (1965) исследователь в соавторстве с Г.В. Рогавой конкретизирует функциональные возможности этой частицы: частицы -ба определяется как утвердительная. Особенно подчеркивают авторы сочетаемость -ба со всеми временами, что можно подтвердить примерами из текста Х. Ашинова: время настоящее - джары-ба «вот так ведь», прошедшее - хъугъэ-ба «ведь случилось», будущее - хъущты-ба «ведь случится». Функционирование всех трех времен в сочетании с данной частицей подтверждает взгляды авторов Грамматики... Примечательно, что анализируемые эмпирические данные позволяют определить частотность функционирования частицы -ба в лексических единицах, подтверждая высокий уровень синтагматических отношений частицы -ба с разными частями речи. Наиболее часто частица -ба сочетается с наречием тэрэз «правильно» (С. 7, С. 10, С. 12 - 4 употребления); двойной повтор у частицы с местоимением ар- «да» - ар-ба «вот ведь» (С. 5, С. 11 - 2 употребления);
глагольные и именные сочетания (существительные - илъэужы-ба «это ведь его след» (С. 4), игъэхъагъэ-ба «это ведь его достижение» (С. 4), тхьагъэпц1ыжъы-ба «ведь хитрец» (С. 7), шъыпкъэ-ба «ведь правда» (С. 10), гъэнэфагъэ-ба «ведь ясный» (С. 18); глаголы - къа1о-ба «скажи ведь» (С. 7), сыхъун-ба «ведь стану» (С. 8), пш1эрэ-ба «ведь знаешь» (С. 11), фае-ба «ведь хочет» (С. 14). С целью проявления утвердительности в контексте данная частица способна применяться параллельно в различных конструкциях. В частности, рассматриваемая частица -ба может сочетаться в одной конструкции с -ри: Синэ1уасэ-ба сызпылъырэ-ри «Я занимаюсь ведь моим знакомым» [см.: 7].
III. Утвердительная частица -ри не находит должного отражения в раннем «Приложении.» З.И. Керашевой, но обретает статус утвердительной частицы в «Грамматике...», что объясняется функциональными возможностями данной единицы. Как показывают результаты анализа практического материала, данную частицу можно признать продуктивной. Наиболее часто встречающимся можно считать наречие джы-ри «еще» (С. 11(2), С.17, С. 18). Активны и другие наречные обороты с частицей: загъо-ри «иногда» (С.3). Достаточно частыми являются сочетания -ри с местоимениями: ежь-ри «сам» (С.3), пстэу-ри «все» (С.4), зэк1э-ри «все» (С.5, С.6), тэ-ри «мы» (С. 15^, а-ри «он» (С.8), о-ри «ты» (С.10, С.15), мыдрэ-ри «этот» (С. 18). Наиболее часто употребительным следует признать сочетание с местоимением сэ «я» - сэ-ри (С.8 (3), С.7, С.15), что можно объяснить индивидуально-авторским своеобразием в отражении дополнительных положительных значений лексических единиц. Возможны сочетания с разными частями речи: пшъашъэ-ри «девушка» (С.5, С.11) либо - во множественном числе пшъашъэхэ-ри (С.9); к1алэ-ри «юноша» (С.5), лъэжьапк1э-ри «зарплата» (С.5), щытхъу-ри «похвала» (С.9); прилагательные: дэхагъэ-ри «красивый
в прошлом» (С.9), тхьамык1э-ри «бедный» (С.14); глаголы: и1э-ри «имеет» (2), ч1идзы-ри «бросает» (С.5), чъые-ри «спит» (С.11), узэрэк1элъырысы-ри «ты с ним сидишь» (С.11), къызэрэуажэ-ри «ждет тебя» (С.11), р^ощтыгъагъэ-ри «когда-то сказал» (С.13), дэгъэкйуаери «подними» (С.15), къэзытхыгъэ-ри «написал» (С.16), зэрэщымыЬ-ри «поскольку отсутствует» (С.17), зэрэпш^гщты-ри «поскольку сделаешь» (С.18), къыщытэнэ-ри «простоял бы» (С.18). Заимствования и собственные наименования, адаптируясь к грамматической системе, также начинают сочетаться с данной продуктивной частицей: Смоктуновскэ-ри (С.7), режиссеры-ри (С. 10), Мэкъуао-ри (С. 16 (2)), актерыкйэхэ-ри (новые актеры) (С.18) [см.: 7]. Как показывает иллюстративный материал, частотность и функционирование данных утвердительных частиц доказывает их несомненную значимость в качестве показателей общего смысла высказывания (значение утверждения).
Таким образом, функционирование утвердительной частицы -ри в разных контекстах говорит о высокой продуктивности данной лексико-грамматической модели.
IV. Утвердительная частица -шъ, как признают авторы традиционной «Грамматики.» редка в употреблении. И данная мысль подтверждается тем, что в анализируемом тексте присутствует лишь один пример конструкции с частицей -шъ: къыдэкКггъэ-шъ [С. 3]. Видимо, это объясняется тем, что данная частица в кабар-
динском наречии имеет иную функциональную и смысловую нагрузку, нежели в нижнеадыгских диалектах [см.: 7].
Данные частицы представляют несомненный интерес в способах функционирования. И как показывает эмпирический материал, частицы могут быть контекстуально обусловлены и вступать в различные отношения с лексическими единицами, отражая разные формы изложения в адыгском тексте. Так, З.И. Керашева в статье «Выражение отрицания в адыгских языках», анализируя в том числе и данные частицы, отмечает, что они могут выступать в форме отрицания, причем, считая отрицание одной из грамматических категорий, тесно связанных с особенностями адыгского глагола, утверждает, что «в отличие от абхазского и убыхского языков место отрицания и в адыгейском и в кабардинском языках не зависит ни от статичности и динамичности, ни от времени, ни от наклонения глагола» [8: 227]. Следует отметить, что подобный научный интерес можно расценивать как подтверждение многозначности форм изложения в адыгском тексте.
Таким образом, как видно из анализа практического материала, утвердительность указанных языковых единиц является одним из стержневых элементов в формировании лексических конструкций с положительными коннотативными значениями, что позволяет считать адыгскую частицу нередким и мобильным лингвистическим материалом.
Примечания:
1. Канкошев А.М. Грамматические средства репрезентации эгоцентризма в кабардино-черкесском языке: дис. ... д-ра филол. наук. Карачаевск, 2010. 161 с.
2. Хабахумова Н.А. Способы выражения утвердительности и вопросительности в адыгейском языке: автореф. ... канд. филол. наук. М., 1992. 20 с.
3. Тихонова А.П. Лично-местоименные префиксы в хаттском и абхазо-адыгских языках: сравнительно-сопоставительный аспект // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. Филология и искусствоведение. Майкоп, 2016. Вып. 3 (182). С. 72-78.
4. Ахиджакова М.П. Отображение реального мира в языке романов писателя А.Евтыха (поздний этап творчества) // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. Филология и искусствоведение. Майкоп, 2009. № 4. С. 78-84.
5. Рогава Г.В., Керашева З.И. Грамматика адыгейского языка. Краснодар; Майкоп: Краснодар. кн. изд-во, 1966. 463 с.
6. Керашева З.И. Краткий грамматический очерк адыгейского языка. Приложение к «Русско-адыгейскому словарю». М., 1960.
7. Ашинов Х.А. Аштрам (на адыг.яз). Майкоп: Адыг. отд. Краснодар. кн. изд-ва 1967.
8. Керашева З.И. Выражение отрицания в адыгских языках // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. Филология и искусствоведение. Мйкоп, 2005. Вып. 4. С. 227-232.
References:
1. Kankoshev A.M. Grammatical means of representation of egocentrism in the Kabardian-Circassian language: Diss. for the Dr. of Philolology degree. Karachaevsk, 2010. 161 pp.
2. Khabakhumova N.A. Ways of expressing affirmativeness and questioning in the Adyghe language: Diss. abstract for the Cand. of Philolology degree. M., 1992. 20 pp.
3. Tikhonova A.P. Personal-pronominal prefixes in the Hattian and Abkhaz-Adyghe languages: a comparative aspect // Bulletin of the Adyghe State University. Ser. Philology and the Arts. Maikop, 2016. Iss. 3 (182). P. 72-78.
4. Akhidzhakova M.P. Representation of the real world in the language of novels by A. Evtykh (late stage of creativity) // Bulletin of Adyghe State University. Ser. Philology and the Arts. Maikop, 2009. No. 4. P. 78-84.
5. Rogava G.V., Kerasheva Z.I. Grammar of the Circassian language. Krasnodar; Maikop: Krasnodar Publishing house, 1966. 463 pp.
6. Kerasheva Z.I. A brieft grammatical sketch of the Adyghe language. Supplement to the Russian-Adyghe Dictionary. M., 1960.
7. Ashinov Kh.A. Ashtram (in the Adyghe language). Maikop: Adyghe Department of Krasnodar Publishing house. 1967.
8. Kerasheva Z.I. Expression of denial in the Adyghe languages // Bulletin of the Adyghe State University. Ser. Philology and the Arts. Maikop, 2005. Iss. 4. P. 227-232.
