CC BY
14Список литературы
1. О противодействии коррупции: федер. закон от 25.12.2008 г. № 273-Ф3 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2008. № 52 (ч. 1), ст. 6228.
2. Волженкин Б.В. Коррупция как социальное явление // Чистые руки. 1999. № 1. С. 30.
3. Кабанов П.А. Коррупция и взяточничество в России: исторические, криминологические и уголовно-правовые аспекты. Нижнекамск: ИПЦ «Гузель», 1995.
4. Кирпичников А.И. Это модное слово «коррупция» // Рос. провинция (Набережные Челны). 1995. № 5.
5. Королев О. Коррупция - раковая опухоль общества // Российская Федерация сегодня. 1999. № 17/99.
6. Криминология / под ред. Н.Ф. Кузнецовой, Г.М. Миньковского. М.: Изд-во МГУ, 1994.
7. Криминология: учебник для юрид. вузов / под общ. ред. А.И. Долговой. М.: ИНФРА-М-НОРМА, 1997.
8. Кузьмин В. Антикоррупционный тон // Рос. газ. 2009. 11 марта.
9. Международный опыт в борьбе с коррупцией: материалы Междунар. конф. М., 2008.
10. Михайлов Л.В. Борьба с коррупцией в США (80-е годы) // Вопросы истории. 1994. № 5.
11. Монтескье Ш. Избранные сочинения. М., 1955.
12. О введении в действие перечней статей Уголовного кодекса Российской Федерации,
используемых при формировании статистической отчетности: указание Генеральной прокуратуры Российской Федерации от 01.02.2016 г. № 65/11/1. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 10.09.2016).
13. Основы борьбы с организованной преступностью: монография / под ред. В.С. Овчин-ского [и др.]. М.: ИНФРА-М, 1996.
14. Отчет Всемирного банка о мировом развитии / под общ. ред. Д. Тушунова; пер. с англ. Н. Сухова. М.: Агентство экон. информ. «Прайм-Тасс», 1997.
15. Панченко П.Н. Квалификация должностных преступлений, совершаемых в сфере экономики: учеб. пособие. Н. Новгород, 1995.
16. Проект Федерального закона «О борьбе с коррупцией», принятый Гос. Думой РФ 14.11.1997 г., одобренный Советом Федерации 3.12.1997 г. и отклоненный Президентом РФ 19.12.1997 г. № ПР- 2145, ст. 2.
17. Сатаров Г.А. и др. Россия и коррупция: кто кого? // Рос. газ. 1998. 19 февр.
18. Справочный документ о международной борьбе с коррупцией, подготовленный секретариатом ООН // А/CONF. 1995. № 169/14. 13 April.
19. Тихомирова П.В., ТихомировМ.Ю. Юридическая энциклопедия / под ред. М.Ю. Тихомирова. М., 1997; Большой юридический словарь / под ред. А.Я. Сухарева [и др.]. М.: ИНФРА-М, 1999.
КИРИЛЛОВ Кирилл Михайлович - заместитель руководителя Шумерлинского межрайонного следственного отдела Следственного управления Следственного комитета РФ по Чувашской Республике. Россия. Шумерля. E-mail: [email protected].
KIRILLOV, Kirill Mikhaylovich - Deputy Manager of Shumerlinsky Interdistrict Investigative Department of Investigation Department of the Investigative Committee of the Russian Federation of the Chuvash Republic. Russia. Shumerlya. E-mail: [email protected].
УДК 342.46
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ СУДЕБНОЙ СИСТЕМЫ ТАВРИЧЕСКОЙ ОБЛАСТИ
В.А. Кошман
Статья, посвященная судебной системе Таврической области, характеризует разделение управленческих полномочий судов и рассматриваемых в них дел по ряду признаков. На основе архивных данных описана иерархия судебной системы в Таврической области, очерчены полномочия и определены типичные виды дел для каждого иерархического уровня, а также установлены факты конфликтов между судебной и исполнительной ветвями власти. Автор делает вывод о соответствии судебной системы Таврической области модели того времени.
Ключевые слова: судебная система; Таврическая область; суд; судебное дело; судебная власть.
V.A. Koshman. FUNCTIONING OF JUDICIAL SYSTEM IN TAURIAN DISTRICT The article is devoted to the judicial system of Taurian district and characterizes the division of the coArticle devoted to judicial system of the Taurian region characterizes division of administrative powers of courts and the cases on a number of signs considered in them. On the basis of contemporary records the hierarchy of judicial system in the Taurian region is described, powers are outlined and typical types of affairs for each hierarchical level, and also established facts of the conflicts between judicial and executive branches of the power are defined. The author draws a conclusion about compliance of judicial system of the Taurian region of model of that time.
Keywords: judicial system; Taurian region; court; lawsuit; judicial authority.
Известно, что 7 февраля 1784 г. Екатериной II был утвержден поданный Г. А. Потемкиным проект административного устройства Таврической области, снабженный списком учреждений. Одновременно с другими присутственными местами была образована судебная система Таврической области. Таким образом были созданы Таврическая областная палата гражданского суда, Таврическая областная палата уголовного суда, Таврический верхний земской суд, Таврический областной магистрат, Таврическая верхняя расправа, Симферопольская, Днепровская, Евпаторийская и Феодосийская нижние расправы, Перекопский, Евпаторийский, Симферопольский, Севастопольский, Феодосийский и Боспорский городовые магистраты и совестный суд. Причем необходимо отметить, что городовые магистраты были органами городского самоуправления, однако на них возлагались и судебные функции.
Вопрос функционирования судебной системы Таврической области рассматривался небольшим кругом ученых, а именно: Д.А. Прохоровым, К.И. Ревиным, З.З. Хайдрединовой, Т.А. Хутько, И.Ф. Александровым, В.М. Па-щеней. В данной статье на основе архивных материалов и конкретных примеров анализируются особенности сложившегося порядка функционирования судов в Таврической области, их взаимоподчинения, взаимодействия с органами административной власти, особо с областным правлением, которое играло центральную роль в деятельности всей вертикали власти. Приведен также пример дела особого производства.
Система судов была выстроена по ряду признаков. Первый, который проявлялся на всех уровнях - инстанционный. Так, были суды низшей, второй и высшей инстанции. Вторым признаком была сословность. В соответствии с ним дела мещан, свободных крестьян и приравненных к ним групп, дворян рассматривались в разных судах. Данный признак не проявлялся лишь в работе судов высшей инстанции. В совестном суде, несмотря на его всесословный характер, дела рассматривались с заседателями соответствующего сословия. Третьим призна-
ком, который действовал на второй и высшей инстанции, была раздельность рассмотрения уголовных и гражданских дел. Поскольку единственным из вышеперечисленных признаков, который встречался на всех уровнях, был инстанционный, то и данная статья выстроена в соответствии с ним, от низших судов к высшим.
Уездный суд, нижняя расправа и городовой магистрат (в части исполнения судебных функций) образовывали нижнюю ступень судебной системы. По ходу выполнения своих функций у них возникали различные управленческие ситуации. Так, уездный суд, являвшийся «верхним среди равных», мог отдавать указы нижнему земскому суду, который осуществлял сбор денег за гербовую бумагу. В книге записи сбора печатных пошлин Симферопольского нижнего земского суда за 1787 г. зафиксированы только два таких случая [5]. Это объясняется, прежде всего, тем, что только в 1787 г. начали свое функционирование суды. Исходя из указа Симферопольского уездного суда, вопрос о взыскании печатных пошлин при постановлении окончательного решения по делу разрешался отдельным указом.
В полномочия уездного суда, как и иных судов при рассмотрении дела, входило разрешение вопроса о содержании арестантов, поскольку отдельного органа, который бы занимался исключительно этой функцией, еще не существовало. Так, в 1791 г. на стадии проведения следствия в отношении работника, укравшего деньги у купца, нижним земским судом по указу Перекопского уездного суда было принято решение об аресте работника. Однако содержался арестант при городовом магистрате, который в конечном итоге и вынес окончательное решение об освобождении арестанта по подсудному ему делу на основании данных следствия. При этом была сделана отметка о сообщении областному магистрату и Таврической областной палате уголовного суда о данном решении для учета его в ведомостях [10].
Правомочий по привлечению к ответственности должностных лиц нижнего земского суда у других судов не имелось, потому в случае на-
личия жалоб у уездного суда или городового магистрата на действия нижнего земского суда им приходилось обращаться в областное правление. Пример такого письма о привлечении к ответственности должностных лиц Феодосийского нижнего земского суда за нерадивое выполнение своих обязанностей содержится в переписке Феодосийского уездного суда с областным правлением [9].
Средним из равных судов уездного уровня был городовой магистрат. Исследуя деятельность такого вида судов, мы в качестве репрезентативного примера взяли Перекопский городовой магистрат. Судя по протоколам заседаний за 1791 г. [10], одним из основных вопросов, который им рассматривался, был вопрос о жаловании. Так, магистрат мог премировать за старательное исполнение своих обязанностей канцелярских служителей, о чем он выносил указ на своем заседании. Среди проблем, упоминающихся в протоколах, встречается невыплата сумм бургомистру и ратманам, выбранным из перекопских торговых людей. Невыплата происходила с 1790 г. На заседании было определено, что, поскольку лица, находящиеся при должности, отрываются от своих торговых дел и потому несут убытки, ходатайствовать перед правителем области о выплате всех причитающихся сумм [10].
Хотя городовой магистрат и был органом городского самоуправления, однако как судебная инстанция он подчинялся областному магистрату. В должности избранные лица утверждались областным правлением, а областной магистрат мог ходатайствовать об утверждении или наоборот возражать против этого. В случае же убытия бургомистра он утверждался областным магистратом, как это имело место в 1795 г. после перевода феодосийского бургомистра из купцов в дворяне [4]. Таким образом, городовой магистрат находился в двойном подчинении с определенным преимуществом в пользу областного магистрата по сравнению с областным правлением.
Звено судов второй инстанции образовывали верхняя расправа, областной магистрат и верхний земский суд. Каждому из судов второй инстанции подчинялись соответствующие суды нижней инстанции. Подчинение заключалось в наличии различных полномочий у судов вышестоящей инстанции по отношению к нижестоящему. К примеру, областной магистрат мог привлечь к ответственности лиц в городовом магистрате. Так, при изучении протоколов заседания 1-го и 2-го департаментов областного магистрата за 1791 г. были найдены протоколы заседания, на которых обсуждал-
ся вопрос о наложении штрафов [4]. В них на с. 33-34 содержится протокол о заслушивании рапорта Перекопского городового магистрата об избрании новых лиц на посты ратманов и бургомистра. При этом в протоколе указывается на нарушение порядка уведомления о новых назначениях и ставится вопрос о наложении штрафа на секретаря и иных лиц за ненадлежащее исполнение своих обязанностей. Однако областной магистрат решил не принимать такого решения, проявив снисхождение к новому составу суда. Необходимо также отметить, что, судя по содержанию журналов заседаний 1-го и 2-го департаментов, в подавляющем большинстве случаев на них заслушивались указы областного правления, информирующие о новых указах из имперского центра, а также о каких-либо происшествиях на территории области, о которых оно считало необходимым уведомить все присутственные места, к примеру о фактах фальшивомонетничества.
Мы считаем, что реальной самостоятельностью обладали лишь гражданская и уголовная палаты суда, а нижестоящие суды - лишь в рамках осуществления судопроизводства. В то же время они не были правомочны своим решением привлекать к ответственности работников органов исполнительной власти, которым могли давать поручения (казначеям они приказы не отдавали), а по данным вопросам они зависели от областного правления. Учитывая возможность давать указания по поводу привлечения к ответственности работников нижестоящих судов судами среднего звена, полагаем, что областное правление обладало реальной возможностью влиять на порядок взаимоотношений между судами различных инстанций. В то же время суды самостоятельно осуществляли переписку и какое-либо взаимодействие между собой. Исключение составляли нижние земские суды, принуждение к действию которых часто приходилось осуществлять через областное правление. Это подтверждает точку зрения о том, что такие суды были органами исполнительной власти, но не судебной, несмотря на название.
Имели место случаи, когда дела рассматривались не одним судом апелляционной инстанции, а общим заседанием. В качестве оснований для проведения таких общих заседаний могли выступать предложения вышестоящих органов и должностных лиц. Так, в изученных нами протоколах заседаний 1-го департамента верхней расправы совместно с председателем верхнего земского суда (в отдельных случаях еще и 3-х заседателей), председателем областного магистрата и 3-х заседателей [8] встре-
чается формулировка «по указу Ее Императорского Величества». Совместные заседания проводились на этапе проведения следствия по делу. Нами были исследованы материалы ряда дел: о даче взяток должностным лицам, о краже свободным польским гражданином, служившим в действующей армии, а также дело об убийстве одного военного чина другим. При этом перед областным правлением такое общее заседание несколько раз выдвигало «доношение о приказании комендантам и городничим о совершении определенных действий», к примеру в отношении арестованного имущества. Выносились также решения промежуточного характера, например о необходимости допросов или исследования дополнительных доказательств.
Если в ходе рассмотрения дела обнаруживалось, что переданное дело из суда нижней инстанции является неподсудным, то апелляционная инстанция не отказывала, а самостоятельно передавала такое дело по подсудности. Так, в 1793 г. 1-м департаментом верхнего земского суда было получено дело об убийстве из уездного суда, и во время рассмотрения дела было установлено, что подсудимая относится к той категории лиц, дела которых должны рассматриваться верхней расправой, о чем было сообщено письмом одновременно с передачей дела [41].
Исходя из изученных нами архивных материалов, приходим к выводу, что департаменты в судах апелляционного звена выступали в качестве самостоятельных единиц, поскольку они рассматривали дела своим составом, вели переписку между собой, как в рамках одного суда, так и между другими. При этом каждый из департаментов мог при необходимости инициировать общее заседание всего состава суда. Это имело место при поступлении корреспонденции из областного правления.
Деление на автономные департаменты мы связываем с функциональным делением, поскольку высшая инстанция в рамках области состояла из двух независимых органов — гражданской и уголовной палат, причем каждая из них имела полномочия по изданию указаний лишь в рамках подсудных им категории дел. Видимо, поэтому Екатериной II было принято решение о закреплении такого деления на уровне апелляционной инстанции.
Высшую ступень судебной системы области составляли палата уголовного суда и палата гражданского суда. Они в области имели наибольшие полномочия по воздействию на иные суды в силу того, что были наивысшей инстанцией в ее рамках. Они имели право давать указы нижестоящим судам об исправле-
нии ошибок в делах и о пресечении повторения нарушений, допущенных при рассмотрении дела. При исследовании уголовного дела об убийстве татарина Адилши [2] уголовной палатой был выявлен недочет в работе нижнего земского суда. Данное упущение заключалось в том, что в нарушение ст. 115 Устава о благочинии не были исследованы полноценным образом все обстоятельства дела, а именно: не был опрошен находившийся еще в живых Адилша и свидетели его смерти. Хотя это и не привело к отмене дела, но суд приказал всем судам впредь таких упущений не допускать и следить за надлежащим исполнением закона [2]. Такие приказы пересылались через апелляционные суды в нижестоящие. Так, в Феодосийский уездный суд был направлен указ [9] из 1-го департамента верхнего земского суда на основании указа уголовной палаты о том, что существуют недочеты в делах, которые приходят на ревизию в уголовную палату. Такими недочетами являлось несоблюдение требований законодательства в отношении отдельных категорий лиц. Так, малолетние и военные часто привлекались к ответственности местными судами, причем еще и неправильно: не указывался размер наказания или способ его исполнения, если речь шла о смертной казни. Дела соответствующих категорий надлежало направлять в областное правление, которое уже распределяло такие дела в совестный суд, если дело касалось малолетних, и в военную комендатуру, если преступления совершались военными.
В случае невозможности исполнения предписаний закона уголовная палата могла обратиться к областному правлению с сообщением. Так, в 1789 г. возникла проблема с исполнением положения указа об отсылке лиц, пойманных за воровство менее чем на 20 рублей, в рабочий дом. Такой рабочий дом на тот момент еще не был создан. Вопрос был решен путем издания указа [9] судам об отсылке такой категории лиц к симферопольскому городничему, который уже направлял на дальнейшие работы по месту.
На основании рассмотренных примеров мы делаем вывод о том, что областные палаты суда имели право издавать обязательные для исполнения всеми судами указы, но в рамках своих полномочий. Нижестоящие суды общались с областными палатами через соответствующие суды второй инстанции, которые могли отдавать указы в отношении подчиненных им судов. Из нижних судов указы присылались нижнему земскому суду, коменданту и городничему, но строго в рамках производимого ими рассмотрения дела. Если же ставился вопрос о привлечении к ответственности или отда-
че указа, выходящего за рамки рассмотрения дела, то такая переписка с местными органами исполнительной власти и самоуправления велась лишь через областное правление.
Имели в истории Таврической области место и конфликты между судебной и исполнительной властью по поводу того, каким образом надлежит исполнять те или иные законы. Так, в 1794 г. встал вопрос о порядке рассмотрения уголовных дел в отношении лиц из Черноморского казачьего войска [7]. Первоначально в отношении важных преступников (в данном случае речь идет об убийстве) дело было перенаправлено в Симферопольский уездный суд, а после рассмотрено верхним земским судом. Однако после направления на ревизию в уголовную палату последней было отказано в проведении такого действия и выдан указ всем нижестоящим судам не рассматривать в таком порядке дела, а рассматривать их лишь в отношении служащих Черноморского казачьего войска. Такой указ вызвал негативную реакцию со стороны губернского прокурора М.В. Тарновского, в результате чего по его представлению областное правление издало указ уголовной палате рассматривать все в первоначальном порядке, так как якобы нарушались положения Жалованной грамоты Войску Черноморскому от 1792 г.
Тем не менее в своем рассуждении уголовная палата не согласилась с указом Таврического областного правления и отказалась его исполнять и, более того, направила повторный указ в нижестоящие суды о рассмотрении дел только лишь в отношении должностных лиц Войска Черноморского. Необходимо подчеркнуть, что суд в своих рассуждениях указывал, что судить в порядке, установленном Учреждением для управления губерний, не имеет смысла, поскольку в Жалованной грамоте не идет речь о таком порядке, а говорится лишь о важных преступниках, коими, в силу права отправлять самостоятельный суд Войском Черноморским, можно считать лишь должностные лица. В итоге данный спор был разрешен лишь Сенатом, который встал на позицию областного прокурора и правителя области. Исходя из содержания протокола заседания Сената [7], наместник поддерживал позицию областного правления и прокурора. Данный случай свидетельствует о том, что, несмотря на наличие полномочий в отношении судебных органов, наместник не мог приказать судам исполнять закон тем или иным образом, что говорит об определенной автономности судебной системы в области за счет гарантий, обеспечивающих статус высшей инстанции.
Областным палатам приходилось также решать проблемы правоприменительной практики. Так, в 1794 г. гражданской палатой были поданы ходатайства Сенату и наместнику о принятии решения, каким образом надлежит поступать с иноверцами, не имеющими дворянского звания, но владеющими дворянскими имениями [6]. Дело в том, что согласно действовавшему имперскому законодательству, а именно по определению Сената от 21 октября 1737 г., Указу от 30 марта 1761 г. татарам, кроме башкир и татар крещенных, запрещалось продавать, закладывать и иным образом осуществлять право распоряжения на дворянские имения. Аналогичные положения по отношению к духовенству любого исповедания содержались в ст. 42 гл. 70 Соборного уложения, где запрещалось духовенству и монастырям иметь вотчины. По Указу от 25 октября 1730 г. боярским, монастырским слугам и крестьянам воспрещалось владеть недвижимыми имениями. Купцам и мещанам такой запрет предусматривался ст. 2 и 4 Городового положения.
Однако в соответствии с указом Екатерины II от 8 апреля 1783 г. за населением бывшего Крымского ханства закреплялась вся их собственность. В результате существовала коллизия норм. Со стороны гражданской палаты предлагалось за татарами (духовенством, крестьянами, купцами, мещанами), армянскими и еврейскими купцами и мещанами оставить недвижимые дворянские имения в собственности, предоставить им право распоряжения на соответствующее имущество, ссылаясь на указ Императрицы 1783 г. и прежние обычаи, по которым соответствующие категории лиц могли иметь в собственности таковое имущество, и если не предоставить соответствующих прав, то имения придут в запустение. В протоколах и ходатайствах отмечается, что большинство лиц получили право собственности на имения в порядке наследования.
Необходимо отметить, что такая позиция суда является наиболее удовлетворительной, поскольку после присоединения Крымского ханства к Российской империи и русско-турецкой войны 1787-1791 гг. произошел огромный отток татарского населения, особо знати, и огромное количество имений стояло в запустении, в связи с чем областному правлению приходилось решать вопросы о закреплении прав собственности на них за новыми лицами (таковые имения часто занимались ближайшими родственниками или соседями). В итоге Екатериной II 19 октября 1794 г. был принят указ, удовлетворивший соответствующую просьбу и
распространивший действие и на наследников имений и вотчин.
По нашему мнению, областное правление выполняло для судов роль не только органа, который весьма ограниченно мог вмешиваться в ряд аспектов их деятельности, но и крайне важную роль информационного центра, ведь через него велась переписка между органами в рамках области и за его пределами. Аналогичная ситуация имела место и в Воронежском наместничестве: «По необходимости, как и все присутственные места Воронежского наместничества, Земский суд мог через правление «иметь сношение» с органами власти соседних и отдаленных областей» [11, с. 262]. Необходимо также отметить, что областное правление в силу широты своих полномочий организовывало взаимодействие между органами исполнительной власти и судами, да и в целом выступало в качестве организующего начала во всей области, поддерживая и обеспечивая нормальное функционирование всей областной системы органов, в том числе и судебной.
Теперь рассмотрим пример дела особого производства о несовершеннолетнем лице, прошедшего все инстанции. Таковым является дело 1791 г. об убийстве мужа поселянкой слободы Кардашиновки Е. Чайкиной [3], которое первоначально рассматривалось нижней расправой. После вынесения решения судом нижней инстанции, дело было отправлено на ревизию в верхнюю расправу. Оно было пересмотрено, в том числе и по связанному с ним эпизоду о прелюбодеянии соседа, который якобы выступил в качестве пособника. В ходе рассмотрения дела верхней расправой у суда возникли сомнения по поводу возраста 17 лет подсудимой, а также соучастия другого поселянина, наказанного за прелюбодеяние с ней. По требованию апелляционной инстанции Днепровская нижняя расправа произвела повторные допросы свидетелей, содержание которых было изложено в рапортах. На основании этих данных было установлено, что подсудимая Чайкина является малолетней и ей меньше 16 лет, а ее предполагаемый соучастник невиновен, что подтвердили приходской священник и другие поселяне. Новые сведения привели к тому, что решение Днепровской нижней расправы было отменено в отношении обоих лиц, соучастник был освобожден, но поскольку он уже понес наказание за прелюбодеяние, которое тоже не подтвердилось, то его отпустили «с миром» домой без каких-либо компенсаций за двадцать ударов плетьми. Возраст Чайкиной был установлен из свидетельских показаний родителей и соседей, хотя до этого в материа-
лах дела указывалось, что ее мать якобы мертва [3]. Что касается ее дела, то оно было передано в совестный суд для рассмотрения, по итогам которого, согласно его сообщению [3], было вынесено решение о передаче подсудимой на церковное покаяние епископу Феодосийскому и Мариупольскому, а затем - об отправке ее в дом для умалишенных. Данное дело, кроме прочего, является подтверждением того, что совестный суд функционировал в Таврической области. Необходимо отметить, что для остальных судов был разъяснен порядок о передаче дел, которые были подсудны совестному суду. Такие дела передавались путем прямой отсылки в областное правление.
Подводя итоги, отметим, что в проведенном исследовании одним из основных был вопрос о соотношении власти судебной системы с исполнительной. Административная власть имела все-таки возможность вмешиваться в деятельность судов, но в ограниченной мере, влияние же наиболее распространялось через порядок назначения. Данный тезис подтвержден нами на архивных материалах. Однако подтвердился также тезис и о независимости судов в принятии ими решений по делам при рассмотрении их по существу, что особо видно на примерах деятельности областных палат. Таким образом, можно говорить об ограниченной независимости судебной системы. В то же время не стоит переоценивать и возможности областного правления, поскольку оно могло вмешиваться в дела лишь по административным вопросам.
Следующий вывод касается статуса департаментов в судах второй инстанции. Можно сделать заключение, что они были самостоятельными единицами, проверяли дела и могли от своего имени издавать указы нижестоящим судам, но в рамках той категории дел по существу, которую они рассматривали. Общие заседания также проводились, но кроме случаев, когда у первого департамента не было дел, в качестве поводов была необходимость рассмотрения указа областного правления (почти все информационного характера), совместного исследования дела и в иных случаях. Также суды второй и нижней инстанции могли проводить совместные заседания в случае такой необходимости или же по предложению вышестоящих органов.
Что касается именно функционирования судебной системы Таврической области в целом, то она в своей деятельности соответствовала модели, заложенной в законодательстве Российской империи того периода. Это не мешало иметь некоторые свои особенности, которые, хоть и не были уникальными, но встречались
не во всех административно-территориальных единицах того же уровня. Такую специфику привносили действовавшие на ее территории духовные суды, которые хоть и не включались в состав областной судебной системы, но взаимодействие между ними происходило. Для духовных судов государственные выступали в качестве вышестоящей инстанции.
Список литературы
1. Госархив Республики Крым (ГАРК). Ф. 4. Оп. 2. Д. 130. Дело о прибытии присутствующих членов верхнего земского суда для совместного разбора и решения дела об убийстве Настасьей Филатовой мужа.
2. Госархив Республики Крым (ГАРК). Ф. 28. ОП. 3. Д. 54. Дело по указу палаты уголовного суда о наблюдении при исследовании уголовных дел 105 статьи управы благочиния.
3. Госархив Республики Крым (ГАРК). Ф. 4. Оп. 2. Д. 97. Дело поселянки слободы Кардаши-новки Е. Чайкиной в убийстве мужа.
4. Госархив Республики Крым (ГАРК). Ф. 28. Оп. 1. Д. 21. Журналы и протоколы Таврического областного магистрата 1-2-го департамента.
5. Госархив Республики Крым (ГАРК). Ф. 8.
Оп. 2. Д. 2. Книга, данная из Таврической казенной палаты Симферопольскому нижнему земскому суду на записку вступившего сбора печатных пошлин за 1787 год.
6. Госархив Республики Крым (ГАРК). Ф. 801. Оп. 1. Д. 7. О лицах, не имеющих дворянского звания, но владеющих дворянскими имениями.
7. Госархив Республики Крым (ГАРК). Ф. 804. Оп. 2. Д. 243. О неудобности палате судить преступников Черноморского войска.
8. Госархив Республики Крым (ГАРК). Ф. 4. Оп. 2. Д. 44. Общие журналы верхней расправы, верхнего земского суда, областного магистрата за 1788 год.
9. Госархив Республики Крым (ГАРК). Ф. 19. Оп. 2. Д. 8. Переписка с Таврическим областным правлением, Таврическим земским судом, Таврической казенной палатой об исполнении решений суда.
10. Госархив Республики Крым (ГАРК). Ф. 29. Оп. 1. Д. 29. Протоколы заседаний магистрата за 1791 год.
11. Шевченко Е. А. История Воронежского наместничества: 1779-1796 гг.: дис. ... канд. ист. наук. Воронеж, 2009. 463 с.
КОШМАН Владимир Алексеевич - аспирант кафедры истории и теории государства и права. Таврическая академия Крымского федерального университета им. В.И. Вернадского. Россия. Республика Крым. Симферополь. E-mail: [email protected].
KOSHMAN, Vladimir A^eey^ - Graduate Student of the Department of History and Theory of State and Law. Taurian academy of the Crimean federal university named after V.I. Vernadsky Federal University. Russia. Republic of Crimea. Simferopol. E-mail: [email protected].
УДК 343.1
ОСОБЕННОСТИ КВАЛИФИКАЦИИ И ПРЕДМЕТА ДОКАЗЫВАНИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ О ДОРОЖНО-ТРАНСПОРТНЫХ ПРОИСШЕСТВИЯХ ПО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ РОССИИ
В.А. Купцов, А.Г. Маркелов
Рассматриваются особенности квалификации и предмета доказывания по преступлениям, связанным с нарушением правил дорожного движения и эксплуатацией транспортных средств. Выявлены основные проблемы, возникающие при квалификации и установлении необходимых обстоятельств по транспортным преступлениям. Проанализированы наиболее распространенные ситуации при квалификации ст. 264 УК РФ и предложены рекомендации по улучшению работы в расследовании и раскрытии подобных преступлений.
Ключевые слова: безопасность движения; дорожно-транспортное происшествие; квалификация преступлений; предмет доказывания; правила дорожного движения.
V.A. Kuptsov, A.G. Markelov. FEATURES AND TRAINING SUBJECT OF PROOF IN CRIMINAL CASES FOR BIGGER ROAD ACCIDENT ON THE LAW RUSSIA
