CC BY
86
Вестник Челябинского государственного университета.
2017. № 12 (408). Филологические науки. Вып. 110. С. 39—45.
УДК 81'1
ББК 80
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ КОНЦЕПТОВ НАЦИЯ И НАЦИОНАЛЬНОСТЬ В РУССКОМ ЯЗЫКОВОМ СОЗНАНИИ
Т. А. Воронцова
Челябинский государственный университет, Челябинск, Россия
Рассматривается процесс формирования концептов нация и национальность в русском языковом сознании. Формирование данных концептов проходило под влиянием как экстралингвистических, так и интерлингвистических факторов. Это привело к парадоксальной ситуации, когда слова нация и национальность в некоторых контекстах стали взаимозаменяемыми. Данный языковой парадокс свидетельствует об определенном противоречии, существующем в коллективном языковом сознании, где, с одной стороны, под влиянием экстралингвистических факторов актуализируется концепт «политическая общность», с другой — сохраняет свою значимость концепт «этническая общность», что не позволяет четко разграничить концепты нация и национальность в современном русском языковом сознании.
Ключевые слова: нация, национальность, концепт, языковое сознание, этническая общность, политическая общность.
Слова нация и национальность входят в термино-логические системы самых разных областей гуманитарного знания: истории, политологии, философии, социологии и др. Однако понятийное содержание терминов «нация» и «национальность» является предметом научных споров, которые длятся уже не один десяток лет. «В предельной обобщенности можно сказать, что существуют два различных подхода к определению понятия нации. Первый трактует ее как исторически сложившуюся государственно-гражданскую общность. < . > Второй трактует нацию как форму развитой этнической общности, обусловленную единой биологической, кровнородственной основой. И тот, и другой подходы имеют свои серьезные резоны, и в продолжающихся уже едва ли не полтора столетия дискуссиях ни один из них не уступил аргументам другого. < . > Те же самые трудности возникают и при употреблении понятия национальность. В одних случаях и в теории, и в практике гражданско-юридических отношений оно употребляется в значении принадлежности к гражданскому сообществу, то есть к нации, и выражает самоидентификацию индивида с этим сообществом. В других случаях это понятие употребляется в значении генетической принадлежности индивида к определенной этнической группе, что служит основанием для требований этносов, ревниво относящихся к проблемам своего самосохранения, об официальных формах признания и фиксирования такой принадлежности» [12. С. 116].
В. А. Тишков, определяя в «Новой философской энциклопедии» понятие нация, отмечает,
что «в мировой науке не существует общепринятой дефиниции нации, особенно если речь идет об ее границах, о членстве в ней или о нации как статистической категории» [9]. Ю. Д. Гранин, также указывая на отсутствие общепринятого содер -жания у терминов нация и этнос, связывает этот факт «с культурно-исторической эволюцией обыденного и научного употребления этих терминов, отголоски чего можно найти во многих профессиональных и околонаучных текстах» [5. С. 5].
Действительно, в современном русском языке слова нация и национальность функционируют не только в качестве терминов. Они входят в общеупотребительную лексику и широко представлены в разных типах дискурса. По мнению А. Д. Васильева, отсутствие четкого определения данных понятий позволяет использовать их как средство манипуляции в современном политическом и медийном дискурсе. «Одной из ключевых манипулятивных новаций в дискурсе российских СМИ последних лет стала активная неупорядоченность (по всей вероятности, инспирированная и управляемая) употребления слов нация, национальный и этимологически и морфологически родственных им. Несомненная эффективность этой серии вербально-манипулятивных операций во многом предрешается издавна нестрогой очерченностью семантики ряда лексем с заимствованным корнем в русском языке» [2. С. 21]. С этим трудно не согласиться, если вспомнить, что за каждым словом стоит концепт — ментальная единица коллективного когнитивного
пространства. Как известно, самым высоким манипулятивным потенциалом обладают концепты с «размытым», неконкретным содержанием и нежесткой структурой (например, демократия, реформа и др.) [3]. Нация и национальность в современном русском языковом сознании относятся именно к таким концептам.
Вместе с тем формирование концепта происходит не только под воздействием факторов экстралингвистических, но и интерлингвистических. Иными словами, история концепта — это еще история жизни слова в языковой системе, по -этому анализ употребления слов нация и национальность в русском языке позволяет увидеть процессы, происходящие в коллективном языковом сознании.
Слова нация и национальность являются одно -коренными и с точки зрения словообразования соотносятся как производящее и производное.
Слово нация появилось в русском языке в Петровскую эпоху как заимствованное из латинского через посредство одного из западноевропейских языков (предположительно из польского — пада) [17]. Как свидетельствуют материалы Национального корпуса русского языка (далее — НКРЯ)1, в текстах XVIII в. данная лексема в основном употреблялась в значении совокупность людей, живущих в стране, в государстве.
Ср.: Они учредили общий сенат всея нации, который собирался два раза в год в Егионе, в начале весны и осени; и составлен был из рав-наго числа депутатов от каждыя республики. (А. Н. Радищев. Размышления о греческой истории или о причинах благоденствия и несчастия Греков [перевод книги Г. де Мабли с французского], 1773)
Возможно ль же, чтоб нация добровольно постановила сама закон, разрешающий государя делать неправосудие безотчетно (Д. И. Фонвизин. Рассуждение о непременных государственных законах, 1778-1783) [НКРЯ].
Применительно к данному периоду можно говорить об определенном лексико-семантическом синкретизме [11] слова нация: в картине мира XVIII в. этническая общность не отделялась от общности политической. Вместе с тем данная лексема могла обозначать и этническую общность.
Ср.: Однако ж имеет все потребное провиан-
1 Национальный корпус русского языка — информационно-справочная система, основанная на собрании русских текстов в электронной форме. Режим до -ступа — www.ruscorpora.ru.
том, и фуражом е. ц. в. войскам до совершенного испражнения, как и прежде сего, на таком основании, как до сего числа было, безденежно дава-но; також и войскам под жестоким наказанием запрещено быть имеет при их выходе каких служителей из финской нации против их воли, а весьма никаких финских крестьян оттуда с собой вывозить иль им хотя малое какое насиль-ство или обиду чинить. (Ништадтский мирный договор между Россией и Швецией, 1721) [НКРЯ].
На другой день франкфуртские жиды прислали сказать директору комедии, что ни один из них не будет ходить в театр, если сия драма, в которой обругана их нация, будет представлена в другой раз. (Н. М. Карамзин. Письма русского путешественника, 1793) [НКРЯ].
В одном из первых толковых словарей русского языка — Словаре Академии Российской (17891794) - слово нация не зафиксировано [13].
В Словаре церковно-славянского и русского языка (1847) нация толкуется через понятие народ в значении «жители страны, государства, говорящие одним языком, племя» [15. С. 419]. Аналогичное толкование находим и в словаре В. И. Даля (1863): «Нация ж. франц. народ, в обширном знач., язык, племя, колено; однородцы, говорящие одним общим языком, все сословия» [6]. Как видим, в определениях толковых словарей XIX в. синкретизм сохраняется: нация — это этническая и политическая общность одновре-менно2.
В толковых словарях русского языка XX — нач. XXI в. определение слова нация дается иначе. Словарь под ред. Д. Н. Ушакова (1935-1940) толкует данное слово следующим образом: нации, ж. (латин. паНо). 1. Исторически сложившаяся часть человечества, объединенная устойчивой общностью языка, территории, экономической жизни и культуры. Иллюстративным материалом к данной словарной статье служат цитаты из работ И. В. Сталина и В. И. Ленина. Кроме того, с пометой перен. указано значение государство (полит., дипл) [16].
Такое толкование с некоторыми вариациями и уточнениями представлено фактически во всех толковых словарях XX — нач. XXI в. Однако определение нации как исторически сложившейся устойчивой общности людей с единым языком, территорией и культурой не позволяет понять, какая общность имеется в виду: этническая или
2 О функционировании данной лексемы в XVIII-XX вв. см. также [2. С. 21-23; 8. С. 105]
политическая. Еще более запутывает картину иллюстративный материал к данной словарной статье. Например, в МАС1 данное толкование сопро -вождается следующими примерами: Сближение наций [этносов? — Т. В.]. Социалистические нации [государства? — Т. В.] [14]. Аналогичную кар -тину наблюдаем и в Большом толковом словаре русского языка (1998). Ср.: Право нации на самоопределение [этносов? — Т. В.]. Интересы нации [государства? — Т. В.]. Равноправие наций [этно -сов? — Т. В.] [1]. Исключение составляет только словарь Т. Ф. Ефремовой, где данное определение четко соотносится именно с этнической общностью: Исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни, а также на основе специфической только для данного этноса [выделено нами. — Т. В.], добровольно и естественно принимаемой всеми национальной культуры и формируемого на ее основе национального интереса [7].
Второе значение — государство, страна — в словаре С. И. Ожегова имеет указание на контекстуальное ограничение: «В некоторых сочетаниях: страна, государство» [10]. В более поздних изданиях это значение дается уже без оговор -ки относительно контекста: государство, страна.
Однако тексты второй половины XIX — начала XXI в., представленные в НКРЯ, позволяют говорить, во-первых, об определенной самостоятельности значений этническая общность и политическая общность, во-вторых, о безоговорочном пре-обладании употребления слова нация в значении политическая общность (граждане государства) (45 % против 18 %. В остальных случаях контекст не позволяет точно определить значение слова).
Слово национальность, будучи производным от нация через посредство прилагательного национальный, в толковых словарях XIX в. отсутствует. В материалах НКРЯ самая ранняя фиксация слова национальность относится к концу XVIII в.:
Впрочем, ближнее соседство с французами сделало то, что в мангеймских немцах гораздо менее национальности, нежели в других. (Д. И. Фонвизин. Письма П. И. Панину, 1777-1778) [НКРЯ].
Это, конечно, не означает, что слово национальность ранее в языке не употреблялось2. Однако
1 МАС — Малый академический словарь.
2 См. А. Д. Васильев 2012, с. 22.
его отсутствие в словарях XIX в. и немногочисленные примеры в НКРЯ свидетельствуют о том, что в данный период оно функционировало не слишком активно.
До 60-х гг. XIX в. данная лексема чаще всего употребляется в значении этническая специфика.
Ср.: Но при всем том нельзя отвергнуть, что национальность характера и климат имеет влияние как на искусства, так и на войну (А. Пушкин. Взгляд на военное состояние Турецкой империи // «Сын отечества», 1826) [НКРЯ].
Долой с нее овчинные тулупы, и национальность показывается во всей красоте своей (И. И. Лажечников. Ледяной дом, 1835) [НКРЯ].
Значения этническая общность и принадлежность к той или иной этнической общности активизируются ближе к середине XIX в.
Ср.: 1. Если бы Волжско-Камские Болгаре были Финского происхождения, то они легко слились бы с местными угорскими племенами и образовали бы довольно плотную, однородную национальность (Д. И. Иловайский. Начало Руси, 1876) [НКРЯ].
2. Национальность того ученого или тех ученых, которые возвели свою науку на непосредственно высшую ступень развития, мы с намерением всегда отмечали (Н. Я. Данилевский. Россия и Европа, 1869) [НКРЯ].
Скорее всего, значение этническая общность (предметное) появилось в результате метонимии признак (сущ.) ^ предмет, обладающий данным признаком. Например, бездарный ^ бездарность (свойство) ^ бездарность (лицо) = бездарный человек. При этом у существительных со значением предметности меняются лексико-грамматические характеристики: они переходят в разряд конкретных существительных, приобретая категорию числа (национальность — национальности), т. е. фактически приобретают статус самостоятельного слова. В русской словообразовательной системе эта модель является крайне непродуктивной [3]. При этом мы обнаружили, что только два существительных, образованных таким способом, обозначают совокупность лиц — народность и национальность. Столь же непродуктивной является словообразовательная модель совокупность лиц (общность) ^ принадлежность к данной общности3.
Таким образом, к концу XIX в. в русском языке употребляются три существительных,
3 Едва ли не единственный пример такого рода: партия (общность) — партийность (принадлежность к общности).
образованных от прилагательного национальный и имеющих разное словообразовательное значение: качество (национальность характера), принадлежность (национальность человека) и совокупность лиц (разные национальности). Именно эти три значения фиксируются в толковых словарях русского языка XX — нач. XXI в. Например: национальность ж. 1) То же, что: нация; 2) Принадлежность к какой-л. нации; 3) Совокупность национальных черт, свойственных какому-л. народу; национальная самобытность [7].
Однако в материалах НКРЯ, относящихся к XX — нач. XXI в., данное слово встречается фактически только в двух значениях: 1) принадлежность к этнической общности; 2) этническая общность.
Таким образом, в русском языке во второй половине XIX в. сформировались однокоренные лексические дублеты нация и национальность в значении этническая общность. Дублетность как избыточность обычно устраняется языком либо путем выведения одного из слов в пассивный запас, либо за счет смыслового расхождения дублетных лексем. В данном случае такое расхождение становится возможным за счет того, что у слова нация изначально существует значение «со-вокупность граждан одного государства». Уже с середины XIX в., судя по материалам НКРЯ, слово нация употребляется в данном значении значительно чаще, чем в значении «этническая общность». В XX-XXI вв. этот процесс становится еще более активным под влиянием экстралингвистических причин. В современном мире политическая общность уже не ассоциируется с этнической: моноэтнических государств становится все меньше. К тому же в западноевропейских языках слово нация обозначает совокупность граждан страны, государства, независимо от этнической принадлежности. В этом же направлении движется данное слово и в русском языке. «В сегодняшнем российском публичном дискурсе (по-видимому, под воздействием английских лексем a nation и national) укрепляется тенденция недифференцированного контекстуально использования существительного нация и прилагательного национальный. Нарастает семантическая диффуз-ность, причем заметно, что не бывшие ранее главными и основными для русского языка значения этих слов (соответственно «государство» и «государственный») довольно уверенно выдвигаются в качестве доминирующих, и настолько, что в от-
носительно недалеком будущем это вполне может послужить основанием для перераспределения в лексикографии позиций компонентов иерархической структуры рассматриваемых слов» [2. С. 31].
Следовательно, теоретически слова нация и национальность могли бы преодолеть дублет-ность, разойдясь в значениях: национальность — этническая общность, нация — политическая общность (граждане одного государства). Но у слова национальность есть еще одно значение — принадлежность к этнической общности. И если значение «этническая общность» «отходит» к слову национальность, то возникает своеобразный парадокс, когда субъект и объект принадлежности обозначаются одним и тем же словом: национальность — это принадлежность к национальности. Логика подсказывает, что в данной ситуации национальность в значении принадлежность должно соотноситься со словом нация. Однако в современном русском языке нация постепенно утрачивает значение этнической общности, приближаясь к «международным стандартам», где нация — это общность политическая (граждане одного государства). Ср.: лидер нации, здоровье нации, цвет нации, совесть нации, единство нации, американская нация, кубинская нация и др. В соответствии со словообразовательной соотнесенностью и слово национальность должно постепенно приобретать значение принадлежности к политической общности, т. е. национальность = гражданство. Получается, что при любом развитии событий в связке «нация — национальность (общность) — национальность (принадлежность)» один из элементов оказывается лишним. С точки зрения языковой системы третьим лишним оказывается слово «национальность» — этническая общность, следовательно, именно у него есть все шансы уйти в пассивный запас1. Слово переходит в пассивный запас в двух случаях: во-первых, если концепт, стоящий за данным словом, утрачивает свою актуальность
1 В этой связи обратим внимание на один из вопросов, заданных известныму политологу С. Е. Кургиняну на встрече в Пятигорске: «В чем разница между нацией, национальностью и этносом. До каких пор политики будут жонглировать этими понятиями. Может быть, термин "национальность" — это та третья сосна, между которыми заблудилось наше общественное сознание [выделено нами. — Т. В.]. Правда ли что мировая наука, описывая народы, оперирует другими терминами, а поэтому в этом вопросе начало наших бед?». (Ы!р://сЬ|иЛ^оита1. сот/25390Шт1).
(как, например, слово «класс» в значении «политическая общность»); во-вторых, если в лексической системе языка появляется другой, более удобный знак для обозначения данного концепта (синоним), например: аэроплан — самолет.
Однако слово «национальность» в значении «этническая общность» продолжает активно функционировать в русском языке, а слово «национальность» в значении «принадлежность» не двигается вслед за формальным производящим «нация», сохраняя «верность» этнической смысловой составляющей. Xотя на первый взгляд может показаться, что в современном российском дискурсе слово «национальность» в значении «гражданство» употребляется применительно к представителям других государств: испанец по национальности, кубинец по национальности. Однако для носителя любого языка при восприятии внешнего мира этнографическая карта, как правило, совпадает с политической. Достаточно вспомнить, что за границей всех граждан России называют русскими.
Ср.: Тут следует оговориться, что русскими <во Франции> считаются все приехавшие из России. Мне, еврейке, с малолетства привыкшей, что я никакая не русская, было психологически трудно отвечать на вопрос о моей национальности, несмотря на то, что я прекрасно знала: национальностью здесь называется не этническая, а государственная принадлежность. Пришлось привыкать к тому, что я русская. Впрочем, другого ответа на вопрос французы и не понимают [18].
Используя по отношению к иностранцам слово «национальность», носитель русского языкового сознания имеет в виду не гражданство, а принадлежность к этносу, но к этносу чужому, маркерами которого на внешнем уровне являются другая страна, язык, культура. Применительно к российским реалиям «национальность» употребляется исключительно в значении либо «этнос», либо «принадлежность к этносу».
Итак, постепенное закрепление за словом «нация» в качестве основного значения «политическая общность» приводит к разрушению лекси-ко-словообразовательных связей с производным «национальность» и появлению вопреки языковой логике связки «национальность (этническая общность)» и «национальность (принадлежность к той же общности)». Парадоксальность языковых процессов — это, как правило, отражение парадоксов, существующих в коллективном языковом сознании. Данный языковой парадокс свидетельствует об определенном противоречии, существующем в коллективном языковом сознании, где, с одной стороны, под влиянием экстралингвистических факторов актуализируется концепт «политическая общность», с другой — сохраняет свою значимость концепт «этническая общность». Отражением данной языковой ситуации является, например, поиск специального названия для политической общности (россияне). Это позволяет говорит о том, что этнический компонент занимает важное место в русском языковом сознании.
Список литературы
1. Большой толковый словарь русского языка / гл. ред. С. А. Кузнецов. — СПб., 1998.
2. Васильев, А. Д. Игры в слова: современные национальные загадки / А. Д. Васильев // Полит. лингвистика. — 2012. — № 1. — С. 19-35.
3. Виноградов, В. В. Русский язык / В. В. Виноградов. — М., 1972.
4. Воронцова, Т. А. Речевая агрессия как вторжение в когнитивное пространство / Т. А. Воронцова // Проблемы социо- и психолингвистики : сб. ст. — Пермь, 2010. — Вып. 14. — С. 91-99.
5. Гранин, Ю. Д. «Нация» и «этнос»: эволюция подходов и интерпретаций в философии и науке XVIII-XX столетий / Ю. Д. Гранин // Вопр. философии. — 2015. — № 7. — С. 5-16.
6. Даль, В. И. Толковый словарь живаго великорускаго языка : в 4 т. / В. И. Даль. — СПб. ; М., 1881. — Т. 2.
7. Ефремова, Т. Ф. Современный толковый словарь русского языка : в 3 т. / Т. Ф. Ефремова. — М., 2006.
8. Козловская, Н. В. Лексемы «нация» и «национальность» в философских терминосистемах Н. А. Бердяева и К. Н. Леонтьева / Н. В. Козлова // Полит. лингвистика. — 2015. — № 1 (51). — С. 104-109.
9. Новая философская энциклопедия : в 4 т. — М., 2010.
10. Ожегов, С. И. Словарь русского языка / С. И. Ожегов. — М., 1949.
11. Пименова, М. В. Лексико-семантический синкретизм как явление формально-содержательной языковой асимметрии / М. В. Пименова // Вопр. языкознания. — 2011. — № 3. — С. 19-48.
12. Сараф, М. Я. Нация, национальность, национальное культурное пространство / М. Я. Сараф // Пространство и время. — 2016. — № 3-4 (25-26). — С. 114-118.
13. Словарь Академии Российской. — СПб., 1793. — Ч. 4.
14. Словарь русского языка : в 4 т. / под ред. А. П. Евгеньевой. — М., 1986. — Т. II.
15. Словарь церковно-славянскаго и русскаго языка составленный вторым отделением Императорской Академии Наук. — СПб., 1847. — Т. 2.
16. Толковый словарь русского языка : в 4 т. — М., 1938. — Т. 2.
17. Черных, П. Я. Историко-этимологический словарь русского языка / П. Я. Черных. — М., 1993. — Т. 1.
18. Ярхо, А. Французы из Бордо // Знание — сила. — 1995. — № 6.
Сведения об авторе
Воронцова Татьяна Александровна — доктор филологических наук, профессор, Челябинский государственный университет. Челябинск, Россия. voron500@yandex.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University.
2017. No. 12 (408). Philology Sciences. Iss. 110. Pp. 39—45.
CONCEPTS NATION AND NATIONALITY FUNCTIONING IN RUSSIAN LINGUISTIC CONSCIOUSNESS
T. A. Vorontsova
Chelyabinsk State University, Chelyabinsk, Russia. voron500@yandex.ru
The process of nation and nationality concepts formation in Russian linguistic consciousness is discussed in the paper. The formation of the analyzed concepts experienced both extralinguistic and linguistic influence. The study of the words nation and nationality usage in Russian makes it possible to see inconsistency and discrepancy of this process. In modern Russian each word denotes several actually interconnected concepts. It has lead to the paradoxical situation when the words nation and nationality have become interchangeable in certain contexts. Such linguistic paradox witnesses a definite contradiction existing in language collective consciousness in which the concept political community is actualized under the influence of extralinguistic factors, on the one hand, and the concept ethnic community preserves its importance, on the other hand. As a result it is impossible to clearly differentiate the concepts nation and nationality in modern Russian linguistic consciousness.
Keywords: nation, nationality, concept, linguistic consciousness, ethnic community, political community.
References
1. Kuznecov S.A. (ed.). Bol'shoj tolkovyj slovar' russkogo jazyka [Great Dictionary of the Russian language]. St. Petersburg, 1998. (In Russ.).
2. Vasil'ev A.D. Igry v slova: sovremennye nacional'nye zagadki [Games in words: modern national riddles]. Politicheskaja lingvistika [Political Linguistics], 2012, no. 1, pp. 19-35. (In Russ.).
3. Vinogradov V.V. Russkij jazyk [The Russian language]. Moscow, 1972. (In Russ.).
4. Voroncova T.A. Rechevaja agressija kak vtorzhenie v kognitivnoe prostranstvo [Speech aggression as an invasion of cognitive space]. Problemy socio- ipsiholingvistiki. Vyp. 14 [Problems of socio- and psycholinguis-tics. Iss. 14]. Perm, 2010. Pp. 91-99. (In Russ.).
5. Granin Ju.D. "Nacija" i "jetnos": jevoljucija podhodov i interpretacij v filosofii i nauke XVIII-XX stoletij ["The Nation" and "Ethnos": the Evolution of Approaches and Interpretations in Philosophy and Science of the XVIII-XX Centuries]. Voprosy filosofii [Questions of Philosophy], 2015, no. 7, pp. 5-16. (In Russ.).
6. Dal' V.I. Tolkovyj slovar' zhivago velikoruskago jazyka : v 4 t. T. 2 [Explanatory dictionary of the living Great Russian language in 4 vol. Vol. 2]. St. Petersburg; Moscow, 1881. (In Russ.).
7. Efremova T.F. Sovremennyj tolkovyj slovar' russkogo jazyka : v 3 t. [The current explanatory dictionary of the Russian language in 3 volumes]. Moscow, 2006. (In Russ.).
8. Kozlovskaja N.V. Leksemy "nacija" i "nacional'nost'" v filosofskih terminosistemah N.A. Berdjaeva i
K.N. Leont'eva [Lexems "nation" and "nationality" in the philosophical terminology of N.A. Berdyaev and K.N. Leontiev]. Politicheskaja lingvistika [Political Linguistics], 2015, no. 1 (51), pp. 104-109. (In Russ.).
9. Novajafilosofskajajenciklopedija : v 4 t. [New philosophical encyclopedia in 4 volumes]. Moscow, 2010. (In Russ.).
10. Ozhegov S.I. Slovar' russkogo jazyka [Dictionary of the Russian language]. Moscow, 1949. (In Russ.).
11. Pimenova M.V. Leksiko-semanticheskij sinkretizm kak javlenie formal'no-soderzhatel'noj jazykovoj asimmetrii [Lexico-semantic syncretism as a phenomenon of formal-content language asymmetry]. Voprosy jazykoznanija [Questions of linguistics], 2011, no. 3, pp. 19-48. (In Russ.).
12. Saraf M.Ja. Nacija, nacional'nost', nacional'noe kul'turnoe prostranstvo [Nation, nationality, national cultural space]. Prostranstvo i vremja [Space and time], 2016, no. 3-4 (25-26), pp. 114-118. (In Russ.).
13. Slovar' Akademii Rossijskoj. Ch. 4 [Dictionary of the Russian Academy. Part 4]. St. Petersburg, 1793. (In Russ.).
14. Evgen'eva A.P. (ed.). Slovar' russkogo jazyka : v 4 t. T. II. [Dictionary of the Russian language in 4 vol. Vol. II]. Moscow, 1986. (In Russ.).
15. Slovar' cerkovno-slavjanskago i russkago jazyka sostavlennyj vtorym otdeleniem Imperatorskoj Akademii Nauk. T. 2. [Dictionary of Church Slavonic and Russian language compiled by the second department of the Imperial Academy of Sciences. Vol. 2]. St. Petersburg, 1847. (In Russ.).
16. Tolkovyj slovar' russkogo jazyka : v 4 t. T. 2. [Explanatory dictionary of the Russian language in 4 volumes. Vol. 2]. Moscow, 1938. (In Russ.).
17. Chernyh P.Ja. Istoriko-jetimologicheskij slovar' russkogo jazyka. T. 1 [Historical and etymological dictionary of the Russian language. Vol. 1]. Moscow, 1993. (In Russ.).
18. Jarho A. Francuzy iz Bordo [The French from Bordeaux]. Znanie sila [Knowledge is Power], 1995, no. 6. (In Russ.).
